ИССЛЕДОВАНИЯ: ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА

А.Д. Тимаев, А.И. Халидов,

М.Р. Овхадов, А.М. Арсанукаев

Основные пути и проблемы упорядочения графики

и усовершенствования орфографии

чеченского языка
1. История создания чеченской письменности.

Для функционирования литературного языка в его письменной форме крайне важно, насколько совершенна та графическая система, которой мы пользуемся, и насколько упорядочены правила записи звучащей речи, которых мы придерживаемся (орфография). Ни качественное обучение языку, ни массовое владение письменной формой литературного языка, ни поступательное развитие литературы на этом языке, ни успешное использование языка в делопроизводстве, во многих других сферах невозможны без графики, максимально соответствующей фонетическому строю языка и удобной во всех отношениях, без обязательных для всех, понятных всем носителям языка строго упорядоченных орфографических норм. В этой связи следует признать, что подобной графической системой и упорядоченной орфографией мы не располагаем, следовательно, определенные изменения в системе орфографических норм чеченского литературного языка необходимы.

Практически параллельно с попытками создания чеченской письменности на арабской основе во второй половине XIX в. была начата работа по созданию письменности для чеченцев на базе кириллицы. Вначале ученые – этнографы, языковеды, историки просто записывали чеченские фольклорные и иные тексты русскими буквами, но затем, с возрастанием интереса к языку, истории, этнографии и культуре чеченцев, осознавалась необходимость приспособить знаки кириллицы к передаче элементов сложного фонетического строя чеченского и других кавказских языков. Выдающуюся роль в исследовании чеченского языка и в инициировании создания для него письменности сыграл П.К. Услар. В написанном еще в 1862 г., но опубликованном в завершенном виде только в 1888 г. капитальном труде, посвященном чеченскому языку, он писал: «Чеченский письменный язык должен еще выработаться, но он будет общим для всех чеченцев».⁹ Приступая к работе над книгой «Чеченский язык», П.К. Услар в первую очередь создает алфавит из 37 букв, в который, кроме кириллических знаков, вошли также три латинские буквы – h, j, q (в современном чеченском алфавите – хь, й, къ). Кроме того, П.К. Услар взял из грузинского языка два знака для обозначения смычно-гортанных c и č. «Двойных букв» у П.К. Услара в алфавите не было: для передачи гортанных и других специфических звуков он использовал те или иные дополнительные знаки при букве (например, для передачи p использовался знак ŋ – преобразованный п). Пользуясь этим алфавитом, один из учеников П.К. Услара, Кеди Досов, в том же 1862 году в Тифлисе издает чеченский букварь¹⁰, а его учитель в свою очередь, используя этот букварь, создает в крепости Грозной школу для муталимов-арабистов, где обучает их созданной им чеченской грамоте. Большого распространения ни школы изучения чеченской грамоты, ни сама эта грамота не имели и не могли иметь, так как национальная и языковая политика на Кавказе не преследовала цели просвещения населявших его народов, и усилия таких увлеченных делом просвещения горцев ученых, как П.К. Услар, реальной поддержки не получали. Конечно, с этим не могли мириться просвещенные представители самого чеченского народа, и уже в начале XX в. предпринимаются энергичные попытки активизировать просветительскую работу среди чеченцев и, в частности, создать и утвердить письменность для их языка. В 1908 г. выдающийся чеченский общественный деятель и просветитель Таштемир Эльдарханов составляет на основе частично реформированного им алфавита П.К. Услара чеченскую азбуку¹¹, которая использовалась в немногочисленных школах, имевшихся в Чечне в это время. Однако и эти усилия Т. Эльдарханова и др. не приводили к широкому распространению грамотности и собственной письменности среди чеченцев.

После укрепления Советского государства начинается процесс форсированного создания письменности для бесписьменных народов страны. До 1925 г., как отмечалось, в Чечне использовалась арабская графика (алфавит Ш. Сугаипова), но уже с 1922-1923 гг. была начата кампания по унификации письменностей народов Северного Кавказа в сторону отказа от арабской графики и перехода на латиницу. Этот вопрос обсуждался на целом ряде конференций по вопросам культуры и просвещения горцев, и в конце концов в 1925 г. была принята резолюция Оргбюро ВКП (б) Чеченской автономной области, в которой «устанавливается в качестве графической основы чечено-ингушского языка латинский алфавит». К этому времени ингуши уже имели письменность на основе латиницы, принятую в 1922 году (алфавит был составлен З.К. Мальсаговым), и поскольку «в языковом, социально-экономическом, бытовом, историческом отношениях ингуши и чеченцы представляют так много сходства, что справедливее было бы говорить о них как о едином народе», решено было перевести на латинскую графическую основу и чеченский язык. Латинизированный алфавит для чеченского языка был составлен в 1925 г. Х.Д. Ошаевым. Расхождения между чеченским алфавитом Х.Д. Ошаева и ингушским алфавитом З.К. Мальсагова не позволили достичь цели – унификации чеченского и ингушского алфавитов, поэтому в 1928 г. принимается (на специальной конференции по унификации чеченского и ингушского алфавитов, проведенной во Владикавказе) проект унифицированного «вейнахского», или «нахского», алфавита, разработанный З.К. Мальсаговым и Н.Ф. Яковлевым, позволивший максимально сблизить чеченскую и ингушскую письменность, но не приведший к полной унификации даже после объединения в 1934 г. в одну автономную область Чечни и Ингушетии.

Начатая в 1923 г. широкая кампания по унификации письменности для народов Северного Кавказа и других регионов фактически с самого начала была направлена на то, чтобы привести эти народы к принятию кириллической основы графики, а латиница была использована как промежуточный, переходный вариант, с тем, чтобы избежать возможной негативной реакции населения этих регионов на проводимую политику, которая многими не без оснований воспринималась как ассимиляторская. В тридцатые годы XX в. «осуществляется подлинная унификация алфавитов в более широких масштабах, чем при латинизации»,¹² результатом чего явилось, в частности, принятие в 1938 году действующих сейчас чеченского и ингушского алфавитов, разработанных под непосредственным руководством и при самом активном участии проф. Н.Ф. Яковлева. Принятый тогда чеченский алфавит, за все это время не претерпевший изменений, включает в себя 48 буквенных обозначений:

2. Проблемы современной чеченской графики.

Действующая графика чеченского языка вряд ли может считаться совершенной. Речь идет не о выборе между латиницей и кириллицей – проблеме, активно обсуждавшейся на протяжении 90-ых годов XX в. не только в Чечне. Несовершенность данной графики в том, что в ней, с одной стороны, есть буквы, чуждые фонетическому строю чеченского языка и встречающиеся только в заимствованных из русского или через русский из других языков словах (ф, ы, щ, ë), с другой стороны, она создает неудобства для носителей языка наличием большого количества «двойных букв», отсутствием специальных знаков или соответствующих букв для обозначения долгих гласных. Видимо, нет необходимости в буквах я, ю, яь, юь, употребляемых в чеченских словах в начале слов и обозначающих ja; jā; ju; jū; jü; jä. Использование таких букв, в частности, противоречит одной из основных особенностей слогоделения чеченского языка: в чеченском языке не может быть слога, состоящего из одного звука (гласного): даже в тех случаях, где мы пишем в начале слова гласную букву, перед гласным реально стоит согласный – ’ или j (ала – ’āla «сказать», олу – ōlu «говорит», эли – ’ēli «сказал», ихна – ixna «ходил», эцна – ’iecna «купил», яла – jala. «закончить/закончиться»). К существенным недостаткам данного алфавита относится и неопределенность (синкретичность) знака I, используемого фактически для обозначения двух звуков (‛ и ω) и для обозначения абруптивности (кI, тI, пI, цI, чI), а также звонкого спиранта гI. С «четырехфункциональным» знаком сами чеченцы свыклись, однако он неудобен для начинающих осваивать чеченскую письменность. В остальных случаях, связанных с проблемой совершенствования чеченской письменности, обсуждаемые и сейчас вопросы относятся к сфере орфографии: отражение на письме дифтонгов, например, не требует введения каких-то новых букв, достаточно использовать имеющиеся (ие, уо и т.д.).

Последняя попытка изменения графической основы чеченской письменности относится к 90-ым годам XX в. – «революционному» периоду в истории чеченского народа, когда до основания разрушалось все, что с таким трудом создавалось десятилетиями. Этот разрушительный «энтузиазм» прошелся и по культуре, в том числе культуре языковой. Не прошедший необходимой экспертизы, не получивший одобрения коллег (но вызывавший решительные возражения, и не только с их стороны) новый проект чеченского алфавита на латинской графической основе был предложен К.З. Чокаевым и З.Х. Хамидовой. Несмотря на предупреждения известных специалистов-языковедов (Ю.Д. Дешериев, А.Д. Тимаев, А.И. Халидов, М.Р. Овхадов и др.) о возможных негативных для чеченской культуры последствиях поспешного и непродуманного перевода письменности на латинизированную графику, «новый алфавит» был утвержден постановлением Парламента Чеченской Республики от 02.11. 1991 г. «О возврате чеченскому народу латинской графики». Это был алфавит из 32 букв с использованием множества диакритических знаков, т.е. фактически число букв было значительно больше: так, для цI, чI, гI, кI, пI, къ, тI, хI предлагалось ставить точку над первым знаком (и соответственно исключить второй знак – I), но это уже новые буквы, и крайне неудобные для пользователей. Для использования такого алфавита требовались особая полиграфическая база и оргтехника, их начертание требовало определенных навыков в живописи, кроме того, одним и тем же знаком (точкой) обозначались фактически разные артикуляционные свойства обозначаемых фонем. При этом почти невозможна была скоропись: в этом случае многие «буквы» данного алфавита сливались, чтение текста крайне затруднялось. Попытки перевода письменности на «оригинальный алфавит» носили, скорее всего, демонстративный характер, диктовались желанием «отказа от всего российского», в итоге функции нового, латинизированного алфавита ограничились изготовлением вывесок и фирменных бланков в государственных учреждениях, бланков школьных аттестатов и дипломов профессиональных учебных заведений, прочитать которые мог далеко не каждый. Реального перевода письменности на латиницу не произошло – и из-за чрезмерной политизации идеи, и из-за непрофессионализма тех, кто ее реализовывал, или пренебрежения к основным принципам и требованиям графики со стороны отдельных специалистов-языковедов, увлекшихся околонаучной деятельностью. Главная же причина – в том, что латинизация была невозможна в силу ограниченности возможностей самого латинского алфавита в обозначении сложной системы фонем чеченского языка, в котором фонем в три раза больше, чем в латинском алфавите букв и в латинской фонетической (фонологической) системе фонем и звуков. С этой проблемой уже сталкивались в начале XX века составители алфавитов для языков Кавказа,¹³ но отрицательный опыт был проигнорирован.

Отрицательное отношение к попыткам латинизации чеченской письменности не означает, что у нас нет проблем с кириллицей, использованной в качестве основы чеченской графики, – как в части графики, так и в части орфографии. Конечно, такие проблемы есть, в основном они известны, но по разным причинам не решены до сих пор. Отметим некоторые из них, требующие внимания при проведении неизбежных изменений в графике и орфографии чеченского языка.
3. Основные недостатки применяемой графики чеченского языка на основе кириллицы. Предложения по усовершенствованию графики чеченского языка.

В чеченской письменности есть графемы (буквы и сочетания букв), присутствие которых в алфавите не является особо необходимым. Это я, яь, ю, юь, ë, ы, ф, щ. Здесь два варианта. Первый вариант: сохранение этих букв в написании всех фонетически неосвоенных заимствованных слов типа люк, юрист, юрта, сюрреалист, сюжет, ряпушка, яхонт, дьяк, яшма, тыл, фонетика, щелочь, мещанин и др.; разумеется, такие буквы, если придерживаться данного принципа, сохраняются в именах собственных: Яков, Вячеслав, Людвиг, Тюмень, Ялта, Ямал, Юрмала, Фиджи и т.д. Второй вариант: исключить эти буквы во всех словах, вошедших в словарный состав чеченского языка, в том числе и в фонетически неосвоенных словах. В этом случае, скажем, юрист, бюро, лëтчик писать так: йурист, буьро, лоьтчик. Первый вариант кажется предпочтительным, поскольку применение нормы по второму варианту вызовет серьезные трудности, прежде всего, при обучении чеченскому языку, так как требует постоянного обращения к словарю. Второй вариант больше соответствует фонетико-фонологическому строю чеченского языка и, вероятно, будет принят.

В случае принятия первого варианта в собственно чеченский алфавит эти буквы (я, ю, ф и др.) вносить нет необходимости, достаточно пояснения, что они пишутся в иноязычных словах, произносимых в полном соответствии с орфоэпией языка-источника. Такой опыт можно позаимствовать, скажем, у англичан, сохраняющих исходное написание немецких слов, которые пишутся через умлаутированные гласные.

Особого подхода требует проблема сохранения буквы ф. Время, когда чеченцы в заимствуемых словах и в произношении русских слов с соответствующим звуком заменяли его на другие (пайтуо, хIургуо, кухта, ишкап), прошло. Сейчас чеченцы без затруднений произносят слова с этим звуком (офис, футбол, кофе, фонд), поэтому, видимо, следует сохранить и букву.

Отражение дифтонгов на письме позволит избежать неоправданной омографии и устранить трудности с чтением чеченского текста, с которыми особенно часто сталкиваются изучающие чеченский язык представители нечеченской национальности и те из чеченцев, которые в силу обстоятельств не владеют или владеют слабо чеченским языком. Неразличение дифтонгов и монофтонгов ведет, например, к употреблению только одного из вариантов в таких парах слов, как дēха «длинный» – диēха «просить», лēла «плавиться» – лиēла «ходить; ходит», дōгIа «замóк»– дуōгIа «посадить».

Обозначение дифтонгов – непременное условие приведения написания в соответствие с произношением.

Различение дифтонгов и монофтонгов в графическом отношении не представляет проблемы. Дифтонги можно обозначать с помощью тех знаков, которые есть: уо, ие, оа и т.п.

На письме, несомненно, следует отражать долготу гласных. Вариантов обозначения долготы три, и все они используются в орфографических системах тех или иных языков или в фонетической транскрипции. Это: 1) написание «двойных» гласных, как это делают, например, финны и эстонцы (вааха «жить», йуула «зарядить», йееха, «длинная; долгая»); 2) использование двоеточия после долгого гласного – способа транскрипции, известного языковедам (ва:ха, йу:ла, йе:ха); 3) надстрочная или подстрочная черточка, обозначающая долготу в транскрипции – способ неудобен тем, что в настоящее время такого символа (долгого у с черточкой сверху) в компьютерных программах нет (вāха, йула, йēха или ваха, йула, йеха). Возможно использование и четвертого варианта – знака ударения (вáха, йýла, йéха), если не связывать его именно с ударением, фактически отсутствующим в чеченском языке, различающем гласные фонемы по степени долготы, или хотя бы иметь в виду, что таким способом обозначено не силовое, а долготное ударение.

Из этих трех вариантов технически легче первый, особенно для компьютерного набора: в отличие от третьего, он не требует переключения на символы, которые к тому же часто ведут к «рассыпанию» текста при копировании. Второй вариант технически не намного сложнее, чем первый, соответствующий знак (:) есть на клавиатуре компьютера. Он кажется предпочтительным потому, что долгота гласного лучше видна в тексте и вообще не требуется переключение на дополнительные символы. Однако его неудобство в том, что при обозначении долготы финального гласного в слове он может быть принят за пунктуационный знак – двоеточие. Третий вариант технически неудобен в обоих видах: при выборе написаний типа вāха мы сталкиваемся с тем, что среди дополнительных символов в компьютере не все кириллические буквы имеют этот надстрочный знак: например, его нет у символа у. Написания типа ваха требуют постоянного использования подчеркивания. Четвертый вариант технически удобнее всех, так как буквы с обозначенной долготой есть в «символах» компьютера, но он будет вызывать ассоциации с ударением. Поэтому наиболее предпочтительным представляется первый вариант, хотя он и увеличивает «размер» слов.

Знак ъ используется сейчас и для обозначения звука (хиъна), и для обозначения абруптивности – къ (q). Видимо, его следует оставить в первом значении, а абруптив къ обозначать через к’. Возможно, найдется и другой, более удобный способ обозначения этого абруптива: скажем, можно обозначать его так же, как и сейчас, с помощью ъ (къ), а для звука использовать запятую с верхним регистром, принятую в действующей системе латинской транскрипции для кавказских языков (хи’на).

В чеченском языке есть звук, который мы обозначаем в печатном тексте через I или 1. Встречается после согласных в словах типа бIаьрг, нIаьна, мIара, дIагIо, зIок. Этот же знак используется для обозначения собственно I (Iа «зима», неI «дверь») и для обозначения абруптивности согласных (кIа «пшеница», пIелг «палец», тIом «война»). Видимо, есть смысл ввести специальные знаки для этих трех случаев. На наш взгляд, I нужно сохранить для обозначения абруптивности, а также гI, а в двух остальных случаях ввести в качестве букв надстрочные знаки ‛ и ‘, обозначающие соответственно звуки [‛] и [‘], имеющиеся в системе символов на компьютере и используемые в транскрипции: к‛а, т‛ом, п‛елг; б‘āра, д‘аг‘уō). Возможно, что кем-то будет предложен другой, более простой способ, но необходимость устранения «многозначности» знака I очевидна.

Проблема может быть решена и таким образом. Для основных абруптивов оставить существующие обозначения с I (пI, тI, цI, чI, кI). Нынешнее обозначение къ оставить без изменения, хI заменить на хь. Вариант (аллофон) I в словах типах бIара, мIара, жIов, дIога обозначать через ь, так как этот знак в чеченском языке используется только после заднеязычных согласных х и к и не используется после согласных с ω (мьара, бьара, бьов, зьар, жьов, дьога).

Особого внимания при разработке данного проекта в части графики заслуживает вопрос совмещения в чеченском алфавите кириллических и латинских букв. Если бы не «технические» проблемы, связанные с невозможностью печатания текстов на пишущей машинке и сложностью набора на компьютере, идеальным было бы совмещение кириллических и латинских букв в чеченском алфавите. Скажем, для «чистых» согласных можно было бы использовать кириллические, для абруптивов и кх – латинские. Например, киехат, но kōлам, qуоллам, ķаг; харш, но hума, ħажа; гала, но gāла. Для обозначения соответствующего звука в словах типа нIаьна, бIара, мIара, жIов, дIога, зIар можно было бы использовать ү, например, бүаьрг. Однако это реально только для рукописных (не печатных) текстов, практически не исключено, но затруднительно для набора и печатания текстов, во всяком случае, сейчас, хотя нельзя исключить, что со временем клавиатура компьютеров будет расширена введением таких знаков и не придется обращаться к дополнительным символам. При технических возможностях, которые мы имеем сейчас, совмещение двух график в чеченском алфавите, следовательно, нецелесообразно.

Как видим, проблема очевидна и определенные изменения, направленные на усовершенствование графики и орфографии чеченского языка, необходимы. Здесь обозначены только некоторые основные предложения. Широкое обсуждение проблемы и ее решение на государственном уровне с привлечением специалистов-языковедов, безусловно, поможет определиться, какие именно решения нужны для того, чтобы чеченская письменность имела строгую нормативную базу, без которой немыслимо развитие и совершенствование литературного языка.

Таким образом, очевидна необходимость усовершенствования чеченского алфавита, который, во-первых, включает некоторые буквы, не имеющие в языке звукового содержания, во-вторых, содержит в себе обозначения, не соответствующие реальному звучанию, в-третьих, не имеет знаков для обозначения некоторых звуков. На протяжении почти семидесяти лет чеченцы пользовались этой графикой и соблюдали эту орфографию, принятые в 1938 году. За все это время введенные комиссией под председательством Н.Ф. Яковлева правила правописания почти не изменялись, а в алфавите не было произведено вообще никаких изменений. Так, введенная Н.Ф. Яковлевым и его комиссией норма, в соответствии с которой в конце слов не писались удвоенные согласные, хотя в другой позиции (перед гласными) они слышатся (писали хат, мот вместо хатт, мотт), была изменена (в пользу написания двойных согласных), только в 1958 году; в этом же году чеченская орфография вернулась к прежнему написанию географических названий с усечением русского окончания, отказавшись от яковлевского варианта: Испани, Итали, Франци, Бельги вместо введенного в 1938 году написания Испания, Италия, Франция, Бельгия и др.¹⁴ В целом же орфографические правила 1938 года во всем своем объеме действуют до сих пор. Эти устаревшие нормы в своей значительной части затрудняют пользование письменной формой речи самим чеченцам и создают массу трудностей тем, кто изучает чеченский язык как неродной. «Неудобны» они также исследователям в области общего и типологического языкознания, привлекающим материал чеченского языка в своих лингвистических разысканиях, особенно фонетистам, которым наши языковеды сообщают о том, что чеченская орфография построена на фонетическом принципе, тогда как очень много случаев не просто отступления от этого принципа или неполного его соблюдения (скажем, обозначения дифтонгов одним знаком), но и написания букв, которые вообще не соответствуют реальному звуку (девди «побежали», хьаьвди «устремились» например, при фонетическом дойди, хьойди).

После устранения не соответствующих фонетическому строю языка обозначений чеченский алфавит может приобрести следующий вид.