Сенгир-хан Аттила в кочевье у роксоланов

59.Сенгир-хан Аттила в кочевье у роксоланов

Гунны говорят в таких случаях: «Эгер де гелада, кочо до гетада³⁹⁸» и потому соправитель гуннской державы с благодарностью принял это предложение.

Сверкая в зимних солнечных лучах своими золотыми кольцами с изумрудами и сапфирами на обеих руках, роксоланский вождь удалился, оставив в качестве проводника некоего смышленого молодого длинноволосого воина. Долго еще смотрел хан Аттила на отъезжающего скорой рысью от его орду предводителя предгорного гордого народа, длинные темные волосы которого выбились из-под высокой папахи и развевались на холодном ветру. Вокруг роксоланского вождя скакали с три десятка верных его телохранителей, их длинные волосы также разлетались на ветру при быстром движении.

К вечеру гунны прибыли в главный роксоланский стан в полконского перехода севернее города Таны. Это было очень большое кочевье, состоящее, по самой меньшей мере, из двухсот пятидесяти – трехсот войлочных жилищ: юрт, шатыров и алачугов.

Их четверых: хана Аттилу, его сына тайчи Эллака, жаувизиря гуннов Усура и главного восточногуннского шамана Айбарса – с великим почтением и искренней радостью встречали роксоланский хан Каракончар и сопровождающий последнего десяток уважаемых белобородых старейшин. Каждый почетный гость был размещен в отдельной юрте, причем временная резиденция-орду второго гуннского хана была по цвету чисто белой и выделялась большим размером на фоне остальных войлочных жилищ. Всякие торжественные мероприятия по случаю прибытия столь важных гостей-конаков были назначены на следующее утро. А в вечер прибытия всех богом посланных гостей-мейманов принимал в своем большом войлочном шатыре лично вождь роксоланов, минбаши гуннского войска Каракончар.

Кошмы на полу жилища роксоланского хана почти не отличались от гуннских войлочных наземных ковров; тот же самый замысловатый орнамент, в котором преобладают пять цветов: темно-красный, коричневый, темно-синий, светло-зеленый и белый. Стены были завешаны пятнистыми тигровыми и барсовыми шкурами. Три жены вождя роксоланов, симпатичные молодые женщины, одна брюнетка, другая блондинка, а третья русоволосая, видимо, любил хан Каракончар разнообразие, хлопотали вокруг гостей, подавая им ставший редкостью в эту зимнюю пору жирный кумыс из молока кобылиц.

Второй гуннский правитель Аттила обратил внимание на головные уборы ханышей в форме высокого белого тюрбана из белой тонкой ткани, обшитых посередине вкруговую голубым бархатом с золотым узорным тиснением; из-под этого величественного женского баштангы³⁹⁹ на плечи ниспадали прозрачные желтые полоски материи, закрывающие уши и щеки владелиц.

За обильным угощением выяснилось, что младшая жена, русоволосая токал-славянка, недавно родила минбаши Каракончару сына и уже несколько дней в роксоланском кочевье проводились празднества и гуляния. А завтра был самый торжественный день конных игр, на которые были выставлены богатые призы. И завтра же следовало новорожденному младенцу, которого старейшины в первый же день появления на свет в соответствии с роксоланскими традициями нарекли Тусаном⁴⁰⁰,одеть на ручку мундзук⁴⁰¹ от сглаза и на шею кожаный бойтимар⁴⁰² для удачливости в жизни. Имя это избрали намерено для введения в заблуждение злых духов, на самом же деле это был первый (он) сын (сан), а не второй (ту).

На другое утро состоялась важная, заключительная часть проводимых ритуальных мероприятий. И присутствие на обширном зимнем заснеженном поле второго гуннского властителя со своим сыном-тайчи и двух важных сановников гуннского государства придавало огромный вес празднеству и поднимало на недосягаемую высоту авторитет хозяина торжества, хана роксоланов Каракончара. На большой равнине собрались несколько десятков тысяч горячих, порывистых, решительных темноглазых и темноволосых роксоланов и роксоланок – чуть ли не половина всего предгорного горделивого и надменного по отношению ко всем другим, кроме гуннов, народа. Под громогласные приветственные крики соправитель гуннского государства поднялся на сооруженный над землей высокий помост, куда счастливый отец также внес своего новорожденного мальчика. Хан Аттила одел на маленькую белую ручку спящего беззаботным детским сном малыша амулет-мундзук в виде семи мельчайших бусинок, нанизанных на шелковую нить, а на шейку талисман-бойтимар в форме кожаного мешочка, с вшитыми внутри заклинаниями, на тонком кожаном же шнурке. Мундзук, по степным верованиям, должен был предохранять малыша Тусана от болезней и несчастий, а бойтимар – принести в будущем его обладателю счастье и удачу в жизни и в воинских делах. Таким образом, хан левого гуннского крыла Аттила отныне и навсегда будет считаться в широкой бескрайней степи агай-подаром⁴⁰³ и, следовательно, заступником роксоланского тайчи Тусана, а равно, и покровителем всего роксоланского народа.

— Хоша гела⁴⁰⁴, хан Аттила! – пронеслось громоподобное над округлой чашей белой от снега долины.

Согласно роксоланских обычаев старый и уважаемый жаувизирь Усур тоже взобрался на помост и вручил там счастливому отцу, зардевшемуся от присутствия на церемонии наделения его сына мундзуком и бойтимаром таких высокопоставленных людей (и среди них самого гуннского соправителя и хана восточного крыла Аттилы), в дар три предмета: нож, золотую монету и пергаментный свиток. Это означало, что легендарный туменбаши гуннов Усур благословляет новорожденного мальчика на благие дела в трех сферах деятельности настоящего мужчины: в отважных военных делах (нож), в удачливых торговых предприятиях (монета) и на поприще грамотности и приобретения необходимых для жизни премудрых познаний (пергамент).

Далее в круг на зимнем поле собрались самые сильные, ловкие и мужественные роксоланские верхоконные джигиты. Первыми состязались всадники в атхуреше⁴⁰⁵. Два десятка голых по пояс нукеров с зажатыми в зубах нагайками-камчами (признак удали и силы воина), по десятку с каждой стороны, различавшиеся черным и белым цветами лохматых бараньих папах, вступили в командную схватку друг с другом. Хан восточного крыла Аттила с удовольствием рассматривал полудиких роксоланских гнедых и вороных коней-тарпанов с некрупными, но мощными корпусами. Как бы ни силен был всадник, но без крепкобокого и поворотливого коня борцу трудно одержать победу в атхуреше.

По правилам этой народной конной игры соперники хватали друг друга за руки, за плечи и за пояс, стаскивая с коня. Роксоланов в белых папахах оставалось в седлах все же больше, они брали верх. Один из соревнующихся седоков в команде черных папах упал на землю вместе с оступившейся лошадью.

Роксоланы особо чтили победителей атхуреша и присваивали им неофициальные звания багатуров. Этому способствовало некое, возможно, даже вымышленное, историческое событие, передаваемое в рассказах старших людей представителям младших поколениий у вечерних костров. Давным-давно, много сотен лет тому назад, слабо вооруженным роксоланам пришлось вступить в бой с ненавистными врагами. И поскольку их сабли разлетелись от ударов вдребезги, а копья сломались, то они вынуждены были схватиться с неприятелем голыми руками и даже победили в той схватке, опрокинув врага на землю. И потому с тех пор джигиты-роксоланы часто упражнялись в этом виде конной борьбы, доказывая свое мастерство на различных торжественных мероприятиях и праздниках.

И вот сегодня опять перед взором богом посланных знатных гуннских гостей-мейманов юные роксоланские бои показывали не только свою физическую силу, но и ловкость, твердость и выносливость, умение держаться крепко в седле и управлять конем движением колен и пяток. Зрители шумели, кричали, подбадривая каждый свою команду, подкидывали вверх папахи, некоторые молодые люди соскакивали с коней и выбегали в круг, выкрикивая какой-то совет – по правилам этой игры ни один посторонний конный не мог появляться в очерченном на снегу арканом круге около соревнующихся. Более старшие роксоланы хлопали друг друга по ладоням – бились о заклад на победителя.

Отличное настроение соправителя Аттилы было испорчено вестью, переданной ему некоторое время отсутствовавшим главным шаманом левого крыла гуннов Айбарсом о том, что от верховного кагана гуннов прибыли двое представителей: сенгир-хан Атакам и некий молодой латинянин по имени Константин, и, якобы, эти посланцы желают проследить за отправлением в главную ставку гуннов на Тиссии в Паннонии одной пятой каганской доли от завоеванных трофеев. «Вот некстати прибыли, испортили мне весь праздник своим поганым присутствием, – подумалось хану Аттиле, когда он в сопровождении роксоланского вождя Каракончара выбирался из зрительских конных рядов. – Этот мой жадный братец Беледа, видимо, полагает, что я утаил истинные размеры захваченной в восточнорумийских провинциях дани. Как всегда, он оценивает всех людей по своему подобию, считая, что все они воры и злодеи. Ведь не зря в детские и юношеские годы любимой поговоркой теперешнего кагана было: «Кто жир в руках держит, тот масляные пальцы оближет»».

Уже несколько зим не видел второй хан Аттила своего соперника по выборам 434 года по христианскому летоисчислению, сенгира утургуров Атакама. Все эти годы тот провел вдали от своего утургурского племени в главном гуннском орду у кагана Беледы. Ему сейчас тридцать пять зим, он моложе второго гуннского хана на четыре года. «По всей видимости, ему хорошо живется, – заключил про себя туменбаши Аттила, – ишь, как раздобрел на жирном мясе и пенистом кумысе». Усы, борода и волосы сенгира Атакама почему-то стали темнее, крупный нос стал еще толще, щеки одрябли, появился второй свисающий подбородок. Но все такой же широкогрудый, он уверенно восседал на своем буланом мерине, одетый в дорогие парчовые и бархатные зимние одеяния.

Рядом с ним немного сзади на игреневой лошади сидел в седле некий юный, не более двадцати двух – двадцати трех лет, западный румиец в походной теплой серой тоге благородного сословия всадников, на что указывала одна узкая красная кайма по ее краям; из-под тоги виднелись легатские блестящие доспехи; на ногах ременные сандалии, под которыми стопы были обернуты широкими кусками белой козьей шкуры; на голове зимний боевой шлем центуриона с утепленной подкладкой и с красивым павлиньим плюмажем; только, как и у всех западных румийцев, на этом разряженном молодом человеке не было никаких штанов, закрывающих его ноги, и потому он кутал свои нижние оголенные конечности в свисающие полы своей длиной тоги. Этот ясноглазый, с бритыми подбородком и усами, как и все западные румийцы, молодой человек был новым секретарем – грамотным каринжи кагана Беледы. Его имя было Константин.

Оба посыльных: сенгир-хан Атакам и каринжи Константин – в сопровождении охраной полутысячи воинов-хуннагуров и биттогуров прибыли в тумены левого восточного крыла гуннов за великокаганской долей боевой добычи.