Архетипы психики
жүктеу/скачать 1.42 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Опущение, или эллипсис. Научитесь отличать фразы, в который есть эллипсисы, от фраз, в которых их нет. Найдите эллипсисы (там, где они есть) в следующих фразах
| генерализация (или обобщение), стирание (или опущение) и искажение.
«Генерализация — это процесс, в котором элементы или части модели мира, принадлежащие данному человеку, отрываются от исходного опыта и начинают обозначать категорию в целом». Если сказать это по-русски, то генерализация — это обычное обобщение. Это переход от локальной модальности к модальности глобальной, индуктивный вывод: например, один раз прикоснувшись к горячей плите, вы делаете вывод, что к горячему прикасаться нельзя. Иногда это вывод правильный, иногда это вывод неправильный. Ребенок, которого один раз обманули, иногда перестает верить людям вообще; один раз уязвленный в своем самолюбии человек формулирует себе правило: «Никогда не выражай открыто своих чувств», — это тоже генерализация, или обобщение. Второй психический механизм, рассматриваемый в НЛП, это стирание, то есть сужение сознания — механизм, который позволяет нам избирательно относиться к нашему опыту, выделять одни части нашего опыта и не воспринимать другие. Например, интенсивно разговаривая с человеком, вы слышите звук его голоса, но настолько поглощены мыслями, которые он вам излагает, что не слышите, что происходит вокруг, не осознаете, как он одет и так далее. И третий психический механизм, используемый для моделирования внешнего мира — это искажение. Это процесс, позволяющий смещать восприятие чувственных данных. Авторы приводят в качестве примера небо, представленное на поздних картинах Ван Гога — там изображены вихри или водовороты, которые он (по мысли Бэндлера и Гриндера) домысливал. И основная мысль авторов заключается в том, что у человека есть две модели мира: полная модель, которая располагается у него в подсознании, и текущая модель, которая представляет ту часть его модели мира, которая активна у человека в данном состоянии сознания. И когда человек с вами разговаривает, то модель мира, имеющаяся у него в сознании (текущая), не соответствует той полной модели, которая есть у него в подсознании. Авторы называют полную модель глубинной структурой, а текущую — поверхностной структурой. Поверхностные структуры
И теперь мы переходим к лингвистическим аспектам НЛП. Итак, глубинные структуры - это то, что человек имеет в виду, что хранится у него в подсознании, а поверхностные структуры
Один из признаков превращения глубинной структуры в поверхностную, считают авторы, это использование человеком номинализаций. Номинализация — это отглагольное существительное, то есть слово, которое звучит как существительное, но происходит от глагола; его основные признаки таковы: к нему можно осмысленно прибавить эпитет «внезапный» и его нельзя положить в тачку. Например, рассмотрим слово «боязнь». Оно, происходит от глагола «бояться»; боязнь может быть внезапной и ее нельзя положить в тачку — значит, это номинализация. И авторы говорят по этому поводу следующее. В чем смысл номи- нализации, то есть превращения глагола «бояться» в существительное «боязнь»? Это превращение означает, что в подсознании человека, то есть в глубинной структуре, присутствует процесс (общее состояние) боязни человека, в котором человек постоянно находится, то есть боится. А когда он выражает эту ситуацию в словах, создает поверхностную структуру, он превращает этот процесс в событие. (На нашем языке мы скажем, что глобальная модальность меняется на локальную.) Использование клиентом номинализаций, пишут Бэндлер и Гриндер, означает склонность клиента к превращению непрерывного процесса в событие, которое сейчас уже завершено и потому человек теряет над ним власть — во всяком случае, так он это нам представляет в поверхностной структуре. Например, человек говорит: я принял решение. «Решение» — это номинализация, это слово происходит от глагола «решать», и в тачку его не положишь. Значит, мы можем представить себе процесс: человек решал, то есть у него была ситуация, в которой он принимал это решение. А что, если его в эту ситуацию вернуть, то есть на место безвозвратно ушедшего события поставить текущий и поддающийся управлению процесс? Тогда вы можете поставить перед клиентом вопрос в таком виде: «А что мешает вам пересмотреть ваше решение?» Следующее важное для психологии филологическое понятие
Как же в языке моделируется генерализация (обобщение)? Тоже разновидностью эллипсиса, а именно — лишением того или иного слова референтных индексов, или, проще говоря, ссылок. Что это такое? В языке есть слова, которые сами по себе семантически неполны, то есть обозначают лишь часть законченного смысла, и к ним еще нужно отнести еще одно слово (или два, или даже три) для того, чтобы полностью обрисовать ситуацию. Рассмотрим, например, слово «ревновать». Если я скажу: «Я ревную», — то я опишу свое состояние, но это не полное описание ситуации. Я могу сказать: «Я ревную свою жену», — это будет уже более конкретно, но все равно чего-то не хватает. Надо еще сказать к кому я ревную, да? «Я ревную свою жену к другу ее юности», — вот это будет полная фраза. И слова, относящиеся к слову «ревнует» и уточняющие его, то есть показывающие, кто ревнует, кого ревнует и к кому ревнует — это ссылки или, как авторы их называют, референтные индексы. И если клиент эти референтные индексы опускает, то есть они у него становятся объектом эллипсиса, то это для психолога очень важная примета. В таких случаях я говорю, что бес (психологическое сопротивление) всегда маскируется. Он всегда пытается темнить, начинает мутить воду. И это немедленно проявляется в речи - она становится недостаточно конкретной, недостаточно определенной, фразы теряют свои слова, делаются эллиптичными, слова теряют важные ссылки. И в связи с этим авторы предлагают в процессе терапии восстановить глубинную структуру, искаженной и сокращенной версией которой является предъявленная терапевту поверхностная структура. Они предлагают схему диалога с клиентом, нечто вроде допроса с пристрастием, где по поводу каждого его слова, где ссылок недостаточно, выявляются все опущенные ссылки. Например, клиент говорит: «Я боюсь», - а терапевт выясняет чего он боится, при каких обстоятельствах он боится, и так далее. Искажение. По поводу искажения авторы говорят, что распространенным вариантом искажения модели мира является перенос ответственности за свои собственные действия на других людей (если вы помните, Перлс называл этот механизм проекцией). Они приводят следующий пример. Фраза: «Жорж заставил Мэри весить 114 фунтов (46 кг)», - семантически неправильна. В действительности не мог Жорж прямо заставить Мэри весить эти самые 114 фунтов, это было скорее косвенное влияние с его стороны - которое человек пытается выдать за прямое. То же относится и к фразе: «Мой муж ужасно злит меня», - казалось бы, тут есть прямая связь, но в действительности, с психологической точки зрения, правильнее было бы сказать так: «Мой муж ведет себя определенным образом, и из всего спектра доступных мне реакций на его поведение я выбираю злость», - тогда ясно, что выбор в конечном счете остается за женой, поскольку аналогичное поведение, например, ее собственного ребенка злости у нее не вызывает. По этому поводу авторы пишут, что эмоции представляют собой реакцию модели мира, а сам по себе поступок эмоций не причиняет. (Помните схему тонких тел человека? Поступок относится к каузальному телу; опускаясь вниз, он осмысляется на ментальном, и лишь затем превращается в эмоцию на астральном. Другими словами, наши эмоции являются реакцией не на события как таковые, а на наш способ осмысления этих событий.) И психотерапевт, имея это в виду, может так или иначе изменить модель поведения человека. Например, он может спросить, злится ли женщина во всех случаях, когда ее муж делает то, что он делает. Можно спросить, как конкретно он ее злит. Она предъявляет нам ситуацию, в которой многое опущено и многое представлено схематично, и которая соответствует некоторой внутренней модели мира человека, и ее психотерапевт может каким-то образом изменить, просто задавая клиенту разные вопросы — в первую очередь, уточняющие. Их цель — проявить в сознании клиента (а также и терапевта) полную модель мира клиента, с тем, чтобы он смог сам ее изменить в тех местах, где, как он сочтет, она в этом нуждается. И в связи с этим авторами предлагается упражнение (очень, на мой взгляд, полезное для начинающих психологов), формирующее навык различения поверхностной и глубинной структур, то есть того, что непосредственно говорит нам пациент, того, какой смысл он и мы сами вкладываем в его слова. Авторы замечают, что если пациент не репрезентирует (не предъявляет, говоря по- русски) терапевту часть информации, которой он располагает, то это, возможно, именно та часть информации, которая может подтолкнуть терапевта к пониманию ситуации и использованию той или иной техники. Я это обстоятельство формулирую так: психологическая проблема не любит, чтобы ее выражали в явном виде, она всегда так или иначе скрывается, но она всегда оставляет следы — в частности, в речи человека, и по особенностям речи можно увидеть эти следы и понять, где нужно копать. Мои замечания приведены в скобках. Упражнение А. Представьте себе: пациент говорит: «Я боюсь». Вам предлагается внимательно рассмотреть образ, который у вас возникает, то есть ваши фантазии по поводу того, чего конкретно боится пациент, как он боится, в каких модальностях он боится - в принципе можно представить себе тысячи вариантов. Если вы ему не зададите уточняющих вопросов, вы обязательно сами придумаете себе что-то, причем скорее всего в ваши фантазии спроецируются ваши собственные страхи, ваш собственный способ бояться. (И вы будете с ним разговаривать так, как будто он боится того, чего подсознательно боитесь вы - но это я уже от себя добавляю.) Поэтому рассмотрите внимательно образ, который у вас возникает. В идеале у вас не должно возникнуть вообще ничего. И второй вариант: фраза «Мэри обижает меня». Рассмотрите образ, который возникает у вас при анализе этой поверхностной структуры, то есть при анализе этого сообщения. Этот образ будет включать визуальное представление какого-то лица Мэри, а также, возможно, визуальное представление лица пациента в тот момент, когда Мэри его обижает. Присмотритесь внимательно к тому, как вы представляете себе процесс нанесения обиды. Термин «обижает» очень расплывчат и неконкретен. Возможно, вы представили себе, что Мэри ударила вашего пациента или сказала ему что-то гадкое». (А может быть, на самом деле, она вместо его любимых морковных котлет пожарила свекольные, и к тому же полила их не тем соусом - это я от себя добавляю. Вот такого рода «творчество» психотерапевта по поводу слов клиента - очень распространенная вещь, которая происходит всегда и не фантазировать, не накладывать свой опыт в таких случаях - это очень большое искусство.) Упражнение В. Опущение, или эллипсис. Научитесь отличать фразы, в который есть эллипсисы, от фраз, в которых их нет. Найдите эллипсисы (там, где они есть) в следующих фразах: Я радуюсь. Я заинтересован в том, чтобы это продолжать. Отец рассердился. Это упражнение скучное. Меня это раздражает. Я боюсь. Я боюсь людей. У меня имеются разные сложности. Вы оживлены. Я опечален. Вы мне мешаете. (Это очень коварная фраза: что тут мне мешает, чем вы мне мешаете, в каком отношении, каким способом мешаете - ничего непонятно, и партнер может вообразить себе все, что угодно.) Я не знаю, что сказать. Я сказал, что постараюсь. Вы всегда разговариваете так, будто сердитесь. Модальные операторы. В моделях мира пациентов есть различные правила и обобщения, которые находят выражение в фигурах речи, которые авторы называют модальными операторами. Например, человек говорит: «Я должен считаться с чувствами других людей», - или: «Необходимо считаться с мнением других людей». С точки зрения авторов, здесь обозначено долженствование и обобщение, и мнение человека подается как уже состоявшийся факт - которому, однако, предшествовал некоторый процесс, и мы можем вернуть человека к этому процессу и задать ему вопрос по поводу этого процесса. Например, пациент говорит: «На людях надо вести себя прилично». Терапевт задает ему вопрос: «А что случилось бы, не сумей вы на людях вести себя прилично?» Заметьте: с точки зрения концепции Берна эта реплика некомплементарна и обрывает общение. Почему? Пациент говорит что-то, что относится к компетенции его Родителя, это его этическая догма, то есть его трансляция идет от Родителя к Родителю терапевта. А вопрос, заданный терапевтом, идет в парадигме Взрослый-Взрослый: «А что бы случилось, если бы вы не стали вести себя на людях прилично?» — это вопрос, который по сути своей относится к операциональной модальности, то есть это вопрос реального поведения. Но моральные запреты не относятся к реальному поведению, они не обсуждаются с точки зрения того, что «было бы», если их нарушить. Нельзя — и все! Поэтому такой вопрос на самом деле обрывает коммуникацию, и взаимное доверие между пациентом и терапевтом резко падает. Нормальный пациент, если ему задать вопрос: «Что случилось бы, не веди вы себя прилично?» — ответит терапевту: «Вы знаете, у меня такое впечатление, что вы меня не понимаете». И то же самое относится к следующему рекомендуемому авторами диалогу: Пациент: «Невозможно любить одновременно более одного человека». Терапевт: «Что останавливает вас?» Пациента останавливает не операциональная, а этическая невозможность, а может быть, даже мировоззренческая невозможность — а терапевт делает вид, что этого не понимает (или в самом деле не понимает, что еще хуже). Пациент считает, что мир так устроен, что у него есть одна валентность на любовь (может быть, у него в гороскопе Венера не аспектирована) — и все. А вот еще один диалог из книги «Структура магии»: Пациент: «Я не могу понять свою жену». Терапевт: «Что мешает вам понять вашу жену?» Вполне вероятно, реплика пациента в этом диалоге идет из Родительской ипостаси — то есть фактически он хочет сказать, что ее морально осуждает, и тогда реплика терапевта в парадигме Взрослый-Взрослый будет воспринята клиентом как неуместная и неадекватная. Таким образом, предлагаемые авторами для прояснения картины мира пациента вопросы, хотя и понятны по своей направленности, психологически представляют собой грубые прерывания общения. Видно, что, опираясь на филологическую и чисто ментальную точку зрения, терапевт пытается восполнить эллипсисы, то есть найти недостающие ссылки, разобраться по сути дела. Однако какова будет реакция клиента, неясно — вполне вероятно, что он на короткое время впадет в транс, то есть не сможет продолжать тему, или оборвет взаимодействие, или превратит его в совершенно для себя формальное. Видимо, можно работать в указанном авторами направлении, но делая это чуть тоньше, ориентируясь не только на филологию, но и учитывая различные психологические модальности. Просто так, задав уточняющий вопрос, снять «модальный оператор» долженствования чаще всего не удается: Родительская ипостась у большинства людей достаточно устойчива. Еще один вариант искажения глубинной модели в поверхностной — это словесные игры, которые авторы обозначают термином пресуппозиция, что означает «молчаливое предположение». Пример: женщина говорит: «Боюсь, что мой сын становится таким же лентяем, как и мой муж». Пресуппозиция здесь такая: «Мой муж — лентяй», — и эта мысль наводится сказанной фразой, хотя прямо в ней не утверждается. В таком случае, пишут авторы, полезно понимать, что в подсознании человека есть какая-то картина , связанная с этой пресуппозицией, и с ней надо разбираться. Я изложил вам вкратце некоторые филологические идеи Бэндлера и Гриндера, предложенные ими в книге «Структура магии», и если они вас заинтересовали, вы теперь сможете ее изучить самостоятельно. К сожалению, заявленные в этой книге филологические темы дальнейшего развития, насколько мне известно, не получили, хотя явно в этом нуждаются. Я считаю, что в речи человека: и в словах, и в конструкциях, и в интонациях содержится огромное количество информации, проливающей свет на его глубинные проблемы, и наблюдения Бэндлера и Гриндера — лишь первые шаги в исследовании этой важнейшей психологической темы. Изложенные выше механизмы касались в основном процесса внешнего выражения человека, то есть стихии огня; а теперь мы переходим (в нашей терминологии) к стихиям воздуха и воды, то есть к процессам восприятия и внутренней переработки и хранения информации человеком. Я перехожу к популярной в современной западной психологии теме сенсорных модальностей, то есть модальностей, соответствующих органам чувств человека. Эту тему, насколько я понимаю, впервые всерьез начал осваивать Милтон Эриксон, и она была продолжена его многочисленными последователями в Америке и Европе (и, в частности, в работах Бэндлера и Гриндера). То, что я буду вам рассказывать, подтверждено уже многочисленными наблюдениями, и можно сказать, что вошло в современную психологическую культуру. В свое время Зигмунд Фрейд заявил, что подсознание есть, и после этого оказалось, что оно-таки есть у всех (хотя не все это признают для себя). Несколько позже, уже во второй половине двадцатого века, Эриксон заметил, что у человека есть зрение, слух, кинестетическое (телесное) чувство, а также осязание и нюх, и они играют очень важную роль не только в процессах непосредственного восприятия информации, но и в дальнейшей ее внутренней переработке, хранении и даже последующем внешнем выражении. Оказалось, что, владея основными тремя сенсорными модальностями (зрения, слуха и телесной), психотерапевт может очень эффективно взаимодействовать с подсознанием клиента. На эту тем написано (и переведено на русский язык) большое количество книг, в том числе в рамках направлений НЛП и эриксоновского гипноза, и одна из самых, на мой взгляд, интересных — это книга «Монстры и волшебные палочки», написанная (в соавторстве с Терри Ли Стил) американским психологом-прак- тиком Стивеном Хеллером, работающим в духе эриксоновского гипноза. Ее автор — практикующий гипнотизер высокого уровня, но самое главное для читателей его книги заключается в том, что он, кроме того, что многое умеет, кое-что также и понимает из того, что делает — и ясно об этом пишет.
Вспомним двухуровневую модель психики, которую мы с вами недавно изучали. У нас есть внутренний мир и есть внешний мир. Информация поступает из внешнего мира во внутренний (это называется восприятие), а из внутреннего мира она переходит во внешний мир — это называется внешнее выражение. Понятно, что существенную роль в восприятии играют органы чувств, с помощью которых оно происходит: мы говорим о сенсорных модальностях восприятия: визуальная (зрительная), аудиальная (слуховая), кинестетическия (телесная) и т. д. Важное психологическое наблюдение, исходно принадлежащее Эриксону, заключается в том, эти сенсорные модальности оказываются очень существенными для внешнего выражения, и это проявляется даже в речи. Когда мы обращаемся к другому человеку, то мы можем употреблять разные слова, которые покажут, к какой его сенсорной системе мы апеллируем. Это не значит, на самом деле, что мы считаем, что она ближе нашему партнеру: это значит, что она подсознательно ближе нам в момент нашего внешнего выражения. Каковы же признаки, по которым можно понять, что человек, который к вам обращается, апеллирует к визуальной системе? Вот простейшая фраза: «Я вас не понимаю». Как ее можно сформулировать в визуальной модальности? Очень просто: «Я не вижу смысла в ваших словах», — или: «Я не представляю себе, о чем вы говорите». А можно ту же мысль выразить по-другому, аудиально: «Мне это не созвучно, для меня это не звучит». Можно сказать и в кинестетической модальности: «Я не схватываю, не чувствую, мне трудно это вместить». Когда человек говорит: «Я чувствую, я ощущаю», — всегда подразумевается кинестетическая, то есть телесная модальность. А можно сказать и во вкусовой модальности: «Для меня это несъедобно, я этого не усвоил, я не могу этого переварить». И в обонятельной тоже можно: «От вашей идеи, мой друг, плохо пахнет». Представьте себе человека, который вам рассказывает о своем опыте. Если он апеллирует к зрительному ряду, какие он будет употреблять слова? Прежде всего, разнообразные цвета и краски. Вот вы его спрашиваете: «Как жизнь?» — и он вам начинает выдавать визуальные эпитеты: яркая, серая, бурая, разноцветная, в полосочку. Ясно, что у него идет апелляция к зрительной модальности. Аудиальная модальность часто связана с тем или иным звучанием — например, «звенящая, звонкая жизнь». Кроме того, к аудиальной модальности относятся слова, не имеющие отчетливого сенсорного оттенка — в частности, все абстрактные понятия: самосовершенствование, индивидуация, анализ и т. д. Иначе говоря, слова, которые не апеллируют ни к визуальному образу, ни к звуковому ряду, ни к телесному ощущению, ни к обонянию, ни ко вкусу, автоматически относятся к аудиальной модальности. Например, какая у меня жизнь? Необыкновенная, неописуемая, небывалая, унылая, невыразительная, ни то ни се, специфическая — мы сразу можем сказать, что это описание в аудиальной модальности. Как ответить на вопрос: «Как жизнь?»
вкусовая жизнь — пряная, сладкая, горькая, кислая, ароматная. Еще пример: как выразить в разных модальностях слово «привлекательный»? Если вы скажете «красивый» — это какая модальность? Визуальная? Вообще говоря, нет: за этим словом не стоит никакого зрительного образа, оно чересчур абстрактно, так что его модальность — аудиальная. Но оно сразу становится визуальным, как только вы дополняете его каким-то визуальным эпитетом, например: «красивый желтый (свитер)». Но заметьте, что если вы скажете «красивый мягкий», то вы окажетесь в кинестетической модальности: «красивый мягкий стул». А как слово «привлекательный» перевести в аудиальную модальность? Здесь вариантов много: годится и оно само, и «красивый», «прелестный», «обольстительный», «прекрасный», «выразительный». На кинестетический язык слово «привлекательный» может быть переведено так: уютный, теплый, мягкий, нежно-шелковый, обольстительно мягкий. И вкусовые привлекательности: вкусный, аппетитный, сочный, нежный. Кстати замечу: есть слова, которые в принципе могут относиться к нескольким сенсорным модальностям. Например «нежный» вполне может относиться и к кинестетической (нежный на ощупь), и ко вкусовой (нежный на вкус). Еще пример: фраза: «Я хочу передать вам информацию». Сама по себе она аудиальна. В подчеркнуто аудиальной модальности она могла бы прозвучать так: «Послушай меня, что я тебе скажу». В визуальной модальности эта фраза может предстать в таком виде: «Я хочу вам показать, продемонстрировать, открыть». В кинестетической модальности: «Я хочу, чтобы вы почувствовали, ощутили, прониклись моей мыслью». Вкусовая модальность: «Я вам сейчас это разжую, а вы это проглотите и переварите». Однажды меня благодарил один темпераментный читатель: «Я вам так благодарен за ваши книги! Я их заглонул! А потом я открыл для себя Заболоцкого и Бродского, и их загло- нул!». В общем, он много цитированных мною авторов успешно «заглонул», но Кастанедой все-таки поперхнулся. Еще примеры переводов в различные сенсорные модальности. Фраза: «Мне нравится то, что сейчас происходит». Визуальная редакция: «Мне кажется это ясным, чистым и блестящим». Аудиальная редакция: «Я слышу в этом что-то хорошее. У меня внутри все поет. Это песня». Кинестетическая редакция: «У меня есть свежее, хорошее чувство, прекрасное ощущение: классно оттягиваемся!» А вот еще типичная реплика: «Хорошо сидим!» Какая она? Ее можно воспринимать визуально, и человек с четкой визуальной направленностью сразу представит себе картинку. А человек кинестетического плана почувствует эту фразу своим телом, и поймет ее как: «уютно, тепло, мягко». Обонятельная и вкусовая модальности: «Я чувствую свежее дыхание, мне нравится аромат, мне нравится привкус». И вот вам полезное упражнение. В комнату входит человек, произносит приветствие и первые слова — и тут же акцентирует свою основную сенсорную модальность. Сумеете ли вы ее определить? Например, он входит и говорит: «Как хорошо вы сегодня выглядите! Какое у вас красивое платье! Как сияют ваши глаза!»
Итак, первое, что нужно иметь в виду: человек выбирает те модальности речи, которые ближе его подсознанию. Если он употребляет какую-то отчетливую модальность, то вполне может быть, что другие модальности его по тем или иным причинам не устраивают или ему не нравятся. И если вы станете разговаривать с ним подчеркнуто в избегаемой им модальности, то вы можете ввести его в транс — или он вообще вас не воспримет. Поэтому психотерапевт должен уметь взаимодействовать с человеком в любой модальности. Сенсорные модальности раскладываются по астрологическим стихиям: зрение соответствует стихии огня, слух — стихии воздуха, телесное восприятие — стихии земли, обонятельное и вкусовое
Но вернемся к теме внешнего выражения. Конечно же, мы употребляем все модальности. Если человек спросит вас напрямую: «Как выглядел ваш друг при встрече?» — то вы, естественно, ответите ему в визуальной модальности (хотя и не обязательно: если вы — истинный аудиал, то скажете: «великолепно», или: «ужасно» — и этим ограничитесь) — но потом быстро съедете на любимую вами. И это выражается не только в том, какие слова человек употребляет: визуального, аудиального, кинестетического ряда, а в том, какие слова он говорит более вкусно, более весомо, рельефно, с большим логическим ударением. Перед значимыми для себя словами речи человек нередко делает паузу — обратите внимание на их модальность. Если вы привыкнете устную речь человека представлять себе как набранную типографским шрифтом, обратите внимание, где там стоят запятые (паузы), где курсив, где полужирный шрифт, где прописные буквы, а где, наоборот, он говорит петитом — и вы быстро научитесь определять используемые им модальности (не только сенсорные, но и все остальные). Не думайте, что визуал буквально всегда будет говорить: вижу, вижу, вижу. Это не совсем так. Но ключевые для себя моменты человек выразит все-таки в любимой модальности. И то же относится и к острым ситуациям: психологическим проблемам, неврозам, фобиям. Когда человек находится в угнетенном, фоби- ческом, невротическом состоянии, у него происходит фиксация модальностей, то есть он не может сменить используемую им модальность на альтернативную. Я давно это заметил, и на этот же эффект обращает внимание Хеллер. Человек без особых проблем, психологически благополучный, свободно меняет модальности. Если же в какой-то области человек фиксируется на определенной модальности, это значит, что у него там скрыта проблема, и ее решение часто возможно путем замены этой модальности на другую. (Чуть позже я вам прочитаю, как это делается на высоком уровне.) Второй момент, почему так важно учитывать и правильно использовать модальности, заключается в том, что если вы разговариваете с человеком, используя разные сенсорные модальности, то вы не найдете с ним общего языка и доверия между вами не возникнет. Это часто так и есть — но я не стал бы на основании этого утверждения делать обратный вывод, на котором настаивают Бэндлер и Гриндер, то есть считать, что если вы с человеком разговариваете в одной сенсорной модальности, то между вами автоматически возникает чувство доверия. Это, конечно же, не так. Что с того, что человек видит мир в образах, как и я — что же, от этого одного я ему буду доверять? Одного этого недостаточно. Но, тем не менее, способность подстраиваться под модальность партнера — это ценное умение, и ему надо учиться. Как? Я, например, выписал из фразеологического словаря некоторые выражения и сгруппировал их по сенсорным модальностям. Слушайте и запоминайте, чтобы, при случае выразительно ввернув нужный оборот, прочно «засветиться» перед партнером в нужной модальности. Визуальная модальность: как в тумане; туманное значение; тьма в глазах; небо с овчинку; видеть в гробу; не видеть дальше собственного носа; иметь в виду; где это видано; как аршин проглотил; смотрит, как баран на новые ворота; как бельмо на глазу: брать верх; брать на пушку; бросаться в глаза; бросить взгляд; валить в кучу; вгонять в краску; гнуть свою линию; красный от гнева; белый от ярости; зеленый от тоски; похож, как две капли воды; ни зги не видно, ясно, как Божий день; ясно, как на ладони; ни пава ни ворона; скалить зубы; класть зубы на полку; глаза бегают; строить глазки, не верю глазам своим. Кинестетическая модальность: камень на душе; камень за пазухой; душу колет, царапает; он у меня в печенках сидит; все жилы вытянул; перевернуться в гробу; взять себя в руки; язык чешется; руки чешутся; пошевелить мозгами; прикусить язык; вертится на языке; не сойти мне с этого места; провалиться мне на этом месте; аж дух занялся; как слону дробина; окунуться с головой; скидывать тяжесть с плеч; с легким паром; зуб на зуб не попадает; вилять хвостом; положить на обе лопатки; насыпать соли на хвост; одна нога здесь, другая там; как гора с плеч свалилась; пристал, как банный лист к заднице; беситься с жиру; гладить по головке; гладить против шерсти; греть змею на груди; до последней капли крови; накалять атмосферу; дубовая башка; мурашки бегают; биться головой об стену; черт дернул за язык; бок о бок; брать быка за рога; брать голыми руками; взять за горло, за жабры; взяться за ум; кататься со смеху; вбивать в голову; вкручивать, впаривать мозги; влезть в доверие; влипнуть в историю; войти в плоть и кровь; сердце упало; точить зубы; раскатывать губу; встать грудью; встать с левой ноги; выбросить дурь из головы; выворачиваться наизнанку; вырвать из сердца; мороз по коже; кишка тонка; дать волю рукам; дать жару; ни жарко, ни холодно; тянуть за душу. Аудиальная модальность: с чужих слов; на слуху; обратиться в слух; сменить гнев на милость (заметьте: «сменить гнев на милость» - абстрактное выражение, в котором нет никаких сенсорных атрибутов, значит, оно аудиально); слыханное ли дело; бабушка надвое сказала; тихий час; тихой сапой; тише воды ниже травы; тишь да гладь; ни звука; в нем говорит кровь; голос крови; пустой звук; на авось; петь дифирамбы; заключительный аккорд; ни бе ни ме ни кукареку; беда как; ужас как; до безумия; бес попутал; продувная бестия; Бог знает; будь ты проклят; не в обиду будет сказано; во весь голос; хоть волком вой; хоть караул кричи; в одну дуду дудеть; задавать тон; дуть под чужую дуду; ни звука; звонить во все колокола; заговаривать зубы; как гром среди ясного неба; как по нотам; детский лепет; ничего не скажешь; поминай, как звали; попасть в тон. Вкусовая модальность: отравить жизнь; кислая мина; сладкая улыбка; «клубнички» захотелось; распускать слюни; не переваривать кого-либо; неудобоваримая ситуация; запахло жареным; запахло порохом; не за понюх табаку; грусть-тоска меня съедает; хлебом не корми; за семь верст киселя хлебать; лаптем щи хлебать; сыт по горло; горькая правда; сладкая ложь; в самом соку; ни под каким соусом; вариться в собственном соку; седьмая вода на киселе; как пить дать; пить кровь; лакомый кусочек; войти во вкус; проглотить пилюлю; мало каши ел; губа не дура; есть поедом; соль земли; задать перцу; хуже горькой редьки; ни под каким соусом; расхлебывать кашу; пальчики оближешь; испить горькую чашу до дна; разжевать и в рот положить; слюнки текут. Обонятельная модальность: запахло паленым; запахло порохом; держать нос по ветру; чую русский дух; носом чую; пахнет жареным; деньги не пахнут; чтобы и духом не пахло; русским духом пахнет; ни за нюх табаку; вынюхивать; разнюхать; и не нюхал еще; чуешь, чем пахнет; дурман; тухлятина; снюхиваться; с запашком; вдыхать аромат; благоухать. Разумеется, мои списки неполны и неточны: многие выражения вы можете интерпретировать иначе: например, отнести выражение «слюнки текут» не к вкусовым, а к визуальным — так сделает любой визуал. Однако продолжите и уточните их сами; вообще: использование фразеологизмов сделает вашу речь более выразительной: за ними стоят большая энергия и образная сила. Однако я продолжаю тему сенсорных модальностей. Пока что мы с вами обсуждали тему внешнего выражения, то есть стихию огня психологической астрологии. Но эти модальности фигурируют также в стихиях воздуха и воды, то есть в восприятии и во внутренней переработке, и в этих аспектах человеческой жизни доминирующая модальность человека может отличаться от той, которую человек предпочитает во внешнем выражении. Иногда они могут все три быть разными, например, человек воспринимает преимущественно аудиально, внутренне себе представляет кинестетически, а выражает визуально. Кроме того, неврозу или фобии обычно тоже соответствует совершенно определенная сенсорная модальность, часто отличающаяся от доминирующей при внешнем выражении. И фобическая, и невротическая модальности, если они есть, тоже могут быть разными. Что такое доминирующая сенсорная модальность восприятия? Она определяется тем органом чувств, с помощью которого человек собирает основную для себя информацию из окружающего мира. Совершенно неправильно думать, что все люди одинаково воспринимают мир всеми пятью органами чувств. Это не так: у каждого человека есть свои оттенки и акцентуации. У кого-то доминирующая модальность восприятия — зрительная, у кого-то слуховая, у кого-то кинестетическая. Доминирующая кинестетическая модальность восприятия означает, что человек телесно переживает то, что он перед собой видит и то, что он вокруг себя слышит. Он буквально запускает в свое тело визуальную и ауди- альную информацию, и она у него по телу гуляет. Например, он посмотрит на вас и скажет: «Я от тебя весь таю». Это надо понимать буквально: у него от вашего вида расслабляются мышечные тонусы. Или он смотрит на другого человека, и его бросает в дрожь. Это для него не метафора, а чисто физическое, а заодно эфирное — в общем, кинестетическое переживание. И именно так он воспринимает мир: его прямая реакция на мир — кинестетическое переживание. Репрезентативные системы. Я думаю, вам уже понятно, что люди по-разному воспринимают мир: одни его слушают, некоторые смотрят, кто-то нюхает, чует, а кто-то реагирует кинестетически. Но вот восприятие закончено. Что происходит дальше? Дальше включается стихия воды, то есть идет внутренняя переработка полученной информации. И в этой переработке участвуют внутренние, как их называют, жүктеу/скачать 1.42 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|