Микешина. Философия науки

Одним из главных методов социально-гум.наук является анализ текста как основы гуманитарного знания. Текст – исходная точка любой гум. дисциплины, концентрирует все особенности гуман. знания.

Форма анализа текста – выявление ценностно-мировоззренческих предпосылок гуман. знания, особенно тех, которые явно не представлены в содержании текста.

Объект исследования:

1.скрытое, подразумеваемое содержание.

2.ценностно-мировоззренческие принципы.

3.историко-культурные аспекты

Принципы работы с текстами:

1.целостность – рассмотрение фрагментов, структурных единиц текста только в связи с целым, а самого текста в единстве с контекстом и подтекстом и в соотнесении с другими текстами этого же автора, а также текстами других авторов того же направления. В результате возможно выявить скрытые компоненты текста: философско-мировоззренческие предпосылки, неявные требования и регулятивы, порождаемые коммуникативной (диалоговой) природой текста. Многие познавательные формы имеют диалоговую природу – объяснение, понимание, аргументация. Вообще нормативы объективированного знания имеют двуединую природу – логическую и коммуникативную. След.уровень целостности – включение текста в социально-ист. условия. На этом уровне тогда изменяется методология исследования – рефлексия как эпистемологическая процедура выявления скрытых ценностных и иных предпосылок становится одной из главных процедур.

2.историзм. Текст - пусть косвенный, но объективный свидетель эпохи, выразитель ее менталитета. Поэтому принцип историзма не просто предпосылается исследованию текста, но обретает методологические, эврестические функции.

Таким образом, социокультурная интерпретация текста ставит проблему не только его существования как феномена культуры, но и отображения в нем социальных реалий. Текст становится формой познания, а не лингвистической или худ.характеристикой.

Текст синтезирует разные уровни и формы отображения действительности:

1.содержательное описание явлений и отношение субъекта-автора к ним.

2. через контекст и подтекст отображение философско-эстетических, культурно-исторических ценностей автора и менталитета эпохи.

3.присутствие в тексте диалога двух сознаний. Содержит авторский, читательский и «объективные» смыслы.

1.не имеет характера логического следования, опирается на догадки и гипотезы.

2.исследователь, принадлежащий др.культуре, может выявить скрытые смыслы, объективно-существовавшие, но недоступные людям, выросшим в данной культуре. Эти смыслы не порождаются произвольно читателями-интерпретаторами. С другой стороны понимание текста, принадлежащего др.культуре, усложнено, т.к. исходные предпосылки автора и интерпретатора могут существенно не совпадать – возникают т.н. межкультурные лакуны.

Интерпретация как базовая операция гуманитарного знания.

Для анализа текста необходимо применить процедуру интерпретации.

Понимание – искусство постижения значения знаков, передаваемых одним сознанием другому. Интерпретация – истолкование знаков и текстов, зафиксированных в письменном виде (П.Рикер).

Грамматическая интерпретация – по отношению к каждому элементу языка, самому слову, его грам.и синтаксическим формам в условиях времени и обстоятельств применения. Психологическая – раскрытие представлений, намерений, чувств сообщающего, исходя из содержания сообщаемого текста. Историческая – включение текста в реальные отношения и обстоятельства его создания.

1.особого рода факты – не вещи, а отсветы, тени, уровни. Т.е. интерпретация интерпретаций, понятия о понятиях.

2. решает задачи выявления неявного знания, скрытого смысла, концептуальных предпосылок. Часто фил. интерпретация в этом случае подменяется ист. – филологической. Но лингвист изучает язык текста, не обращаясь к проблеме, которую он излагает. Фил. интерпретация выходит на дорефлексивный и даже довербальный уровень эмпирич.знания – горизонт, предшествующий субъектно-объектным отношениям или на надэмпирический, трансцендентальный уровень субъекта как сознания вообще либо на экзистенциальный уровень – бытия субъекта.

3. отношение к автору, понимание его роли в бытии фил.текста. Поппер, постструктурализм («Смерть автора» Р.Барта), классическая наука – изгнание автора из текста на основе признания автономии языка текста. Не имеет значения, что хотел казать автор, значимо только то, что говорит его текст, автор часто не знает в полной мере, что он хотел сказать. Т.е. это трад.понимание объективности знания как его безсубъективности. Но – интерпретатор, изгоняя автора, сам становится на его место +возникает опасность бесконечности толкования смыслов. Текст значит то, что имеет виду автор (Бахтин).

Английский философ Е.Хирш – в защиту автора: если значение текста меняется не только для читателя, но даже для самого автора, то можно ли считать, что изгнание авторского значения текста – это нормативный принцип интерпретации? Как отличить обоснованную интерпретацию от ошибочной? Можно ли полагать, что не имеет значения смысл, вкладываемый автором, а значит только то, что говорит его текст? Интерпретация культурных сущностей – это их создание, конструирование. Поэтому тексты всегда остаются открытыми для интерпретации.

Американский исследователь культуры С. Зонтаг – критика интерпретации – примиряет древние тексты с современными требованиями, стремиться надстроить над буквальным текстом почтительный аллегорический. Самые радикальные варианты интерпретации – Маркс и Фрейд. Произведение искусства должно быть показано таким каково оно есть без объяснения того, что оно значит.

Ж. Деррида. Выявил два типа истолкований. 1. предполагает опору на начало, центр как необходимое требование и условие, находящихся под контролем господствующей доктрины. Интерпретации как методу отводится только логико-техническая функция в частных вопросах, но не в отношении доктрины в целом. Единственность истины. Требуется лишь усвоить правильную интерпретацию. Марксизм.

2. вариативность как определяющий принцип. Это противоречит гуманизму, поскольку человек на протяжении всей истории грезил о некоем надежном, оплоте, начале.

№63. Концепция социальной рациональности М.Вебера

Макс Вебер (12.04.1864 – 14.06.1920) (немецкицй социолог, историк и экономист) считается родоначальником современных учений о социальном действии. Сама социология, по его глубокому убеждению, "есть наука, стремящаяся, истолковывая, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие". Вебер определяет действие (независимо от того, проявляется ли оно вовне, например, в форме агрессии, или сокрыто внутри субъективного мира личности, подобно претерпеванию) как такое поведение, с которым действующий индивид или индивиды связывают субъективно полагаемый смысл. "Социальным" действие становится только в том случае, если по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на него".

Вебер внёс существенный вклад в такие области социального знания, как общая социология, методология социального познания, политическая социология, социология права, социология религии, экономическая социология, теория капитализма. Свою концепцию Вебер называл «понимающей социологией». Социология анализирует социальное действие и пытается объяснить его причину. Понимание означает познание социального действия через его субъективно подразумеваемый смысл, т. е. смысл, который вкладывает в данное действие сам его субъект. Поэтому в социологии находят своё отражение все многообразие идей и мировоззрений, регулирующих человеческую деятельность, т. е. все многообразие человеческой культуры. В отличие от своих современников Вебер не стремился строить социологию по образцу естественных наук, относя её к гуманитарным наукам или, в его терминах, к наукам о культуре, которые как по методологии, так и по предмету составляют автономную область знания.

Основные категории понимающей социологии — это поведение, действие и социальное действие. Поведение — наиболее общая категория деятельности, которая становится действием, если действующий связывает с ним субъективный смысл. О социальном действии можно говорить тогда, когда действие соотносится с действиями других людей и ориентируется на них. Сочетания социальных действий образуют «смысловые связи», на основе которых формируются социальные отношения и институты. Результат понимания по Веберу — гипотеза высокой степени вероятности, которая затем должна быть подтверждена объективными научными методами.

К социаьным отношениям относятся такие понятия как борьба, любовь, дружба, конкуренция, обмен и т. д. Социальное отношение, воспринимаемое индивидом как обязательное, обретает статус законного социального порядка. В соответствии с видами социальных действий выделяютс четыре типа законного (легитимного) порядка: традиционный, аффективный, ценностно-рациональный и легальный.

Для рассмотрения веберовской теории науки можно в качестве отправного пункта взять классификацию типов социального поведения. Парето исходит из антитезы: логическое – нелогическое. Что касается Вебера, то он исходит - хотя это и не классическая форма изложения - из подразделения понятия ценностно-рациональное (wertrational), аффективное. Или эмоциональное, и, наконец, традиционное.

Научное исследование, таким образом, — прекрасный пример целерационального поведения, конечная цель которого — истина. Но сама эта цель определяется ценностным суждением, т.е. суждением о ценности истины, доказанной фактами или аргументами общезначимого характера.

Наука как действие является, следовательно, целерациональной и ценностно-рациональной по отношению к истине. Рациональность здесь — следствие соблюдения законов логики и науки, необходимого для того, чтобы полученные результаты имели значимость.

Наука, какой ее видит Вебер, — один из аспектов процесса рационализации, характерного для современных западных обществ. Вебер замечал, а иногда даже категорично утверж­дал, что историческая и социологическая науки нашего времени представляют собой с исторической точки зрения нечто феноменальное, поскольку в других культурах не могло быть такого рационального осмысления жизни и такого развития общества, как на Западе.

Позитивная и рациональная наука, с которой Вебер тесно связал себя, — составная часть всего исторического процесса рационализации. Она имеет два характерных признака, которые определяют смысл и значение научной истины: незавершенность в своей основе, а также объективность, которая определяется обоснованностью науки для всех тех, кто стремится к такого рода истине, не прибегая к оценочным суждениям. Человек науки с одинаковой непредвзятостью рассматривает шарлатана и врача, демагога и государственного деятеля. Незавершенность, по Веберу, — фундаментальная характерная черта современной науки. «Науку» прежних времен еще можно было в определенном смысле представить себе как завершенную, потому что она стремилась к понятию принципов бытия. Современная же наука по своей сути находится в стадии становления; она не знает объяснений, касающихся смысла вещей, она стремится к цели, находящейся в бесконечном пространстве, и вновь и вновь беспрестанно задает вопросы природе.

Для всех направлений естественных наук, как и наук о культуре, познание — лишь одна из побед, которая никогда не может быть окончательной. Наука сегодня — это основа науки завтра. Однако что касается наук о человеческой действительности, об истории и культуре, то здесь добавляется и другое. Познание тут зависит и от вопросов, которые ученый ставит перед самой действительностью.

Историч и соц-я науки, хар-е черты кот-х рассматривает Вебер, глубоко отличаются от естеств наук, хотя и имеют общее рациональное начало. Назовем три характерные и отличительные черты этих наук: понимание, историчность и связь с культурой.

Науки о человеческой реальности — это, наконец, науки о человеческой культуре. Веберовскую науку можно определить, таким образом, как усилие, направленное на то, чтобы понять и истолковать те ценности, которые люди считали своими, и творения, ими созданные. Специфическая цель науки — общепринятая значимость. Наука, по Веберу, — это целерациональное действие, цель которого — суждения, основанные на фактах, имеющих общезначимый, универсальный характер. Оценочное суждение — это утверждение морального или жизненного порядка, тогда как отнесение к ценностям — это процесс отбора и организации, имеющий отношение к объективной науке. Второй тип научной разработки, характерный для исторической науки и науки о культуре: в этом случае сознание не стремится данную ему первородную бесформенную материю ввести в систему математических взаимосвязей, а проводит в этом материале отбор, относя его результаты к ценностям.

Вебер рассчитывал таким способом преодолеть хорошо известную антиномию: ученый, увлеченный объектом своего исследования, не может быть беспристрастным и объективным. Вместе с тем исследователь, который в религии видит только предрассудки, рискует никогда глубоко не понять религиозной жизни. Разделяя, таким образом, вопросы и ответы, Вебер находит выход из положения. Нужно проявлять заинтересованность в жизни людей, чтобы действительно понять их, но вместе с тем необходимо отказаться от своего собственного чувства, чтобы найти общезначимый ответ на вопрос, поставленный под влиянием страстей человека, выбранного объектом исторического исследования.

Разграничение между оценочным суждением и отнесением к ценностям ставит две другие фундаментальные проблемы.

Поскольку отбор и конструирование объекта науки зависят от вопросов, поставленных исследователем, то научные результаты внешне представляются обусловленными научными интересами ученого и окружающей его исторической обстановкой. Но цель науки — сформулировать общезначимые суждения. Как наука, ориентированная изменчивыми вопросами, может, несмотря ни на что, добиться всеобщей значимости?

Научное действие, как действие рациональное, ориентиру­ется на ценность общезначимой истины. Научная работа начи­нается с отбора, который всегда носит субъективный харак­тер. Что же может обеспечить при таком субъективном отбо­ре общезначимость результатов науки?

Большая часть методологических трудов Макса Вебера посвящена поиску ответа на этот трудный вопрос. Очень схематично его ответ можно сформулировать так: результаты научного труда должны быть получены на основе субъективного отбора, но таким способом, который давал бы возможность подвергнуть их проверке, независимо от взглядов и настроений исследователя.

1. натуралистический (натурцентристский) подход

2. культурцентристский или антинатуралистический подход
Натуралистический

1 Главная онтологическая реальность – природа.

2 Социальный мир равен миру вещей.

3 Главный методологический прием – объяснение

4 Галлилеевская парадигма: ориентирована на количественную измеряемость и повторение явлений. Генерализация. Логико-математические исчисления.

Антинатуралистический

1 гл.онтологическая реальность –культура

2 социальность равна миру смысла

3 гл. методол. подход – понимание

4 Уликовая парадигма: ориентирована на качественное понимание. Индивидуализация (улики, мелкие подробности)
Взаимнодополнительность, взаимосвязь этих 2-х парадигм. То одна, до другая преобладали в истории; сейчас – конкуренция.
Натуралистический

1) природа –основа познания, которая первична и логически, и реально

У социально-гуманитарных наук и естествознания – один предмет. Или: если уж предметы нельзя соединить – то уж точно одинаковы методы.

2) мир абсолютно рационален: он такой же, каким нам и кажется. Все социальные факты можно рассматривать как вещи (можно о них говорить одними и теми же терминами).

1)культура – первая реальность, которая не противопоставляется так резко природе.

2) Социальная реальность – не как вещь, а как нечто иное; не существует социального самотождества в социальных явлениях, а существует инаковость, не тождественность. Понятия – «другие» (другое)

3) изменения понимания «культура» - не только продукт истории, но и сама история.

4) специфический способ соединения человека с природой – человек возвышается над природой.

5) антропологическая программа, которая ориентирована на человека, историю, культуру.

Согласно натуралистической исследовательской программе, мир ра­ционален и есть то, что он есть или чем он кажется, но не иная «вещь». Это относится как к предметам естествознания, так и наук об обществе. Например, есть человек. Он думает и говорит, он живет в обществе, он производит духовную и материальную культуру. Можно рассмотреть эти и другие параметры человеческого существования как нечто, что постоянно и является неизменным, подобно природной основе его существования. Как показывает современный немец­кий исследователь К.О. Апель, «основная черта того, что в Новое время со времен Ренессанса развивалось в качестве науки, заключается в том, что одно сущее в своем фактическом проявлении объясняется из другого су­щего. Это мышление находит свое классическое выражение в причинно-аналитическом методе исследования естествознания. Его основной мотив и его подтверждение заключено в техническом овладении природой как средством...»2. Но этот подход распространяется и на науки об обществе, игнорируя достигнутую немецким идеализмом возможность объяснять явления духа из них самих. «XIX век, — по мнению Апеля, — знал только две формы действительности вообще: физическое и психическое, причем то и другое, разворачивающееся во времени».

Главный результат применения натуралистической исследовательской программы к обществу — объяснение. Генетически первой исследователь­ской программой обществознания Нового времени была натуралистиче­ская программа, которая формировала идеал и нормы научности по образцу естественных наук. Исторически первым таким образцом была механика, определившая механицизм всего домарксовского материализма и придав­шая натуралистической программе исторически конкретный вид. Иссле­дования общественной жизни в XVII—XVIII в. еще не претерпели такого отделения от философии, как естественные науки, но и в ее рамках вос­приняли механицизм. На его основе были предприняты попытки не толь­ко анализа социальной реальности, но и теоретического синтеза — поис­ка экономистами фундаментального отношения экономического механизма, историками и философами — основного «фактора» истории.

Центральное положение механики в натуралистической исследова­тельской программе (парадигме) было обусловлено уровнем развития ес­тествознания. Позже в XIX в. появляются классификации наук, в центр которых помещаются география (Г. Бокль, Ф. Ратцель, И.И. Мечников и др.), демография (А. Кост, М.М. Ковалевский и др.), биология (Г. Спен­сер и др.), в XX в. -- психология (Ж. Пиаже и др.), физика (О. Нейрат, Р. Карнап и др.), снова биология. Это перенесение центра тяжести натура­листической программы с одной науки на другую отражает степень зрело­сти естествознания, появление в нем все новых лидирующих дисциплин. На основе методов какой-либо из названных наук формируются опреде­ленные школы в естествознании, прежде всего в социологии — географи­ческая, демографическая, биологически-органицистская и т.д. В рамках натуралистической исследовательской программы со временем происхо­дит осознание нетождественности предметов социальных наук изучае­мым объектам природы. Программа трансформируется, но не сдает своих позиций. Безусловным проявлением натурализма является социоцентризм, как уже можно было заметить, исходя из метода Э. Дюркгейма. Предельной формой развития натуралистической социологии XIX в. яв­ляется экономический материализм, вульгарно сводящий весь социаль­но-культурный процесс к проявлению первичного экономического фак­тора, действующего в качестве естественного.

Натурализм в методологии социальных наук XX в. связан с развитием всех разновидностей позитивизма, со структурно-функциональным под­ходом. В этих направлениях безусловно понято отличие предметов физики, биологии, социальных наук, но провозглашена необходимость един­ства методов в построении теории любых процессов. В частности, пози­тивизм абсолютизировал применимость гипотетико-дедуктивной моде­ли (в концепции «охватывающего закона» Поппера—Гемпеля) для исторического знания. В исторической науке его универсальность не подтверждена даже в качестве тенденции, ибо в равной мере здесь при­меняется и имеет право на применение эмпирико-индуктивный подход, сохраняется просто описательность. Структурно-функциональный под­ход вписывается в натуралистическую программу по причине того, что функциональная связь, открытая в природе, раскрывается затем и в об­ществе без заметных качественных отличий. Эти структурные и функци­ональные сходства природных и социальных объектов были подмечены еще в XIX в. (Спенсер, классики политэкономии). Шаг от анализа суб­станциональных свойств к функциональным в натуралистической иссле­довательской программе был ее значительным достижением в области обществознания, но вместе с тем и пределом ее развития. В рамках нату­ралистического подхода методу понимания фактически не было места.
Ограниченность натуралистической исследовательской программы в определенной мере была уже осознана немецкой классической философи­ей. Диалектический подход к социальным явлениям, рассмотрение исто­рии деятельности людей служило основой для попыток построения анти­натуралистической исследовательской программы. Ее формирование было медленным, а влияние — слабым вплоть до XX в. Учет исторических харак­теристик социальных объектов в XIX в. вполне уживался с натуралистиче­ской программой в ее историко-эволюционистском варианте, будь он про­дуктом перенесения биологических закономерностей на социальные объекты или следствием применения позитивистского подхода к обществу.

Для того чтобы антинатуралистическая исследовательская програм­ма окрепла, требовались условия, при которых была бы найдена иная онтологическая реальность, отличная от природы, но столь же само­стоятельная и значимая, как первая. Такая новая реальность была най­дена в культуре, получившей признание такой же самостоятельной сфе­ры, что и область природы. В качестве ведущей черты неклассической (современной) философии многие исследователи отмечают переход от ориентации на каноны наук, изучающих природу, к признанию равно­правия с природой культуры, социальной сферы и соответственно рав­ноправия изучающих их наук с естествознанием.

В XX в. противоречие двух исследовательских программ — натурали­стической и антинатуралистической — явилось одним из источников движения методологического знания, а также самих наук. Эти програм­мы следует признать основными в методологии обществознания. Они являются системообразующими факторами обществознания, определя­ющими видение его специфики и его методов.