Нидерландская революция как пример действия третьего закона резервуара

5..3. Нидерландская революция как пример действия третьего закона резервуара

Наиболее ярко этот процесс происходил в Нидерландах. Защита испанской монархией католицизма сделал реформацию не только духовной потребностью общества, но и знаменем борьбы с иноземным господством. Но, как мы уже отмечали выше, разное состояние сообществ в разных субрезервуарах Нидерландов придали этому процессу разный характер. Север Нидерландов имел более низкую плотность населения чем юг, но более высокий процент населения, живущего в городах [150, с.113]. При этом значительная часть сельского населения существовала не за счет сельского хозяйства, а за счет добычи торфа, мореплавания, речного транспорта, рыбной ловли и т.д. [150, с.115]. Таким образом мы можем сделать вывод, что и юг и север Нидерландов к началу событий 1570-х гг. достигли пожалуй самой высокой в Европе ступени развития и критический коэффициент тут был очень высок. Но при этом на севере он был существенно выше. Именно это определило весь дальнейших ход событий.

Как известно, в апреле 1566 г. аристократы из различных частей Нидерландов представили регентше Филиппа II Маргарите Пармской «Петицию Компромисса». Документ представлял собой требование об отмене инквизиции. Как оказалось, это событие в накаленной атмосфере Нидерландов послужило началом социального взрыва. Маргарита Пармская была вынуждена согласиться с тем, что инквизиция должна быть приостановлена, на то время пока делегация Генеральных Штатов поедет в Испанию, чтобы обратиться с петицией к королю. В результате этого обстоятельства скрытые до этого времени симпатии населения к Реформации проявились открыто. В Нидерланды из эмиграции начали возвращаться кальвинистские проповедники. Первоначально в южных Нидерландах, а позднее и на севере начались массовые кальвинистские богослужения на открытом воздухе. Бессилие и неспособность королевских властей в Брюсселе прекратить эти богослужения привели к тому, что прежде всего в западной Фландрии начались выступления иконоборцев. Иконы, картины, скульптуры были разбиты и выброшены из церквей на улицы. Позднее это движение, получившее название beeldenstorm распространилось на юге, а потом и на севере Нидерландов. Эти события позволяют выявить некоторые интересные особенности происходившего. Отнюдь не везде население громило церкви и проводило кальвинистские богослужения. В городах Валлонии, также как и в северной Франции население активно сопротивлялось попыткам протестантов громить церкви. Тут католики разгоняли собрания протестантов, силой перекрещивали их детей, громили их дома. Не только на юге, но и в наиболее слаборазвитых местностях севера, а именно в Гельдерланде католики активно сопротивлялись протестантам. И все же на севере сопротивление католиков было неизмеримо слабее чем на юге [150, с.150].

В чем же причина этого? Как мы уже отмечали выше, существуют все основания полагать, что критический коэффициент на севере был существенно выше чем на юге. Поэтому и население севера было настроено значительно радикальнее чем на юге. Это проявилось и в том, что на севере beeldenstorm проводился значительно более организовано и в его проведении значительно большее участие принимали представители высших социальных слоев. Однако, как показали последующие события в целом население Нидерландов было настроено пока не очень радикально и как только власти предприняли достаточно решительные шаги по подавлению действий протестантов, разгромив силы восставших возле Антверпена в марте 1567 г. и взяв Валансьен, по всей стране прекратились массовые протестантские богослужения. Протестантские Нидерланды смирились еще до того, как прибыла карательная армия из Испании с Альбой во главе. Ни подавление протестантских богослужений, ни репрессии Альбы ни привели к новому восстанию. Восстание началось в 1572 г. с введения новых налогов и в первую очередь пресловутого «десятого гроша». Это дает все основания полагать, что именно высокий критический коэффициент был причиной острого социального недовольства. Например, в 1566 г. социальное напряжение было усилено тем, что в середине 1560-х гг. на Балтике шла война, которая привела к экономическим трудностям в Нидерландах. К этому нужно добавить приостановку импорта неотделанных английских сукон. В результате этих обстоятельств цены на продукты питания выросли, а безработица увеличилась [150, с.148].

Именно эти события, по мнению многих историков послужили толчком для выступлений в 1566 г. [150, см. прим. 73 на с. 148]. И все же причиной революции послужило последнее заполнение резервуара. Только в этих условиях экономические трудности могли вызвать столь грандиозное выступление населения.

Введение новых налогов, конечно же, означало для населения новое снижение уровня потребления притом, что он и так был существенно ниже уровня потребностей, соответствующего достигнутому уровню развития. Еще одно обстоятельство позволяет утверждать, что именно рост критического коэффициента был причиной революции. Как известно, именно протестантизм был знаменем восстания. Все движение носило характер борьбы с католической церковью. Именно разгром церквей и изгнание священников означало переход того или иного города под знамя восстания. Как уже отмечалось выше, население всячески выражало свою враждебность католицизму и ко всему, что с ним было связано. Еще до начала восстания католические священники жаловались на плохую посещаемость богослужений. Но после победы восстания оказалось, что население вовсе не горит религиозным рвением. Церкви, из которых были изгнаны католики стояли пустыми и население вовсе не спешило ввести в них протестантское богослужение. Даже в наиболее про- протестантских городах, таких как Дельфт, Дордрехт, Лейден активные члены реформистских конгрегаций насчитывали не более 10 процентов населения [150, с.363].

Следовательно, борьба за проведение реформации была лишь, главным образом, предлогом. Высокий критический коэффициент вызывает сильнейшее социальное напряжение. Население всегда найдет на ком выместить свой гнев. Разумеется, жертвы этого гнева всегда не случайны. В Нидерландах, находящихся под властью Испании, иностранные властители, которые к тому же постоянно раздражали население то новыми налогами, то запретами в религиозной сфере были, несомненно, самой удобной мишенью для вымещения накопившегося напряжения.

Разница в величине критического коэффициента привела на Юге и Севере Нидерландов к разной реакции на события. После того, как революция начала набирать силу и Брилл был взят морскими гезами, города начали переходить на сторону Оранского. Практически во всех городах это происходило под давлением низших социальных слоев, которые всегда при заполнении резервуара являются наиболее радикально настроенными, потому что сильнее всего страдали от снижения уровня потребления. Именно поэтому во время Нидерландской революции низшие социальные слои были главной движущей силой событий.

Несмотря на пережитое ранее отступление реформации и террор Альбы города Севера один за другим восставали против лояльной к испанской власти городской элиты. В то время как на Севере города спонтанно и массово переходили на сторону Оранского, на Юге, даже тогда когда Оранский лично явился сюда с большой армией, только два города, Мехельн и Оуденарбе добровольно открыли перед ним свои ворота [150, с. 172].

Альба в подавлении мятежа избрал тактику крайней жестокости к восставшим. Несмотря на то, что при приближении войск Альбы ворота Мехельна были открыты и местные оранжисты бежали, Альба позволил своим людям грабить город и вырезать население. Эти ужасные новости сразу же побудили другие мятежные города Юга сдаться. Аналогичным образом развивались события и в Гельдерланде. Здесь войска Альбы вырезали сотни жителей Зутпхена. Вследствие этого как и на Юге в Гельдерланде и Оверэйселе восставшие города капитулировали без сопротивления. Также и Фрисландии настроение восстававших упало и все города сдались. Но реакция в Голландии и Зеландии была совершенно противоположная. Когда Альба приказал убить каждого мужчину, женщину или ребенка в Наардеме в декабре 1572 г. и почти все население этого города погибло, не один город в Голландии или Зеландии не сдался. Напротив, сопротивление населения становилось тем сильнее, чем сильнее была опасность.

Именно в этом проявился более высокий критический коэффициент, достигнутый на севере Нидерландов. Подавляющая часть населения была настроена тут намного радикальнее чем на юге. В Дельфте городская милиция вынудила Оранского принять более жесткие меры против католицизма. Когда армия Альбы приблизилась, городская милиция Гарлема, зная, что часть городского магистрата хочет сдаться, устроила в городе переворот. Городской пенсионарий Гарлема был обвинен в сговоре с врагом и обезглавлен по приказу Оранского. Городской совет был подвергнут чистке и много новых членов, известных своими оранжистскими и протестантскими симпатиями, были избраны в его новый состав.

Осада Гарлема со всей определенностью показала, насколько радикально было настроено население Голландии. Несмотря на слабость городских укреплений, гарнизон и городская милиция защищали город с величайшим упорством, строили новые укрепления позади старых и беспокоили испанцев вылазками. Гарлем был вынужден капитулировать только после очень тяжелой и длительной осады. Однако не только жители Гарлема показали чудеса стойкости и героизма. Пожалуй, еще более драматичной была осада Лейдена. В городе находилось относительно мало профессиональных войск. Основой обороны была городская милиция [152]. Гарнизон города держался стойко даже после того как кончились городские припасы. Когда были разрушены дамбы вдоль Мааса и оранжистский флот освободил город, его защитники были так истощены, что едва ли кто-нибудь из них мог стоять. Эти примеры со всей наглядностью демонстрируют огромную разницу в настроениях на севере и юге Нидерландов. В то время как на Юге города сдавались только при приближении врага, на Севере горожане готовы были выносить все ужасы многодневной осады и, даже умирая от голода, продолжали бороться. При этом четко просматривается следующая закономерность – наиболее радикально настроенными были низшие и средние слои населения. Во всех городах, в том числе в Гарлеме и Лейдене большинство членов городского магистрата не выявляли большого желания сражаться до последнего к чему их приходилось принуждать городской милиции и убежденным протестантам. Главной движущей силой революции были моряки, рыбаки и люди из средних слоев [150, с.182]. Это и понятно. Высшие слои общества не испытывали столь значительного снижения уровня потребления ниже уровня потребностей как низшие слои. Отсюда и разница в радикализме.

Упорство и самоотверженность с которой сражались голландцы превратило восстание в затяжную войну практически двух провинций – Голландии и Зеландии с огромной Испанской империей. Казалось бы это должно было бы напоминать войну слона и Моськи. Но, как известно, события приобрели совершенно иной характер. Для ответа на вопрос, почему это произошло именно так, нам будет нужно рассмотреть состояние Испанской монархии.
5.4. Действие первого закона резервуара на примере некоторых событий из истории Испании.
После отречения Карла V в пользу его сына Филиппа, Испания стала базой государства Филиппа. Поэтому от тех процессов которые происходили в испанском обществе зависела сила всей монархии. Прежде всего следует отметить, что почти вся территория Испании покрыта горами. Пиренеи, Кантабрийские горы на севере, Иберийские и Андалузские на востоке окружают Месету – самое большое в Европе плоскогорье. Климат Месеты континентальный, засушливый. Почвы очень бедные. Кроме прибрежных низменностей (Валенсийская, Мурсийская) на территории Испании расположены еще две – Андалузская и Арагонская.

Как я уже отмечал выше, наиболее значимым явлением испанской истории средних веков была Реконкиста. Совсем не случайно ее начало совпадает с началом внутренней колонизации в странах Западной Европы. Движущей силой Реконкисты было наполнение резервуаров в христианских государствах севера полуострова. Кроме естественного прироста этому способствовало и переселение сюда значительной части населения из захваченных арабами территорий. Особенное значение в этом процессе имел северо-запад полуострова, отделенный Кантабрийскими горами от Месетского плоскогорья, так называемая влажная Испания. Тут нет больших равнин, а влажный морской климат позволял достигнуть значительной плотности населения. Именно отсюда шли постоянные миграции на юг. Они продолжались не только в период Реконксисты, но и много веков позднее, вплоть до настоящего времени. В соответствии с первым законом резервуара напор населения из христианских государств не мог быть сдержан маврами, которые занимались преимущественно кочевым скотоводством в засушливых условиях Месеты. В 1085 г. кастильцы достигли Толедо. В результате более половины полуострова перешло к христианам. Второй скачок Реконкисты относится к XIII в. когда в руках арабов остался только Гранадский эмират. Мощный поток переселенцев устремился на отвоеванные у арабов земли. Это не могло не отразиться на состоянии экономики стран Пиренейского полуострова. Северо-запад, переживавший некоторый подъем экономики в XII-XIII вв. вступает в XIV-XV вв. в полосу застоя. Этот регион, постоянно теряющий население в соответствии с первым законом резервуара, становиться депрессивным. Тут консервируются многие архаические порядки. В целом же для христианских государств захват новых земель означал существенное снижение плотности населения. В соответствии с предлагаемой моделью это должно было привести к кризису хозяйственной деятельности. Именно так и произошло. После захвата новых земель уже с конца XIII в. в экономике испанских государств проявляются признаки некоторого спада и кризисных явлений, сокращаются площади обработанных земель. Особенно это заметно с начала XIV. Таким образом, остановка в развитии Испании предшествует кризису в остальной Европе поскольку причина ее была иная – действие первого закона резервуара. Снижение плотности населения в результате освоения новых земель было усилено вследствие чумных эпидемий XIV в., хотя жертв чумы было меньше чем в других странах. Во многих местностях появились заброшенные участки, пустоши [153, с.274; 154].

Забрасываемые пахотные земли используются под выпас овец. Овцеводство, одна из наиболее экстенсивных форм сельского хозяйства, приобретает все большие размеры и товарный характер. Растет спрос на испанскую шерсть на европейских рынках. Оживление экономики начинается только с конца XV в. В начале XVI в. начинается рост городского населения, растет спрос на продукцию сельского хозяйства. Меняются приоритеты его развития. Если ранее главной отраслью было овцеводство, то теперь ею становиться товарное земледелия. Этот сдвиг объясняется ростом населения, увеличением его плотности. Новые земли были теперь заселены с необходимой плотностью. Именно возможность при нарастании критического коэффициента захватить новые земли в соответствии с первым законом резервуара, не требовала выработки каких-либо механизмов по сдерживанию роста населения. Поэтому население в тех странах, которые находятся в подобных условиях, растет особенно быстро. Однако такие страны всегда существенно отстают в развитии. В частности и в Испании уровень развития агротехники на протяжении всего анализируемого периода был значительно ниже, чем в других европейских странах [155, сс.48,49]. Повсеместно господствовало двуполье.

Изменяется и характер Реконкисты. Если до завоевания юга полуострова при освоении новых земель создавалось большое количество мелких крестьянских хозяйств, владельцы которых были лично свободными и обязанными феодалу лишь незначительными платежами и повинностями, то при завоевании Андалусии вся ее территория была поделена между семью собственниками. Причина этого состояла в том, что изменилась роль крестьянства при проведении Реконкисты. Ко времени завоевания Андалусии население не успело заполнить ранее захваченные субрезервуары до критической плотности. Крестьянство, так сказать, исчерпало себя, потому что не испытывало прежнего давления критического коэффициента. Главная роль в проведении новых территориальных захватов перешла к рыцарству. Поэтому и плоды завоеваний получили феодалы.

Как и прежде ранее всего наполнились резервуары на северо-западе. Так как этот регион имел выход к Атлантике, он поддерживал торговые связи с Англией, Францией и особенно с Нидерландами. Своего хлеба тут уже не хватало и его везли сюда голландцы из Балтики. О том, что критический коэффициент тут был выше, чем в других областях полуострова свидетельствует постоянная эмиграция отсюда на юг и то, что платежи за аренду земли были тут выше чем на юге [156, сс.158–160].

На протяжении XVI в. вино и оливковое масло становятся главными предметами испанского экспорта. За первую половину XVI в. цены на вино выросли в 7,5 раз [157, с.83].

Рост критического коэффициента привел к разделу общинных земель. Особенно бурно этот процесс происходил там, где еще оставались значительные массивы неразделенных земель – в Кастилии, Эстремадуре, Андалусии. В середине XVI в. тут развернулась настоящая вооруженная борьба за общинные земли.

Новое наполнение резервуаров в начале XVI в. способствовало экономическому и политическому усилению Испании. Испания становиться одной из самых могучих держав Европы. Наряду с Португалией, критический коэффициент в которой в это время также был высок, Испания стала сильнейшей морской державой мира. Поэтому не случайно вклад этих стран в Великие географические открытия был столь велик. Вместе с тем, сильным фактором, способствовавшим возвышению Испании, было открытие и освоение Америки. Огромный поток драгоценных металлов хлынул в испанскую казну. Но не нужно забывать и о том, что в противоположную сторону, из Испании в Америку хлынул поток эмигрантов. Это не замедлило сказаться на состоянии экономики. Уже с середины XVI в. Испания вступила в полосу длительного и глубокого упадка. Как и следовало ожидать, при резком и долговременном снижении плотности населения, упадок сначала охватил сельское хозяйство, а потом промышленность и торговлю. Со второй половины XVI в. по всей Кастилии наблюдается сокращение посевов зерновых. В Старой Кастилии, Леоне, Эстремадуре, и Андалусии в 1560-1580-х гг. посевы зерновых сократились в 1,5 раза, а в некоторых местах даже в 3 раза. При этом земли просто забрасывались. В некоторых местах Андалусии обрабатывалось от трети до половины земель возделывавшихся в первой половине века [156, с.183]. В конце XVI в. кортесы Кастилии представили Филиппу II «Мемориал 1593» в котором утверждалось, что число крестьян – держателей и арендаторов, ведущих самостоятельное хозяйство в 1590-х гг. сократилось в 3 раза по сравнению с серединой столетия.

Современники говорят о именно об обезлюдении многих деревень. О ничтожных размерах пахотных земель и огромных пустошах писали как испанцы, так и иностранцы. Спрос на шерсть способствовал конверсии пашни в пастбища и оккупации общинных пастбищ. Этот процесс в свою очередь усиливал эмиграцию. Процессу эмиграции способствовали и попытки испанской монархии проводить гегемонистскую политику. Для этого приходилось усиливать бремя налогов, что также стимулировало эмиграцию. Таким образом, общая картина состояния Испании полностью соответствует действию первого закона резервуара.

Итак, приведенные выше примеры демонстрируют, как зависело экономическое развитие от изменения плотности населения. Нарастание плотности населения Испании в XII–XIII вв. вело к некоторому экономическому оживлению и захвату новых территорий. Снижение плотности населения в результате переселения и освоения новых земель вело к экономическому застою. Новое увеличение плотности вновь способствовало прогрессу, но снижение плотности населения в результате эмиграции в колонии снова привело к кризису.

Только во второй половине XVII в., когда вновь начался медленный рост населения, начинается некоторое расширение посевов под зерновыми за счет освоения новых земель. Благодаря наличию большого количества пустошей можно было вести хозяйство экстенсивно и крестьяне через год–два эксплуатации пускали землю в залежь [159, с.26].

Интересно, что восстановление сельского хозяйства вновь началось на северо-западе. В Стране Басков, Галисии, Астурии с середины XVII в. отмечается медленное, но неуклонное повышение производства зерновых [159, с.26] Это свидетельствует о том, что природные условия способствовали тому, что снова именно на северо-западе резервуары наполнились скорее, чем в других районах Испании.

Впрочем, рассмотрение дальнейшего экономического развития Испании не является сейчас нашей целью. Для нашего исследования в настоящий момент важно, что в то время как критический коэффициент в северных Нидерландах был высок, в Испании он резко снизился в результате массовой эмиграции. Именно к 1570-м гг., как мы уже говорили выше, относится углубление кризиса, сокращение посевов зерновых. Разумеется, правящая элита не понимала и не могла понимать в то время, что Испания из гегемона Европы превращается во второразрядную страну. Попытки «играть против тренда» путем займов и военных авантюр лишь стремительно ухудшали положение. В принципе, как ясно из вышеприведенного анализа, Испания вследствие постоянной экспансии никогда не переживала достаточно длинных периодов когда критический коэффициент был высок. Поэтому испанская экономика всегда, даже в самое лучшее время уступала в развитии странам западной Европы. Нидерланды же, как мы уже не раз подчеркивали, в то время имели самый высокий уровень развития в Европе. Именно это стало причиной невероятной, на первый взгляд победы крошечной Голландии над огромной Испанской монархией.