Поэтические средства русской речи в их историческом преобразовании и значение этих средств в становлении русской поэтической культуры

1. Поэтические средства русской речи на начальном этапе становления русской поэтической культуры (тропы, фигуры)

2. Древнерусская литература и выразительные средства языка

3. Преобразование поэтических средств

памятников, исторически и генетически близких к еще более древним фольклорным источникам. Для возникновения словесного искусства требуется высокая степень развития языка в его экспрессивной и коммуникативной функции. Отрыв от процесса труда имел место в обрядовых играх. Сцены подражания создавали "вторую" действительность как образ первой (мимесис).

В архаической поэзии единицей (песни) являлась строка. Первоисточником поэтической строки следует считать заклинания или молитвы, имевшие магическое значение. Магическое слово - сакрально, а потому не может быть случайным. Вера в магическую силу слова почти всякое слово лишает нейтральности (экспрессия). Магия слова способствует его повторению (повтор). С другой стороны табуация некоторых слов и имен (например, связанных со смертью или социальными группами, которых человек должен был избегать) приводила к синонимическому варьированию, метафорическому иносказанию. В силу магии слова повторение и варьирование смысловых комплексов доминирует над повторами чисто звуковыми, хотя они и занимают не последнее место в словесном творчестве того времени. Следует отметить, что сакральное слово было одновременно и мифологическим (с ним связывались представления о предках, духах, богах => не просто метафорическое иносказание).

Мифологические и ритуально-мифологические модели и формулы продолжают питать и поэтический вымысел в романе. Для народной лирики ритуальное наследие гораздо важнее мифологической фантазии, т. к. народная лирика непосредственно вырастает из обрядовой. Элегия прямо восходит к похоронным и поминальным ритуалам. Всякого рода любовные песни вырастают в значительной степени из "весенних обрядов" и аграрной магии. Вся символика и метафорика средневековой лирики целиком выводима из ритуально-мифологических представлений. Миф остается важным компонентом языка литературы, мыслимого в самом широком смысле слова. Художественная образность генетически связана с мифологическим типом мышления, с мифологичностью самого поэтического слова, поэтической речи.

Мифологическое мышление не выделяет человека из окружающей природы и социальной среды, оно сохраняет черты диффузности и нерасчлененности. Следствием явилось наивное очеловечивание всей природы, всеобщая персонификация (олицетворение). Диффузность мифологического мышления выражается в неотчетливом разделении конкретно-чувственного и отвлеченного начал, субъекта и объекта, предмета и знака, вещи и слова, существа и его имени, вещи и ее атрибутов, пространственных и временных отношений смежности и причинно-следственных связи. Синкретизм и конкретно-чувственный способ обобщения в мире наследуется художественной формой как таковой. Все перечисленные отождествления дают уже на архаической ступени основу сравнений, параллелизмов, метафор, метонимий, синонимов, столь характерных для раннего фольклора. Миф оказывается у истоков тропов. Глубокая связь мифа с самим словом, как с его "внешней", так и внутренней "формой", была прекрасно понята А.А.Потебней. Он стремился фиксировать границу между исконной метафорической природой языка (Е.М.Мелетинский) и мифа и конкретными формами собственно художественных тропов.

"За иным эпитетом лежит далекая историко-психологическая перспектива, накопление метафор, сравнений, отвлечений, целая история вкуса и стиля в его эволюции от идей полезного и желаемого до выделения понятия прекрасного" (А.Н.Веселовский). Эпитет - одностороннее определение слова, либо подновляющее его нарицательное значение, либо усиливающее,

подчеркивающее какое-нибудь характерное, выдающееся качество (А.Н.Веселовский). Обилие повторяющихся эпитетов, отличающая черта русского и сербского эпоса, - как и повторение стихов, рифма, - мнемонический прием. С течением времени эпитет потерял свою конкретность и только обременяет слово. Постоянные эпитеты сгладились, не вызывают более образного впечатления. Все дальнейшее развитие эпитета будет состоять в разложении этой типичности индивидуализмом. В истории этого развития можно выделить несколько моментов: 1) забвение реального смысла эпитета и окаменение, (рука белая применяется и к руке арапа), т.е. эпитет застыл до бессознательности и употребляется по привычке; 2) развитие внутреннее

(обобщение: зеленый - свежий, юный, сильный) и внешнее (описание == накопление однозначащих эпитетов: доблестный и великий муж). Накопление эпитетов и их развитие определениями можно объяснить наступлением личной среды эпического творчества. Описательная формула может приглянуться и стать характерной. Так, появился ряд выражений - эпитетов, возведенных к значению нарицательных; т.о., создались эпитеты-образы (кубок ветров - небо, путь чаек - море) —» иносказательные образы, аллегоризм.

Основная фигура архаической поэзии - параллелизм, от которого в каком-то смысле происходят и различные тропы. Содержательная сторона параллелизма на древнем этапе связана прежде всего с сопоставлением чего-то, происходящего в жизни человека, с чем-то, происходящим в природе, с животными, растениями и т.д. Первоначальное отождествление

трансформировалось в явное или неявное сравнение. Проблема параллелизмов в песенной архаике подробно рассматривается А.Н.5еселовским на примерах фольклорной лирики. Он показывает, как с искажением древнего параллелизма могут возникнуть окаменевшие формулы, которые "как-то не клеятся с последующим ходом песни" и которыми начинают орудовать как материалом

поэтического языка. Ученый приходит к выводу, что "наш поэтический стиль есть несколько измененный сколок со старого мифического языка". Фольклорно-этнографический материал содержит огромное количество примеров формирования поэтического языка под влиянием мифологического восприятия мира.

Необходимо учитывать сам факт устности словесного искусства, роль импровизации, отсюда и повторение слов и групп слов, формул в сочетании с варьированием слов (синонимов) и строк (семантический и фонико-синтаксический параллелизм); постепенное развертывание темы, движение от строчки к строчке с использованием "подхвата" (эпифора, анафора) может оказаться поступенчатым нанизыванием предикативных единиц: тема следующего звена (строки) оказывается трансформированной ремой предыдущего звена.

Возникнув на почве ритуальности и устности повторения формул, фраз, оборотов, фонических и синтаксических элементов воспринимаются в то же время как украшающий прием. Постоянные эпитеты, сравнения , контрастные сопоставления, метафоры, игра синонимами, анафорические и эпифорические повторы, внутренние рифмы, аллитерации и ассонансы со временем все более

начинают ощущаться как украшения.

2. Фольклор (устное народное творчество) на много тысячелетий старше книжной литературы. Фольклор сохраняется и после выхода за грань архаического периода, развиваясь параллельно с книжной литературой, взаимодействуя с ней. Древняя письменная литература сохраняет при всем при том стилевые средства выразительности, которые очень близки к фольклорным: схожие системы повторов, параллелизм, метафоры, словесная игра. Высокий уровень фольклора сделал возможным восприятие новых эстетических ценностей, с которыми знакомила письменность.

В древнерусской литературе было приглушено авторское начало. Она представляла собой единое целое: "Древнерусская литература – литература одной темы и одного сюжета" (Д.С.Лихачев). Древнерусская литература была ближе к фольклору, чем к индивидуализированному творчеству писателей (начало которого многие связывают с произведениями Аввакума). В древнерусской литературе, как и в фольклоре, повторяются типы поведения, отдельные эпизоды, формулы, которыми определяется или характеризуется

поведение. Это не бедность воображения - это литературный и фольклорный этикет: герою полагается вести себя именно так, а автору полагается описывать героя соответствующими выражениями. Литература имела целью окружить человека церемониальными формулами, этикетно обрядить и украсить мир и историю. Слова Кирилла Туровского составлены по самым высоким канонам византийского ораторства, отличаются удивительным изяществом языка

(словоупотребление, тирады).

Устойчивые этикетные особенности слагаются в литературе в иероглифические знаки, в эмблемы. Они заменяют длительные описания и позволяют писателю быть исключительно кратким (ничего лишнего). Вместе с тем эмблема близка к орнаменту. "Плетение словес" широко развивается в русской литературе с конца 14 века, в элементах, присутствовавших в нем и в предшествовавшие века, - это словесный орнамент. Орнаментальность не противоречила лаконичности русской литературы. Орнамент создается не путем добавления, а путем упрощающей и схематизирующей обработки основных тем и мотивов, мыслей, словесного построения, путем отсечения лишнего, не укладывающегося в этот орнамент. Пример простого плетения словес - из входящей в состав летописи "Повести о приходе на Москву Тамир-Аксака".

Автор нанизывает длинные ряды грамматических конструкций, синонимов, развивая тему. Расцвет орнаментальной прозы в 14 - 15 вв. связывается с именем Епифания Премудрого ("Житие Стефания Пермского", "Житие Сергия Радонежского"). Характерная черта нового стиля - появление единого "сверхсмысла", извлечение новых значений из сочетания слов, развитие контекста. Создаются различные эффекты ритма, игры словами – особенно словами, имеющими общий корень, или словами синонимичными, близкими по значению. Пустословие начинает развиваться с 17 века, когда стандартность содержания и идеологии потребовала своей маскировки. Орнаментальная проза панегирического стиля Е.Премудрого не является простой игрой, нагромождение однокоренных слов или слов с ассонансами нужны для усиления экспрессии, нужны по смыслу.

Для литературы характерно постепенное снижение прямолинейной условности искусства. Из символов и понятий читатель строит картину, в которой только во вторичном плане могут быть заметны черты правдоподобного изображения действительности. Например, К.Туровский (12 век) из символов воскрешения Христова строит картину весеннего воскресения природы, и эта картина является одним из первых изображений пейзажа. Позже наблюдается понижение условности вымысла.

3. Постепенно исчезают запретные литературные темы. Окаменелые эпитеты, метафоры, образы, устойчивые формулы и мотивы постепенно оживают. Метафора, которая в средние века и в фольклоре была по преимуществу метафорой-символом, в более позднее время становится метафорой по сходству.

Сравнения, которые искали подобий в области извечных свойств и качеств сопоставляемых объектов, все больше ищут внешних, непосредственно ощутимых сходств.

Искусство все определеннее стремится создать иллюзию действительности - зримую и слышимую картину изображаемого. Происходит постепенное сближение средств изображения (поэтических средств языка) и изображаемого, в котором не последнюю роль играет автор. Вместо того, чтобы пользоваться готовым набором условных средств изображения, автор стремится

воспользоваться новыми или преобразует старые. Если учесть изменение исходного типа мышления и условий (например, устность творчества и др.), при которых складывалось большинство поэтических средств языка, то легко проследить связь современной поэтической культуры с "исходной".

Использованная литература:

1. Е.М.Мелетинский и др. Статус слова и понятие жанра в фольклоре // Историческая поэтика

М.,1994.

3. Лихачев Д.С. Великий путь.

4. Лихачев Д.С. История древнерусской литературы 11 - 17 вв. М., 1985.