Церковь отцов до 500 года нашей эры

В своем единстве откровения с Богом, составляющим собственную божественную природу Иисуса, Иисус в то же самое время отличается от Бога как от Отца. Именно в этом и состоит начало доктрины о Троице.

"Иисус - Бог и Человек"

Глава 4

Двадцатое столетие началось с требований предоставить женщинам равные избирательные права В конце века это привело к более радикальным требованиям справедливости и равенства. Эти требования значительно повлияли как на церковь, так и на христианское богословие. Наиболее явным и видимым проявлением этого стал вопрос о рукоположении женщин. Но и в богословии изменения были не менее радикальными. В том числе был затронут вопрос об изображении Бога как Отца и о концепции Спасителя мужского пола. Высказывалась также озабоченность патриархальностью традиционного христианства, основанного на правлении мужчин, при котором женщины играют явно второстепенную роль. Хорошим подтверждением этому является учение некоторых Отцов церкви о том, что только мужчина в полной мере несет в себе образ Божий. Феминистская теология, как и "теология освобождения, охватывает огромное множество вопросов и методов. Объем данной книги позволяет нам упомя нуть только о четырех самых важнейших из них.

Существуют люди, феминистские концепции которых заставили их отказаться от христианской веры. Самой известной из них стала (бывшая) католичка Мэри Дей-ли (Man Daly). Ее книга "Церковь и второй пол" (1968) стала важным вкладом в феминистскую теологию. Однако ко времени выхода ее второй книги, "За пределами Бога-Отца" (1973), ее пути с христианской верой уже разошлись. Она скептически относится к мысли, что Библию можно освободить от патриархальных традиций. "Интересно порассуждать о длине "де-патриархализированной Библии". Может быть, от нее останется достаточно спасительного материала для одного интересного памфлета".

Еще одним человеком, постаравшимся найти альтернативу непатриархальной традиции в христианстве, стала Розмари Рэдфорд Рутер (Rosemary Radford Ruether), католичка, наверное, самый плодовитый автор среди богословов-феминистов В своем эссе "Освобождение христологии от патриархата" она утверждает, что служение Иисуса - возвещение Благой вести - включало в себя и женщин. Первыми свидетелями воскресения были женщины. Метод Иисуса разрушал установленную иерархическую структуру. Однако церкви приходилось в то время служить в патриархальном, иерархическом обществе Это привело к развитию двух разных подходов. В одном случае продолжали настаивать на равенстве, считая его предвестником будущего века. В другом случае брались на вооружение патриархаль ные и иерархические принципы общества в целом. Первый подход породил группы верующих, которые впоследствии стали считаться еретическими. Этот подход также дал рождение и монашескому движению, которое приспособилось к основному течению в церкви, то есть подчинилось патриархальной иерархии. Протестантизм удалил первый подход и тем самым усилил второй, патриархальный. Однако появилась "эсхатологическая контркультура" в виде многочисленных сект. Рутер побуждает нас преодолеть предпосылки, лежащие в основе обоих подходов, а именно, отказаться от утверждения, что патриархат - это естественный порядок в природе. Мы должны подумать об истинном порядке вещей, который был порядком равенства, и должны увидеть, что патриархат - это искажение естественного порядка в природе. Таким образом, в искупление должно входить и восстановление первоначального, подлинного порядка равенства

Книга Элизабет Шюсслер Фио-ренца (Elisabeth Schussler Fioren-za) "В воспоминание о Ней" (1983), название которой перекликается со стихом 9 из 14 главы Евангелия от Марка, стала еще одним сочинением, оказавшим сильное влияние на общество. Здесь говорится о необходимости еще раз посмотреть на то, какую роль играли женщины в ранней христианской истории, так как именно эту роль и не желает замечать мужская экзегетика. "И христианская феминистская теология, и библейское истолкование находятся в процессе возвращения к истине о том, что нельзя возвещать христианское Евангелие и не говорить при этом о женщинах-учениках и обо всем, что они сделали". Книга ставит перед собой две цели: "реконструировать раннюю христианскую историю как историю женщин, не только для того, чтобы восстановить в памяти рассказы о женщинах в ранней христианской истории, но также и напомнить о том, что это история и мужчин, и женщин".

И наконец, феминистская теология - это евангельское движение, которое стремится феминистские проблемы ввести в рамки подчинения авторитету Библии. Илейн Сторки (Elaine Storkey) можно считать ведущей представительницей этого движения в Британии. В своей книге "Что в феминизме правильного" (1985) она стремится ввести феминизм как "третий путь", основанный на Библии, который, с одной стороны, противостоит христиан скому антифеминизму, с другой же стороны, - феминизму, ушедшему от библейского учения.

Христианские феминисты не желают борьбы с мужчинами за власть. Это борьба совершенно не вписывается в их повестку дня. Не хотят они также восстановить обстановку полного женского присутствия, в которой женщины умывают руки после любого общения с представителями другого пола. Но они и не просто соскальзывают в отверстие, помеченное названием "женщины", и начинают вести жизни, согласно правилам, предписанным культурой, и по сути своей небиблейским. Весть, которую несут они, - это весть освобождения, и весть эта предназначена также и для мужчин.

"Что правильного

в феминизме" РИМСКИЕ КАТОЛИКИ

До недавнего времени римско-католическая церковь была негативно настроена по отношению к современному миру. Однако, начиная с правления папы Иоанна XXllI, ключевым словом стала "модернизация", возвратившая римско-католическую церковь в двадцатый век. ДЖОН ГЕНРИ НЬЮМЕН

Развитие доктрины

Джон Генри Ньюмен родился в 1801 году в семье евангелистов. Когда ему было пятнадцать лет, на него глубокое впечатление произвели сочинения богословов-кальвинистов и он пережил обращение. "Я почувствовал себя под воздействием законченного символа веры и принял в свое интеллектуальное сознание догмы, которые, по милости Божьей, не стерлись и не оказались затуманенными". Он учился в Оксфорде, и 1822 году стал членом совета Ориэль Колледжа. И тут его евангельские убеждения пошатнулись. Во-первых, он стал склоняться к либерализму. Затем он испытал сильное влияние Джона Кибла (John Keble), который указал ему на первых Отцов церкви, что побудило его к размышлению в "кафолическом" направлении.

В 1833 году Кибл произнес свою знаменитую проповедь "О национальном отступничестве". Традиционно она считается началом "оксфордского движения". Интересно, в свете последующих событий, что поводом к началу движения послужил Акт о католи ческой эмансипации 1829 года (предоставлявший римско-католической церкви широкие политические свободы), в котором виделась угроза для англиканской церкви и планы по ослаблению англиканской церкви в (римско-католической) Ирландии. Положительные принципы движения включали в себя также веру в епископальное правление, как учрежденную Богом форму церковного устройства, доктрину об апостольской преемственности (неразрывная череда епископов, получивших свои полномочия от Апостолов), право церкви на самоуправление без вмешательства со стороны государства, важность таинств, включая сюда и доктрину о возрождении через крещение (новое рождение через крещение), действительное присутствие (тела и крови Христовых в евхаристии) и евхаристию, как жертву, предложенную Богу. Во многих отношениях "оксфордское движение" было утверждением главных традиционных церковных взглядов. Но его основатели внесли в них радикально новый элемент, противопоставив первую церковь протестантской Реформации. Некоторые из сторонников движения были весьма враждебно настроены против реформаторов. (Их противники в Оксфорде выступили с блестящей идеей возведения мемориала в память епископов-мучеников *Крэнмера, Латимера и Ридли на средства, собранные по общественной подписке, и тем самым заставили руководителей "оксфордского движения" раскрыть свои убеждения)

Взгляды движения были изложены в серии "Трактатов для времени", публиковавшихся начиная с 1833 года. В результате их последователей начали называть "трак-тарианцами". Антипротестантский тон вызвал чувство оскорбления в обществе. В этот момент Ньюмен, как и многие другие, увидел в англиканской церкви средний путь между католичеством и протестантизмом. Ньюмен продолжал считать, что папа римский является антихристом. Первую церковь он считал золотым веком Церкви, к которой они возвращались в поисках чистой католической веры, не искаженной средневековым Римом. Католическую веру следовало отличать от всего остального с помощью принципов, выведенных Винцен-том Леринским (Vincent of Lerins) (начало пятого века); "мы держимся того, во что веруют повсеместно, всегда и все (в католической церкви)". В 1841 году Ньюмен написал "Девяностый трактат". В нем он утверждал что * "Тридцать девять статей" совместимы с учением * Тридентского собора. Эти статьи были одновременно и амбициозным протестантским истолкованием, и терпеливым католическим истолкованием. Этот трактат вызвал бурю протеста, и издание серии было прекращено. Ньюмен был разочарован реакцией епископов, потерял веру в англиканскую церковь и постепенно вышел из движения. Вскоре он покинул Оксфорд и обосновался в монастыре в Литтлморе неподалеку от Оксфорда. Интуитивно он увидел, что все-таки истинной католической церковью является Рим. Но, несмотря на то, что сердце его было побеждено, сознание его еще помнило о том многом, в чем Рим отличался от первой церкви. Каким образом он смог бы примирить сердце с сознанием? Постепенно он увидел ответ в концепции развития доктрины. Он излагает свои взгляды в знаменитом "Эссе о развитии христианской доктрины". Он пишет как член англиканской церкви, оправдывающий свое обращение в римско-католическую веру. "Зс-се" было напечатано после его обращения в 1845 году с припиской, что сочинение отдается на рассмотрение церкви.

Ньюмен стал говорить, что "каким бы ни было историческое христианство, оно явно не было протестантским". И протестанты знали это. Они предпочитали не вспоминать средние века, но и первой церковью они также не были довольны. (Точка зрения Ньюмена здесь отражает ту манеру, с которой многие протестанты говорили об "историческом христианстве", под которым они в действительности понимали "протестантизм, начиная с шестнадцатого столетия"). Но, как хорошему историку, Ньюмену пришлось признать, что римско-католическая церковь не тождественна первой церкви. Однако есть и существенное тождество между первой кафолической (вселенской) церко вью и современной римско-католической церковью.

Если бы святой Афанасий или святой Амвросий ожили, то ясно, какое причастие они бы посчитали своим. Все, без сомнения, согласятся, что эти Отцы, какими бы различными не были их мнения, против чего бы они не протестовали, чувствовали бы себя более в своей тарелке с такими людьми, как святой Бернард, или святой Игнатий Лой-ола, или с одиноким священником в его жилище, или в святом приюте милости сестер, или среди неграмотной толпы перед алтарем, а не с какими бы то ни было правителями или среди членов каких-либо других религиозных обществ.

"Эссе о развитии христианской доктрины", 3:1

Предположив, что римско-католическая церковь - это самое ближайшее подобие первой церкви, Ньюмен ощутил необходимость объяснения возникших в ней изменений. Он не признает традиционного убеждения, что римско-католическая церковь "всегда одна и та же" и никогда не изменяется. Он не побеждает историю догматическими предпосылками о неизменности, как это делается в папской булле *Ineffabilis Deus. Наоборот, изменения он признает и стремится объяснить их.

Изменения происходят, так как доктрина развивается. Этот рост, или развитие, доктрины неизбежен: церковь возрастает в своем понимании на протяжении веков, бессистемное учение Библии нуждается в том, чтобы его упорядочили и организовали; необходимо также противостоять лжеучениям. Новое время ставит новые вопросы, на которые следует дать новые ответы. Изменение и развитие неизбежны. Но не все изменения полезны. Каким же образом можно их оценить?

Ньюмен выделяет шесть проверочных принципов. К ним относятся: непрерывность главного принципа на протяжении всего развития, логическое вытекание одной доктрины из другой и проверка временем. Все эти проверочные принципы он использует для того, чтобы защитить римско-католическое развитие доктрины. Но он не считаег все эти способы проверки самодостаточными, чтобы отдельный человек или ученый мог бы воспользоваться ими для определения истинного или ложного развития. Церкви необходим непогрешимый арбитр, который мог бы отличать истину от заблуждения. Без такого руководителя в церкви будет множество проблем. И тогда церковь будет поддерживать организационное единство за счет единства доктрины (что приведет к более широкой всеобъемлющей церкви, как, например, современная англиканская церковь). Или же она будет поддерживать единство доктрины за счет организационного единства (разбившись на мелкие догматические секты, каждая из которых будет уверена в чистоте своей доктрины). Непогрешимый руководитель позволяет нам соединить организационное единство с единством доктринальным. Но где найти такого непогрешимого руководителя? Есть только один серьезный претендент, утверждает Ньюмен. Только лишь римско-католическая церковь соединяет в себе и известность, и постоянство. Римекая доктрина имеет такую последовательность, которую ее противники считают "сверхчеловеческой, но отказываются назвать божественной", например, многие считают ее сатанинской.

Ньюмен выдвигает очень сильный довод, и не удивительно, что многие из его коллег-трактариан-цев посчитали его убедительным. (Странно, что именно бывшие евангельские христиане из тракта-рианцев, как, например, Генри Маннинг (Henry Manning) и семья Уильберфорс (Wilberforces), последовали за Ньюменом. Представители же главной церкви не сочли этот аргумент достаточно убедительным.) Однако в этом аргументе были и некоторые слабые места. Одно дело объяснить, каким образом развивалась доктрина (это Ньюмен сделал с большим умением), другое же, оправдать эти изменения. Например, Ньюмен показывает, каким образом идея о том, что нам необходимо "удовлетворить" Бога за наши грехи после крещения (также это упоминается у *Тертуллиана и *Киприана), приводит естественным образом к католическим идеям епитимьи, заслуг, индульгенций, чистилища и молитв за мертвых. Развитие налицо, но что это:

проявление истины или прогрессирующее разложение, проистекающее из ранней ошибки? Во-вторых, Ньюмен вообще отвергает восточную православную церковь, даже не разобрав как следует ее утверждений. Он постоянно говорит о "непогрешимой западной церкви". Но уж если есть такой непогрешимый руководитель, то почему им должна быть Западная, а не Восточная церковь? Во многих отношениях восточно-православ ная концепция власти может по праву считаться более древней, чем папская система.

На первый взгляд, Ньюмен прекрасно защищает непогрешимость церкви. И он приводит убедительные доводы. Но есть и веские аргументы против. Как только церковь становится непогрешимым истолкователем Писания, Писание теряет свой истинный авторитет. Как только церковь высказалась по какому-либо вопросу, Библия уже не смеет противоречить ей. Христиане воспринимают Ветхий Завет через призму Нового Завета. Одного ясного слова, объявляющего всю пищу чистой (Мк. 7:19) достаточно для того, чтобы отменить все ветхозаветные законы, касающиеся питания. Признание Нового Завета оставляет Ветхому Завету только относительный авторитет, так как Новый Завет говорит нам, как следует читать Ветхий Завет с позиций христианства. Ньюмен и сам признает, что взаимоотношение учения церкви с Библией можно сравнить со взаимоотношениями Нового Завета с Ветхим. Если уникальное откровение Бога в Иисусе Христе оправдывает нас в соответствии со своим статусом в Новом Завете, то на основании чего церковь может низводить роль Нового Завета? Папа по отношению к Иисусу Христу - это не то же самое, что Иисус Христос по отношению к иудаизму.

Также исследование неподдающихся реформе догм непогрешимой церкви, как например, непорочное зачатие и вознесение Девы Марии (определенные в Inefiabilis Deus и *Munificentissimus Deus) показывает, что цена за доктри-нальное единство оказывается слишком высокой. Такие доктрины указывают на необходимость подвергать проверке с помощью Библии все доктрины, даже если это и открывает дверь существованию различных истолкований.

Идеи Ньюмена были встречены холодно в ультрадогматической католической церкви девятнадцатого века. Его же друга, бывшего евангельского христианина Генри Маннинга, сделали кардиналом-архиепископом Вестминстерским (впрочем, самого Ньюмена впоследствии также сделали кардиналом, в 1879 году). У Маннинга был иной темперамент, нежели у Ньюмена. "Обращение к истории - это ересь и измена", - утверждал он. Но счастливому дню Ньюмена еще было суждено наступить. Если *1 Ватиканский собор, определивший папскую непогрешимость, был собором Маннинга, то *П Ватиканский собор, признавший развитие доктрины, может считаться собором Ньюмена. Иногда даже утверждается, с лукавой усмешкой, что это не Ньюмен обратился в католичество, но что католическая церковь обратилась к Ньюмену.

1NEFFABIL1S DEUS (1854)

В самом начале средневековья стала распространяться идея о том, что Дева Мария жила без греха. По-крайней мере, *Августин не исключал той возможности, что она могла и не грешить. К седьмому веку идея о непорочности Мария стала общепринятой. Но когда же она была избавлена от греха? *Ансельм считал, что она родилась с первородным грехом. *Бернард Клервоский, *Бонавентура и *Фома Аквинский считали, что она была зачата с первородным грехом, но была очищена от него до своего рождения. *Дунс Скот стал же утверждать, что у Марии вообще было непорочное зачатие, т. е. что даже в самый момент своего зачатия она была сохранена от греха, а не избавлена от него после своего зачатия. Он считал так на том основании, что гораздо лучше (совершеннее) сохранить кого-либо от первородного греха, нежели затем освободить человека от него. Иисус Христос, как совершенный искупитель должен был и искупить человека самым совершенным образом. А кто более подходит на роль такого человека, чем Его мать?

Доктрина о непорочном зачатии Марии стала камнем преткновения и яблоком раздора между францисканцами (идеи Дунса Скота) и доминиканцами (идеи Фомы Аквинского). Этот спор был настолько ожесточенным, что в 1483 году папа Сикст IV заявил, что церковь еще не определилась по этому вопросу и что ни одна из участвующих в споре сторон не является еретической. Подобным образом *Тридентский собор просто исключил Деву Марию из статьи, посвященной первородному греху. Однако со временем доктрина о непорочном зачатии Девы Марии стала общепринятой в католической церкви. В 1854 году она была торжественно возведена в ранг догмы папой Пием IX в булле "Ineffabilis Deus" (названной, по традиции, словами первого предложения документа, написанного по-латински).

Мы заявляем, провозглашаем и определяем, что благословеннейшая 300 ХРИСТИАНСКАЯ МЫСЛЬ СОВРБМЕННОСТИ Дева Марш с самого первого момента своего зачатия была сохранена непорочной от всех последствий первородного греха единственной благодатью и привилегией всемогущего Бога по добродетели заслуг Иисуса Христа, Спасителя человечества, и что эта доктрина была открыта Богом и поэтому в нее необходимо твердо и постоянно верить всем верным.

Это провозглашение имело далеко идущие последствия, превосходящие просто доктрину о непорочном зачатии Марии. Во-первых, где находится основание догмы? Оно не в Писании, которое не говорит о безгрешности Марии, и тем более о непорочном зачатии. Может показаться, что основание сокрыто в предании, так как в булле сказано, что "эта доктрина всегда существовала в церкви как доктрина, воспринятая от наших предков, и несет в себе отпечаток доктрины откровения". Церковь, заявляет булла, никогда не изменяет, никогда не умаляет и ничего не добавляет к доктрине. Это выглядит как обращение к свидетельству неизменного предания, но факт выглядит совершенно иначе. История показывает нам, что великие личности прошлого (например Августин и Фома Ак-винский) не только никогда не придерживались этой доктрины, но и явно отрицали ее. Булла представляет не плод предания, но триумф догмы над преданием. Итак, где же тогда скрывается основа догмы? Основой стало согласие современной церкви по данному вопросу. В 1849 году папа Пий предложил епископам высказать свое мнение, и в булле указывается, какое именно мнение бы ло высказано. Решения Тридент-ского собора, из которых была исключена Дева Мария, цитируются для того, чтобы показать, что ни Писание, ни эти решения не противоречат доктрине о непорочном зачатии. Положительное же доказательство приобретается согласием современной церкви.

Во-вторых, если булла отражает всевозрастающее доверие к современному согласию церкви, в ущерб Писанию и преданию, это означает и шаг вперед к усилению папской власти. В 1854 году это определение было во многих отношениях пробным шаром к принятию доктрины о папской непогрешимости, выработанной на *1 Ватиканском Соборе в 1870 году. Следующей, относящейся к Марии догмой, стала доктрина о ее вознесении в небесной славе, выработанная в 1950 году в апостольской конституции *"Munifi-centissimus Deus".

I ВАТИКАНСКИЙ СОБОР (1869-70)

В течение нескольких веков со времени Реформации в католической церкви господствовали две соперничающих точки зрения о власти. Последователи "галлика-низма" - церковно-политическо-го движения французских католиков - считали папу конституционным монархом. Галликане, как и последователи *Уильяма Окка-ма, настаивали на том, что полномочия собора выше полномочий папы. Они считали, что решения папы должны получить положительную оценку церкви. Эта точка зрения находит свое классическое выражение в "Четырех статьях", принятых в Париже в 1682 году. Однако к девятнадцатому веку галликанская точка зрения не разделялась большинством.

Большая же часть католиков считала, что папа является абсолютным монархом в церкви и что всеобщий собор получает свою власть из рук папы. Эта точка зрения получила название "ультра-монтанизм". В девятнадцатом веке партия ультрамонтанистов была как никогда сильна и жестко боролась за признание догмата о непогрешимости папы. Папа Пий IX (с 1846 по 1878 год) также твердо придерживался этого мнения. В 1868 году он созвал I Ватиканский собор, заседавший с 1869 по 1870 год.

Собор был созван в то время, когда папским государствам в центральной Италии, по традиции управлявшимися самим папой, угрожало новое итальянское государство. Папские государства защищала французская армия. Однако начало войны Франции с Пруссией в 1870 году заставило французскую армию покинуть территорию Италии. Итальянская армия заняла Рим, и папа на неопределенное время распустил собор. За восемь месяцев своей деятельности собор выработал две догматических конституции. Первая - "Католическая вера" - затрагивала такие вопросы, как Бог-Создатель, откровение, вера и взаимоотношения веры с разумом. Более важной была вторая конституция - "Церковь Христа", оп-ределявшая догмат о папской непогрешимости.

Ко времени начала собора большинство епископов верило в папскую непогрешимость. Однако сам этот термин нуждался в разъ яснении. Когда папа является непогрешимым? Англичанин У. Г. Уорд (W. G. Ward), обращенный из англикан, занял крайнюю позицию и настаивал на том, что "всякое высказывание папы по до-ктринальному вопросу непосредственно продиктовано Духом Святым". Такие взгляды разделялись меньшинством епископов, большинство же придерживалось более умеренной концепции о непогрешимости. В каких сферах папа является непогрешимым? Например, является ли он непогрешимым в вопросах истории? И наконец, изолирована ли непогрешимость папы от церкви и епископов? Вот эти-то вопросы и обсуждались на соборе.

Значительное меньшинство епископов не желало давать какого-либо определения папской непогрешимости. Настаивали они на этом по разным причинам. Некоторые не верили в непогрешимость. Некоторые опасались крайних точек зрения, например, точки зрения Уорда. Другие же считали, что даже если определение будет истинным, то оно не будет благоприятно воспринято, будет неудачным, поэтому этих людей назвали "неудачниками". Эти представители были озабочены тем, какой ущерб это определение принесет взаимоотношениям Рима с православной и протестантскими церквями. Страхи эти были более чем обоснованы. "Джон Генри Ньюмен (не присутствовавший на соборе) испытывал точно такие же страхи. В частном письме к своему епископу он отмечал, что, несмотря на то, что собор призвал усилить церковь, он вызовет страх и неприязнь "чрезмерной ревностью" своего определения. Когда мы все находимся в спокойствии и не испытываем сомнений... внезапно звучит гром среди ясного неба, и мы слышим призыв приготовиться, не зная к чему, и испытать нашу веру, неизвестно как. Нельзя пренебрегать возможной угрозой, но этим также создаются и большие затруднения. Это ли настоящая работа для экуменического собора?