У каждого, даже маленького городка, есть своя гордость, свое призвание, своя дорога. Нет, он не соперничает со столичными гигантами, но и славы своей не уступит. Как писала Анна Ахматова: «А город помнит о судьбе своей». Кемь – старинный центр карельского Поморья, обладает богатой историей и несколькими примечательными памятниками архитектуры. Он находится в четырехстах километрах к северу от Петрозаводска в устье реки Кемь, впадающей в Белое море.
2010 год – юбилейный. Городу Кемь исполнилось 225 лет. У города сложная историческая судьба, тесно связанная с историей всего Русского Севера. Первые поселения древнейшего человека на территории Карельского Поморья датируются второй четвертью IX тысячелетия до н.э., где жили коренные карелы и саамы. В Х-XI веках эта местность стала активно заселяться славянами – православными монахами, купцами и военными дружинами из Новгорода. К XV веку они заняли практически всё побережье Белого моря. Так постепенно Европейская часть Севера превратилась в Русский Север. Богатства Севера манили новгородцев.
Многие десятилетия ученые и исследователи пытались разгадать истоки названия реки и города. Было немало различных версий, но, пожалуй, наиболее точно ответил на этот вопрос известный топомист доктор А.К. Матвеев. Он доказал, что название города восходит к древнему термину с основанием «кем», «кам», «кям», что означает «большая вода». Скорее всего, названию поселению дали карелы, исследующие территории, чтобы найти более плодородные земли, более рыбные реки, леса, где водится много дичи. На поиск таких мест отправлялось всего несколько смельчаков, которые обнаружив их, возвращались в своё родное поселение. И, чтобы наиболее точно дать координаты, они говорили примерно так на своём языке: «Идти, туда, куда заходит солнце, пройти три озера и там будет большая вода, где много рыбы». А так, как река Кемь славилась рыбой и была полноводна, то и получила название «Большая вода», а следом и поселение первых людей у нашей реки получило такое же имя. Историческим центром старой Кеми являлся Лепостров. Название объяснить можно исходя из основ русского языка – лепота – красота, лепо – красиво. На самом острове в его низинных частях росли густые заросли ольхи. Но если обращаться к корням карельского языка, то окажется, что основой может служить и слово леппя –остров, саари – ольха, что означало – ольховый остров. Поморы несколько изменили и сократили это название, получилось Лепостров.
В русских летописях середины XV века кемские поселения упоминаются, как принадлежащие новгородской посаднице Марфе Борецкой. В 1429 году монахи Савватий и Герман обосновали скит на Соловецких островах, который стал вотчиной монастыря. Монастырь постепенно богател, приобретая новые земли. В 1450 году Марфа Борецкая пожаловала монастырю Кемские владения. В XVI веке образовалась Кемская волость. Про наш город можно сказать – Кемь разделила военную судьбу многих древнерусских городов.
В XVI – XVII веках Кемский Посад играл огромную роль в обороне Поморья от нападения шведов. В то время Поморье было единственными морскими воротами России. Владычицей северных морей была Швеция, которая с тревогой следила за быстрыми успехами Русского Поморья. Шведы постоянно разоряли поморские поселения своими набегами, потому что видели в России опасного соперника во владении северными морями. Весь XVII век висела угроза интервенции. Кемь всегда была готова к обороне и упрямо стояла на пути вражеских полков, защищая северные рубежи Русского государства. Ее сжигали дотла, грабили, уничтожали, а она вырастала вновь, словно была в ней таинственная неизбывная сила.
Первая деревянная крепость – острог в Кеми – была построена в 1598 году. Через полвека острог стал ветхим и почти разрушен речными ледоходами, по указанию из Москвы на его месте в 1657 году Соловецким монастырем был «построен вновь в два этажа Кемский острог на Лепострове». Такие крепости на Севере, с числом башен более четырех, назывались «городками». Поэтому не случайно Кемь с середины XVII и до конца XVIII века именовали как «Кемский городок». О мощности городка говорят его размеры: высота стен башен была равна 9,5 метра, а с шатром – более 15. Высота крепостной стены была более шести метров. Длина стен крепости по окружности была равна 212 саженям (452 м). На вооружении крепости в то время было 12 чугунных пушек, 14 пищалей, 63 мушкета и много холодного оружия.
В честь победы России над Швецией в Северной войне был сооружен Успенский Собор – уникальный памятник деревянного зодчества.
В документах поселение Кемь упоминалось и как Кемский погост. Слово «погост» означало как центр местного управления с довольно обширной территорией. У слова «погост» есть и другое смысловое значение: кладбище со стоящими рядом храмами. И когда в ответ на вопрос: «Куда идешь?» кто-либо отвечает: «На погост» – то всем становится ясно, что человек направляется на Лепостров или к Успенскому храму, или к близко расположенным к нему домам.
С 1764 по 1784 годы Кемь был подчинён Архангельску. В 1784 году кемские земли отошли Олонецкой губернии. 22 августа 1785 года олонецкий губернатор, известный русский поэт Г.Р. Державин, в Успенском Соборе огласил указ Екатерины II, изданный 16 мая 1785 года: «Пределы Олонецкого наместничества к северу распространить до Белого моря … поморских Онежского уезда жителей причислить к Повенецкому округу … переименовав городок Кемский уездным городом».
В 1875 году в Кеми было населения 178 дворов. Жители 151 двора занимались морским промыслом. С морскими промыслами было тесно связано судостроение. По всему Беломорью славились кемские лодейные мастера. Суда строились в пойме реки Кемь. Не зная ни чертежей, ни планов, руководствуясь вековым опытом предков, они «шили» суда безупречных мореходных качеств, надежные и красивые. Их судам просто не было равных, они приобрели широкую известность во всем Поморье и за его пределами.
В советский период провинциальную тишь городка нарушило его географическое положение – близость Соловецкого архипелага. Пока существовал Соловецкий Лагерь Особого Назначения, через Кемь шла проторенная тропа, по которой безвозвратно ушли морем несчётное количество заключенных. Именно в Кеми им давали понять: здесь кончается власть советская и начинается власть соловецкая. Управление лагеря (УСЛОН) находилось в Кеми рядом с Благовещенским собором.
Многие жизни унесла и Великая Отечественная война. Кемь была прифронтовым городом. Длительное время центром города являлся Лепостров, где находились основные административные учреждения, Успенский собор, большинство жилых зданий.
Кемь сегодня – город древний и современный. В нем соседствуют старинные храмы и промышленные предприятия, он бережно хранит многовековое наследие предков и успешно осваивает новые компьютерные технологии. Нам, живущим в старинном самобытном городе, надо знать его историю и гордится своим городом.
|
Беломорье – раздольный, но суровый край. Трудно определить его границы и содержание этого понятия. Это и Белое море, и его жизнь, и его берега, и человек, заселивший их, и труд его, и быт, и радость творчества. И на всём – глубокий отпечаток того же моря, с которым были связаны и жизнь, и труд, и радость, а часто и смерть помора. Во всём неповторимое своеобразие Севера. Особое место в Беломорье занимает Поморский берег, или попросту Поморье. Это и есть чудесная «Страна Помория». Конечно, страна не в полном смысле – это моя малая Родина, где жили и живут мои предки, где я появилась на свет, где я живу и узнаю о ней много интересного, особенного, ни на что не похожего. Поморы – это особый народ, который всегда подчеркивал свою самостоятельность и независимость. «Мы от моря дышим», – гласит поморская пословица.
О главном их промысле рассказывает герб нашего города Кеми. Он изображает жемчужный венок на голубом поле. Именно кемский жемчуг исследователи русского Севера считали образцом пресноводного русского жемчуга «по цвету, блеску и форме».
Жемчуг – самый древний драгоценный камень, один из самых ранних драгоценных камней. За десятки тысячелетий до нашей эры первобытный человек в поисках еды случайно нашел на побережье нечто прекрасное, спрятанное внутри раковины. Вряд ли он знал тогда, что найденная им жемчужина будет покорять человечество своей нежной красотой.
Жемчуг относится к драгоценным камням, и даже вес его измеряется в каратах (1 карат – 0,2 грамма). Красота жемчуга имела для людей особое значение. Главное свойство и достоинство жемчуга – его несравненная красота. Из него не изготовляются поделки, он красив сам по себе, им просто любуются.
В старину лучший русский жемчуг назывался "скатным", т.е. круглым, скатывающимся. Чем дольше катится жемчужина, тем идеальнее ее форма и выше стоимость. Жители Русского Севера круглый жемчуг нарекли окатенем или каргопольчиком (отсюда название города Каргополь). Им расшивали одежды, его в качестве подарка подносили представителям иноземных государств. С жемчугом связывали представление как о радости, так и о горе. Со слезами печали связывают половинчатый жемчуг, а со слезами радости – скатный.
О жемчуге на Руси знали с IX-X веков. В 17 веке жемчужный промысел был распространен в Поморье. Добывался в реках Кемь, Умба, Кереть и еще почти в 70 реках нашего края. Излюбленным местом ловли жемчуга в реке Кемь являлся район карельского села Подужемье. Жемчугоносной являлась и река Гридинка. Эти реки дарили нашим предкам удивительное явление природы, дар, который стал для людей символом красоты. Для каждого бассейна характерен жемчуг своего оттенка. Карельский жемчуг цвет имел серебристый, чуть-чуть голубоватый. В свое время лучший по цвету, форме и величине жемчуг добывали в Белом море у города Кемь, поэтому на гербе города изображен жемчужный венок на фоне голубой воды.
Жители Русского Севера знали, что жемчуг следует искать лишь в тех реках, куда заходит царская рыба – семга. Это породило легенду о том, что жемчужина зарождается в жабрах семги. Несколько лет плавая в море, она носит с собой жемчужную искру, а когда возвращается в реку, находит в теплый солнечный день на дне самую красивую раскрытую раковину и бережно опускает в нее жемчужную капельку, из которой и вырастает впоследствии нежно-розовая, иссиня-черная, золотистая и темно-серая жемчужина. Согласно славянским преданиям, не всякая капля воды, попавшая в створки распахнутых раковин, могла стать жемчужиной, а только та, которая стекла с венчика кубышки, лотоса или кувшинки. По этим легендам, капелька из венчика кубышки должна стать золотой жемчужиной и символизировать закат, из венчика лотоса – бледно-розовой и олицетворять восход, а из венчика кувшинки серебристой и характеризовать полдень.
Добыча жемчуга со дна реки не требовала особых знаний. Промысел в северных реках начинался в июле – августе, когда вода была самой теплой, а ее уровень в реках самым низким и продолжался до наступления осенней погоды. Пик его приходился в разгар сенокоса. В мелких реках ловец жемчужниц медленно бродил в воде, стараясь при этом просмотреть дно и ощупать его ногами. Найдя таким способом моллюска, ловец доставал его руками и собирал в корзинки. Существовал и более усовершенствованный способ, когда добыча производилась с плота деревянными щипцами для захвата раковин и берестяной трубкой.
Добыча его нисколько не менялась за многие сотни лет. Ловец, вооруженный сачком на длинной рукоятке, ложился ничком на маленький плотик и смотрел на дно реки через пустотелую деревянную трубу. Его напарник придерживал веревкой плотик по сигналу ловца, когда тот видел подходящую раковину и старался подцепить ее сачком. Если повезет, в раковине окажется жемчужина. Если очень повезет – очень большая, до 48 карат. Только что извлеченную жемчужинку полагалось сразу же сунуть за щеку, считалось, что так лучше сохраняется ее перламутровый блеск и его легче проткнуть иглой, чтобы нанизать на конский волос. Затем, завернув во влажную тряпицу, клали за пазуху, и только через несколько часов жемчуг окончательно становился твердым камнем. Впервые самое сложное орудие жемчужного лова применил карел Н.Келеваев, оно получило название «келеваевский сак».
Ловцы знали, что гладкие раковины никогда не содержат хорошего жемчуга, скорее его можно найти в моллюсках с неправильной формы раковиной, особенно из самых глубоких мест. Раковины с крупным жемчугом обычно искривляются, створки их не совсем плотно закрываются. В результате они делаются приметными для опытного искателя жемчуга. Такие изменения называли признаками жемчугоносности. Какая душевная красота народа сказывалась в отношении к промыслу, доставлявшему людям большую эстетическую радость? А эта радость была доступна большинству русских людей. В водоемах севера России находили белый, серый, зеленоватый, коричневый, черный и комбинированный жемчуг; среди этих цветов белый насыщен розоватыми, золотистыми, голубоватыми, серебристыми, сероватыми и сиреневыми оттенками. Белые радужные жемчужины имеют перламутровый блеск и относятся к ювелирным. Однако в большинстве своем карельский жемчуг в основном серебристо-белый с голубоватым оттенком, розовый и редко черный, с синевато-стальным отливом.
И крестьянки, и посадские люди, и бояре – все носили жемчуг. У князя Святослава "в одном ухе висела золотая серьга, украшенная двумя жемчужинами". Отец Дмитрия Донского, передавая сыну пояс, не забывал напомнить: "Пояс великий золот с каменьем, с жемчуги, что мне благословил отец мой князь Великий". Мантия Ивана Грозного была сплошь усыпана алмазами, рубинами, изумрудами и другими драгоценными камнями, в том числе жемчугом величиной с орех. На шапке царя, богато орнаментированной жемчугом, находилось пятнадцать сапфиров, восемь алмазов и один изумруд. Из жемчуга делали ожерелья, поднизи, серьги. Очень красивы и сложны по исполнению женские головные уборы, расшитые жемчугом. Это русские «кокошники», «сороки» и другие головные уборы. Жемчуг, добываемый из живого существа, по народному верованию, оставался живым и в женском костюме сделался как бы символом жизни. Им густо осыпали платья и кафтаны, головные уборы и обувь Его использовали для украшения девичьих и женских головных уборах и в дополнениях к ним.
Суровый северный край Руси природа одарила нежным, как небо в утренние летние зори, жемчугом, и все северные женские, девичьи уборы от Ярославля до Поморья были украшены им. Самые крупные жемчужные зерна превращали в бусы. Шитые жемчугом головные уборы давали в приданое, и каждая женщина хранила их для своих дочерей. В них каждая поморка по праздникам выглядела настоящей царевной. В старину по наличию жемчуга в костюме судили о достоинствах мужа. Поморская пословица гласит: "Женка в наряде – мужик ейной добытчик". Вплоть до 20-х годов невеста у поморов наряжалась в шитый жемчугом головной убор. Украшение жемчугом считалось делом традиционным, обыкновенным. Существовал обычай, по которому жених во время сговора вручал невесте определенное количество выловленных жемчужин. Невеста к свадьбе расшивала ими кокошник, который сохраняла потом всю жизнь. Вплоть до 20-х годов невеста у поморов наряжалась в шитый жемчугом головной убор. Украшение жемчугом считалось делом традиционным, обыкновенным.
Откуда же бралось это великолепие женского наряда в крестьянской среде Севера? Светлую, холодноватую красоту жемчуга соединяли с узором прекрасной вышивки, с серебром и хрусталем, дымчатым кварцем; жемчужины желтовато-розового отлива особенно красиво сочетались с золотым шитьем, драгоценными камнями – аметистами, топазами, рубинами. Золотой ниточкой мастерицы украшали богатым узорочьем одежду, обувь, головные уборы. Полукруглая линия нарядного кокошника, жемчужная поднизь вокруг лица делали красавицей любую женщину, одаривали её цветущей пышностью, радостью красок, тем волнующим торжеством женственности, что пленяла и покоряла сердца. Великолепие красоты смягчало нравы, отводило зло, звало в царство любви и добра. Все дело в том, что испокон веков русский речной жемчуг добывали сами крестьяне и менее ценная часть его, но достаточно большая по количеству зерен оставалась в семьях. Искусство шить жемчугом создано женщинами и передавалось от матери к дочери. Искусно вышитые золотой нитью, различными декоративными шнурами, камнями, жемчугом, они дополнялись еще отдельно нанизанными из жемчуга маленькими цветочками, фантастическими птицам. Им густо осыпали платья и кафтаны, головные уборы и обувь. Одежда для крестьян была очень большой материальной ценностью, и также переходила по наследству. Их берегли, как мудрые заветы предков, умевших малыми средствами создавать вечную красоту.
Тысячелетняя мудрость народа облагораживала высокое предназначение женщины, возвеличивала её материнскую будущность, поэтому и старалась каждую из своих дочерей сделать привлекательной, пробудить в ней лучшие качества. Иностранные гости, видевшие хоть раз жительниц северного края во всем великолепии традиционного костюма, единодушно утверждали, что такого уважения к женщине не встречали ни в какой другой стране. Карельский народ отличался и до сих пор отличается своей яркой самобытностью – это подтверждается многими имеющимися материалами. Лучшие образцы народной одежды хранятся в Карельском краеведческом музее. Мелким жемчугом украшали оклады икон в монастырях, расшивали праздничную одежду священников.
Эпитет "жемчужный" означало драгоценный. В русской народной поэзии он был одним из наиболее любимых. "Жемчужной" называлась в песнях роса. "Жемчужными" были девичьи слезы. Много было сложено на Руси песен, воспевающих женскую красоту. Из поколения в поколение передавались они и приучали людей видеть прекрасное в том, что когда-то было найдено, запечатлено их предками. Красота женщины, по мнению предков, сказывалась в ее лице. И народ, как мудрая мать, чтобы не обидеть ни одну из своих дочерей, украшал голову каждой из них так, что даже обездоленная природой становилась прекрасной.
В 1731 году право ловить жемчуг было разрешении всякому «без изъятия» с тем только условием, чтобы крупный и чистый жемчуг был доставлен в коммерц-коллегию. При Петре I крупный жемчуг стоил сто рублей за золотник, то есть сто рублей за четыре и двадцать шесть десятых грамма жемчуга. Продажа двух-трех жемчужин величиной с горошину могла обеспечить жизнь жемчуголова в течение года.
Во все времена жемчуг широко употреблялся в медицине, входя в состав большого числа рецептов. Врачи XIII столетия лечили сердечные заболевания с помощью лекарств, в состав которых входил размолотый жемчуг. В XVI веке такие средства считались эффективным противоядием. Наши предки изготовляли из него лекарства, растирая жемчужины в порошок и растворяя в уксусе для получения эссенции, которые рекомендовались аптекарями для поддержания силы и сохранения молодости и красоты. Сильным мира сего подносили напитки в перламутровых сосудах или же опускали в вино жемчужины, подобно королю в трагедии Шекспира "Гамлет". "Король его здоровье будет пить. Сейчас в бокал жемчужину он бросит ценнее той, которую в венце четыре датских короля носили".
Этот самоцвет рассматривали как эффективное средство против высокой температуры, инфекций, рвоты, эпилепсии и экземы, ряда женских заболеваний, болезней почек, мочевого пузыря и мочевыводящих протоков, он помогал от диабета и ослаблял приступы астмы. Раствор жемчуга рекомендовали закапывать в нос больному, у которого болит голова от перенапряжения глазных нервов. Жемчуг укрепляет сердце, особенно когда держишь его во рту, успокаивает боли, восстанавливает и укрепляет утраченные силы, сохраняет красоту молодость и привлекательность. По преданиям, он способствует долголетию, процветанию и благоденствию, предохраняет от неверных друзей.
Все, что творили наши предки, что было настоящим произведением искусства, стало достоянием музеев, доступным для всех. И любуясь женскими нарядами, шитыми русским жемчугом, мы невольно испытываем чувство восхищения художественным мастерством безымянных женщин, создавших все это, их тонким пониманием материала, колорита, их композиционным даром. Геолог А. Попов в 1914 году пишет: "Если бы ловля жемчуга производилась с большей осторожностью, то думаю, что в наших водах и теперь бы находился прекрасный драгоценный жемчуг, в большом количестве". История русского жемчуга – неотъемлемая страница истории народа, его духовной культуры.
|
