собора над папой. Их фактическая роль свелась главным образом к подавлению реформациои-лого движения, что привело к новому усилению панства — правда, уже

Важным органом управления, кроме коллегии курфюрстов в XIV— XV вв., был рейхстаг. В него входили представители двух правящих групп Германии — имперских князей и имперских городов. В число имперских князей, заседавших в рейхстаге, входили прежде всего сами курфюрсты, затем более мелкие имперские князья, независимые от курфюрстов и непосредственно подчиненные императору (некоторые графы), а также гроссмейстеры духовно-рыцарских орденов; имперскими городами называ­лись города, непосредственно подчиненные императору.

Если рассматривать курфюрстов и прочих имперских князей как два разных сословия (которые, однако, входили в одно общее сословие кня­зей), то можно считать, что рейхстаг состоял из представителей трех сословий, или «земских чинов», как их называли в Германии.

Однако при любой их классификации необходимо помнить, что они не похожи на те три сословия, которые заседали во французских Генераль­ных штатах XIV в., в английском парламенте XIII—XIV вв.. или в корте­сах Кастилии и Арагона. В германском рейхстаге отсутствовали предста­вители мелкого дворянства (рыцарства), а также бюргерства неимперских городов, т. е. «третьего сословия» в узком смысле этого слова. Духовенство заседало в рейхстаге лишь постольку, поскольку крупнейшие прелаты входили в состав княжеского слоя. Горожане не имели представителей в рейхстаге потому, что неимперские города зависели от князей и лишь

360

через их посредство — от императора. Таким образом, в германском рейх­стаге собирались лишь представители высших слоев духовенства, свет­ских феодалов и бюргерства и то не столько в качестве членов тех или иных сословий (или сословных группировок), сколько в качестве лиц, возглавляющих отдельные политические единицы (т. е. обладателей кур-фюршеств и княжеств, бургомистров имперских городов).

Курфюрсты, князья и представители имперских городов рассматри­вали и решали вопросы отдельно и образовывали три разные палаты в рейхстаге. Рейхстаг обладал законодательной инициативой и правом во­тировать императору взимание налогов. Указы, изданные императором совместно с членами его дворцового совета (Hofrat), выносились на ут­верждение рейхстага; зато император имел право отклонить решение рейхстага или внести в него изменения; в последнем случае решение вторично обсуждалось в рейхстаге.

Исполнительная власть рейхстага была фактически очень слаба, так как его решения осуществлялись отдельными князьями на местах.

Некоторый корректив в аристократическую замкнутость общеимпер­ского представительного учреждения — рейхстага — вносили собрания земских чинов внутри княжеств — ландтаги. В ландтаги входили предста­вители трех сословий данного княжества — духовенства, дворянства и го­рожан (а в некоторых княжествах — и свободного крестьянства), и они по своей структуре больше напоминали французские сословно-предста-вительные учреждения, чем рейхстаг.

Таким образом, ландтаги несколько ограничивали власть князей внут­ри их княжества, в то время как рейхстаг воплощал в себе их господ­ство в империи.

Территориализация Германии, зародившаяся в XII—XIII вв. в недрах германского феодального строя и явившаяся результатом выясненных выше особенностей его развития, привела в течение XIV—XV вв. к тому, что централизованное сословно-феодальное государство с представитель­ными учреждениями (тип так называемой сословной монархии) сложи­лось в пределах отдельных княжеств, а не в рамках империи или герман­ского королевства. Княжества стали такими сословно-феодалъными госу­дарствами, а Германия превратилась в их совокупность. И это произошло как раз тогда, когда другие западноевропейские государства (Франция, Англия, Испания) готовы были вступить в фазу абсолютизма. Поэтому в дальнейшем тенденции централизации в Германии могли исходить только из отдельных княжеств, а не из все более и более распадавшейся им­перии.

Процесс ее распада продолжался и при новых королях из династии Габсбургов — при Альбрехте II (1438—1439), Фридрихе III (1440—1493), Максимилиане I (1493—1519).

361

Положение изменилось во вторую половину царствования Фридри­ха III, после победы французского короля Людовика XI над бургунд­ским герцогом Карлом Смелым. Сын Фридриха III Максимилиан I бла­годаря женитьбе на дочери Карла Смелого Марии приобрел часть бур­гундских владений (другая часть отошла к Людовику XI). Впоследствии он получил и Нидерланды, так что его внук Карл V (от брака его сына с дочерью испанской королевской четы Изабеллы и Фердинанда), унаследовавший дедовские владения с обеих сторон, соединил в своих руках габсбургские земли в Германии, Нидерланды, Испанию (а также часть Италии и испанские колонии в Новом Свете) и стал родоначаль­ником двух линий Габсбургов — германской (австрийской) и испанской. При Максимилиане I была сделана попытка реформы государственного строя империи.

Эта попытка вызвана была тем, что сами курфюрсты и князья почув­ствовали необходимость прекращения постоянных усобиц и создания бо­лее твердой системы центрального управления, особенно с ростом торгов­ли и городов и усилением международных связей.

Вормсский рейхстаг 1495 г. установил общий и вечный «земский мир» (т. е. запретил частные войны) и учредил «имперский верховный суд» (Reicnskarnmergericht) по делам имперских подданных и поддан­ных отдельных княжеств. Члены этого суда должны были назначаться курфюрстами и князьями (14 членов), а также городами (2 человека), а председатель — императором. Империя была разделена на десять окру­гов. Во главе каждых двух округов поставили особых блюстителей по­рядка из числа князей, которые должны были приводить в исполнение приговоры верховного суда (в случае надобности — при помощи предо­ставленной в их распоряжение военной силы), состоявшей из конни­цы — по 4 тыс. всадников в каждом округе — и пехоты — по 20 тыс. пе­хотинцев на округ.

Реформа коснулась и общеимперских финансов, для увеличения ко­торых решено было взимать особую подать на нужды управления им­перией — «имперский пфенниг». Однако эту реформу легче было прокла­мировать, чем провести в жизнь. Ее осуществлению противились мно­гие князья, не исполнявшие постановления имперского верховного суда. Да и сам Максимилиан в противовес имперскому верховному суду уч-

362

Так попытка курфюрстов и некоторых князей превратить империю в несколько более упорядоченное союзное государство разбилась о равно­душие большинства князей, которые заинтересованы были как раз в обратном — в том, чтобы империя превратилась в союз государств, при­том государств все более и более самостоятельных. Вторая тенденция победила. Ее торжество в эволюции политического строя Германии на­ходится в полном соответствии с дальнейшими успехами процесса эко­номической дезинтеграции страны и связанного с этим возникновения в ее пределах новых государств и городских союзов (помимо усиления отдельных княжеств и их превращения в государства, продолжающие, однако, оставаться в составе империи). Новыми государственными об­разованиями, стремившимися выделиться из империи, в XIV—XV вв. являются Швейцарский союз на юге, орденские земли в Прибалтике и Ганзейский союз городов на севере.

История Швейцарского союза в конце XIV в. в течение определен­ного периода тесно связана с историей городских союзов Юго-Запад­ной Германии.

Имперские города заключали между собой союзные договоры (и даже вели войны) для борьбы с эксплуатацией со стороны императорской власти (в виде обложения их поборами, закладывания городских иму-ществ и т. п.). Кроме того, имперские города вынуждены были защи­щать свои интересы от посягательств князей, пытавшихся распростра­нить и на них свою систему таможенных пошлин, а также от грабе­жей имперского рыцарства.

На почве таких взаимоотношений в XIV в. сложился Швабский союз имперских городов, к которому примкнули и вольные города: Ауг-сбург, Базель, Страсбург, Вормс, Шпейер, Майнц. В 1381 г. сложился Рейнский союз, включивший все города Эльзаса и четыре последних из перечисленных выше вольных города, направленный главным образом против рыцарства. Оба союза — Швабский и Рейнский — обещали друг другу помощь. В 1385 г. они заключили в Констанце соглашение о взаимной помощи со Швейцарским союзом. Но во время решительного столкновения его с Габсбургами в 1388 г. города не поддержали швей­царцев, которые, несмотря на это, разбили войска австрийского герцога Леопольда Габсбургского, тогда как города потерпели поражение в борь­бе с князьями, после чего последовал новый запрет городских союзов (1389). То сочетание интересов свободного от феодальной зависимости альпийского крестьянства, занимавшегося хлебопашеством и скотовод­ством, с торговыми интересами демократических городов Швейцарии, на котором и построен был Швейцарский союз, оказалось весьма прочным и устойчивым. Швейцарский союз и вырос в процессе борьбы крестьян за свою независимость от фогтов. Рано освободившись от этой зависимости, они сумели использовать благоприятные для них, и для швейцарских

363

Кантоны и города Швейцарского союза превращаются в XV в. в тор­говых посредников между Францией и Германией с одной стороны, Ита­лией — с другой, а альпийские стрелки начинают играть роль наемников на службе у разных государств Западной Европы. И то и другое спо­собствовало тому, что швейцарцы оказались вовлечены в борьбу фран­цузского короля Людовика XI с бургундским герцогом Карлом Смелым и нанесли последнему решительное поражение в 1477 г. В 1499 г. импе­ратор Максимилиан I вынужден был освободить Швейцарскую федера­цию от государственного обложения и имперской юрисдикции, что озна­чало фактический разрыв связей этой федерации с империей (оконча­тельное ее выделение из состава империи произошло в 1511 г.).

Совсем другой характер носило северогерманское политическое объ­единение, завоевавшее полунезависимое положение в империи,— Ганзей­ский союз городов. Он сложился, как уже указывалось выше, на почве роста хлебного экспорта из Прибалтики в страны Северо-Западной Евро­пы (Нидерланды, Скандинавию, Англию), но его дальнейшие судьбы весьма показательны для интересующего нас процесса выделения круп­ных политических образований из состава Германии и империи.

Первоначально «ганзы» возникли как союзы купцов, участвовавших во внешней, посреднической торговле; такие «ганзы» и их конфедера­ции налицо уже в XIII в., и уже тогда они ведут торговлю с Англи­ей. Но в XIV в. они объединяются в одну большую организацию — Великую Северонемецкую Ганзу, которая в сущности складывается как союз городов для достижения монополии в транзитной торговле опреде­ленными видами сырья (главным образом хлеба и леса, а также рыбы, шкур, мехов и пр.).

Весьма скоро деятельность Ганзы охватывает обширный район — от Новгорода и Висбю на острове Готланде в Балтийском море до Брюгге и Гента во Фландрии. Ганза становится посредником в торговле таких стран, как Англия, Фландрия, Швеция, Дания, Северная Германия, рус­ские северные города-республики (Новгород, Псков). В состав Ганзей­ского союза принимались только те города, в которых правили купе­ческие гильдии, т. е. города по преимуществу торговые; достаточно было в каком-либо городе цехам добиться господства в городском совете, чтобы этот город считался выбывшим из Ганзы. Ремесленное производ­ство вообще играло в ганзейских городах второстепенную роль, и только последующий торговый расцвет Ганзы вызвал к жизни некоторые новые отрасли производства (например пивоварение в окрестностях целого ряда прибалтийских ганзейских городов). Ганзейские города начинают делиться на «трети» по территориальному признаку, но союз в сущности не имеет отчетливой структуры и организации, сохраняя свой исконный облик чисто торгового сообщества. Однако весьма существенно, что с середины XIV в. это сообщество начинает приобретать черты политического целого, вступающего в сношения с иностранными государствами независимо от империи.

364

Политическая самостоятельность Ганзы не исчезла и тогда, когда внутри союза стал усиливаться областной антагонизм вендских, прусских и лифляндских городов; этот антагонизм особенно возрос в результате новой войны с Данией (в 20-х — 30-х годах XV в.), от которой выигра­ли вендские города, но разорились прусские и лифляндские (ввиду сок­ращения вывоза хлеба и леса). Цеховые восстания в ряде ганзейских городов (Любеке, Гамбурге, Висмаре и Ростоке) в начале XV в., конфликт с Кёльном в 60-х годах XV в. и, наконец, конкуренция Голландии и Анг-лии с Ганзой в XVI в.—вот причины и предвестники торгового упадка Ганзы в XVI-XVII вв.

Однако и эти явления (так же как неоформленность политической структуры Ганзейского союза) не вносят существенного изменения в тот факт, что вся северогерманская торговля в течение XIV—XV вв. находилась в руках мощного союза торговых городов, который завоевал это монопольное положение оружием и вел войны и заключал мир с иностранными государствами, не испрашивая на то разрешения импера­тора. А между тем этот факт объясняется не только силою Ганзы, но и слабостью империи и Германии как государства, точнее — сила Ган­зы является одним из симптомов этой слабости и раздробленности Гер­мании. Еще одним ее показателем можно считать фактическую оторван­ность от империи (в политическом отношении) владений Тевтонского ордена. Как известно, с XIV в. орден переживает упадок (особенно после польско-литовской унии), который завершается поражением рыца­рей от объединенных славянских сил в битве при Грюнвальде в 1410 г. (где участвовал будущий вождь таборитов Ян Жижка) и уступкой Западной Пруссии полякам в 1466 г., но в течение всего этого периода орден выступает как самостоятельное государство, ведет войны и заклю­чает соглашения, несмотря на номинальную зависимость от императора и каноническую — от папы.

Кроме указанных политических образований в составе империи, в Юж­ной Германии растут в XV в. крупные города-республики (Нюрнберг, Аугсбург и др.), где возникают большие торговые фирмы всеевропей-

365
ского значения (Фуггеров, Вельзеров, Гохштеттеров), ведущие между­народную торговлю широкого размаха и ссужающие денежные суммы в кредит папам и германским императорам. Это — носители капиталисти­ческих отношений в раздробленной феодальной Германии.

Как ясно из сказанного, Германия к концу XV в. распадается не только на курфюршества и отдельные территориальные княжества, все еще остающиеся в составе империи, но и на ряд полусамостоятельных «государств в государстве», имеющих тенденцию выделиться из империи, а также на несколько торговых и экономических районов, сохраняющих былую разобщенность и отличающихся неравномерностью хозяйствен­ного развития.

Общее перемещение политического центра тяжести Германии на во­сток не усиливает, а наоборот, ослабляет ее единство.

Рост капиталистических отношений в городах Южной Германии не настолько силен, чтобы оказать объединительное влияние на всю гер­манскую экономику и привести к аграрному перевороту и быстрой лик­видации феодальных отношений. Германия вступает в XVI век еще го­раздо более раздробленной (и политически, и экономически), чем она была в конце XIII в., после краха итало-германской империи.