Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев) Апокалипсис. Беседы на радио «Град Петров». Беседа №

Спасенное множество стоит непосредственно перед престолом и перед Агнцем, там, где до сих пор находились только 4 животных, 24 старца и ангелы. Это означает, что теперь спасенные христиане имеют теснейшее общение с Богом (престол) и со Христом (Агнец). Они носят обещанные им белые одежды (3,5; 6,11), которые «убелены Кровью Агнца» (7,14). Имеется в виду даруемое в крещении спасение (вспомним крещальный гимн 5,9: «Ты… Кровию Своею искупил нас Богу»). Там речь шла о спасении преследуемых христиан благодаря искупительной жертве Христа. Пальмовые ветви в их руках – символы их победы (ср. 1 Макк 13,51; 2 Макк 10,7). Они воспевают победную песню, в которой благодарят за свое спасение Бога и Агнца (ср. Пс 3,9; Ион 2,10). Речь здесь идет не о каком-то абстрактном спасении (в оригинале это слово стоит с определенным артиклем), но о конкретном эсхатологическом спасении, полученном от Бога и Агнца. Несколько странно для нас и необычно звучит «спасение Богу нашему… и Агнцу». Дело в том, что в ветхозаветных параллелях Пс 3,9 и Ион 2,10 слово, которое здесь переведено как «спасение», имеет разные смысловые оттенки. В частности, может быть переведено как «победа». А дательный падеж («спасение Богу… и Агнцу) здесь возник из-за того, что это восклицание имеет продолжение в ангельском славословии 7,12, где благословение и слава и т.д. возносятся именно Богу (естественно, в дательном падеже). Так что вообще-то гимн спасенных имеет такой смысл: «Победа Бога нашего, сидящего на престоле, и Агнца!».

Находящиеся в небесном тронном зале ангелы своим «аминь!» подтверждают этот гимн и восхваляют Бога славословием из семи благословений. Число семь здесь намекает на вечное, никогда не прекращающееся славословие. Так уже было в славословии Агнцу в 5,12. Но здесь Агнец не упоминается. Происходит это в согласии с литературной формой, характерной для Иоанна. Дело в том, что здесь завершается цикл, начавшийся в гл. 4, где открывается видение престола и Бога, Сидящего на престоле, но еще не появляется Агнец, Который составляет собственно центр и ядро содержания всего цикла. Но все начинается в Боге и завершается в Боге.

В 7,13 начинается толкование видения. Как и в 5-й главе, толкует и объясняет всё один из «старцев». Толкование гласит, что Иоанн увидел «пришедших от великой скорби». Напомню, что словом «скорбь» в Синодальном переводе передается слово подлинника, которое означает «гонение, притеснение, преследование». Речь идет о преследуемых христианах. Начиная с пророчества Даниила (Дан 12,1) предполагалось, что перед концом света наступят времена страшных бедствий и гонений народа Божия. Благодаря «Крови Агнца» верные христиане достигнут спасения. Они омыли и убелили одежды свои Кровью Агнца. Это высказывание парадоксально. Как можно кровью «убелить» одежды? А ведь вымытые, чистые одежды необходимы для приближения к Богу (Исх 19,10.14). Одежда в Библии всегда символизирует внутреннее состояние человека. Христиане, сохранившие свою верность Христу в дни «великой скорби», стали соучастниками спасительной жертвы Христовой, которая очистила, омыла их и приблизила их к Богу. Вот эта искупительная жертва и символизирована здесь образом Крови Агнца. Число искупленных, омытых, освященных необозримо. Это видение может придать уверенность и стойкость тем малоазийским христианам, которым адресована книга Апокалипсис, и которые уже сейчас испытывают «скорби» преследования.

Верные победители стоят перед престолом Божиим, то есть получают награду вечного священнического служения (7,15). Разумеется, это служение не сводится к культу, к ритуалу. Символический язык говорит о том, что превосходит всякий культ и ритуал: священническое служение означает здесь непосредственное, живое, «лицом к лицу» переживание Божественного присутствия. Сам Бог раскинет над ними Свой шатер (так буквально то, что у нас переведено «будет обитать в них»). Этот символ скинии, шатра очень важен для Библии. Он означает тесное общение Бога с Его народом, как это было во время странствия по пустыне. Можно сравнить Ин 1,14: «Слово стало плотию и обитало с нами», буквально жило в шатре среди нас, хотя мы прекрасно понимаем, что Иисус Христос жил не в шатре. Но такова уж метафора. Общение с Богом означает полноту блага, которая здесь изображается как избавление от всех лишений земной жизни (голод, жажда), от угрожающих существованию человека природных катастроф (палящее солнце, зной). Здесь Иоанн почти цитирует Ис 49,10: «не будут терпеть голода и жажды, и не поразит их зной и солнце; ибо Милующий их будет вести их и приведет их к источникам вод». Агнец, Который теперь на престоле («среди престола» - несколько неудачный перевод), то есть разделяет Божественную власть, будет как Пастырь добрый (Иез 34,23) водить спасенных на живые (то есть дающие жизнь, животворные) источники вод (ср. Ис 49,10, Пс 22,2). Вода как необходимый элемент уже естественной жизни здесь выступает символом спасительного дара жизни будущего века. И теперь исполнится пророчество Исаии: «отрёт Господь Бог слёзы со всех лиц…»(Ис 25,8). Больше не будет скорби и печали (Откр 21,4).

Итак, подводя итоги 7-й главы, мы можем сказать, что в начале этой главы символически изображалась Церковь воинствующая (ecclesia militans), а во второй части главы – Церковь торжествующая (ecclesia triumphans).

Христиане в годы, когда писалась книга Откровения, жили в очень трудное для них время, в годы, когда Римской империей правил император Домициан, начавший официальное преследование христианства как запрещенной религии. Высказывания всей книги в целом и прочитанных нами глав в частности, конечно, призваны были придать христианам мужество и выдержку среди физических страданий и духовной борьбы. С Христом они победят, чтобы затем вкушать блаженство в вечном общении с Ним и Его Отцом. В прочитанном нами тексте Иоанн уже предвосхищает то, что будет составлять содержание Откр 21сл. Но пока еще многое не высказано. Еще не конкретизировано, в чем, собственно, будут заключаться грядущие «скорби». Мы еще ничего не знаем о союзе земной власти с потусторонними силами зла и погибели. Об этом будет сказано в Откр 12 – 19. Но прежде должна быть открыта седьмая печать, за которой последуют видения нового седмеричного ряда эсхатологических «казней».
Беседа № 17.

2. 
   Снятие седьмой печати и видения семи труб (8,1 – 11,19).
   

Дальнейшее повествование книги Откровения носит центральный и знаменательный характер. Снятие седьмой печати в принципе должно знаменовать Конец, наступление нового века, которому должен предшествовать уже пророчески возвещенный Суд. Но при снятии последней печати не происходит ничего подобного тому, что было при снятии остальных печатей. Наступает получасовая тишина, и в повествование вводятся видения семи труб (8,1-6). Такое впечатление, что Иоанн именно во время получасовой тишины в небе видит семь ангелов с трубами. Далее эти ангелы начинают трубить (8,7 – 11,19). Звуки труб, как и снятия печатей, вызывают те или иные катастрофические события.

Теперь обнаруживается, как важны для автора были предшествующие сцены с запечатлением спасенного народа Божия и с изображением его блаженного состояния (7,1-19). Звуки труб вызывают катастрофы, которые касаются только тех, кто не имеет печати Бога (9,4). «Все святые», то есть христиане, возносят свои молитвы к Богу (8,2-6). Ангелы трубят, и эти трубные звуки вызывают новые «казни», которые могут быть поняты как исполнение молитв христиан. Эти молитвы, таким образом, несут на себе такую же функцию в отношении последующих событий, как и жалоба мучеников перед престолом Божиим (6,10). Царствие Божие должно проявлять себя все больше и больше. Заметно усиление катастрофических следствий от звуков труб по сравнению с тем, что происходило при снятии печатей. Первые четыре печати и, соответственно, первые четыре всадника вызывают гибель четвертой части земли (6,8). Первые четыре трубы вызывают гибель уже третьей части земли, моря и звезд (8,7-12). Последние три трубы вызывают три последних «горя». Так комбинируются два символических числовых ряда: семь и три. Вопреки всякой видимости торжества зла, Бог являет Свою правду на земле уже сейчас. И потому в конце звучит гимн благодарения Богу (11,17сл.). Такова линейная картина повествования. Однако, как мы увидим далее, литературная композиция книги не совсем согласуется с нашим привычным «линейным» прочтением. Но об этом речь впереди.
Тишина в небе и молитвы святых (8,1-6).
¹ И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса. ² И я видел семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им семь труб.

³ И пришел иной Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом. ⁴ И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога. ⁵ И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение. ⁶ И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить.
Видение седьмой печати говорит уже не о событиях на земле, но о событиях на небе. Там воцаряется получасовая тишина. Толкований этой тишины было очень много. Пожалуй, наиболее правдоподобно следующее. В апокалиптической литературе того времени говорилось о тишине, царившей перед началом Творения Божия. Говорилось также о том, что и перед новым, эсхатологическим творением тоже наступит тишина и молчание (например, 4 Ездр 6,39; сир. Варух 3,7; Псевдо-Филон Древн 60,2). Царящая в небе получасовая тишина – как бы задержка дыхания, во время которой, впрочем, совершаются некие действия. То, что описано в 8,2-6, кажется, происходит именно во время этой тишины. Можно понимать эти полчаса и как время кризиса, во время которого происходит божественное решение о грядущих событиях.

Вводится новая группа ангелов. Предполагается, что они известны читателю. Они напоминают ту группу архангелов, которая известна из иудейской литературы (ср. Тов 12,15). Книга Откровения вообще не проявляет интереса к именам архангелов. Упоминается по имени только Михаил в 12,7. Из эфиопской книги Еноха мы узнаем имена всех семи архангелов. Сам Бог вручает каждому из них по трубе. Здесь Иоанн примыкает к ветхозаветной и иудейской апокалиптической традиции, согласно которой звук трубы возвещает близость Судного дня Яхве (Иоиль 2,1; Соф 1,16; ср. Мф 24,31; 1 Фесс 4,16; 1 Кор 15,52), эсхатологического возвращения Израиля (Ис 27,13; Зах 9,14), явления Мессии (Апок Авр 31,1сл.). «Труба» - условный перевод. Речь идет, скорее всего, об особом духовом инструменте «шофаре», кривом бараньем роге.

Прежде чем ангелы начинают трубить (8,6), сообщается еще об одном важном событии на небе. Появляется еще один ангел с золотой кадильницей, которую он затем разжигает. Вместе с фимиамом к престолу возносятся молитвы святых, то есть верующих. Такое молитвенное посредничество ангела известно уже из Ветхого Завета (ср. Тов 12,15: Рафаил; Дан 10,21; 12,1: Михаил; Откр 5,8). О содержании молитв прямо не сообщается. Судя по контексту, это молитвы притесняемых на земле христиан. Они, как и души убиенных мучеников на небе (6,9-11), просят Бога о том, чтобы Он скорее осуществил Свое Царствие и правосудие. Это подтверждается воздействием молитвы. Бог слышит ее. И тогда ангел с жертвенника, на котором перед этим приносился в жертву фимиам вместе с молитвами христиан, берет огненный жар, то есть угли, наполняет ими кадильницу и повергает этот огонь на землю. Образ углей, бросаемых на землю, восходит к Иез 10,2. Там ангелу отдается приказ бросить на обремененный грехами Иерусалим горящие угли с жертвенника. Низвержение огня и пламени – символ проявления гнева Божия (Мф 3,10сл.; 2 Фесс 1,8) и образ грядущих катастроф как предвестий Последнего Суда. Раздается гул и гром, появляются молнии и происходят землетрясения – ветхозаветные образы теофании, богоявления.

После этого сказано, что семь ангелов приготовились трубить в свои трубы. Звуки труб вызывают дальнейшие «казни». Они затрагивают только грешников, и не приносят вреда верным христианам, чьи молитвы как раз и исполняются с наступлением этих казней.

Содержание видений вполне традиционно. В основе изображений – «казни египетские» (Исх 7–10). Египет всегда символизировал мир безбожия. Разумеется, отражено и непосредственное переживание природных катастроф. Но вряд ли возможно идентифицировать изображенные «казни» с теми или иными катастрофическими событиями времени Иоанна. Все они – образы, которые призваны изобразить Суд Божий над неверным миром, точнее, наказание мира в ожидании его покаяния. Одновременно эти образы – попытка осмысления истории (ведь не природа как таковая в центре внимания Апокалипсиса, а люди и их история). Христиане запечатлены. Они, сохраняя верность, могут не страшиться своей судьбы. Страх должны испытывать враги Бога и Церкви.

Звук первой трубы вызывает страшную грозу, которая уничтожает треть плодородной земли. Иоанн использует здесь мотивы седьмой казни египетской (Исх 9,24 сл.): град уничтожает все травянистые растения, а смешанный с градом огонь (молнии) сжигает все деревья. «Кровь» взята, вероятно, из книги пророка Иоиля (2,30; ср. Деян 2,19). Там кровь была знамением, предвещающим Конец. Здесь катастрофа постигает треть земли (далее – треть моря, треть пресных вод и треть светил небесных). Это уже больше, чем четверть земли (6,8) при снятии первых четырех печатей. Ясно, что речь идет об усилении наказаний. Но не только об этом: ведь треть – еще не предел. Далее могут последовать и более страшные катастрофы, которые затронут, скажем, уже не ¼ и не ⅓, а ½ космических стихий.

Вторая труба вызывает уничтожение трети живых существ в море. Это напоминает первую казнь перед Исходом из Египта (Исх 7,20), когда Нил превратился в кровь. Кровь здесь, как и в первой казни египетской, выступает как нечто угрожающее жизни. Это явный контраст к искупительной, животворящей и спасающей Крови Агнца. Какая-то огромная масса, похожая на пылающую гору, брошена в море. Это напоминает извержение вулкана, но может отражать и апокалиптическое представление о некоей падающей «звезде» («И я увидел там семь звезд, как большие горящие горы», эфиоп. Енох 18,13). При этом в море гибнет треть кораблей.

Звук третьей трубы вызывает катастрофу, которая не имеет отношения к казням египетским. С неба падает звезда, которая приводит в негодность питьевую воду трети рек и источников. Звезда эта символически называется «полынь» (абсент, вермут). Полынь – очень горькое растение, хотя горечь его и не ядовита. Но здесь подразумевается, что полынь – горький яд. В Ветхом Завете полынь и желчь – символы жестоких страданий и Суда, следующего за отпадением от Бога (Втор 29,18; Плач 3,15.19; Иер 9,15; 23,15). В таком переносном смысле воды, ставшие горькими и ядовитыми из-за полыни, - смертельны для части неверующего мира. Эта метафора показывает, что верных христиан эта катастрофа не коснется. Об их участи речь пойдет далее, начиная с 11 и 12 глав. Пока же, в связи с «казнями» о судьбе христиан говорится лишь намеками. В свое время после аварии на Чернобыльской атомной электростанции много говорилось о том, что вот, мол, исполнилось предсказание Апокалипсиса, связанное с падением звезды Полынь. Ведь слово «чернобыль» означает по-украински полынь. А если так, то близок конец света. Но на это можно возразить не только тем, что слишком уж атомная электростанция не похожа на звезду, упавшую с неба, скажем, на какой-нибудь метеорит, но и тем, что катастрофы, символически изображаемые в Апокалипсисе, означают не конкретные события, а то, что всегда сопровождало, сопровождает и будет сопровождать нашу жизнь на этой земле. Войны, эпидемии, грозы, бури, падения «звезд», затмения, землетрясения, - все это неотъемлемые характеристики жизни греховного человечества. Что до конца света, то с Чернобылем он не наступил, хотя и приблизился. А для многих людей наступил и задолго до Чернобыля, ибо смерть всякого человека означает для него конец жизни на этой земле и, следовательно, конец света.

Четвертая труба вызывает частичное затмение небесных светил. За этой катастрофой стоит девятая казнь египетская, длившееся три дня затмение (Исх 10,22), так называемая «тьма египетская». О затмении как знамении Суда говорили пророки (Ис 13,10; Иер 4,23; Иез 32,7; Иоиль 2,31; 3,15). Как и в случае Египта, речь идет о Суде над врагами Бога и врагами народа Божия.

Стих 8,13 в нашем переводе говорит о летящем по небу Ангеле. В критическом тексте – о летящем орле. Возвещается переход к следующим трем «казням» труб. Орел (ангел) грозит неверующему человечеству еще большими наказаниями. Следуют три «увы» (в нашем переводе – три «горя»). Первое «увы» исполняется в пятом, а второе «увы» – в шестом видении трубы (ср. 9,12; 11,14). Третье «увы» вызывает окончательный Суд, который происходит с излиянием семи чаш гнева (гл.16). Согласно ветхозаветной традиции провозглашение «увы, горя», наподобие проклятия, уже вводит в действие то или иное несчастье. Здесь провозглашаемые бедствия коснутся только боговраждебное человечество. Верующим гарантирована безопасность во всех грядущих событиях (7,1-8; 9,4).

Но почему речь идет об орле? Это трудный вопрос, тем более что в более поздних рукописях орел заменен Ангелом (выравнивание текста по 14,6). Орел в иудейском предании – нечистая птица и поэтому не может выступать как вестник Божий (только в одной книге орел выступает как вестник, в сирийском Апокалипсисе Варуха 77,19слл.). Кроме того, орел – символ Римской империи. Здесь орел – вестник страшных катастроф и погибели. Среди птиц небесных орел самый сильный, имеет самые большие крылья и летает выше всех. Может быть, поэтому он выбран возвещать наступление всяких ужасов? Возможно также, что текст напоминает слово Иисуса Христа: «Где труп, там соберутся и орлы» (Лк 17,37, пар. Мф 24,28). Это слово Спасителя говорило о знамении последних бедствий, так что путь вестнику беды в 8,13 был уже проложен.

Звезда, которая падает на землю со звуком пятой трубы, представлена как некий ангел. Этот ангел получает от Бога ключ от бездны, чтобы открыть дверь в колодец, соединяющий поверхность земли от ада, той бездны, где обитают бесы (ср. 2 Петр 2,4). Бездна считалась местом пребывания умерших (Пс 70,21 LXX; 106,20; Рим 10,7), но здесь бездна – темница злых падших духов (например, Лк 8,31). Хотя на сцену выходят бесовские силы, их богоборческая деятельность пока еще не упоминается. Ангел исполняет волю Божию, и бесы свершают Божий Суд над безбожным человечеством. Символ гнева Божия – дым, поднимающийся из бездны (ср. Быт 19,28). Дело в том, что бездна мыслилась полной огня. Поэтому, когда она открывается, из нее вырывается дым. От этого дыма помрачается солнце и воздух, и, наконец, из дыма вылетает саранча. Она получает от Бога власть, какую имеют скорпионы. Она нападает не на растения, а только на безбожных людей. Подчеркнуто, что христиан это не касается (9,4; ср. 7,1-8). Власть демонической саранчи ограничена: она не смеет убивать свои жертвы, но только должна их мучить. Во времени ее действие тоже ограничено пятью месяцами. Смысл этого срока не совсем понятен. Ясно только, что пять месяцев должны означать длительность мучений. Подмечалось также, что реально саранча причиняет вред именно в течение пяти месяцев, с весны до конца лета. Мучение, которое причиняет людям своими жалящими хвостами саранча, столь невыносимо, что они мечутся в поисках смерти, но умереть не могут (ср. Иов 3,21; Иер 8,3).

Описана саранча (9,7-10) как некие демонические существа, с наполовину звериными, наполовину человеческими чертами. Сравнение с боевыми конями взято из Иоиль 2,4сл.; львиные зубы – из Иоиль 1,6, а сравнение шума от ее крыльев со стуком от множества колесниц и коней, бегущих на войну, - из Иоиль 2,5. Прочие черты весьма причудливы – как бы золотые венцы; лица, похожие на человеческие; длинные, как у женщин, волосы. В ст.9 игра слов: греческое слово thorax означает «грудь» и «броня». Все это, вероятно, имеет фольклорное, мифологическое происхождение. В литературе существует такой рассказ одного путешественника по Аравии, который передает народное описание саранчи у бедуинов: «голова у саранчи как голова лошади, ее грудь как грудь льва, ноги – ноги верблюда, тело – змеи, хвост – хвост скорпиона, ее усики – волосы девушки». Это записано совсем недавно. Иоанн своим изображением саранчи достигает того, что возникает образ страшной угрозы, которая, впрочем, касается только безбожного мира. Власть Божия над творением столь велика, что Он может поставить на службу Себе даже бесов.

«У саранчи нет царя», - говорится в книге Притчей (30,27). А здесь у бесовской саранчи есть царь (9,11). Его имя по-еврейски Аваддон. Так в Библии называется бездна, царство мертвых (Иов 26,6; 28,22; 31,12 («истребление»); Пс 87,12 («место тления»); Притч 15,11; 27,20). В Откровении Аваддоном называется ангел бездны. Подразумевается владыка бездны и демонов. Это подтверждает греческое наименование этого ангела – Аполлион, то есть «губитель». Этот перевод напоминает имя греческого бога Аполлона, который еще у Эсхила считался, помимо всего прочего, богом чумы и вестником смерти.

Итак, бесовские силы подчиняются Богу и исполняют приговор над безбожным миром. Хотя первое горе, которое приносят эти демоны очень большое, еще большее горе только предстоит (9,12; ср. 8,13).
Шестая труба. Гибель трети безбожников (9,13-21).
¹³ Шестой Ангел вострубил, и я услышал один голос от четырех рогов золотого жертвенника, стоящего пред Богом, ¹⁴ говоривший шестому Ангелу, имевшему трубу: освободи четырех Ангелов, связанных при великой реке Евфрате. ¹⁵ И освобождены были четыре Ангела, приготовленные на час и день, и месяц и год, для того, чтобы умертвить третью часть людей.
¹⁶ Число конного войска было две тьмы тем; и я слышал число его. ¹⁷ Так видел я в видении коней и на них всадников, которые имели на себе брони огненные, гиацинтовые и серные; головы у коней — как головы у львов, и изо рта их выходил огонь, дым и сера. ¹⁸ От этих трех язв, от огня, дыма и серы, выходящих изо рта их, умерла третья часть людей; ¹⁹ ибо сила коней заключалась во рту их и в хвостах их; а хвосты их были подобны змеям, и имели головы, и ими они вредили.

²⁰ Прочие же люди, которые не умерли от этих язв, не раскаялись в делах рук своих, так чтобы не поклоняться бесам и золотым, серебряным, медным, каменным и деревянным идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни ходить. ²¹ И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем.
Шестая труба приносит дальнейшее усиление «казней». Здесь людей уже не просто мучают, но треть безбожников убивают. Делает это снова бесовское воинство, которое приводят в действие сатанинские ангелы. Это воинство выходит не из бездны, как в видении пятой трубы, но с востока. В конце видения мы получаем ответ на вопрос, готовы ли безбожники признать власть Божию и поклониться Ему (9,20сл.). Ответ отрицательный: перенесенные катастрофы не подвигли их к раскаянию и к отказу от сопротивления Богу.

Шестая труба вызывает некий анонимный голос, который раздается от четырех рогов жертвенника, от которого к Богу возносился фимиам и молитвы святых, и с которого в ответ на молитву христиан ангел бросил на землю горящие угли (8,3-5). Мы не можем определить, кому принадлежит этот голос. Ясно только, что его обладатель стоит на службе исполнения воли Божией.

Шестой трубящий Ангел должен освободить четырех ангелов, связанных возле Евфрата (9,13). Это не те же ангелы, которые были упомянуты в 7,1 (ангелы на четырех концах земли). Здесь речь идет о неких демонических существах, злобные силы которых по повелению Божию теперь высвобождаются. Внешнюю параллель к этому можно увидеть в высказывании эфиопского Апокалипсиса Еноха. Там некие злые ангелы подстрекают парфян и мидян к военному походу против Израиля. Вот текст: «В те дни соберутся ангелы и обратятся на восток к парфянам и мидянам, чтобы возбудить царей их, чтобы нашел на них дух беспокойства, и помчались они со своих престолов, чтобы вскочили они как львы со своих лежбищ и как голодные волки среди стаи своей. Поднимутся они и вступят на землю избранных Божиих…» (эфиоп. Енох 56). Но, впрочем, во время своего похода против «земли избранных» они терпят поражение. Вероятно, этот текст был вдохновлен пророчеством Иезекииля (38сл.), причем Гог и Магог Иезекииля были отождествлены с парфянами и мидянами. Но их поход нельзя сравнивать с походом бесовского войска шестой трубы ни по результату, ни по цели. Ведь в Откровении речь идет совсем о другом: о Божием наказании безбожного мира. Евфрат в те времена образовывал приблизительную восточную границу Римской империи. Считалось, что по ту сторону реки обитают ужасные и представляющие великую угрозу языческие народы (ср. также 16,12). Автор использует эти наполовину реальные – наполовину мифические представления, чтобы пролить свет на истинную ситуацию безбожного человечества в целом. Поэтому не имеет большого смысла спрашивать о каких-то конкретных исторических событиях, лежащих за этими описаниями.

Без попущения Божия бесовское воинство ничего предпринять не может. Установлен даже точный срок его выступления (9,15). Ограничено и число тех, кого это войско смеет умертвить: убита только треть человечества. То, что речь идет именно о неверующем мире, однозначно показывает 9,20, где сказано, что прочие люди не раскаялись. Следовательно, наказаны были те грешники, которые нуждались в раскаянии.

Четыре ангела представлены как начальники конного войска. При этом Иоанн опирается на традиционный материал. Но для него важнее невообразимое число всадников. Войско насчитывает «две тьмы тем», то есть двести миллионов бесов. («Тьма» – по-славянски 10.000, по-гречески, кстати, - «мириад», слово, известное и в нашем языке). 200.000.000 – это в два раза больше числа ангелов, названных в 5,11, где речь шла о космической литургии Богу и Агнцу (ср. также Дан 7,10). Тем самым говорится, что число войска реально не представимо, и, следовательно, с порога отвергается возможность отождествлять его с каким-нибудь земным войском. Это подкрепляется также последующим подробным описанием этой конницы (9,17-19). Речь идет не о земных всадниках, но о каких-то бесах, которые разукрашены мифическими чертами. Броня, то есть панцири, на всадниках огненного, гиацинтового и серного цвета, то есть красные, дымчатые и желтые. Это соответствует средствам уничтожения: огню, дыму и сере, которые вырываются из пастей коней, головы которых как у львов. Примечательно, что треть безбожного человечества убивают не всадники, но три «казни», а именно, огонь, дым и сера из пастей коней (9,18). Вообще говоря, огнедышащие кони – широко распространенное представление в античном мире. А согласно Иов 41,11-13 пламень огненный и дым изрыгает морское чудовище Левиафан. Сера и огонь низвергаются на грешные города Содом и Гоморру (Быт 19,24.28). Комбинируя эти два текста, тайновидец описывает смертоносную мощь диавольской кавалерии. Кони причиняют вред своими пастями и хвостами, подобными змеям.

Но 9,20сл. показывает безрезультатность не только последней «казни», но и всех казней вообще. Как казни египетские не смогли подвигнуть фараона освободить израильтян от принудительных работ в Египте и тем самым признать власть Божию (Исх 11,10), так и здесь страшные события вовсе не впечатлили тех, кто пережил все эти ужасные «казни». Они не отказались от своих идолов, которые презрительно называются здесь изделиями их рук (ср. Ис 2,8; 17,8; Мих 5,12; Дан 5,4.23 и т.п.). Бессмысленность идолослужения подчеркивается перечислением земных материалов, из которых сделаны идолы. Создавая самим себе изображения богов, люди ставят творение на место, которое подобает только Творцу (ср. Рим 1,19-25). Следствием такого извращенного богослужения стала греховная жизнь безбожников. Три греха – убийство, блуд и воровство – известны из Десяти заповедей (Исх 20,13-15) и из каталогов пороков у апостола Павла (Гал 5,20). А вот чародейство упоминается только в Откровении (ср. Откр 21,8; 22,5). Причина этого, вероятно, в том, что в восточном Средиземноморье магия была составной частью народной языческой религиозности (ср. Деян 19,18сл.).

Нераскаянное боговраждебное человечество творит себе богов из тварей и тварной материи и, соответственно, ведет безбожную жизнь. Между ним и христианами нет ничего общего. Христиане запечатлены Богом (7,1-8.9-17), они на стороне Бога, в то время как прочее человечество на другой стороне, оно упрямо отказывается признавать господство Божие. Но его сопротивление, в конце концов, будет сломлено. Об этом речь пойдет в 11-ой главе.
Беседа № 19.
Пророческое поручение Иоанну (10,1-11).
¹ И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные, ² в руке у него была книжка раскрытая. И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю, ³ и воскликнул громким голосом, как рыкает лев; и когда он воскликнул, тогда семь громов проговорили голосами своими. ⁴ И когда семь громов проговорили голосами своими, я хотел было писать; но услышал голос с неба, говорящий мне: скрой, что говорили семь громов, и не пиши сего. ⁵ И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле,

поднял руку свою к небу

⁶ и клялся Живущим во веки веков,

Который сотворил небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, и море и все, что в нем, что времени уже не будет; ⁷ но в те дни, когда возгласит седьмой Ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим пророкам.

⁸ И голос, который я слышал с неба, опять стал говорить со мною, и сказал: пойди, возьми раскрытую книжку из руки Ангела, стоящего на море и на земле. ⁹ И я пошел к Ангелу, и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед. ¹⁰ И взял я книжку из руки Ангела, и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало во чреве моем. ¹¹ И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах, и языках и царях многих.
Сначала посмотрим на текст так, как мы его непосредственно читаем, не задумываясь о его месте в структуре всей книги Откровения.

Итак, прежде чем протрубит седьмая труба (11,15), которая возвестит «третье горе», Иоанн делает вставку в повествование, наподобие тому, как это было между шестой и седьмой печатями (7,1-17). Эта вставка делится на три части. В первой части (10,1-11) Иоанн получает от Ангела с неба приказ действовать как пророк. Во второй части (11,1-2) Иоанн измеряет храм – символ того, что Бог знает Своих и хранит их. Наконец, очень важная третья часть (11,3-14) – аллегория о двух свидетелях, которые символизируют верное свидетельство и конечную победу Церкви. Высказывания 10-ой и 11-ой глав были очень важны и актуальны для Церкви того времени, т.к. в них ясно выражена участь Церкви перед близящимся концом.

В 10-ой главе, которая служит предисловием к последующей 11-ой главе, Иоанн получает новое откровение. Он должен съесть некую книжку и сообщить Церкви ее содержание (11,1-13). Здесь же он получает приказ опять пророчествовать о народах, и племенах, и языках и царях, что, возможно, указывает на пророческие главы 12-18.

Глава 10 делится на три части. В стт.1-4 появляется «сильный Ангел» с раскрытой книжкой и звучат голоса семи громов. Во 2-ой части (5-7) Ангел клянется, что времени больше не осталось. В 3-ей части (8-11) Иоанн съедает книжку и получает задание пророчествовать.

Итак, Иоанн видит, что с неба сходит некий «сильный Ангел». Это напоминает нам о «сильном Ангеле» из 5-ой главы (5,2), где речь тоже идет о книге, как и здесь. Этот Ангел не принадлежит к тем семи архангелам, которые трубят в трубы. Ему приданы божественные черты. Подобно Самому Богу и Сыну Человеческому, Он является облеченным в облако (Исх 16,10; 3 Цар 8,10; Пс 103,3; Дан 7,13). Над головой его радуга, как вокруг престола Божия в 4,3 (ср. Быт 9,13; Иез 1,28). Его лицо сияет как солнце, как у Сына Человеческого в 1,16. То же относится к его ногам, которые выглядят как столпы огненные (1,15). Все эти символические описания служат тому, чтобы сделать наглядным: Ангел наделен особо важными полномочиями и действует по поручению Бога и Сына Человеческого, то есть Агнца, или Христа. Возможно, это Архангел Гавриил, если обозначение «сильный» понимать как игру слов. Дело в том, что Гавриил по-еврейски и означает «сильный как Бог». Раскрытая книжка в руке Ангела напоминает о книге, запечатанной семью печатями (5,7). Ее содержание изложено в 11,1-13. Сильный Ангел очень велик. Он ставит ноги на море и на землю. Это означает, что он послан во всю вселенную. Вообще, следует заметить, что описания Ангелов в Библии совсем не напоминают те образы из церковной живописи, к которым мы привыкли. Перед нашими глазами ангелы всегда предстают в виде нежных женоподобных фигур или крылатых пузатеньких младенцев, а то и просто отделенных от туловища умильных младенческих головок с амурными крылышками. В Библии вообще, а в Апокалипсисе особенно, Ангелы Божии призваны вызывать страх, трепет и то благоговение, которое ни оперенные дамы, ни крылатые младенцы вызвать не в состоянии.

Перед тем как Ангел вручает Иоанну книжку для того, чтобы тот пророчествовал, он подает ему две вести. Сначала он рычит как лев. Это вызывает, как эхо, раскаты семи громов. Весть, которую при этом получает Иоанн, должна быть «запечатана» (в Синодальном переводе «сокрыта») и не записана (10,3сл.). Таким образом, весть остается нам неизвестной. Ясно только, что она исходит от Бога. В Ветхом Завете рычащий лев – символ гласа Божия (Ос 11,10; Амос 3,8; ср. Амос 1,2; Иоиль 3,16), и гром в Библии всегда сопровождает теофанию, богоявление (ср. Пс 28). Если для нас весть не сохранилась, то это не потому, что она непонятна, но потому, что она не записана. В отличие от того, что происходило в иудейских апокалипсисах, Иоанн не должен сохранять для будущего никакого тайного знания (так в Дан 12,4; 4 Ездр 14,18-48). Он не должен ничего записывать. Почему, - не сказано. Возможно, этот запрет связан с содержанием возвещенного семью громами. Но этого содержания мы не знаем. Можно только сказать, что содержание того, что не должно быть записано, не относится к непосредственной задаче Иоанна. Возможно, что речь могла идти о дальнейших «казнях», ибо даже гибель трети неверующего человечества не привела оставшихся в живых к покаянию (9,20сл.). Но важнее то задание Иоанну, о котором сообщается далее.

Тот же голос, который запретил Иоанну записывать содержание того, что проговорили семь громов (10,4), теперь требует от него совершить действие-знамение (10,8-9). Эта сцена воспроизводит образы из книги пророка Иезекииля (Иез 2,8 – 3,3). Как и Иезекииль, Иоанн должен съесть книгу, принять ее во чрево, быть обремененным, беременным ее содержанием. А содержание книжки, которую Иоанн должен съесть, - не что иное как «тайна Божия» (10,7). Таким образом, Иоанн однозначно относится к пророкам, которым дано знать об этой тайне. Иоанн берет книжку из руки Ангела и съедает ее. Воздействие этого символического акта уже предсказано: книга становится сладкой как мед в устах и горькой во чреве Иоанна. Тот свиток, который съел Иезекииль, тоже был сладким как мед в его устах (Иез 3,1-3). Это означает, что пророк воспринимает Слово Божие как спасительную реальность. Но то, что книжка горька во чреве Иоанна, - намек на судьбы того, кто возвещает ее содержание, и тех, кому это содержание возвещается. Слово Божие предсказывает страдания и преследования в жизни пророка и Церкви Христовой.

Последний стих главы начинается несколько необычно: «И они говорят мне: тебе надлежит и т.д.». В Синодальном переводе не так. Кто эти «они», не ясно. Скорее всего, надо перевести просто «и мне говорят», неопределенно-личным образом, что, скорее всего, подразумевает Божественный приказ. Согласно этому приказу, Иоанн должен снова безбоязненно возвещать свою пророческую весть, не только в Церкви, но и перед всем миром (ср. Мк 13,9сл. пар. Мф 10,17сл.; Лк 21,12сл.). Эта пророческая задача исполняется в 11,3-14 и в последующих главах.

Таково “линейное” прочтение 10-ой главы. Но теперь попробуем вдуматься во все, сообщенное в ней поглубже. Всмотримся в то, какое место эта глава занимает в сложной структуре Апокалипсиса.

Мы должны вернуться назад, к той книге, или свитку, который достоин открыть Агнец-победитель (Откр 5,1-9). Свиток содержит в себе до сих пор тайный замысел Бога, а именно то, как победа Агнца должна привести к установлению Царствия Божия в мире. Только Агнец может открыть свиток и явить его содержание, ибо это Его победа делает возможным осуществление плана Божия, содержащегося в книге. Точнее, как мы увидим, свиток откроет, что должна сделать Церковь последователей Агнца для наступления Царства Божия в мире. Поскольку Агнец победил, Он – единственный, Кто может открыть, как должны победить и Его последователи.

Книга запечатана 7-ю печатями (Откр 5,1), и Агнец снимает печати одну за другой от 6,1 до 8,1. Но события, все эти «казни» после снятия каждой печати вовсе не содержание книги, как это часто предполагается. Это был бы очень странный свиток, содержание которого открывалось бы при снятии ряда печатей. События просто сопровождают снятие печатей. Этот литературный прием позволил Иоанну изложить ряд видений, которые подготавливали откровение содержания книги. Ни ряд семи казней при снятии печатей, ни ряд казней при звуке семи труб (8,1-6) – не содержание свитка.

Сам свиток, уже открытый, снова появляется только в 10,2.8-10. Большинство толкователей заблуждаются из-за слова «книжка, книжечка» в 10,2.9.10. «Книжечка» (biblaridion) в греческом языке того времени не отличается по значению от «книги» (biblion) (5,1-9; 10,8), и не предполагает отличие свитка гл.10 от свитка гл.5. Более того, Иоанн старательно показывает их тождество. Ангел, несущий свиток с неба (10,1-2) назван «другим сильным Ангелом» (10,1), подчеркивая связь с 5,1-9, где появляется первый «сильный Ангел» (5,2). Более важно то, что в главах 4-5 и 10 Иоанн следует видению книги Иезекииля 1,1 – 3,11. Подобно Иезекиилю он видит Божественный Престол (Откр 4; Иез 1); это видение готовит к сообщению пророческой вести пророку. Описание свитка в руке Бога (5,1) смоделировано по Иез 2,9-10. У Иезекииля Бог Сам открывает свиток (2,10) и дает его пророку съесть его (3,1-2). Поедание свитка – символ усвоения Божественной вести, которую следует сообщить. Съев его, Иезекииль почувствовал сладость во рту (3,3). В книге Откровения явная аллюзия на этот пассаж Ветхого Завета и в 5,1, и в 10,2.8-10, где Ангел дает открытый свиток Иоанну и тот ест его. Свиток сладок во рту и горек во чреве его. Отличие Иезекииля от Откровения в том, что свиток у Иезекииля с самого начала открыт. В Откровении свиток запечатан и должен быть открыт Агнцем, прежде чем дать его съесть Иоанну. Так свиток из руки Бога берет Агнец (5,7). Он открывает его (6,1.3.5.7.9.12; 8,1). Затем он с неба переносится на землю Ангелом (10,1-2), который дает его съесть Иоанну (10,8-10).

Это цепь откровения, от Бога пророку Иоанну точно соответствует 1,1. Откровение (содержания книги) дано Богом Иисусу Христу, Который через Ангела дает его рабу Своему Иоанну (ср. 22,16). Теперь мы понимаем, почему Ангел в этой цепочке не появляется в книге Откровения до 10,1. До 10-ой главы основное содержание пророческого откровения, которое Иоанн сообщает в своей книге, ему не дается. Все предшествующее 10-ой главе – предуготовление, необходимое для понимания откровения, но не само откровение тайны. Здесь ключ к пониманию структуры и основного смысла книги Откровения. И этот ключ, как правило, оставляется без внимания.

Но почему книга дана Иоанну именно в этот момент, после 6-ой трубы, перед самым концом второго ряда казней? Здесь следует отметить, что «казни» выражают святую волю Божию, направленную на покаяние злого мира. И эти казни, вплоть до 6-ой трубы были строго ограничены (см. 6,8; 8,7-12; 9,5.15.18). Они – предупреждающие суды, призывающие человечество к покаянию. И вот в 9,20-21 обнаруживается, что все казни не привели к покаянию. Несмотря на все наказания люди не раскаялись. Вывод из этого таков: одни суды и казни не ведут ни к покаянию, ни к вере!

Вот почему отменяется следующий ряд казней, которые должны принести 7 громов (10,3-4). Эти казни остаются запечатанными, неосуществленными (10,4). Иными словами, процесс ужесточения предостерегающих судов больше не должен продолжаться. Должен наступить конец. Не то чтобы иссякло терпение Божие, просто ясно, что одни суды к покаянию не приводят. Сначала при снятии печатей гибнет четверть земли (6,8), потом при звуках труб – треть (8,7-12; 9,15.18). Мы ожидаем, что теперь погибнет половина. Это должны сделать семь громов. Но этого не происходит, и следует только окончательный Суд, который возвестит 7-ая труба (10,7). Содержание 7-ой трубы – 7 чаш гнева (15,1). Это уже полное неограниченное осуждение (16,2-21), завершающее конечное уничтожение непокорных.

Но если страшные казни 7-ми громов не осуществляются, остаются запечатанными (10,4), то что же открыто Иоанну? Что является содержанием книги? Открыта тайна, то есть тайный замысел Божий о спасении мира через покаяние. Казни покаяния не вызывают. Но что же приведет мир к покаянию? Вот это и составляет содержание свитка, а, следовательно, и того пророчества, которое теперь Иоанн должен возвещать миру и о мире. Когда Иоанн съедает свиток, он получает приказ открыть его содержание в пророчестве (10,11). «Снова» пророчествовать – это контрастирует и с прежней деятельностью Иоанна как пророка и со всеми предыдущими пророческими откровениями. В 10,7 было сказано, что пророкам Ветхого и Нового Заветов Бог открывал Свою цель конечного установления Царства Божия на земле (это включает и все прежнее видение Иоанна). Но как будет достигнута эта цель, открывается только теперь. Вот об этом и должен пророчествовать Иоанн. Это будет новое пророчество.
Беседа № 20.
Сохранение верных (11,1-2).
¹ И дана мне трость, подобная жезлу, и сказано: встань и измерь храм Божий и жертвенник, и поклоняющихся в нем. ² А внешний двор храма исключи и не измеряй его, ибо он дан язычникам: они будут попирать святый город сорок два месяца.
Итак, Иоанну открылось содержание книги, запечатанной семью печатями. Он усвоил ее содержание и должен теперь возвещать его всему миру. Его пророчество имеет символический характер некоей притчи о двух свидетелях. Но прежде чем в 11,3-14 об этой притче пойдет речь, Иоанн говорит еще о том, как будет сохранена Церковь верных Богу и Христу среди многих преследований последнего времени. Он использует образы пророчества Иезекииля (Иез 40,3 – 42,20). Там пророк видит небесный идеальный прообраз Иерусалимского храма. Этот идеальный прообраз должен быть мерой, образцом для восстанавливаемого земного храма (ср. также Зах 2,5-9). При этом пророку Иезекиилю дается задание измерить помещения небесного храма измерительной тростью, чтобы по таким же размерам устроить земной Иерусалимский храм.

Но в 11,1-2 речь идет не о восстановлении храма, но об измерении уже существующего храма. Некто не названный, скорее всего «сильный Ангел» главы 10, дает Иоанну задание измерить храм (Святая Святых), жертвенник всесожжения вместе с поклоняющимися Богу в храмовом внутреннем дворе. Это поручение тайновидцу следует понимать как задание пророчествовать в действии-знамении. Внешний двор язычников измеряться не должен. То есть этот двор, а вместе с ним и святой город, будет отдан язычникам, которые будут попирать его в течение 42 месяцев, или 1260 дней, или 3 ½ года. Исторический фон для этого срока – время жестокого господства и террора Антиоха IV Епифана (167 – 164 гг. до РХ) (ср. Дан 7,25; 12,7). Примерно 3 ½ года длилось сопротивление Маккавеев, завершившееся победой. С тех пор этот срок стал символическим, обозначавшем время эсхатологических бедствий, заканчивающихся победой Бога и народа Божия над их врагами. Для христиан этот же срок стал символом последних времен, временем земного существования Церкви до Дня Господня. На протяжении этого времени то, что измерено от Бога, Святая Святых и внутренний двор храма, но, прежде всего, молящиеся там, не могут пасть жертвой языческого господства. Разумеется, здесь «измерение» территории означает присвоение ее в удел, в неприкосновенную собственность Бога. Спасительная воля Божия направлена на сохранение Его удела, т.е. верных христиан. Бог знает Своих, знает число тех, которые будут сохранены от отпадения. Этот образ измерения верных подобен образу 144.000 запечатленных в Откр 7.

Текст предполагает также время осады Иерусалима римлянами во время Иудейской войны (66 – 70 гг. РХ). На заключительном этапе этой войны группа зилотов, возглавлявшая сопротивление иудеев, сосредоточилась в храме и в его внутреннем дворе. Они уповали на то, что Бог защитит именно это святое место. Пророки зилотов призывали к стойкости в самых тяжелых испытаниях. Они от имени Бога призывали иудеев подниматься к Храму и ожидать знамения спасения (Иосиф, Иуд. Война 6,285). Храм, - утверждали они, - в любом случае будет спасен Тем, Кто обитает в нем (5,459). Возможно, это сохранившееся в памяти зилотское пророчество легло в основу и нашего текста.

Может возникнуть вопрос, почему Иоанн все же говорит об Иерусалимском храме, несмотря на то, что он, конечно же, знал, что не только внешний двор язычников, но и весь храм был разрушен римлянами в 70 году? Земной Иерусалимский храм не имел для Иоанна уже никакого значения. В Новом Иерусалиме, который спустится с неба, не будет никакого храма (21,22)! То же можно сказать и о земном Иерусалиме вообще. Ведь Иерусалим для Иоанна «духовно называется Содом и Египет» (11,8). Говоря, тем не менее, о храме и о Святом городе, Иоанн прибегает к метафорическому языку ранних христиан, которые понимали себя как «Храм Божий» (1 Кор 3,10.16; Гал 2,9; ср. Мф 16,18 и т.д.). Поклоняющиеся Богу в храме, - те христиане, которые, несмотря на преследования, которым они подвержены извне, остаются верными Богу и Христу. Они – истинный священнический народ Божий (1,6; 5,10), и его место в Святая Святых, который в Ветхом Завете был предоставлен первосвященнику, и во внутреннем дворе священников. Этому народу, в конце концов, враги Божии не смогут причинить вреда, ибо он – собственность Бога и находится под Его защитой. Правда, они будут подвергаться преследованиям 42 месяца – предопределенный Богом ограниченный срок эсхатологических бедствий. И в течение этого времени предстоит борьба не на жизнь, а на смерть, предстоит мученичество. Но в завершение всего именно через свое мученичество они одержат победу и будут спасены, потому что Бог знает тех, кто при всех скорбях остались Ему верными.

Содержание свитка не в том, что верные христиане должны претерпеть мученичество, и не в том, что их мученичество будет их победой: это все было уже выяснено в 6,9-11; 7,9-14. Новое откровение в том, что только верное свидетельство христиан – инструмент обращения народов. Их победа – не просто их спасение из гибнущего мира, как может показаться из седьмой главы, но спасение других, всех народов. Царство Божие должно прийти не просто как спасение избранных из мятежного мира. Оно должно прийти как жертвенное свидетельство избранных, признающих власть Бога, Который приведет к признанию этой власти и мятежные народы. Народ Божий искуплен из всех народов (5,9) чтобы принести пророческое свидетельство всем народам (11,3-13).

Вот об этом символически и повествует рассказ о двух свидетелях (11,3-13). Два представляют Церковь в ее верном свидетельстве миру. Эта история не должна быть взята ни буквально, ни как аллегория, хотя часто предполагалось, что последовательность событий в ней отвечает последовательности событий в реальной истории. Скорее это притча, которая изображает природу и результаты свидетельства Церкви. Так, например, мы не должны предполагать, что только после того, как все верные христиане смертью засвидетельствуют свою верность, они будут отомщены в очах их врагов, и те обратятся. Притча скорее изображает, что будет происходить во все времена, пока христиане будут свидетельствовать миру. То, что два свидетеля – символ Церкви и ее роли в истинном свидетельстве миру показано тем, что два свидетеля отождествляются со светильниками (11,4). Светильники же – символы Церкви (1,12.20). То, что их только двое, указывает не на