Отчет ЦК 27 июля (9 августа) 1917 года

Деятельность ЦК в мае месяце протекала в трех направлениях.

Во-первых, дан был лозунг перевыборов в С. Р. и С. Деп. ЦК исходил из того, что у нас революция развивается мирным путем.

Противники приписывали нам попытку к захвату власти. Это клевета на нас, – у нас не было таких намерений. Мы говорили, что у нас открыта возможность путем перевыборов Советов согласовать характер деятельности Советов с наступлением широких масс. Нам было ясно, что достаточно перевеса в один голос в С. Р. и С. Д., и власть должна будет пойти иным путем. Поэтому вся работа в мае месяце шла под флагом перевыборов. В конце концов мы завоевали около половины мест в рабочей фракции и около ¹/₄ – в солдатской.

Другая сторона – агитация против войны. Мы воспользовались вынесением смертного приговора над тов. Фр. Адлером и организовали ряд митингов протеста против смертной казни и против войны. Сразу переменилось к нам отношение солдат, понявших, что мы – не «враги» России.

Третья сторона деятельности ЦК – муниципальные выборы в мае месяце. ЦК совместно с ПК приложил все силы, чтобы дать бой как кадетам – основной силе контрреволюции, так и меньшевикам и эсерам, вольно или невольно пошедшим за кадетами. Из 800000 голосовавших в Петрограде мы получили около 20% всех голосов, причем Выборгскую районную думу завоевали целиком. Особенную услугу партии оказали товарищи солдаты и матросы.

Итак, май месяц прошел под знаком: 1) муниципальных выборов, 2) агитации против войны и 3) перевыборов в С. Р. и С. Д.

Июнь месяц. Слухи о подготовке наступления на фронте нервировали солдат. В связи с этим появился целый ряд приказов, сводивших на нет права солдат. Все это электризовало массы. Каждый слух моментально облетал весь Питер и вызывал волнение среди рабочих и особенно солдат. Слухи о наступлении, приказы Керенского с знаменитой декларацией прав солдата; разгрузка Петрограда от «ненужных» элементов, как говорили власти, причем было ясно, что хотят освободить Петроград от «беспокойных» элементов; разруха, принимавшая все более ясные очертания, – все это электризовало и нервировало рабочее население, на заводах устраивались собрания, и нам то и дело различные полки и заводы предлагали организовать выступление. [18] 5 июня предполагалось выступление-демонстрация, но ЦК постановил пока выступления не предпринимать, а созвать [20] 7-го собрание из представителей районов, фабрик, заводов и полков и на нем решить вопрос о выступлении. Такое собрание было созвано, – присутствовало около 2000 человек (по-видимому, ошибка в записи – на деле около 200. – Ред.). Выяснилось, что особенно волнуются солдаты. Рабочие не рвутся к выступлению. Громадное большинство голосов решило выступать. Ставится вопрос о том, что делать, если съезд Советов выскажется против выступления, можно ли в таком случае быть уверенным в успехе, не преувеличиваем ли мы наших сил. Громадное большинство высказывавшихся товарищей полагало, что никакая сила не остановит выступления. После этого ЦК решил взять на себя организацию мирной демонстрации. На вопрос, поставленный солдатами, нельзя ли выйти вооруженными, ЦК постановил: с оружием не выходить. Солдаты, однако, говорили, что выступать невооруженными невозможно, что оружие – единственная реальная гарантия против эксцессов со стороны публики, что они возьмут оружие только для самообороны.

[22] 9-го июня ЦК, ПК и Военная организация устраивают совместное заседание. ЦК ставит вопрос: ввиду того, что съезд Советов и все «социалистические» партии выступают определенно против нашей демонстрации, поставить вопрос об отложении выступления. Все отвечают отрицательно.

В 12 часов ночи [22] 9-го июня съезд Советов выпускает воззвание, в котором все свои моральные силы и весь авторитет съезда Советов направляет против нас. ЦК постановляет: демонстрацию отложить ввиду того, что большинство съезда против демонстрации и, кроме того, самим съездом назначается демонстрация на [1 июля] 18-е июня, где массам удастся выявить свою волю. Рабочие и солдаты встречают с затаенным недовольством такое постановление ЦК, но они выполняют его. Характерно, товарищи, что в этот день [23] 10-го июня, утром, когда целый ряд ораторов от съезда выступал на заводах для «ликвидации попытки устроить демонстрацию», громадное большинство соглашалось выслушивать ораторов только нашей фракции. ЦК удалось успокоить солдат и рабочих, и тем были продемонстрированы наши сила и влияние.

Съезд Советов, назначая демонстрацию на [1 июля] 18-е июня, вместе с тем объявил, что демонстрация состоится под флагом свободы лозунгов. Ясно, что съезд решил дать бой нашей партии. Мы приняли вызов и стали готовить все силы к предстоящей демонстрации. Товарищи знают, как прошла демонстрация [1 июля] 18-го июня. Даже буржуазные газеты говорили, что громадное большинство шло под лозунгами, выдвинутыми большевиками. Основной лозунг – «Вся власть Советам!». Демонстрировало не менее 400 000. Только три маленькие группы – Бунд, казаки, и плехановцы – решились выставить лозунг: «Доверие Временному правительству», да и те закаялись, потому что их заставили свернуть свои знамена. съезд Советов воочию убедился, что сила и влияние нашей партии велики. У всех сложилось убеждение, что демонстрация [1 июля] 18-го июня более внушительная, чем демонстрация [4 мая] 21-го апреля, не пройдет даром. И действительно, она не должна была пройти даром. «Речь» говорила, что, по всей вероятности, произойдут серьезные перемены в составе правительства, ибо политика Советов не одобряется массами. Но как раз в этот день началось наступление на фронте, удачное наступление, и в связи с этим начались манифестации «черных» на Невском. Моральная победа большевиков была сведена к нулю; свели к нулю и те возможные практические результаты, о которых говорили и «Речь», и официальные представители правящих партий эсеров и меньшевиков.

Временное правительство осталось у власти. Факт наступления, частичные успехи Временного правительства, целый ряд проектов о выводе войск из Петрограда произвели должное действие на солдат. На этих фактах они убедились, что империализм пассивный превращается в империализм активный. Они поняли, что пошла полоса новых жертв. Фронт по-своему реагировал на политику активного империализма. Целый ряд полков, несмотря на запрещения, открыл ряд голосований о том, наступать или нет. Высшее командование не поняло, что при новых условиях России – и при том, что цели войны неясны – невозможно вслепую бросать массы в наступление. Вышло то, что мы предугадывали: наступление было обречено на провал.

Конец июня и начало июля проходят под флагом политики наступления. Идут слухи о восстановлении смертной казни, о расформировании целого ряда полков, о целом ряде избиений на фронте. Делегаты с фронта приезжают с докладами об арестах, избиениях в их рядах. Об этом же сообщают из гренадерского и пулеметного полков. Все это подготовило почву для нового выступления.

Я перехожу к самому интересному для вас, к событиям [16-18] 3-5 июля. Это было [16] 3-го июля, в 3 часа пополудни. В особняке Кшесинской на происходившей в это время общегородской конференции обсуждался муниципальный вопрос. Неожиданно влетают двое делегатов от пулеметного полка с внеочередным заявлением: «Наш полк хотят раскассировать, над нами издеваются, мы дальше ждать не можем и решили выступать, для чего уже разослали своих делегатов по заводам и полкам». Представитель общегородской конференции Володарский заявляет, что партия решила не выступать. Для ЦК было ясно, что и буржуазия, и черносотенцы хотели бы вызвать нас на выступление, чтобы иметь возможность свалить на нас ответственность за авантюру наступления. У нас было решено переждать момент наступления на фронте, дать наступлению окончательно провалить себя в глазах масс, не поддаваться на провокацию и, пока идет наступление, ни в коем случае не выступать, выждать и дать Временному правительству исчерпать себя. Тов. Володарский ответил делегатам, что у партии имеется решение не выступать, и члены партии их полка должны подчиниться этому решению. Представители полка с протестом ушли.

Целый ряд делегаций заявляет в своих речах о том, что единственный выход из создавшегося положения – взять Советам власть в свои руки. Центр. Исп. Комитет на это отвечает отказом. В результате часть солдат уходит, считая свое дело оконченным, другая часть остается.

Поворотным моментом является опубликование документов об «измене Ленина». Выяснилось, что «материал» в ставке имелся давно. После этого стало ясно, что публикацией документов хотели вызвать ярость солдат против большевиков. Конечно, тут был явный расчет на психологию солдат, на которых больше всего должно было повлиять известие о том, что Ленин – германский шпион. Министр Церетели звонил по телефону и просил газеты не печатать непроверенных сообщений, но «Живое Слово» все-таки эти «документы» опубликовало.

Второй факт – слухи с фронта о том, что начался прорыв нашего фронта, о чем знают только лидеры Совета Р. и С. Д. Этот факт произвел на лидеров ошеломляющее впечатление. В связи с этим круто изменилось к нам отношение меньшевиков и эсеров. Люди, говорившие с нами, как товарищи, вдруг призвали против нас и для охраны Таврического дворца войска, объявив нас изменниками революции. Наступил крутой поворот в событиях, несмотря на наше решение прекратить к завтрашнему дню демонстрацию.

[19] 6-го июля. Никаких демонстраций. По улице дефилируют новые войска, вызванные с фронта. Из окрестностей Петрограда вызваны юнкера. На улице кишат агенты контрразведки, проверяют паспорта и арестовывают кого попало. В ночь с [18] 5-го на [19] 6-е меньшевики и эсеры решаются объявить диктатуру и разоружить рабочих и солдат. Вдохновителем, оказывается, явился Церетели. Он еще [23] 10-го июня хотел это сделать, но тогда его предложение было отклонено по предложению Мартова, по заявлению которого оружием может править всякий дурак. [19] 6-го июля наши тт. Каменев и Зиновьев ведут переговоры с Либером об ограждении членов партии и партийных организаций от хулиганских нападений, о восстановлении редакции «Правды» и т. д. Переговоры кончились договором, по которому броневики от особняка Кшесинской снимаются, мосты сводятся, оставшиеся матросы возвращаются в Кронштадт, те части солдат, которые оставались в Петропавловской крепости, беспрепятственно уходят, а у дворца Кшесинской ставится охрана. Но договор не был выполнен, так как за спиной Центр. Исп. К-та, объявившего диктатуру, начала действовать военная клика. Это стало ясным для всех. От командующего Петроградским округом Кузьмина было получено предложение немедленно очистить дворец Кшесинской. Я отправился в Ц. И. К. с предложением уладить дело без кровопролития. На мой вопрос: чего вы хотите? Стрелять в нас? мы не восстаем против Советов.., Богданов мне ответил, что они хотят предотвратить кровопролитие. Направились в штаб. Военные встретили нас недружелюбно, говорили, что приказ был уже отдан. У меня получилось впечатление, что эти господа во что бы то ни стало хотят устроить кровопускание.

Вот та роль, которую наша партия сыграла в эти дни.

Партия не хотела выступления, партия хотела переждать, когда политика наступления на фронте будет дискредитирована. Тем не менее, выступление стихийное, вызванное разрухой в стране, приказами Керенского, отправлением частей на фронт, – состоялось, и партия, не желая занимать положения прохожего, сочла своим долгом вмешаться в движение.

Что это за массовая партия, которая проходит мимо движения масс! Наша партия всегда шла с массой. Церетели и др., обвиняющие нас в том, что мы вмешались в движение, тем самым подписывают себе смертный приговор. Говорят о кровопролитии, но кровопролитие было бы более ужасным, если бы партия не вмешалась в выступление. Она сыграла роль регулятора.

Вот все, что я хотел сказать о политической деятельности ЦК.

Наша партия была единственной партией, оставшейся с массами в их борьбе с контрреволюцией, и мы сделали все, чтобы выйти с честью из создавшегося положения. (Аплодисменты.)

Критика касалась не основного, а второстепенного. Она сводилась к указаниям на то, что ЦК не связался с провинцией и деятельность его проявлялась главным образом в Петрограде. Упрек в оторванности от провинции не лишен основания. Но не было никакой возможности охватить все выступления. Упрек, что ЦК фактически превратился в ПК, справедлив отчасти. Это так. Но здесь, в Петрограде, куется политика России. Здесь таран революции. Провинция реагирует на то, что делается в Петрограде. Это объясняется тем, что здесь Временное правительство, которое сосредоточивает в своих руках всю власть. Здесь Ц. И. К. как голос всей организационной революционной демократии. (В Советах организовано около 23 миллионов.)

С другой стороны, события бегут, идет глухая борьба, нет никакой уверенности, что существующая власть завтра же не слетит. При таких условиях ждать, когда наши друзья из провинции присоединятся к нам, было немыслимо. Известно, что Ц. И. К. решает вопросы революции, не спрашивая провинции. У них в руках весь правительственный аппарат. А у нас? Единственный таран – революционный рабочий и солдат. И требовать от ЦК, чтобы он не предпринимал никаких шагов, предварительно не опросив провинции, значит требовать, чтобы ЦК шел не впереди, а позади событий и только констатировал в своих резолюциях уже совершившиеся факты. Но это был бы не ЦК. Только при том методе, которого мы придерживались, мы могли продержаться на высоте положения.

Были упреки частного характера. Товарищи говорили о неудаче восстания [16-18] 3-5 июля. Да, товарищи, это была неудача, но это было не восстание, а демонстрация. Прорыв на фронте и изменническое поведение напуганных поражением мелкобуржуазных партий, партий эсеров и меньшевиков, повернувшихся спиной к революции, объясняют неудачу революции, а не неудачу нашей партии. Тов. Безработный говорил, что ЦК не постарался наводнить Петроград и провинцию листовками с разъяснениями событий [16-18] 3-5 июля. Но наша типография была разгромлена, и не было никакой физической возможности отпечатать что-либо в других типографиях, так как это грозило типографиям разгромом.

Дело все же обстояло здесь не так плохо: если в одних кварталах нас арестовывали, то в других нас встречали с приветом и с необыкновенным подъемом. И сейчас настроение питерских рабочих превосходное, престиж большевиков велик.

Я хотел бы поставить ряд вопросов. Во-первых, как мы должны отнестись к клевете. В связи с событиями последнего времени необходимо составить манифест ко всему населению с выяснением всех событий, для чего следует избрать комиссию. И этой же комиссии, если вы ее изберете, я предлагаю издать воззвание к революционным рабочим и солдатам Германии, Англии, Франции и т. д. с информацией о событиях [16-18] 3-5 июля. Мы – самая передовая часть пролетариата, мы несем ответственность за всю революцию. Мы должны сказать правду о событиях. Во-вторых – об уклонении товарищей Ленина и Зиновьева от явки к властям. В данный момент все еще не ясно, в чьих руках власть. Нет гарантии, что, если их арестуют, они не будут подвергнуты грубому насилию. Другое дело, если суд будет демократически организован, и будет дана гарантия, что их не растерзают. На вопрос об этом нам отвечали в Ц. И. К.: «Мы не знаем, что может случиться». Пока положение еще не выяснилось, пока еще идет глухая борьба между властью официальной и властью фактической, нет для товарищей никакого смысла являться к властям. Если же во главе будет стоять власть, которая сможет гарантировать наших товарищей от насилий, они явятся.

Вносится предложение председателю запросить, желают ли товарищи высказаться относительно предложений т. Сталина.

Большинство высказывается за немедленное голосование предложений Сталина.

Голосуется предложение избрать комиссию для составления манифеста и воззвания. Предложение принимается.

Председатель. Из скольких человек? Есть 2 предложения: 3 и 5.

Предложения ставятся на голосование.

Кандидатами намечены тт. Сталин, Бухарин, Сокольников, Ольминский, Безработный (Мануильский) и Скрыпник.

Предлагается и принимается предложение утвердить всех.

Сталин предлагает вопрос о явке на суд Ленина и Зиновьева сейчас не обсуждать и отнести к вопросу о текущем моменте.
* * *
ДОКЛАД О ПОЛИТИЧЕСКОМ ПОЛОЖЕНИИ

30 июля (12 августа) 1917 года
Вопрос о современном моменте есть вопрос о судьбах нашей революции, о силах, двигающих революцию, и силах, подкапывающихся под нее.

С чего пошла революция? С коалиции 4-х сил: пролетариата, крестьянства, либеральной буржуазии и союзного капитала. Почему шел на революцию пролетариат? Потому, что он – смертельный враг царизма. Почему шло крестьянство? Оно доверяло пролетариату, и оно жаждало земли. Почему шла либеральная буржуазия? Потому, что она в ходе войны разочаровалась в царизме. Она думала, что царизм даст ей возможность завоевать новые земли. Не надеясь на увеличение емкости внутреннего рынка, она избрала путь наименьшего сопротивления: путь расширения внешнего рынка. Но она ошиблась: царизм и его войска не смогли даже оградить границы и отдали противнику 15 губерний. Отсюда – измена либеральной буржуазии царизму. А союзный капитал? Он смотрел на Россию, как на подсобное предприятие для своих империалистических целей. Между тем царизм, первые 2 года подававший надежды на сохранение единства фронта, стал склоняться к сепаратному миру. Отсюда – измена союзного капитала царизму.

Царизм оказался изолированным и тихо и спокойно помер.

Эти четыре силы Февральской революции, шедшие вместе, имели разные цели. Либеральная буржуазия и союзный капитал хотели маленькой революции для большой войны. Но масса рабочих и крестьян шла не для этого на революцию. У них были другие цели: 1) покончить с войной и 2) побороть помещиков и буржуазию.

Вот основы противоречия революции.

Кризис [3-4 мая] 20-21 апреля был первым проявлением этих противоречий. Милюков делает попытку империализм пассивный превратить в империализм активный. В результате массового движения получилось коалиционное правительство. Принцип коалиции, как показал опыт, – самое лучшее средство в руках буржуазии для того, чтобы одурманить массы и вести их дальше за собою. С момента образования коалиционного правительства началась мобилизация контрреволюции сверху и снизу. Между тем война продолжается, экономическая разруха растет, революция продолжается, получая все более социалистический характер. Революция врывается в сферу производства – ставится вопрос о контроле. Революция врывается в сельскохозяйственную сферу – ставится вопрос не только о конфискации земли, но и о конфискации инвентаря, живого и мертвого. Поскольку большевики являлись глашатаями пролетарской революции, они верно определили ее характер. Те, которые предлагали ограничиться закреплением революционных завоеваний, были не революционерами. Путь соглашательства, избранный меньшевиками и эсерами, был обречен на бессилие. Не было никакой силы, не было никакой возможности остановить революцию на полпути. Таким образом, тот факт, что у нас революция развивалась и шла вперед, толкал нас на путь необходимости перешагнуть через революцию буржуазную к революции социалистической.

Некоторые товарищи говорили, что так как у нас капитализм слабо развит, то утопично ставить вопрос о социалистической революции. Они были бы правы, если бы не было войны, если бы не было разрухи, не были расшатаны основы народного хозяйства. Но эти вопросы о вмешательстве в хозяйственную сферу ставятся во всех государствах, как необходимые вопросы. В Германии этот вопрос поставлен и обошелся без прямого и активного участия масс. Другое дело – у нас в России. У нас разруха приняла более грозные размеры. С другой стороны, такой свободы, как у нас, нигде не бывало в условиях войны. Затем громадная организованность рабочих: у нас, например, в Питере 66% организованных металлистов. Наконец, нигде у пролетариата не было таких широких организаций, как Советы Р. и С. Д. Все это исключало возможность невмешательства рабочих масс в хозяйственную жизнь. В этом реальная основа постановки вопроса о социалистической революции у нас в России. Поскольку рабочие вмешиваются активно в процесс организации контроля, обмена, поскольку у нас ставится практически вопрос о социалистической революции. И поэтому товарищи, возражающие против этого пункта, неправы.

Поскольку революция шагнула так далеко вперед, она не могла не возбудить бдительности контрреволюционеров, она должна была родить контрреволюцию. Это – первый фактор мобилизации контрреволюции.

Второй фактор – авантюра, начатая политикой наступления на фронте, и целый ряд прорывов фронта, лишивших власть всякого престижа и окрыливших контрреволюцию, которая повела атаку на эту власть. Ходят слухи, что у нас началась полоса провокации в широком масштабе. Делегаты с фронта считают, что и наступление, и отступление, – словом, все, что произошло на фронте, подготовлено для того, чтобы обесчестить революцию и свалить «революционное» министерство. Я не знаю, верны они или нет, но замечательно, что [15] 2 июля из правительства ушли кадеты. [16] 3-го начинаются июльские события, а [17] 4-го получаются известия о прорыве фронта. Говорить, что кадеты вышли из-за решения по вопросу об Украине, нельзя: кадеты заявляли о необходимости разрешить украинский вопрос. Есть и второй факт, говорящий за то, что действительно началась полоса провокации: я говорю о перестрелке на Украине. В связи с этими фактами товарищам должно быть ясно, что прорыв фронта был одним из фактов, долженствовавших провалить идею революции в глазах широких мелкобуржуазных масс.

Есть еще третий фактор, усиливший контрреволюционные силы в России: это союзный капитал. Если союзный капитал, видя, что царизм идет на сепаратный мир, изменил правительству Николая, то ему никто не мешает порвать с нынешним правительством, если оно окажется неспособным сохранить «единый» фронт. Милюков сказал в одном из заседаний, что Россия расценивается на международном рынке, как поставщик людей, и получает за это деньги. И если выяснилось, что новая власть, в лице Временного правительства, неспособна поддержать единого фронта наступления на Германию, то не стоит и субсидировать такое правительство. А без денег, без кредита правительство должно было провалиться. В этом секрет того, что кадеты в эпоху кризиса возымели громадную силу. Керенский же и все министры оказались куклами в руках кадетов. В чем сила кадетов? В том, что их поддерживал союзный капитал.

Перед Россией стояло два пути:

либо прекращается война, разрываются все финансовые связи с империализмом, революция двигается дальше, расшатываются основы буржуазного мира, и начинается эра рабочей революции;

либо другой путь, путь продолжения войны, продолжение наступления, подчинение всем приказаниям союзного капитала и кадетов, – и тогда полная финансовая зависимость от союзного капитала (в Таврическом дворце были определенные слухи, что Америка даст 8 миллиардов, даст средства восстановить хозяйство) и торжество контрреволюции.

Третьего пути быть не может, третьего не дано.

Попытка эсеров и меньшевиков выдать выступление [16-17] 3-4 июля, выступление рабочих, которым невтерпеж стало переносить политику капитала, за вооруженный мятеж – просто смешна. Если говорить о виновниках, то надо иметь в виду объективные условия: 1) развитие революции в социалистическую, 2) прорыв фронта, показавший мелкой буржуазии негодность коалиционного правительства, и 3) союзный капитал, не желающий субсидировать революцию. В ряду этих сил выступление рабочих – маленькая точка, которую и не заметишь. Единственным виновником выступления является то, что контрреволюция обнаглела. Меньшевики и эсеры стали бить налево, в большевиков, обнажив тем самым революционный фронт и отдав себя и нас в плен контрреволюционерам. [16] 3 июля мы предлагали единство революционного фронта против контрреволюции. Наш лозунг: «Вся власть Советам» и значит – создать единый революционный фронт. Но они, боясь оторваться от буржуазии, повернулись к нам спиной, что разбило революционный фронт в угоду контрреволюционерам. Если говорить о виновниках контрреволюции, то виновниками являются эсеры и меньшевики, предатели революции. Если спросить, в чем сила кадетов, которые, сидя в кабинетах, издавали свои директивы для Ц. И. К., где они черпали свою силу, то ответ может быть один: в союзном капитале, в том, что Россия нуждается в деньгах, нуждается во внутреннем займе, которого не дает буржуазия, или обеспеченном внешнем займе, которого не дает союзный капитал, потому что ему не нравится политика коалиционного правительства. Контрреволюционная буржуазия, союзный капитал и верхи командного состава – вот три опоры контрреволюции. Наше несчастье в том, что Россия – страна мелкобуржуазная, идущая за эсерами и меньшевиками, входящими в соглашение с кадетами, и до того момента, пока крестьянство не разочаруется в идее соглашательства верхов с низами, мы будем страдать, и революция будет проваливаться.

Но подземные силы революции не дремлют: поскольку война продолжается, поскольку продолжается разруха, никакие репрессии, никакие казни, никакие московские совещания не спасут правительство от новых взрывов. Крестьянство не получит земли, рабочий не получит контроля над производством, солдат будет возвращен в прежнее рабство. Делегаты с фронта передают, что у солдат зреет мысль кровавой расправы, и, поскольку контрреволюция будет торжествовать, постольку новые взрывы и новые битвы абсолютно неизбежны. И если контрреволюционерам удастся продержаться месяц-другой, то только потому, что принцип коалиции не изжит.

Что такое Временное правительство? Это – кукла, это – жалкая ширма, за которой стоят кадеты, военная клика и союзный капитал – три опоры контрреволюции. Если бы «социалистические» министры не были в правительстве, быть может, контрреволюционеры были бы уже свергнуты. Но характерная черта момента в том, что контрреволюционные мероприятия проводятся руками «социалистов». Только создав такую ширму, контрреволюция может еще просуществовать месяц-другой. Но поскольку развиваются силы революции, взрывы будут, и настанет момент, когда рабочие поднимут и сплотят вокруг себя бедные слои крестьянства, поднимут знамя рабочей революции и откроют эру социалистической революции на Западе. (Читает резолюцию.)

Я хотел бы разъяснить одно место в резолюции: до [16] 3 июля была возможна мирная победа, мирный переход власти к Советам. Если бы съезд Советов решил взять власть в свои руки, кадеты, я полагаю, не осмелились бы выступить открыто против Советов, ибо такое выступление было бы обречено заранее на гибель. Но теперь, после того, как контрреволюция организовалась и укрепилась, говорить, что Советы могут мирным путем взять власть в свои руки, – значит, говорить впустую. Мирный период революции кончился, наступил период не-мирный, период схваток и взрывов...