Бархударов Л. С. Б 24 Язык и перевод (Вопросы общей и частной теории перевода). М., «Междунар отношения»
Мой друг живет в Москве. — My friend
жүктеу/скачать 1.54 Mb.
|
| Мой друг живет в Москве. — My friend lives in Moscow.
Мои друзья живут в Москве. — My friends live in Moscow. В случаях же связанного употребления форм числа существительных их грамматические значения, не отражающие никаких реальных отношений объективной действительности и определяемые чисто внутрилингвистическими отношениями, при переводе не передаются и, по самой сути дела не могут передаваться (за исключением редких случаев, когда сама языковая форма становится предметом высказывания, о чем шла речь в § 34). В этом случае выбор формы числа существительного в ПЯ определяется уже не формой числа в ИЯ, но исключительно внутрилингвистическими правилами самого ПЯ/ Так, независимо от того, в какой форме употребляется существительное в конструкциях с числительными в русском языке (один дом, два дома, пять домов, двадцать один дом и т. д.), в английском тексте соответствующее существительное будет всегда употреблено в форме множественного числа, за исключением конструкции с one, в которой употребляется форма единственного числа: one house, но two houses, five houses, twenty-one houses пр., ибо этого требуют грамматические нормы английского языка. Точно также русские существительные, имеющие только форму множественного числа (так называемые Pluralia Tantum), на английский язык передаются существительными в той форме числа, которая требуется грамматическими нормами английского языка, независимо от формы числа русского существительного (ср. английские соответствия приведенным выше русским существительным группы Pluralia Tantum: ink, cabbage soup, gate, sledge, trousers, tongs и т. д.). Приведем еще один пример: в английском языке формы времени глагола в простом предложении и в главном предложении сложноподчиненного употребляются, как правило, свободно, то есть в соответствии со своим референциальным значением (время протекания действия). Например: Не lives in London — Не lived in London; He can play the piano – He could play the piano и т.д. В такого рода случаях при переводе на русский язык необходимо передать грамматические значения, выраженные английской временной формой: Он живет в Лондоне — Он жил в Лондоне; Он умеет играть на рояле — Он умел играть на рояле и пр. Однако в 162 придаточных предложениях дополнительных в английском языке, если глагол-сказуемое главного предложения употреблен в форме прошедшего времени, выбор формы глагола уже не свободный, а определяется правилом так называемого «согласования времен» — глагол в придаточном предложении также должен быть в форме прошедшего времени: Ср. Не says he lives in London. - He says he can play the piano. He said he lived in London. - He said he could play the piano. С другой стороны, в придаточных предложениях такого рода в английском языке свободным является употребление форм «временной отнесенности» (неперфект — перфект) глагола-сказуемого, выражающих одновременность или предшествование действия придаточного предложения относительно главного; ср. Не said he lived in London — He said he had lived in London. Поскольку употребление форм прошедшего времени в английском языке в данном случае является связанным, то есть определяется внутрилингвистическими правилами английского языка и не содержит никакого референциального значения, постольку форма прошедшего времени глагола английского предложения при переводе на русский заменяется, согласно правилам русского синтаксиса, формой настоящего, если обозначается одновременность двух действий, или прошедшего, если обозначается предшествование действия придаточного предложения действию главного1: Он говорит, что живет в Лондоне - Он говорит, что умеет играть на рояле. Он сказал, что живет в Лондоне - Он сказал, что умеет играть на рояле. Но: «Он сказал, что (когда-то прежде) жил в Лондоне». При этом необходимо иметь в виду, что явление так называемого «согласования времен» распространяется в англий- 1 То есть формы настоящего-прошедшего времени в русском языке в данном синтаксическом употреблении функционально тождественны английским формам временной отнесенности (неперфект-перфект). 163 ском языке и на те случаи, когда глагол-сказуемое в главном предложении вводит не только последующее придаточное предложение, но и остальные идущие за ним предложения того же контекста, даже если они формально являются «независимыми» предложениями. Так, например, в следующем отрывке: Mr. Marquand said a lot of different proposals had been put forward during the discussion. But he believed that most would agree that some form of government intervention was necessary. ("Morning Star", 13.III.67) Во втором предложении, формально независимом от первого, все глаголы имеют форму прошедшего времени; но необходимо иметь в виду, что здесь употребление этой формы вызвано тем же самым явлением «согласования времен» — глагол said, вводящий придаточное предложение дополнительное (косвенную речь), относится и ко всем последующим предложениям, также представляющим собой, косвенную речь. Поэтому и здесь мы встречаемся со случаем не свободного, а связанного употребления формы прошедшего времени. Поэтому в русском переводе все глаголы-сказуемые во втором предложении должны быть употреблены, согласно правилам русского синтаксиса, в форме настоящего времени, а не прошедшего (что нередко допускают неопытные переводчики): Г-н Марканд заявил, что во время дискуссии было выдвинуто много различных предложений. Однако он полагает, что почти все согласятся с тем, что вмешательство правительства в той или иной форме является необходимым. Употребление формы прошедшего времени в конструкции было выдвинуто обусловлено наличием в исходном английском тексте формы перфекта had been, выражающей предшествование; прочие же глагольные формы (полагает, согласятся, является) относятся к формам настоящего и будущего времени, то есть «непрошедшего»1, а не к формам прошедшего времени, как в английском, ибо в этом последнем употребление форм прошедшего здесь обусловлено пра- 1 О трактовке форм настоящего и будущего времени, представляющих единую категорию «непрошедшего», см. в моей статье «Русско-английские языковые параллели», очерк третий: «Глагол», «Русский язык за рубежом», 1973, № 2, с. 55. 164 вилом «согласования времен», иначе говоря, является связанным. Таким образом, вопрос о передаче грамматических значений при переводе не может быть решен однозначно – в каждом конкретном случае необходимо учитывать характер употребления той или иной формы, ее функциональную нагрузку и в соответствии с этим находить ей то или иное соответствие в языке перевода или же оставлять эту форму (в случае, если она несет чисто внутрилингвистическое значение) вообще «непереведённой». § 39. Мы завершим этот раздел рассмотрением еще одного важного вопроса, а именно, о передаче в процессе перевода синтаксических значений. Вопрос этот упирается в коренные проблемы общей теории синтаксиса и его решение представляет интерес не только для теории перевода, но и для языкознания в целом, в первую очередь, в плане решения «извечной» проблемы отношения грамматических (синтаксических) и логико-семантических категорий. В современной грамматической теории широкое распространение получила точка зрения, согласно которой в предложении следует различать два типа синтаксической структуры — поверхностную (surface structure) и глубинную (deep structure). Эта концепция приобрела особо важную роль в порождающей грамматике, в частности, в трудах Н. Хомского1 и его последователей. Сам Хомский определяет глубинную структуру предложения как структуру, детерминирующую семантическую интерпретацию предложения, в то время как его поверхностная структура детерминирует фонетическую интерпретацию того же предложения. Иными словами, глубинная структура предложения это, прежде всего, совокупность выражаемых в нем семантических или смысловых («логических») отношений, а его поверхностная структура — это та его конкретная форма, которую предложение приобретает в речи, в процессе коммуникации. 1 См. Н. Хомский. Аспекты теории синтаксиса. М., Изд-во МГУ, с. 20 и далее. Несколько иную концепцию глубинной структуры (называемой им «семантической структурой») развивает У. Чейф; см. W. Chafe. Meaning and the Structure of Language. Chicago. 1970. Вообще литература по вопросу о глубинной и поверхностной структуре весьма обширна; см., например, «Тезисы научной конференции «Глубинные и поверхностные структуры в языке», МГПИИЯ им. М. Тореза, М., 1972, где имеются ссылки на другие работы в этой области. 165 При этом, что особенно важно (и играет принципиальную роль для перевода), одна и та же глубинная структура может быть реализована в различных поверхностных структурах (и наоборот, за одинаковой поверхностной структурой могут скрываться различные глубинные). Так в конструкциях студент сдал экзамен; экзамен был сдан студентом; сдача экзамена студентом; студент, сдавший экзамен; экзамен, сданный студентом; сдав экзамен, студент... и т. п. поверхностная синтаксическая структура различна, в то время как их глубинная структура одинакова в том смысле, что во всех них представлены одни и те же логико-семантические отношения: «деятель — действие — объект действия». Из этого примера нетрудно сделать вывод, что характер синтаксических отношений в поверхностной и глубинной структуре принципиально различен. В поверхностном синтаксисе принято различать такие типы связи, как подчинение, сочинение и предикативную связь; при дальнейшей детализации указанные типы связи могут подвергаться уточнению, например, подчинительная связь может подразделяться на управление, согласование и примыкание, сочинительная — на союзную и бессоюзную и пр. Руководящим критерием при определении того или иного типа и подтипа синтаксической связи в поверхностной структуре является, прежде всего, формальный способ выражения данной связи. Что касается глубинных синтаксических отношений, то они характеризуются, в первую очередь, не формами своего выражения, а своей семантикой, своей содержательной характеристикой. Можно предполагать, что эти отношения являются одинаковыми для всех языков, хотя их формальное выражение в поверхностной структуре предложения разнится от языка к языку. К числу глубинных синтаксических связей, по нашему мнению, следует отнести такие, как «действие — деятель» (студент читает), «действие — объект действия» (студент читает книгу), «действие — адресат действия» (студент дал брату книгу), «определительную» связь в самом широком смысле слова, то есть связь «субстанции» и ее признака (студент умен, умный студент; громко говорит, громкий разговор и пр.) и др. Внутри этих основных типов глубинной синтаксической связи можно также выделить определенные подтипы; например, внутри «определительной» связи можно выделить связь темпоральную, локальную, причинно-следственную и пр. 166 Напомним еще раз, что один и тот же тип глубинной синтаксической связи может быть представлен в различных поверхностных структурах. Так, английские предложения John gave Mary a book, A book was given Mary by John и Mary was given a book by John имеют различную поверхностную структуру, но выражаемые в них глубинные синтаксические отношения одни и те же: «действие — деятель – объект действия — адресат действия». Точно таким же образом русские предложения Студент, сдавший экзамен, ушел и Студент, который сдал экзамен, ушел имеют одинаковую глубинную структуру при неодинаковой поверхностной; это же относится к предложениям То, что он опоздал, меня возмутило и Его опоздание меня возмутило и пр. (явление, известное в традиционной грамматике под названием «синтаксической синонимии»). Из приведенного определения глубинных синтаксических отношений явствует, что они выражают собой референциальные значения, то есть отражают связи, объективно присутствующие в самой описываемой ситуации. Из этого вытекает, что в процессе перевода глубинные синтаксические отношения должны оставаться неизменными. Что касается поверхностной структуры предложения, то, как мы видели, даже в пределах одного и того же языка глубинная структура может быть выражена в нескольких различных («синонимичных») поверхностных. Тем более это справедливо в отношении разных языков, поверхностная структура предложений в которых, при одной и той же глубинной, нередко не совпадает. Отсюда следует, что в процессе перевода нет никакой необходимости (а часто и возможности) сохранять в неизменном виде поверхностную структуру предложения. Для иллюстрации этого положения приведем, пока что, только один пример: Не had never had his Uncle Swithin's taste in precious stones, and the abandonment by Irene when she left his house in 1889 of all the glittering things he had given her had disgusted him with this form of investment. (J. Galsworthy, In Chancery, II, XI) Он никогда не страдал пристрастием своего дяди Суизина к драгоценным камням, и когда Ирен в 1889 году, покинув его, оставила все безделушки, которые он ей подарил, это навсегда отбило у него охоту к такого рода помещению денег, (пер. М. Богословской) 167 Как мы видим, английская именная группа the abandonment by Irene of all the glittering things в русском переводе дается как придаточное предложение Ирэн оставила все безделушки, придаточное же предложение when she left his house передается как деепричастный оборот покинув его. (Да и придаточное определительное he had given her можно было бы перевести при помощи причастного оборота подаренные им, что ни в коей мере не нарушило бы переводческой эквивалентности.) Если, несмотря на все эти синтактико-морфологические трансформации, значение английского и русского предложений все же остается тождественным (то есть перевод оказывается вполне эквивалентным подлиннику), то это возможно лишь благодаря тому, что выражаемые в них глубинные синтаксические отношения («действие – деятель — объект действия» и пр.) остаются одни и те же. Иначе говоря, в процессе перевода изменению подвергается лишь поверхностная структура предложения, а его глубинная структура остается неизменной. Важно подчеркнуть, что это явление не единично. Как мы увидим далее, такого рода «поверхностно-синтаксические трансформации» при переводе носят вполне закономерный характер. Из сказанного отнюдь не следует, что поверхностная структура предложения не несет в себе абсолютно никакой существенной для перевода информации. Различные поверхностные реализации одной и той же глубинной структуры, не различаясь в отношении референциальных значений, во многих случаях оказываются различными по выражаемым ими прагматическим значениям — стилистической характеристике (напр., пассивная конструкция предложения более распространена в книжно-письменном стиле, нежели в разговорном языке), регистру (напр., эллиптические конструкции более типичны для фамильярного и непринужденного регистров, чем для нейтрального и, в особенности, формального) или, что весьма существенно для перевода, «коммуникативному членению», о чем речь пойдет ниже. Подробнее вопрос о перестройке поверхностной структуры предложения при переводе будет рассмотрен нами в главе 5, посвященной описанию так называемых переводческих трансформаций. 168 жүктеу/скачать 1.54 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|