Центрального комитета коммунистической партии советского союза
жүктеу/скачать 4.92 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Написано К. Марксом в конце 1880 — начале марта 1881 г. Впервые опубликовано на
- КОНСПЕКТ КНИГИ Г. МЕЙНА «ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ИНСТИТУТОВ» 377
- КОНСПЕКТ КНИГИ Г. МЕЙНА «ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ИНСТИТУТОВ» 379
- (Только позднее эти молодчики становились членами особого
- КОНСПЕКТ КНИГИ Г. МЕЙНЛ «ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ИНСТИТУТОВ» 385
- КОНСПЕКТ КНИГИ Г. МЕЙНА «ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ИНСТИТУТОВ» 389
- «Эрик» — штраф, или материальное возмещение за тяжкое преступле ние
- Feodum, feud, fief от Vieh — скот. Так
К. МАРКС Тацит. «Германия», гл. 7, говорит об организации войска: «Не случайное скопление людей составляет отряд конницы (turmam) или клин пехоты, (сипеит), а семьи и родственники»; здесь уже выступает на первое место «familia» (семья), но у Цезаря эта самая «семья» определена как род. Тацит. «.Германия», гл. 26ш: «Отдавать деньги в рост и брать проценты — вещь у них неизвестная, и это неведение лучше для них, чем запрещение. Земли они занимают поочередно, соответственно числу работников, и затем делят их (земли) между собою по достоинству (у Цезаря еще поровну); дележ облегчается обширностью земельной площади. Пашни они меняют каждый] год, и у них все-таки еще остается земля; ведь они не борются с качеством почвы и размерами своей земли при помощи труда — они не сажают плодовых деревьев, не отделяют лугов, не орошают садов, огородов: они требуют от земли только урожая посеянного хлеба». Марки и округа (pagus) были, вероятно, группами селений, объединенных для целей военных наборов; они являются переходными ступенями от родовой системы к политической; группировка населения покоится еще на принципе кровного родства. Судя по изложению Цезаря, семья, по-видимому, была у германцев синдиасмической. Написано К. Марксом в конце 1880 — начале марта 1881 г. Впервые опубликовано на русском языке в «Архиве Маркса и Энгельса», т. IX, 194» 3. Печатается по рукописи Перевод с английского, немецкого, древнегреческого и латинского [ 373 К. МАРКС
КОНСПЕКТ КНИГИ ГЕНРИ САМНЕРА МЕЙНА «ЛЕКЦИИ ПО ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ ИНСТИТУТОВ». ЛОНДОН, 1875»? В переведенных законах брегонов — собрании правовых трактатов — наиболее важные: «Шенхус Мор» (Великая книга древнего права) и «Книга Айсила». Согласно г-ну Уитли Стоксу, первая составлена в XI веке или незадолго до этого; «Книга Айсила» — столетием раньше (стр. 12) 1в4.
Брегоны — класс профессиональных ирландских юристов, чье занятие стало наследственным. Цезарь. «Записки о галльской войне». Книга VI, главы 13, 14. Ученый автор одного из современных предисловий, предпосланных третьему тому «Древних законов», утверждает, что отправление правосудия в брегонской системе состояло в передаче на арбитраж (стр. 38). (См. «Ancient Laws of Ireland»). Если знатный человек не желает платить своего долга (по предъявленному ему иску), «Шенхус Мор» предписывает «поститься перед ним» (указ. место «Ancient Laws etc.», т. I, стр. 113). Это тождественно тому, что индусы называют «сидячей дхармой» 197 (стр. 39, 40). Разумеется, после обращения ирландских кельтов весь поповский авторитет * в Ирландии перешел к «племенам святых» (миссионерские монашеские общества, основанные во всех частях острова) и множеству епископов, зависевшему от них; поэтому религиозная часть древнего права была заменена, кроме тех случаев, когда установления законов в точности совпадали с установлениями нового христианского кодекса, с «писаным правом» (стр. 38). Главной целью брегонов было заставить спорящих передать свои тяжбы Орегону или какому-либо рекомендованному им лицу, обладающему властью, тем самым огромное большинство судебных дел сводилось к праву завладения имуществом {Law of Distress}, в котором рассматриваются различные способы принуждения человека к согласию на арбитраж путем наложения ареста на его имущество (стр. 38, 39). Брегон, по-видимому, изобретал (с помощью гипотетических пред- * У Мейна: вся жреческая или религиозная влаоть. Рев, 374 К. U A P К С положений, то есть чисто гипотетических случаев) факты, которые он использовал как основу своей юридической доктрины. Его изобретение было необходимо ограничено его опытом, поэтому примеры, приводимые в правовых трактатах.., проливают свет на общественную среду, в которой они составлялись (стр. 43, 44). Под «естественным правом» подразумевается древнее право (обычай), истолкованное брегонами; он является обязательным в той мере, в которой совпадает с «писаным законом» (то есть христианским хламом) (стр. 50). Брегон притязал на то, что св. Патрик и другие великие ирландские святые санкционировали право, которое он провозглашал, и что некоторые из них даже пересматривали его (стр. 51). Церковники, более или менее проникнутые идеями римского права, [скорее прямо канонического права], принесли с собой и римское влияние (в той мере, в какой оно распространилось) на брегонское право (стр. 55). Отсюда ведет происхождение завещание в интересах церкви («Will» {«воля»}): также понятие «договора» («святость обещания» и т. п. чрезвычайно важны для попов *). В разделе (опубликованном) «Шенхус Мор», а именно «Корус Бескна», рассматривается главным образом «договор», из него видно, что материальные интересы церкви являлись главным мотивом (его) составления (стр. 56). Согласно бретонскому праву, существуют 2 вида «договора»: «действительный договор и недействительный договор». В древности сила договора была ограничена со всех сторон... правами семьи, дальних родственников, односельчан, племени, вождя и, если вы заключаете договор (позже, с введением христианства), противоречащий интересам церкви, то правами церкви. «Корус Бескна» в большей своей части является трактатом об этих древних ограничениях (стр. 57, 58).
Мейн считает это следствием влияния церкви, но это встречается повсюду на высшей стадии дикости, например, у краснокожих индейцев. Обычной, по-видимому, была точка зрения, что (христианское) целомудрие... профессиональная добродетель особого класса (монахи, епископы и т. а-) (стр. 61). Нижеследующие «выдержки» показывают, что, с одной стороны, г-н Мейн еще не мог присвоить того, что Морган еще не • У Мейна: для церкви. Рев.
Конспект книги г. меина «лекции по историй институтов» 375 напечатал, и что, с другой стороны, вещи, которые встречаются, между прочим, уже у Нибура, он пытается представить как «указанные» тем же Генри Самнером Шейном! «С того момента, когда племенная община селится окончательно (это «окончательно»! абсурдно, поскольку племя, как мы часто видим, обосновавшись однажды, снова мигрирует, либо добровольно, либо принужденное к этому, и опять оседает где-то в другом месте) на определенном пространстве, земля становится основой общества вместо родственных отношений. Изменение происходит чрезвычайно постепенно и т. д.» (стр. 72). [Это показывает нам, как мало знает он о существе перехода.] Он продолжает: «Образование семьи посредством действительного кровного родства есть, конечно, очевидный факт, но для всех человеческих групп, больших чем семья, земля, на которой они живут, имеет тенденцию становиться связующим звеном между людьми вместо родства, которое осознается все более и более смутно» (стр. 72, 73). [Это показывает, как мало род является фактом, очевидным для того самого Мейна!] «Несколько лет назад я указывал (!) («Ancient Law», стр. 103 и ел.) на доставляемые нам историей международного права свидетельства того, что понятие территориального суверенитета, которое является основой международной системы и которое неразрывно связано с господством над определенным пространством земли, очень медленно вытесняло понятие племенного суверенитета» (стр. 73). Согласно г-ну Мейну: «первая {ступень} — индусская объединенная семья {joint family}, вторая — домашняя община южных славян, третья — настоящая сельская община, какой мы ее находим сначала в России, а затем в Индии (стр. 78). [Эти «сначала» и «затем» относятся только к соответствующим периодам, когда эти вещи стали известны великому Мейну.] Без разрушения «более мелких социальных групп» и падения власти, которой они и при демократическом, и при автократическом управлении обладали над составлявшими их людьми, мы, говорит досточтимый Мейн, — «никогда не имели бы целого ряда великих концепций, которые лежат в основе нашего мышления» (стр. 86): этими великими концепциями в частности, являются: «концепция земли как подлежащего обмену товара, отличающегося от других только ограниченностью запасов» (стр. 86, 87), «теория суверенитета пли (другими словами) теория, согласно которой часть людей в каждом обществе обладает неограниченной силой принуждения по отношению
к остальным», «теория права как исключительной власти суверенного Одного или Множества», «постоянно растущая активность законодательства и» — [о осел!] — «мерило ценности законодательства»... иначе говоря, «наибольшее счастье наибольшего числа людей» (стр. 87). Форма частной собственности на землю, выросшая из присвоения части племенной территории индивидуальными хозяйствами членов племени, прямо признается брегонскими юристами; но все же права индивидуальных владельцев ограничиваются правом контроля со стороны братства сородичей, и контроль в некоторых отношениях является даже более строгим, чем тот, который осушествляет над обособленной собственностью индийская сельская община (стр. 89, 90). «Одно и то же слово «фина» {fine}, или семья (?) применяется по отношению ко всем подразделениям ирландского общества — от племени в самом широком его понимании и всех промежуточных групп до семьи (в современном смысле) и даже для частей семьи». (Салливен. «Brehon Law», Introduction) (стр. 90). Септ {sept} — подразделение племени {subtribe} или объединенная семья в брегонских трактатах (стр. 91). Вождем на время был, как его называли англо-ирландские судьи в знаменитом «деле о гавелкинде» {«case of gavelkind»}, глава родственников {caput cognationis] (стр. 91). Не тольно племя или септ назывались по имени предка-эпонима, но и территория, которую оно занимало, также получала от него свое название, находившееся в самом обычном употреблении, как, например, «страна О'Брайена» или «страна Мак-Леода» (указ. место). Территории, занятые отдельными частями племени, в некоторых случаях подчиняются меньшим вождям, или «флэйсам» {flaiths} (стр. 93). Все никем не присвоенные племенные земли в более точном смысле являются собственностью племени как целого, и теоретически никакая их часть не может быть занята иначе как временно (стр. 93). Среди держателей племенной земли группы людей, называющих себя соплеменниками, в действительности составляют ассоциации, образовавшиеся по договору главным образом с целью выпаса скота (указ. место). На «пустоши» — незанятой земле племени — отдельные участки всегда занимаются под пашни или постоянные пастбища поселениями членов племени, на ней разрешают селиться земледельцам, находящимся на положении рабов, в особенности ближе к границе. Это та часть территории, над которой власть вождя имеет тенденцию неуклонно возрастать, здесь он селит своих чфуидхиров» {fuidhir} или держателей-чужаков: очень важный класс, изгнанники и «разорившиеся люди» из других племен, которые обращаются к нему за покровительством... они связаны со своим новым племенем только своей зависимостью от вождя и ответственностью, которую он на них возлагает (стр. 93). Отдельным семьям удается избежать теоретически имеющего место периодического передела общей вотчины группы: другие получают наделы с ее согласия в качестве вознаграждения за службу или в качестве атрибута должности; кроме того, происходит постоянная передача земель церкви и тесное переплетение племенных прав с правами церкви... Бретонское право показывает, что ко времени его оформления, причины и пр., имеющие тенденцию привести к обособленной собственности... уже в значительной степени возымели свое действие (стр. 95). Отделение земли от общей территории в наиболее полном виде можно наблюдать на примере вождей, многие из которых имеют обширные частные имения, находящиеся в обычном владении в дополнение к домену, который является
КОНСПЕКТ КНИГИ Г. МЕЙНА «ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ИНСТИТУТОВ» 377 обязательной принадлежностью его сеньориальной власти (указ. место). Этот осел воображает, будто ((современное исследование... дает более точное представление, чем когда-либо прежде, о глубоких различиях между арийской расой и народами других рас (!), но оно наводит на мысль, что многие, может быть большинство, качественные различия, которые, якобы, существуют между арийскими субрасами, на самом доле являются только различиями в степени развития» (стр. 96). В начале XVII века англо-ирландские судьи провозгласили английское обычное право действующим во всей Ирландии и, таким образом, со времени вшивого Якова I всю землю должен был наследовать старший сын последнего владельца, если только ее переход по наследству не был решен иначе — путем дарственной или завещания... Сэр Джон Дэвис в своем отчете о деле и аргументах для суда рассказывает, что до тех пор вся земля в Ирландии переходила по правилам танистри {tanistry} или по правилам гавелкинда. То, что этот Дэвис воображает системой наследства, называемой гавелкинд, он (Дэвис) описывает так: «Когда умирал владевший землей член ирландского септа, его вождь перераспределял все земли септа. Он не делил имение умершего между его детьми, а использовал его для увеличения наделов многих хозяйств, из которых состоял септ. Но то, что этим английским судьям казалось только «системой наследования», было древним «обычаем пожизненного пользования» (стр. 99). Так в индусской объединенной нераздельной семье {joint undivided family} stirpes, или стволы, известные европейскому праву только как ветви наследников, являются действительными подразделениями семьи, и живут совместно в определенных частях общего жилища («Calcutta Review», июль 1874, стр. 208) (стр. 100). Держания рандейл {rundale} ш в части Ирландии; теперь в большинстве случаев обычная форма: пашня находится в отдельном (это искажает суть дела!), а пастбища и болота — в общем пользовании. Но еще 50 лет назад были частыми случаи, когда пахотная земля делилась на фермы, которые периодически, иногда ежегодно, перераспределялись между арендующими семьями (стр. 101). Согласно Мейну, «ирландские держания» по рандейлу «являются не формами собственности, а способами присвоения», но этот субъект сам же отмечает:
Главный брегонский трактат, в котором излагаются взаимные права всего племени в совокупности и индивидуальных членов или их хозяйств относительно племенной собственности, называется «Корус Бескнаг, он напечатан в третьем томе официального издания (стр. 103). То, что затемняет все дело, это * «сильное и ощутимое пристрастие составителя к интересам церкви: действительно, часть трактата прямо посвящена законам церковной собственности и организации религиозных домов. Когда этот автор утверждает, будто при определенных обстоятельствах член племени может даровать или передать путем договора племенную землю, его симпатии к церкви вызывают сомнения относительно его правовой доктрины (стр. 103—104). В германских странах и церковные общества (христианских попов) были среди тех, кто раньше всех и в наибольших размерах получал в дар общественные, или «народные» земли» (Стэбс. «Constitutional History», т. I, стр. 154). Завещание, договор и отдельное владение были действительно необходимы церкви как восприемнице благочестивых даров (указ. место). Все брегонские авторы... имеют склонность к частной или отдельной собственности как отличной от коллективной (стр. 105). Дальше о «племени», или «септе» смотри «Ancient Laws of Ireland». II, 283, 289; 111,49-51; II, 283; III, 52, 53,55; III, 47, 49; III, 17; III, 5. Коллективное братство соплеменников, подобно агнатическому родству в Риме, видимо, сохраняет в каком-то виде окончательное право наследования (стр. 111, 112). «Разбирательство дел о совместной аренде» — брегонский юридический трактат, который еще не опубликован (1875); однако г-н Мейн, знакомый лишь с переводом, но не с текстом, был настолько ловок, чтобы до публикации сообщить о нем следующее: В трактате спрашивается: «Откуда происходит совместная аренда?» Ответ: «От нескольких наследников и увеличения их числа на земельный участок»; далее в трактате говорится — «земля в первый год должна возделываться сородичами так, как нравится каждому; на втором году они должны обменяться наделами; на третий год должны быть установлены границы, и весь процесс раздела должен быть завершен на десятом году* (стр. 112). Мейн правильно замечает, что определение сроков есть идеальное установление брегонского законодателя, но содержание его замечания таково: «Первоначально мы находим основавшую поселение объединенную семью (это вместо рода, поскольку г-н Мейн ошибочно считает объединенную семью в том виде, в каком она существует в Индии, первоначальной формой), состоявшую из «нескольких наследников, число которых на земельный участок увеличилось». На самой ранней ступени различные хозяйства * У Мейна: Canfoe серьезное сомнение у изучающего текст вызывает. Ред,
КОНСПЕКТ КНИГИ Г. МЕЙНА «ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ИНСТИТУТОВ» 379 предъявляют притязания на землю без твердо установленных правил (!). Затем наступает система обмена наделов, наконец, участки земли поступают в обособленное пользование» (стр. 113). Г-н Уитли Стоке сообщил Мойну два отрывка, встречающиеся в неюридической ирландской литературе. «Книга гимнов'» (относимая к II столетию) содержит на листе 5а: «Множество было людей в Ирландии в это время (то есть во времена сыновей Аэда Слейна, 658—694 гг. н. з.), и таково было их число, что получали они не больше, чем трижды по 9 борозд каждый, а именно, 9 болота, 9 равнины (пашни) и 9 леса» (стр. 114). Другая ирландская рукопись, относящаяся, как полагают, к 12 веку, «Лебор на Хоидре»: «Не было ни канавы, ни забора, ни каменной стены, огораживающей землю, а (только) ровные поля, пока не наступил период сыновей Аэда Слейна». «Вследствие избытка хозяйств в их период, почему они it ввели межи в Ирландии» (стр. 114). Оба текста приписывают смену коллективной системы системой ограниченного пользования «росту населения». Периодическое наделение каждого хозяйства определенным участком болотистой земли, лесной земли и пахотной земли очень похоже на пропорциональное распределение пастбищной, лесной и пахотной земли, которое производится по общинным правилам швейцарской альменды (там же). Г-н Мейн, как тупоголовый англичанин, исходит не из рода, а из патриарха, который впоследствии становится вождем и т. д. Вздор (стр. 116—118). (Это подходит именно для древнейшей формы рода! — Этот патриарх — например, у воинственных ирокезов, где род ведет счет происхождения по женской линии.) Глупость Мейна достигает вершины в следующей фразе: «Таким образом, все ветви человеческого общества могли развиться или не развиться из объединенной семьи [он имеет здесь в виду как раз нынешнюю индусскую форму последней, которая носит весьма вторичный характер, и именно поэтому господствует за пределами сельских общин, в частности, в городах/], которая выросла из первоначальной патриархальной клеточки: но повсюду, где объединенная семья является институтом арийской расы (!) мы (кто?) видим, что она вырастает из такой клеточки, а когда она распадается, мы видим, что она распадается на ряд таких клеточек» (стр. 118). Земельная собственность имела двоякое (!) происхождение... частично — выделение индивидуальных прав родичей или соплеменников из коллективных прав семьи или племени... частично — рост и превращение верховной власти племенного вождя. [Таким образом, не двоякое происхождение, а только два ответвления одного и того же источника, племенной собственности и племенного коллектива, который включает в себя племенного вождя.] ...Оба в большей части Западной Европы прошли через плавильный котел феодализма... первый (верховная власть вождя) вновь появился в некоторых четко выраженных характерных чертах военных, или рыцар-
ских держаний {tenures} ...другой — в главных правилах для незнатных держаний {holdings}, и среди них в сокидже {socage} — держании, характерном для свободного арендатора (стр. 120). В очень поверхностной манере: «Положение вождя... оставило... свой след в праве первородства, которое, однако, давно утратило свою древнейшую форму; ...в праве взимания некоторых сборов и принудительного установления некоторых монополий: и, в-третьих, в специальной абсолютной форме собственности... которой некогда пользовался исключительно вождь (?), а после него лорд, в той части племенной территории, которая составляла его собственный домен. С другой стороны, из племенного владения при различных формах разложения возникли различные системы наследования после смерти, в том числе равный раздел земли между детьми, оно оставило также следы другого характера... в некотором числе детальных традиционных правил, регулирующих возделывание земли, а, в некоторых случаях, также распределение продукта (стр. 120, 121). Согласно Артуру Юнгу (Travels. 1787, 1788, 1789, стр. 407), больше 1/3 Франции «мелкие имения, то есть мелкие фермы, принадлежащие тем, кто их обрабатывает» (говорит Л. Юнг). Согласно Токвилю {«Ancien Regime»), их доля росла благодаря расточительности дворян, которая поощрялась жизнью при дворе, заставлявшей их продавать свои домены крестьянам в виде мелких парцелл» (стр. 121,122). Закон о равном или почти равном разделе после смерти был общим законом во Франции; право первородства в большинстве случаев ограничивалось землями, находившимися в рыцарском держании. — В Южной Франции обычай равного раздела был усилен идентичным правилом римской юриспруденции, и там привилегии старшего сына обеспечивались лишь применением исключений римского права, предоставлявших выгоды milites (солдатам, находившимся на службе) при составлении завещаний или урегулировании наследства, и установлением того, что каждый шевалье и каждый дворянин более высокого ранга является miles в смысле римского законодательства [стр. 122. Римское право 12 таблиц предоставляет абсолютную свободу действия аавещателю, равный раздел между (его наследниками) только при отсутствии завещания, позже первое право детей и т. д., напротив, (произвол завещателя) обеспечен и т. д.]
В результате Французской революции земельное право народа заменило земельное право дворян; в Англии обратный процесс: право первородства, которое некогда применялось только к рыцарским держаниям, стало применяться к основной массе английских держаний, за исключением гавелкинда в Кенте и некоторых других местностях (стр. 123, 124). Это изменение быстро происходило между временем Глзнвилла [вероятно, 39-й год царствования Генриха, конспект книги г. мейна «Лекции по истории институтов» 381 значит 1186 г.; Генрих II (1154—1189)] и Брайтона [вероятно, не позднее 52-го года Генриха III то есть 1270 г.; Генрих III (1216-1272)]. Глэнвилл пишет, будто общее правило закона заставляло после смерти владельца делить поровну между всеми детьми мужского пола земли, находившиеся в держании свободных земледельцев по праву сокиджа; Брак-тон — будто правило первородства применялось повсюду к военным держаниям и обычно к держаниям по сокиджу (стр. 125). Оптимист Мейн находит, что с другой стороны имеет место превращение обычного держания [и копигольда] в собственность по фригольду... происходившее в течение 40 лет под руководством комиссаров по копигольду и огораживаниям и именно это нага самодовольный субъект рассматривает как английский эквивалент Французской революции. Risum teneatis!* (Смотри у этого молодчика на стр. 125.) Этот смехотворный субъект превращает римскую форму абсолютной земельной собственности в «английскую форму землевладения» и затем продолжает: «...принцип обособленной и абсолютной земельной собственности [который повсюду в Западной Европе распространен больше, чем в Англии] я полагаю, господствует в нашей стране... Не может быть существен' ного прогресса цивилизации, если только собственностью не владеют группы, по крайней мере такие же небольшие, как семья; ...мы обязаны «специфически» английской абсолютной форме землевладения таким достижением, как возделывание земель Северной Америки» (стр. 126, где как раз все специфически английское в землевладении уничтожено! Ах ты филистер!).
Даже согласно (ирландским) текстам, по-видимому, самым древним, большая часть племенной территории, кажется, постоянно отчуждалась подразделениями племени, семьями или зависимыми вождями... глоссы и комментарии показывают, что до того, как они были написаны, этот процесс, несомненно, зашел очень далеко (стр. 129). «Власть вождя растет прежде всего благодаря процессу, называвшемуся в других местах «коммендацией», посредством которой свободный член племени становится • — Не смейтесь! Рев,
К. МАРКС
«его человеком», и остается в состоянии зависимости, имеющей различные степени... далее, благодаря его растущей власти над пустошами племенной территории и рабским и полурабским колониям, которые он основывает там; наконец, благодаря материальной силе, которую он обретает вследствие численности своих непосредственных вассалов и союзников, большинство которых находится в более или менее подчиненном отношении к нему» (стр. 130). Манор с его отдаваемыми в аренду землями, находившимися в держании свободных арендаторов лорда, и с доменом, который находился в его непосредственном владении, был типом всех феодальных суверенитетов в их полной форме, все равно признавал ли правитель кого-либо старшим над собой или, самое большее, признавал такового в лице папы, императора или самого бога (стр. 130—131). Отвратительный Фриман («Norman Conquest», т. I, стр. 88) легко объясняет превращение племенных вождей в феодальных лордов, беря в качестве предпосылки то, что оп должен разъяснить, — а именно, что привилегированный всегда составлял отличный класс или часть общины, — говорит там же:
Главным источником возникновения знатп, по-видимому, было почтение односельчан или групп сородичей к линии происхождения, в которой, как верили, сохранялась самая чистая кровь каждого маленького общества (стр. 132). «Каждый вождь», — гласит текст, — «правит своей землей, безразлично велика она или мала» (стр. 132). Но брегонское право указывает путь, которым незнатный свободный может стать вождем, причем это положение, которого он достигает, является «главенством над группой зависимых».
Там, где аристократия являлась с самого начала частью общины, — там особые обстоятельства, которые, заметьте, уже сами являются производными, а именно, там целая племенная группа покоряет другие племенные группы или утверждает свое верховенство над ними, оставаясь, таким образом, целой, или первоначальный коллектив соплеменников, сельчан или горожан, постепенно собирает вокруг себя разнородное собрание подзащитных зависимых. В горной Шотландии, как утверждается, целые септы или кланы были порабощены другими; также с древности в Ирландии встречалось различие между свободными племенами и платившими арендную плату (стр. 133). В брегонском праве вождь, прежде всего, богатый человек (стр. 133), а именно, богатый не землей, а стадами и отарами, овцами, и, прежде всего, быками. Противопоставление рождения и богатства, в особенности богатства, отличного от земельной собственности, совершенно современ-
консНект книги г. меина «лекции по историй институтов» 3§3 ное. Смотри героев Гомера и «Нибелунгов»; в поздней греческой литературе родовая гордость отождествляется с гордостью семи богатых предков подряд, êitxa nâitnoi itXoûatoi, в Риме денежная аристократия быстро ассимилировала кровную аристократию (стр. 134). В трактате (законы брегонов) «Кайн-Айгилне» (стр. 279) говорится, что «главой каждого племени должен быть самый опытный, самый благородный, самый богатый, самый ученый, самый подлинно популярный, самый могущественный в борьбе, самый стойкий в преследовании выгоды и когда его преследуют за ущерб». Итак, личное богатство [Но, г-н Мейп, это только на высшей ступени варварства, уже далеко не архаической] основное условие сохранения вождем своего положения и авторитета (стр. 134, 135). Брегонское право показывает, что посредством приобретения такого богатства путь к положению вождя был всегда открыт. Часть датского дворянства крестьянского происхождения и в древних английских законах следы процессов, посредством которых чёрл мог стать тэном {thane} (стр. 135). Брегонское право говорит о бо-айре {bo-aire} — коровьем дворянине. Это просто крестьянин, который приобрел богатство в виде рогатого скота, вероятно, добившись использования больших участков племенной земли (стр. 135). Подлинные дворяне — аиры делятся [(поповскими юристами, брегонами, заметьте; это право, как все древние поповские книги (Ману, например)134, полно измышлений в интересах вождей, высших сословий и т. д., в конце концов, все это опять-таки в интересах церкви. Кроме того, они, как и юристы всех сортов, всегда под рукой с фиктивными к лассификациями) ]. Каждая степень отличается от других количеством богатства, которым обладал принадлежавший к ней вождь, весом, которым он подкреплял свои показания, властью, которой он подчинял себе свое племя путем контрактов (буквально «связывал узлом»), сборами, которые ему добровольно выплачивали его вассалы, своей почетной платой, или специальным вознаграждением, которое полагалось при нанесении ему ущерба. На нижней ступеньке лестницы стоял айр-деса {aire-desa} брегонское право предусматривало, что когда бо-айр приобретал богатство, в два раза большее, чем богатство айр-деса, и сохранял его на протяжении определенного ряда поколений, то он сам становился айр-деса. «Тот является младшим вождем», — гласит чШенхус Мор», — «чей отец не был вождем...» (стр. 136). Огромное значение богатства и особенно богатства в виде крупного рогатого скота отражено в брегонских трактатах (стр. 137). Вероятно, первоначальная аристократия, обязанная своим происхождением королевской милости, состояла из comitatus, или компаньонов короля (стр. 138). Майордом у франков стал королем; кровь стюарда (или великого сенешаля) Шотландии течет в жилах королей Англии. В Англии еще до сих пор старшие сановники королевского совета и двора имеют преимущество перед всеми пэрами или, по крайней мере, перед всеми пэрами их собственной степени. Все эти высокие звания 384 К. МАРКС (это May pep и отчасти уже Хюлъман знали задолго до Мейна), если они не означают должность первоначально церковную, указывают на занятие... сперва... лакейское (стр. 139). Двор произошел из очень скромного начала (стр. 139). Этот пень Стэбс * («Constitutional History») отмечает, что «слуги {gesiths} короля (английского) были его охраной и тайным советом», при этом он замечает, что «свободные хозяева в услужении у чёрла в некотором смысле также его слуги». Компаньоны короля в ирландской юридической литературе не принадлежат к знати и связаны с королевской личной охраной, которая в основном состояла из рабов. Очевидно, что на определенной ступени общества личную службу вождю или королю повсюду несли в ожидании вознаграждения в виде земельного пожалования. Компаньоны тевтонских королей широко пользовались бенефициями, пожалованиями римских провинциальных земель, полностью заселенных и освоенных; в древней Англии тот же класс получает самые большие пожалования (после попов, если угодно) ** государственной земли; в этом частично секрет таинственных перемен, благодаря которым новая знать — тэны, получив сан и власть от короля, поглотила более старую знать, эрлов (стр. 141). Но в странах, лежавших за северными и западными пределами Римской империи, или у самых пределов земля была в изобилии. В средние века это еще «самый дешевый товар». Практическая трудность была не в том, чтобы получить землю, а получить орудия, чтобы сделать ее продуктивной (стр. 141, 142). Вождь (ирландский) был богат, прежде всего, стадами и отарами; он был военным предводителем, большую часть его богатства составляла военная добыча, и в качестве гражданского лица он умножал число своих коров благодаря своей возраставшей власти присваивать пустоши для пастбищ, а также с помощью системы распределения своих стад между соплеменниками. Компаньон, который сопровождал его в набегах и т. д., также обогащался за счет его добычи; если он был уже знатным, то получал более высокий титул, если же не был знатен, то богатство было путем к этому (стр. 142). (Сравни. Дагмор. «Compendium of Kaffir Laws and Customs'»). Всякий раз, когда надо было дать юридическое выражение отношениям comitatus к тевтонскому королю, неизменно выбирали те положения римского права, в которых провозглашается полурабское отношение клиента или вольноотпущенника к своему патрону. Согласно текстам бретонского права, всегда предполагается, что высокопоставленный вождь окружает себя несвободными вассалами, и свита короля Эрина состоит не только из свободных соплеменников, но и телохранителей, обязанных ему рабскими повинностями... Даже... когда comitatus или компаньоны вождя были полноправными свободными {freemen}, они не обязательно и не всегда являлись его близкими родичами (стр. 145). В брегонских законах большую роль играет рогатый скот, то есть быки, коровы, нетели и телята, а также лошади, овцы, свиньи, собаки, пчелы (последние — производители величайшего из первоначальных предметов роскоши); но, прежде всего, Kine (коровы). Capitale — счет поголовья коров, cattle {крупный рогатый скот} породил один из самых знаменитых терминов права и один из самых знаменитых терминов политической экономии: Chattels {движимое имущество} и Capital {капитал}. Pecunla (стр. 147). Первоначальное римское право относит быков к высшему классу собственности, вместе с землей и рабами как предметами * В оригинале игра слов, основанная на созвучии ненецкого слова stubbig (Stubbe — пень) и английской фамилии Stubbs. Ред. ••• У Мейна: наряду с церковью. Рев. КОНСПЕКТ КНИГИ Г. МЕЙНЛ «ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ИНСТИТУТОВ» 385 Res manctpl {права собственности}. Коровы, которые, как свидетельствуют самые древние памятники санскритской литературы, поедались в качестве пищи, в какой-то неизвестный период стали священными, и их мясо было запрещено употреблять; две главные «вещи, которые сделались в Риме предметом купли-продажи», — быки и земельная собственность — имели свое зеркальное отражение в священном быке Шивы и в священной земле Индии (стр. 148). Рогатый скот оказывался наиболее ценным, когда группы людей оседали на определенных пространствах земли и приступали к выращиванию продовольственного зерна (указ. место). Он сначала ценился за свое мясо и молоко, но уже в очень древние времена ему принадлежала особенно важная роль в качестве орудия или средства обмена; у Гомера он является мерой стоимости; традиция утверждает, что самая ранняя отчеканенная монета, известная в Риме, была с изображением быка; pecus (скот) и pecunla {деньги} (стр. 149). В брегонских законах фигурирует крупный рогатый скот как средство обмена; штрафы, пошлины, ренты и прибыли исчисляются в поголовье домашнего скота, не исключительно в поголовье коров, но почти так. Постоянно ссылаются на два меры стоимости «сэд» и «кумхал»; кумхал первоначально должно было означать рабыню, но «сэд» прямо употреблялось для обозначения некоторого количества или числа домашнего скота. Но позднее рогатый скот цепился, главным образом, из-за его применения в земледелии, из-за производимой им работы и ради навоза. Лишь мало-помалу он как плужное животное вытеснялся лошадьми в Западной Европе (и здесь не везде); в большой части мира лошадь все еще применяется исключительно, как, вероятно, первоначально повсюду, для войны, удовольствий или охоты (стр. 150). Быки были, таким образом, почти единственным представителем того, что теперь называют капиталом (там же). Те же самые причины, которые изменили положение быка и превратили его в животное частично приписанное к земле {adscriptus glebae}, несомненно, вызвали также большое расширение рабства... Огромный ввоз рабов в центральные части Римской республики и массовая деградация свободных земледельческих общин Западной Европы в беспорядочные группы вилланов (стр. 150, 151). Трудность — в древней Ирландии — не в том, чтобы добиться получения земли, но средств для ее возделывания. Крупными владельцами скота были многие вожди, чье первоначальное превосходство над другими членами племени в этом отношении, вероятно, проистекало из их естественной функции военного предводителя племени. С другой стороны, из брегонских законов, видимо, следует, что вожди испытывали затруднения в том, чтобы найти достаточно пастбищ для своих стад. Правда, они обладали все растущей властью распоряжаться пустошами той группы, которую возглавляли, но наиболее плодородные части территории племени, вероятно, были те, которые занимали свободные члены племени. Отсюда система отдачи и получения скота, которой посвящены 2 раздела «Шенхус Мора» — «Кайн-Саерратх» и «Кайн-Айгилне» — аренда скота на правах саер и аренда скота на правах даер (стр. 152). В феодальном обществе каждый становится подчиненным кого-то другого, кто стоит выше, чем он сам, но все же не слишком над ним возвышается (стр. 153). Согласно Стэбсу («Constitutional History», т. I, cip. 252), феодализм «вырос из двух крупнейших источников, бенефиция и практики коммендации» (стр. 154). Коммендация в особенности распространилась по всей Западной Европе (стр. 155). Вождь (ирландский) — являлся ли он одним из многих племенных правителей, которых ирландские летописи именуют королями, или одним из глав объединенных семей, которых англо-ирландские юристы в более позднее время называли главой родственников {Capita 386 К. МАРКС  Cognationum}, не являлся владельцем племенной земли. Он мог иметь свою собственную землю, состоявшую или из его частного имения, или из официального домена, или из того и другого, а над общей племенной землей он имел общую административную власть, постоянно усиливавшуюся над той ее частью, которая была пустошью и не находилась ни в чьем владении. Он, между тем, был военным [предводителем] своих соплеменников и, вероятно, в этом качестве... приобрел большое богатство в виде скота. Почему-то для него стало чрезвычайно важным размещать часть своего стада среди соплеменников, а они, со своей стороны, время от времени в силу давления обстоятельств испытывали острую нужду в скоте для пахоты. Таким образом, в брегонском праве вожди предстают как постоянно «дающие скот», а члены племени как получающие его (стр. 157). Беря скот, свободный ирландский член племени становится ке;>ле{сеПеили kyle}, вассалом или человеком своего вождя, обязанным ему не только уплатой аренды, но также службой и повинностями. Так в точности воспроизводятся результаты «коммендации» (стр. 158). Чем больше скота принимает член племени от вождя, тем ниже положенно, до которого он опускается. Отсюда 2 класса держателей: саер и даер (соответствующие положению свободного н зависимого держателей английского манора). Держатель скота саер, получая от вождя только ограниченное количество скота, остается свободным, сохраняет свои права в племени во всой полноте; нормальный период такого держания был 7 лет, по их окончании он получал право на скот, который находился в его владении. В течение этого времени его выгода заключалась в использовании скота при обработке земли, а вождь получал приплод и прибавку [то есть молодняк и навоз) и молоко. В то же время было специально установлено, что вождь сверх этого имеет право на повинности и на ручной труд; ручной труд, как разъяснялось, означал работу вассала по уборке урожая вождя и оказание помощи при строительстве его замка или крепости; указывается также, что вместо ручного труда от вассала может потребоваться сопровождать вождя на войну (стр. 158, 159).
Держание скота даер возникает, либо когда дается любая значительная добавка к скоту, уже переданному держателю на условиях саер, либо когда член племени уже в первом случае принимал необычное количество. Держатель скота на условиях даер лишался некоторой доли своей свободы, и о его обязанностях неизменно говорится как об очень тягостных. Скот, который он получал от вождя, состоял из двух частой, одна из которых соответствовала рангу получателя, а другая натуральной ренте {rent in kind}, которую он отныне был обязан выплачивать. Юридическая норма по рангу арендатора соответствовала щене чести* держателя, то есть размерам штрафа или возмещения, которые выплачивались за нанесенный ему ущерб, она менялась в зависимости от достоинства лица, терпевшего ущерб. Относительно ренты в брегонском праве говорится: «Количество скота, соответствующее теленку стоимостью в один сак *, со всем прикладом и харчем для трех человек на лето и работой в течение трех дней, составляет три «сам-хаиск» {«sam-haisc»} «нетели или их стоимость» («Кайн-Айгилне», стр. 25). Другими словами, если вождь отдает в пользование держателю трех нетелей, то он получает право на теленка, на харч и на труд». Далее: «Количество скота, соответствующее «дартадх» {«dartadth»} нетели со всем прикладом равна 12 «сэдам» {«seds»} — согласно разъяснению, это означает 12 асам-хаиск» нетелей или 6 коров и т. д., и т.д. Эта натуральная или продовольственная рента в данной своей * — мешок. Мера веса. Ред,  Конспект книги г. меина «лекции Но истории институтов» 387
древнейшей форме не имеет ничего общего со стоимостью земли арендатора, но связана исключительно со стоимостью того скота, который вождь отдавал на сохранение арендатору; лишь впоследствии она развилась в ренту, выплачиваемую в соответствии с землей арендатора. Самым обременительным обязательством держателя скота на условиях даер был «харч» {«refections»}, а именно право вождя, который предоставил скот,приходить в сопровождении известного числа людей и пировать в доме держателя на условиях даер в определенные периоды в течение установленного числа дней. Ирландский вождь, по-видимому, имел, говорит г-н Мейн, не намного лучшее жилище, чем его арендаторы, и столь же бедно обставленное, и не мог справиться дома с потреблением продовольствия, на которое ему давал право переданный им в дар скот. Врегонское право определяет п всесторонне ограничивает такую практику, но неудобство ее и злоупотребления очевидны; к ней, несомненно, восходят те притеснения, которые вызывали возмущение таких англичан, наблюдавших Ирландию, как Спенсер и Дэвис 30 (!), «coin and livery» 1т и «cosherings» ирландских вождей, которые они (эти лицемерные английские канальи!) осуждают с такой силой (!). Достопочтенный Мейн, забывая об объездах английскими королями и их придворными своих владений (см. Андерсона и Мак-ферсона) (сравни также Маурера) 200, имеет наглость высказать предположение: «Возможно, не было другого такого ирландского обычая, который, как казалось англичанам (!), целиком оправдывал бы... полную судебную или законодательную отмену ирландских обычаев» (!) (стр. 159—161). Согласно юристам-брегонам, отношения, из которых вырастали держания даер, с характерными для них обязанностями, не были бессрочными. После того как держатель выплачивал продовольственную ренту ц нес службу в течение 7 лет (срок, который должен был отслужить Яков) 201, он в случае смерти вождя получал право собственности на скот; с другой стороны, если умирал держатель, то его наследники, хотя и не полностью, но частично освобождались от своих обязанностей. Вероятно, держание даер, начало которого было связано с нуждами арендатора, часто по той же причине становилось практически постоянным (стр. 162).
отношение порождало не только договорные обязанности, но общественное положение; если арендатор принимал скот, его положение в обществе и племени существенно изменялось. [Доказательством того, как легко в древности договорная обязанность превращалась в общественное положение и как трудно было предотвратить изменение положения является, например, Россия, где личная служба прямо превращается в рабство, и даже при добровольных полевых работах и т. д. лишь с трудом удается предотвратить такое превращение. Смотри об этом подробнее в русских источниках] (стр. 163). В Ирландии принятие скота не всегда добровольное; член племени, по крайней мере, на одной из стадий ирландского обычного права, был обязан получить скот от своего собственного «короля»... то есть вождя своего племени в самом широком смысле. В некоторых случаях племя, к которому принадлежал намеревавшийся стать арендатором, имело прано налагать вето на принятие им нового положения... Для того чтобы дать племени возможность вмешаться, когда оно имело законное право на это, принятие скота должно было происходить открыто и публично, и последствия его тайного совершения тщательно предусматриваются правом. Отсюда одно из правил: «ни один человек не должен оставлять после себя ренту на свою землю, если ее не существовало еще до него» (стр. 163, 164). Если вождь, который давал скот, и кейле, который его получал, принадлежали к одному и тому же племени, то возникало отношение, отличное от племенной связи и гораздо более выгодное для вождя. Но этот вождь не всегда являлся вождем того септа или племени, к которому принадлежал член племени. Брегонскоо право пытается чинить препятствие попыткам установления таких вассальных отношений между членом племени и чужим вождем. Однако во многих случаях признается, что это имело место. Предполагается, что каждый знатный человек, как правило, обладает богатством в виде скота и ставит целью рассеять свои стада, предоставляя скот, в соответствии с обычаем. Разбогатевший крестьянин, бо-айре, имеет кейле, которые принимают скот от него. Поэтому новые группы, образовавшиеся таким путем, иногда резко отличаются от старых групп, состоящих из вождя и его клана. Новое отношение также не ограничивается только аирами, или благородными, и кейлами (то есть свободными, но не благородными членами племени). Бо-айры, заведомо, а по-видимому, также и более высокие вожди принимали скот время от времени от предводителей, занимавших более высокое, чем они сами, положение, и в конце концов «отдавать скот» приобрело тот же смысл, что в других местах «коммендация»... как фикцию брегонское право представляет короля Ирландии, «принимающим скот» от императора. Право гласит: «Когда король Эрина не встречает противодействия» (это объясняется так: когда он владеет портами Дублин, Уотерфорд и Лимерик, которые обычно находились в руках датчан) «ом получает скот от короля римлян» («Шелхус Мор», т. II, стр. 225). В комментарии далее говорится, что иногда «скот дается королю Эрина преемниками Патрика» [это вместо «папы»] (стр. 164—166). Этот естественный рост феодализма не был, как полагали некоторые выдающиеся писатели недавнего прошлого, чем-то совершенно отличным от процесса расширения власти вождя или лорда над племенем или дерев- КОНСПЕКТ КНИГИ Г. МЕЙНА «ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ИНСТИТУТОВ» 389 ней, но скорее составлял часть его. По мере того как неосвоенные пустоши попадали в его домен, сельчане или члены племени благодаря воздействию естественных (?) факторов оказывались под его личной властью (стр. 167). Юридические трактаты (брегонские) рисуют картину аристократии богатства в ее самой примитивной форме; сравни о галльских кельтах у Цезаря, «Записки о галльской войне», книга I, глава 4, и книга VI, глава 13. В древнем мире мы находим уже в очень ранние времена плебейские классы имеющими огромную задолженность аристократическим слоям общества (стр. 167). Афинская община находилась в рабстве вследствие долгов звпатридам; так же и римские общины были в денежном рабстве у патрициев (стр. 167, 168). В очень древние времена земля была неходким товаром, в то время как капитал был исключительно скуден, его увеличение происходило с величайшими трудностями, и он находился лишь у очень немногих... Владение орудиями земледелия не в виде самой земли, было, таким образом, в ранних земледельческих общинах первостепенной силой... можно считать (!), что первоначальный капитал, превышавший по величине обычный, приобретался, как правило, путем грабежа... поэтому он большей частью находился в руках благородных классов, чьим занятием была война, и которые, во всяком случае, обладали монополией на выгоды от должности. Ссуда капитала под ростовщические проценты и беспомощная деградация должников — естественные результаты таких экономических условий (стр. 168, 1691. Брегонские авторы «Кайн-Саерратха» и «Кайн-Айгилне» своими точными и детальными указаниями явно стремятся внести определенность и справедливость в деспотическую по своей природе систему (стр. 169).
Согласно д-ру Салливену feodum происходит из кельтского языка; он связывает его с fuidhir. A именно: на территории каждого ирландского племени, по-видимому, наряду с саер и даер кейле селились определенные категории лиц, чье положение было ближе к рабскому, чем положение членов племени {держателей} саер и даер. Эти классы назывались сенклейт-хи {sencleithes} и ботхаки {bothachs} и фуидхиры {fuidhirs}; 2 последних класса в свою очередь подразделялись на саер и даер ботхаков и саер и даер фуидхиров. Из трактатов, в частности из еще не опубликованного «Корус финеь, видно, что люди, находившиеся в рабской зависимости, имели, подобно свободным на данной территории, семейную или племенную организацию; действительно, все отдельные части общества, подобного древнеирландскому, принимают в большей или меньшей степени форму господствующего типа. Положение классов, которые туманно характеризуются в «Книге страшного суда» 2М и других английских документах, как котарии и бордарии, вероятно, очень напоминало положение сенклей-тхов и ботхаков; в обоих случаях эти порабощенные слои имели, видимо, происхождение, отличное от происхождения господствовавшей расы, и принадлежали к более древнему коренному населению страны. жүктеу/скачать 4.92 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|