Бернард Вербер Танатонавты Серия: Танатонавты – 1

102 – ПЕРЕДЫШКА

Неожиданно все пошло наперекосяк. Феликс становился все более и более раздражительным. Он отложил свой брак с Амандиной до греческих календ. Подозрительные синяки говорили нам, что он ее бьет. Кстати, по вечерам шум от их полусемейных скандалов доносился до соседних квартир.

Отыскав предлог, Феликс обвинил Амандину в том, что она не хочет ничего, кроме его денег. Это правда, у него действительно был превосходный заработок, особенно после того, как президент Люсиндер выделил ему грант на танатологию. Он требовал все более высокие гонорары за свои интервью. Феликс ангажировал литературного агента для аукционной продажи своих мемуаров издательствам. Контракт «под ключ», очень аппетитный. Мой брат отстегивал ему за продажу всех этих футболок с его портретами. В конечном итоге он уже мог жить только на проценты со своего внушительного банковского счета!

Амандина стирала с лица одну пощечину за другой, но держалась, стиснув зубы. Ее восхищение этим танатонавтом оставалось слишком сильным. Пока Феликс не стал открыто появляться в компании женщин сомнительного поведения. Тут ее стоицизм дал трещину.

Она пришла поплакаться на моем плече.

Я ее успокаивал как мог. Безумно влюбленный в нее с самой первой минуты, я все же воздержался от искушения сказать хоть одно уничижительное слово о ее женихе. Она никогда не простит мне неуважительные ремарки, которые сама же отпускала в его адрес, когда мы обедали в тайском ресторане мсье Ламберта.

После двух рюмок рисовой водки из светло-голубых омутов хлынула минеральная вода.

– Возьми себя в руки.

– Это так несправедливо. Он говорит, это я виновата, что он не может пройти первую стену смерти. Я очень хочу ему помочь, но нужно, чтобы он еще стал меня слушать.

– Его надо понять, – сказал я.

Она больше не хотела разговаривать. Амандина, вся в мире вещей скрытых, вещей спрятанных. В тот день, когда эта девушка распахнет ставни своего сердца, мы там определенно обнаружим захламленный чердак. Пока что она предпочитала все накапливать и ничего не показывать. Лишь нынешний пароксизм горя и слез свидетельствовал о моменте ее слабости.

Я предложил ей немного прогуляться. Часом позже мы оказались на кладбище Пер-Лашез.

– Вот здесь я встретил Рауля.

– Вы настоящие друзья, как это хорошо, – вздохнула Амандина.

– Когда я был маленький, мне из-за этой дружбы рот разбили.

Она на неуловимый миллиметр придвинулась ко мне.

– Мне кажется, я больше не хочу замуж за Феликса.

– Ты что, шутишь? Он этого никогда не допустит.

– Напрасно ты так думаешь. Вокруг него целый табун женщин вьется. Одиноким он надолго не останется. Феликс был девственник, а я его научила, что такое женщина. Он познакомился с любовью и смертью одновременно. Сейчас он уже может летать на своих крыльях самостоятельно. Я была всего лишь инициатором его посвящения.

– Жалеешь?

– Нет. Но я знаю, что мы не сможем жить вместе.

– Ты ошибаешься. Даже если Феликс гуляет направо и налево, он по настоящему любит одну тебя. Ты настолько выше всех остальных. У тебя настоящий класс и…

Она жалко рассмеялась.

– Уж не хочешь ли ты меня подобрать?

Моя очередь держать свои секреты за зубами.

Она доверчиво прижалась ко мне и мы остались сидеть там, в этом холодном саду, полном сепулькариев и склепов, неподалеку от могилы Нерваля-звездочета⁹. Я чувствовал, как ее маленькое сердце тепло стучит о мои ребра. Ее мягкое дыхание пело в моих ушах. Я захотел провести всю свою жизнь вот так, уткнувшись носом в золотую шубку ее волос.

Жесткий свет, хлынувший из фонаря охранника, выискивавшего вандалов, выбил меня из очарования этого момента, а Амандину из ее оцепенения. Она встрепенулась:

– Ты прав, Мишель. Мне нельзя брать близко к сердцу незначительные споры или мимолетные увлечения. Я несправедлива к Феликсу и выйду за него замуж, когда он этого захочет.

Возвращаясь на такси, нам уже не хотелось разговаривать друг с другом.

103 – ШУМ И ГАМ

На следующий день обстановка на танатодроме «Соломенные Горки» напоминала семибальный шторм. Ночью туда завалился Феликс, как обычно, пьяный в дым, и в довесок ко всему – в компании проститутки. Они улеглись спать на ковре, после чего Феликса вырвало на трон пусковой установки.

С рассветом пришедший на работу Рауль выгнал девку вон, пока этого не увидала Амандина, и с помощью Жана Брессона вымыл все, что можно было вымыть.

Несмотря на многочисленные стаканы горячего кофе, Феликса мучило похмелье.

– Нечего мне мораль читать! Да вы знаете, кто я такой? Я первый танатонавт мира! Мира! Вбейте это себе в башку. Все остальные – жалкие щенки, третий сорт.

По чистой случайности, мы с Амандиной появились в зале одновременно. Феликс тут же выставил в нашу сторону обвиняющий перст.

– Вот они, голубки! Вы что думаете, я не вижу эти ваши шашни, за идиота меня принимаете?!

Рауль издал стон отчаяния.

– Феликс, хватит! У меня для всех плохие новости. Утром факс прислали: англичане вышли на Мох 1. У них «кома плюс девятнадцать». Феликс, ты немедленно бросишь свои выходки и вернешься к работе. Приказываю: жесткий график, как в самом начале был. Подъем: в семь. Завтрак: фрукты и овсянка. Полный медосмотр перед каждым взлетом. Дисциплина и еще раз дисциплина, только так мы сможем не дать им нас обойти.

– Прощай, мой ростбиф, ах, какая жалость, – промямлил Феликс. – Завтра я вам на одних луковицах дам «кому плюс двадцать три».

– О да! А тем временем, первый танатонавт мира, иди и проспись, – сухо распорядился Рауль.

Когда он всерьез брался за свой командирский голос, даже Феликс переставал разыгрывать из себя звезду первой величины и подчинялся неоспоримому начальнику группы. Раскланявшись, он удалился, подарив нам напоследок еще одну отрыжку.

В тот же вечер Рауль собрал нас с Амандиной в пентхаузе. В тропическом лесу, посреди толстомясых растений, наши проблемы зачастую казались менее серьезными. Но в этот раз Рауль был мрачен:

– Феликс пробуксовывает. Вы двое, послушайте внимательно. Я отлично знаю, что между вам ничего нет, но Феликс вбил себе в голову разные идеи и это ему мешает!

Я не хотел ввязываться в болезненные дебаты насчет Амандины и мне в голову пришла мысль провести отвлекающий маневр:

– Это правда, что ты нам сказал утром? Что англичане действительно коснулись Моха 1?

– Это уже официальный факт. Некто Билл Грэхем наступает Феликсу на пятки со своей «комой плюс девятнадцать». Сами понимаете, настал тяжелый момент.

Он зажег тоненькую сигаретку «бидди».

– Ставка крайне высока. У нас всемирная гонка. Ошибкам места быть не может. Амандина, будь так добра, поговори с Феликсом по душам. Скажи ему, что ты за него болеешь и даже когда он пьяный, тебя это не коробит.

Заинтересованная сторона начала защищаться.

– Но… но…

– Если не ради любви, то сделай это хотя бы ради танатонавтики.

Наша юная медсестра нехотя согласилась. В лучах утренней авроры нежная пара имела решительное объяснение, причем особенно отличился именно Феликс, просивший прощения за свое вчерашнее поведение. Они договорились, что все-таки поженятся, и мы вновь приступили к процедуре предполетной подготовки.

Когда Феликс наконец утвердился на пусковом троне, Рауль стал настойчиво просить его проявлять осторожность.

– Старик, да не беспокойся ты так. Как ты сам говоришь: «Вперед, только вперед, в неизвестное».

Феликс сам вставил «ракетоносители» себе в вены. Затем принялся отсчитывать:

– Шесть… пять… четыре… три… два… один. Пуск.

Прежде чем закрыть глаза, он сказал еще одну маленькую фразу, в сторону Амандины:

– Прости меня.