Демин Валерий – Тайны Евразии
жүктеу/скачать 7.31 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- [выделено мной. — В. Л.]
В данной концепции нет ничего сверхъестественного или же такого, что бы уже так или иначе не освещалось в литературе. Хотя автор в свое время сформулировал представленные здесь идеи вполне самостоятельно, изучая закономерности глубинных структур материи, он тем не менее не без удовлетворения воспринимал обнаруженные впоследствии аналогичные выводы других ученых, вроде точки зрения английского биолога Лайэлла Уотсона: «Каждое тело имеет биоплазменного двойника, который существует на менее физическом уровне, принимает приблизительно те же формы, что и тело, и имеет некоторое отношение к контролю и организации жизненных функций. Его нелегко измерить, но его существование вытекает из практики иглоукалывания и может обнаруживаться с помощью специальной техники, состоящей из высокочастотной аппаратуры. Он не исчезает в момент клинической смерти». Мысль о раздвоенности Мира не нова; она красной нитью проходит через многие натурфилософские учения древности, уходя своими корнями в герметизм, а через него — к самым истокам теоретического осмысления действительности. На стыках эпох — Возрождения и Нового времени — эта общемировая традиция была, к примеру, проложена и в известной мере развита Парацельсом во многих его трактатах, «Мир имеет два тела, одно — зримое, другое — незримое, — писал знаменитый философ, алхимик и врач. — Пример: <...> ум человеческий обладает неким магнитом, который притягивает к себе со звезд чувство и мысль». Не вдаваясь в рассуждения, каким образом системы флуктуации образуют известные сегодня элементарные частицы и античастицы (быть может, между обрисованной выше картиной «дна» и достигнутым ныне уровнем познания микромира существует еще ряд промежуточных звеньев), — перехожу к главному. Коль скоро каждой частице вещества соответствует ее материальная «антитень», то и любой системе частиц соответствует ее негативная копия. Следовательно, каждое материальное тело существует в двух ипостасях — вещественной и антивеше-ственной (последняя представляет собой опрокинутую вовнутрь, «вывернутую наизнанку» материальную копию первой). Каждому живому существу соответствует живой антипод в «потустороннем», но рядом находящемся мире. У каждого человека есть материальный двойник — невидимый и незнаемый, но живой, неотступно следующий за ним и которому никто никогда не сможет пожать руку. Он живет в ином, но рядом расположенном мире, совершенно отличном от вещественного, хотя и является точнейшей, вывернутой вовнутрь, копией последнего. И этот мир, все эти двойники не где-нибудь, а в каждом из нас или рядом с нами. Вот эта объективная реальность и отображена, быть может, в виде символического образа ханты-мансийского божества Мир-суснэ-хума. Каждая нервная клетка, каждая частица, составляющая мозг, также, естественно, материально дублируется в антимире. И есть все основания предполагать, что мышление представляет собой в известной мере процесс взаимодействия и взаимоотражения между частицами и античастицами, образующими неразрывное единство в структуре мозгового субстрата. Следовательно, сама мысль не вещественна и недоступна никаким физическим приборам. Мысль идеальна. Сколько ни анатомируй мозг, сколь ни разлагай нервное вещество на химические элементы и микрочастицы — нигде не обнаружишь никакой мысли. Она представляет в принципе иные процессы, связанные с взаимодействием между частицами и античастицами, образующими неразрывную материальную структуру мозгового субстрата. Последний же находится в прямом контакте (невыявленном до сих пор опытно, но подтвержденном тысячами жизненных фактов) с энергоинформационным полем Вселенной или окружающей среды. Так называемые путешествия шаманов, впадающих во время камлания в состояние самогипноза, в иные миры — не что иное, как подключение их сознания к такому энергоинформационному полю. В ряду подобных психофизических явлений стоит и то, что 3. Фрейд именовал Оно в его противопоставлении Я. Обладая психофизической реальностью, Оно вместе с тем неотделимо от Я и располагается не в какой-то отдельной части нервной системы, как полагают некоторые психоаналитики, а в параллельном мире, состоящем из античастиц (и присущих им полей) — слепков частиц вещественного мира. Но, может быть, выявленный двойник — это хорошо известное из теософских учений астральное тело? Похоже, что научная и оккультная модели во многом совпадают, если, разумеется, отвлечься от иррациональной терминологии и теоретического мистицизма. Итак, хотя наш двойник в антимире и разделен с нами пространственно и на какой-то неуловимый миг отстоит от вещественного оригинала во времени (на величину не менее одной вакуумной флуктуации), — наше мышление с ним едино и неосуществимо одно без другого. Отсюда и возможность общения или, по крайней мере, каких-то специфических контактов, например, во сне, гипнотической или экстрасенсорной ситуации. Косвенным подтверждением сказанного могут послужить и хорошо всем знакомые психические явления: например, во сне или в обычном мысленном представлении каждый видит себя со стороны (то есть по существу в виде того же двойника), а не изнутри — как того требует житейская логика. Величайшая из человеческих иллюзий заключается в представлении, что окружающий мир находится вне нас. В действительности же мы сами находимся внутри этого мира. * * * Вот, оказывается, какое рациональное зерно содержит сакральное шаманское покрывало в честь Мир-суснэ-хума. Изображения верховного мансийского божества (особенно если отвлечься от их зеркальных клише) весьма напоминают русские вышивки с той разницей, что в классических древнерусских вариантах в подавляющем большинстве случаев на коне изображена женщина — Великая богиня, архаичный отголосок матриархата (рис. 83). Мужские конные фигуры известны тоже — в истолковании культурологов они изображают славянского Солнцебога (рис. 84). Вот он-то нас и будет интересовать. По мансийским представлениям, Мир-суснэ-хум может менять облик, превращаясь в гуся (одно из его тотемических имен — Лунт-отыр, то есть Гусь-богатырь). Основное же имя покровителя хантов и мансийцев переводится как Мир созерцающий человек (или — Смотрящий за миром). Общемировая корневая основа «мир» тг как нельзя лучше выражает сакральное значение обско-угорского солнечного божества, калькирующего солярные функции индоевропейского Солнцебога Митры. Данная архаичная лексема (и по существу знаковый символ) ведет свое начало от названия Вселенской горы Меру — космологического и этносоциального символа индоевропейских и других народов Земли. Корневая протооснова тг дает настоящую цепную реакцию взаимосвязанных между собой лексем и значений в различных языках мира. От него образовано и однозвучное русское слово «мир», означающее одновременно и Вселенную, и род людской, и согласие, и справедливость— «меру», и конец жизни — «[с]мерть» («мор»). От той же корневой основы в конечном счете 
образованы и такие русские слова, как «море», «марево», «меркнуть», «мерцать» и др. Символ полярной отчизны — золотая гора Меру, по древнеарийским и доарийским представлениям, возвышалась на Северном полюсе, окруженная семью небесами, где пребывали Рис. 84. Дажьбог небожители и царил золо- той век (отсюда, кстати, русская поговорка: «На седьмом небе» — синоним высшего блаженства). Гора Меру считалась центральной точкой бесконечного Космоса, вокруг нее как мировой оси вращались созвездия обеих Медведиц, Солнце, Луна, планеты и сонмы звезд. Тибетская (базирующаяся на буддизме) мифология внесла свои уточнения и подробности в классические древнеарийские представления о горе Меру. Согласно буддийской философской и космологической концепции, существует бесчисленное множество миров, похожих на землю и окружающие ее планеты. Каждый такой мир напоминает плоский диск с размешенными на нем материками и заполненный водой. В центре каждого такого плоскостного океана находится своя гора (Су) Меру. В классическом санскрите и предшествовавшем ему древнеиндийском языке название горы также произносится двояко — и Меру, и Сумеру (Битеги означает «наилучший», «высочайший», «красивый»). Это древнеарийское слово легко сопрягается с этнонимом сумеру — так первоначально звучало название древнего народа, более известного в русской вокализации как шумеры, которые основали в Месопотамии одно из первых на земле государств — Шумер. В классической зороастрийской книге «Бундахишн» («Сотворение основы») говорится о горе посреди океана, в которой 9999 мириад пешер. В древнерусских апокрифических текстах вселенская гора прозывается «столпом в Окияне до небес». Апокриф XIV века «О всей твари» так и гласит: «В Окияне сто ит столп, зовется адамантин. Ему же глава до небеси». В полном соответствии с общемировой традицией Вселенская гора здесь поименована алмазной (адамант — алмаз, в конечном счете это— коррелят льда: фольклорная стеклянная, хрустальная или алмазная гора означает гору изо льда или покрытую льдом). По авторитетному мнению многих этнографов и культурологов, архетип мировой горы в дальнейшем закрепился в архаичных обычаях многих народов мира ставить столб возле жилища или внутри огороженного двора. Крупнейший культуролог XX века Мирча Элиаде (1907—1986) приводит доказательство данного тезиса на примере традиций лапландцев, которые в прошлом именовались лопарями (по-древнерусски — лопь; добавляли еще «белоглазая»), сейчас их называют саамы (точнее — саами). Хорошо также известно, что в Древней Греции было повсеместно распространено установление возле жилищ деревянного столба. В русском фольклоре память об этом обычае сохранилась в известной присказке-докуке: «Жил-был царь, — у царя был двор, — на дворе был кол, — на колу мочало... Не начать ли сказку сначала?» Старожилы глухих уголков Русского Севера свидетельствуют, что у местных охотников, промышляющих вдали от посторонних глаз, и по сей день сохранился обычай ставить где-нибудь на лесной заимке деревянный столб — олицетворение тайных сил, способствующих удачной охоте. От доиндоевропейского названия Вселенской горы Меру и произошло понятие «мир» в его главном и первоначальном смысле «Вселенная» (понятие «Космос» греческого происхождения и в русский обиход вошло сравнительно недавно). Священная гора — обитель всех верховных богов индоевропейцев. Среди них — Митра, один из Солнцебогов, чье имя созвучно с названием горы Меру и поминается с одинаковым вдохновением в двух священных арийских книгах — Ригведе и Авесте. Из верований древних ариев культ Митры переместился в религию Ирана, а оттуда был заимствован эллинской и римской культурами. Миротворческая роль Митры заключалась в утверждении согласия между вечно враждующими людьми. Данный смысл впитало и имя Солнцебога, оно так и переводится с авестийского языка — «договор», «согласие». И именно в этом смысле слово «мир», несущее к тому же божественный отпечаток (мир — дар Бога), вторично попало в русский язык в качестве наслед- 9 - 5994 257 ства былой нерасчлененной этнической, лингвистической и культурной общности Пранарода. Космизм священной полярной горы распространялся и на род людской: считалось, например, что позвоночный столб играет в организме человека ту же роль центральной оси, что и гора Меру во Вселенной, воспроизводя на микрокосмическом уровне все ее функции и закономерности. Отсюда в русском мировоззрении закрепилось еще одно значение понятия «мир» — «народ» («всем миром», «на миру и смерть красна», — говорят и поныне). Последний смысл из общеарийского наследства — слово «мера», означающее «справедливость» и «измерение» (как процесс, результат и единицу), непосредственно калькирующее название горы Меру. Судя по всему, любимое зимнее развлечение русского народа — катание с ледяных гор — также связано с архетипом полярной горы: неисповедимыми путями в виде «коллективно бессознательного образа» память о древнейшей предыстории передалась через сотни и тысячи поколений и дожила до наших дней в форме невинного развлечения (в то время как в далеком прошлом оно могло иметь совсем другой — глубокий и сакральный — смысл). Интересно и знаменательно: Николай Константинович Рерих (1874—1947) сближал название Сибири с сакральным именем горы (Су)меру. Такую запись он сделал в путевом дневнике, путешествуя по Алтаю в августе 1926 года: «Кует кузнец судьбу человеческую на Сиверных горах» [слова из прозаического пересказа былины о Святогоре. — В. Л.]. Гроб Святогора на Сиверных горах. Сиверные горы — Сумыр, Субур, Сумбыр, Сибирь [выделено мной. — В. Л.] — Сумеру. Все тот же центр от четырех океанов. В Алтае, на правом берегу Катуни, есть гора, значение ее приравнивается мировой горе Сумеру...» Запись сия сделана у подножия священной горы Белуха — самой высокой вершины Алтая (4506 метров). До сих пор остается загадкой: поднимался ли сам Рерих на Белуху или нет. Судя по его собственным намекам, поднимался. Судя по другим данным, нет. Тем не менее с именем Рериха связывается легенда о том, что внутри Белухи существует древняя галерея, и по ней можно подняться на вершину горы. И последними хранителями тайны этого прохода были русские старообрядцы, с которыми общался Рерих, и один из них — по фамилии Атаманов — вызвался быть проводником. Основоположнику учения Агни Йоги принадлежит еще одна пророческая фраза: «Алтай является не только жемчужиной Сибири, но и жемчужиной всей Азии». Сакральная история горы Белухи неразрывно связана со всей мифологией Алтая. Местное население зовет ее Ак-Сумер, то есть в полном соответствии с тем, что записал Рерих и как представлялась ему древняя история человечества, привязанная к высочайшим горным вершинам. Точно так же трактовал всемирную историю и великий русский мыслитель-космист Николай Федорович Федоров (1828—1903), который рассматривал Алтай как неотъемлемое звено в обшей цепи великих цивилизаций прошлого — от Египта и Месопотамии до Индии и Китая. Хозяином «жемчужины Азии», по древним поверьям, считается Алтай-ээзи — Лух Алтая. Он обитает на вершинах самых могучих гор и общается с миром людей с помощью посредников-шаманов и невидимого шаманского древа — символа Вселенной и связующей оси Макро- и Микрокосма. Он может предупреждать людей знаками о грозящей опасности или о неблагоприятности решения жизненно важных вопросов: например, путем летнего изменения конфигурации ледников и снежного покрова на вершинах гор. Подниматься же на священную гору категорически запрещалось, не рекомендовалось даже смотреть на нее вблизи. К горе (и в частности— к Белухе) как источнику жизненосной энергии и пассионарного потенциала обращались с вдохновенными благопожеланиями: О бронзовая гора, которую не может обойти connue, О золотая гора, которую не сможет обойти луна, С покровом Кузнецкой черни [хвойной тайги], Священный Хан-Алтай, Тебя благословляли наши предки. Лаешь ли свое благословение? Чтоб не прерывался наш род, Дай, чтобы в руках подержать, Зародыш жизни младенца! Лай милость перегоняемому скоту! Лай благоденствие народу! Священный, великий Алтай!
То, что Золотая Баба — образ не просто древний, а очень древний, имеющий обшекультурную значимость, доказывает и сохранность ее эпитета «золотая» в русском былинном образе Златогорки (Латы-горки) — невенчанной жены великана Святого-ра, которую он возил повсюду в хрустальном ларце (рис. 85). Супруга Святогора соблазнила Илью Муромца, плодом этой мимолетной связи стал сын, названный Сокольником, впоследствии, спустя много-много лет, встреченный и неузнанный отцом. Чудесное рождение Сокольника произошло в краю таинственного Алатырь-камня, близ Студеного моря, то есть на побережье Ледовитого океана. Сын Ильи Муромца сам так говорит о своей отчине и родословной: От моря я от Студеного, От камени я от Латыря, От той от бабы от Латыгорки... Поединок отца с сыном (а главное содержание былин о Сокольнике — его битва с Ильей Муромцем) — смутное воспоминание о противоборстве распавшихся родов-тотемов и месте их расселения — Сибирской украине (древнерусское название северных территорий). В архангельской былине Илья прямо спрашивает неузнанного сына: которой тот земли, которой Сибирской украины? Сказанное косвенно подтверждает и полное былинное имя матери Сокольника — Баба Златогорка. Возможно, что корень «гор» в имени Златогорки (как и ее супруга Святого-ра) идет от Уральских гор.
Ко времени начала покорения и колонизации Северного Урала и Сибири Гиперборея давно уже канула в Лету, ее культура трансформировалась в мифологические представления, обычаи и верования новых и совершенно иных по антропологическому типу и языку народов. Им-то как бы по наследству, а на самом деле скорее всего чисто случайно и досталось древнее изваяние, отлитое из золота, которое они и приспособили к собственному культу в качестве языческого идола. Возможно, даже и не одного, ибо, по мере продвижения землепроходцев и православных миссионеров на Восток, место, где якобы воочию видели Золотую Бабу, также смещалось на Восток. Объясняется это, вероятнее всего, тем, что у зырян была своя Злата Баба, у самоедов своя, а у вогудов и остяков своя. Впрочем, все экземпляры могли иметь общее происхождение и восходить к ги-перборейской эпохе. Так или иначе, золотое изваяние считалось величайшим сокровищем и теми, кто им обладал, и теми, кто за ним охотился. Но сначала его пришлось низвергать, ибо являлась Злата Баба символом и кумиром, противным христианскому учению. На Северном Урале, во владениях пермяков первым с ней столкнулся еще в эпоху Дмитрия Донского святой Стефан, первый епископ Пермский (ок. 1345—1396) (рис. 86), крестивший народ коми и истово выступавший против идолопоклонства. Пермяцкая Златая Баба была сделана из камня и покрыта золотом (так, по крайней Рис. 86. Святой мере, описывают ее легенды). По Стефан Пермский возрасту — старуха, а два младенца рядом считались ее внуками. В честь Златой Бабы устраивались богатые жертвоприношения, закалывались лучшие олени и другие животные, чье мясо тотчас же зажаривалось и поедалось жрецами и всем народом. В чашу, стоявшую рядом, складывались дорогие пожертвования — преимущественно золото и серебро. После крешения пермяков их святыня исчезла. Надо полагать, кумир был надежно спрятан от посторонних глаз, и ему по-прежнему продолжали воздавать подобающие почести. В 1517 и 1526 годах в царствование Василия III, отца Ивана Грозного, Россию дважды посетил Сигизмунд Герберштейн — посол императора Священной Римской империи, которую в то время возглавлял Габсбургский дом. Через 23 года в Вене на латинском языке был издан объемистый труд посла под названием «Записки о Московии». Здесь как о само собой разумеющемся сообщались подробности о местонахождении загадочного кумира: «Золотая Баба, то есть Золотая Старуха, — это идол, стоящий при устье Оби в области Обдора, на том берегу. По берегам Оби и по соседним рекам расположено повсюду много крепостей, правители которых, как говорят, подчинены государю московскому. Рассказывают, а выражаясь вернее, баснословят, будто идол Золотой Старухи — это статуя в виде старухи, держащей на коленях сына, и там уже снова виден еще ребенок, про которого говорят, что это ее внук. Более того, будто бы она поставила там некие инструменты, издающие постоянный звук вроде труб. Если это и так, то я полагаю, что это происходит от сильно и постоянно дующего на эти инструменты ветра». Последнее замечание относительно разного рода упорядоченных звуков впоследствии превратилось в одну из основных наводок при попытках отыскать Золотую Бабу. Каждый из искавших удачи не только напряженно всматривался в безмолвную даль, но и вслушивался в нее, пытаясь уловить — кто гармоничную мелодию, а кто — грозные сигналы труб. Тем более что сообщения о музыке и пении, доносящихся из-под земли, поступали (и записывались) неоднократно из разных районов Сибирского и Европейского Севера, включая Новую Землю. С началом русской колонизации Сибири Золотая Баба превратилась в навязчивый фантом, своего рода сибирский символ нечаянного богатства (наподобие «Золотого человека» испанских конкистадоров), не дававшего покоя многим добытчикам и авантюристам. Искали его и сподвижники Ермака. Атаман Богдан Брязга (как о том сообщает Ремезовская летопись), посланный на усмирение остяков, видел ее собственными глазами при штурме Самарского острога, расположенного при впадении Иртыша в Обь: «И оттоль поидоша на Обь и виде много пустово места и жилья мало, и присташа на Белогорье; ту бо у них мольбище большее богыне древней: нага с сыном на стуле селящая; приемлю-ще дары от своих, и лающе ей статки во всяком промысле, а еже кто по обету не даст, мучит и томит, а хто пренесет жале-ючи к ней, тот пере нею пал умрет, имяше бо жрение и съезд великий. Егда же вниде им в слух приезд Богдана, велела спрягатися и всем бежати, и многое собрание кумирское спряташа идо сего дни». Эта «богыня древняя — нага с сыном (или сыновьями) на стуле седяша» рефреном проходит и через все последующие сказания и сведения о Золотой Бабе. Григорий Новицкий, истовый православный миссионер Петровской эпохи, коего особо смущала неприкрытая женская нагота, активно искал проклятую золотую статую на Обском Севере с единственной целью — уничтожить древнего кумира, дабы никогда более не поклонялись ему язычники-ханты. Это стоило христианскому проповеднику жизни: при невыясненных обстоятельствах он погиб в стычке с непокорными идолопоклонниками, оставив незавершенные записки под названием «Краткое описание о народе остяцком». То, что остяки (ханты) и вогулы (манси) сохраняют, успешно прячут и продолжают поклоняться Золотой Бабе, было прекрасно известно во все последующие времена (жива эта легенда и по сей день). Уже упоминавшийся выше исследователь северных земель и народов, самобытный сибирский писатель Константин Дмитриевич Носилов в начале XX века выведал у слепого старика-мансийца сведения о Золотой Бабе. Еще в пору молодости и будучи зрячим он видел ее у вогульского отшельника в глухих недоступных местах— правда, не оригинал, а серебряную копию. Сама же Золотая Баба была тоже цела и невредима, но схоронена так, что не одному чужаку ни в жисть ее не сыскать. «Богыня», по-прежнему нагая, сидела на собольей подстилке. «Голая баба — и только, — по-простецки характеризовал ее очевидец. — Все сделано, как быть бабе...» Впрочем, предоставим слово самому Носилову, он осторожно расспрашивал слепого вогула Савву о нынешнем хранителе заветного идола: «— Показывает он всем ее?
<...> Спустя немного времени мне совсем привелось покинуть этот край, и где теперь "серебряная баба", жив ли старик ям-нельских юрт — я не знаю. Но, будучи после того не раз на понизовьях Оби, видаючи и расспрашивая казымских остяков, вы-езжаюших летом на Обь для рыбной ловли, расспрашивая и самоедов далекого Ямала, я, как ни хотелось, ничего почти не мог узнать положительного о существовании "Золотой бабы", про которую неопределенно мне сказал слепой старик Савва, что она унесена была в Казым или на понизовье Оби к реке Тазу». Вообще же существует мнение, что Золотая Баба при появлении чужаков (под коими разумеются прежде всего русские колонисты) либо исчезает (как это произошло с ермаковым атаманом Брязгой), либо — по другим вариантам — бросается с берега в Обь. Последнее даже нашло отражение в вогульском (мансийском) эпосе «Янгал-Маа», записанном еше до революции от столетнего шамана-сказителя Кутони: Вы скажите, кто здесь помнит Про березовскую Рачу [Золотую Бабу. — В. Д.], Что с горы упала в воду И не далась в руки русским. Все проходит, умирает И родится в новом свете... Перевод Михаила Плотникова В 90-х годах XX века, когда были рассекречены некоторые архивы КГБ, старинное шаманское пророчество получило неожиданное подтверждение. Оказывается, во времена раскулачивания, когда коллективизация добралась до самых глухих уголков Сибири и Русского Севера, за Золотой Бабой охотились чекисты. Они же параллельно наращивали кампанию борьбы с религиозными пережитками «темного прошлого». В 1933 году отряд НКВД со спецзаданием добрался до поселений казымских (северных) хантов. Имелись неопровержимые сведения, добытые на допросах, что где-то здесь, в тайном лесном святилише, шаман прячет Золотую Бабу. Однако при появлении Чекистов в заповедном урочише вооруженные охотники оказали неожиданное сопротивление. Завязался неравный бой. Все мужчины-ханты были перебиты. Позже расправились с женщинами и детьми. О судьбе самой Золотой Бабы (нашли ее или не нашли, и если нашли, то куда подевали) документов не сохранилось. Эти события напомнили мне о другом факте, случайно обнаруженном в архивах КГБ в то непродолжительное время, когда ознакомление с некоторыми секретными документами было относительно доступно. Речь шла о тайном убежище русской старообрядческой обшины, обнаруженной после войны в труднодоступных местах Северного Урала. Раскольники жили здесь автономно многие десятки лет, у них было крепкое хозяйство и огромная библиотека рукописных книг, занимавшая целую избу. Так вот, это бесценное хранилище русской культуры было дотла сожжено бериевскими подручными. А ведь, возможно, в огне пламени погибли и какие-то сведения о древней богине. Думается, однако, что не все «золотые бабы» были такими, какими их описывает народная молва. Чистого золота на все не хватит, да и не нужно оно вовсе в таких количествах. Многие изваяния могли быть просто позолоченными или покрытыми золотыми пластинами. 5-метровый остов подходящего для подобных целей каменного истукана был недавно найден в центральной части Кольского полуострова на месте работы научно-поисковой экспедиции «Гиперборея» (см.: «Наука и религия». 2000. № 6). жүктеу/скачать 7.31 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
