ДЕЙСТВУЮЩИЙ ЧЕЧЕНСКИЙ АЛФАВИТ НА

5. Комплексное решение проблем графики и орфографии.

Однако принятие такого усеченного алфавита – еще не решение проблемы. Сложность вопроса в том, что проблема графики должна решаться в тесной связи с орфографией.

Стремление некоторых представителей научной и творческой интеллигенции навязать свое представление о необходимой «орфографической реформе» не только не может быть принято: если пойти по этому пути, проблем станет многократно больше ныне существующих. То, что не может быть принято ни в коем случае, – это абсолютизация фонетического принципа в чеченской орфографии. Уверенность в том, что письмо должно в точности повторять произношение и, следовательно, нужно «писать только то, что слышишь», идет от незнания элементарных для подготовленного специалиста-языковеда принципов кодификации орфографических норм языка. Фонетический принцип, декларированный в чеченской орфографии, – это ее основа, но он не единственный. Если, следуя во всех случаях этому принципу, мы отбросим, например, окончание родительного падежа существительных, или его части – -н, приняв написание Марет нана, де куй, бер делхар вместо Маретан нана, ден куй, беран делхар, то во многих случаях родительный падеж будет совпадать с именительным и двусмысленные предложения типа Хьамид жIаьла ду, Кемси мерза мутт ду (вместо Хьамидан жIаьла ду, Кемсийн мерза мутт ду) станут нормой. Слитное написание прямого дополнения с (переходным) глаголом, как, например, в вышедшей недавно книге известного поэта А. Исмаилова «Дош», ведет к тому, что «ломается» эргативная конструкция, которая, по мнению многих языковедов, наиболее последовательна именно в чеченском языке (впрочем, с точки зрения известного поэта Л. Абдуллаева, это «надуманный довод» языковедов, «противящихся» его «новой орфографии» на страницах государственной газеты на чеченском языке – «Даймохк»). Абсолютизация фонетического принципа нашими реформаторами дошла до того, что практически во всех случаях форма настоящего времени стала писаться через конечный -а (вола вместо волу, кхоза вместо кхозу и т.д.). В итоге могут получиться, например, омографы типа лоха «низкий», лоха (вместо лоху) «ищет». Эти примеры из многих возможных говорят о том, что решать вопросы орфографии вне их связи с грамматикой нельзя и невозможно.

Однако есть написания, которые действительно следует привести в соответствие с произношением, при этом изменение нормы не только не вступит в противоречие с грамматикой, но, наоборот, позволит нам устранить многие случаи искусственно создаваемой омографии. Так, например, неотражение на письме дифтонгов и долготы гласных ведет к тому, что совпадают на письме совершенно разные и по произношению, и по звучанию слова: деха – это и дēха «длинный», и диеха «просить», ваха – это и ваха «идти/пойти», и вāха «жить», волу – волу «причастная форма вспомогательного глагола ву» и вōлу «заканчивает, завершает»; и т.п. Если к тому же мы перейдем на фонетический принцип, требующий неотражения на письме не звучащих или слабо звучащих звуков (гласных) или звукокомплексов, не отмечая при этом долготу и не «раскрывая» дифтонги, можно представить, что получится. Совпадать будут мāха «иголка» и мах «цена», дēн «отца; отцовский» и де «день», бāга «гореть» и бага «сосна», дуохк «туман» и дохка «продать/продавать».

Видимо, следует отказаться от стремления решать проблемы орфографии на уровне, граничащем с дилетантством, и предпочесть подход профессиональный, на научной основе.

При решении вопросов упорядочения орфографии важнейшими являются следующие моменты.

1. В первую очередь необходимо четко определиться, в какой степени мы должны придерживаться фонетического принципа, признанного основным, ведущим в чеченской орфографии. Если абсолютизировать этот принцип, как предлагают некоторые представители творческой интеллигенции и даже отдельные языковеды, мы можем столкнуться с еще более сложными проблемами, чем те, которые заставляют нас вновь и вновь обращаться к вопросам орфографии сейчас. Фонетический принцип действительно является основным, ведущим в чеченской орфографии, и смысл планируемой реформы графики и орфографии в том, чтобы еще более сблизить письмо и произношение с тем, чтобы сделать письмо удобным и для самих чеченцев, и для тех, кто займется изучением чеченского языка, не являющегося для них родным.

Вместе с тем, фонетичность письма должна иметь разумные пределы. Точное соответствие написания произношению должно соблюдаться в тех случаях, в которых написание не будет вступать в противоречие с грамматикой, не будет приводить к искажению смысла словосочетаний и целых высказываний, смысловой «синкретичности».

2. Совершенно необходимо различение на письме долготы и краткости гласных. Дифференцированное написание долгих, полудолгих и кратких, видимо, не особенно необходимо, но долгота – отсутствие долготы должны быть обозначены. Сложность в выборе способа обозначения долготы.

3. Вряд ли есть необходимость сохранять устаревшую и не соответствующую ни звучанию, ни соответствующим фонетическим процессам (изменениям) норму, в соответствии с которой на месте фонетического -ой- мы пишем –ев- или –эв-: севси (сойси), девди (дойди), эвла (ойла); смешения с ойла «мысль» не произойдет, если мы будем писать его с дифтонгом – уойла). Во-первых, здесь не слышатся ни э (е), ни в, во-вторых, в чеченском языке нет перегласовки ов-ев или о-е.

Как видим, проблема очевидна и определенные изменения, направленные на усовершенствование орфографии и графики чеченского языка, необходимы. Здесь изложены только те предложения, которые составители Программы считают главными, настоятельно необходимыми для того, чтобы чеченская письменность, нормы которой были установлены почти 70 лет назад, была упорядоченной и удобной, понятной не только специалистам, но и всем носителям языка и тем, кто изъявит желание ее освоить. Работа специально созданной решениями Правительства и Парламента Чеченской Республики комиссии для выработки предложений по усовершенствованию графики и орфографии чеченского языка, безусловно, поможет нам определиться, какие именно решения нужны для того, чтобы чеченская письменность имела строгую нормативную базу. Комиссия, в которую входят авторы этой статьи, должна в течение двух лет завершить свою работу: подготовить предложения, довести их до сведения общественности, учесть сделанные замечания и предложения и представить окончательный вариант в Правительство и Парламент для принятия соответствующего решения.

До окончания работы этой комиссии и вынесения соответствующего решения Парламентом и Правительством Чеченской Республики крайне необходимо прекратить «эксперименты» с чеченской орфографией, предпринимаемые на протяжении последних 5-6 лет отдельными государственными средствами массовой информации. Вряд ли можно запретить эти «эксперименты» писателям и авторам статей, публикуемых в газетах и журналах, но можно повысить требовательность к редакторам и корректорам редакций и издательств за качество редактирования и корректуры в соответствии с действующими нормами литературного чеченского языка, а также более критически относиться к «новаторству» отдельных ученых и людей, далеких от науки, писателей, журналистов, выдвигающих свои варианты написаний без должного научного обоснования. Орфография и графика – достаточно сложные науки, сами эти системы также весьма сложны, связаны самым тесным образом с остальными компонентами языковой системы, поэтому даже самые минимальные изменения, которые вносятся в систему используемых письменных знаков (графика) или в правила их употребления (орфография), могут отразиться на системе языка в целом. Ученые-языковеды видят эти закономерности и взаимосвязи лучше и отчетливее, поэтому в решении соответствующих вопросов в первую очередь должно учитываться их согласованное мнение.

Принять какие-то меры в этой связи необходимо и потому, что в настоящее время наши средства массовой информации и писатели поставили своих читателей в положение, когда у них голова кругом идет от разнообразия вариантов написания одних и тех же слов. Одни печатные издания, например, журнал «Орга», стремятся не отходить от традиционных норм, другие эти нормы ломают, при этом каждая газета или журнал делают это по-своему. Орфография общенационального литературного чеченского языка должна быть единой, подчиняться общим правилам, обязательным для всех: сегодня – тем правилам, которые мы имеем, завтра – тем, которые, возможно, будут приняты.

2. Там же, стр. 31-32.

3. М.Д. Чентиева. История чечено-ингушской письменности. Грозный. 1958, стр. 9.

4. Речь идет об ослаблении грузинского христианского влияния (не приведшего все-таки к христианизации чеченцев и ингушей, остававшихся вплоть до принятия в XVII-XIX вв. ислама, в своей основной массе язычниками). На смену грузинскому христианскому влиянию в XVII-XVIII вв. пришло российское, которое также не имело большого успеха. См. об этом: А.И. Шамилев. Религиозные культы чеченцев и ингушей и пути их преодоления. Грозный, 1963; Б. Далгат. Первобытная религия чеченцев. Владикавказ, 1895; К.З. Чокаев. Вайн мотт – вайн истори. Грозный, 1991. В последнее время все увереннее и настойчивее пишут о том, что «еще в глубокой древности на территории расселения нахов получили распространение несколько форм письменности» (Э.Х. Хасмагомадов. Книгоиздание на чеченском языке в первой половине XX века. // В кн.: Культура Чечни: История и современные проблемы. М., «Наука», 2006, стр.311). Имеется в виду, что, «например, сармато-аланские объединения, в состав которых входили нахи, пользовались двумя формами алфавита: древнейшей письменностью на основе арамейского письма и средневековой – на основе письма сирийско-несторианского. Позднее, с принятием аланами христианства, среди них широкое распространение получила греческая письменность. Пользовались ею и нахи, о чем свидетельствует надпись на так называемом Зеленчукском камне. Не позже IX в. н.э. широкое распространение получила грузинская письменность» (там же).

5. Имея в виду духовную культуру чеченцев по ее состоянию на XVII век, Ш.Б. Ахмадов в своей большой работе по этому вопросу не приводит каких-либо определенных данных о наличии письменности у чеченцев раньше этого времени, однако отмечает: «Чеченцы в рассматриваемое время не имели своей письменности, которая могла бы способствовать их языковой и этнической консолидации. Поэтому для внешних дипломатических сношений они прибегали к письменным языкам своих соседей. Известно, что в отдельных обществах горной Чечни (особенно в западной части) в XVI-XVII вв. бытовала грузинская письменность. В то же время документальные источники убедительно доказывают, что в XVI-XVII вв. в дипломатических сношениях с Москвой чеченцы использовали русский язык и русскую письменность при помощи русских и местных толмачей (переводчиков) и писцов. Далее, со ссылкой на другой источник (История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII. М., 1988, стр. 468), этот автор пишет: «Кроме того, архивные материалы XVIII в. свидетельствуют, что дипломатическая переписка чеченцев с Россией осуществлялась параллельно на арабском и кумыкском языках посредством арабской графики»: Ш.Б. Ахмадов. Культура чеченцев в XVIII веке. // В кн.: Культура Чечни: история и современные проблемы. М., «Наука», 2006, стр. 101.

6. П.К. Услар. Этнография Кавказа. Языкознание. II. Чеченский язык. Тифлис. 1888, стр. 40.

7. М.Д. Чентиева. История чечено-ингушской письменности. Грозный, 1958, стр. 41.

8. Там же, стр. 44.

9. П.К. Услар. указ. раб., стр. 2.

10. К. Досов. Нохчийн джуз ду хIара. Тифлис, 1862.

11. Т.Э. Эльдарханов. Чеченская азбука и первая книга для чтения. Тифлис, 1911.

12. М.Д. Чентиева. Указ. раб., стр. 74.

13. Так, например, говоря о создании адыгского алфавита на латинской графической основе, авторы двухтомника кабардино-черкесского языка пишут: «…на базе латинского алфавита, включающего всего 26 букв, невозможно было каждую фонему обозначить отдельной буквой. Кабардино-черкесский алфавит, составленный на основе латинской графики, дополнительно включал диакритические знаки, сочетания букв, знаки из других алфавитов или специально изобретенные знаки. Кроме того, одним знаком обозначались две фонемы или одна фонема и один дифференциальный признак соседней фонемы (например, лабиализация согласной фонемы). Диакритические знаки использовались бессистемно, т.е. для обозначений самых различных признаков. Кроме того, в алфавит были дополнительно введены знаки, отсутствующие в латинской графике»: Кабардино-черкесский язык. В двух томах. Том II. Создание письменности. Фонетика и фонология. Морфология. Синтаксис. Нальчик, 2006, стр. 18-19. Такими же недостатками обладали и латинизированные алфавиты, созданные в начале и конце XX века для чеченского языка.

14. М.Д. Чентиева. История чечено-ингушской письменности. Грозный, 1958, стр. 78.

А.М. Арсанукаев

АБДУРАХМАН АВТОРХАНОВ

В 30-е ГОДЫ ПРОШЛОГО СТОЛЕТИЯ

Выдающийся деятель ХХ столетия Абдурахман Гиназович Авторханов – историк, политолог, писатель – родился в чеченском селении Лаха-Невре в Надтеречье в семье крестьянина в 1908 году (по мнению самого ученого, это вероятная дата его рождения).

В 1930-е годы Абдурахман Авторханов некоторое время являлся номенклатурным работником ЦК ВКП(б), был убежденным ленинцем, печатался на страницах газеты «Правда», официального органа ЦК ВКП(б). В 1937 году арестован как «враг народа», освобожден в 1940 году. Впоследствии, после нескольких арестов и освобождений, в 1943 году «эмигрировал на Запад, где защитил докторскую диссертацию и стал профессором по истории России».¹

Научные достижения Абдурахмана Авторханова как историка и политолога, ученого энциклопедических знаний признаны во всем мире. Менее известны его общественно-политическая деятельность, работа в учреждениях образования и культуры Чечни в конце 20-х – 30-е годы прошлого столетия и его литературно-критические работы.

Первым учебным заведением, в котором учился Абдурахман Авторханов, была духовная школа (хьуьжар) в его родном селении Лаха-Невре. Затем, а может быть и параллельно с хьуьжар, он учился и в светской школе с русским и родным языками преподавания, которая была организована в Лаха-Невре народным просветителем и общественным деятелем Султаном Хакишевым, отцом известной чеченской писательницы Марьям Исаевой. В этой же школе одновременно с А. Авторхановым учился и другой будущий деятель чеченской литературы и культуры Шамсуддин Катаевич Айсханов, судьба которого также оказалась трагической, он погиб в застенках НКВД.

Первой учительницей Абдурахмана Авторханова была Марьям Султановна Исаева, впоследствии ставшая крупным деятелем просвещения и культуры, автор замечательных романов «Корень счастья» («Ирсан орам») и «Созидатели счастья» («Ирс кхоллархой»). В своих мемуарах А.Авторханов тепло отзывается о Марьям Исаевой.

После окончания школы А. Авторханова направляют учиться на областные педагогические курсы. Закончив курсы, он работает учителем в школе. Затем заканчивает областную партийную школу, Грозненский рабфак, впоследствии учится в Москве в Институте красной профессуры (с перерывами) и успешно заканчивает его, специализируясь по русской истории. В этот период А. Авторханов работал над диссертацией на тему революции 1905 года на Кавказе. Рукопись завершенной диссертации была конфискована во время ареста в 1937 году и не возвращена после освобождения.

Вся деятельность А. Авторханова на родине была посвящена развитию образования и культуры. Он работает на различных должностях в учреждениях просвещения и культуры. Являлся директором педагогического техникума. В начале 30-х годов А. Авторханов назначается заведующим отделом народного образования Чеченской автономной области. Он ведет работу по созданию системы школьного образования, обеспечивает подготовку и издание учебной литературы для формирующейся чеченской национальной школы. В соавторстве с Х. Яндаровым и А. Мациевым выпускает учебное пособие «Грамматика чеченского языка».

В 1932 году А. Авторханов работает директором Чеченского драматического театра. Он пишет рецензии на пьесы чеченских писателей и статьи о становлении национального театра и драматургии, пристально следит за развитием молодой чеченской литературы и сам принимает активное участие в формировании писательской организации республики. Абдурахман Авторханов как литературный критик был членом  Союза советских писателей. Он   организовал выпуск журнала «Советская  Чечня»  на  чеченском  языке и являлся его редактором. В  нем печатались произведения  А. Дудаева, А. Нажаева, С. Бадуева, Ш. Айсханова,  М. Мамакаева и  других молодых чеченских писателей.

Исследователи отмечают, что А.Авторханов «оказывал положительное влияние на становление чечено-ингушской писательской организации, готовил ее участие на первом Всесоюзном съезде писателей в 1934 г.».² Считается, что доклад, с которым выступил на съезде Ш. Айсханов, готовился ими совместно.

В 1931 году в журнале «На подъеме» опубликована крупная статья А. Авторханова «На путях становления национальной литературы Чечни». В ней анализируется состояние современной ему чеченской советской литературы и делается попытка систематизировать чеченский фольклор и впервые обстоятельно ставится проблема научного исследования устного народного творчества чеченцев. Конечно, современная чеченская фольклористика и литературоведческая наука иначе подходят к систематизации произведений народного творчества и оценке состояния развития литературы, но сама постановка проблемы для того времени имела большое значение.

Анализ состояния национальной литературы проводится на обширном художественном материале. Автор характеризует творчество С. Бадуева, рассматривает стихи Абди Дудаева и З. Межидовой, пьесы М. Яндарова и И. Эльдарханова, положительно отзывается о творчестве А. Нажаева, Ш. Айсханова, М. Сальмурзаева, дает обнадеживающие оценки произведениям начинающих писателей М. Мамакаева и М. Исаевой. Анализируя творчество Саида Бадуева в самом начале его творческого пути, высоко оценивая содержание и художественные достоинства его произведений «Огненная гора» («ЦIеран арц»), Петимат» («ПетIамат»), «Адат» («Iадат») и др., А. Авторханов прозорливо пишет: «В историю чеченской литературы С. Бадуев войдет как один из ее первых талантливых пионеров. Уже написанное дает нам основание сделать такой вывод».

Основную задачу писателей автор статьи определяет в духе своего времени: «Поставить художественную литературу полностью на службу реконструкции экономики и быта Чечни».

Статья «На путях к созданию национальной литературы Чечни» является самой крупной работой А. Авторханова, посвященной чеченской литературе и фольклору.

В газетах «Серло», а затем и «Ленинан некъ» периодически появляются литературоведческие и критические материалы А.Авторханова на чеченском языке, свидетельствующие о том, что их автор внимательно следит за развитием национальной литературы, театра и искусства.

В 1933 году в двух номерах (4 и 5) журнала «На подъеме» печатается его статья «Творческий путь С. Бадуева». В ней более подробно и обстоятельно, чем в предыдущей статье, рассматриваются основные произведения писателя в контексте всего литературного творчества их автора: поэзия, проза, драматургия. Дается развернутый анализ произведений, вошедших в две книги повестей и рассказов «Адаты», повести «Огненная гора» и первой части романа «Петимат». Детально рассматриваются пьесы «Закон отцов» (Дайн Iедал»), «Красная крепость» (ЦIен гIап» и «Горы меняются» (Лаьмнаш хийцало»). Пьесу «Красная крепость» автор статьи характеризует как самое лучшее произведение современной ему чеченской литературы. Он пишет, что «Красная крепость «серьезнейшее, стоя́щее на большой художественной высоте произведение во всей чеченской литературе».

Академик Айдаев Ю.А. в работе, посвященной Абдурахману Авторханову как литературному критику, писал: «Статьи А. Авторханова, являясь зеркалом общественно-политической обстановки тех лет в стране, укрепляющихся партийных подходов к литературе и искусству, свидетельствуют о том, что в лице их автора мы имели незаурядного исследователя духовной жизни народа и серьезного, оригинального литературного критика, широко эрудированного, умеющего лаконично оценивать литературные явления, имеющего собственное мнение. Он был первым наставником наших писателей».³

В первой половине 30-х годов А. Авторханов активно печатается. Его статьи выходят на страницах газет «Грозненский рабочий», «Серло», впоследствии «Ленинан некъ». Его литературоведческие и литературно-критические работы публикуются в журналах «На подъеме», «Революция и горец». Одна за другой выходят книги А. Авторханова на исторические и социально-экономические темы: «К основным вопросам истории Чечни» (1930), «Краткий историко-культурный и экономический очерк о Чечне» (1931), «Революция и контрреволюция в Чечне» (1933), «Объединение, рожденное революцией» (1934).

Творческая деятельность А. Авторханова на родине прерывается в 1937 году. Он был арестован как «враг народа». Освобожден в 1940 году, но в том же году вновь арестован. В 1942 году освобожден решением Верховного суда РСФСР. Но и в дальнейшем не прекращающиеся преследования вынудили А. Авторханова эмигрировать. За границей автором изданы получившие всемирную известность книги: «Сталин у власти», «Народоубийство в СССР», «Технология власти», «Происхождение партократии», «Загадка смерти Сталина (Заговор Берия)», «Сила и бессилие Брежнева»,  «От Андропова к Горбачеву», «Империя Кремля», «Ленин в судьбах России», «Президент Ельцин, Верховный  Совет  и национальная политика России» и др. Труды А. Авторханова выходили на русском, английском, немецком, французском,  испанском, арабском, китайском и японском языках. В Советском Союзе, естественно, книги А. Авторханова были запрещены. Но для кремлевской партийной элиты в издательстве «Мысль» было осуществлено закрытое издание книги «Технология власти».

Находясь в эмиграции, А. Авторханов постоянно был в курсе общественно-политической и культурной жизни нашей республики, следил за развитием образования, литературы и культуры чеченского и ингушского народа. У него нет отдельных книг, посвященных проблемам образования, его педагогические взгляды нашли отражение в разных работах. Так, в «Империи Кремля», рассуждая об образовательной политике в СССР, о школьном обучении и двуязычии, о значении русского языка А. Авторханов пишет: «Величие русского языка и гениальные творения русских классиков, писавших на нем, являются достижениями всей мировой культуры и литературы»⁴ и далее, подчеркивая необходимость изучения русского языка, русской литературы и культуры, продолжает: «Было бы глупо отрицать пользу от изучения русского языка нерусскими народами. Его надо изучать не потому, что он язык Ленина, а потому, что он язык Пушкина и Лермонтова, Достоевского и Толстого, Чехова и Бунина».⁵

Относительно изучения родного языка и обучения на родном языке А.Авторханов говорит, что единственный язык, который нельзя изучать добровольно, – это родной язык и аргументированно заключает: «Обучение детей на родном языке должно быть не добровольным, а обязательным».⁶ Этот тезис А. Авторханова имеет непосредственное отношение к сегодняшним реалиям образовательной политики в нашей республике.

Литературовед Марьям Джац Чентиева, работавшая в начале 40-х годов прошлого века наркомом просвещения Чечено-Ингушской республики и бывшая в близких дружеских отношениях с А. Авторхановым, рассказывала, как в 1942 году, после его освобождения из заключения, она предложила ему работу в аппарате наркомата просвещения, но он отказался, сославшись на усталость, и сказал, что хотел бы поехать в родное село. Тогда М. Чентиева предложила ему работу директора школы в его родном селении Лаха-Невре, он вновь отказался и попросил направить его простым учителем. С таким назначением А. Авторханов и уехал из Грозного, видимо, в последний раз в свое родное село Лаха-Невре. Через несколько месяцев он принял решение об эмиграции, которое оказалось для него судьбоносным. Но мысли о родине, желание вернуться домой никогда не покидали его. На склоне лет А. Авторханов говорил: «Поистине, если даже мне суждено умереть, не побывав на родине, я умру с улыбкой на лице. Господь Бог и Даймохк – вот что было неразлучно со мной всегда…»⁷

Через некоторое время после того как А. Авторханов покинул пределы СССР нарком просвещения М. Чентиева была арестована якобы за содействие А. Авторханову в выезде за границу. После пристрастных допросов в течение нескольких месяцев М. Чентиева была освобождена в связи с отсутствием улик. В 1993 году А. Авторханов через депутата Парламента Чеченской Республики, побывавшего у него дома в пригороде Мюнхена, передал для М. Чентиевой одну из своих книг с памятной надписью. Но самому А. Авторханову не суждено было вернуться на родину, он скончался на чужбине, в г. Ольсинге (Германия), в ночь с 24 на 25 апреля 1997 года.

В Чеченской Республике увековечена память о великом ученом. Именем Абдурахмана Авторханова названа одна из центральных улиц города Грозного. В его родном селении Лаха-Невре на здании, которое стоит на месте бывшего дома Авторхановых, установлена мемориальная доска, а также улица названа его именем.

2. Ю.А. Айдаев. Абдурахман Авторханов как литературный критик // Вайнах. 2002. № 2. С. 47.

3. Там же. С. 48.

4. А. Авторханов. Империя Кремля. Минск – Москва, 1991. С. 73.

5. Там же. С.79.

6. Там же. С.81.

7. С. Хациев. Об авторе и его книге // Авторханов А. Империя Кремля. Минск – Москва, 1991. С. 109.
Я.У. Эсхаджиев, В.Ю. Гиреев