Д. Гатри Введение в Новый Завет


Глава 17. Пастырские послания



бет54/93
Дата10.03.2016
өлшемі6.65 Mb.
#49312
1   ...   50   51   52   53   54   55   56   57   ...   93

Глава 17. Пастырские послания


Долгое время Послания к Тимофею и Послание к Титу были известны как Пастырские Послания1, но такое название не совсем правильно, так как они не являются руководством по пасторскому богословию, хотя оно удобно, потому что позволяет выделить их в определенную группу. Эти Послания подвергались большей критике, чем другие письма ап. Павла, и поэтому необходимо более подробно остановится на вопросах их аутентичности. Прежде чем говорить о доводах, выдвигаемых против авторства Павла, надо вначале рассмотреть свидетельства ранней Церкви, для того чтобы показать, что критика аутентичности этих Посланий началась только в современный период.

I. АУТЕНТИЧНОСТЬ ПОСЛАНИЙ


А. Традиционный взгляд.

1. Внутренние свидетельства

Несмотря на современную тенденцию не придавать значения приветствию в каждом из трех Посланий, это удостоверение авторства Павла несомненно имеет значение. Противники авторства Павла должны сразу же признать эти Послания псевдонимичными, и многие ученые не видят в этом проблемы, так как считают, что такая практика была широко принята в то время и могла также существовать и в ранней Церкви. Тем не менее свидетельства такого рода неубедительны. Большинство из них - это примеры, сохранившиеся в других трудах и являющиеся просто литературным приемом. До нас дошло только два примера псевдонимичных писем, изданных от имени ап. Павла2, кроме тех, которые, как предполагается, вошли в Новый Завет. Первым примером является Послание к Лаодикийцам, которое вызывает сильные сомнения, так как у нас нет ни одной его древнегреческой версии, и появилось оно в Западной церкви только в IV веке. Вторым примером является гак называемое Третье Послание к Коринфянам, которое некоторое время имело хождение в Сирийской церкви и, по-видимому, даже считалось Священным Писанием. Оно вошло в Деяния Павла, аутентичность которых Тертуллиан считал весьма сомнительной (De Baptismo, 17 - "О крещении"). Данные примеры еще не подтверждают существование подобной раннехристианской практики, и пока не будет найдено более убедительных доказательств, сторонники авторства Павла могут по праву считать утверждения в начале каждого Послания важным свидетельством в пользу их аутентичности.

2. Внешние свидетельства

Последний довод приобретает значительный вес в свете внешнего удостоверения Посланий, которое в такой же мере является вескими как для этих, так и для других Посланий Павла, за исключением Первого Послания к Коринфянам и Послания к Римлянам. Некоторые примеры языкового сходства между этими Посланиями и Посланием Климента к Коринфянам являются сильным доказательством в пользу аутентичности первых. Но это свидетельство по-разному толковалось некоторыми учеными, которые относят происхождение Пастырских Посланий ко II веку, и поэтому ex hipothesi (исходя из гипотезы) Первое Послание Климента должно было быть написано до Пастырских Посланий, автор которых использовал его (см.: Стритер /Streeter/3, Гаррисон /Harrison/4). Другие ученые не считают это сходство доказательством зависимости одного от другого (см.: Оксфордское общество исторического богословия /Oxford Society of Historical Theology/5). Нам известно, что Поликарп6, Иустин, Гераклион и другие знали и использовали эти Послания, а ко времени Иринея они определенно считались Посланиями Павла7. Мураториев канон включает их в сборник Посланий Павла8, а Феофил считал их богодухновенными. Это довольно веские свидетельства в пользу их аутентичности, но существуют два других свидетельства, которые считаются более сильными и часто приводятся против признания этих Посланий в ранней Церкви9. Некоторые ученые пренебрегают внешними данными, но прежде чем их отвергать, надо объяснить их происхождение.

Первым свидетельством против признания аутентичности этих Посланий в ранней Церкви является канон Маркиона, который содержит только десять Посланий Павла. Подобное опущение часто объясняют тем, что Маркион их не знал и потому не включил их в свой канон. Но такая аргументация была бы более убедительной, если бы нам не было известно, что Маркион отвергал любую книгу, которая не поддерживала его взглядов10. Его отношение к Евангелиям достаточно показательно, так как он отбросил Евангелия от Матфея, от Марка и от Иоанна и исказил Евангелие от Луки только на том основании, что они не отвечали его идеям11. Конечно же не вся Церковь отвергала его отношение к Евангелиям, но у нас нет оснований утверждать, что она разделяла его взгляды в случае Пастырских Посланий. Тертуллиан12 ясно говорит, что Маркион не признал их. Во всяком случае мы не можем допускать, что канон Маркиона отражает ортодоксальное к ним отношение того времени13. Не трудно себе представить, что Маркиону не нравилось утверждение о том, что "закон добр" (1 Тим. 1.8), так как он вообще отвергал Ветхий Завет, как и выражение "отвращаясь негодного пустословия и прекословии лжеименного знания" (1 Тим. 6.20). Однако некоторые ученые не согласны с тем, что Маркион опустил эти Послания из-за этих моментов, так как если бы он знал Пастырские Послания, то мог легко исключить обличающие его учение отрывки, как он это сделал в Евангелии от Луки14. Но тогда непонятно, для чего были нужны Маркиону эти Послания в их искаженном виде, если бы он включил их в свой канон. Исходя из данных соображений, свидетельство Маркиона не позволяет отрицать существование этих Посланий и признание их в его время, оно не может иметь преимущества перед очень ранними удостоверениями их подлинности. Если предположить, что Маркион не знал их, то становится совершенно непонятным их быстрое и затем бесспорное признание как подлинных работ Павла15.

Другим доводом против раннего признания Пастырских Посланий является их отсутствие в папирусе Честера Бетти. Кодекс Посланий Павла (Р4б), который обычно датируется серединой III века, сохранился не весь. Так, не сохранилась последняя его часть, к которой естественно надо отнести Пастырские Послания, но многие ученые считают, что полный оригинальный кодекс не мог их содержать, так как, по их подсчетам, для оставшихся книг не хватило бы места. Но если допустить, что переписчик из-за нехватки места мог последнюю часть написать мелкими буквами или добавить листы как в начале, так и в конце кодекса, чтобы дополнить его другими Посланиями16, то мы не можем утверждать, что дошедшие до нас остатки этого манускрипта отражают структуру канона, которая существовала в Египте в III в.17 Именно тот факт, что все, что сохранилось, представляет собой несколько фрагментов, содержащих Евангелия и Деяния, большую часть Посланий Павла и частично Откровение Иоанна, как раз и говорит о предвзятости подобного способа аргументации. Сомнения тогда вызывают не только Пастырские Послания, но и другие книги Нового Завета, которых нет в манускриптах. Кроме того, свидетельство ранних отцов Церкви говорит о широком использовании этих Посланий еще до появления этих манускриптов.

Итак, внешние свидетельства несомненно говорят в пользу аутентичности18 Пастырских Посланий. Это значит, что противники их аутентичности должны привести веские доказательства против авторства Павла. А если учесть, что сомнения в его авторстве этих Посланий появились только в XIX веке, то представляется странным: почему никто раньше не поднимал эту проблему?



Б. Доводы против авторства Павла

Они основываются на четырех основных проблемах: исторической, церковной, доктринальной и лингвистической.

1. Историческая проблема19

Во всех трех Посланиях имеются исторические ссылки на жизнь и деятельность

Павла и его сотрудников.

1) Тимофей был оставлен в Ефесе, чтобы созидать там церковь, а Павел отправился в Македонию (1 Тим. 1.3).

2) В то же время Тит был оставлен с этой же целью на Крите (Тит. 1.5), что естественно предполагает посещение Павелом Крита. Но такое толкование оспаривалось на том основании, что глагол  /apoleipein/ ("оставлять") можно понимать в том смысле, что Павел оставил Тита на Крите, когда сам "оставил" Коринф20. В своем письме к Титу он просит его провести с ним зиму в Никополе (обычно считается, что город с таким названием находится в Эпире).

3) Павел пишет, что Онисифор нашел его в Риме (2 Тим. 1.16-17), а это значит, что он писал это письмо, когда был в Риме. Он пишет, что теперь он узник (1.8, 16; ср. 4.16). Он просит Тимофея принести ему его фелонь, которую он оставил в Троаде, сообщает ему, что Ераст остается в Коринфе, а Трофим заболел и находится в Милите (4.13, 20) и несомненно, что все эти события произошли совсем недавно.

Все эти данные позволили ученым видеть связь между Пастырскими Посланиями и Деяниями. Мы рассмотрим четыре главных типа этой теории.

1. Можно согласиться с мнением, что персоналии Пастырских Посланий соответствуют персоналиям Деяний21. Так, Дж. А. Т. Робинсон22, сильно поддерживая эту точку зрения, относит написание Первого Послания к Тимофею к периоду между написанием Первого и Второго Посланий к Коринфянам, а Послание к Титу к последнему путешествию в Иерусалим. Считается, что Второе Послание к Тимофею было написано во время кесарийского заключения, описанного в Деяниях. Эта теория не нова, но первые попытки доказать ее обоснованность не получили широкого признания. Нельзя сказать, что и последние попытки в этом направлении были более успешными, но во всяком случае она поставила вопрос, которым нельзя пренебречь и который требует дальнейшего его изучения23.

2. Можно также считать эти персоналии достоверными, но относящимися к периоду после событий, описанных в Деяниях, и тогда надо предположить второе римское заключение и период освобождения и миссионерских путешествий между двумя римскими заключениями. Многие ученые отвергают это предположение на том основании, что оно не находит подтверждения ни в Деяниях, ни в истории раннего христианства. Поэтому оно считается вынужденной попыткой всеми средствами доказать аутентичность Пастырских Посланий24.

3. Можно впасть в другую крайность и считать, что все три Послания написаны каким-то писателем, который хотел заставить Церковь признать их автором Павла и поэтому выдумал эти исторические ссылки, чтобы создать впечатление правдоподобия, как это делали авторы других псевдоэпиграфичных трудов, известных в истории раннего христианства (ср., например, Деяния Павла)25. Такого рода критика пропагандировалась Тюбингенской школой Ф. X. Баура и получила сильную поддержку Гольцмана26, взгляды которого в целом разделяет Дибелиус27. Несколько позже многие ученые считали, что эти персоналии были придуманы28. Среди них надо особенно упомянуть Хенсона. Если раньше он разделял теорию фрагментов, то теперь он положил в основу своего второго комментария теорию вымысла29. Сторонники этой теории вынуждены считать Пастырские Послания псевдонимичными. Однако другие противники авторства апостола Павла предпочитают четвертый тип этой теории.

4. Согласно этой теории, подлинные записки Павла были включены в эти письма, которые тем не менее в основном являются работой более позднего почитателя Павла. Он стал обладателем этих записок и таким образом хотел сохранить их для потомства. Отнюдь не порицая такую практику, мы должны быть глубоко благодарны ему за то, что он сохранил для нас эти бесценные записки Павла. Эта теория была развита в дальнейшем Гаррисоном30, по мнению которого записки Павла существовали сначала в пяти отдельных фрагментах, которые, как он считает, соответствуют событиям, описанным в Деяниях. Он впоследствии сократил их число до трех, отнеся Послания к Колоссянам и к Филимону к ефесскому периоду31. Было предложено и несколько других подобных теорий, но так как они в значительной мере отличаются друг от друга, то очень трудно определить, что в этих Посланиях является подлинным, а что нет32.

Теория "фрагментов" или "подлинных записок" имеет преимущество перед теорией вымысла в том, что она не допускает возможность, что имитатор придумал эти исторические ссылки и описал их в столь точной для Павла манере33. С другой же стороны, эта теория имеет преимущество перед традиционным взглядом также и в том, что она не разделяет возможности второго римского заключения и ограничивает жизнь и деятельность Павла периодом, описанным в Деяниях.

2. Церковная проблема34

В Посланиях имеются ссылки на определенное церковное управление, которое считается чересчур развитым для времени Павла. Такого рода критика основывается на четырех основных соображениях.

Во-первых, считается, что Павла не интересовала организация Церкви. Из его ранних Посланий ясно следует, что единообразия в его церквах не было, а наоборот, он был против официальной организации. В Коринфской церкви акцент ставится исключительно на харизматическом служении и ни слова не говорится о церковных начальниках. Беглое упоминание в Фил. 1.1 о епископах и диаконах имеет очень общий смысл по сравнению с большим их значением в более поздний период35. Поэтому считается, что Пастырские Послания относятся к более позднему периоду, когда каждая церковь имела своих епископов и все, что происходило в церкви, строго контролировалось.

Во-вторых, пресвитерам в Пастырских Посланиях вменяется задача36 передавать предание37. Но едва ли Павел мог одобрять такую систему, до того как само предание еще не было признано. Иными словами, функция этих пресвитеров еще не была настолько развита во времена Павла38.

В-третьих, развитие ситуации в Пастырских Посланиях требовало какого-то времени, учитывая 1 Тим. 3.6, где запрещается назначать епископов из новообращенных. А это требует определенного времени и поэтому должно относиться к более позднему времени39.

В-четвертых, положение самих Тимофея и Тита скорее соответствовало монархическому епископату начала II века. Они должны были назначать пресвитеров, и противники авторства Павла полагают, что эти епископы занимали верховное положение40. Они должны были отправлять правосудие в церковных делах как единственные, имеющие на это право. Но некоторые ученые, кто отрицает авторство Павла, не считают убедительной подобную аргументацию'".

Другой довод против авторства Павла основывается на ересях, обличаемых в Пастырских Посланиях. Считается, что они относятся ко времени, когда гностическая ересь, достигшая своего наивысшего развития во II веке, была уже значительно развита, что не соответствует временам ап. Павла. Истон называет ее "связной и могущественной ересью", которая угрожала существованию Церкви42. По сравнению с Колосской ересью она считается более организованной, и метод борьбы Павла с Колосской ересью, отличается от метода в Пастырских Посланиях. Если в других Посланиях он дает конструктивный христианский ответ этим заблуждениям, то здесь он только обличает их и просит Тимофея и Тита ничего не иметь с ними общего43. В какой-то степени можно согласиться с мнением, что ересь в Пастырских Посланиях имеет некоторое сходство с гностицизмом II века. Так, обе они отличаются строгим аскетизмом, с одной стороны, и распутством - с другой стороны; обе отрицают воскресение Христа; у обеих умозрительный подход к Ветхому Завету. Гностический акцент на необходимости посредничества между Богом и человеком, основанном на дуалистической философии гностицизма, можно также найти и в Пастырских Посланиях, где утверждается посредничество только Христа. Из-за современной тенденции считать, что в своей начальной форме гностицизм зародился в I веке и мог иметь влияние во времена Павла44, этим доводам, которые можно оспаривать на других основаниях, придается меньшее значение, чем им придавали противники авторства Павла. Однако по мнению других ученых, эти Послания выражают антимаркионовскую полемику, особенно в свете упоминания о "прекословиях лжеименного знания" в 1 Тим. 6.20, что совпадает в оригинале с названием книги Маркиона ("Antitheses" -в синод, "прекословия" - прим. перев.) и одновременной связи этого отрывка с гнозисом (т.е. "знанием")45.

3. Доктринальная проблема46

Реальной проблемой здесь является выяснение того, что принадлежит перу Павла, и что, как предполагается, не принадлежит ему. Многие ученые признают, что в этих Посланиях есть много характерных черт богословия Павла, но они часто рассматриваются просто как отражение фраз Павла, взятых из его аутентичных писем. Но основное возражение здесь вызывает отсутствие типично павлианских учений и наличие того, что можно было бы назвать более стереотипным подходом к христианским доктринам. Примерами первого являются великие доктрины Отцовства Бога, мистическое единение верующего со Христом и работа Святого Духа47. Поскольку акцент на них в Пастырских Посланиях не столь сильный, как в ранних Посланиях Павла, считается, что Павел не мог написать эти три Послания. Концепции писателя о Боге представляется смутными и учение о Святом Духе не имеет для него большого значения48. Даже там, где и встречаются павлианские темы, считается, что они вводятся не так, как это сделал бы Павел49.

Большое значение придается повторению в Пастырских Посланиях таких слов как "вера", "залог" и "здравое учение", которые предполагают признанное уже предание христианской доктрины50. Оно получило традиционное выражение в форме "изречений о вере" (из которых в Пастырских Посланиях пять, а в других Посланиях Павла нет ни одного) и христианских гимнов, содержащих краткое изложение признанного учения (например, 1 Тим. 3.16; Тит. 2.11-14). Однако представляется, что апостол Павел с его исключительным творческим умом никогда не мог бы опуститься до такого стереотипного уровня. Все это, по мнению критиков авторства Павла, в большей степени отражает состояние Церкви конца I века, когда передача апостольского учения имела огромное значение.

4. Лингвистическая проблема51

Большое количество слов в Пастырских Посланиях, которые встречаются только в Новом Завете, как и большое количество слов, которые встречаются во всех Книгах Нового Завета, кроме Посланий Павла, явилось основным фактором, заставившим многих ученых отрицать аутентичность Пастырских Посланий52. Эти данные были собраны Гаррисоном, который на их основании приходит к выводу, что лингвистические особенности этих Посланий не имеют параллелей в других Посланиях Павла53. Это же касается и стиля Посланий. Так, Гаррисон54 собрал группу из 112 частиц, местоимений и предлогов, которые, по его мнению, определяют стиль всех Посланий Павла, кроме Пастырских. Путем статистических таблиц он показывает, что Пастырские Послания относятся к другой лингвистической серии, чем остальные Послания Павла55, и поэтому считает, что они не были написаны Павлом.

На основании своего статистического анализа Гаррисон56 утверждает, что язык Пастырских Посланий относится ко II веку. Он доказывает это путем сравнения словаря Пастырских Посланий со словарем отцов Церкви, апологетов и нехристианских писателей II века. Он показывает, что большинство непавловских слов в Пастырских Посланиях употреблялись обычно во II веке. Если его выводы верны, то это несомненно должно говорить против авторства Павла для Пастырских Посланий. Ниже мы покажем, что лингвистические аргументы такого рода были подвергнуты критике, но нет сомнения, что лингвистические особенности считались многими учеными реальным камнем преткновения для авторства Павла57. Так, статистический подход к языку Пастырских Посланий стал широко использоваться в общем применении статистики в изучении языка.

Выводы всех этих возражений взятых вместе позволили многим ученым исключить возможность авторства Павла для этих Посланий. С другой стороны все эти возражения могут быть опровергнуты теорией, согласно которой павлинист II века написал Пастырские Послания с целью удовлетворения потребностей его времени, что объясняет его отражение церковной, доктринальной и лингвистической атмосферы того времени, тогда как введение подлинных записок Павла (если допустить их существование) и частое употребление фраз, заимствованных из других писем Павла, отражают атмосферу времени Павла и объясняет их признание христианской Церковью как подлинных Посланий Павла58.



В. Доводы в пользу авторства Павла

Многие ученые признают доводы против авторства столь сильными, что считают любую попытку опровергнуть их просто желанием защитить существующий канон. Однако, несмотря на эти аргументы, немало ученых признают аутентичность Пастырских Посланий59. Если каждый из вышеприведенных доводов будет опровергнут на основании внутренних свидетельств самих Посланий, то их аутентичность может быть признана.

1. Историческая проблема

Мы уже говорили, что теории "вымысла" или "фрагментов" этих Посланий возникли в связи с тем, что многие ученые не признавали гипотезы второго римского заключения Павла, потому что в Деяниях ничего не говорится о возобновлении его деятельности. Иными словами этот аргумент, основанный на молчании, предполагает, что только то, что записано в Деяниях, может считаться достоверным. Но в Деяниях не записано много подробностей из жизни Павла, как например, перечень страданий Павла, которые четко описаны в 2 Кор. 11. Но можно ли согласиться с тем, что гипотеза второго заключения предполагает легенду, которая появилась только из-за необходимости найти историческую ситуацию для Пастырских Посланий, если они уже вошли в канон? Поскольку же у нас нет ранних внешних свидетельств об этом предании по поводу дальнейшей деятельности Павла, то едва ли такая точка зрения имеет твердую основу60.

Теория освобождения Павла из темницы, которая основывается на упоминании Климента Римского о проповедовании апостола в западных окрестностях, отвергается на том основании, что "окрестность" здесь означает сам Рим61. Нельзя быть уверенным, что Климент имеет здесь в виду проповедование Павла в Испании62, но эта миссия в Испании никак не влияет на гипотезу освобождения. Павел мог легко изменить свои планы и вернуться на восток, вместо того, чтобы идти на запад, как он сначала намеревался сделать. Скудные патриотические свидетельства о посещении Испании считаются не более чем выводом из замечаний о намерении Павла в Рим. 15.24, 2863. Но исключает ли это дальнейшую деятельность Павла на востоке? Пока не будет найдено доказательство в пользу обратного, мы не можем быть уверены, что Павел не был освобожден из заключения, упомянутого в конце Деяний.

Можем ли мы считать возможное вероятным? Чтобы ответить на этот вопрос надо выяснить причины, по которым апостол был отправлен в Рим как узник. Согласно Деян. 26.32 Агриппа считал возможным освободить Павла, если бы Павел не потребовал суда от кесаря, и ничего не указывает на то, что проконсул Фест не был согласен с таким решением. Наоборот, согласно Деян. 25.20. Фест не знал, как поступить с Павлом, потому что не видел обоснованности религиозных обвинений, выдвинутых против Павла. В своем докладе императору, он не мог написать ничего предосудительного против Павла, и если позже не было выдвинуто других обвинений против него, то вполне возможно, что римский суд освободил бы его. Но мы уже говорили, что, когда Павел писал филиппийцам, он по крайней мере надеялся на скорое освобождение, и если Послание к Филиппинам было послано из Рима, то этот факт был бы сильным доводом в пользу теории освобождения64. Если же конечно Послание к Филиппийцам датировалось более ранним временем, то эта теория теряет свою вескость. Кроме того, нельзя не учитывать странную внезапность окончания Деяний. Если Деяния не были написаны до окончания заключения, как это говорится в конце, то трудно поверить, что автор закончил свое повествование, ничего не сказав о мученической смерти Павла, если она произошла в конце его заключения65. Окончание Деяния скорее говорит в пользу, а не против теории, согласно которой деятельность Павла еще не была закончена.

Если же признать теорию второго римского заключения, то можно предположить дальнейший ход событий, связанных с Павлом. К сожалению, скудность данных позволяет сделать только весьма гипотетическое предположение. В Пастырских Посланиях говорится, что Павел снова посетил Асию (Троаду, 2 Тим. 4.13, и Милит, 2 Тим. 4.20), хотя необязательно думать, что он посетил Ефес, как предполагает 1 Тим. 1.3. Однако он просит Тимофея остаться там, когда сам он отправился в Македонию. Возможно, что он посетил Крит, где оставил Тита, но это только догадка. В основном же он трудился в Македонии и Греции.

Из Тюремных Посланий мы можем заключить, что Павел посетил Ликийскую равнину, и несомненно по той же причине, по которой просил Тимофея остаться в Ефесе, а также и потому, что обещал, Филиппы. Если правильны внешние данные66, которые предполагают, что Павел принял мученическую смерть в Риме при Нероне, то он мог быть снова арестован в западных областях Македонии или Никополе, который упоминается в Тит. 3.12 и отправлен в Рим.

2. Церковная проблема

В этих Посланиях упоминаются епископы, пресвитеры, диаконы и вдовы и подробно описываются условия для каждого вида служения. Большинство из этих условий носят скорее нравственный характер. Что же касается условий для поставления на эти должности, то есть все основания считать, что Павел сам рукополагал пресвитеров (Деян. 14.23) и что по своему возвращению из первого путешествия он и Варнава назначали пресвитеров в каждой церкви (т.е. в Южной Галатии).

Единственной возможностью преодолеть эти трудности представляется мнение о том, что эти ссылки в Деяниях являются анахронизмами67, но такой метод едва ли приемлем. Тот факт, что Павел назначал пресвитеров с самого начала своей миссионерской деятельности, является сильным свидетельством его желания создать рукоположенное церковное управление. Относительное отсутствие указаний на систему пресвитеров в других Посланиях Павла вызывает удивление, но церковь в Филиппах с ее епископами и диаконами подтверждает возможность существования системы рукоположения пресвитеров, предполагаемой в Деяниях. Кроме того, утверждение о том, что Павел послал за пресвитерами Ефесской церкви, когда проходил через Милит (Деян. 20.17), является косвенным указанием на то, что он утверждал их назначение, если не сам их назначал68. В Послании к Ефесянам, которое, как мы видели, было по всей вероятности послано церквам в Ефесе и Ликийской равнине, Павел говорит о "пастырях и учителях" в церкви, и они очевидно соответствуют сану пресвитера, функции которого были как пастырские, так и дидактические.

Поэтому неверно будет говорить, что Павла не интересовала организация церкви, хотя он и не настаивает на ее единообразии. Если же есть основания считать, что во время своей миссиионерской деятельности Павел основал церковь, то как можно думать, что в конце своей жизни, зная, что он должен передать свою работу молодым людям, его совершенно не интересовало, как его преемники должны выполнять свою задачу. Обладая огромным опытом миссионерской работы, Павел лучше всех мог определить условия для рукоположения и дать общие наставления относительно церковного порядка. Он был бы самым недальновидным из всех людей, если бы не сделал этого.

Утверждение, что система пресвитеров не могла существовать во времена Павла, основывается на двух неправильных концепциях. Первая предполагает, что основной функцией пресвитеров было передавать предание, и до некоторой степени это могло быть верно на более поздних стадиях развития Церкви. Но это не исключает возможности того, что сам Павел видел необходимость в такой авторитарной передаче. Крайне важно, чтобы учение Церкви передавалось в руки способных людей, и поэтому пресвитеры были самыми подходящими для этого. Только так можно было сохранить учение, и никак нельзя поверить, чтобы апостол Павел под руководством Святого Духа не думал бы о будущем Церкви. Вторая неправильная концепция основывается на предположении, что в конце своей жизни Павел не думал о передаче всего учения. Так как он сам получил предание от первых апостолов, совершенно немыслимо, чтобы он не видел необходимости в какой-то форме признанного учения. Он должен был понимать, что ни одна поместная церковь не сохранится без какой-то формы передачи предания. Пастырские Послания свидетельствуют в пользу того, что эта проблема заботила апостола69.

Но предполагает ли ситуация, описанная в Пастырских Посланиях, давно установленную церковь, что конечно еще было невозможно во времена Павла? Нельзя забывать, что церковь в Ефесе была основана за девять или десять лет до того, как Павел пишет Тимофею, и совет не рукополагать из новообращенных, конечно имел большое значение в такой церкви. В ранних общинах выбор пресвитеров на первых стадиях должен был быть строго ограничен, но в такой большой церкви, как Ефесская, в которой Павел трудился три года, практически важно было не рукополагать из новообращенных. Здесь необходимо заметить, что это особое требование ограничивается только Ефесом. Ситуация на Крите, где церковь несомненно была основана недавно, представляется совершенно иной, и поэтому Павел ничего не говорит о новообращенных. Это само по себе является косвенным подтверждением исторической достоверности Послания, которое не могло быть написано павлинистом в начале II века. Очевидно, когда Павел и Варнава поставляли пресвитеров в Галатийских церквах во время своего первого миссионерского путешествия, они должны были поставлять из "новообращенных" в смысле недавно обратившихся, так как иного выбора у них не было. То же самое касается и первых пресвитеров в Ефесе, но продолжать такую практику было бы нецелесообразно, как об этом говорит Павел в своем письме к Тимофею. Поэтому мы не можем согласиться с тем, что историческая ситуация Церкви в Пастырских Посланиях должна относится к более позднему периоду, т.е. после смерти Павла.

Нельзя согласится и с той точкой зрения, что Тимофей и Тит были епископами типа Игнатия и его времени70. Они несомненно обладали большей властью, чем пресвитеры, которых они должны были поставлять, и общие функции, которые они были призваны выполнять, осуществлялись епископами типа Игнатия, но это не значит, что эти функции относились к более позднему периоду. Все эти факты говорят о том, что Тимофей и Тит являлись посланниками апостола71. Нет свидетельств в пользу того, что Тимофей был назначен митрополитом Ефесской общины, а Тит - Критской. Они выполняли ту же функцию, что и раньше в Македонии и Ахай. Они должны были действовать главным образом как полномочные представители апостола язычников.

С этой точкой зрения нельзя согласиться и по другим причинам. Наставления относительно пресвитеров в Первом Послании к Тимофею и в Послании к Титу были бы странными, если бы во время написания этих Посланий уже существовали монархические епископы. Ничего не предполагает, что в каждой церкви назначался только один епископ. В Тит. 1.5 и далее слово "епископ" употребляется наряду со словом "пресвитер", а так как пресвитеры должны были назначаться в каждом городе, то не может быть и речи о монархическом управлении Церкви. Более того, ничего не предполагает преемственности сана епископа, как можно было бы ожидать, если бы эти Послания были написаны во втором веке.

Единственный вывод, который можно сделать из всего сказанного выше, это то, что церковные проблемы Пастырских Посланий не выходят за рамки времен ап. Павла72. Но можно ли это же сказать и об ересях, упомянутых в них? Чтобы ответить на этот вопрос, надо сначала рассмотреть данные, которые предоставляют нам сами Послания.

1. Главной характеристикой учения является не столько его ложность, сколько его неприемлемость. Павел говорит о "баснях и бесконечных родословиях" (1 Тим. 1.3-7), о "пустых спорах и словопрениях" (1 Тим. 6.3-5), "негодном пустословии и прекословии" (1 Тим. 6.20). Очевидно, главной хитростью этих учителей было просто пустословие, которое Павел даже не считает нужным опровергать73.

2. Учение это имело много еврейских характеристик, как это можно видеть из 1 Тим. 1.7; Тит. 1.10, 14; 3.9. Критские басни особо описываются как "иудейские", и можно думать, что в Ефесе они были такого же типа. Не утихали также споры о законе, хотя не ясно, какую они приняли форму. Особый интерес к родословиям так же показателен, учитывая, что евреи того времени уделяли особое внимание родословиям Пятикнижия.

3. Аскетические тенденции, которые Павел связывает с "учениями бесовскими" (1 Тим. 4.1-5), существовали в двух формах: безбрачии и воздержании от пищи. Так как в этом отрывке употреблено будущее время, то возможно, что такие тенденции еще не развились в этих церквах, но воздержание от пищи несомненно уже существовало в Колоссах. Так же возможно, что и противоположная тенденция к распутству, могла угрожать церкви, так как Павел просит Тимофея не участвовать в грехах других людей и хранить себя чистым (1 Тим. 5.22).

4. Единственной доктринальной ошибкой, о которой Павел прямо говорит в этих Посланиях, является отрицание надежды на воскресение. Два человека, Именей и Филит, отступили от истины, считая, что воскресение уже прошло, а это значит, что они фактически вообще отрицали христианское учение о воскресении (2 Тим. 2.17 и далее). В 1 Тим. 1.20 говорится, что человек по имени Именей и какой-то Александр "потерпели кораблекрушение в вере", но никаких подробностей об этом событии не дается. По крайней мере возможно, что это тот же Именей, что и в 2 Тим. 2.17, но утверждать этого мы не можем.

Едва ли можно считать, что эти данные указывают на "понятную и убедительную ересь", скорее наоборот. Распри и споры отнюдь не являются признаками понимания, как и пустословие. Тот факт, что апостол затрагивает только один важный доктринальный вопрос, и даже то, что подход лжеучителей к нему называет просто "негодным пустословием", не позволяет нам считать, что он относится к нему очень серьезно. Он главным образом хотел только, чтобы Тимофей и Тит не тратили на них своего времени. Поэтому он не считает нужным вступать с ними в спор, как он это делал в Колоссах74, где лжеучение уже пустило свои корни. Другой причиной, почему Павел обличает здесь вместо того, чтобы опровергать, является то, что он пишет людям, которые уже достаточно были сведущи в христианском учении и могли сами защитить себя, там, где это было необходимо. В Послании же к Колоссянам он предостерегает тех членов церкви, которые могли поддаться соблазну аргументов лжеучителя или лжеучителей и среди которых не было никого, кто мог бы дать христианский ответ на эти аргументы.

Некоторые ученые полагают, что автор Пастырских Посланий борется с развитым гностицизмом75. Однако, если согласиться с гипотезой, что павлинист II века пишет от имени Павла, то из этого должно следовать, что здесь есть какая-то связь с гностицизмом. Не будет преувеличением сказать, что предположение о связи Пастырских Посланий с гностицизмом II века никогда бы не возникло, если бы не появилась необходимость объяснить мотивы написания этих Посланий, когда авторство Павла было отвергнуто.

3. Доктринальная проблема

Большое значение, которое придается доктринальным различиям между этими Посланиями и другими Посланиями Павла, требует детального рассмотрения этой проблемы76. Во-первых, отсутствие великих павлианских тем требует ответа на следующие вопросы. Мог ли апостол Павел написать подобные три письма, не коснувшись своего учения об Отцовстве Бога или мистического единения верующего со Христом? Многие ученые не допускают этого. Но достаточно ли определенно выражена концепция Бога в Пастырских Посланиях? Величественное описание Бога в 1 Тим. 1.17 и 6.15-16, где он называется Царем веков, Царем царствующих, Господом господствующих, Единым премудрым, невидимым, бессмертным, содержит в себе как еврейские, так и эллинистические термины, которые создают впечатление величия, предполагающее недоступность. Но неправильно будет утверждать, что этот смысл величия и могущества Бога исчерпывает концепцию писателя. Если звание "Отец" встречается только в первом приветствии, то уверенность писателя в отеческом милосердии Бога и его человеколюбии повторяется несколько раз. Он называется Спасителем, а это звание применяется в других местах у Павла только ко Христу, указывая на Его искупительную работу (1 Тим. 1.1, 2.3, 4.10; Тит. 1.3, 2.10, 3.4). Он хочет, чтобы все люди спаслись и познали истину (1 Тим. 2.4), и поэтому явилась благодать Божия (Тит. 2.11 и далее). Его благодать и человеколюбие описываются в Тит. 3.4, Его провиденциальная забота - в 1 Тим. 6.17. Его ниспослание даров на своих служителей в 2 Тим. 1.6-7, Его дарование богодухновенного откровения - в 2 Тим. 3.16, и Его благословение Павла на проповедование Благой Вести (1 Тим. 1.1, 2 Тим. 1.1, Тит. 1.1). Все это не является признаками неопределенности, а как раз наоборот.

Утверждение, что характерное учение Павла о мистическом единении со Христом и особенно его часто употребляемая фраза "во Христе" отсутствует в Пастырских Посланиях, по крайней мере в обычном павловском смысле, совсем не имеет основания. Эта фраза употреблена 9 раз в Пастырских Посланиях, хотя в этих случаях она применяется для определения качеств, тогда как обычно Павел применяет ее к людям. Но это различие слишком уж слабое, потому что качества "во Христе" непонятны без людей, которые ими обладают, пребывая "во Христе"77. Более того, эта фраза используется в ранних Посланиях Павла точно в том же смысле, что и Пастырских Посланиях. О жизни во Христе Иисусе (как в 2 Тим. 1.1; 3.12) говорится и в стихах Рим. 6.11, 8.2.

Отсутствие многих ссылок на Святого Духа не может быть доказательством отсутствия интереса писателя к Его работе, потому что в противном случае в этом можно было бы обвинить и писателя Послания к Колоссянам и Второго Послания к Фессалоникийцам (где Святой Дух упоминается только один раз). В Пастырских Посланиях Он упоминается 3 раза (1 Тим. 4.1; 2 Тим. 1.14; Тит. 3.5).

Не большее значение имеет и употребление таких павловских слов, как "оправданный" и "благодать" в разном их значении. В Тит. 3.7 конечно не дается изложение учения, как в Послании к Римлянам, однако в этом утверждении нет ничего, чтобы противоречило бы предыдущему изложению этого учения Павла78.

Большее значение имеет утверждение, что писатель Пастырских Посланий живет в веке, когда учение уже приобрело определенную форму, когда динамическая концепция Павла о "вере" стала признанным "вероисповеданием", представляющей собой все полученное учение в целом79. Если это связать с другими терминами, такими как "здравое учение" и "залог", то может показаться, что апостольский век уже перешел в век, когда сохранение учения стало исключительно важным и когда христианство уже признало все официальное учение в целом. Однако Фил. 1.27, Кол. 2.7 и Ефес. 4.5 являются достаточным доказательством того, что Павел говорил о "вере" в том же смысле, в котором о ней говорится в Пастырских Посланиях80. То, что в этих Посланиях много внимания уделяется "здравому" учению, тогда как в других Писаниях Павла этот термин отсутствует, отнюдь не говорит против авторства Павла этих Посланий. Такого рода метафора могла прийти на ум человеку, который видел губительное влияние пустословия лжеучителей, которое "как рак, будет распространяться" (2 Тим. 2.17).

Употребление пяти "изречений о вере" и христианского гимна в 1 Тим. 3.16 требует объяснения. Можно ли эти цитаты считать более поздними формами, развившимися в целях катехизации? Едва ли можно сомневаться в том, что потребность в сформулированных утверждениях учения стала очевидной в Церкви в самый равный период ее развития. Нет никаких оснований отрицать, что употребление таких утверждений в столь легко запоминаемой форме использовалось в апостольский век, но реальная проблема возникает в связи с тем, что мог ли ал. Павел их цитировать. Это менее проблематично, так как уже всеми признано, что по всей вероятности Павел несомненно цитировал признанные доктринальные утверждения в своих других Посланиях (например, Рим. 1.2-4; Фил. 2.5 и далее; Кол. 1.15 и далее). В Ефес. 5.14 он, по-видимому, цитирует гимн, и не исключено, что то же самое он делает и в 1 Тим. 3.16".

4. Лингвистические проблемы

Для большинства ученых именно эти проблемы перевесили чашу весов в сторону отрицания авторства Павла для Пастырских Посланий. Для правильной оценки этого довода, его надо изучить на фоне не только собственного использования Павлом слов, но и на фоне литературной атмосферы его времени. Много единичных слов, конечно, требуют объяснения, но их надо рассматривать в контексте всего количества слов, употребленных Павлом во всех Посланиях. Прежние исследования в этом направлении, и особенно Гаррисона и его последователей, основывались на предположении, что в остальных Посланиях Павла их язык мало чем отличается82. Но доказать это не представляется возможным83.

Некоторые ученые пытались опровергнуть павловский язык Пастырских Посланий путем статистического анализа слов. Но несмотря на успех, достигнутый в этом направлении, большинство ученых, применявших этот метод, считает текст Посланий слишком коротким, чтобы его можно было использовать в качестве предмета исследования.

Основной слабостью всех попыток определить стиль путем статистического анализа является то, что они не могут в полной мере увидеть разницы между темами, обстоятельствами или обращениями, которые могут объяснить введение новых слов84. Хотя теперь меньше, чем раньше, полагаются на количество единичных слов, их наличие в Пастырских Посланиях все еще оказывает влияние на многих ученых, склоняя их к отрицанию авторства Павла.

Утверждение Гаррисона, что автор Пастырских Посланий говорит на языке II века, основанное главным образом на его исследовании употребления единичных слов в тот период, неприемлемо по следующим причинам: (1) Почти все эти слова употреблялись в греческой литературе середины I в.85 (2) Почти половина из них встречается в Септуагинте, которую Павел несомненно хорошо знал86. (3) Многие единичные слова, которые встречаются у отцов церкви и апологетов, употреблены в этих писаниях только один раз и не могут считаться доказательством их широкого употребления в то время87. (4) Ссылка на писателей II века, включая и светских писателей, как на литературный источник Пастырских Посланий, не имеет основания, если не доказать, что эти слова употреблялись в I веке, чего сделать невозможно88. Единичные слова фактически не дают основания утверждать, что автор говорит на языке второго века, как и на языке первого века.

Значительное количество слов в Пастырских Посланиях, которые не встречаются в других Посланиях Павла, но имеются в остальных Книгах Нового Завета, не являются доказательством того, что язык Пастырских Посланий относится ко времени после Павла. Скорее это говорит в пользу обратного, а именно, что язык их типичен для его времени89. Отсутствие в них характерных для Павла слов или групп слов нельзя считать доводом против авторства Павла, если не объяснить, почему он употребил их. В противном случае достаточно будет сказать, что у него не было для этого повода, учитывая, что его два сотрудника хорошо уже их знали. Те слова, которые Павел употребляет, но которые отсутствуют в Пастырских Посланиях, могут на первый взгляд показаться доводом против его авторства, но учитывая, что он обычно сам менял метод выражения своих мыслей, им нельзя придавать значения90.

Но многие писатели, которые готовы признать возможность изменения словаря в Писаниях Павла, не признают такой возможности относительно его стиля. Большое количество частиц, местоимений и предлогов, которые можно найти в других его Посланиях, но которых нет в Пастырских91, может на первый взгляд быть доводом против авторства Павла для последних. Но это только на первый взгляд, так как и в Послании к Колоссянам, и во Втором Послании к Фессалоникийцам их тоже очень мало (менее 20), а в других Посланиях Павла их количество обнаруживает значительное разнообразие92. Тот аргумент, что отцы Церкви так же обходятся без некоторых из них (всего 21), еще не опровергает авторства Павла, так как в Тюремных Посланиях их еще меньше. Кроме того, если учесть количество частиц, местоимений и предлогов в Пастырских Посланиях, то можно сказать, что их не меньше, чем в других Посланиях Павла. Сравнение типов слов в Пастырских Посланиях с общим словарем Павла показывает, что различие между ними не столь уж велико, как это обычно считается.

Большинство попыток последнего времени ограничить изучение стиля статистическим анализом оказались безуспешными. Утверждение, что не необычные слова, а частота употребления обычных слов, говорит о разных авторах, весьма неубедительно. Едва ли такой тонкий предмет, как индивидуальный стиль автора, можно свести к математической формуле. Пока статистический анализ стиля не будет усовершенствован, такой метод определения авторства неприемлем.



Г. Доводы против альтернативных теорий

Одно дело - оспаривать признанную точку зрения, и совсем другое дело - предлагать альтернативное решение, лишенное тех недостатков, которые делают уязвимой признанную точку зрения. Задача приверженцев авторства Павла еще не кончается ответами на поднятые критикой возражения, однако здесь было бы достаточно в поддержку принятой точки зрения выявить слабости альтернативных теорий. Здесь сначала будет рассматриваться теория "подлинных записок", а затем - разнообразные теории подделки.

1. Проблемы соединения

1. Первое возражение вызывает метод введения фрагментов так называемого "павлиниста". Почему он помешает большинство материала во Второе Послание к Тимофею, короткую записку в Первое Послание к Титу и никакого подлинного материала в Первое Послание к Тимофею? Так как по подсчету Гаррисона было написано три записки, не естественно ли было бы поместить по одной в каждое Послание? Но это, конечно же, зависит от порядка, в котором появились Пастырские Послания, а мнения ученых здесь расходятся. Так, обычно считается, что Второе Послание к Тимофею с его большим павловским материалом появилось первым и немедленная реакция на него заставила автора написать два других (по мнению Истона93). Но разве могло возникнуть сомнение в его подлинности уже к тому времени, когда появилось Первое Послание к Тимофею с его менее выраженным удостоверением подлинности авторства Павла? Не более убедительным является предположение, что первым появилось Первое Послание, потому что тогда это означало бы, что составитель приберег подлинные записки на конец Послания либо получил их после того, как подготовил его. Но ни одно из этих предположений не кажется вероятным94.

2. Второе возражение вызывает причина, по которой составитель таким странным образом ввел две подлинные записки во Второе Послание. По теории Гаррисона первая подлинная записка была разделена на три части, каждая из которых представляет собой: основную часть (4.9-15), постскриптум (4.20-21а)95 и благословение (4.226). Вторая распределена по пяти отдельным абзацам (1.16-18; 3.10-11; 4.1-2а; 4.56-8; 4.16-19) с отдельным постскриптумом и благословением (4:21б-22а). Наряду с этим разбросанным материалом в Послание вошли четыре раздела, написанные самим редактором. Но является ли такое странное переплетение материала психологически возможным?96 Вся эта теория была бы более убедительной, если бы составитель ввел во Второе Послание подлинные записки, не разделяя их на части, как он, по этой теории, сделал в Послании к Титу, добавив в конце своего собственного материала подлинную записку. Но его метод во Втором Послании столь запутан, что едва ли вызывает доверие. Так, мать и бабушка Тимофея называются по имени (непонятно зачем это делается, если письмо не обращено на самом деле к Тимофею). Асийцы упоминаются вообще, а Фигелл и Ермоген особо, как и лжеучителя Именей и Филит. Так как этих имен нет в "подлинных" разделах, то они должны были быть придуманы павлинистом, чтобы создать впечатление правдоподобности, но для чего это надо было делать, если подлинные записки Павла не вызывали сомнения? И почему мы должны быть уверены, что сам составитель также не составил и "подлинных" записок, если он был склонен к этому.

3. Это вызывает другую проблему. Как могли сохранится подлинные записки в том виде, в котором предполагает эта теория? Есть только две альтернативы. Либо они полностью сохранились каждая в отдельности, либо нет. Если признать первое, то проблема их разрозненного введения в одно и то же Послание становится еще более непонятной, если же согласиться со вторым, то процесс их сохранения вызывает огромное сомнение, потому что они не представляют собой единого целого, чтобы кто-нибудь пожелал их в таком виде хранить. И также неубедительно предположение, что преданный ученик разбивал эти разрозненные записки великого апостола, желая сохранить их для потомства, и решил включить их в свой материал и затем приписал все Послания Павлу, чтобы сохранить эти бесценные фрагменты97.

Но может ли теория "вымысла" более убедительно объяснить метод составления автора? В прошлом этому вопросу почти не уделялось внимания, в последнее время защитники этой гипотезы пришли к выводу, что все эти три Послания составляли сначала одно целое. Но это не объясняет процесса составления, а только констатирует факт существования трех Посланий. Однако почему не было достаточно одного Послания? Конечно же, одно Послание вызвало бы меньше сомнений в его подлинности. Если, как некоторые считают, все три Послания были признаны подлинными, т.е. если какой-то преданный павлинист написал их с целью показать отношение Павла к существовавшим проблемам, то разве церкви отнеслись бы к ним с таким же доверием, как если бы это было одно Послание? В лучшем случае мы можем только строить догадки, но защитники этой теории не могут привести примера существования такого рода псевдонимичной литературы в ранний период, а отсутствие таких данных не позволяет им утверждать, что неизвестный павлинист написал эти Послания в полном соответствии с литературными методами его времени. Если эти Послания были придуманы каким-то благочестивым павлинистом, то они представляют собой, как одна группа, уникальное явление в христианской литературе98.

2. Исторические проблемы

1. Первая проблема касается взаимосвязи между подлинными записками и Деяниями. Одним из преимуществ теории фрагментов считается то, что она позволяет распределить разные части записок соответственно разным историческим ситуациям в структуре Деяний. Так, по схеме Гаррисона, одна записка во Втором Послании к Тимофею относится ко времени третьего миссионерского путешествия, а вторая - к последним неделям жизни Павла". На первый взгляд такое решение может показаться убедительным, если вообще допустить существование записок, но при более близком рассмотрении возникают проблемы относительно первой записки во Втором Послании к Тимофею и записки в Послании к Титу, которые по этой схеме были посланы из Никополя в период после ухода Павла из Ефеса и до его написания Второго Послания к Коринфянам. Но с этим трудно согласиться по следующим причинам. Во-первых, это означает, что Павел провел зиму в Никополе (Тит. 3.12), тогда как в Деян. 20.1-6 говорится, что он провел зимние месяцы в Греции после пребывания некоторого времени в Македонии100, "преподав (там) верующим обильные наставления". Во-вторых, едва ли в столь короткий промежуток времени Тит мог совершить столько путешествий, потому что он был вызван в Никополь (Тит. 3.12), послан в Далматик) (2 Тим. 4.10) и возвратился в Коринф со Вторым Посланием к Коринфянам или до него, так как все это должно было произойти между началом зимы и прибытием Павла в Коринф (согласно Деян. 20.3; произошло это в начале зимы). В-третьих, что касается путешествия Тимофея, то наоборот: хотя 2 Тим. 4.21а было, исходя из этой гипотезы, написано после записки к Титу, Тимофей должен был прийти к Павлу до зимы, но после того, как Тит уже направился в Далматию, чего он очевидно не сделал до начала зимы. В-четвертых, то же самое можно сказать и о Тихике, потому что по схеме Гаррисона Послание к Колоссянам (которое Тихик должен был принести, когда Павел был в темнице в конце своего ефесского заключения) было написано до Тит. 3.12 и 2 Тим. 4.12. В таком случае Тихик должен был посетить церкви в Ликийской долине, чтобы выполнить поручение, возложенное на него Павлом, поспешить назад в Никополь или его окрестности, оттуда пойти куда-то, очевидно в Коринф, чтобы сменить Тита, прежде чем Тит мог прийти к Павлу (хотя причина для этого не совсем ясна: Тит. 3.12), и затем отправиться в Ефес до того, как Павел вызвал Тимофея (2 Тим. 4.12), и все это должно было произойти летом и в начале осени. Приведенные данные достаточно убедительно показывают, что по крайней мере в своей настоящей форме теория Гаррисона имеет много исторических противоречий. Эти проблемы были бы значительно слабее, если согласиться с гипотезой Дункана101 о том, что между Первым и Вторым Посланием к Коринфянам прошло две зимы, т.е. около 18 месяцев, но так как такая интерпретация данных представляется неудачной, она не может подкрепить теорию фрагментов. Вместе с тем данное предложение в большей мере согласуется с теорией фрагментов102.

2. Возникает проблема также и в связи с лжеучителями. Критика как теории вымысла, так и фрагментов, делает почти невозможной связь между ссылками на лжеучение I века и гностицизм II века. Если автор дает совет, имея в виду свое собственное время, который, как он считает, дал бы Павел, то почему он не говорит об огромной опасности, которую таит в себе развитый гностицизм? Неопределенность этих ссылок в Пастырских Посланиях говорит против датировки их II веком и заставляет нас думать, что автор имел ввиду не более чем заражающийся гностицизм, что говорит в пользу датировки этих Посланий временем до II века. Но в любом случае, если цель автора состояла в том, чтобы показать отношение Павла к ситуации своего времени, то почему он только обличает ересь, а не отвергает ее, если он уже знал Послание к Колоссянам? 'Можно предположить, что этот павлинист просто не знал, как отвратить опасность этой ереси, но более правильным будет думать, что он мог бы сделать больше, чем только назвать их "непотребным пустословием" и "глупыми состязаниями", и посоветовать своим читателям их избегать. То, что Павел мог так говорить своим верным сотрудникам, понять можно, но трудно поверить, чтобы павлинист мог так говорить, желая показать отношение "Павла" к его церквам, которым угрожал гностицизм.

3. Доктринальные проблемы

Предположение, что писатель так хорошо знал Послания Павла, что воспроизвел многие фразы Павла, не объясняет столь сильно выраженный в этих Посланиях дух павлинизма, как и отсутствие главных тем Павла. Здесь надо ответить на вопрос, хотел ли имитатор воспроизвести как можно шире основные доктринальные характеристики апостола? Ответ на этот вопрос естественно будет зависеть от общепризнанной точки зрения на аутентичность Посланий и не лишен субъективности. Если предположить, что автор был имитатором Павла, то естественно будет считать, что он либо не понимал его, либо не настолько хорошо знал его Послания, чтобы отразить великие учения апостола. Однако защитники теорий имитатора должны признать одно из двух: либо имитатор сознательно хотел показать отношение Павла к сложившейся ситуации, либо нет. Если он этого хотел, то конечно он должен был хорошо знать бытовавшие Послания Павла и сделать больше, чем только выразить свое восхищение личностью и учением апостола. Хотя здесь можно возразить, что имитации всегда создают впечатление зависимости от оригинала и что богословие Пастырских Посланий слабее, чем в ранних Посланиях Павла, но непреложным остается факт, что скорее всего, когда Павел писал своим близким сотрудникам, он мог сам опустить учения, которые были исчерпывающе изложены в его прежних письмах, чем то, что его верный почитатель опустил их, имитируя именно эти письма ради пользы тех, кто, как предполагается, пренебрег ими103.

Не менее важным является и то, что если павлинист жил в век отцов церкви, то он должен был быть выдающийся среди них фигурой, потому что превосходство Пастырских Посланий над писаниями этих отцов почти всеми широко признается. Фактически нигде мы не находим такой преданности павловским идеям, и трудно с одной стороны представить себе такого человека, а с другой стороны понять, как ему удалось убедить своих современников почти сразу же признать свои послания священными. Конечно можно допустить, что такой человек жил в тот период и остался незамеченным в христианской истории, однако едва ли с подобной теорией можно согласиться.

4. Лингвистические проблемы

В Пастырских Посланиях есть несколько отрывков, где фразеология Павла почти полностью отсутствует. Теория фрагментов обычно объясняет этот факт тем, что здесь составитель просто вставляет собственный материал, отражая свой собственный фон, но тогда это значит, что он часто упускает из вид)' цель, ради которой пишет104. Это можно было бы допустить, если бы он не так сильно старался копировать стиль апостола и если бы он не способен был заметить несоответствие между своим стилем и стилем подлинных фрагментов. Но фразеология Павла очень странно распределена в собственных разделах компилятора. Так, Гаррисон105 сам указывает, что в 2 Тим. 1.1-15 мы имеем почти точные слова самого Павла, и только их распределение и несколько чуждый их оттенок выдает руку павлиниста, тогда как в 2 Тим. 2.15-3.6; 1 Тим. 5.1-19; 6.7-21; Тит. 1.13-2.15 собственных слов Павла крайне мало. Вопрос здесь в том, будет ли более правильным считать, что сам Павел написал письма с такими лингвистическими отклонениями, чем утверждать, что неизвестный писатель старается его имитировать. Последняя альтернатива может на первый взгляд показаться более правдоподобной, потому что стиль неизвестного автора не может быть сличен с его другими посланиями, но с этим можно согласиться только в том случае, если показать, что, во-первых, Павел не мог изменить свой стиль, и, во-вторых, что скорее имитатор мог это сделать. Но ни одно, ни другое еще не доказано. Конечно, приверженец теории имитации может утверждать, что имитатор делает так, как ему хочется, но отдельные случаи не могут быть основанием для утверждения общих методов имитации, как это показывает сравнение между сомнительным Третьим Посланием к Коринфянам и сомнительным Посланием к Лаодикийцам.

Эти же проблемы, которые вызывают теории фрагментов, также относятся и к теориям вымысла, которые предполагают преднамеренную имитацию Павла, хотя сторонники последних и не настаивают на различиях между предполагаемыми подлинными записками и собственным стилем самого составителя. Однако странно, почему псевдо-Павел так хорошо имитирует Павла только в некоторых местах этих трех Посланий и не делает этого в основных их частях. Ни одна из всех теорий имитации Пастырских Посланий не может объяснить, почему грекоязычные христиане, некоторые из которых видели стилистические расхождения, не ставили под сомнение подлинность лингвистических и стилистических особенностей Павла. В свете этого можно со всем основанием утверждать, что современная критика, которая настаивает на этих расхождениях, исходит из неправильных предпосылок.

5. Проблемы мотивации

Важным здесь является вопрос: почему павлинист вообще написал эти Послания? Теория фрагментов дает два объяснения. Во-первых, он хотел сохранить подлинные записки, которые каким-то образом попали к нему в руки, и его целью было поместить их в такие исторические рамки, которым бы они соответствовали. Во-вторых, он хотел при помощи Павла ответить на животрепещущие вопросы своего времени, особенно относительно церковного управления. Но не совсем ясно, какую последовательность имели эти цели, нашел ли он сначала подлинные записки, и они вызвали у него желание дать ответ на проблемы своего времени в духе Павла, или же он сначала изучил писания Павла и увидел, что они могут, в адаптированной форме, разрешить проблемы его времени, а затем по счастливой случайности наткнулся на "записки" и сразу же понял, сколь они бесценны для придания правдоподобности своим писаниям. Однако трудность выбора между этими двумя альтернативами и неубедительный характер не позволяют согласиться с теорией фрагментов.

Теория вымысла вызывает меньше проблем, так как она предполагает, что какой-то писатель, живший после Павла, хотел применить учение Павла к своему времени и поэтому использовал в своих писаниях фрагментарные записки. Единственное, что защитники такого типа теории могут утверждать, это то, что Пастырские Послания относятся ко времени Маркиона и поэтому являются ортодоксальной попыткой не допустить использования учения Павла в целях утверждения доктрины Маркиона. Но с этой теорией нельзя согласиться по ряду причин. Об отсутствии явных ссылок на развитый гностицизм мы уже говорили, и это нельзя использовать как доказательство антимаркионизма этих Посланий. Совершенно ясно, что Маркион и Пастырские Послания ничего не имеют общего, что подтверждает отвержение их Маркионом, но это не значит, что Пастырские Послания, писались с целью борьбы с Маркионом. Если бы это было так и если бы их данная мотивация была признана ортодоксальными христианами, то появление маркионистской церкви не представляло бы такой опасности, чтобы через относительно короткое время Тертуллиан посчитал необходимым опровергать аргументы Маркиона. Фактически только 1 Тим. 6.20 в какой-то степени может поддержать эту теорию и ничто больше106.

Следующая проблема связана с теорией, отражающей внешнее удостоверение подлинности Пастырских Посланий. Тот факт, что защитники этой теории отрицают все ранние свидетельства об этих Посланиях до времени Маркиона и совершенно неправильно толкуют свидетельства Поликарпа, говорит о слабости ее исторического обоснования. Она также не дает объяснения полному отсутствию каких-либо сомнений в подлинности этих Посланий. Их авторитетное признание уже через 40 лет после появления "Антитезисов" Маркиона Феофилом Антиохийским, который считает их богодухновенными, и их бесспорное признание всеми последующими писателями полностью разбивают антимаркионистскую теорию их происхождения. Кроме того, до нас не дошло никаких следов маркионистских возражений против Пастырских Посланий на основании их сомнительного происхождения, что требует объяснения, если оно были написаны для борьбы с маркионизмом. Трудно поверить, что происхождение этих Посланий никогда не вызывало сомнений ни у ортодоксальных христиан, ни у еретиков, если они были написаны после 140 г.

Другим предположением является то, что эти Послания были написаны с целью укрепить церкви, которые оказались в трудном положении, с помощью авторитета Павла, как апостола здравого учения и поборника церковных обычаев и порядка, а также вызвать к нему симпатии, особенно в 2 Тим. 4, когда он был всеми оставлен, удручен, нуждался в помощи и книгах. Но это еще раз показывает желание сделать возможное вероятным, потому что Послания, считающиеся подлинными, могли бы служить такой же цели в более ранний период и более эффективно. По сравнению со всеми этими теориями имитации традиционное признание аутентичности этих Посланий является во много раз более убедительным.

И, наконец, необходимо сказать несколько слов о псевдонимичности. Мы воздерживались назвать автора "фальсификатором", потому что многие ученые видят в таком термине аморальный оттенок107. Но разве термин "имитатор" или "преданный павлинист" устраняет моральную проблему?108 Можно ли поверить, что автор руководствовался высокими соображениями скромности, когда приписал эти Послания Павлу, как если бы было совершенно несправедливо назвать своим то, что фактически являлось воспроизведением идей его учителя? Хотя такого мнения придерживаются противники авторства Павла, оно в какой-то мере не лишено серьезных трудностей. Во-первых, в раннехристианской литературной практике мы не знаем ни одного подобного произведения109. Во-вторых, предполагается, что христианская Церковь могла простить эту так называемую скромность и, не колеблясь, признать эти Послания подлинным воспроизведением учения Павла, потому что сторонники этой теории не допускают и мысли, чтобы Церковь сомневалась в их происхождении. Если первое поколение не сомневалось, то последующие тем более, потому что никаких признаков об их псевдонимичносги до нас не дошло. Любая теория, которая утверждает псевдонимность авторства, должна, исходя из этого, признать гипотетическим само утверждение о псевдонимичности110.



Д. Выводы из дискуссии

Несмотря на признанное различие между Пастырскими Посланиями и другими Посланиями Павла, нельзя сказать, чтобы традиционная точка зрения, согласно которой они являются подлинными произведениями Павла была неправильной, а так как альтернативные теории поднимают еще больше проблем, то самым верным будет считать, что ранняя Церковь была права, признавая их подлинными.

Однако здесь необходимо остановиться на двух других теориях, которые отрицают авторство Павла в том смысле, что окончательная форма Посланий, в которой они дошли до наших дней, принадлежит не Павлу. Согласно первой теории, Тимофей и Тит отредактировали материал Павла после его смерти и издали его в той форме, которая дошла до наших дней111. Это мнение представляет собой попытку приписать форму писем непавловскому источнику, чтобы устранить сомнения в авторстве Павла для всего материала Посланий. Но трудно поверить, чтобы Тимофей или Тит представили материал в форме писем, адресованных к ним самим, если он уже не существовал раньше в такой форме. Для этого не было никаких причин. Скорее всего это мог сделать личный секретарь, и в таком случае это мог быть Тимофей и Тит, как и любой другой человек112.

Согласно другой теории, которая представляется более вероятной, Лука был автором Посланий, так как язык Луки имеет много лингвистических особенностей Пастырских Посланий113. У нас есть достаточно данных не только о том, что секретарям предоставлялась большая свобода при написании рукописей, но и о том, что сам Павел обычно пользовался услугами секретаря. Главная проблема здесь в том, до какой степени такой человек, как Павел, допускал такую свободу. Если эти теории редактирования могут устранить некоторые слабые возражения против авторства Павла, то они не устраняют возражения, основанные на поздней датировке Посланий. Предположения некоторых ученых, что они были изданы "павлианской школой", вызывает большое сомнение. Оно предполагает фальсификацию существующего материала, параллелей которой нельзя найти в I веке нашей эры114. Единственная форма, которая представляется более или менее приемлемой, является то, что по крайней мере какой-то материал был адресован Тимофею и Титу, и поэтому редактирование ограничивалось языком и, возможно, какими-то идеями. Но такая теория будет бессмыслена, если доказать, что идеи и язык могли принадлежать самому апостолу Павлу.




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   50   51   52   53   54   55   56   57   ...   93




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет