СПОСОБЫ ВОПЛОЩЕНИЯ СКАЗОЧНОГО НАЧАЛА В СЕНТИМЕНТАЛЬНОМ ДАМСКОМ РОМАНЕ Б. КАРТЛАНД

СПОСОБЫ ВОПЛОЩЕНИЯ СКАЗОЧНОГО НАЧАЛА
В СЕНТИМЕНТАЛЬНОМ ДАМСКОМ РОМАНЕ Б. КАРТЛАНД

Е.В. Кузина

Героиня подобного романа – привлекательная, живая, оригинальная, изобретательная и в то же время невинная девушка, находится во власти сильного, энергичного, состоятельного героя. Внешность героини, а также некоторые внутренние черты стереотипичны, часто повторяются из романа в роман, образность, используемая при ее описании также далека от оригинальности, повторяема, заимствована из сфер природы, космического и мифического: «Virginia was in the flower-garden and she looked a little like a flower herself with the sun shining on the pale gold of her hair» [8, p. 200]; «When I look at you I feel you are a spirit from the woods, or perhaps I should say from the sea, blown to me, perchance, by a wind from the Atlantic» [8, p. 109].

В романах Б. Картланд герой изображен искушенным, опытным соблазнителем, разочарованным в любви. Героиня способна изменить пресыщенного и циничного героя: «He had changed. Gone were the cynical, hard, tense lines which had made him seem so frightening. Gone was the tight-lipped reserve and that air of eternally battling against something unknown» [8, p. 194]. Инверсия и параллельные конструкции, включающие двукратный анафорический повтор, подчеркивают как внешние, так и внутренние положительные изменения в герое.

НСР вводит читательниц в совершенный, справедливый сказочный мир и содержит повествование: 1) о королях, принцах, герцогах. Сказанное иллюстрируют такие романы Б. Картланд, как «A King in Love» [4], «Enchanted» [5], «Kiss the Moonlight» [6] др.; 2) о «Золушке» или другой сказке в качестве архетипического сюжета, причем принц зачастую оказывается либо настоящим принцем, либо герцогом, графом и др. Таким образом, первый тип объединяется со вторым, и примером служат следующие произведения писательницы: «The Theatre of Love», «A Duel with Destiny» [3], «The Goddess and the Gaiеty Girl» [7] и др.

Особый сказочный колорит создается в романах Б. Картланд посредством аллюзий на древние легенды и мифы. Так, в романе «The Goddess and the Gaiety Girl» действие строится вокруг легенды о Короле Артуре и рыцарях «Круглого Стола». Многократное упоминание легенды в романе (48 раз) создает особый мифический колорит и мистическую атмосферу: «It was to Larentia both beautiful and mystical, so that once again she was dreaming of Knights in armour dedicated to fight or die for their King and their God» [7, p. 79]; «It was so difficult to think of anything but how handsome he was, and she felt as if she were floating on air and he was not the Duke of Tregaron but one of Arthur’s Knights, or even King Arthur himself [p.112]; Then she remembered that the love the Knight Lancelot had for Queen Guinevere, the wife of King Arthur, had been a guilty one <…>» [7, p. 116].

Атмосфера сказочности усилена не только словами ассоциативного плана: dream, mystery, mystical world, magic, mysticism, cast a spell, entrancing, fairy-story, но и деталями, связанными с этой легендой: Замок-Камелот упоминается в романе 7 раз – «But to Larentia it was as if unexpectedly she had come to Camelot» [7, p. 82, 104, 129, 135, 145, 148, 149]; Экскалибур (меч Короля Артура) – «It is something I cannot believe, for the simple reason that I would swear if I could on the Sword of Excalibur that you have never been kissed by anyone but me» [7, p. 108); рыцарь Ланселот (Knight Lancelot), королева Гиневра (Queen Guinevere) [7, p. 116]. В романе 8 раз цитируются поэма А. Теннисона, посвященная королю Артуру:

Наряду с перечисленными архетипическими образами, используются и легенды Древней Греции («Kiss the Moonlight»), кельтские легенды об эльфах, духах леса, деревьев («Enchanted»). Все перечисленные интексты – мифы, сказки, легенды, поверия – зачастую становятся композиционными метафорами, стержнями сюжета.

«Сказочность» проявляется не только на сюжетном уровне, на уровне композиционных метафор, доминантных аллюзий. Она используется и при описании лирического пейзажа. Исследуя просодические характеристики английской сказки, З.А. Сахарова, приходит к выводу о том, что просодическими средствами создается два вида стилистического эффекта: 1) создание благозвучия, напевности, размеренности, эпического тона звучания; 2) создание определенного образа сказочного персонажа или картины сказочного действия [1, с. 8–9]. Именно этими чертами обладают романы Б. Картланд, что особенно проявляется в пейзажных описаниях, обладающих особым сказочным звучанием. Создание эффекта «сказочного» звучания осуществляется, прежде всего, синтаксическими средствами: параллельными конструкциями, анафорическим повтором, однородными членами предложения; а также с помощью звукового повтора, особенно аллитерации. Как известно, сказочное повествование отличает размеренный ритм повествования, ровное движение мелодии, реализующее напевность, увлекающее читателя определенностью и простотой [1, с. 9, 11]. Картланд имитирует подобное сказочное звучание, используя параллельные конструкции, однородные члены, бессоюзие: «Virginia reached the lake. The swans were moving over its smooth surface; the island in the centre was a blaze of roses and the little white temple that she had seen from the windows of the Castle was, from here, almost hidden by flowering honeysuckle and white birch trees» [8, p. 89]; «The lake, like a silver mirror, held the reflections of the black and white swans» [8, p. 163]; «The sable of the sky was fading and the stars showed only a faint twinkle in the highest part of the heaven» [8, p. 139]. Образное сравнение с парадигмой озеро → серебряное зеркало, метафора (образная парадигма: темнота неба → темный как соболь), аллитерация на s, sb, повтор и соответствующие детали (white swans, a blaze of roses, white temple, stars, heaven) способствуют созданию сказочного настроения.

Обратимся к другому примеру: «He enjoyed mountain-climbing and prided himself that at thirty-five he could still climb the mountains with the strength and fortitude he had shown ten or fifteen years ago.

They were captured in isolated districts of forests and mountains, and when the best of them were brought to the King’s stable he prided himself in riding those of which his grooms were afraid.

These were just two of his activities which perturbed the Prime Minister» [4, p. 10].

Размеренность звучания, характерная для сказки [1, с. 9], создается следующими средствами: в первом параграфе синтаксическую основу звучания составляют три бинарные сочинительные конструкции: enjoyed and prided, the strength and fortitude, ten or fifteen, придающие упорядоченность, ритмичность отрывку. Морфологический повтор climb, mountain, являясь орнаментальным (термин Ю.А. Филипьева), усиливает мелодичность текста [2, с. 38].

Второй параграф соединен с первым благодаря анафорическому повтору he enjoyed и полному параллелизму (He enjoyed + Gerund), что усиливает ритмичность и создает эпическое звучание отрывка.

Третий параграф состоит из трех соизмеримых предложений с количеством слов 10–12–12, что способствует ритмичности звучания, в некоторых случаях (первая строка) можно проследить стихотворный размер (который, конечно, нестабилен, что характерно для прозы, но усиливает мелодичное звучание текста), а именно дактиль с вкраплениями анапестовых стоп: − | – | – | – | – | – | в обрамлении ямба в строке he prided himself: – | | – | – | – | – | – | –. Повтор prided himself усиливает интегративность текста.

Традиционная образность, стереотипные детали, мелодичное, «сказочное» звучание – элементы узнаваемого читателем кода, особого языка романтической прозы.

Как уже отмечалось ранее, Б. Картланд использует книжную, возвышенную лексику, при этом образные средства в основном лишены особой оригинальности, трафаретны, наивны: «Then she heard a sudden cry, not unlike that of an animal in pain» [8, p. 166]; «The idea came to her like a ray of light» [8, p. 175]; «Already she was beginning to see again that skeleton of a girl who had lain, month after month, at the farm <…>» [8, p. 205].

Отсутствие свежести, креативности в образных средствах в какой-то мере отвечает требованиям жанра романтической прозы, но нельзя не отметить и адекватность образов описываемой ситуации: Б. Картланд порой мастерски передает любые оттенки чувств, эмоций героев, используя для этого образные сравнения: «Virginia felt as if he had lashed at her with his whip» [8, p. 143]. Автор отдает предпочтение отдельным образам, например, часто заимствуются образы воды: «It was almost, Larentia thought, like having a jug of cold water thrown in her face to be brought to reality» [8, p.8 1]; «<…> the full import of what she had heard swept over her as if she had been doused in cold water» [8, p. 136]. Образная парадигма: нанесение оскорбления, обиды → удар хлыстом, осознание правды → ледяная вода заставляют читателя прочувствовать боль, тревогу героини и одновременно восстать против жестокости героя. Б. Картланд обращается и к образу огня для выражения накала эмоций, напряжения: «He kissed her wildly, insistently, passionately, until she felt as if the fire in him awoke a flickering fire within herself and little flames mounted within her breast toward her lips…» [7, p. 108]. Нельзя не отметить и отдельные оригинальные образы: «From behind a drawn blind Virginia watched them winding their way like a long, dark crocodile, in the warm sunshine which was at variance with the black garments and crape veils» [7, p. 172]; «The Duchess picked up the letter with fingers which suddenly looked greedy and almost like claws» [7, p. 163]; «<…> and now a butler, white-haired and looking uncommonly like a bishop, appeared in the doorway» [7, p. 58]; «Miss Marshbanks said with the air of a schoolmistress bestowing a special prize on a favoured pupil» [7, p. 81].

Большую роль в создании пафосности, возвышенности повествования, особого кода романтической прозы играет синтаксис. Наиболее частотным эффектным приемом Б. Картланд является параллелизм. Наиболее употребительной для Б. Картланд моделью параллельных конструкций являются трехкратные анафорические структуры с бессоюзной связью. Эта модель составляет около 80% от всех параллельных конструкций, используемых автором, и является очень эффективной; чрезмерное ее применение порой создает высокопарное, даже несколько напыщенное звучание. Рассмотрим пример использования этой модели:

«The idea of being married to a man who wants me for my money is like living in Hell. It betrays everything I believed in, all my dreams, all my ambitions, all the things that I have lived for these past years <…>» [8, p. 39]. В данном примере рассматриваемая конструкция, включающая три однородных члена с анафорическим повтором all my, и с обобщающим третьим членом, образующих градацию, увеличивает пафос предложения.

Эффект усиливается за счет параллелизма абсолютных номинативных конструкций и инверсии: «Virginia pulled up beside him and laughed happily as her eyes met his, her face glowing, her hair a little windswept, her eyes alight in the sunshine» [8, p. 182]. Три анафорических параллельных конструкций представлены абсолютными номинативными конструкциями, которые выразительны сами по себе и создают возвышенность звучания, подчеркивая восторг героини. Асиндетон усиливает ритмичность, эмоциональность повествования.

Автор мастерски использует хиазм, который также является частотным приемом Б. Картланд. Обратимся к некоторым примерам: «You are his wife. He loves you and you love him» [8, p. 202]. Функция хиазма в данной ситуации – подчеркнуть убежденность говорящей в неизбежности счастливого будущего. «She saw no one and no one came to the library» [8, p. 121]. Хиазм передает состояние одиночества героини, положение уединенности и нежелание общения с кем бы то ни было.

В романах Б. Картланд неоднократно используется прием повтора (особенно анафорического). В романе «Неразгаданное сердце» автор прибегает к анадиплосису, чтобы передать, что ситуацию невозможно изменить и последствия ее печальны: «A crime was about to be committed – a crime so horrible that she could hardly bear to think of it» [8, p. 137].

Типичными для романов писательницы являются случаи обособления: «The Duke closed the window almost as if he deliberately shut out the vista to punish himself – or her» [8, p. 75].

Возвышенность, пафосность стиля нельзя оценивать по аксиологической шкале. Это характерная черта кода, жанра наивного сентиментального романа, романа-сказки. Читательницы, предпочитающие этот жанр, ожидают именно этот возвышенный, сказочный мир, описанный именно таким необычным, возвышенным языком.

Наряду с возвышенностью, пафосностью, стиль романов Картланд отличает простота изложения, обилие нейтральной лексики, большое количество диалогов, что обеспечивает эффект спонтанности, помогает легко установить контакт с читателем.

Таким обраом, романы Б. Картланд принадлежат к поджанру наивного сентиментального романа и отвечают жанровым канонам, с другой стороны, формируют их. Основной их чертой является сказочность, проявляющаяся в выборе сюжета, героев, обстановки. Сказочность создается особым кодом – языком, отражающим сказочную реальность, не похожим на повседневный, обычный язык. Этот особый код «сказки для взрослых» создается разными языковыми уровнями: возвышенной лексикой и образностью, выразительными синтаксическими конструкциями и особыми графическими средствами.

Библиографический список

1. 
   Сахарова З.А. Просодические характеристики чтения английской сказки (в сопоставлении с русским языком) : автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 1981.
   
2. 
   Филипьев Ю.А. Сигналы эстетической информации. – М., 1971.
   
3. 
   Cartland B. A Duel with Destiny. – N.Y., 2001.
   
4. 
   Cartland B. A King in Love. – N.Y., 1999.
   
5. 
   Cartland B. Enchanted. – L., 1972.
   
6. 
   Cartland B. Kiss the Moonlight. – N.Y., 1977.
   
7. 
   Cartland B. The Goddess and the Gaiety Girl. – N.Y., 1999.
   
8. 
   Cartland B. The Unknown Heart. – L., 1995.
   

жүктеу/скачать 1.89 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: