Последняя гимназия
жүктеу/скачать 2.51 Mb.
|
| ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1 То ли пошли какие-нибудь слухи о шкидских непорядках, то ли, наоборот, начали толковать об его достижениях, или просто случайно, — но в Шкиду прислала своего сотрудника "Красная газета". -- Стр.95
Сашка пошел с Химиком и Лепешиным в музей выбирать книги, но к ним вбежал красный и вспотевший Кира. Не говоря ни слова, воспитатель схватил стоявшую на виду швабру и пихнул ее за шкаф; потом опять метнулся к двери и, приятно улыбаясь, приветствовал: — Пожалуйста, пожалуйста... это наш музей... Будьте любезны, посмотрите... Корреспондент, обросший бородой, невзрачный и больной человек в солдатской шинели, с красным зазябшим носиком, проскочил мимо Киры и, суетясь и сбиваясь, закивал: — Тэк-с, тэк-с... Очень приятно... Очень приятно... Очень приятно... — А это, обратите внимание, наш бессменный заведующий музеем... Очень способный и умный ученик четвертого отделения. Подает большие надежды и, так сказать... — Ага, ага... Тэк-с, тэк-с, тэк-с... Очень приятно, — лепетал, оглядываясь, корреспондент. — Это что у вас? Ах, да, музей... Тэк-с, тэк-с... И, что же это всё ваше, ваши работы? Шкидцев рассмешило, что оживленный и непринужденный Сашка необыкновенно вытянулся и чужим, официально-сухим голосом и словно давно заученное начал объяснять: — Перед вашими глазами находится организованный недавно учащимися школьный исторический музей. Он, то есть музей, должен показать и отобразить прошлое школы... Перейдем к обозрению отделов. Вот здесь витрины периодической печати: школьные газеты и журналы, вышедшие за последние три года. — Что вы говорите? — изумился корреспондент. — Так много, и всё это вы сами издавали? — Да-с, — подскочил Кира: — это всё ученики составляли... самостоятельно-с... — В распоряжении музея, — продолжал Сашка -- Стр.96
— Поразительно, чёрт возьми! — бормотал корреспондент, суетливо хватаясь за журнал. — "Аргонавты"... Что это... Ведь это стихи... Даль глядит очами хризолита, Поле сон отмаливает рожью, Небо — синий океан разлитый, Разлитой огнем во славу божью... — Стихи... Настоящие стихи... поразительно, поразительно ! Ночами хмельная река Пойдет пениться хлестко И ветер пьяный трепака Отплясывать по перекресткам... — Это вы сами писали?.. Сами?.. Гм!.. — Здесь, — продолжал Сашка, — расположены более солидные издания. Мы имеем здесь сборники, альманахи и книги отдельных авторов, наших учеников. — Вот! — Кира протянул потрясенному корреспонденту небольшую изящную книжку. — Вот некоторым образом философское сочинение; тоже наш ученик написал. — Что такое?.. покажите, покажите!.. "Мысли и афоризмы". Что такое?.. "Человечество вечно, последовательно идеализирует"... Гм... гм... "Сейчас нет почвы для романтизма"... Правильно. "Романтические герои... останавливали и укрощали взбесившихся лошадей, ну, а теперь как остановить взбесившийся автомобиль, да и не бесятся они вовсе..." Остроумно... Поразительно остроумно. — Перейдём теперь к отделу живописи, — ровно и звучно продолжал Сашка: — у нас представлено здесь и масло, и акварель, и графика... Далее цикл, относящийся к изучению Петербурга. Внизу — всё, написанное по этому вопросу воспитанниками. Эта -- Стр.97
— Невероятно, невероятно, — лепетал совершенно растерявшийся и задавленный корреспондент. На стенах висели великолепные портреты (несколько лет назад нарисованные учителями рисования). Из шкафов выглядывали солидные папки документов. На столах грудами громоздились газеты, журналы, книги, альманахи. Со страниц глядели поражающие слова, мысли, стихи. — Романтизм... Человечество... Идеи... — лепетал корреспондент и вдруг взвизгнул: — Да ведь у вас не дефективный детдом, а академия! Да-с! У вас не ученики, а сплошь философы, поэты, ученые... Читатель обязательно должен познакомиться с вашими достижениями. Я подробно опишу школу имени Достоевского в газете. Химик и Лепешин вздрогнули. Они быстро переглянулись и, сразу поняв друг друга, незаметно выскользнули из музея.... Через минуту школа заволновалась. Огромная толпа бросивших свои уроки "философов, поэтов, ученых" сбежалась вниз, к музею. Халдеи сразу же куда-то исчезли. Корреспондента притиснули к стенке. В воздухе повисли жалобы, крик, мат... — Что вы там музеи осматриваете? — кричал "академик" Будок. — Они так напоют вам, халдеи... Вы посмотрите лучше, что в школе творится... Житья никакого нет. — Разрядами замучили... — В изоляторах по неделям сидим... — Бьют. -- Стр.98
— Не раньше... Почувствовавший опасность, корреспондент вытащил из-за пазухи огромный засаленный блокнот и, мелко трясясь и ничего не понимая, суетливо зачирикал на листках... Но, должно быть, это не всем было видно: задние поднаперли на передних, передние поднаперли на корреспондента, - сбоку кто-то выстрелил. Корреспонденту показалось, что начинается восстание; он слабо закричал, начал пробиваться через толпу и, теряя по дороге листочки блокнота, кинулся к выходу. — Что это такое? — спросил у Сашки проходящий учитель математик. — Все бросили уроки, побежали сюда, начали кричать и жаловаться... Почему это случилось? — Накипело, дядя Миша, — ответил шкидец, — накипело у ребят и сорвалось. 2 На следующей перемене Химик увидел Сашку в зале. Сашка стоял у окна и рассказывал обступившим его ребятам про появление и исчезновение корреспондента. — Наговорил я ему сорок бочек арестантов, он сразу и обалдел. Идет и обо все столы по очереди стукается... Ей-богу!.. Вдруг всё в зале затихло. Из двери прямо к кучке у окна шел Викниксор. Химик увидел его последним. — Тш-ш... — Ну-с, — иронически глядя на Сашку, проговорил заведующий: — объясни мне, сделай милость, что у тебя там накипело? Толпа зашевелилась; некоторые злорадно, предчувствуя дешевое развлечение, засмеялись; некоторые робко попятились и начали пробираться к дверям. Сашка стоял бледный. -- Стр.99
— Вы изволили изъясняться в ваших чувствах в присутствии лиц, которые могут засвидетельствовать это. Впрочем, если вам по всегдашней вашей привычке благоугодно будет начать отпираться... — Что вы хотите? — Да что у тебя накипело, скажи мне... Ну, не смущайся, светик, не стыдись, подними глазки, стань ровненько и начинай... — Хорошо! — Сашка сжал в карманах кулаки и поднял голову. — У меня накипело вот что. Всегда, как только кто-нибудь приходит в школу, вы водите и показываете музей и всё хорошее... А обо всем скверном, которого у нас до чёрта, всегда молчите и замазываете... [ ZT. Тот же крен 1) в иных публикациях Л. Пантелеева; 2) в работе В.Н. Сорока-Росинского "Школа им. Достоевского", http://zt1.narod.ru/doc/SHKID-po-Vite.doc ; 3) в публикациях многочисленных апологетов Викниксора. ] — Постой. Во-первых, сегодня корреспондент пришел в мое отсутствие, а, во-вторых, где ты нашел плохое, что тебе не нравится? По залу, весело разговаривая, прошли Иошка, Фока и третьеклассник Душка. Фока взглянул на толпу и улыбнулся... — А Саша наш опять агитирует; теперь, кажется, добрался уже до Викниксора... — Он неисправим! — пожал плечами Иошка. — Разве это допустимо? — горячо говорил Сашка. — И разряды, и "летопись", и изоляторы, и оставление без обедов, и многое другое... Что вы там тычете гостям музеи и журналы, почему вы не покажете им изолятор? — Слушай, можно говорить, но нужно и следить за тем, что говоришь. И летопись, и разряды, и изолятор — это система... Наказания в дефективной школе необходимы — это истина непреложная... — Допустим... Пусть наказания нужны... Но ведь в школе произвол, каждый воспитатель делает то, что он захочет... — Каждый воспитатель действует на основании инструкции. ZT. А.С. Макаренко сосредоточил право наказания только а) у себя и б) у руководимого им совета командиров. Остальной персонал не имел права наказывать, ибо наказание - штука сложная, и неумелое наказание способно возбудить ребят против учреждения. Не так было в Шкиде. По всему тексту "Последней гимназии" видно, что с наказаниями в Шкиде - возбуждающая негодование ребят против "халдеев" полная чехарда. / Сашка Викниксору: - Разве это допустимо? - горячо говорил Сашка. - И разряды, и "летопись", и изоляторы, и оставление без обедов, и многое другое... Что вы там тычете гостям музеи и журналы, почему вы не покажете им изолятор? - Слушай, можно говорить, но нужно и следить за тем, что говоришь. И летопись, и разряды, и изолятор - это система... Наказания в дефективной школе необходимы - это истина непреложная... - Допустим... Пусть наказания нужны... Но ведь в школе произвол, каждый воспитатель делает то, что он захочет... — А где она? — вырвалось неожиданно у Химика. Инструкция ваша? -- Стр.100
— Хорошо, — продолжал Сашка, — у вас есть общая инструкция, но ведь все-таки воспитатели, и руководясь ею, могут делать всё, что им вздумается. Вот, например: идет шкидец и держит руки в карманах; один воспитатель и внимания на это не обратит, а второй возьмет и запишет: "нет такого закона — скажет, — чтобы руки в карманах держать". Или на подоконник сядет кто, — один воспитатель не запишет, а второй, запишет. "Это непорядок, — скажет, — я на основании инструкции должен за порядком следить, а раз его нарушают, должен записать" — и запишет; и прав... Нет, Виктор Николаевич, школьного основного закона у нас нет... А помните, вы же сами на древней истории, когда мы про Дракона и Ликурга учили, вы сами сказали, что закон, даже самый суровый, самый жестокий, лучше беззакония... Когда Сашка говорил, в зале стало совсем тихо, и только слышался его одинокий, взволнованный голос... Викниксор молчал и был, казалось, тронут горячностью шкидца. Но перемена уже успела кончиться и дежурный начал звонить на урок. Викниксор опустил свою ладонь на Сашкино плечо. — Хорошо... Я буду помнить всё, что ты сказал. Мы обсудим на педсовете вопрос об основном законе, о школьной конституции... И это хорошо, что ты горячился и высказал. Не забывай так делать и дальше... А теперь, — возвысил он голос, обращаясь к остальным, — идите в классы... 3 В представлении Химика халдеи были породой людей, которая действует всегда противно природе и здравому смыслу. И он, казалось, знал наверняка, как должен поступить халдей Викниксор при разговоре -- Стр.101
Викниксор так не сделал... Он не кричал на шкидца, а, наоборот, пообещал всё запомнить и обсудить на педсовете. Он не потащил его в изолятор, а одобрил и похлопал по плечу. Он выслушал его и был взволнован. Химик за свою жизнь стал двужильным человеком, и никакие чувства, а тем более халдейские, не могли прошибить его. А между тем, когда шедший с ним рядом Лепешин пробормотал с самым искренним недоумением, что ведь Викниксор-то, оказывается, парень что надо, Химик поддержал своего друга. Они весь день порывались сходить к Сашке и поговорить с ним и о конституции, и о Викниксоре, но, как на зло, Лепешину подошла очередь дежурить по классу, а к Химику придрался извечный его враг Амёбка и велел стоять после уроков в наказание. Потом был ужин и опять уроки, и только после вечернего чая смогли ребята попасть к Сашке. И тут им не повезло: Сашка в музее был не один; рядом с ним у топящейся печки сидели Иошка и Душка, а на диване, привольно расположившись и не боясь измять свой новый коричневый костюм, курил Фока. — Входите, входите, — крикнул Сашка, видя, что Химик и Лепешин хотели уже повернуть обратно. — У меня ведь сегодня званый вечер. Я вам утром и сказать не успел, чтобы вы меня поздравили... Мне сегодня стало 16 лет. — Ну? — неизвестно отчего обрадовался Химик. — Ишь ты как... поздравляю. — Поздравляю, — тихо сказал Лепешин и покраснел. Самым неприятным для Лепешина было присутствие -- Стр.102
Может быть, привлекало присутствие блестящего, аристократичного Фоки; может быть, надоела своя ростовщическая брашка... Как-то не верилось, глядя на него, что юноша с таким чистым и нежно-откровенным лицом мог изо дня в день подличать и заниматься грязными делами. Именно эта двойственность и свела с ним Иошку. Тот любил все необычное, странное и ненатуральное. Он часто подолгу и откровенно, во всех омерзительных подробностях, расспрашивал Душку, — которого прозвал Дорианом Греем, — о его должниках, ссудах и процентах, хотя чаще всего тот просто отвечал: "Деньги не пахнут". Сейчас Душка даже показался Лепешину еще более неприятным, чем обычно... Он видел, как этот шкидец затащил в уборную и колотил там своего одноклассника Федорку, вконец проигравшегося картежника, который безнадежно задолжал ему рубль... Душку боялись, хотя ни силой, ни храбростью он похвастаться не мог, а поддерживал уважение к себе хвастовством и рассказами шпанских историй, где обязательно участвовал он и трупы, ножи, шпалера, кровь... Его даже и звали за это: "два ножа и сбоку пушка". — Ты определенно неисправим, Сашка, — раскачиваясь на стуле и кривя свой большой и некрасивый -- Стр.103
— Постой, — перебил Сашка. — Ведь ты говоришь о том, что есть сейчас, а я хочу, чтобы этой мерзости не было. Основной закон, устав школьный нам нужен сейчас как воздух... А демократия наша... её надо направлять... Ею будет руководить группа передовых ребят, коллектив в роде юнкомовского. — Да ты, ей-богу, чудак! — расхохотался Иошка. — Он хочет организовывать Юнком, а... Что вы на это скажете, банкир?.. — Чёрта с два, — хрипло ответил Душка. — Разгонят их, как и раньше разогнали. Нашли с кем дело иметь — с Викниксором, задрыгой чертовым... — Нет, отчего же, — тряхнув белокурой головой и швырнув окурок, отозвался с дивана Фока. — Организация, вообще, вещь хорошая, только её организовать уметь надо, со смыслом... Подпольная, например, организация. Вот как у нас в школе было общество "любителей выпить и закусить", лига "Железный крест" или еще "Союз святого Георгия-победоносца". — Погоди ты со своими фашистиками, — улыбнулся Иошка. — Знаем ведь дела ваши: малышей чернилами пачкать да учителям смертные приговоры выносить. — Ну, нет, у нас и серьезное было... Например, борьба с еврейско-комсомольским засилием, борьба против революционных кампаний... -- Стр.104
— Подумаешь, — протянул Иошка: и пошутить уж нельзя... По-твоему, всем надо сидеть по музеям и греться у печки... Вообще, знаешь ли, у вас есть нехорошая манера все преувеличивать... Поколотят где-нибудь жидка — "еврейский погром", разнесут ларек — "бунт", изволохают мильтона — "бандитизм"... "Ничего себе рассуждает, — подумал Химик: — а еще председателем Юнкома был!.." — Ты говоришь о ненормальностях, — загорячился Сашка, — и по своему обыкновению передергиваешь и съезжаешь на другое... А я все-таки скажу, что если у нас будет школьный устав, все эти ненормальности исчезнут. Наша школьная конституция... — Конституция... - Ой, уморил!.. Нашли халдеи дурака, который поверил им... А помнишь раз в третьем классе о конституции говорилось... Тоже Викниксор обещал подумать и обсудить. Верно — думали и рассуждали, только вместо конституции решили открыть второй изолятор... Получите, мол, пока каталажку, а об законах поговорим после... Лепешин сидел и, расширив свои большие мечтательные глаза, жадно прислушивался. И только в мозгу неотступно почему-то вертелось название книжки "Оцеола, вождь семинолов". Химику, наоборот, было скучно; он посидел, поболтал ногами и, заметя на столе книжку, взял ее... Стихи... Интересно. Шуми, шуми с крутой вершины, Не умолкай, поток седой, Соединяй протяжный вой С протяжным отзвуком долины... -- Стр.105
— С удовольствием, — быстро и радостно отозвался Сашка. — Со вчерашнего дня не был на улице... Смотрите, что это такое?.. Химик зачитался Боратынским... Нравится тебе?.. — Нравится... Красиво написано... — Так ты возьми... почитай еще... Да иду, иду — не тяните... "А чёрт его знает, — размышлял над Боратынским Химик. — "А ведь и Сашка к ним в компанию втянется; ну факт, что втянется, раз гулять пошел..." И вздрогнул. — Хорошие ребята, — говорил рядом Лепешин, — Прямо фартовые даже. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ 1 Все разговоры о "конституции" и школьном уставе обернулись самым странным и неожиданным образом. На педсовете после краткого, викниксоровского сообщения поднялась целая буря. Сашкец сказал, что если сейчас воспитанники проводят всё время в бузе, занимаются воровством, картами, ловят и избивают воспитателей, то что же будет, если им дать конституцию?.. Кира добавил, что распущенность ребят дошла сейчас до такого предела, когда приходится думать только о введении новой, более жестокой системы наказаний: — Не конституция им нужна, а арапник!.. Амёбка, соглашаясь во всём с высказанными положениями, рекомендовал не откладывать дела в долгий ящик и немедленно перейти к обсуждению новых мер пресечения и наказания. -- Стр.106
Селезнев целиком поддерживал мнение всех "предыдущих товарищей". Дядя Коля поддерживал мнение Селезнева. Сашкец выступил вторично и внес проект резолюции: объявить непримиримую и усиленную борьбу с картами, бузой и воровством, ввести в школе особое положение, отменить прогулки и отпуска; произвести налеты на уборные и выловить всех злостных картежников; в течение месяца устроить остракизм; дать воспитателям право безапелляционного перевода в штрафные разряды; в случае переполнения изоляторов учредить еще один вспомогательный. Костец заявил, что если будет введена конституция, он уйдет из Шкиды; Селезнев грозил месткомом. И упрямо защищавшемуся Викниксору ничего не оставалось, как сдаться. Резолюция Сашкеца была принята. Тут наступил перелом. Опять выступил Сашкец и, заметив, что следует только приветствовать своевременность постановки вопроса о школьном основном законе, прибавил: — Когда школа будет усмирена и приведена в нормальное состояние, нужно и должно будет создать комиссию для разработки важнейших положений конституции. Соответствующее дополнение было принято единогласно, и Викниксор велел вызвать из музея Сашку. — Вот, — сказал Сашке заведующий: — ты можешь убедиться теперь, что мы всегда идем навстречу лучшим элементам школы. После того как школа будет замирена и выправлена, мы станем на путь самоуправления, законности, конституции; на путь, который... — Ах, Виктор Николаевич, - перебил Сашка.— Не с того вы начинаете... Ведь ребятам и сейчас от разрядов да изоляторов не дохнуть, а вы хотите -- Стр.107
— Ну ладно, — поморщившись, махнул Викниксор. — Ладно, иди... Тебе нас учить нечему, мы знаем, что и как делать. Иди! — Не понимает ещё — добавил он, когда сконфуженный Сашка вышел. — Да, — с усмешкой поддакнул Кира, — не педагог, сразу видно... [ ZT. На самом же деле 16-тилетний подросток Сашка = Саша Пыльников = Павел Григорьевич Ольховский (1907-1983) был единственным грамотным педагогом ] 2 "В бузе, обретешь ты право свое". "ВОЗРОЖДЕННЫЙ АППЕНДИЦИТ". "Официальный орган Шкидского Общества любителей выпить и закусить". № 1
Улиганштадт. Февраль 1924 года. МАНИФЕСТ. Дорогие товарищи. Последние дни мы имеем некоторым образом возрождение и оживление нашей дорогой и уважаемой шкидской общественности. Прославленный в летописях нации великий ученый и политический деятель, директор государственного музея Шкиды, обратился к президенту республики г-ну Викниксору на предмет выдачи конституций. Вняв голосу общественности и по обсуждении этого вопроса с государственными чинами, президент приказал в двадцать четыре часа распубликовать все имеющиеся свободы и по расстрелянии донести. Когда свободы были вконец распубликованы, серый и некультурный народ наш начал кричать и выражаться. И мы, объявляя себя верными сынами Шкидского отечества, со всей ответственностью сказанного заявляем: "мало вас, чертей, драли, узнаете теперь свободу!" И с восторгом ждем того дня, когда конституция сделается наконец достоянием долготерпеливого нашего народа. Любители выпить и закусить. -- Стр.108
внесенной обществом в комиссию по выработке основного школьного закона. 1. Сим объявляется на территории Шкиды полная свобода. 2. Все шкидцы без различия возраста, роста и аппетита могут делать всё, что им захочется. 3. Все воспитатели могут тоже делать всё, что им захочется. 4. Для того чтобы шкидцы не делали всё, что им захочется, учредить на предмет пресечения в каждом классе изолятор и приставить к нему по субъекту с Летописью. 5. В остальном порядок старый. ОБЪЯВЛЕНИЕ В помещении редакции сегодня вечером состоится закрытое собрание общества любителей выпить и закусить. Доклад председателя общества Г. Ионина "Практика самогоноварения". Вход по членским билетам. Рюмки и приборы приносить с собой. 3 Речь Викниксора, посвященная генеральной чистке школы, на ребят не произвела никакого впечатления. И сказана-то она была наспех, торопливо, и в конце обеда — и поэтому сразу и забылась. Никто во всей Шкиде не думал, что халдеи серьезно готовят наступление. Два налета — на верхнюю и нижнюю уборную — были произведены одновременно. Наверху удачи не было. С коридора кто-то успел крикнуть "зеке", кто-то, не растерявшись, перерезал провода, и в темноте карты, шпалеры и ножи побросали в стульчаки и залили водой. Внизу шла крупная и азартная игра. Банк держал Голый Барин; играли: Арбуз, Женька и Душка. При появлении халдеев они успели бросить карты; Голый Барин, который стоял спиной к дверям, был схвачен прямо с колодой в руках. При обыске у него нашли нож, шпалер и банку с порохом. Потом шкидца отпустили, а обо всем происшествии пошли докладывать Викниксору. -- Стр.109
Голый ошибался. Через несколько минут в класс пришел Викниксор. — Ребята! — хмурясь сказал он. — В вашем классе есть преступники, картежники — майданщики. Ты, — обратился он к Голому, — сейчас пойдешь домой. Мне рецидивистов и атаманов не нужно... Убирайся сейчас же из школы и не задерживайся! — Мне некуда идти. — Домой. — У меня нет дома... — К матери... — У меня нет матери. Викниксор приподнял брови: — У тебя есть мачеха. — Она не примет меня к себе. — Нас это не касается... Мы преступников в школе держать не можем. — Мне некуда идти, Виктор Николаевич. — Виктор Николаевич, — заговорил Иошка: — ему верно некуда идти. Нельзя же выгонять, ведь ещё зима, куда же он пойдет?.. — А о чём он думал, картежничая... Вы со своим тюремным товариществом только разлагаете школу. Тебе говорят, — крикнул Викниксор: — уходи! Слышишь? — Куда же? — криво и сдерживаясь, чтобы не всхлипнуть, спросил Голый. — Куда же идти? Воровать? В Фонтанку с Калинкина моста?.. — А это твое дело... Можешь с Калинкина, можешь с Обводного. 4 Когда железная проржавленная калитка, прогрохотав, закрылась за спиной, и холодный февральский ветер, засвистав, закрутился по темному иссугробленному переулку, подумалось: "Куда идти?" -- Стр.110
Куда идти? В ночлежку — уже было поздно. И потом у него оставалось только тринадцать копеек денег; остальные были отобраны при обыске в уборной... Шкидец поежился в своём легком пальтеце и медленно пошел вперед... Магазины и лавки уже были закрыты. Порошивший снег летел на лицо сухой и непрерывной завесой. Блестящие фонари упирались в темноту конусом света. Был ветер, вечер, мороз. Улица быстро пустела. Голый Барин прошел по Садовой до Покровского рынка и свернул там к Екатерининскому каналу. Он чувствовал, что коченеет, и шел быстрей и быстрей, пока не побежал... У Аларчина моста остановился, обессиленный и неприятно вспотевший. Он постоял немного, передохнул и повернул обратно. Но опять ветер и холод заставили ускорить шаг и побежать. Он бегал взад и вперед по улицам, останавливался, тёр уши и нос и не заметил, как снова очутился недалеко от Шкиды. Ворота уже были заперты. Голый перелез забор со стороны переулка и тихонько пошел по двору. Школа спала, и все было заперто. Голый поднялся по лестнице на самый верх и, свалившись на площадке у дверей чердака, заснул усталым и тяжелым сном. Сашкец, сменившись с дежурства, пообедал, выспался, сходил в кино и, встретив там дядю Колю, просидел с ним до двенадцати часов в пивной. Возвращаясь в Шкнду, он пробовал петь, заговаривал с прохожими и дал открывшему ему ворота дворнику на чай двугривенный. Сашкец жил при школе, в мансарде рядом с чердаком. По лестнице он поднялся благополучно, но -- Стр.111
— Гм, — бормотал халдей: — узел какой-то, тряпки... Нет, не тряпки... Человека кто-то положил... Подкидыш, что ли? Человека подкинули. Он зажег спичку и наклонился. Из темноты, освещенное прыгающим светом, выступило посиневшее и скрюченное лицо Голого Барина... Сашкец выронил спичку и торопливо зажег вторую. Потом быстро открыл дверь и втащил шкидца в комнату. Голый проснулся на широком покойном диване, в странной комнате с низким и накренившимся потолком. Рядом топилась раскаленная докрасна чугунка и стоял Сашкец. — Ну? — строго спросил халдей. — Ты как попал на лестницу? Вместо ответа Голый заплакал. — Ах ты, боже мой! — поморщился Сашкец. — Заревел! Ты толком расскажи мне, а не реви... — Выгнали... Викниксор выгнал... А куда я пойду — у меня никого нет, только мачеха одна, да и та чужая... — А за что выгнали? — За карты... — всхлипнул шкидец: — В карты мы играли в уборной. Кто-нибудь накатил, нас и поймали. Сашкец отошел к столу и задумчиво забарабанил пальцами... Потом посмотрел на часы и сказал: — Сиди тут, грейся. Я к Виктору Николаевичу схожу; если он не спит, поговорю с ним. Голый остался в комнате. Ни думать, ни желать ничего не хотелось. Смотрел на странный скошенный потолок, на странную низкую комнату, слушал, как гудит пламя в чугунке, и чувствовал холод в ногах от промерзших ботинок. Сашкец вернулся скоро. Запер за собой дверь, снял галоши, разделся и подошел греть руки к чугунке... -- Стр.112
Отпуская добавил: — Буду надеяться, Александр Николаевич, что подобных историй впредь с вами не повторится. Известие о случившемся облетело всю Шкиду. И Сашкец был разом вознагражден за все неудачи. Его воспитанники, кипчаки, клялись никогда не бузить на уроках истории, старательно учить её и встретили и проводили Сашкеца аплодисментами и криками "ура". В столовой тоже аплодировали, кричали: "да здравствует дядя Саша", а Иошка торжественно пожал ему руку "от лица всей школы". Учительская была недовольна, и естественник Амёба, отводя в сторону халдеев, жаловался, что Сашкец, "в поисках популярности, действует очень неполитично и разбивает единый воспитательский фронт..." жүктеу/скачать 2.51 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|