Книга IV Условия народного представительства

рактере и состоянии того общества, в котором он водворяется. История убеждает

нас, что политическая свобода тогда только прочна, когда она опирается на обще-

ственные силы. Эта мысль давно сознается публицистами, которые не ограничи-

ваются исследованием общих начал конституционной жизни, а глубже вникают

в вопрос. Особенно быстрое падение многочисленных конституций, порожден-

ных Французскою революциею, доказало до очевидности несостоятельность чи-

сто теоретических построений. Отсюда возникла историческая школа. В настоя-

щее время это убеждение сделалось господствующим. Отношение государства к

обществу составляет один из самых живых вопросов современной политической

литературы, и хотя наука далеко еще не дошла до удовлетворительных резуль-

татов, однако основная точка зрения установилась непоколебимо. В настоящее

время при обсуждении задач и деятельности народного представительства ме-

нее, нежели когда-либо, возможно ограничиваться чисто политическими сооб-

ражениями. Тот, кто довольствуется доводами в пользу необходимости контроля,

ответственности министров и т.п., показывает только, что он не понимает духа

и потребностей своего времени. Теперь прежде всего нужно исследовать обще-

ственные условия представительного порядка. Из этого только может оказаться,

до какой степени он приложим к данной среде.
Эта сторона государственной жизни так еще мало разработана, что самое

понятие об обществе не установилось в науке. Каждый писатель дает свое опре-

деление, далеко не сходное с другими. Не вдаваясь в подробности, можно однако

все эти понятия свести к одному знаменателю. Под именем общества разумеется

вообще совокупность частных сил и элементов, входящих в состав народа. Тот

же самый народ, который, будучи устроен в единое, цельное тело, образует госу-

дарство, с другой стороны, как состоящий из разнообразных элементов, является

обществом. Отношение государства к обществу представляет, следовательно, от-

ношение единства к множеству. Это две формы быта, которые существуют вместе

и имеют непосредственное влияние друг на друга. Строение целого находится в

прямой зависимости от тех частных сил, которые в нем движутся и действуют.

Эта связь проявляется особенно ярко в представительном порядке, когда

свобода становится участницей государственной власти. Политическая деятель-

ность граждан как членов целого определяется понятиями, привычками, нрава-

ми, которые они приобретают в частной жизни как члены общества. В народном

представительстве государство и общество проникают друг в друга; обществен-

ные силы призываются к политической деятельности; многообразие вводится в

единство. Поэтому здесь первый вопрос состоит в том, до какой степени эти две

противоположные формы в состоянии идти согласно или в какой мере общество

способно удовлетворять требованиям государства? Это тот вопрос, около которо-

го вращается вся конституционная жизнь. Мы встречали его на каждом шагу;

здесь мы должны привести его к общему итогу.

сти и направления. Это аксиома всякой политической жизни. Но этому противо-

речит многообразие общественных сил, призываемых к политической деятель-

ности. Оно вводит в государство разделение власти и различие направлений.

Необходимо, следовательно, знать, существует ли возможность привести раз-

нообразные общественные стихии к единству деятельности или согласить обще-

ственное многообразие с единством государственной цели. Разрешение этой за-

дачи зависит от состава общества и от свойства его элементов.

сов, в нем борются противоположные партии. Каждая из этих групп имеет свой

дух, свое направление, нередко враждебное другим. Интересы их сталкиваются

беспрерывно; одни стремятся к преобладанию, другие не хотят признавать пре-

восходства. Все эти противоположности не всегда могут быть соглашены и на-

правлены к общему благу, а потому и представительное устройство не везде при-

ложимо. Если бы в выборном собрании всегда могло образоваться большинство,

действующее сообразно с истинною пользою государства, то представительное

правление было бы единственным существующим на земле. История показывает,

однако, что желанное согласие далеко не составляет общего явления, напротив,

политическая свобода нередко ведет к смутам и раздорам, ибо различные интере-

сы и направления, не сдержанные господствующею над ними властью, проявля-

ются во всей своей исключительности. Потому так часто народ, усталый от борь-

бы, слагает все свои права в руки одного властителя. Потребность самодержавия

основана именно на раздельности общественных стихий. Если необходимое для

государства единство не может установиться согласием граждан, тогда остается

прибегнуть к власти, сосредоточенной в одном лице. Можно постановить общим

политическим правилом, что чем менее единства в обществе, тем сосредоточен-

нее должна быть власть. Отношение здесь обратно пропорциональное, одно вос-

полняет другое. Наоборот, чем более крепнет общественное единство, тем легче

власть может быть разделена. На этом законе основывается возможность или не-

возможность политической свободы1.

ну, которая ставит ее в ближайшее отношение к обществу. Цель государства есть

общее благо, удовлетворение народных потребностей. Для этого необходима дея-

тельность, которая может быть двоякого рода: правительственная и обществен-

ная. Нужды могут удовлетворяться либо частною предприимчивостью, собствен-

ною инициативою граждан, либо действием власти. И здесь опять отношение

обратно пропорциональное: недостаток деятельности одного рода восполняется

избытком другой. Чем менее инициативы у граждан, тем более приходится де-

лать государству; ибо общественные потребности должны быть удовлетворены,

если народ не хочет оставаться на низшей степени развития и силы. Наоборот,

государственная власть может значительно ограничить свое ведомство там, где

частная предприимчивость и энергия общества достаточны для покрытия нужд.

Это обратное отношение государственной деятельности и общественной

имеет значительное влияние и на развитие политической свободы. Представи-

тельные учреждения призывают общество к самодеятельности, притом в выс-

шей, политической области. Это предполагает в гражданах и личную энергию,

и умение вести общественные дела. Самоуправление не может водвориться в

высшей сфере, когда нет самодеятельности в низшей. Народ, не одаренный ду-

хом инициативы и привыкший во всяком общественном деле полагаться на

правительство, не способен к политической свободе. Он естественно стремится

к абсолютизму.

1 Эта мысль была высказана, если не ошибаюсь, в первый раз в записке, читанной г. Ипполитом Пасси в парижской Академии нравственных и политических наук; но сочинение, которое должно было развить это начало, к сожалению, доселе не издано. Давно разделяя эти убеждения, не могу не отдать здесь должной чести почтенному автору (прим. Б. Чичерина).
Однако из этой противоположности не следует выводить крайних послед-

ствий. Приверженцы свободы нередко стараются ввести деятельность государ-

ства в самые тесные пределы. Они возлагают на него только охранение права

и порядка; остальное, по их мнению, должно быть предоставлено свободной

предприимчивости граждан, особенно частным товариществам, которые со-

вокупными силами восполняют недостаточные средства отдельных лиц. При

этом указывают на пример Англии, где значительное количество благотвори-

тельных заведений и школ находится в ведомстве частных людей, и еще более

на Северо-Американские Штаты, где почти все совершается частными усилия-

ми. Этим объясняют прочность представительных учреждений в обеих странах,

тогда как во Франции, привыкшей к правительственной опеке, свобода не может

пустить корней.

лей. Оно распространилось особенно во Франции, где оно коренится в неудо-

вольствии на существующий порядок вещей; здесь слишком сильно чувствуется

избыток правительственной опеки. Но это отрицательное направление, в свою

очередь, является крайностью; оно представляет возвращение к таким поняти-

ям о государстве, которые давно оставлены наукою и никогда не имели силы в

практике. Государство не есть только внешнее учреждение для охранения пра-

ва и полицейского порядка; так можно было смотреть на него в XVIII веке, когда

личная свобода считалась краеугольным камнем всего общественного здания.

Государство есть органический союз народа, соединение всех общих его интере-

сов. В нем воплощаются сознание и воля народа как единого целого. Это вечное

соединение людей для всех целей, которые могут быть достигнуты совокупными

их силами. Отдать все общественные интересы в руки частных, случайных това-

риществ, устраняя общий, постоянный союз, который один всегда имеет в виду

не частные, а общие выгоды, это такое ограничение деятельности государства,

которое ничем не может быть оправдано. Свободные товарищества имеют, без

сомнения, огромное значение в промышленном мире, где частный интерес яв-

ляется главною пружиною деятельности; но и здесь всякое предприятие, имею-

щее характер общественный, должно находиться под надзором государства, при-

званного к охранению общей пользы. Те же отрасли управления, которые носят

на себе совершенно общественный характер, как например, благотворитель-

ность, народное просвещение, не могут быть изъяты из рук государства без су-

щественного ущерба народным интересам. Частные лица не в состоянии сделать

то, чего может достигнуть правительство. Свободные усилия граждан служат

последнему только подмогою. Как скоро учреждение приобретает значительные

размеры, так оказываются недостатки частной деятельности, перенесенной в не

принадлежащую ей область. Главная движущая пружина всякого частного пред-

приятия, личный интерес, исчезает; средства становятся скудными и непостоян-

ными, начинают преобладать частные или односторонние цели. В Англии благо-

творительные заведения, содержимые товариществами, не мешают громадному

развитию государственной благотворительности; отсутствие же школ, управляе-

мых правительством, заменяется отчасти постоянными учебными корпорация-

ми и, во всяком случае, не говорит в пользу хорошего устройства учебной части

в этой стране. В Бельгии духовенство и, в противоположность ему, либеральный

союз основали свои университеты; это сделано с целью проводить известное по-

литическое или религиозное направление, воспитывая в нем юношество. Но уче-

ние, основанное на духе партии, отнюдь не может считаться образцовым. Здесь

частные товарищества совершенно недостаточны. Общественные учреждения,

по самому существу своему, должны находиться или в ведении или под надзором

государства; это законное его поприще, которого нельзя у него отнять.

лей, которые утверждают, что граждане все должны делать сами, и в этом пола-

гают главное обеспечение свободы. Общественный быт, где каждый все должен

делать сам и за всем сам смотреть, отнюдь не представляется идеальным. Подоб-

ная свобода есть отречение от главных удобств общественной жизни и возвра-

щение к первобытному состоянию, когда не было ни разделения труда, ни общих

средств, ни специальных учреждений для удовлетворения общественных нужд.

В частной жизни никто сам себе не строит дома, но призывает для этого плот-

ника или каменщика, а сам только наблюдает за ними; никто сам не шьет себе

обуви, а покупает ее у сапожника, требуя только, чтобы она была сделана по его

вкусу. Вся человеческая деятельность основана на разделении труда, которое сбе-

регает время, улучшает работу и дает каждому возможность заниматься своим

делом, пользуясь и другими благами жизни. Утверждают, что это начало свой-

ственно только промышленной области, что оно не может быть перенесено на об-

щественную деятельность, ибо государство не есть промышленное товарищество

или компании на акциях. Эту мысль развивает в особенности Гнейст в известном

своем сочинении об английских учреждениях. Он приходит даже к заключению,

что разделение труда, возлагая всю общественную деятельность на специально

приготовленное чиновничество, прямо ведет к абсолютизму. Впрочем, Гнейст

противополагает этому промышленному взгляду на государство не частную пред-

приимчивость, а личное участие граждан в местном управлении… Но здесь нель-

зя не заметить, что доказательств в пользу своего взгляда он не представил. Абсо-

лютизм возникает из разделения труда только тогда, когда уничтожается всякий

общественный контроль над чиновничеством, когда граждане совершенно пере-

стают принимать участие в общественных делах, ограничиваясь частною жиз-

нью. Но там, где этот контроль существует, где есть представительные учрежде-

ния, через которые общество может предъявлять свои требования и действовать

на правительство, свобода сохраняет надлежащие гарантии. Нет сомнения, что

представительное устройство требует от граждан зоркого внимания к обществен-

ному делу, готовности стоять за свои права и жертвовать собою для общего блага,

но оно вовсе не ведет к тому, чтобы они все делали сами. Напротив, главная его

задача состоит в сочетании противоположных начал: разделения труда, которое

составляет преимущество абсолютизма, с теми гарантиями, которые требуются

свободою. Это – приближение к тому, что можно назвать идеальным устройством

общества, где каждый исполняет свое назначение в согласии с другими. В госу-

дарстве должен быть предоставлен надлежащий простор и правительственной

деятельности в свободе граждан; оба элемента должны развиваться согласно, не

усиливаясь один в ущерб другому. Разумное сочетание обоих начал составляет и

удобство жизни, и плод цивилизации.
Однако эта идеальная гармония есть только цель, которую должно иметь в

виду всякое общество. В действительности перевес того или другого начала опре-

деляется местными и народными особенностями. Один народ, одаренный духом

инициативы, любит прибегать к частной предприимчивости, другой проявляет

свои способности преимущественно в правительственной деятельности. У англо-

саксонского племени избыток личного начала и ревнивое отношение свободы к

правительству повели к излишним ограничениям государственной власти, кото-

рая поэтому лишилась некоторых существенных своих принадлежностей. Каж-

дое расширение правительственного ведомства кажется орудием притеснения

граждан. Вследствие этого в Англии до сих пор не могут решиться на введение

назначаемых правительством прокуроров для преследования преступлений, не-

смотря на то, что общественное мнение вполне сознает все недостатки настоя-

щего способа преследования посредством частных лиц или простых полицейских

чиновников, причем вдобавок, наперекор здравому смыслу, государство берет на

себя все издержки. По той же причине влияние правительства на народное об-

разование ограничивается в Англии раздачею ссуд частным школам. В подобных

явлениях выражается особенно ревнивый дух английской аристократии, которая

издавна смотрела на правительство как на соперника и старалась по возможно-

сти стеснить его, опасаясь ослабления своего влияния в областях. Но с тех пор, как

средние классы приобрели перевес в государстве, в Англии водворяется порядок

вещей, гораздо ближе подходящий к тому, который господствует на европейском

материке. Очевидные недостатки, проистекающие от слабости правительствен-

ной власти, плохое состояние местного управления и в особенности бедственное

положение низших классов постепенно повели к усилению государственной дея-

тельности и правительственной опеки. Законодательство в течение более трид-

цати лет движется этим путем; общественный быт значительно от этого выиграл,

а, между тем, свобода так же крепка, как прежде. Что касается до Америки, то

особенно в последнее время ее нередко выставляют образцом для европейских

народов. Здесь республиканская форма с союзным устройством благоприятству-

ет безмерному расширению свободы, а особенности американского быта делают

этот избыток безвредным. Но надобно быть американцем, чтобы вжиться в такой

порядок вещей, где каждый должен вечно стоять настороже, где риск и одоление

опасностей считаются первым наслаждением жизни и где главная цель людей со-

стоит в неудержимом стремлении к промышленной деятельности. Европейским

народам едва ли этот быт покажется вожделенным. У обеих отраслей англосак-

сонского племени энергическое развитие личной предприимчивости вытекает

из их характера и истории. Оно, без сомнения, содействовало раннему водво-

рению политической свободы, но не составляет необходимого ее условия. Наро-

ды европейского материка имеют свои свойства и свое историческое развитие,

которое привело к значительному, нередко даже одностороннему расширению

правительственной деятельности. Отказываться от своего прошедшего и от до-

бытых им результатов нет никакой нужды. Там, где государственный элемент по-

лучил слишком значительный перевес общественным, следует восполнить этот

недостаток, вызвав к деятельности начало свободы; но это ограничение должно

совершиться во имя желанной гармонии различных общественных сил, а не в

пользу противоположной крайности.

ществу. Одно восполняет другое в достижении общей цели. Как в своем строении,

так и в деятельности они находятся в обратно пропорциональном отношении.

Поэтому между ними нередко возникает борьба, которой высшая цель есть, одна-

ко, идеальная гармония.

Отсюда можно вывести общее заключение относительно представитель-

ного устройства: все те условия, которые способствуют объединению общества

и вызывают в нем самодеятельность, ведут к установлению представительного

порядка; напротив, все, что разъединяет общество, задерживает развитие поли-

тической свободы…

на первом месте стоит народность. Ею определяется состав государства, который

имеет огромное влияние на его устройство и деятельность. В государство могут

входить несколько народностей, или же оно состоит, если не исключительно, то в

весьма значительной мере, из одной. И то, и другое имеет существенное значение

для представительных учреждений.

ность в отдельное политическое тело. Рассеянные части соединяются в одно

целое, сложные государства распадаются. Многие стараются возвести это явле-

ние в общее начало, признавая за каждою народностью право составить особое

государство. Пример Италии, которой возрождение возбудило общее сочувствие

Европы, придал особенную силу этим идеям. Они прилагаются к Германии, к

Польше и развиваются в целую систему, имеющую в виду преобразование всей

европейской карты. Корень этих стремлений лежит в начале свободы, из которо-

го выводится право каждого общества устраивать свой быт сообразно с своими

внутренними потребностями и естественными определениями.

боды не имеет безусловного значения в устройстве внутреннего государственного

быта, а должно подчиняться высшим требованиям разума и порядка, то тем ме-

нее оно может иметь притязание на исключительное господство в области меж-

дународного права. Состав государства определяется как историческим его раз-

витием, так и отношениями живущих в нем рядом элементов. Во многих странах

племенные группы так перепутаны между собою, что невозможно их разделить.

Везде существующие народности возникли из смешения племен, которое дало

им ширину и разносторонность развития. Наконец, не всякая физиологическая

народность способна к государственной жизни. Для устройства державного тела

нужны высшее сознание и воля, которые далеко не составляют достояния вся-

кого общества. Государство призвано к осуществлению верховных начал челове-

ческой жизни; оно, как самостоятельное лицо, играет всемирно-историческую

роль, участвует в решении судеб человечества. Занять такое положение можно

не во имя отвлеченных понятий о свободе, а только в силу высших способностей;

а так как в международных отношениях нет власти, определяющей права, то на-

род должен свою способность доказать на деле. Она раскрывается из его исто-

рии, из его умения пользоваться предоставленною ему свободою, из энергии,

постоянства и благоразумия, с которыми он преследует свои цели. Менее всего

она доказывается революционными попытками, которые, имея чисто отрица-

тельную силу, выражают способность к разрушению, а не к созиданию. Конечно,

национальные стремления так же, как и требования свободы, принуждены ино-

гда пролагать себе путь восстанием против установленного порядка, но не вся-

кая революция может быть нравственно оправдана, а только та, которая служит

крайним убежищем нужды. Если восстание греков против турецкого ига встре-

тило сочувствие и поддержку в европейских державах, то невозможно одинако-

во оправдать отложение Юга в Соединенных Штатах, козни ирландских фениев1

или последнее возмущение Польши2, которое безумным образом разрушило все

либеральные уступки правительства и действовало с помощью тайных убийств

и неслыханного террора, распространенного подземными властями. Во всяком

случае, о праве народностей на самостоятельное существование не может быть

речи. Народность имеет только те права, которые принадлежат ей по законам

государства и по международным трактатам. Противоположное воззрение ведет

к отрицанию всего существующего порядка вещей. Народность есть сила, кото-

рой в политике нельзя не признать, которую государственный деятель не может

упустить из виду, но правом она облекается только тогда, когда она организуется

в независимое государственное тело и признается другими. Право принадлежит

не народности, а государству. Первая есть неустроенная стихия, второе образует

юридическое лицо, в состав которого могут входить не только одна, но и нисколь-

ко народностей.