А. Г. Кузнецов марьям махмутова

Значительно расширилось участие певицы в кыргызских национальных операх. Так, с 1961 по 1974 год М. Махмутова выступила в пяти национальных спектаклях. Она исполнила в них партии Керимкан («Джа-миля» М. Раухвергера), Чынар («Сердце матери» С. Германова), Сырги («Олджобай и Кишимджан» М. Абдраева), Оронгу («Манас» В. Власова, А. Малдыбаева и В. Фере), Марии («Перед бурей» М. Абдраева). К сожалению, в этих произведениях не было ни одной крупной меццо-сопрановой партии — по сложившейся традиции, кыргызские композиторы ведущие женские партии поручали сопрано, а «меццо» использовали лишь для характеристики второстепенных персонажей.

Наиболее яркой и значительной из партий национального репертуара была, безусловно, партия ханши Оронгу в новой редакции оперы «Манас». Роль Оронгу была хорошо знакома артистке по редакции 1946 года. Теперь же, готовясь к творческому отчету в Москве и Ленинграде, посвященному 40-летию республики, театр осуществил новую постановку оперы, в которой сочинение подверглось основательной переработке. Изменения коснулись и партии Оронгу.

Премьера нового спектакля состоялась в апреле 1966 года. Он был тепло встречен кыргызским зрителем. Высокую оценку специалистов получил он и во время показа в Москве и Ленинграде. Действительно, спектакль получился содержательный, красочный и глубоко патриотический, хотя в нем были и лирические страницы. Немалая заслуга в этом принадлежала его создателям — дирижеру К. Молдобасанову, режиссеру А. Куттубаеву, художнику А. Арефьеву и особенно талантливому балетмейстеру и режиссеру, специально приглашенному для постановки из Москвы, Ростиславу Захарову. Рецензии на спектакль особо выделяли солистов оперы С. Киизбаеву (Каныкей), X. Мухтарова (Конурбай) и М. Махмутову (Оронгу). Марьям творчески подошла к работе над партией, обогатив ее новыми интерпретационными решениями.

Нас позвали они на аш¹.

Может, стыдно нам нападать?

Мы явились как гости к ним.

Может, лучше нам подождать?

Я слыхала: Манас как лев,

Очень страшен манасов гнев.

Но коварный и жестокий Конурбай уже принял решение и не собирался его менять:

Нет.

Много лет я живу мечтой

Задушить под своей пятой.

Всех бурутов я растопчу,

Юрты в дым превращу! ¹

Дальнейшие события приобретали еще более драматичный и напряженный характер — Конурбай бросал вызов гостеприимным хозяевам. Вся эта сцена проводилась в большим накалом и эмоциональным подъемом, и одной из ее колоритных фигур была хитрая и злобная Оронгу — достойная соратница вероломного батыра.

Успешно выступала Марьям и в спектаклях на современную тему, поставленных по произведениям А. Холминова («Оптимистическая трагедия»), К. Молчанова («Ромео, Джульетта и тьма», «Неизвестный солдат»), И. Дзержинского («Тихий Дон»). Интерес руководства кыргызского музыкального театра к сочинениям современных московских композиторов был не случаен: с одной стороны, это была дань идеологическим установкам времени, с другой — театру нужны были прочные связи с центром, с Москвой. Этим, в частности, в определенной степени объясняется постановка трех опер Кирилла Молчанова, бывшего тогда одним из руководителей Союза композиторов СССР, а в 70-е годы — директором Большого театра.

Лучшей работой Махмутовой в этом направлении была партия женщины-комиссара в опере А. Холминова «Оптимистическая трагедия», написанной по известной пьесе Вс. Вишневского. Марьям удалось создать впечатляющий образ «воительницы в кожаной куртке», но все же возраст артистки давал уже о себе знать и лавры первенства принадлежали здесь более молодой исполнительнице — безвременно ушедшей из жизни Г. Ахунбаевой².

Совсем иной по характеру была партия Ильиничны в опере И. Дзержинского «Тихий Дон», поставленной на сцене Кыргызского театра в ноябре 1969 года. Небольшая по объему, она не представляла серьезных трудностей для исполнения. Махмутовой удалось создать простой и в то же время художественно убедительный образ пожилой казачки — матери Григория Мелехова (лучшим исполнителем этой партии был Владимир Муковников). Искренность и задушевность пения артистки была отмечена в одной из рецензий на спектакль ⁷⁹.

Яркими были дебюты М. Махмутовой в комедийных спектаклях — ведь именно к этому периоду относятся ее выступления в комической опере «Проделки Май-сары» С. Юдакова, в музыкальных комедиях «Аршин мал-алан» У. Гаджибекова и «Осторожно, невеста!» Н. Давлесова. Начало этому направлению было положено еще в 50-х годах, когда Махмутова с блеском выступила в партии Солохи. Теперь его продолжили веселая сваха Майсара, находчивая служанка Телли и ворчливая супруга сельского муллы Барсана.

«Проделки Майсары» — остроумная, полная юмора и всевозможных комедийных ситуаций опера, — рассказывает А. Джумахматов. — В центре же всех этих веселых событий находится бойкая и предприимчивая сваха Майсара — своеобразный женский вариант бессмертного Фигаро. Махмутова была незаменимой исполнительницей этой партии — порой даже казалось, что роль Майсары была написана специально для нее. В пении и игре артистки было столько огня, задора и неистощимого темперамента! Она смеялась над незадачливыми торговцами, водила всех за нос и помогала устроить счастье молодым влюбленным. После Солохи Майсара была одна из самых колоритных комедийных ролей певицы» ⁸⁰.

Не менее эффектной была М. Махмутова в роли Телли («Аршин мал-алан»). Очень удачно проводила она известную сцену со слугой Аскера Белли. Махмутова брала своего партнера «за шиворот», да так, что чуть ли не отрывала его от земли и выведывала: «Деньги есть?». «Есть, есть», — испуганно отвечал тот. «Жена есть?», — наседала бойкая Телли. «Нет, нет...», — слышалось в ответ...

Запомнились любителям музыки и выступления М. Махмутовой в музыкальной комедии Насыра Давлесова «Аста секин, колукту!» («Осторожно, невеста!»), написанной по либретто известного поэта и драматурга Насирдина Байтемирова. Спектакль, впервые показанный в феврале 1971 года, сразу же полюбился зрителям, заняв прочное место в репертуарной афише театра (за первые пять лет он был показан 200 раз). Такая популярность комедии объяснялась не только интересным сюжетом и яркой, запоминающейся музыкой, но и отлично сыгранным актерским ансамблем.

Действие в новом спектакле происходило в одном из кыргызских аилов. В центре — две влюбленных пары — Саламат и Гульмира, Сапарбай и Зияда. Но на их пути становятся дядя Зияды Маркабай и его супруга Барсана, у которых на этот счет совсем иные планы. Однако благодаря находчивости Сапарбая происки Маркабая пресекаются, молодость побеждает и все заканчивается счастливым финалом.

В спектакле были заняты А. Джумабаев, Д. Джалгасынова, К. Иманкулова, Э. Касымов, А. Мырзабаев, Э. Молдокулова, X. Мухтаров, К. Сартбаева, Г. Сатаева, М. Темирбеков, С. Токтоналиев и другие. М. Махмутова выступала в роли Барсаны — вздорной, упрямой и вечно чем-то недовольной «байбиче», достойной спутницы своего мужа — скряги и выпивохи Маркабая (его роль с неизменным успехом исполнял один из лучших комедийных артистов театра — Асек Джумабаев). Марьям и Асек составляли великолепную актерскую пару — их появление на сцене всегда вызывало улыбки и смех.

В начале 70-х годов, после десяти лет выступлений в национальных, современных и комедийных спектаклях, М. Махмутова вновь обратилась в оперной классике. Правда, спетые ею теперь партии (Хозяйки корчмы и Графини) не были столь сложны и значительны, как прежние, но они также явились вкладом в развитие музыкального театра республики.

Партию Хозяйки корчмы Марьям спела в новой постановке «Бориса Годунова», осуществленной театром в 1971 году. Ее героиня — веселая и разбитная шинкарка — фигурировала только в одной картине оперы («Корчма на литовской границе»), однако и в рамках этой небольшой, почти эпизодической роли Махмутовой удалось создать привлекательный и весьма содержательный образ. Здесь ее партнерами были не только артисты нашего театра, но и многие известные певцы, выступавшие в те годы в Киргизии, в том числе и во время фестиваля искусств «Весна Ала-Тоо».

Два года спустя М. Махмутова выступила в опере «Пиковая дама», но если раньше она пела в ней партию Полины, то теперь — Графиню. Эту партию артисты, как правило, поют в конце творческого пути. Не обошла эта «традиция» и Марьям Махмутову — партия Графини стала для нее «лебединой песней». Несмотря на кажущуюся простоту, роль эта представляет определенные трудности для исполнения. К примеру, сентиментальную французскую песенку, которую напевает засыпающая Графиня, нужно исполнить так, чтобы она звучала «как жуткий голос с того света» (Б. Асафьев). Важна в драматургическом отношении сцены в спальне Графини — ведь именно здесь происходит сдвиг в сознании Германа: Лиза его больше не интересует, все его мысли теперь поглощены навязчивой идеей — узнать тайну трех карт.

Махмутова преодолела музыкальные и сценические трудности образа и предстала перед публикой настоящей «роковой дамой». Это подтверждают и строки из рецензии доктора философских наук Ю. Вейнгольда и журналиста Н. Ялымова: «Над судьбой Германа и Лизы неотступно царит мрачная тень графини. Она, по мысли автора, олицетворяет смерть, на которую обречено все живое, все светлое в окружающем мире. Постановщик отказался от лобового решения этого образа. Графиня в исполнении народной артистки республики М. Махмутовой — сложнее. Она — такая, как все. Костюм и грим не создают отталкивающего впечатления. Перед нами не «старая карга», не чудовище, а аристократка, вчерашняя «Венера Московская». Ее внешность и сущность не совпадают. Но вот графиня остается наедине с собой. И в ее облике — презрение ко всем и вся. А в предсмертном монологе она испепелила бы взглядом все сущее...» ⁸¹.

Пушкинские образы занимали важное место в творческой деятельности Марьям Махмутовой. Она спела шесть партий в четырех операх, написанных по произведениям великого русского поэта. Это Ольга в «Евгении Онегине», Полина и Графиня в «Пиковой даме», Княгиня в «Русалке» и, наконец, Марина Мнишек и Хозяйка корчмы в «Борисе Годунове». Как отмечала сама певица, пушкинские образы в операх были для нее не просто ролями, а важными этапами ее творческой биографии ⁸². Махмутова любила Пушкина — книги с его стихами были у нее всегда под рукой, рядом с нотами романсов, написанных на стихи поэта.

Наряду с выступлениями на сцене театра М. Махмутова поет в концертах, принимает участие в ставших уже ежегодными гастрольных поездках. Надо сказать, что 60—70-е годы были периодом наиболее активной творческой деятельности театра, постоянно задействованного в различного рода официальных мероприятиях — декадах, днях культуры, творческих отчетах и т. п. Государство не жалело средств на культуру. С 1966 года в столице Киргизии стал проводиться фестиваль искусств «Весна Ала-Тоо», для участия ы котором приглашались ведущие исполнительские коллективы со всей страны — оркестры, хоры, ансамбли, а также известные дирижеры, певцы, инструменталисты. На сцене Кыргызского театра пели такие выдающиеся оперные певцы, как И. Архипова, В. Атлантов, 3. Бабий, М. Биешу, Г. Борисова, А. Ведерников, Д. Гнатюк, Е. Кибкало, П. Лисициан, Ю. Мазурок, Т. Милашкина, А. Огнивцев, Г. Олейниченко, В. Пьякко, А. Эйзен, ряд зарубежных вокалистов. Со многими из них довелось петь Марьям Махмутовой.

Авторитет кыргызской певицы растет с каждым годом. Статьи о ней включаются в крупнейшие справочные издания страны — «Театральную энциклопедию», «Музыкальную энциклопедию», «Энциклопедию Большого театра Союза ССР», «Кыргызскую энциклопедию». В марте 1970 года музыкальная общественность республики торжественно отметила 50-летие со дня рождения и 30-летие творческой деятельности певицы. В адрес прославленной артистки было сказано немало теплых слов и добрых пожеланий...

Пять лет спустя студия «Кыргызтелефильм» сняла фильм-концерт «Поет Марьям Махмутова» (режиссер А. Альпиев, оператор X. Тухватулин). Наряду с современными съемками в фильме широко были представлены архивные кадры. Один из них — выступление Махмутовой в Колонном зале Дома Союзов в 1943 году. Камера запечатлела молодую певицу, вдохновенно исполнявшую ариозо Матери из оперы «Патриоты». В фильм вошел и фрагмент, относящийся ко времени второй декады кыргызского искусства в Мо-стве: Махмутова в роли боярыни Морозовой. В ленте есть кадры, показывающие Марьям в операх «Айчурек», «Сердце матери», «Манас», «Кармен», «Пиковая дама», на репетициях, в гримерной, у микшерского пульта... В нее были включены рассказ балерины Г. Худайбергеновой о выступлениях Махмутовой на фронтах Великой Отечественной войны и выступление самой Махмутовой. «Каждая молодая певица — меццо-сопрано мечтает спеть партию Кармен, — говорит с экрана Марьям Махмутова. — Я — тоже. И вот моя заветная мечта сбылась. Я очень горжусь тем, что стала первой кыргызской Кармен...» ⁸³. Далее показана сцена с Эскамилио, партию которого исполнял выдающийся баритон Дмитрий Головин.

В 1976 году М. Махмутова была приглашена на празднование 200-летия Большого театра, что было признанием ее таланта как артистки, много сделавшей для развития кыргызской оперы и культуры вообще. На юбилейных торжествах после официальной части был дан большой концерт, одним из участников которого стал выдающийся кыргызский певец, младший коллега Махмутовой по сцене Булат Минжилкиев.

В конце 70-х — начале 80-х годов творческая деятельность уже не была столь активной. Она не выступала в новых спектаклях, но петь на сцене театра продолжала. Отдавая много времени работе, без которой не мыслила своего существования, Марьям была в то же время любящей и заботливой матерью, вырастившей и воспитавшей трех детей. Ее старшая дочь — ныне народная артистка республики Наринэ Акрамова получила профессиональное образование в Ташкентской государственной консерватории. После ее окончания стала работать в Кыргызском театре оперы и балета им. А. Малдыбаева и вскоре стала одной из ведущих солисток, исполнительницей меццо-сопрановых партий. Дочь и мать «встретились» на сцене — это случилось в спектакле «Тихий Дон», в котором Н. Акрамова исполняла партию Аксиньи, а М. Махмутова — партию Ильиничны. Вместе они пели и в других операх — в «Борисе Годунове», «Пиковой даме»...

Другие дети М. Махмутовой — дочь Светлана и сын Эрик — посвятили себя преподавательской деятельности. Светлана — логопед и филолог, читает чек-ции в университете города Дебрецен (Венгрия). В этом же учебном заведении работает и ее брат Эрик — кандидат наук, специалист в области прикладной математики.

Марьям Махмутова пела в театре почти до последних дней своей жизни. В середине 80-х годов театр, организовав очередную «чистку», проводил на пенсию ряд своих солистов. В их числе оказалась и Марьям. Певица тяжело переживала утрату любимой работы. Оставшись не у дел, всю заботу и внимание она сосредоточила на семье. Здоровье ее было более или менее удовлетворительным, правда, постоянно давали о себе знать боли в суставах — следствие невзгод и лишений детского возраста. Однако к осени 1988 года самочувствие заметно ухудшилось. Обследование показало необходимость хирургической операции. К сожалению, ожидаемого улучшения не последовало. Весной 1989 года положение стало критическим, а 25 апреля Марьям Махмутова скончалась. Перестало биться сердце доброго и искреннего человека, талантливой певицы и артистки, почти полвека честно служившей искусству и приносившей радость людям...

Махмутова похоронена в Бишкеке на Ала-Арчинском кладбище. В соответствии с последней волей Марьям ее похороны прошли без официальной церемонии, провожали ее только близкие и друзья, все те, кто счел нужным отдать последний долг памяти выдающейся кыргызской певицы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Марьям Махмутовой по праву принадлежит одно из первых мест среди основоположников кыргызского музыкального театра. Певица яркого, самобытного дарования, она оказала существенное влияние на его становление и развитие. Как и Абдылас Малдыбаев и Сайра Киизбаева, Махмутова принадлежала к числу первых оперных певцов Кыргызстана, проложивших путь на сцену сотням вокалистов.

Путь первооткрывателей всегда тернист и сложен. Таким он был и у Марьям Махмутовой¹. Однако признание пришло к певице рано. Марьям заметили на I Декаде кыргызского искусства в Москве и с этого момента началось ее стремительное восхождение на «музыкальный Олимп». В 20 лет она с успехом выступала на сцене театра, исполняя партии Чачикей и Сабиры. Два года спустя она уже пела партию Ольги в «Евгении Онегине» и концертировала с оркестром Н. Рах-лина. В том же году стала заслуженной артисткой республики, а через пять лет — народной...

За почти полувековой период работы в Кыргызском академическом театре оперы и балета им. А. Малды-баева М. Махмутова выступила почти в сорока его спектаклях (в некоторых из них она исполняла две разные партии), спела сотни песен и романсов, оперных сцен и арий. Ее Чачикей и Кармен, Сузуки и Оронгу, Соло-ха и Морозова составили самые яркие страницы истории национального музыкального театра и до сих пор остаются непревзойденными образцами вокально-сценического искусства. Широк и разнообразен был ее камерный репертуар, включающий в себя лучшие образцы кыргызской, русской и западноевропейской вокальной лирики — сочинения Абдраева и Малдыбае-ва, Глинки и Чайковского, Сарасате и Грига...

Своим вдохновенным искусством М. Махмутова сумела завоевать любовь и признание не одного поколения зрителей. Она умела петь красиво и эмоционально, покоряя слушателей теплотой и выразительностью интонации, глубоким проникновением в образ исполняемых произведений.

Природа одарила певицу чудесным голосом. Ее первые наставники столкнулись с редчайшим явлением — голос артистки был природно поставлен. Но это отнюдь не означает, что Махмутовой все давалось легко, без особых усилий. Постановка голоса — очень важный, но всего лишь начальный период обучения вокалиста, за которым следуют другие, не менее важные и ответственные. Поэтому молодой певице приходилось много и настойчиво трудиться. Только благодаря повседневному упорному и кропотливому труду ей удалось достичь столь высоких результатов и стать подлинной звездой кыргызского искусства.

Учеба и работа были для Марьям Махмутовой единым творческим процессом. Это было трудно вдвойне. Лишь один раз в жизни ей выпала возможность только учиться. Случилось это в 1949 году, когда Махмутова была уже народной артисткой. Каким же образом молодой вокалистке удалось овладеть сложнейшим искусством оперного певца? Ответ на этот вопрос, думается, кроется в нескольких факторах. Первое — яркая природная одаренность, талант. Второе — трудолюбие и упорство в достижении поставленной цели. И, наконец, — умение учиться.

Махмутова училась не только на занятиях у педагогов-вокалистов. Судьба подарила ей счастливую возможность общения со многими видными деятелями музыкального искусства — композиторами, дирижерами, режиссерами, концертмейстерами, певцами. Много ценного и полезного почерпнула М. Махмутова в совместной работе с В. Целиковским, Н. Рахлиным, И. Гитгарцем, М. Шеппером, С. Алексеевым, И. Просторовым, Л. Жуковым, В. Васильевым, А. Куттубаевым, В. Власовым, В. Фере, П. Шубиным. Плодотворными были занятия с концертмейстерами С. Окунь и особенно С. Мнацакановой, с которой певица работала на протяжении почти всего своего творческого пути. Светлана Ивановна была не только хорошим концертмейстером, но и близким Марьям человеком, готовым всегда прийти на помощь.

Партнерами М. Махмутовой были многие известные оперные певцы — Р. Абдуллин, И. Архипова, Г. Борисова, Д. Головин, М. Зюванов, И. Краузе (Петров), П. Лисициан, Б. Минжилкиев, В. Пьявко, Е. Серкебаев и другие.

Марьям Махмутова была не только прекрасной певицей, но и замечательной артисткой, жившей и творившей на сцене как истинный художник. Ей удавались самые различные по жанровой принадлежности и характеру образы. Она могла потрясти зрителя своей игрой, заставить его поверить в события, происходящие на сцене, пережить массу незабываемых моментов. Не случайно Махмутова была великолепной рассказчицей. В любой компании она всегда была в центре внимания. Марьям бесподобно произносила тосты — большие, красочные, полные неожиданных сравнений и поворотов мысли. Ее рассказы и тосты были творческими импровизациями, берущими свое начало от древнего искусства акынов и сказителей эпосов.

И еще одним талантом обладала Махмутова — даром пародистки. Она могла копировать речь, манеру говорить, мимику, походку и т. д. Объектом ее пародий-экспромтов мог стать любой человек, включая ее детей, а сами пародии отличались тактичностью и доброжелательностью. На них никто не обижался. Будучи очень наблюдательной, неплохим психологом, артистка умела подметить в человеке наиболее характерное и типичное. Все это, естественно, помогало ей в работе.

М. Махмутова жила в сложную и противоречивую эпоху. Как и большинство людей того времени, она искренне верила в социалистические ценности, в гуманизм и справедливость существующего строя. Годы первых пятилеток и массовых репрессий, кровопролитная война, восстановление разрушенного хозяйства, хрущевская «оттепель» и последовавшая за ней эпоха «развитого социализма» — были реальной действительностью. По счастливому стечению обстоятельств никто из близких Махмутовой не пострадал в годы пресловутого культа личности, не пострадала и она сама. Пройдя через беспросветную нищету и достигнув благодаря своему труду и таланту относительного материального благополучия, она завоевала искреннюю любовь и признание зрителей и была вполне довольна окружающим ее миром. Но со временем Марьям стала понимать, что не все справедливо в этом мире, особенно это настроение усилилось после декады 1958 года.

Будучи зависимой от репертуарной политики театра и его руководства, Марьям Махмутова вынуждена была петь в самых различных спектаклях, в том числе и «в операх на современную тему». Написанные из конъюнктурных соображений посредственными (но нередке именитыми) авторами, они были трудны для исполнения и далеки от специфики вокала. От подобных опусов таких горе-«музыкантов» страдали в первую очередь вокалисты — не каждый из певцов мог выдержать исполнение вычурных, неестественных и противоречащих логике голосоведения оперных партий. Так, печальная судьба постигла талантливого певца Хакима Темирбекова — он потерял голос. К счастью Марьям, ее сильный голос справился с этим испытанием.

Другим испытанием было участие в закрытых выступлениях для «сильных мира сего». С легкой руки Сталина, ценившего хорошие голоса, выступления оперных артистов на правительственных банкетах стали нормой и постепенно распространились и на союзные республики. Правда, во времена культа личности солистов оперы сажали за общий стол, и они были как бы на равных с пирующими. Но менялись руководители, менялись и нравы. В эпоху Брежнева артистам уже накрывали отдельный стол и, как правило, в отдельном помещении. Выступив перед захмелевшими правителями, артисты покидали банкетный зал («каждый сверчок — знай свой шесток!»). Партийные бонзы, руководители культуры смотрели на артистов как на слуг. Кто был послушен — награждали, строптивых — наказывали (лишали очередного звания, не пускали за рубеж и т. п.) Именно поэтому М. Махмутова не получила того, что заслуживала и что ей было по праву положено.

Такое отношение к людям искусства было постыдным и унизительным, но артисты вынуждены были терпеть. (Следует сказать, что, к чести современных руководителей республики, эта порочная традиция стала наконец ломаться).

Как бы ни сложна оказывалась жизнь, Марьям редко роптала. Честная и добросовестная, интернационалист по убеждению, она любила людей и отдавала себя им до конца. Именно такой запомнили ее современники. «С Марьям Махмутовой меня связывали долгие годы совместной работы в театре, — вспоминает Г. Худайбергенова. — В моей памяти она осталась образцом глубокой человечности и порядочности. Марьям была великой труженицей — работе она отдавалась полностью, а по натуре — оптимисткой. Красивая, обаятельная, жизнерадостная, она всегда располагала людей к себе. Помню, как весело и заразительно смеялась она, а на щеках ее появлялись кокетливые ямочки. Зрители были от нее в восторге. А как горячо принимали ее бойцы на фронте — это нужно было видеть!..» ⁸⁵.

Став известной оперной певицей, Марьям Махмутова была простой и доброжелательной в общении с людьми. С начальниками же разных рангов она держалась гордо и независимо — ни перед кем не лебезила, не заискивала и в то же время никого не чернила, не охаивала. Все это, к сожалению, в определенной мере вредило ее артистической карьере. Получив в 27 лет звание народной артистки республики, она так. и осталась ею до конца своей жизни, хотя все лучшие сценические работы (Кармен, Солоха, Морозова, Амнерис, Оронгу) были показаны в последующие десятилетия. О принципиальности актрисы красноречиво говорит следующий факт: как-то одна из близких подруг предложила Марьям поносить свою соболью шубу. Поблагодарив ее, певица отказалась от заманчивого для любой женщины предложения. Позже, наставляя своих детей, Марьям говорила: «Лучше носить скромное платье, но свое, чем красивое, дорогое, но чужое».

В 40—50-е годы М. Махмутова была одной из самых популярных артисток кыргызского музыкального театра. Были зрители, которые не пропускали ни одного спектакля с участием любимой певицы. В рецензиях на спектакли ей посвящались самые теплые слова. Высоким было и официальное признание. Труд и мастерство Марьям были отмечены многими наградами — орденами, медалями, нагрудными знаками, Почетными грамотами.

Марьям Махмутова внесла весомый вклад в развитие кыргызского музыкального и театрального искусства, но еще более значителен ее вклад в развитие национальной культуры. Исполняя произведения классики, национальные оперы, она приучила кыргызского слушателя к восприятию академической манеры пения, высшим проявлением которой является итальянское бельканто. Дело, начатое Марьям Махмутовои и ее соратниками, продолжают теперь сотни молодых певцов республики. В том числе и ее прямая наследница — дочь Наринэ. Жизнь продолжается.