Башкирии в состав Русского государства и Году русского языка Нефтекамск риц башгу 2007
Язык обучения: чеченская школа перед выбором
жүктеу/скачать 1.81 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- VIII .
- З. М. Хузина
Язык обучения: чеченская школа перед выборомПредлагаемая к обсуждению в этой статье проблема актуальна не только для Чеченской Республики, но и для других национально-государственных образований на территории Российской Федерации, поэтому автор счел возможным изложить свое видение решения проблемы выбора языка обучения в «нерусских» школах России на примере одной Республики. Главная гуманитарная проблема современной Чеченской Республики, как это ни прискорбно, – набирающая обороты моральная и духовная деградация чеченского общества. Конечно, это не только чеченская проблема, но для чеченцев она приобрела особый характер из-за последствий двух разрушительных войн (1994-1996, 1999-?), испепеливших не только города и села, но и души людей. Общеизвестно, что падение моральных устоев и духовное обеднение народа проявляются в первую очередь в пренебрежении его представителями собственными языком и культурой. В этой связи приходится признать, что поразивший чеченское общество вирус потребительства, не в полной мере связанный с влиянием западной культуры, дает о себе знать все отчетливее и резче. В частности и особенно об этом свидетельствует нерешенная до сих пор проблема выбора языка обучения в начальной школе. В это, наверное, трудно поверить, но значительная часть населения практически моноэтничной Чеченской Республики против, чтобы их детей в начальных (1-4) классах обучали на родном языке. Аргументов при этом два: 1) русский язык – это язык, на котором учащиеся должны будут получить профессиональное образование и заниматься профессиональной деятельностью; 2) чеченский язык не располагает достаточными возможностями (в первую очередь соответствующей терминологией), чтобы выполнять функцию языка обучения. Первый аргумент опровергается очень легко. Речь идет лишь о 1-4 классах, а в остальные годы (5-11 классы) дети будут продолжать обучение уже на русском языке. Это модель билингвального образования, оптимальная для условий Чеченской Республики. Такая система, с одной стороны, не умаляет статус русского языка и сохраняет его ведущую роль в образовательном процессе; с другой стороны, обеспечиваются хотя бы минимальные условия для поддержания языковой компетенции нынешнего и будущих поколений чеченцев в своем родном языке. Более того, эта адаптированная к конкретной языковой ситуации система обучения в конечном счете способствует лучшему усвоению того объема знаний, который предусматривает программа полного курса общеобразовательной школы, так как обеспечивает гарантированное соблюдение принципа сознательности обучения с первых шагов, освобождает младших учащихся от заучивания материала на неосвоенном ими неродном языке. Возражать против второго аргумента противников перевода начальной школы на чеченский язык обучения еще легче. Во-первых, чеченский язык в этом качестве уже использовался ранее. Первым это сделал еще в XIX веке П.К. Услар, создав параллельно с «русским» класс для горских детей на их «природном» языке. В годы СССР до департации чеченцев в 1944 году обучение в сельских школах велось на чеченском языке вплоть до 7 класса. При этом имелись и использовались соответствующие учебники и методические материалы, подготовленные с привлечением необходимых терминов и понятий на чеченском языке. Вряд ли за последние 60 лет чеченский язык стал терминологически беднее. Во-вторых, в начальных классах дети обучаются предметам, не содержащим каких-то особо сложных терминов и понятий, которые не имели бы эквивалентов в чеченском языке. При этом часть используемых терминов и понятий, естественно, будет не собственно чеченской, а заимствованной из русского языка или через русский язык из других. Таким образом, нет каких-либо серьезных причин не воспользоваться правом на выбор языка обучения в общеобразовательной школе, которое предоставлено чеченцам и другим народам страны Конституцией Российской Федерации. Необходимо только самим чеченцам осознать необходимость и полезность такого шага, последовав примеру многих других народов, имеющих национально-государственные образования в составе Российской Федерации. В своей попытке подвести научную базу под озвучиваемое не впервые мной и не мной впервые предложение о переводе начальных классов школ Чечни на родной язык обучения я, видимо, был не вполне убедителен. Это видно по тому, что эта идея не получила должного отклика моих коллег, а у многих работников образования вызвала явно негативную реакцию. Полагаю, что давно назревшая необходимость оптимизировать учебный процесс в наших общеобразовательных школах нуждается в дополнительной аргументации и разъяснениях. Видимо, это лучше сделать в следующей форме. I. Вопрос о необходимости и оптимальности обучения горцев на их родном языке впервые был поднят полтора века назад П.К. Усларом, поэтому амбиции первооткрывателей следует умерить всем, кто озабочен не самой этой проблемой, а желанием связать с ней свою фамилию. В своих статьях «О распространении грамотности между горцами» и «Предположение об устройстве горских школ» этот выдающийся ученый и гуманист, в частности, был убежден, что «первоначальные» предметы изучения в школе легче всего усваиваются на «природных» языках. Обучение горцев на их родных языках, по его мнению, подготовит и расположит горцев к изучению русского языка, к получению следующего, более высокого, уровня образования на этом языке на втором этапе обучения. П.К. Услар на основе составленных им программы по созданию горских школ и устава горских школ создал, как известно, две школы (класса), в которых обучение велось в одном классе на родном языке детей, в другом – на русском. Опыт этой работы позволил ему заявить: «Выучите сначала ученика-горца грамоте на родном языке и от нее перейдите к русской. Начните учить другого ученика-горца прямо грамоте русской. Сложность времени, употребленного на изучение туземной и русской грамоты, окажется менее того времени, которое должны употребить на изучение прямо грамоты русской. Опыт уже доказал это вполне и может быть повторен». Это к сведению тех, кто считает необходимым сначала провести эксперимент в одной или нескольких школах, чтобы выяснить возможность и необходимость перевода начальной школы на родной (чеченский) язык обучения. Подобные эксперименты, как отмечено, уже проводились дважды: в XIX веке П.К. Усларом и в течение неполного десятилетия в 30-40-ые годы XX века. Хотелось бы думать, что те, кто настаивает на эксперименте, не заинтересованы в том, чтобы он провалился: если заняться экспериментированием без соответствующей подготовки, провал обеспечен, а этим можно будет достаточно убедительно мотивировать желание сохранить существующее положение вещей. II. Нелишне будет напомнить тем, кто знает и не придает этому значения, и сообщить тем, кто не знает: до 1944 года обучение в школах Чечни велось на родном языке до седьмого класса включительно (!). Национальная чеченская школа была обеспечена соответствующими учебниками и методическими материалами, которые наверняка сохранились в каких-нибудь архивах, библиотеках, у частных лиц. Подлинная национальная школа, следовательно, у нас была в этот период. После восстановления Чечено-Ингушской АССР вопрос о языке обучения в сельских школах Чечено-Ингушетии поднимался, но тогдашние руководители системы образования то ли не решились, то ли не захотели возродить национальную школу с родным языком обучения. В результате до сих пор наши дети с самого первого класса обучаются на одном языке, который не является для них родным. III. Стремление некоторых наших оппонентов политизировать вопрос языка обучения совершенно беспочвенно. О необходимости перевода начальной школы на родной (чеченский) язык отдельные педагоги и ученые в Чечне и других северокавказских республиках говорят и пишут не из-за нелюбви и неуважения к русскому языку, в чем, кстати, пытался обвинить меня и моих коллег на международном семинаре «Народы Кавказа: проблемы и перспективы развития», проведенном 13-14 октября с.г. в Нальчике Советом Европы, директор Института филологии Кабардино-Балкарского государственного университета Р.С. Аликаев. С его точки зрения, перевод первых трех-четырех классов наших школ на другой (нерусский) язык серьезно сузит сферы функционирования русского языка, ограничит его использование в качестве языка межнационального общения, и т.д. Было совершенно понятно, что оратор не очень хорошо владел проблемой, но было видно, что судьба собственного языка его не особенно затрагивает. Между тем, плавный переход от родного языка обучения (1-4 классы) к русскому (5-11 классы и средние специальные и высшие учебные заведения) в конечном счете только положительно отразится на уровне владения нашими учащимися именно русского языка и одновременно позволит поднять уровень владения ими своим собственным языком. Изучение русского языка должно, безусловно, обогащать нас, но это должно быть богатство, приобретаемое в дополнение к главному – «природе и душе» родного языка. Ни о каком умалении роли русского языка, сужении его функций речи не идет и идти не может. Этого мы не сможем сделать даже в том случае, если поставим перед собой такую цель. Языком межнационального общения, языком делопроизводства, языком обучения в профессиональной школе и т.д. русский язык будет и впредь, возможно только, что в той или иной степени с ним разделят эти функции «национальные» языки. Русский язык, если мы перейдем к соответствующей модели образования, останется основным, ведущим языком обучения в наших образовательных учреждениях, но он перестанет быть единственным в этой роли. Та система, от которой мы должны отказаться, не эффективна, прежде всего, потому, что практикуемое монолингвальное образование нисколько не повышает степень владения русским языком и в целом уровень образования, получаемый на этом языке. С другой стороны, переход на билингвальную модель образования будет только способствовать повышению общего образовательного уровня, а значит, и уровня владения русским языком. Настаивая на необходимости плавного перехода от родного языка обучения (1-4 классы) к русскому (с 5 класса и далее), мы убеждены в том, что это в значительной степени оптимизирует процесс обучения русскому языку и обеспечит получение качественного образования на этом языке. IV. Почти все, кто сомневается в целесообразности перевода начальных классов на родной язык обучения, приводят в качестве главного аргумента опасение, что это приведет к ситуации, когда выпускники наших школ из-за слабого владения русским языком (а это, на их взгляд, неизбежно) не смогут продолжать образование в средней и высшей профессиональной школе. Однако в соседнем Дагестане языками обучения в 1-4 классах с однонациональным контингентом учеников языками обучения всегда были письменные языки народов Дагестана (аварский, даргинский, лакский, лезгинский, табасаранский; кумыкский). Но при этом чеченцы, обучаемые с 1-го класса на русском языке, значительно отставали от этих народов по уровню образованности. Так, по данным переписи 1989 г. на 1000 человек 15 лет и старше лиц с высшим образованием приходилось: у аварцев – 68, у лезгин – 97, у даргинцев – 61, у кумыков – 79, у чеченцев – 45 [Овхадов М.Р. Национально-языковая политика и развитие чеченско-русского двуязычия.- М., 2000.- С. 94]. На сегодняшний день только работающих в самом Дагестане лиц, имеющих ученую степень доктора наук, более 600, а у нас в республике даже в лучшие годы это количество не достигало цифры, превышающей 60. В вузах России обучались и обучаются в настоящее время в процентном отношении значительно больше представителей народов Дагестана, чем чеченцев, хотя многие из них окончили «дагестанские» школы. Вряд ли эти цифры говорят в пользу монолингвального образования, которое до сих пор отстаивает абсолютное большинство работающих в сфере образования Чеченской Республики. В этом контексте уместно привести здесь слова З. М. Габуниа и Р.Г. Тирадо: «Бытует ошибочное представление, что овладение русским языком в инонациональной среде тем успешнее, чем слабее человек владеет родным языком» [Габуниа З., Тирадо Р.Г. Миноритарные языки в современном мире: Кавказские языки.- М., 2002. - С. 23]. В ошибочности подобного представления убеждают приводимые этими авторами рассуждения П.К. Услара: «Скольким бы языкам мы ни учились, ни один не запечатлевается в целом духовном мире нашем так глубоко, как язык родной, - язык, которым непосредственно выражает своеобразный склад наших понятий. Это относится ко всем народам и ко всем языкам мира. Нельзя же смотреть на горцев, как на безъязычных. Нельзя же оставить без внимания, что Бог одарил их языками самостоятельными, чуждыми как арабскому, так и русскому». Еще П.К. Услар писал: «... только начальным обучением на природном языке можно пробудить мыслящие силы детей, развить их понятия, облегчить им сознательное приобретение, дать им правильное умственное и религиозно-нравственное образование». Как это ни прискорбно, у многих наших современников-чеченцев отношение к родному языку более чем прохладное в сравнении с предельно уважительным и теплым к нему отношением со стороны российского кавказоведа, представлявшего у нас на Кавказе Российскую империю. V. Одним из аргументов противников билингвального образования является «бедность» чеченского языка, особенно в его терминологической части, в связи с чем кажется невозможным его функционирование в качестве языка обучения. Действительно, терминология в чеченском языке не получила такого развития, как в русском языке, и было бы наивно настаивать на том, что мы можем обеспечить полноценное обучение на чеченском языке астрономии, физике, алгебре и другим предметам, для усвоения которых необходимо использовать язык, располагающий развитыми терминосистемами во всех областях знания. Но ведь мы и не собираемся, во всяком случае, в ближайшее время, переводить на чеченский язык обучения все уровни образования. Лексических ресурсов чеченского языка вполне достаточно, чтобы обучать предметам, предусмотренным учебными планами в 1-4 классах, и это хорошо известно всем, кто хоть сколько-нибудь знаком с этими планами и соответствующими программами и в достаточно степени владеет своим родным языком. Что касается «бедности» чеченского языка, то он не настолько беден, как его иногда представляют. Может быть, дело не в бедности и отсталости чеченского языка, который ничуть не беднее остальных «младописьменных», а в том, что мы просто плохо его знаем, в частности, забыли многие слова, которые были в активном употреблении у наших дедов еще сравнительно недавно? И неужели эскимосский, ненецкий и другие языки народов Севера настолько богаче чеченского, что на этих языках давно начали и до сих пор продолжают обучать детей в 1-2 классах, а на чеченском языке, языке полуторамиллионного народа, самого многочисленного на Северном Кавказе, это невозможно? VI. Очень важный аспект рассматриваемого вопроса связан с серьезно обсуждаемой в последние два десятилетия проблемой сохранения языков и этносов, защиты и поощрения развития так называемых миноритарных языков. Европейская хартия о региональных языках и языках меньшинств, принятая Советом Европы в 1992 году, касается и нас, хотя Чеченская Республика, собственно, не регион, а государство: «Чеченская Республики (Нохчийн Республика) – демократическое социальное правовое государство с республиканской формой правления» (Конституция Чеченской Республики. Статья 1.). Основное требование этой Хартии - использование языков во всех сферах жизни их носителей – актуально для нас потому, что в настоящее время сферы функционирования чеченского языка сведены к предельному минимуму: фактически он звучит только в семье и бытовом общении. При этом никаких конституционных или иных правовых ограничений, которые препятствовали бы использованию чеченского языка во всех сферах жизни, не существует. Согласно конституции РФ, государственным языком в Российской Федерации является русский язык, а республики в составе РФ вправе наделять таким статусом языки народов, образовавших эти республики. Правовой статус чеченского языка в нашей Конституции сформулирован, правда, не совсем четко. В п. 1 10-ой статьи Конституции признано, что «государственными языками в Чеченской Республике являются чеченский и русский языки», а в п. 2 почему-то языком официального делопроизводства провозглашен только русский язык, хотя даже неспециалисту понятно, что неиспользуемый в делопроизводстве язык никак не может быть государственным. Однако есть статья 23, п. 2 которой гарантирует «право на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества», и п. 5 статьи 40, согласно которому «Чеченская Республика в пределах республиканской компетенции решает вопросы в области образования». Вопрос, следовательно, в том, чтобы мы воспользовались данным нам основными законами страны и республики конституционным правом на выбор языка обучения наших детей. Если мы будем продолжать отчуждать их от родного языка, как на самом деле это происходит на протяжении многих десятилетий, нарождающееся поколение чеченцев вряд ли будет владеть чеченским языком даже на уровне социальной достаточности. Именно поэтому я уверен, что неновая ни для нас, ни для других народов Кавказа проблема перевода начальной школы на родной язык обучения требует своего незамедлительного разрешения, иначе очень скоро мы окажемся в такой ситуации, когда знанием родного языка будут выделяться только специалисты-языковеды. VII. Из сказанного выше следует, что одна из главных причин, которая заставляет нас принимать срочные меры к тому, чтобы чеченский язык хотя бы частично был наделен функцией языка обучения, является необходимость его сохранения, а вернее – спасения, вывода из состояния, близкого к миноритарности. Языки умирают не так, как люди, – в одночасье. Это сложный и длительный процесс постепенного ограничения их функций, сокращения численности говорящих на них, широкого притока заимствований, далеко не всегда нужных, оправданных, постепенного перехода билингвов на второй язык и, в конечном счете, вытеснения первого (родного). Уже сейчас «гибридная», или «винегретная» речь, о которой пишет М.Р. Овхадов [Овхадов М.Р. Двуязычие и вопросы культуры родной речи чеченцев// Двуязычие и вопросы культуры родной речи чеченцев. Выпуск 1.- Грозный, 2002.-С. 41- 45], звучит в устах практически всех грамотных чеченцев, а это один из самых громких сигналов того, что мы близки к тому, чтобы перестать говорить на своем родном языке. Само по себе заимствование лексики из русского языка – процесс объективный и необратимый, но далеко не всегда заимствования оправданны. Как известно, разные языки характеризуются различной степенью иноязычного лексического и иного влияния, поскольку «заимствование представляет собой процесс, обусловленный сложным комплексом лингвистических и экстралингвистических причин» [Крысин Л.П. Русское слово, свое и чужое. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – С. 26]. Точно так же во всяком языке есть причины и факторы, ограничивающие заимствование слов из других языков, и здесь на первое место выходит наличие в данном языке собственных достаточно точных и укоренившихся обозначений наиболее важных предметов и понятий. В этом случае основной предпосылкой заимствования оказывается необходимость обозначения тех вещей и понятий, которые не были известны данному языку или не имели в нем точного обозначения. Когда из русского языка или через русский чеченский язык вбирает в себя такие слова, как киви, трансформатор, брокер, анальгин, стафилококк, это вряд ли должно вызывать беспокойство тех, кто озабочен «чистотой» собственного языка. Но так ли уж необходимо в чеченской речи употреблять гранат (при наличии в чеченском языке нар), зубило (в чеченском есть дIам), золотуха (чеч. хьара), некролог (чеч. кадам), полоска (чеч. моха), подоконник (чеч. коран у), пенал (чеч. гIутакх) и т.д.? Заимствование языком лексики из другого языка имеет не такие пагубные последствия, как замена говорящими слов родного языка не заимствованными даже, а пришедшими на ум в сию минуту, поскольку запас слов на родном языке у них весьма ограниченный. В конце концов, такие носители родного языка полностью переходят на второй язык, который полностью вытесняет первый и фактически становится родным. VIII. О психолингвистических факторах, обусловливающих необходимость перевода начальных классов школ Чечни на чеченский язык обучения, подробнее я писал в соответствующей статье [Халидов А.И. Русский и чеченский языки в школах Чечни // Педагогический вестник. Вып. I. - Грозный, 2002], поэтому ограничусь кратким изложением их сути. По моему мнению, разделяемому и многими коллегами, мы совершаем над своими детьми насилие, ставя их в совершенно ненормальные условия в самом начале школьного обучения. Даже раньше, когда в республике работали дошкольные учреждения, работавшие на двух языках (с преобладанием русского), дети в своем подавляющем большинстве слабо владели русским языком, что создавало серьезные проблемы в их обучении в первом-втором классах: минимальной степени владения русским языком и тогда было недостаточно не только для восприятия учебного материала, но даже для понимания обращенной к ним речи учителя. Сейчас же следует учитывать, что за последние десять с небольшим лет языковая ситуация в республике коренным образом изменилась, и это не могло не повлиять на ситуацию в школе. Радикальное изменение демографической ситуации в Чечне привело к тому, что в наши школы хлынул поток детей, в своем большинстве не владеющих ни в какой степени русским языком. Естественно, что уже с первых уроков закладывается почва для серьезных и учебно-дидактических, и психических проблем, которые редко удается решить даже к окончанию школы. Именно из-за языкового барьера ученики младших классов оказываются «неспособны» усвоить объясняемый им материал, а отсюда у них формируется комплекс неполноценности, не способствующий успешной учебе на протяжении всех последующих лет. Нежизнеспособность такой системы образования осознана везде и всеми, кроме нашей страны и нас. Только в нашей стране могли построить систему образования, основанную на одновременном изучении (с азов, с самого начала) неродного языка и преподавании на нем же всех школьных предметов (тоже с самого начала). В большинстве случаев наши учащиеся не усваивают материал по математике или природоведению не потому, что их интеллектуальные возможности ниже, чем у их сверстников в школах с родным языком обучения, а потому, что материал им подается не на том языке: содержание наших объяснений и вопросов вполне доступно учащимся, им недоступна или малодоступна форма изложения материала. В результате пробелы в знаниях наших детей «программируются» нами же в первые несколько лет обучения, и ликвидировать их в течение последующих лет оказывается весьма проблематичным. IX. Другой аспект проблемы – этнокультурный. Как отмечают З. Габуниа и Р.Г. Тирадо, «в настоящее время в любой среде можно встретить культурно неоднородные общества со своей мультикультурой. Это значит, что у носителей разных языков складывается разное восприятие мира, разные субкультуры, что необходимо учитывать уже даже при обучении детей в школах» [Габуниа З., Тирадо Р. Г. Указ. соч. - С. 18]; «при таком положении языков малочисленных народов крайне необходимо, чтобы обучение проводилось на соответствующем языке определенного этноса» [Там же. - С. 19]. Это необходимо не только потому, что так хочется представителям соответствующих народов из патриотических побуждений или неприятия другого языка. «Именно путем обучения детей необходимо, в первую очередь, принимать активизирующие меры, потому что угроза языку возникает при передаче от поколения к поколению. Если обучение ведется на доминирующем языке, а родной язык в системе обучения выступает как второй, как показывает соответствующий опыт, родной язык незаметно ассимилируется, поэтому малочисленные языки должны выходить на мировую арену через собственный язык и культуру» [Там же.- С. 19]. В нашем случае родной (чеченский) язык по большому счету даже не второй в обучении, это лишь язык изучения, такой же, как английский или немецкий. Вторым языком в обучении он станет в том случае, если будет использован в качестве языка обучения в начальной школе. Сам процесс перехода наших школ на билингвальную модель образования, и необходимый, и вполне осуществимый, если для этого будут приложены определенные усилия, видится так. I.Наша неподготовленность к частичной реформе общеобразовательной школы, а по сути - к превращению ее в подлинную национальную (чеченскую) школу, очевидна. У нас, действительно, мало учителей, готовых обучать детей на чеченском языке, нет соответствующих учебников, методического обеспечения. Но ведь мы и не ведем речь о том, что такой переход необходимо осуществить без подготовки. Представляется вполне реальным сделать это в течение трех-четырех лет. Для этого Правительству Чеченской Республики необходимо поручить Министерству образования уже в текущем году (с привлечением специалистов и руководителей местных органов управления образованием) разработать программу перевода школ Чеченской Республики на родной (чеченский) язык обучения. Есть объективные предпосылки и возможности разработать и реализовать 3-летнюю программу, итогом которой будет полномасштабный перевод на чеченский язык обучения школ республики в 2007-2008 учебном году. При этом необходимо подготовить соответствующее обоснование подобной частичной реформы школьного образования (с тем, чтобы представить его в органы власти) и подготовить общественное мнение к тому, чтобы оно отнеслось к этому с пониманием. Чеченскому государственному институту повышения квалификации работников образования и Институту проблем образования необходимо подготовить свои рекомендации по внесению соответствующих изменений в учебные планы общеобразовательных школ. Участие лингвистов и ученых-методистов в реализации этого объективно необходимого шага не должно ограничиваться только этим. Они должны выполнить всю необходимую практическую работу: составить школьные терминологические словари, включающие в себя как минимум специальную лексику по тем предметам, которые предусмотрены учебными планами 1-4 классов; принять активное участие в подготовке учебников, учебных программ, необходимых методических материалов, в подготовке и переподготовке кадров для преподавания соответствующих предметов на чеченском языке. В качестве необходимого шага по реализации этой программы при внесении изменений в Конституцию Чеченской Республики в нее следует внести статью о языках обучения в образовательных учреждениях республики, предусматривающую использование в соответствующем качестве чеченского и русского языков. Кроме того, есть необходимость разработать и принять Закон о языках Чеченской Республики, в котором должно быть детально регламентировано функционирование чеченского и русского языков во всех сферах. До избрания парламента Чеченской Республики организаторскую работу по его подготовке мог бы взять на себя Государственный Совет Чеченской Республики, с тем, чтобы избранный парламент мог сразу начать работу по обсуждению и принятию крайне важного для сохранения и дальнейшего развития чеченского языка и культуры упорядочения функционирования в республике чеченского и русского языков закона. II. При составлении программы перевода на родной язык начальных классов наиболее приемлемой представляется следующая модель билингвального образования:
При этом в 1-4 классах русский язык является предметом изучения, соответственно в 5-11 классах предметом изучения должен быть чеченский язык. Отдельные предметы (это, естественно, предметы гуманитарного цикла, такие, как история и география Чечни, вайнахская этика, чеченская литература) в старших и средних классах целесообразно (а вайнахскую этику и чеченскую литературу – обязательно) вести на чеченском языке. III. Эта система должна вводиться не в принудительном порядке. Предполагается, что она приемлема в школах, в которых более 50 % учащихся – представители чеченской национальности. Но даже в этих школах создаются «русские» классы, в которые могут поступить представители других национальностей, а также те чеченцы, которые по каким-то причинам не считают для себя возможным начинать обучение на родном языке. Обязательно ли при этом руководствоваться желанием родителей – вопрос сложный, но, видимо, полностью игнорировать мнение родителей и невозможно, и недемократично, и противозаконно. К сожалению, у нас немало взрослых людей, которые не только не хотят, чтобы их дети обучались на родном языке, но даже против того, чтобы они этот язык изучали вообще, ссылаясь на то, что он «не нужен», с его помощью не заработаешь на хлеб. Наша задача в том, чтобы вести соответствующую разъяснительную работу, убедить родителей детей, что только таким образом мы сможем сохранить национальные традиции, язык, культуру, в равнодушии к которым не признáется ни один из них. З. М. Хузина, асс., Нефтекам. фил. БашГУ, г. Нефтекамск Развитие познавательной деятельности учащихся с использованием активных методов обучения (на примере уроков английского языка) Роль языка в обществе велика, так как язык – обязательное средство человеческого общения и формирования духовной личности. Особое место в современном мире занимает иностранный язык, который, как и другие предметы, способствует интеллектуальному развитию личности и ее воспитанию. Поэтому сегодня обучение школьников иностранному языку стало одной из главных задач образования. Известно, что овладение учащимися языками протекает при вовлечении их в творческую деятельность, благодаря которой усиливается мотивация и дети с удовольствием изучают иностранный язык. Следовательно, необходимо внедрять творчество в учебную деятельность, так как оно предоставляет отличную возможность для стимуляции познавательной активности школьников, их мышления и воображения. В нашей работе мы исследуем влияние методов и технологии обучения на развитие познавательной деятельности учащихся на уроке английского языка. Исследовательский процесс проводился в средней школе №11 города Нефтекамска Республики Башкортостан. Экспериментальные уроки были проведены в шестом «б» классе. В данном ученическом коллективе насчитывается 10 человек. Данный класс не расформировывался на протяжении учебных лет. В шестом «б» классе на отметку «5» учатся 4 человека, на «4» - 4 учащихся, на «3» - 2 человека. Учащиеся характеризуются высокой степенью активности, как на уроках, так и на фоне общественной деятельности (по участию в школьных и внешкольных мероприятиях). Многие ребята посещают различные секции и кружки, а также факультативы по предметам, организованные учительским коллективом. На уроках английского языка в экспериментальном классе мы апробируем теоретическое положение о воздействии сотрудничества, ролевых игр, технологии знаковых моделей В.Ф. Шаталова на познавательную деятельность учащихся. Мы считаем, что использование активных методов обучения способствует созданию на уроке обстановки естественного речевого общения, развитию познавательной деятельности учащихся, доброжелательной атмосферы сотрудничества. Задачами исследования являются: раскрытие содержания ключевого понятия «познавательная активность» в педагогике; характеристика игры как эффективного средства социализации и воспитания школьников; рассмотрение обучения в сотрудничестве как эффективной технологии в обучении иностранному языку, способствующей активизации познавательной деятельности учащихся; раскрытие сущности методики В.Ф. Шаталова; определение степени развития познавательной деятельности учащихся в ролевых играх, сотрудничестве, технологической системе знаковых моделей Шаталова. жүктеу/скачать 1.81 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|