Томас Кэмпбелл, Колин Кэмпбелл Китайское исследование. Результаты самого масштабного исследования связи питания и здоровья


Глава 17. Большая медицина: чье здоровье она защищает?



бет20/24
Дата30.06.2016
өлшемі4.5 Mb.
#168823
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   24

Глава 17. Большая медицина: чье здоровье она защищает?

Когда в последний раз врач давал вам рекомендации по поводу питания? Возможно, вы с таким никогда не сталкивались. При этом подавляющее большинство людей становятся жертвой одной из хронических болезней богатых, рассмотренных в части II, и, как вы могли убедиться, огромное количество опубликованных исследований свидетельствует о том, что эти болезни возникают в результате неправильного питания, а не генетической предрасположенности или невезения. Почему же медицина не принимает всерьез проблемы питания?

Ответить на этот вопрос можно четырьмя словами: деньги, самомнение, власть и контроль. Хотя было бы несправедливо распространять эти обобщения на всех врачей, можно с уверенностью утверждать, что система, в которой они работают и которая несет ответственность за укрепление здоровья населения, не выполняет возложенную на нее задачу. Никто не знает об этом лучше, чем крохотное меньшинство врачей, использующих в лечении правильное питание. Двое таких выдающихся врачей на протяжении многих лет как в публичных профессиональных выступлениях, так и в приватных беседах с пациентами подчеркивают важность взаимосвязи питания и здоровья. Они добились очень убедительных результатов в защите здоровья. Эти двое врачей – Колдуэлл Эссельстин-мл., чью работу я рассматривал в главе 5, и терапевт Джон Макдугалл. Недавно мы с моим сыном Томом обсуждали с ними, как вызвать большее внимание к питанию цельными растительными продуктами в медицинских учреждениях.

Доктор Капуста

Задолго до образования нашей страны голландские первопроходцы поселились в долине реки Гудзон к северу от Нью-Йорка. Среди поселенцев была семья Эссельстинов. Они начали возделывать участок земли в 1675 г. Спустя девять поколений ферма все еще принадлежит этой семье. Эссельстин и его жена Энн владеют фермой в долине Гудзона площадью несколько сот акров, находящейся всего в двух часах пути к северу от Нью-Йорка. Они провели лето 2003 г. в деревне, работая на ферме и в саду, к ним в гости приезжали их дети и внуки и наслаждались более спокойной и размеренной жизнью, чем та, к которой они привыкли в Кливленде.

У Эссельстина с женой скромный дом: большое прямоугольное реконструированное складское помещение. Его простота объясняется тем, что это одна из старейших семейных ферм в Америке. Лишь при более близком рассмотрении замечаешь, что в этом месте есть что-то необычное. На стене в рамке висит сертификат штата Нью-Йорк, выданный семье Эссельстинов в знак признания их семейной фермы, которая существует уже на протяжении пяти столетий. Рядом – весло. Это весло, с которым Колдуэлл в 1955 г. выступал за Йельский университет на соревнованиях по гребле, когда его команда опередила команду Гарвардского университета на пять секунд. Эссельстин рассказывает, что у него есть еще три других весла: два за победу над Гарвардом в другие годы и одно за золотую медаль на Олимпийских играх в составе команды Йеля в 1956 г.

На первом этаже очень старая фотография прапрадедушки Эссельстина на ферме. На другой стене, за углом, раскидистое, выполненное в музейном стиле, схематичное генеалогическое древо семейства Эссельстинов, а с противоположной стороны – большая черно-белая фотография отца Эссельстина, который стоит перед микрофоном и обменивается комментариями с Джоном Кеннеди во время официального выступления в Белом доме. Несмотря на скромный облик этого дома, видно, что у него славная история.

Объехав ферму на тракторе, мы с Колдуэллом сели и разговорились о его прошлом. Окончив Йельский университет, он проходил хирургическую практику в Кливлендской клинике и больнице Св. Джорджа в Лондоне. Он тепло вспоминает своих преподавателей, оказавших на него наибольшее влияние: Джорджа Крайла-мл., Тернбулла и Брука. Крайл, светило Кливлендской клиники, впоследствии стал тестем Эссельстина, после того как тот женился на Энн. Крайл был человеком, добившимся выдающихся успехов, он сыграл важную роль в хирургии, отважно поставив под сомнение жуткую практику под названием «радикальная мастэктомия»1. Тернбулл и Брук также были известными хирургами. Кроме того, отец Колдуэлла был выдающимся терапевтом, известным всей Америке. Но, как вспоминает Эссельстин, несмотря на то, что эти четверо мужчин были «экспертами в области здоровья», всех их погубили сердечно-сосудистые заболевания. У его отца сердечный приступ случился в 42 года, а у Брука – в 52.

Он всегда с глубоким уважением относился к этим людям, но перед лицом сердечно-сосудистых болезней все они оказались беспомощны. Качая головой, Колдуэлл вздохнул: «Этих болезней нельзя избежать. Эти люди, которые были великанами в расцвете сил, просто зачахли ». Он на мгновение вспомнил своего отца и добавил: «Это был последний или предпоследний год жизни моего отца, и однажды мы с ним просто прогуливались. Он говорил: “Мы расскажем людям, как вести более здоровый образ жизни”. В этом он был прав. Он активно интересовался профилактической медициной, но он не владел никакой информацией». Интерес отца стал движущей силой в жизни Эссельстина.

Следуя примеру этих людей, Эссельстин получил множество наград и добился больших успехов: получил олимпийскую золотую медаль по гребле; Бронзовую звезду за военную службу во Вьетнаме; был главой администрации, членом Совета управляющих, председателем особой Комиссии по раку молочной железы и главой секции по хирургии щитовидной и паращитовидной железы в Кливлендской клинике, одном из ведущих медицинских учреждений в мире; президентом Американской ассоциации хирургов-эндокринологов; опубликовал более 100 профессиональных научных статей и был включен в список лучших врачей США в 1994–1995 гг.2 Он вспоминает: «Десять-пятнадцать лет я был сотрудником, приносившим наибольший доход в отделении общей хирургии. Как зять Крайла я беспокоился, что не на должном уровне выполняю свои обязанности. Я задерживался на работе допоздна и был на хорошем счету». Когда президенту Американской медицинской ассоциации понадобилась хирургическая операция на щитовидной железе, он попросил, чтобы его оперировал Эссельстин.

Но при всех похвалах, титулах и наградах что-то было не так. Очень часто пациенты Эссельстина не могли восстановить здоровье, даже несмотря на максимальные усилия с его стороны . Как заметил Колдуэлл, у него возникло навязчивое ощущение, по-настоящему его обеспокоившее: «Я все время наблюдал за состоянием здоровья пациентов после операций». В голосе Колдуэлла прозвучало раздражение: «Каков показатель выживаемости при раке толстого кишечника? Он не такой уж высокий!» Эссельстин рассказал, как проводил операцию на толстом кишечнике у одного из своих лучших друзей. Во время операции врачи увидели, что рак распространился по всему кишечнику. У Колдуэлла дрогнул голос, когда он произнес: «Мы попадаем туда, когда лошадь уже выбежала из конюшни». Вспомнив обо всех проведенных им хирургических операциях на молочной железе, удалениях опухоли и мастэктомиях, он выразил свое отвращение к идее «обезображивания человека, если при этом ты не увеличиваешь его шансы на выздоровление».

Дальше он немного посамоедствовал: «Какой будет моя эпитафия? Пять тысяч мастэктомий! Я обезобразил больше женщин, чем кто-либо другой в Огайо!» А затем, отбросив сарказм, искренне произнес: «Я думаю, каждый хотел бы покинуть этот мир с мыслью, что, может быть… может быть, ты принес хоть какую-то пользу».

Эссельстин начал изучать литературу, посвященную болезням, которые он обычно лечил. Он прочел популярные работы Джона Макдугалла, который написал ставшую бестселлером книгу о питании и здоровье под названием The McDougall Plan («План Макдугалла»)3. Он ознакомился с научной литературой, в которой проводились сопоставления частоты возникновения болезней и образа жизни в разных странах, а также с исследованием одного врача-патологоанатома из Чикагского университета, показывавшего, что питание с пониженным содержанием жиров и холестерина способствовало лечению атеросклероза у приматов. Он начал понимать, что недуги, от которых так часто страдали его пациенты, были вызваны питанием, богатым мясом, жирами и продуктами с высокой степенью обработки.

Как упоминалось в главе 5, ему пришла в голову идея о лечении пациентов, страдающих сердечно-сосудистыми заболеваниями, при помощи растительной диеты с пониженным содержанием жиров, и в 1985 г. он обратился к главе Кливлендской клиники, чтобы обсудить возможность проведения исследования. Руководство клиники возразило, что никем никогда не была доказана возможность лечения сердечно-сосудистых заболеваний при помощи питания. Тем не менее Эссельстин знал, что он на верном пути, и несколько лет скрытно проводил исследование. Опубликованная им работа, основанная на изучении 18 пациентов, страдающих сердечно-сосудистыми заболеваниями, показала наиболее радикальное излечение такого рода болезней за всю историю медицины – при помощи растительной диеты с пониженным содержанием жиров и минимальной дозировкой лекарств, понижающих уровень холестерина в крови.

Эссельстин больше всех преуспел в лечении сердечно-сосудистых заболеваний при помощи питания, и у него имелись научные данные, подтверждавшие его правоту. Однако это было нелегко. Вместо того чтобы признать его героем, некоторые представители медицинских кругов предпочли бы, чтобы он исчез. Во время превращения Эссельстина из врача высокого уровня, как он сам себя называл, «крутого, классного хирурга» в сторонника правильного питания его за спиной прозвали Доктором Капустой.



Смелая задача

В этой истории примечательно, что человек, достигший вершин в весьма уважаемой профессии, отважился попробовать нечто новое, преуспел в этом и сразу же почувствовал отчуждение влиятельных медицинских кругов. Отойдя от стандартных методов лечения, он поставил под угрозу статус-кво.

Одни коллеги Эссельстина осуждали его методы, называя их слишком экстремальными. Другие только отмахивались: «Я думаю, исследования в этой сфере не слишком убедительны», что абсурдно, учитывая глубину и масштабы проведенных научных работ, опытов на животных и интервенционных исследований. Третьи говорили: «Хорошо, но ведь никто не захочет так питаться. Я даже не могу убедить своих пациентов бросить курить». Эссельстин на это отвечал: «Что ж, у вас просто было недостаточно практики. Это требует не меньше опыта и знаний, чем проведение шунтирования. У меня на то, чтобы убедить пациента, уходит три часа». И напоминал также о добросовестности, которая требуется для постоянного диспансерного наблюдения и мониторинга состояния здоровья пациента. Один пациент сказал своему кардиологу, что хотел бы встретиться с Эссельстином и присоединиться к его программе правильного питания. На это кардиолог ему ответил: «Послушайте меня. Ваша болезнь неизлечима». А вы-то, наверное, думали, что врачи с бо́льшим энтузиазмом походят к лечению пациентов!

Говоря о врачах и их нежелании рекомендовать пациентам питание цельными растительными продуктами, Эссельстин объясняет: «Не стоит огорчаться. Это не злые люди. [В Кливлендской клинике] 60 кардиологов, и некоторые из них втайне согласны с моими методами, но они опасаются признать это открыто перед начальством».

Эссельстин не избежал огорчений. Когда он впервые предложил лечить сердечно-сосудистые заболевания при помощи правильного питания, коллеги с осторожностью восприняли эту идею. Эссельстин полагал, что их отношение объяснялось тем, что тогда не было достаточно убедительных научных доказательств эффективности лечения сердечно-сосудистых заболеваний у людей путем диеты. Однако позднее были опубликованы результаты беспрецедентно успешных научных исследований в этой области, включая исследование самого Эссельстина. Их данные были убедительны, глубоки и непротиворечивы, но идею Эссельстина по-прежнему не желали воспринимать:
«Вот, к примеру, кардиолог, который знает все о бета-блокаторах, об антагонистах кальция, о том, как вводить катетер в ваше сердце и надувать там баллоны, о том, как проводить операции при помощи лазера или операции стентирования, при этом не убивая пациента, – это очень сложно. Вокруг медсестры, выключается свет, и все так мелодраматично. Что-то вроде: “О боже, доктор надувает баллон у него в голове!” Самомнение этих людей огромно. А затем приходит кто-то и говорит: “Знаете, я думаю, мы можем лечить брюссельской капустой и брокколи”. Врач отвечает: “ЧТО? Я это изучал и зарабатываю на этом неплохие деньги, а ты хочешь все у меня отнять?”»
Затем, когда появляется человек, который действительно лечит людей при помощи брюссельской капусты и брокколи, как это делал Эссельстин, и получает лучшие результаты, чем при приеме любых других лекарств и применении любых известных процедур, вы внезапно понимаете, что этот метод, бесспорно, эффективнее, чем 99 % используемых на сегодня методов лечения. Подводя итог, Эссельстин замечает:
«Предполагается, что кардиологи – эксперты в лечении сердечно-сосудистых заболеваниях, и тем не менее они не умеют лечить эти болезни, а когда это осознают, то переходят к обороне. Они могут лечить симптомы, облегчать аритмию, проводить хирургическое вмешательство, но они не знают, как быть с болезнью, которая поддается лечению только при помощи правильного питания… Представьте себе, что диетолог учит кардиохирурга!»
Как обнаружил Эссельстин, сама фраза о том, что пациенты могут контролировать собственное здоровье, для многих звучит как вызов. В конце концов, этих экспертов учили быть «источниками» лечения и здоровья. «Очень сложно, – говорит Эссельстин, – примириться с тем, что пациент может быть гораздо энергичнее и активнее, а его здоровье – находиться в большей безопасности очень долго, и всего этого пациент способен добиться самостоятельно». Несмотря на все используемые врачами устройства, технологии, практические навыки и знания, ничто не может быть эффективнее правильного образа жизни.

Эссельстин тут же подчеркивает, что врачи не злодеи, участвующие в некоем заговоре:


«Единственные люди, которым нравятся перемены, – новорожденные младенцы, и это естественно, такова человеческая природа. Куда бы вы ни отправились, вы обнаружите, что 99 % населения там питается неправильно. Статистика против вас, и для 99 % очень трудно посмотреть на тех, кто входит в 1 %, и признать: ”Ну да, они правы, а мы все ошибаемся”».
Еще одно препятствие – недостаток знаний о питании у терапевтов. Эссельстину доводилось иметь дело с врачами, невежественными в этой области, и у него сложилось впечатление, что «незнание терапевтов о том, что сердечно-сосудистые заболевания поддаются лечению, очень пугает. Интересно, какую литературу они читают?»

Зачастую терапевты знают лишь стандартные методы лечения: таблетки и процедуры. «Что нам может предложить медицина XX века? – задается вопросом Эссельстин. – У нас есть пилюли и процедуры. Правильно?» Он наклоняется ко мне и с легкой усмешкой, словно собирается сказать, что король-то голый, произносит: «Но никто никогда не говорит: “Может быть, мы должны остановить болезнь? ”» Как показывает опыт Эссельстина, лечение болезни не вписывается в общепринятое положение вещей.



Недостаток знаний

Статус-кво в медицине во многом сохраняется благодаря медикаментозным и хирургическим методам лечения, при этом мало внимания уделяется питанию и образу жизни. Врачи почти ничего не знают о питании и его взаимосвязи со здоровьем. В 1985 г. Национальный научно-исследовательский совет США финансировал подготовку доклада экспертным советом, который изучал количество и качество образования в сфере питания в американских медицинских вузах4. Заключение экспертного совета было вполне ясным: «Совет пришел к выводу, что учебные программы в области питания в медицинских вузах США по большей части не соответствуют текущим и будущим потребностям медицинской профессии»4. В таком выводе не было ничего нового. Как отметили эксперты, в 1961 г. «Совет по пищевым продуктам и питанию Американской медицинской ассоциации сообщал, что в медицинских вузах США вопросы питания “не получают достаточного внимания, признания и поддержки”»4, 5. Иными словами, более 40 лет назад врачи сами говорили, что их обучение в области питания было недостаточным. К 1985 г. ничего не изменилось, и вплоть до настоящего времени продолжают публиковаться статьи о недостатке обучения вопросам питания в медицинских вузах6, 7.

Эта ситуация опасна. Обучения врачей вопросам питания не просто недостаточно – его почти нет. В 1985 г. Национальный научно-исследовательский совет США обнаружил, что в программу терапевтов входит в среднем лишь 21 академический час (около двух кредит-часов15), посвященный проблемам питания, на все четыре года медицинского образования4. В большинстве же вузов, участвовавших в опросе, вопросам питания отводилось менее 21 часа занятий, то есть от одного до двух кредит-часов. Для сравнения: студент в Корнелльском университете, специализирующийся на питании, получает от 25 до 40 кредит-часов обучения, или около 250–500 академических часов; у дипломированных диетологов более 500 часов занятий.

Дальше – хуже. Бо́льшая часть этих занятий проводится на первом курсе медицинских вузов и входит в прочие базовые научные курсы. Например, в базовом курсе биохимии могут рассматриваться метаболизм питательных веществ и (или) биохимические реакции с участием определенных витаминов и минералов. Иными словами, вопросы питания часто преподаются без связи с проблемами здоровья, такими как ожирение, рак, сахарный диабет и т. д . В связи с опубликованным в 1985 г. правительственным докладом президент Американской ассоциации студентов-медиков Уильям Касслер пишет8:


«В основном вопросы питания в официальной учебной программе – часть других курсов. Как обычно утверждается, преподавание соответствующих тем происходит в рамках курсов биохимии, физиологии и фармакологии. Слишком часто в этих курсах вопросы питания затрагиваются лишь бегло, при этом акцент делается на главной дисциплине курса. Можно прослушать такой курс и даже не понять, что в нем были затронуты вопросы питания (курсив мой. – К. К.). Когда вопросы питания преподаются теми, чьи интересы, знания и опыт лежат в другой сфере, это просто неэффективно».
Но все на самом деле еще хуже! Когда обучение вопросам питания происходит в связи с проблемами общественного здоровья, догадайтесь, кто обеспечивает учебные материалы для этих целей? Институт Dannon, Совет по питанию яйцами, Национальная ассоциация животноводов, Национальный совет по молочному животноводству, Nestlé Clinical Nutrition, Wyeth-Ayerst Laboratories, Bristol-Myers Squibb Company, Baxter Healthcare Corporation и другие организации объединили усилия, чтобы создать программы «Питание в медицине» и «Инициатива по формированию медицинской учебной программы по питанию»9, 10. Как вы думаете, будет ли эта «звездная» команда производителей животных продуктов и фармацевтических препаратов выносить объективные суждения и предлагать схемы оптимального питания в условиях, когда научные данные свидетельствуют о том, что наиболее полезная для здоровья – диета, основанная на цельных растительных продуктах, которая минимизирует потребность в лекарствах? Или, может быть, она попытается защитить привычное для стран Запада питание, где центральное место в рационе занимает мясо и каждый рассчитывает купить в аптеке таблетку от любой болезни? Эта организация разрабатывает учебные программы по вопросам питания, включая учебные компакт-диски, а затем бесплатно распространяет их в медицинских вузах. В конце 2003 г. эти учебные программы использовали 112 медицинских вузов11. Согласно информации, размещенной на сайте организации, «планируется разработать версии программ для студентов, изучающих вопросы питания, продолжающих медицинское образование и других аудиторий, состоящих из профессионалов-медиков» (www.med.unc.edu/nutr/nim/FAQ.htm#anchor197343).

Молочная промышленность также финансирует исследования в области питания в медицинских вузах12 и спонсирует «престижные» премии13, 14. Эти усилия показывают, что промышленность готова действовать в своих корыстных целях, как только предоставляется такая возможность.

Не стоит думать, что ваш врач знает больше о питании и его влиянии на здоровье, чем ваши соседи или коллеги. Сейчас врачи, не имеющие достаточной подготовки в области питания, прописывают молоко и питательные коктейли на основе сахара диабетикам, страдающим избыточным весом; диету с высоким содержанием мяса и жиров пациентам, стремящимся сбросить вес, и дополнительное молоко тем, кто страдает остеопорозом. Вред здоровью из-за невежества врачей в вопросах питания ошеломляет .

Очевидно, в медицинском образовании недостаточно «педагогов-врачей, ориентированных на лечение при помощи правильного питания». В ходе недавнего исследования выяснилось, что «нехватка педагогов-врачей, обучающих лечению при помощи правильного питания, вероятно, служит главным препятствием к популяризации среди населения правильного питания»12. Предполагаю, что сложная ситуация с педагогами-врачами, пропагандирующими правильное питание, возникла потому, что их поиск и прием на работу не приоритет. Никто не знает этого лучше, чем Джон Макдугалл.



Вызов, брошенный доктором Макдугаллом

Джон Макдугалл выступает в защиту питания цельными растительными продуктами дольше, чем любой другой известный мне практикующий врач. Он написал 10 книг, причем некоторые из них разошлись полумиллионными тиражами. Он обладает феноменальными знаниями в области питания и здоровья, превышающими знания всех врачей, с которыми я когда-либо сталкивался, и моих коллег в академической среде, специализирующихся на вопросах питания. Мы недавно встречались у него дома в Северной Калифорнии, и он показал мне четыре или пять металлических шкафов, выстроившихся вдоль стены его кабинета. Вряд ли в стране найдется много людей, чья коллекция научной литературы по вопросам питания и болезней могла бы поспорить с коллекцией Макдугалла, и, что самое главное, Джон очень хорошо в ней ориентируется. Для него обычное дело – проводить пару часов в день в интернете за просмотром самых свежих статей в научных журналах. Если кого-то в образовательной среде и можно назвать идеальным «педагогом-врачом, ориентированным на лечение при помощи правильного питания», то это Джон Макдугалл.

В детстве Джон ел жирную пищу, типичную для западных стран. По его словам, в день у него было четыре праздника: Пасха на завтрак, День благодарения в обед, Рождество на ужин и день рождения во время десерта. Это не прошло для него даром, и, когда ему было 18, через несколько месяцев после поступления в колледж, у Джона случился инфаркт миокарда. Выздоровев и начав по-новому ценить жизнь, он стал круглым отличником, а затем окончил медицинский вуз в Мичигане и интернатуру на Гавайях. Практику он проходил на Большом острове на Гавайях, где лечил тысячи пациентов, из которых одни недавно эмигрировали из Китая или с Филиппин, а другие были китайцами или филиппино-американцами в четвертом поколении.

Именно там Джон стал несчастлив как врач. Многие проблемы со здоровьем у его пациентов возникли в результате хронических заболеваний, таких как ожирение, сахарный диабет, онкологические и сердечно-сосудистые заболевания и артрит. Джон лечил их так, как его учили, используя стандартные комбинации таблеток и процедур, но очень немногие выздоравливали. Их хронические болезни не исчезали, и Джон быстро понял, что он как врач серьезно ограничен в возможностях. Он начал узнавать кое-что еще, изучая своих пациентов: представители первого и второго поколения иммигрантов из Азии, которые питались более традиционной, характерной для азиатских стран пищей из риса и овощей, были в хорошей форме, активны и энергичны и не страдали от хронических болезней, поражавших других пациентов Джона. Американцы азиатского происхождения в третьем и четвертом поколении полностью перенимали западные привычки в питании и страдали от ожирения, сахарного диабета и других хронических заболеваний. На примере своих пациентов Джон стал понимать, как важно правильное питание для поддержания здоровья.

Поскольку ему не удавалось вылечить людей и таблетки и процедуры не помогали, он решил, что ему нужно повысить квалификацию, и стал участником программы для выпускников медицинских вузов (резидентура) в Королевском медицинском центре в Гонолулу. Именно там он получил общее представление о границах, устанавливаемых влиятельными медицинскими кругами, и о том, как медицинское образование формирует взгляды врачей.

Джон вступил в эту программу, надеясь усовершенствовать свои методы лечения таблетками и процедурами, чтобы стать более квалифицированным врачом. Но понаблюдав за тем, как опытные доктора лечат пациентов при помощи таблеток и процедур, Джон понял, что они работают не эффективнее его самого . Их пациенты не только не выздоравливали – им становилось хуже. Джон понял: что-то не так с системой, а не с ним, и занялся изучением научной литературы. Как и Эссельстин, он убедился, что диета, основанная на цельных растительных продуктах, способна не только предотвращать болезни, от которых страдали пациенты, но и лечить их. Эта идея, как выяснилось позже, была без восторга воспринята его преподавателями и коллегами.

В такой обстановке лечение при помощи правильного питания считалось шарлатанством. Джон спрашивал: «Оказывает ли питание какое-либо воздействие на сердечно-сосудистые заболевания?», и его коллеги отвечали ему, что результаты научных исследований в этой области противоречивы. Он продолжал читать научную литературу и консультироваться с коллегами, но это приводило его в еще большее замешательство. «Когда я читал литературу, – рассказал он мне, – то не видел там никаких противоречий. Там все было сказано предельно ясно». За все эти годы Джон начал понимать, почему так много терапевтов заявляли о противоречивости вопросов питания: «Ученый сидит за завтраком, и в одной руке у него газета, где сказано, что холестерин губительно действует на артерии, а в другой – вилка, на которую наколоты яйца и бекон, и он говорит: “Здесь что-то непонятно. Я в замешательстве”. В этом-то и заключается противоречие. Только и всего».

Макдугалл рассказывает, как ему довелось разговаривать с 38-летним мужчиной и его женой после того, как муж пережил второй инфаркт миокарда. Будучи врачом-стажером (а не основным лечащим терапевтом), он поинтересовался у пациента, что тот намерен делать, чтобы избежать третьего, смертельного инфаркта: «Вам тридцать восемь лет, у вас прекрасная молодая жена, пятеро детей. Что вы намерены предпринять, чтобы не оставить жену вдовой и детей без отца?» С отчаянием и разочарованием в голосе мужчина ответил: «Ничего. Я не пью, не курю, занимаюсь физическими упражнениями. Соблюдаю диету, которую предписал мне мой диетолог после последнего инфаркта. Больше я ничего не могу сделать».

Джон рассказал этой паре то, что узнал о правильном питании. Он предположил, что этот мужчина может излечиться, если будет есть здоровую пищу. Пациент и его жена с воодушевлением восприняли эту новость. Джон долго беседовал с ними и покинул палату с чувством удовлетворения. Он наконец кому-то помог, выполнил свою задачу.

Он радовался пару часов. Затем его вызвал к себе главврач. Главврач поистине вершит судьбы стажеров. Увольняя стажера, он не только оставляет человека без работы, но и ставит крест на его дальнейшей карьере. Воодушевленные супруги поделились со своим терапевтом тем, что они только что узнали. Терапевт сказал им, что это все неправда, и незамедлительно доложил о словах Джона главврачу.

Главврач провел со стажером серьезную беседу. Джон помнит, как главврач сказал ему, что он «значительно превысил свои полномочия и должен серьезно относиться к медицине и выбросить из головы всю эту чушь по поводу питания, которое никак не связано с болезнью». Из слов главврача было ясно, что на карту поставлена работа Джона и его профессиональные перспективы. Поэтому Джон прикусил язык до тех пор, пока не получил образование.

В день, когда Джон окончил обучение, между ним и главврачом состоялась финальная беседа. Макдугалл вспоминает, что это был умный человек с добрым сердцем, но он слишком привык к сложившемуся положению дел. Главврач усадил его и сказал: «Джон, я думаю, ты хороший врач. Я хочу, чтобы ты это знал. И хочу, чтобы ты знал, что мне нравится твоя семья. Именно поэтому я и собираюсь тебе это сказать. Меня беспокоит, что ты умрешь голодной смертью из-за своих безумных идей, связанных с питанием. Ты добьешься того, что твоими пациентами будет лишь горстка бомжей и хиппи».

Джон помолчал немного, собираясь с мыслями, а затем ответил: «Возможно, это и так. Значит, мне придется умереть голодной смертью. Я не могу прописывать таблетки и хирургические операции, которые не приносят пользы. К тому же, по-моему, вы ошибаетесь. Не думаю, что это будут бомжи и хиппи. Это будут успешные люди, многого добившиеся в жизни. Они зададут себе вопрос: “Я достиг таких больших успехов, так почему же я такой толстый?”» Джон взглянул на круглый живот главврача и продолжил: «Они спросят себя: “Если я так успешен, почему же я не могу контролировать свое здоровье и свое будущее?” Они прислушаются к моим советам и поверят мне».

Джон получил высшее медицинское образование, и при этом у него был всего один час занятий, посвященных питанию, на котором рассматривалось использование детских смесей. Он на собственном опыте убедился в правоте исследований, свидетельствующих о вопиюще недостаточном обучении терапевтов по вопросам питания.



Подсевшие на лекарства

Макдугалл затронул еще одну важную причину, по которой он утратил доверие к профессиональной медицине: ее связь с фармацевтической промышленностью. Медицинское образование и фармацевтическая промышленность уже довольно давно тесно взаимосвязаны. Джон отметил глубину этой проблемы и коррумпированность образовательной системы:

«Проблема с нашими врачами начинается с их образования. Вся система финансируется фармацевтической промышленностью, начиная с образования и заканчивая исследованиями. Это происходит с первого дня обучения. Влияние фармацевтической промышленности прослеживается во всех сферах деятельности медицинских вузов».

Макдугалл не одинок в своей критике партнерских отношений между влиятельными медицинскими кругами и фармацевтической отраслью. Многие известные ученые опубликовали язвительные замечания о том, насколько коррумпированной стала система. Наиболее часто обращается внимание на следующие моменты:

• Фармацевтическая промышленность втирается в доверие к студентам-медикам при помощи бесплатных подарков, включая питание, развлечения и путешествия; образовательных мероприятий, в том числе лекций, которые мало чем отличаются от рекламы фармацевтических препаратов, и конференций, на которых докладчики ведут себя почти как представители фармацевтических компаний15–17.

• Выпускники медицинских вузов (врачи-стажеры) и другие врачи на самом деле меняют свои предпочтения, когда выписывают рецепты на основе информации, полученной от коммерческих представителей фармацевтических фирм18–20, даже несмотря на то, что эта информация известна как «чрезмерно позитивная, в результате чего врачебные предписания становятся менее адекватными»17, 21, 22.

• Ученые и преподаватели в сфере медицины просто выполняют заказы фармацевтической отрасли. Это происходит, поскольку: подготовкой и организацией исследования нередко занимаются не ученые, а фармацевтические компании, что позволяет им влиять на ход и результаты исследования23, 24; ученые могут непосредственно владеть долей акций в фармацевтической компании, чью продукцию они изучают15, 25; фармацевтическая компания может заниматься сбором и сортировкой исходных данных, а затем лишь выборочно предоставлять их ученым23, 26; фармацевтическая компания может иметь право вето на публикацию результатов исследований, а также сохранять за собой право редактировать любые научные публикации по результатам проведенного исследования23, 25, 27; фармацевтическая компания может нанять коммуникационное агентство для написания научной статьи, а затем найти ученых, которые согласятся с тем, чтобы их упомянули в качестве авторов уже готовой работы26.

• Ведущие научные журналы почти превратились в инструменты маркетинга для фармацевтических компаний. Бо́льшая часть доходов главных научных журналов обеспечивается за счет рекламы фармацевтической продукции. Они не проверяют как следует достоверность рекламы, и компании часто делают такие заявления по поводу своей продукции, которые вводят в заблуждение. Наверное, печальнее всего, что большинство исследований клинических испытаний, информация о которых публикуется в журналах, оплачиваются фармацевтическими компаниями, при этом информация о финансовой заинтересованности авторов исследования полностью не раскрывается24.


В последние пару лет широкий общественный резонанс получили скандалы в крупных медицинских центрах, подтверждающие правоту этих обвинений. В одном из случаев на исследовательницу было оказано значительное давление как со стороны фармацевтической компании, так и со стороны руководства ее университета, после того как она обнаружила, что изучаемый препарат оказывает серьезное побочное действие и утратил свою эффективность27. В другом случае ученый, публично высказавшийся о возможном побочном действии антидепрессантов, потерял работу в Торонтском университете26. И таких примеров очень много.

Марсия Энджелл, бывший редактор журнала New England Journal of Medicine, написала едкую статью под названием «Академическая медицина выставлена на продажу?»15. Вот что в ней говорится:


«Связи между исследователями-клиницистами и промышленностью не ограничиваются лишь поддержкой в виде предоставления грантов, они проявляются во многих других финансовых аспектах. Ученые оказывают консультационные услуги компаниям, чью продукцию они исследуют, становятся членами консультативных советов и комитетов, выступающих с публичными заявлениями, участвуют в соглашениях о патентах и роялти, дают согласие на использование своих имен в списке авторов статей, которые за них пишут заинтересованные компании, продвигают употребление медикаментов и медицинских технических устройств на спонсируемых компаниями симпозиумах и позволяют заваливать себя дорогостоящими подарками и оплачивать роскошный отдых. Многие также владеют долей в этих компаниях».
Далее Энджелл замечает, что финансовые связи часто «служат причиной необъективности как при проведении исследований, так и при обнародовании их результатов».

По сравнению с предоставлением недостоверных результатов исследований еще опаснее то, что признаются имеющими право на существование и получают финансирование только исследования медикаментов. Изучение причин возникновения заболеваний и лечения без использования медикаментов даже не упоминается в медицинском образовании. Например, ученые могут отчаянно пытаться найти средство для лечения симптомов ожирения, но не желают тратить время и деньги на обучение людей тому, как вести более здоровый образ жизни. Энджелл пишет15:


«Что касается образования, студенты-медики и семейные врачи, находясь под постоянным влиянием представителей промышленности, привыкают полагаться на медикаменты и технические устройства в большей степени, чем следовало бы (здесь и далее в цитате курсив мой. – К. К.). Как очень часто обращают внимание критики медицины, молодые терапевты привыкают к мысли, что от каждой проблемы есть таблетка (и представитель фармацевтической компании, который о ней расскажет). Они также привыкают получать подарки и услуги от промышленников, которые используют эти знаки внимания, чтобы повлиять на дальнейшее образование начинающих врачей. Академические медицинские центры, становясь форпостами исследований в интересах фармацевтической промышленности, только способствуют тому, что медикаментам и техническим устройствам придается чрезмерное значение».
Возможно ли, чтобы в такой обстановке непредвзято и честно уделялось внимание питанию? И хотя болезни, наши главные «убийцы», можно предотвратить и даже излечить при помощи правильного питания, услышите ли вы когда-нибудь об этом от своего врача? Нет, пока в наших медицинских вузах и больницах ничего не изменится. Нет, пока ваш врач не поймет, что стандартные методы лечения неэффективны, и не решит потратить время на самообразование по вопросам правильного питания. А на это редко кто идет.

Ситуация настолько плачевна, что Джон Макдугалл признался: «Я уже не понимаю, чему можно верить. Когда я читаю газету, где сказано, что врач должен давать своим пациентам бета-блокаторы и ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента, которые представляют собой две разновидности лекарственных препаратов для больных сердечно-сосудистыми заболеваниями, то не знаю, правда ли это. Я действительно не уверен, правда ли это, потому что [исследования лекарств] настолько необъективны ».

Как вы думаете, связаны ли между собой приведенные ниже газетные заголовки?
«Медицинские вузы сообщают о конфликте интересов в сфере исследований» (между фармацевтическими компаниями и учеными).28

«По данным исследования, стремительно увеличивается применение прописанных детям лекарств»29.

«Исследование показало: многие рекомендации разрабатываются врачами, связанными с компаниями»30.

«Применение лекарств, предписанных врачами, обходится дорогой ценой: миллионы людей стали жертвами токсических реакций»31.


Предвзятая медицинская практика дорого нам обходится. В недавнем исследовании было обнаружено, что каждое пятое новое лекарство впоследствии получит так называемое предостережение в черной рамке16. Это означает, что проявляются ранее неизвестные неблагоприятные эффекты от лекарства, которые могут привести к смерти или серьезным проблемам со здоровьем, или же что оно будет отозвано с рынка в течение 25 лет после начала продаж32. 25 % всех новых медикаментов оказывает серьезное неизвестное побочное действие.

Судьба доктора Макдугалла

Когда Джон Макдугалл завершил свое высшее медицинское образование, то открыл практику на гавайском острове Оаху. Он начал писать книги о питании и здоровье и стал известен всей Америке. В середине 1980-х гг. с Джоном связались представители больницы Св. Елены, которая находится в Напа-Вэлли, штате Калифорния, и поинтересовались, не хочет ли он занять должность в их медицинском центре. Это была больница адвентистов седьмого дня; если вы помните из главы 7, в этом учении поощряется переход на вегетарианскую диету (хотя последователи учения потребляют молочные продукты в количестве, превышающем средний уровень). Это была слишком хорошая возможность, чтобы ее упускать, и Джон покинул Гавайи и направился в Калифорнию.

Он провел в больнице Св. Елены много плодотворных лет. Обучал вопросам питания и рекомендовал переход на здоровое питание при лечении больных пациентов, что ему удавалось необычайно успешно. Лечил более 2000 тяжело больных пациентов, и за 16 лет на него ни разу не подавали в суд и даже ни разу не написали претензию. Наверное, еще важнее то, что Джон видел, как его пациенты выздоравливают. Все это время он продолжал публиковать свои работы, поддерживая репутацию. Но постепенно начал понимать: что-то изменилось по сравнению с тем, что было, когда он только прибыл в больницу. Его недовольство росло.

Позже он так отозвался об этих годах: «Я просто не видел перед собой никаких перспектив. В программе участвовали 150–170 человек в год, и это было все. Это количество не увеличивалось. Я не получал поддержки от больницы, и приходилось преодолевать многочисленные административные препоны».

У него начали вспыхивать небольшие конфликты с другими врачами больницы. В какой-то момент у кардиологического отделения появились возражения по поводу методов Макдугалла в лечении. В ответ Джон предложил им: «Давайте я буду отправлять каждого из моих пациентов, страдающих сердечно-сосудистыми заболеваниями, к вам для повторной консультации, если вы, в свою очередь, будете отправлять своих пациентов ко мне». Это было вполне разумно, но они не согласились. В другой раз Джон направил одного из пациентов к кардиологу, а тот ошибочно сказал больному, что ему необходимо шунтирование. После пары таких инцидентов Джон увеличил число своих пациентов до предельно возможного. Наконец Джон позвонил кардиологу, после того как тот рекомендовал хирургическое вмешательство другому его пациенту, и сказал: «Я хочу поговорить с вами и пациентом. Мне бы хотелось обсудить научную литературу, на основании которой вы дали такую рекомендацию». Кардиолог отказался это сделать, на что Джон возразил: «Почему нет? Вы только что порекомендовали этому парню открытую операцию на сердце! И собираетесь взять с него 50 000 или 100 000 баксов. Почему мы не можем это обсудить? Вам не кажется это несправедливым по отношению к пациенту?» Кардиолог ответил, что обсуждение лишь приведет пациента в замешательство. Это был последний раз, когда он рекомендовал хирургическую операцию на сердце пациентам Макдугалла.

Тем временем ни один из других врачей больницы никогда не отправлял своих пациентов к Джону. Ни разу. Они отправляли к нему своих жен и детей, но ни разу своих пациентов. По мнению Джона, причина заключалась в следующем:


«Их беспокоило то, [что произойдет], когда пациенты придут ко мне, и то, что действительно случалось каждый раз, когда пациенты обращались ко мне сами. Они приходили с сердечно-сосудистыми заболеваниями, повышенным артериальным давлением или сахарным диабетом. Я рекомендовал им соблюдать диету, и у них отпадала нужда в лекарствах, а их медицинские показатели нормализовались. Они говорили своему врачу: “Что за чушь я слышал от вас раньше? Почему вы позволяли мне страдать, тратить деньги, почти умереть, если все, что мне было нужно, – это овсянка?” Врачи не хотели этого слышать».
Между Джоном и его коллегами в больнице возникали и другие трения, но последней каплей стала программа Роя Суонка по лечению рассеянного склероза, о которой упоминалось в главе 9.

Джон связался с Суонком и узнал, что тот вскоре собирается уходить на пенсию. Долгое время он знал и уважал этого врача и предложил объединить его программу по лечению рассеянного склероза со своей медицинской практикой в больнице Св. Елены, сохранив ее название в честь Суонка. Тот, к великой радости Джона, согласился. Как говорил Джон, эта программа прекрасно вписывалась в медицинскую практику больницы Св. Елены по четырем причинам:

• она согласовывалась с принципом адвентистов: лечением болезней при помощи питания;

• она позволяла помочь людям, которые в этом нуждались;

• она привела бы к удвоению числа их пациентов, что помогло бы расширить программу;

• себестоимость программы была почти нулевой.


Вспоминая об этом, Макдугалл говорит: «Можно ли было придумать хотя бы одну причину этого не делать? Это [было] само собой разумеющимся!» Поэтому он пришел с этим предложением к заведующей отделения, в котором работал. Она ответила, что, по ее мнению, больнице не стоит на это соглашаться: «Не думаю, что нам в данный момент действительно необходимо внедрение новых программ». Ошарашенный Джон попросил: «Пожалуйста, объясните почему. Для чего нужна больница? Для чего мы здесь? Я думал, для того, чтобы лечить больных людей».

Ответ заведующей отделением был потрясающим: «Конечно, это так, но люди, страдающие рассеянным склерозом, не самые желанные пациенты. Вы сами мне говорили, что большинству невропатологов не нравится лечить таких больных». Джон не мог поверить услышанному. После напряженной паузы он сказал:


«Подождите минуту. Я врач. Здесь больница. Насколько мне известно, наша задача заключается в том, чтобы облегчить страдания пациентов. Эти люди больны. Если другие врачи не могут помочь им, это не значит, что и мы не можем. Научные доказательства свидетельствуют о том, что это в наших силах. Я успешно лечу тех, кто нуждается в моей помощи, и это – больница. Вы не могли бы мне объяснить, почему мы не хотим помочь этим пациентам?»
Он добавил:
«Я хотел бы поговорить с главным врачом больницы. Попытаюсь объяснить ей, для чего нужна эта программа, почему она нужна больнице и почему в ней нуждаются пациенты. Прошу вас организовать нашу встречу».
Но беседа с главным врачом оказалась не менее сложной. Джон обсудил сложившуюся ситуацию со своей женой. Ему предстояло через пару недель продлить контракт с больницей, и он принял решение этого не делать. Он тепло попрощался с коллегами и по сей день не испытывает никакой личной обиды. Он просто объясняет, что у них были разные цели в жизни. Макдугалл предпочитает вспоминать больницу Св. Елены как добрый дом, которым она для него была на протяжении 16 лет, но она также являлась учреждением, «связанным с деньгами фармацевтических компаний».

Сегодня17 Макдугалл, поддерживаемый своей семьей, руководит весьма успешной программой «лечения при помощи правильного образа жизни», ведет популярный новостной блог, доступный для всех желающих (www.drmcdougall.com), организует групповые путешествия с бывшими пациентами и новыми друзьями и чаще занимается виндсерфингом, когда в бухте Бодега поднимается ветер. Этот врач, обладающий обширными знаниями и высокой квалификацией, мог бы помочь миллионам людей улучшить здоровье. Коллеги никогда не подвергали сомнению его достоинства как специалиста, и тем не менее официальная медицина не нуждается в его услугах. Ему постоянно об этом напоминают:


«Ко мне приходят пациенты, страдающие ревматоидным артритом. Они передвигаются в инвалидных колясках, не могут даже повернуть ключ зажигания в своем автомобиле. Я начинаю их лечить, и три или четыре недели спустя они идут к своему врачу. Они крепко пожимают его руку. Врач восклицает: “Прекрасно!” Взволнованный пациент отвечает: “Я хочу рассказать вам, что сделал. Я обратился к Макдугаллу, изменил питание и излечил артрит”. Врач отвечает: “О боже, это великолепно. Что бы вы ни делали, продолжайте и потом приходите ко мне”. Ответ всегда именно такой. Они не говорят: “Пожалуйста, расскажите мне, что вы сделали, чтобы я порекомендовал это другим пациентам”. Они говорят: “Что бы вы ни делали, это великолепно”. Если пациент начинает рассказывать, что перешел на вегетарианскую диету, врач перебивает его: “Хорошо, замечательно, вы по-настоящему сильная личность. Большое спасибо, увидимся позже”. Нужно выпроводить пациента из кабинета как можно быстрее. Это опасно… очень опасно».

Награда Эссельстина

Вернувшись в Огайо, Эссельстин прекратил заниматься хирургией в июне 2000 г. и занял должность консультанта по профилактической кардиологии в отделении общей хирургии в Кливлендской клинике. Он продолжает исследования и посещает своих пациентов. Он проводит у себя дома трехчасовые консультации новым пациентам, страдающим сердечно-сосудистыми заболеваниями, знакомит их с полученными в ходе исследований научными доказательствами и угощает вкусной, безопасной для сердца едой. Кроме того, он читает лекции по всей стране и за рубежом.

В марте 2002 г. Эссельстин и его жена Энн, дедушка которой основал Кливлендскую клинику, написали письмо заведующему кардиологическим отделением и главному врачу этой больницы. В начале письма они сказали, что гордятся репутацией клиники и высоким профессионализмом ее врачей, а также проводимыми в ней инновационными хирургическими процедурами, но заметили, что хирургические методы – и это общепризнанный факт – никогда не помогут справиться с эпидемией сердечно-сосудистых заболеваний. Эссельстин официально предложил организовать программу питания, цель которой – прекратить развитие, а также излечить сердечно-сосудистые заболевания при помощи правильного питания в отделении профилактической кардиологии. Эта программа в точности воспроизводила бы его собственную и курировалась бы квалифицированными медсестрами и фельдшерами. В идеале ею мог бы руководить молодой терапевт, страстно увлеченный этой идеей. Предполагалось, что каждому пациенту Кливлендской клиники, страдающему сердечно-сосудистыми заболеваниями, предложат возможность предотвратить дальнейшее развитие, а также излечить болезни при помощи правильного питания, причем стоимость такого лечения будет очень низкой, рисков не будет, а контроль над здоровьем вновь вернется в руки пациентов.

Вероятно, вы думаете, что, коль скоро представилась возможность помочь больным и один из самых уважаемых людей в стране был готов предложить свою помощь, больница немедленно ухватилась за этот шанс. Однако притом что Эссельстин несколько десятков лет был одним из ведущих хирургов Кливлендской клиники, притом что он начал исследование лечения сердечно-сосудистых заболеваний, которое имело больший успех, чем все прочие проекты, когда-либо осуществлявшиеся в клинике, и притом что он любезно предложил план, который мог помочь вылечить еще больше пациентов, ни главврач больницы, ни заведующий отделением даже не удосужились подтвердить получение его письма. Они не позвонили, не написали. Они просто его проигнорировали.

Прошло семь недель, и Эссельстин позвонил заведующему отделения и главному врачу, но никто не ответил на его звонок. Наконец, после семи звонков главврач подошел к телефону. Этот человек на протяжении многих лет высоко оценивал исследования Эссельстина и, казалось, с энтузиазмом воспринимал их результаты, но теперь он заговорил по-другому. Очевидно, он точно знал, по какому поводу ему звонят, и сказал, что заведующий кардиологическим отделением не хочет принимать предложенную программу. Иными словами, он просто повесил ответственность на другого. Если бы главврач хотел, чтобы программа осуществилась, так бы и произошло вне зависимости от желания заведующего кардиологическим отделением. Эссельстин позвонил заведующему кардиологическим отделением. Тот был резок и груб. Он ясно дал понять, что не заинтересован в предложении.

С тех пор Эссельстин не общался ни с одним из этих врачей, но все еще надеется, что сможет изменить их мнение, поскольку результаты все большего числа исследований подтверждают его слова. Тем временем многие сотрудники клиники до сих пор с энтузиазмом относятся к работе Эссельстина. Многие из них хотели бы более широкого применения его программы, но их полномочия не позволяют на это повлиять. Они огорчены, и те же чувства испытывает Эссельстин, поскольку существующая программа по профилактической кардиологии чудовищна:


«Они продолжают есть мясо, они продолжают есть молочные продукты, и у них нет никаких целевых показателей по снижению уровня холестерина в крови. Все это так неопределенно. Врачи, занимающиеся профилактической кардиологией, очень гордятся, когда им удается замедлить прогрессирование заболевания. Слава богу, речь идет не о раке!»
Интересно, что, как и в случае с Макдугаллом, многие из руководителей клиники, которые сами страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями, обращаются к Эссельстину за лечением и рекомендациями, касающимися образа жизни. Они знают, что его методы эффективны, и сами пытаются присоединиться к его программе. По словам Эссельстина, это может перерасти в весьма любопытный кризис:

«К настоящему времени я уже занимался лечением многих представителей руководства клиники, страдающих ишемической болезнью сердца, – ведущих врачей. Я также лечил многих членов совета попечителей больницы. Один из них знает о наших неудачных попытках внедрить программу в клинике и говорит по этому поводу: “Если пройдут слухи о том, что Эссельстин разработал метод, останавливающий развитие и даже излечивающий данный вид болезней, и использует его в Кливлендской клинике для лечения руководителей и главных попечителей, но ему не разрешается использовать этот метод для лечения обычных людей, это станет поводом для судебного разбирательства”».

Сегодня Эссельстин с помощью своей жены продолжает организовывать консультационные собрания вне клиники, поскольку учреждение, которому он отдал бо́льшую часть своей жизни, не желает принимать его подход к лечению заболеваний при помощи питания, который конкурирует со стандартным набором таблеток и процедур. Летом Эссельстин провел гораздо больше времени, чем обычно, на своей ферме в северной части штата Нью-Йорк, заготавливая сено. Как бы он ни любил размеренную сельскую жизнь, он также был бы рад продолжать помогать больным выздоравливать при содействии Кливлендской клиники. Но ее руководство не позволяет ему этого делать. По-моему, это преступно. Мы, обычные люди, обращаемся к врачам и ложимся в больницу, когда в этом очень сильно нуждаемся. Для врачей непростительно использовать методы, которые заведомо неэффективны, не приводят к излечению и обходятся нам в десятки тысяч долларов. Эссельстин резюмирует:
«Сейчас в клинике практикуются инъекции стволовых клеток для стимулирования роста новых артерий. Разве не легче было бы остановить развитие болезни? Это ужасно, не правда ли? Тот факт, что наше здоровье зависит от людей, которые отказываются верить в очевидное, настолько поразителен и невероятен!»
Как Эссельстина, так и Макдугалла, после того как они добились сенсационных успехов в лечении людей при помощи правильного питания, больше не пускают во влиятельные медицинские круги. Вы можете посмотреть на эту ситуацию с финансовой точки зрения: по словам Колдуэлла и Джона, 80 % доходов больницы Св. Елены и 65 % доходов Кливлендской клиники поступает от лечения сердечно-сосудистых заболеваний традиционными методами, путем хирургического вмешательства. Но дело не только в деньгах. Возможно, причина в психологии: то, что здоровье пациента будет контролировать он сам, а не его врач, воспринимается как угроза; или причина в том, что такая простая вещь, как еда, может быть эффективнее всех таблеток и высокотехнологичных процедур; возможно, дело в отсутствии адекватного образования в области питания; а может быть, во влиянии фармацевтической промышленности. Как бы там ни было, очевидно, что медицина не защищает должным образом здоровье граждан США. Макдугалл растерянно разводит руками и пожимает плечами: «Это не поддается пониманию».



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   24




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет