«Орография и гидрография Центральной Азии» в иранской традиции»

В первом разделе «Орография «Авесты» в пехлевийских источниках» рассматриваются горы. В «Авесте» («Яшт» 19. 7), и в «Бундахишне» (Bd. 9) сообщается, что на земле находится всего 2244 горы. Необходимо отметить, что в обоих источниках приводится лишь некоторая часть названий этих гор. Так, «Замйад-яшт» («Яшт» 19) содержит перечень географических названий, преимущественно гор и рек. Автор гимна перечисляет названия нескольких десятков гор, а в целом в источнике упоминаются названия 54-х гор.

Из списка названий гор «Замйад-яшта» мы можем заключить, что автор придерживался определенного порядка при перечислении гор. Он отмечает те горы, которые он, скорее всего, знает сам. На основании анализа всех данных проведена классификация авестийской орографии по следующему принципу:

– горы, отождествление которых не вызывает сомнения;

– горы, отождествление которых предположительно или является спорным;

– реально существующие горы, но трудно поддающиеся локализации;

– мифические горы.

Если в «Авесте» указаны только названия гор, то в пехлевийских источниках, помимо перечисления гор, – места их расположения и даже исторические области, а также упоминаются имена легендарных героев из «Авесты» и их подвиги, описываемые в «Яштах», посвященных богам, которым эпические герои приносили жертвы. В этом контексте упоминаются и оронимы, а пехлевийская литература продолжает данную традицию.

Сравнительный анализ оронимов «Авесты» и пехлевийских источников и составленная диссертантом таблица позволили сделать следующие выводы:

Из 54-х авестийских гор автор «Бундахишн» упоминает 21 гору, «Дадестан-и Денига» – 3, «Меног-и Храда» – 2, «Задспрама» – 2, «Денкарда» – 2 и в «Пехлевийском Ривоята» – 1.

Авестийские названия гор представлены 21 оронимом в «Бундахишне»: Аснаванд (с таким же названием упоминается в «Задспраме»), Ватгес, Вафроманд, Роишиноманд, Сиёхманд, Апарсин коф, Ушдаштар, Хугари Буланд (с таким же названием упоминается в «Дадестан-и Дениге, «Меног-и Храде» и в «Денкарде»), Харбурз, Кофи Бум, Кофи Зардаз, Кофи Мануш, Васшкафт, Кандрасп, Кангдиз, Раевант, Сичидав, Терак, Усиндам коф, Кондрас и Кофи Арзур (с таким же названием упоминается в «Дадестан-и Дениге»).

Локализация 8 гор не подвергается сомнению. К ним относятся: Аснаванд, Ватгес, Вафроманд, Роишиноманд, Сиёхманд, Апарсин коф, Ушдаштар и Демавенд.

Предположительна или спорна локализация 12-ти оронимов: Хугари Буланд, Харбурз, Кофи Бум, Кофи Зардаз, Кофи Мануш, Васшкафт, Кандрасп, Кангдиз, Раевант, Сичидав, Терак, Усиндам коф.

Трудно поддаются локализации 2 оронима: Кондрас и Кофи Арзур.

К оронимам «Бундахишна», которые не упоминаются в «Авесте», но локализация их определена, или является спорной, относятся: Айрак, Аспарог, Бахттан, Ганавад, Зарин, Кабед-шикафт, Кумиш, Марак, Миён-и Дашт, Равак Бисан, Фрахгар, Чагад-и Даитик, Чино.

К горам, которые автор «Бундахишна» не смог локализовать, относятся: Каф, Бакир, Гесбахт, Мизин.

В результате анализа источников диссертант пришла к выводу, что, по сравнению с «Авестой», географический фон оронимов в пехлевийских источниках расширился. Если проследить порядок перечисления гор в «Замйад-яште» «Авесты», то можно заметить, что, во-первых, составитель этого «Яшта» начинает перечислять названия гор с основных гор – Хара Березаити, а затем горы, которые окружают их. Во-вторых, при осуществлении классификации гор на реально существующие и мифические, выяснилось, что перечисление гор идет в направлении с севера на юг и с востока на запад. Теперь их локализация сузилась и определяется в основном в рамках территории современных Афганистана и Таджикистана¹. Несколько гор расположено также в Узбекистане, Восточном Иране и Южном Казахстане². В пехлевийских источниках большинство оронимов располагаются на территории Ирана (14 гор), что подтверждает точку зрения о том, что автор «Бундахишна» проживал в Сасанидском Иране.

Во втором разделе главы «Гидрография «Авесты» в пехлевийских источниках» рассматриваются реки, моря и озера. Диссертантом было установлено 18 названий авестийских рек. Автор источника знал о реках сам и, скорее всего, указал те реки, которые реально существуют. Здесь, как и при описании гор, автор также придерживался определенного порядка. В этой главе уже вырисовывается орогидрографическая схема. Так, почти все реки имеют связь или с горой и морем или с определенным озером, что на наш взгляд играет немаловажную роль в отождествлении гидронимов «Авесты».

Сравнительный анализ письменных источников и составленная диссертантом таблица позволили сделать следующие выводы:

Из 18-ти авестийских рек в «Бундахишне» отмечены 11, «Меног-и Храде» – 1, в «Задспраме» и «Денкарде» – по 1-й реке.

Из 18-ти авестийских рек названия сохранились лишь только в 7-ми гидронимах «Бундахишна»: Аранг, Вехруд, Даитик (второе название Вахви-Даити, упоминается также в «Денкарде» и «Задспраме»), Хетменд, Дарджа (упоминается также в «Задспраме»), Зарренманд и Хванаидиш.

Что касается других авестийских гидронимов, то предположительно в «Бундахишне» к ним могут относиться такие реки как Вендесес, Вачаени, Навтаг, Балх, Марв, Зенд, Харо, Касак, Теремет, Торт.

В пехлевийских источниках к реально существующим рекам относятся: Фрат – Евфрат, Диглат – Тигр, Зенд – Теджен, Хетменд – Хелменд, Марв – Мургаб, Спед – Сефидруд, Теремет – Сурхандарья.

К реально существующим рекам можно также отнести гидронимы, отождествление которых предположительно или является спорным: Араг – Сырдарья, Вехруд – Амударья, Даргам – канал в Самарканде, Зенд, Харо, Хварай – Карун, Ахошир, Зишманд, Торт, Вендесес, Касак, Пайдамайан – Ахангаран, Дарага – Дуродж, Зарренманд – река в пересохших участках системы от реки Лора до озера Заре, Вачаени – одна из рек, на которые распадаются русла рек Хильменд, Фарахруда и Хашруда. Канал Навтаг следует искать в водной системе Хамуна-Хильменда.

Авестийская Урвада, упомянутая в «Иранском Бундахишне» как Мешан уверенно отождествляется с рекой Газни, а локализация реки Раван, упомянутой в источнике, как Рудистак, не установлена.

К мифическим рекам относятся Захавай и Ардвисур (упоминается также в «Дадестан-и Дениге».

Проведенное нами исследование показало, что в пехлевийских источниках количество рек увеличилось до 27. Если авестийские реки в основном находятся в Афганистане, постсоветских республиках и Иране¹, то в пехлевийских источниках реки протекают не только по указанной территории. Так, в Иране уже отождествляется 6 рек. В списках появляются Тигр и Евфрат, которые протекают в Турции, Ираке и в Сирии.

Если с локализацией авестийских гор и рек существуют определенные проблемы, то локализация 9-ти морей и озер, упоминаемых в «Авесте», практически установлена. В «Бундахишне» говорится о 7-ми морях (глава 13) и 11-ти озерах (глава 22). В «Меног-и Храде» говорится только о 2-х гидронимах (MX. 44.14; 44.15), «Дадестан-и Дениге» (Dd. 92.5) и «Пехлевийском Ривояте» (PR. 46.10-12) – об 1-м.

В отличие от «Авесты» автор «Бундахишна» указывает месторасположение практически всех морей и озер.

Сравнительный анализ источников и составленная диссертантом таблица позволяют сделать следующие выводы:

Из 9-ти авестийских морей и озер 8 упомянуты в «Бундахишне»: Кансава – Каянси, Фраздана – Фраздан, Пишина – Пишина, Ванхазда – Вехдахак, Ворукаша – Фрахвкард, Путика – Пудиг, Хаосрава – Хосро, Чайчаста – Чечаст.

Отождествление 3-х морей и озер не вызывает сомнения. К ним относятся: Кансава, Фраздана и Пишина.

Предположительно или спорно отождествление 5-ти морей и озер: Ванхазда, Ворукаша (упоминается также в «Дадестан-и Дениге», «Меног-и Храде» и «Пехлевийском Ривояте»), Путика (упоминается также в «Меног-и Храде»), Хаосрава и Чайчаста.

К морям и озерам из «Бундахишна», не упомянутых в «Авесте», но их отождествление предположительно или спорно относятся: Камруд, Сахи-бун, Амид, Сатавес, Cовбар, Хваризем, Зарренманд, Асваст, Урвис.

Анализ источников показал, что, по сравнению с «Авестой», географический фон месторасположения морей и озер в них гораздо шире. Если в «Авесте» территория расположения озер – Афганистан и Средняя Азия, то в «Бундахишне» появляются Иран и Сирия. Количество названия морей и озер в «Бундахишне» увеличилось и они практически все отождествлены.

Таким образом, проведенное исследование дает основание диссертанту утверждать, что орография и гидрография «Авесты» охватывают территорию Афганистана и постсоветских центральноазиатских республик. По сравнению с «Авестой», географический фон месторасположения оронимов и гидронимов в пехлевийских источниках расширился, включая территорию Ирана, Ирака и Сирии. Сравнительный анализ источников показал, что если «Авеста» была составлена на территории постсоветских центральноазиатских республик и Афганистана (Восточный Иран), то пехлевийские источники – в Сасанидском Иране.

В четвертой главе диссертационного исследования «Историко-культурные области и география расселения племен и народов по данным иранской традиции» автор рассматривает географию расселения племен и народов, упомянутых в «Авесте» и других источниках, а также обращается к вопросу локализации Арианам-Вайджа.

В первом разделе главы «Арианам-Вайджа по материалам письменных источников» диссертант, проведя сравнительный анализ «Авесты», пехлевийских и античных источников, эпиграфических памятников, а также «Шахнаме» Абулкасима Фирдауси, предложил свою локализацию авестийской «Арианам-Вайджа».

Проблема происхождения иранских народов тесно связана с темой локализации авестийской «Арианам-Вайджа» (airyanəm vaējō – или vaējah-) /авест. «Арийский простор»; среднеперс. «Эранвеж» (Ērān-vēž) – «Иранский простор»/ – прародины иранцев, которая неоднократно упоминается в «Авесте» и пехлевийских источниках.

Проведя сравнительный анализ названий стран «Михр-яшта» (10-12-14), «Видевдата» (1. 1-20) и названий стран, упомянутых в надписях ахеменидских царей Дария I (DB) и Ксеркса (XPh 3) автор работы пришла к выводу, что в «Михр-яште» и «Видевдате» описываются земли, относящиеся только к Восточному Ирану. Причем в «Видевдате» в основном описывается территория современных Афганистана, Таджикистана и Узбекистана и частично Туркменистана, а Западный Иран вообще не фигурирует в обоих списках стран. В надписях же ахеменидских царей присутствуют и Восточный, и Западный Иран, в том числе Египет и Индия. Это говорит о том, что авторы «Михр-яшта» и «Видевдата» не имели контактов с Западным Ираном, и что оба отрывка «Авесты» были составлены до создания Ахеменидской империи, т. е. до середины VI в. до н. э.

Диссертант предполагает, что в начале I тыс. до н. э. на территории Центральной Азии существовал конгломерат арийских стран, о чем свидетельствуют выражения из «Авесты»: «И домы, и селенья, и область, и страну, и совокупность стран» («Михр-яшт» 10.87), «…Для защиты арийских стран» («Фравардин-яшт» 13.10), «…Грядущие и бывшие цари арийских стран» (Замйад-яшт» 19. 56-57, 59-60, 62-64). В связи с этим автор работы поддерживает мнение И.М. Дьяконова о том, что «Арианам-Вайджа» и Арьйошайана – это одно и то же территориальное объединение, заселенные оседлыми ираноязычными племенами¹.

Орогидрографическая схема в «Авесте» в виде гор Хара Березаити, рек Вахви-Датия и Ранха и моря Ворукаша, отождествляемая нами с горной системой Тянь-Шань – Памир – Гиндукуш, реками Амударья и Сырдарья и Аральским морем, является неоспоримым доказательством того, что авестийская Арианам-Вайджа – это территория Центральной Азии, а горы Хара Березаити, как мы уже отмечали, являются естественной восточной границей «Арианам-Вайджа». По «Михр-яшту», обитель одного из самого почитаемых божеств древних иранцев – Митры, находится на одной из вершин гор Хара Березаити, «откуда он видит весь арийцев край» («Яшт» 12-14). Согласно этим же стихам, Вахви-Датия – Амударья, и Ранха – Сырдарья, берут начало с гор Хара Березаити и текут по арийским странам, локализуемым на территории Центральной Азии, впадая в море Ворукаша – Аральское море. Таким образом, согласно орогидрографической схеме, начинают вырисовываться границы обитания авестийских племен и народов.

Диссертант высказывала идею о том, что по мере расселения иранских племен, «Арианам-Вайджа» нужно рассматривать не как родину, а как место их обитания на определенном отрезке времени, и что существует разница между первоначальной «Арианам-Вайджа», т. е. действительной родиной арийских племен и той, которая упоминается в «Авесте»². В источнике «Арианам-Вайджа» – это территория Центральной Азии в период конца II и начала I тыс. до н. э.

Исходя из выводов Э. Бенвениста, что, выражение airyanəm vaējō vaηhuyā dāityayā означает «иранский простор благой Датии», которая, его омывает³, диссертант предлагает рассмотреть авестийскую Арианам-Вайджа, как территорию расселения всех племен и народов иранского мира. В данном случае немаловажным является отрывок из «Фравардин-яшта», где упоминаются страны арьев, туров, сайрима, саэна и дахов («Яшт» 13.143-144).

Исследователи считают, что по содержанию и хронологии «Фравардин-яшт» близок к самым древним частям «Авесты» – «Гатам»¹, датируемым 1000 г. до н. э.². Сопоставив «Фравардин-яшт» с теми пассажами «Авесты», где упоминаются «арийские страны», диссертант предположила, что, вероятнее всего, этот «Яшт» был сложен раньше, чем те части «Авесты», где упоминается географический термин «Арианам-Вайджа». Не менее интересный результат получился при проведении сравнительного анализа «Авесты», «Ригведы», античных источников и эпиграфических памятников. Вполне возможно, что термин «арья» по мере сложения «Авесты» имел разные значения. Сначала он означал социальную принадлежность, потом этническую и, наконец, в сочетании со словом «Вайджа» приобретает географический смысл.

Заметим, что в «Авесте» арья противопоставлены остальным племенам. Это объясняется тем, что в эпоху бронзы территория Центральной Азии являлась ареной постоянных межплеменных контактов (земледельцев юга и скотоводов севера) и миграций, что в принципе и отразила «Авеста». Если в начале эпохи бронзы (БМАК) эти контакты носили маргинальный характер, то в период развитой бронзы они начинают усиливаться и достигают своего апогея на ее финальном этапе. Контакты эти отмечены в многочисленных фрагментах «Авесты», описывающих борьбу арийцев и туров. В своих мольбах богине Ардвисуре («Арвисур-яшт») и Аши («Ард-яшт») и те, и другие просят о победе.

В «Авесте» отмечены также многочисленные упоминания о гидронимах и оронимах, с которыми связаны исторические события, отражающие борьбу арийцев и туранцев (Яшт» 5.17, 21, 25. 29, 33, 37, 45, 49, 53-54, 57, 72-73, 81, 104, 108, 112, 116; 8.37; 17.37-38, 41, 49-51, 61; 19.56-62). События эти описываются в контексте молитв и жертвоприношений. Их локализация играет важную роль в определении территории контактов арийцев и туранцев.

Следует также обратить внимание на тот факт, что в «Яштах» перечисляются имена и титулы правителей иранских земель, т.е. арийцев, среди которых особый статус имеет династия рода Кеянидов (ав. Kavay-, Kavā-)³. Из десяти упомянутых в «Авесте» представителей династии Кеянидов в контексте с географическими названиями связаны имена только трех царей – Кави Усана («Яшт» 5.45; 19.2), Кави-Хаосрава (5.49; 17.38, 41) и Кави-Виштаспа (5.108, 17.49, 61). Уже при Каве Усане Иран и Туран спорили о границах – где чья земля (Dk. VII. 2.62-66; IX. 22.11; ZSp. 12.8-9). С именами кеянидских правителей упоминаются Арианам-Вайджа и царство Виштаспы, горы Хара Березаити, Эрзифья, местность Канха, проход Хшатросука, реки Вахви-Датия и Ранха, море Ворукаша, озера Фраздана и Чайчаста. Анализ источников и локализация географических названий показали, что Кави-Усана, Кави-Хаосрава и Кави-Виштаспа являются реальными историческими лицами.

Что касается границы между владениями арийцев и туров, то по легенде о стрелке Эрехше («Яшт» 8.6-7; МХ. 27.44; Dk. VII. 1.29; «Шахнаме», с. 316), она должна проходить по Амударье.

Таким образом, из отождествления некоторых авестийских топонимов, оронимов и гидронимов следует, что территорией обитания арийцев является южный земледельческий пояс Центральной Азии.

Теперь определимся с территорией обитания туров. Их имена упоминаются в контексте моря Ворукаша, озера Чайчаста, реки Ранха, прохода Хшатросука и местности Канхи. Их локализация свидетельствует о том, что территория расселения авестийских туров простиралась от Сырдарьи на восток. Анализ археологического материала с данной территории также подтверждает нашу точку зрения¹. Это, скорее всего, свидетельствует о реальности существования, как авестийских персонажей, так и гидронимов.

Если владения туров находились к востоку от Аральского моря, то племена Сайрима были аргументированно отождествлены Й. Марквартом с сарматами – ираноязычными племенами, обитавшими в Южном Приуралье, Поволжье, Северном Кавказе и в степях Северного Причерноморья².

Территория обитания племен дахи располагалась в дельтовой области Сырдарьи, в Восточном и Северном Приаралье³, что подтверждается античными источниками, описывающими завоевательные походы Александра Македонского в Центральную Азию (Арриан, III. 28. 10).

Что касается племени саэна, то, вероятнее всего, ареал его расселения находился к востоку от земель туров.

Итак, территория обитания народностей, отмеченных в стихах 143-144 «Фравардин-яшта» охватывала земли степных номадов от Северо-Восточного Прикаспия, Приаралья до среднего течения Сырдарьи, а владения земледельцев – по обе стороны Амударьи. И все они входили в одно территориальное объединение – Арианам-Вайджа, и молились одним и тем же богам и говорили на диалектах одного и того же языка. Подтверждение этому имеется и у античных авторов (Страбон XV, II. 8).

И, наконец, остановимся на важном открытии, сделанном в 90-е годы прошлого столетия в Рабатаге¹ на севере Афганистана. В надписи начала II в. до н. э. говорится о реформе Канишки, согласно которой греческий язык упраздняется и возвращается арийский язык², т. е. бактрийский. Таким образом, впервые на территории, входящей в древности в Бактрию, появляется официальный документ, подтверждающий принадлежность бактрийцев к арийским народам.

Во втором разделе главы «Арианам-Вайджа в контексте археологического материала», чтобы окончательно определиться с территорией авестийской Арианам-Вайджа диссертант сопоставила «Авесту» и другие письменные источники с археологическими культурами.

Археологический материал показывает, что в эпоху средней и поздней бронзы в Центральной Азии в земледельческом поясе выделяются следующие археологические культуры: на юге, расположенные в подгорной полосе Копетдага культура Намазга VI (XVI-XI вв. до н. э.)³и могильники Сумбар I-II и Пархай I-II ( XIV-X вв. до н. э.), выделенные в Сумбарскую культуру⁴; памятники так называемого Бактрийско-Маргианского археологического комплекса (БМАК)⁵ (конец III – середина II тыс. до н. э.), имеющие целый ряд общих черт и характеризующиеся высоким уровнем местных культур урбанистического облика¹.

Говоря об археологических культурах в земледельческой зоне Центральной Азии в эпоху бронзы, В.М. Массон еще в середине прошлого столетия высказал предположение об этническом родстве степных андроновских племен и оседлых земледельцев периода Намазга V-VI, тем самым, намекая на индоиранскую принадлежность БМАК². И.М. Дьяконов также высказал мнение о том, что в этническом отношении носители оседлых культур, особенно типа Намазга VI, «почти, наверное, были индоираноязычными»³.

Если земледельческие цивилизации занимали только узкую полосу вдоль Амударьи, то остальная часть Центральной Азии принадлежала иному миру – миру степняков. Так, большинство памятников второй половины II тыс. до н. э. связано с последовательными волнами расселения степных племен из северных областей, с основной территории обитания. В это время в обширной зоне евразийских степей, лежащих к северу от Центральной Азии, обитали племена срубной (на западе) и андроновской (на востоке) историко-культурных общностей. Носители андроновской культуры постепенно продвигались в Среднеазиатское Междуречье и за его пределы. Следы их обитания обнаружены на юге Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана и Северного Афганистана. Заметим, что иранизация как оседло-земледельческого, так и степного населения Центральной Азии связана именно с продвижением степных племен и их частичным смешением с оседло-земледельческим населением.

Возникновение мощного государственного объединения Арьйошайаны – «Страны ариев» («Михр-яшт» 10. 12-13) было связано с расселением восточноиранских племен, занявших обширные пространства Средней Азии от Прикаспия до Припамирья⁴. В.М. Массон связывает с восточноиранскими языковыми группами археологическую культуру Яз I⁵, которая была распространена в начале I тыс. до н.э. на обширной территории от Копетдага на западе до Памира на востоке. Памятники круга Яз I были зафиксированы также в Афганистане, вплоть до Белуджистана⁶. Следует подчеркнуть, что полномасштабные исследования комплексов типа Яз I позволили определить новую калиброванную дату периода Яз I – около 1500-1000 гг. до н.э.¹

Отличительной особенностью комплексов Яз I является лепная расписная керамика, где также встречается посуда с налепным валиком. Расписная керамика считается главным отличительным признаком так называемой эпохи варварской оккупации². На юге Центральной Азии керамика изготавливалась на гончарном круге более чем тысячу лет, но в начале I тыс. до н. э. большая часть посуды вдруг стала лепиться вручную. Это свидетельствует о преемственности традиций степняков, пришедших с севера.

Э.В. Ртвеладзе поддержал точку зрения В.М. Массона и аргументированно обосновал свои доводы. Так, при рассмотрении археологических материалов с памятников Бандыхан I, Кучуктепе, Буйрачи I-II, расположенных в бассейне рек Сурхандарья и Кашкадарья, и при сопоставлении их с «Авестой» исследователь выяснил, что переселение «язовских» племен к Кашкадарье произошло из территории бассейна Сурхандарьи, о чем свидетельствуют хронологический приоритет поселений этого региона и однотипность керамических комплексов³. Территориальные и социальные единицы, упомянутые в «Авесте», также отражены у населения указанных памятников. Доводы ученого были подтверждены археологическими исследованиями.⁴

В эпоху средней и поздней бронзы ход развития автохтонных культур на территории Центральной Азии нарушался миграционными влияниями, обусловившими пестроту многокультурных памятников региона. Таким образом, распространение восточноиранских диалектов на территории Центральной Азии (среднеазиатские республики и Афганистан) и западноиранских в Иране относится к XII-IX вв. до н.э., о чем свидетельствуют «Авеста» и другие письменные источники.

Согласно источникам, Балх был столицей поздних Кави (Кеяниды). Обратим внимание на то, что для городища Нади-Али характерна расписная керамика Яз I (XV-X вв. до н. э.) и черно-серая керамика Яз II (X-VI вв. до н. э.), что имеет принципиальное значение, так как Систан в зороастрийской традиции имеет особое положение⁵. Именно конец периода Яз I и начальный этап Яз II соответствуют времени существования авестийской Арианам-Вайджа, а последний период Яз II (VII-VI вв. до н. э.) соотносится со временем существования царства Кави-Виштаспы или поздних Кави со столицей в Балхе¹. Таким образом, вопрос происхождения и географии расселения авестийских иранцев следует рассматривать в контексте проблемы археологических культур Яз I и Яз II. Так, на территории, упомянутой в Михр-яште», Арьйошаяне («Яшт» 10.12-13) –«стране ариев», которая уже существовала в начале I тыс. до н. э., что соответствует периоду археологического комплекса Яз II, происходит развитие поселений, земледелия и ремесла, о чем свидетельствует лексика авестийского языка. В это время лепная керамика полностью вытесняется гончарной, идет становление городской цивилизации, жители северных областей переходят к ирригационному земледелию.

Итак, анализ археологических материалов с юга Центральной Азии показал, что существует археологически установленная последовательность развития археологических комплексов от БМАК до ахеменидского периода включительно. В конечном счете, носители БМАК стали ираноязычыми, и процесс этот, скорее всего, начался с продвижения на юг андроновских племен. Другого объяснения генетической связи комплексов БМАК и Яз археологи не видят. Причем комплекс Яз I для Бактрии и Маргианы является чужой культурой, вклинившейся в естественный процесс развития местной культуры во второй половине II тыс. до н. э. Археологи связывают этот процесс с миграцией нового этноса², т. е. с иранизацией Центральной Азии.

Изучение археологических памятников Центральной Азии доахеменидского периода показало их генетическую связь с комплексами эпохи бронзы и самое главное – их существенное отличие от керамических комплексов Ирана того же времени.

Таким образом, анализ письменных источников, эпиграфических памятников и археологического материала дает основание утверждать, что авестийской «Арианам-Вайдже» соответствует территория Центральной Азии в пределах Кыргызстана,Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана, Южного Казахстана, Афганистана и Восточного Ирана.

В пятой главе «Обоснование месторасположения родины Заратуштры и географии его странствий» диссертант рассматривает вопрос локализации родины пророка Заратуштры и географию его странствий.

В первом разделе «К вопросу о локализации родины Заратуштры» диссертант обратилась к анализу источников и топонимии горных районов Таджикистана и Афганистана. Исследование позволило автору работы присоединиться к мнению Ю. Якубова и Ф. Грене о том, что родина Заратуштры находится в Афганском Бадахшане¹. Так, в «Авесте» говорится, что дом Парушаспы, отца Заратуштры находился на берегу реки Даредж («Видевдат» 19.4,11). По «Задспраму» эта река находится в горной местности (ZSp.20. 4-5).

В некоторых диалектах таджикского языка прослеживается сохранение авестийского слова дарджа – drājah – в названии гидронимов и топонимов, например, Ванчского района ГБАО Республики Таджикистан. Среди них: Даргоу, Баридаргоу, Даргоуреш и Даргоухавз². Авестийский термин «длинный» – drəjah – прослеживается в среднеперсидском – drāz, и в современном таджикско-персидском – дароз³. И, наконец, в Дарвазской части Афганского Бадахшана протекает река, которая сохранила древнее название – это река Дуродж.

Важно отметить, что в одном из списков «Бундахишна» вместо слов «на берегах» значится в Балхе, т.е. в Бактрии⁴, что еще раз подтверждает локализацию родины Заратуштры в Дарвазской части Афганского Бадахшана. Примечателен также тот факт из «Авесты», что хаома растет на горе («Ясна» 11. 4), а отец Заратуштры – «Порушаспа был четвертым человеком, который выжимал Хаому…» («Хом-яшт» 9. 13).

Что касается Заратуштровской Раги («Ясна» 19.18), то Ф. Грене отмечает, что китайский путешественник Сюань Цзан (602-664) в начале VII в. упоминает самостоятельную политическую единицу под названием Рага в Афганском Бадахшане⁵. В настоящее время – это административный центр провинции Рага в Афганском Бадахшане.

Анализ «Авесты» показал, что в авестийском обществе существовали оба типа хозяйства – и земледелие, и скотоводство («Видевдат» 3. 4-6, 23, 25, 30-31; «Яшт» 13. 4; 19. 8). Очевидно, что большинство иранских племен перешло к оседлой жизни, чему противостояли номады. В результате возникали столкновения между земледельцами и кочевниками, которые постоянно притесняли первых. Факты столкновения, грабежи и угон скота отмечены во многих «Гатах».

Анализ «Авесты» и современное положение сельского хозяйства современного Афганского Бадахшана⁶ показали, что природные условия и хозяйственная деятельность населения Афганского Бадахшана соответствуют хозяйственной деятельности авестийского общества.

Итак, факты, приведенные из «Авесты» дают основание утверждать, что авестийское общество занималось одинаково как земледелием, так и скотоводством, т. е. тип хозяйства был смешанным. Вполне допустимо, что скотоводство было основным занятием общины, в которой жил сам Заратуштра, а соседние общины занимались земледелием, о чем свидетельствует анализ хозяйственной деятельности общества «Авесты».

Проведенное исследование дает основание диссертанту утверждать, что родина Заратуштры должна помещаться в Дарвазской части Афганского Бадахшана.

Во втором разделе «География странствий Заратуштры» диссертант приводит свою точку зрения на географию странствий Заратуштры. Важнейшим моментом в жизнедеятельности Заратушры является, конечно, признание его пророком. В связи с этим возникает вопрос о месте этого признания. Для ответа на него необходимо установить географию странствий Заратуштры.

Из пехлевийских источников известно, что весь период странствий пророка делится на семь этапов. Все они связаны с божественными откровениями в беседах с Ахура Маздой и шестью Амахраспандами (авест. Амеша-Спента – Aməša Spənta («Бессмертные Святые»).

Источники описывают странствия Заратуштры в контексте следующих географических названий: Арианам-Вайджа, область Сараи, владения тура Арвайтаданга, реки Ардви, Даити, Даредж, Аеватак, Ашан-руд, Тоджан, горы Аснаванд, Хугар, Усиндам,

Из перечисленных географических номиналов диссертант уже установила локализацию Арианам-Вайджа, рек Ардви, Даити и Даредж, гор Хугари и Усиндам.

Проанализировав источники и другие материалы, автор работы пришла к заключению, что Аеватак и Ашан руд – это Кашкадарья и Танхаздарья, владения тура Арвайтаданга находятся в районе среднего течения Сырдарьи, река Тоджан должна отождествляться с Таджирудом, область Сараи – это современная Меймене, гора Аснаванд должна отождествляться с хребтом Султануиздаг.

У Заратуштры были последователи, имена которых упоминаются также в контексте географических названий. Так, покровителем пророка стал Кави-Виштаспа («Яшт» 13.99-100), чье царство диссертант локализовал с Бактрией. Учеником пророка был Паршата («Яшт» 13. 95-110, 120, 126-127), чьи владения находились в Апахшире. Это место, скорее всего, находится к северу от озера Хамун в местности Муджад.

Таким образом, сравнительный анализ письменных источников и топонимии горных районов Афганистана и Таджикистана, дает нам основание утверждать, что родина Заратуштры находится в Афганском Бадахшане. Проследив путь странствий пророка, мы можем также констатировать, что жизнедеятельность пророка связана с двумя древними государствами – Бактрией и Согдом, так как все оронимы и гидронимы, упомянутые в «Авесте» и других источниках, соотносятся именно с территорией этих государств.

В заключении подведены основные итоги исследования и сформулированы обобщающие выводы.

В результате изучения всех существующих точек зрения по вопросу локализации авестийских историко-культурных областей, мест обитания племен, а также отождествления гидронимов и оронимов диссертантом в хронологической последовательности было выделено три периода в развитии проблемы, каждый из которых имел свои характерные особенности.

Благодаря всей совокупности материалов, изложенных в работе, диссертант смогла представить практически полную картину географического мира древних иранцев по данным научной литературы. Кроме того, локализация авестийских гор Хара Березаити, рек Ардви, Вахви-Датия и Ранха и моря Ворукаша была проведена на основе принципиально нового методологического подхода – комплексного исследования. Если в предыдущих исследованиях автор опиралась на археологический и лингвистический материалы и данные топонимии, а также за основу бралась орогидрографическая схема горы – реки – море, то в данной работе диссертантом впервые был привлечен этнографический материал и сведения русских ученых о Центральной Азии второй половины XIX – начала XX вв. Диссертантом впервые использованы также материалы с археологических памятников Тахти-Сангин, Калалы-Гыр 2 и Сакар-чага. Это позволило автору работы подтвердить свой вывод о том, что орогидрографическая схема «Авесты» горы Хара Березаити – реки Вахви Датия и Ранха – море Ворукаша может быть наложена только на современную карту Центральной Азии в такой позиции: горная система Тянь-Шань – Памир – Гиндукуш – реки Амударья и Сырдарья – Аральское море.

В результате исследования был сделан важный вывод, что горы Хара Березаити, в понимании автора «Авесты», включали в себя не одну горную систему, а несколько. Таким образом, были установлены реальные географические границы современного Памира. На основе анализа геоморфологических, природно-климатических и фитогеографических особенностей, можно утверждать, что географическое понятие Памир значительно превышает границы Восточного Памира (ГБАО). По нашему мнению, в пределы Памира должны также войти: с севера – Южный Тянь-Шань (Заалайский хребет), с востока – Кашгарский хребет (Западный Куньлунь), с юга – северная часть Гиндукуша, а с запада – хребет Кохи-Ляль Восточного Афганского Бадахшана. Только в таком понятийном значении данная локализация и может исследоваться.

Все отождествления географических номиналов «Авесты», которые предпринимались ранее, страдали односторонностью или же посвящались одному отдельно взятому географическому названию.

В ходе исследования было выявлено, что из 54-х гор, упоминаемых в «Авесте», в «Бундахишне» указывается только 21 ороним. Локализация 8-ми из них не подвергается сомнению, предположительна или спорна локализация 12-ти оронимов и 2 оронима трудно поддаются локализации. Таким образом, анализ источников и составленная нами таблица подтверждают, что авестийские горы расположены в основном в восточной части Центральной Азии, а именно в Таджикистане и Афганистане.

Изучение оронимов в пехлевийских источниках показал, что, по сравнению с «Авестой», географический фон их месторасположения расширился. Так, если авестийские горы в основном находятся на территории Таджикистана и Афганистана, то в пехлевийских источниках большинство оронимов располагается на территории Ирана.

В ходе проведенного исследования был сделан вывод о том, что горы Канхи не могут находиться в Ташкентской области недалеко от городища Канка, как диссертант ранее считала. Автор работы поддержала мнение исследователей, локализующих Канху на северо-восточном берегу среднего течения Сырдарьи.

Что касается гидронимов, то здесь мы пришли к следующим выводам:

1) из 18-ти авестийских рек их названия сохранились только в 7-ми гидронимах «Бундахишна», из которых к реально существующим относятся 5 рек. Все они находятся в Систане (Афганистан). В пехлевийских источниках количество рек увеличилось до 27-ми. Если авестийские реки в основном находятся в Афганистане и постсоветских центральноазиатских республиках, то в пехлевийских источниках реки протекают не только по указанной территории. Так, в Иране уже отождествляется 6 рек. В списках появляются Тигр и Евфрат, которые протекают в Турции, Ираке и в Сирии;

2) из 9-ти авестийских морей и озер 8 сохранились в названиях восьми морей и озер в «Бундахишне».

В «Бундахишне» и других пехлевийских источниках список морей и озер так же, как и рек, увеличился, и они практически все отождествлены. Географический фон месторасположения морей и озеры расширился. Если в «Авесте» территория расположения озер – Афганистан и постсоветские центральноазиатские республики, то в «Бундахишне» появляются Иран и Сирия.

Исследование показало, что географическая среда обитания, описываемая в «Авесте», в основном охватывает современную территорию Афганистана и Таджикистана, а также восточную и северо-восточную части Ирана и Центрального и Восточного Узбекистана и Южного Казахстана. Орография и гидрография «Авесты» – это территория Афганистана и постсоветских центральноазиатских республик. Географический же фон оронимов и гидронимов в пехлевийских источниках расширился. Выявленные диссертантом сведения дают ей основание утверждать, что если «Авеста» была составлена на территории постсоветских центральноазиатских республик и Афганистана (Восточный Иран), то пехлевийские источники – в Сасанидском Иране.

В процессе изучения проблемы автор работы пришла к важному выводу о том, что существует разница между авестийской «Арианам-Вайджей», т е. территорией проживания иранских народов в период составления «Авесты», и их первоначальной родиной. «Арианам-Вайджей» древние иранцы называли территорию, где они проживали по мере своего расселения. Имеющиеся археологические материалы, особенно последних десятилетий, позволяют проследить отдельные этапы этого процесса. Таким образом, авестийской «Арианам-Вайдже» соответствует территория Центральной Азии в пределах Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана, Южного Казахстана, Афганистана и Восточного Ирана.

Анализ письменных источников показал, что авестийскую Арианам-Вайджа следует рассматривать как территорию расселения всех племен и народностей, упомянутых в «Авесте».

Письменные источники и «Шахнаме» Фирдауси дают основание предположить, что и арийцы и туры были предками древних иранцев. Территорией обитания арийцев был южный земледельческий пояс Центральной Азии, охватывающий оба берега Амударьи. Владения туров и других кочевнических племен простирались от Северо-Восточного Прикаспия, Приаралья до среднего течения Сырдарьи. Археологический и антропологический материалы с территории Центральной Азии подкрепляют фактически наше предположение.

Диссертант предприняла попытку сопоставить «Авесту» с археологическим материалом и в результате пришла к выводу, что иранизация как оседло-земледельческого, так и степного населения Центральной Азии была связана именно с продвижением степных племен и их частичным смешением с оседло-земледельческим населением. И, наконец, вопрос происхождения и географии расселения авестийских иранцев следует рассматривать в контексте проблемы археологических культур Яз I и Яз II.

Исследование показало, что кеянидские правители были реальными историческими лицами, и что царство Кави-Виштаспы должно отождествляться с Бактрией.

В решении вопроса о локализации родины Заратуштры основной упор был сделан на сравнительный анализ источников и топонимии Центральной Азии, особенно горных районов Таджикистана и Афганистана. Исследование показало, что родиной Заратуштры может быть только Бактрия в районе современного Афганского Бадахшана.

В результате анализа источников и научной литературы нами составлены подробные таблицы и карты, которые помогают ориентироваться в значительном количестве предполагаемых отождествлений.