№3-комиссаров indd

144
Эксперимент. Следование разработанному алгоритму создания письменного текста эссе, 
включает несколько этапов:
1. сбор информации для актуализации собственного опыта по теме письма (выбор притчи, 
внимательное чтение текста с разбивкой его на микротемы);
2. составление чернового варианта своего текста. Эта часть работы носит предварительный 
характер. Данный этап предлагается также называть «свободным письмом» (письмо на время).
3. правка-вычитка: при первом чтении проверяются все фактические данные (в том числе и 
языковые) для улучшения текста, чтобы соотнести содержание и форму;
4. само-редактирование: к своему тексту (после небольшой временной паузы) нужно от-
нестись более объективно и «отстранённо», чтобы заметить большее количество недочётов и 
исправить ошибки.
Результаты, полученные в ходе проведения эксперимента, убеждают в правильности поста-
новки задач. Так, анализ и оценка написанных эссе, согласно приведённому регламенту, показы-
вают их более высокий уровень качества, чем работы, созданные в произвольном порядке.
Созданные эссе свидетельствуют о том, что они представляют собой в основном речевые 
произведения, передающие личностный характер восприятия содержания притчи и собственную 
авторскую позицию в выражении оценки и выводов, которые освещают эстетические взгляды и 
душевые переживания молодёжи.
Существенным моментом в интерпретации литературного текста является определение идеи 
притчи, чтобы выразить своё авторское отношение к нему, а в речевом плане - найти убедитель-
ные способы выражения этого отношения в своём эссе.
Цели: познакомить участников с метафорой притчи, как мощным инструментом, призванным 
стимулировать решение проблем, развивать творческий подход, продуцировать новые мысли и 
образы.
По справедливому замечанию разработчиков «практикума по созданию эссе», «для эссе ха-
рактерно использование многочисленных средств художественной выразительности: метафоры, 
аллегорические и притчевые образы, символы, сравнения» [1, с. 297]. 
В начале 21 века в современной гуманитарной науке была представлена система обучения 
притче как устному жанру повествовательного характера, определено содержание обучения, раз-
работаны оптимальные методы и приёмы обучения [2].
Актуализация системы метафор и символов, рассматриваемых в аспекте «язык и стиль притч» 
связана с тем, что «глубинный смысл, идея, заключенная в притчевом произведении передаётся 
с помощью метафорических образов, которые могут приобретать символическое значение» [2, 
69]. В процессе восприятия притчи читатель (шире - адресат), постигая нравоучительную мысль 
в контексте произведения, приходит посредством ассоциаций к аналогу, а от него к аллегории и 
к символу, формируя при этом собственный гуманитарный дискурс.
Основной единицей исследования в названном направлении признаются метафорические и 
символические ресурсы притчи, которые позволяют развить самосознание человека и строить 
особые уровни социальной коммуникации. В действительности, использование притчи делает 
речь яркой, образной, поучительной. Это особенно важно для преподавателя-филолога, как ин-
форматора и как рассказчика. Притча легко запоминается, прочно держится в памяти, а секрет 
популярности притчи, согласно точке зрения Л.Е. Туминой, заключается не только в специфиче-
ских особенностях её содержания и формы, но и в доступности её для любого слушателя, [2, с. 6]. 
Притча и эссе являются речевыми жанрами, которые в равной степени способны воздейство-
вать на ум и на чувства слушателей. Именно совокупность коррелируемых признаков притчи и 
эссе натолкнуло на мысль творческого использования притчи при написании эссе.
При рассмотрении специфики притчи и эссе, например, можно отметить следующие сходства, 
сближающие два жанра:
1. небольшой объём, хотя каких-либо жёстких границ не существует;
2. наличие конкретной темы или вопроса; 
Тема эссе и притчи всегда конкретна и она имеет частный характер. При этом, заголовок 
эссе (также как и притчи) не находится в прямой зависимости от темы: кроме отражения со-
держания работы, он может быть отправной точкой размышления автора, выражать отношение 

145
части и целого [1, с. 295]. Притча может послужить основой для написания эссе, в котором автор 
смог бы выразить свою позицию, личностный характер восприятия проблемы и её осмысление. 
Различные эссе, написанные разными авторами на основе одной и той же притчи, интересны и 
ценны тем, что дают возможность увидеть личность каждого автора, трактовку им жизненных 
ценностей, своеобразие его позиции, стиль мышления, отношение к миру.
При характеристике метафоры в притче сугубо с лингвистической стороны исследователи 
отмечают, что «по способу воздействия на адресата притчевые метафоры в основном являются 
диафорами, т.к. для них характерна не экспрессивная функция (апелляция к воображению), а 
функция суггестивная, т.е. обращение к интуиции. Притчевая метафора-символ, прежде всего, 
должна дать импульс к ассоциативному мышлению адресата, чтобы привести его к идее, лежа-
щей в основе притчи, а не поразить воображение слушателя яркостью образов» [2, с. 75].
Эссе в отличие от притчи имеет свободную композицию, подчинённую своей внутренней 
логике, а основную мысль эссе следует искать в рассуждениях-размышлениях автора. Ожида-
ется, что в этом случае затронутая проблема будет рассмотрена со всех сторон. Исследователи 
отмечают, что эссе по своей природе устроено так, что не терпит никаких формальных рамок и 
нередко строится вопреки законам логики, подчиняясь произвольным ассоциациям. Одна и та 
же притча может предоставить достаточное множество ассоциаций, а авторы могут увидеть те 
проблемы, по которым будет выражена их личностная позиция.
Свободное по композиции, ориентированное на субъективность, эссе, как и притча, характе-
ризуется согласованностью ключевых тезисов и утверждений, гармонией аргументов и ассоциа-
ций, не противоречием тех суждений, в которых выражена личностная позиция автора.
Другая особенность, сближающая жанры эссе и притчи – это открытость. Эссе, как и притча, 
остаётся принципиально незавершённым – не в том смысле, что в текстах обоих жанров основ-
ное мнение намеренно не высказано до конца, а в том, что оно не претендует на исчерпывающее
его раскрытие, на полный законченный анализ. Поэтому, писать эссе на основе притчи более про-
дуктивно, чем на отдельно сформулированную тему в отрыве от контекста. Притчи описывают 
ситуации без их излишней конкретизации и детализации. Поэтому действие в притчах происхо-
дит в абстрактном пространстве, тут главное – мысль, идея, мудрость. Это позволяет современ-
ному человеку увидеть нечто важное для него. 
В притчах часто приводятся разные типы людей (онтологическая метафора), например, в ко-
ранической притче «Два примера»: 
«Двух людей являет нам Аллах как пример: один из них – немощная, не способная прожить 
без помощи посторонних личность, другой же свободный, уверенный человек, у которого есть 
всё, и он, благодарный, распоряжается своим имуществом как порядочный человек. Могут ли эти 
двое быть одним и тем же человеком, равны ли они друг другу? 
Или вот другой пример. Один человек – абсолютный неумеха, у которого не ладится ни одно 
дело и который лишь сидит на шее у своих близких. И вот другой – у него спорится любая работа, 
ему даны золотые руки – он и сам всё сделает, и другим поможет. Можно ли их сравнивать?» [3, 
с.116].
Рассматривая эссе как жанр «без возраста и границ» и отмечая его необычайную популяр-
ность в наши дни, Л.К. Кайда считает, что «эссеистический стиль восходит к античным време-
нам. Главная примета его – личность автора, умение неординарно мыслить и выразить своё «я». 
В речевом плане – образы, афоризмы, риторические приёмы в своей особой функции разговор-
ного употребления [4, с. 87]. 
Каждая притча (төмсiл әңгіме, астарлы әңгіме, тәмсіл, мысал, нақыл – каз.; машаль – семит.) – 
выражение духовного опыта множества жизней, она – шифр духа. С древних времён притчи при-
меняли для обучения, культурного и нравственного воспитания молодёжи. Житейская мудрость, 
заключённая в притче, учит думать, находить решение проблем, развивает логику мышления и 
интуицию. 
Иллюстрацией и подтверждением сказанному служат две поэтические притчи о «слоне» вы-
дающихся восточных поэтов средних веков: Джалаладдина Руми (1207 – 1273) и Алишера Навои 
(1441 – 1501). Эссе по метафоре притчи «слон – части целого» можно написать в сравнитель-
но-сопоставительном ключе. Так, Руми в своём произведении «Спор о слоне» повествует о том, 

146
как четверо любопытных в абсолютной темноте загона, трогая руками неизвестное им животное, 
доставленное в их страну из Индостана, пытаются представить его по частям и делают неверные 
выводы, споря между собой. Автор в конце восклицает: «А были б с ними свечи – при свечах И 
разногласья не было б в речах» [5, с.308]. У Алишера Навои притча «О слепцах и слоне» вклю-
чена в поэму «Птичий язык», которая наполовину состоит из притч. В ней говорится о том, как 
у слепцов, попавших в Индостан, попросили рассказать, что, по их мнению, представляет собой 
слон. Эти люди, в своей абсолютной слепоте, также трогая руками животное в разных местах, 
делают свои выводы «невпопад» и тоже спорят между собой. Но Навои в отличие от Руми делает 
несколько иной вывод: «Каждый молвил, что внятно его разуменью, А увидеть слона – недоступ-
но их зренью. А собрать эти свойства – и слон будет целым, И познания их будут стоящим де-
лом»! Вывод: «Всё для зрячего было понятно сполна, И признал он, что суть их речений верна» 
[6, с.212].
Современному читателю интересно, какой же глубинный смысл заложен в каждой притче? 
Обращение к одним и тем же притчам, различные версии их интерпретации вносят уточнения и 
поправки, но не могут дать нам однозначного толкования.
Есть притчи с очевидной моралью и такие, чья глубина заставляет по-настоящему приложить 
усилия для осознания закодированной в ней истины. Вот, например: Как-то ученик спросил Кон-
фуция, как следует людям относиться к богам. «Никак, - ответил Учитель. – Люди ещё не научи-
лись относиться друг к другу». 
Притчи не имеют газетной злободневности, но представляют непреходящую духовную цен-
ность. Чтение притч не только способ приобщения к мудрости, но и инструмент, воздействую-
щий на эмоциональную сферу, поскольку «чтение – это нечто объединяющее зрение, слух, чутьё 
и мышление» - говорит выдающийся турецкий поэт Назым Хикмет в своей притче публицисти-
ческого характера «Чтение»:
«Простирающейся перед нашим взором природой, какими бы ни были её свет и тени, краски 
и трепет, глаз может насытиться.
Симфонию, какими бы ни были её взлёты, падения и извивы, её строй и её философия, слу-
шают час – полтора.
Перед картиной, какими бы ни были её мазки и гладь, движение и композиция, можно просто-
ять не так уж много времени.
Что же касается книги, настоящей книги, которая подобна природе, симфонии и картине, вме-
сте взятым, отражает в зеркале своих страниц человека, общество, природу со всеми их свето-
тенями, глубиной, трепетом, течением и контрастами, её можно читать, не отрываясь, на протя-
жении многих часов. Чтение – это нечто объединяющее зрение, слух, чутьё и мышление. Если 
этого, наибольшего из всех возможных удовольствия, сегодня не испытывают, а во многих слу-
чаях и не могут испытывать массы людей, причину тому надо искать не в людях, а в социальных 
условиях» [7, с.74].
Как классифицировать притчи? Выделяются следующие виды притч: суфийские, восточные, 
даосские, буддийские, дзенские, мусульманские и христианские, библейские и коранические. 
Притчи можно классифицировать и по другим основаниям. Так, притчи мира, часто рассматри-
вающие в иносказательной форме проблемы бытия человека, изменчивые картины мира, взаи-
моотношения человека и мира, содержат онтологические метафоры. Подобные притчи группи-
руются по тематическому критерию: «человек и судьба», «добро и зло», «жадность и щедрость», 
«жизнь и смерть», «отцы и дети», «друзья и враги», «правда и ложь», «язык и слово», «любовь 
и ненависть», «счастье и ревность», «радость и зависть», «богатство и бедность», «мудрость и 
глупость».
Притча в чистом виде, обладающая всем комплексом признаков, рассмотренных выше, встре-
чается довольно часто как «классическая притча». Для таких притч характерно прямое назида-
ние» [8, с.427].
Притчи второго типа - это сюжетные произведения, имеющие в конце развёрнутое раскры-
тие аллегории. К этому типу относят большинство евангельских и коранических притч. Так, эта 
классификация включает лишь два структурных типа: притчу-пословицу и притчу–повесть. В 
качестве критерия разделения этих типов учитывают характер поучения в притче. Повесть-прит-

147
ча, подобно своему жанровому образцу, в основном, лишена конкретных исторически-географи-
ческих реалий, главной чертой этого стиля является абстрагирование. 
Культура Востока издревле считалась настоящим кладезем мудрости, запечатлённой в преда-
ниях, сказках, притчах, которые либо посредством метафор, сравнений и эпитетов, либо напря-
мую в устной или письменной форме рассказывают нам о событиях прошлых лет. Богатство и 
разнообразие идей восточных притч могут найти своё отражение в студенческих эссе, поскольку, 
как отмечает М. Ш. Кипнис: «К восточным притчам, метафорам прибегают для того, чтобы снять 
психологическое напряжение, обострить творческое восприятие, чтобы восхититься мудростью 
столетий, упакованной в несколько строчек» [9, с.429].
В классической и религиозной литературе говорится о связи человека с Божественным миром. 
Примеры этого мы можем наблюдать как в религиозных текстах, так и в произведениях изобра-
зительного искусства, связанных с религией, - к примеру, в «Языке птиц» Аттара и Навои или 
«Месневи» Мевляны.
Подобно притче, в повестях-притчах двигателем сюжета является не образ главного героя, 
а дидактическая идея, в поступках персонажей отсутствует психологический мотив, характеры 
статичны, на первый план выступает метафора. Вот почему на их основе рекомендуется учебное 
задание - написать эссе на определённую тему. Так, в коранической притче «Сад» метафорой 
является «сад - душа человека». Человек щедро делился плодами с нуждающимися, отчего фрук-
товый сад каждый год продолжал давать всё более обильный урожай. Сыновья этого человека, 
наследовавшие сад, нарушили заповедь отца - они отказались помогать бедным. В результате 
природа «обрушила на сад страшный оползень, затопивший жидкой грязью все плодородные 
земли и погубивший весь урожай» [3, с.101]. 
Притча-басня как разновидность притчи занимает в жанровом отношении промежуточное 
положение между притчей и басней. Подобно своему жанровому оригиналу, притчи-басни отли-
чаются статикой характеров и отсутствием развитого сюжета. Некоторые из них представляют 
развёрнутые уподобления, в основе которых лежат предельно сжатые басенные сюжеты.
В притчах-баснях сохраняется один из важных признаков притчи: внутренняя диалогичность 
подобной притчи для проверки какой-либо истины путём столкновения разных точек зрения 
либо провоцирования адресата к поступку. Примером такой внутренней диалогичности может 
служить притча-басня «Об ослике и коне». По сюжету притчи, гордый конь не взял часть груза, 
о чём просил его ослик. Но когда ослик выбился из сил, весь груз хозяин переложил на коня, а 
ослик побежал налегке. 
Как применять притчи? Может возникнуть вопрос: а как узнать, какую притчу, в каком случае 
рассказывать? Чаще всего на помощь приходят два незаменимых помощника – здравый смысл 
и интуиция. Но и они вряд ли помогут вовремя вспомнить нужную притчу, если в памяти нет 
достаточного арсенала притч. Следовательно, если в работе без притч не обойтись, надо начать 
их коллекционировать. Понравившиеся притчи нужно периодически перечитывать. Это полезно 
как для запоминания, так и для лучшего понимания их смысла [10, с.5].
Рассказывать притчи можно не только в процессе общения с учащимися в подходящий мо-
мент, но и в самом начале коммуникации. Тогда притча может выступить в качестве своеобразно-
го эпиграфа к предстоящей работе, создавая соответствующий настрой в учебной группе. Притчи 
воспринимаются с интересом и облегчают адресату понимание сложных смысловых закономер-
ностей и отношений между разными явлениями. Например, учебной аудитории можно предло-
жить для анализа «народную» притчу «Как отыскать счастье», которая учит быть активным, а не 
пассивным в жизни, наблюдательным и отзывчивым.
«В одном селе жил юноша, целыми днями он сидел дома и ничего не делал. Как-то раз он 
спросил у матери: - Как мне отыскать своё счастье? – Выйди, сынок, в чистом поле, что пойма-
ешь, то и будет твоим счастьем, - ответила она.
Вышел юноша в поле, видит – бежит жеребёнок. Кинулся догонять, не догнал. Из-под кустов 
выскочил заяц. Он бросился его ловить – не поймал. Видит – летит голубка, побежал за ней, да 
куда там. Улетела.
Смотрит юноша – ворона идёт по полю. От нечего делать потянулся к ней рукой – поймал.
– Неужели, - спрашивает он у вороны, ты и есть моё счастье? – Нет, отвечает ворона. – Какое я 

148
счастье? А подсказать, как счастье поймать, я могу. – Как? – спрашивает юноша. - Возьми души-
стого сена, положи у двора, жеребёнок подойдёт есть сено и сам с тобой останется. Возьми слад-
кой моркови, положи на крыльцо. Прибежит заяц, увидит морковь – ручным станет. Разбросай 
по двору пшеничные зёрнышки – голубка прилетит, под крышей поселится. – А разве это сча-
стье? – удивился юноша. - А счастье будет потом. Когда мимо двора пройдёт добрая да красивая 
девушка, увидит, как ты кормишь жеребёнка, зайца, да голубку – полюбит тебя и выйдет за тебя 
замуж» [11, с.324].
Заключение. Если же современная философия считает, что человек не в состоянии постичь 
Бесконечное ограниченным человеческим разумом, то в человеческом существе заложено посто-
янное стремление расширять границы своего сознания, что просветляет его интеллект и комму-
никативное поведение. И в этом плане учебное задание: написать эссе по выбранной или предло-
женной притче, может представлять собой одно из таких побуждений, чтобы постигнуть самые 
обычные истины.
Оценивая поступки других, люди стараются выработать свою меру справедливости - Әдiлет. 
А на вечные вопросы: что есть добро и что есть зло, что верно и что неверно — каждому чело-
веку предстоит найти ответы самостоятельно. И в этом притчи – надёжный ему помощник, а 
её метафорические ресурсы позволяют развить самосознание человека, умение написать эссе и 
строить особые уровни социальной коммуникации.
Великий поэт из Шираза Саади рассматривал свои сочинения как учебник жизни («Слова 
Саади – это притчи и наставления, они пригодятся тебе, если применишь их к делу») [4, с. 15].

жүктеу/скачать 3.33 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: