Динамика термина

…категоризация мира – способность воспринимать опыт и данные в категориально осмысляемом виде, т.е. «набрасывая» на них некую категориальную сетку и подводя тем самым опыт под ту или иную категорию [35, с. 12].

В последнем высказывании генерализация значения слова категоризация отражается в его сочетаемости (ср.: структурирование мира – категоризация мира). А в словосочетании категориальная сетка заимствование категориальный (или словообразовательное производное от заимствования категория) наделяется и коннотативным компонентом.

Детерминологизация заимствования играет важную роль в восстановлении связи языка и метаязыка, хотя становление полифункциональности единиц научного стиля – это длительный процесс и далеко не всем заимствованным терминам суждено пройти этот путь.

II.4.3. Детерминологизация: контексты и условия функционального перехода

Функциональный переход от термина к общеупотребительному слову (ОУС) не обязательно связан с его использованием в разных типах текстов. Изменение функционально-стилистического регистра слова может происходить в пределах научного текста (научного дискурса в целом). К факторам детерминологизации относятся полиструктурность научного текста, наличие в нем разных функциональных регистров. В одном и том же лингвистическом тексте новое терминологическое заимствование выступает и как единица интерпретации, и как операциональная единица. И та и другая имеют свои контексты – “металингвистический” в первом случае и “лингвистический” – во втором:

…Р. – это особые когнитивные модели объектов и событий….

…языковые репрезентации… возбуждают в памяти человека связанные с ними концепты. Совокупность Р. образует то, что называется памятью… [35, с. 158]

Первое из данных высказываний представляет собой метавысказывание – дефиницию когнитивного термина репрезентация. Остальные высказывания – единицы основного текста, в котором этот термин функционирует как операциональная единица исследования и описания. Основная функция метавысказывания – презентация термина как знака научного понятия, основная функция термина в метавысказывании и научном тексте в целом – (ре)презентация научного понятия. При этом и термин, и его толкование в метавысказывании являются формами вербализации понятия. В основном тексте научное понятие также могут представлять как термин, так и его толкование:

...слова и единицы, к которым они реферируют, связаны между собой посредством особого ментального образования – репрезентации как особой концептуальной структуры [35, с. 44].

В данном высказывании автор дублирует значимую информацию, устанавливая отношения дефинитивного тождества не только между термином и его толкованием, но и между вариантами его толкования.

Связь между термином и его дефиницией – важная составляющая интерпретации текста. Замена термина его дефиницией как элемент программы контроля осуществляется читателем, производящим подстановку “в уме”. Между термином и его дефиницией сохраняется при этом отношение дефинитивного тождества.

Однако, сравнивая “лингвистический” и “металингвистический” контексты употребления новейшего заимствования, можно заметить и нарушения этого правила тождества. Сопоставим следующие высказывания:

(1) Высвечивание отдельных свойств источника в области цели, возникающее в процессе метафорической проекции и проявляющееся на уровне предложения и текста в виде метафорических следствий, часто называют “профилированием” [6, с.75].

(2) Новое знание возникает в данном случае благодаря профилированию некоторых свойств источника, не представленных или скрытых в области цели [6, с.76].

Термин профилирование, выступающий в метавысказывании (1) единицей интерпретации, представляет научное понятие “высвечивание свойств источника в области цели”. Содержание понятия профилирование раскрывается, таким образом, не одним только словом высвечивание (специализирующую роль играет последующий контекст). Отношение термина и ОУС в метавысказывании может быть представлено так: профилирование < высвечивание.

Что же касается высказывания (2), то его контекст корректирует значение инновации, что подтверждается подстановкой вместо термина профилирование его дефиниции. Результатом такой подстановки становится трансформ высказывания (2) – высказывание (3).

(3) Новое знание возникает в данном случае благодаря {высвечиванию отдельных свойств источника} некоторых свойств источника, не представленных или скрытых в области цели.

Наложение части высказывания (1) на высказывание (2) свидетельствует о некоторой избыточности в передаче информации, устранив которую, удалив повторяющиеся компоненты, получаем:

(4) Новое знание возникает в данном случае благодаря {высвечиванию} некоторых свойств источника, не представленных или скрытых в области цели.

Сравнив высказывание (2) и его трансформ (4), убеждаемся, что результатом операции удаления становится тождество контекстного окружения слов профилирование и высвечивание.

(4) Новое знание возникает в данном случае благодаря {высвечиванию} некоторых свойств источника, не представленных или скрытых в области цели.

Вспомним теперь, что предусловием трансформации высказывания (2), подстановки вместо термина профилирование сегмента высказывания (1), было тождество термина и его дефиниции, так как только при условии сохранения тождества высказывания его трансформация возможна и допустима. Добавим, что и при устранении избыточности предполагалось сохранение тождества высказывания. Тогда тождественность высказывания в целом и тождественность контекстного окружения термина профилирование в высказывании (2) и слова высвечивание в трансформе (4) обусловливают и тождество самих слов. Между термином и ОУС устанавливается отношение: профилирование = высвечивание.

Можно предположить, что подобный алгоритм действует и при восприятии текста, что сознанием читателя-интерпретатора производится такая же подстановка, а за нею обнаружение и снятие избыточности. Иначе говоря, в ходе восприятия и интерпретации высказывания (2) языковое сознание действует как компьютер, осуществляющий замену термина его дефиницией, включающий программу удаления повторяющегося сегмента и т.д. Если это так, то “компьютер сознания” регистрирует и семантический переход – генерализацию значения термина. “Сужение” толкования слова профилирование до слова высвечивание (вследствие редукции сегмента “отдельных свойств источника в области цели”) – это генерализация его значения, утрата некоторых конкретизирующих сем.

Возможна и другая последовательность шагов при интерпретации читателем высказывания (2), когда отношение эквивалентности ЗТ ≈ ОУС (термин эквивалентность предпочтительнее, чем тождество, так как эквивалентность допускает приблизительность, частичность) устанавливается уже на этапе восприятия метавысказывания и переносится на высказывание основного текста в готовом виде. Такой путь более экономичен. И таков, на наш взгляд, алгоритм перехода от метавысказывания (1) к высказыванию (2) при порождении текста. Отношение эквивалентности ЗТ и ОУС (профилирование ≈ высвечивание) позволяет автору в последующем высказывании (2) использовать термин профилирование как вариантное соответствие слова общего языка:

(5) Новое знание возникает в данном случае благодаря профилированию, или высвечиванию, некоторых свойств источника, не представленных или скрытых в области цели.

Итак, сначала частичная эквивалентность ЗТ и ОУС в метавысказывании, затем отношения эквивалентности в основном тексте, между ними трансформация генерализации – такова схема смысловых преобразований, результаты которых обнаруживаются при сравнении высказывания (1) и высказывания (2) и свидетельствуют о деспециализации слова профилирование и его движении по оси термин – ОУС.

Эквивалентность ЗТ и ОУС может быть результатом такого смыслового перехода, который осуществляется как бы в пределах терминологического значения, и оттого трудно уловим. В этом случае изменение сочетаемости выступает как формальный показатель динамики заимствования. Так, в современной лингвистике идея субъекта – антропоцентрической составляющей значения – воплощается в понятиях, представленных терминами наблюдатель, экспериенцер, экспериент. Например:

Сравните также: “фигура наблюдателя как системообразующего фактора в языке”, “принцип обратимости позиций наблюдателя в пространстве” и т.п.

Термин наблюдатель толкуется как “субъект перцептивной ситуации”, “субъект опыта”. Так же, судя по внутренней форме, определяется и значение слова экспериенцер. Отношение эквивалентности (частичной или полной) между термином и ОУС открывает возможность уподобления сочетаемости заимствования и ОУС или, вернее, возможность присвоения заимствованным термином сочетаемости ОУС. Можно предположить, что сочетаемость термина экспериенцер уподобляется сочетаемости исконного слова заимствующего языка – наблюдатель. Но в следующем контексте мы наблюдаем иную сочетаемость слова экспериенцер:

Указанные социокультурные качества экспериенцера радости определяют, в свою очередь, преобладающий способ концептуализации им радости как победы/успеха, а также как (материального) вознаграждения за приложенные для достижения поставленной цели усилия [80 , с. 379].

Контекст позволяет предположить, что заимствование в данном высказывании строит сочетаемость по образцу некоего слова языка-реципиента с семантической структурой “тот, кто испытывает, чувствует радость” (субъект радости, “испытыватель”, “чувствователь” радости). Появление при экспериенцере зависимого слова, изменение его сочетаемости указывает на изменение семантики заимствования.

Наличие семантического перехода можно подтвердить доказательством от противного. В частности, в теории актантных структур термин экспериенцер (экспериент) указывает на одну из семантических ролей подлежащего и толкуется как “одушевленное имя существительное... произвольный/непроизвольный инициатор психологического действия или состояния” [45, с.219].

В следующем контексте произведем подстановку вместо термина его толкования:

Произведем дальнейшие преобразования: заменим (конкретизируем) словосочетание инициатор психологического действия или состояния словосочетанием инициатор зрительного восприятия, или инициатор видения:

В данном контексте экспериент – это эквивалент словосочетания инициатор видения. Для того чтобы стало возможным сочетание экспериент видения (по аналогии с экспериенцер радости), толкование заимствованного слова экспериент должно редуцироваться до слова инициатор. В противном случае словосочетание экспериент видения – это (инициатор видения) видения. Поэтому в таком показателе, как измененная сочетаемость (экспериенцер – экспериенцер <чего>), текст регистрирует переход от слова экспериенцер к сложной номинации экспериенцер радости и эксплицирует семантический переход – генерализацию значения заимствования.

Итак, при переходе от метавысказывания к основному тексту возможно изменение семантики заимствования в сторону его сближения с ОУС. В целом же уподобление заимствования общеупотребительному слову является важным фактором его смысловых преобразований в языке-реципиенте. Частичная и тем более полная эквивалентность термина и ОУС, установленная в метавысказывании, становится предусловием их варьирования в основном тексте, которое, в свою очередь, выступает предпосылкой дальнейшего движения заимствования по оси термин – ОУС.

Реальное или возможное варьирование заимствования с исконным словом, на наш взгляд, уже само по себе, без изменений в семантике заимствования, является предусловием его функционального перехода в область общего языка. Контекстная вариативность заимствования и ОУС (или традиционного термина) говорит не только о необязательности, факультативности заимствования как формы вербализации научного понятия. Идея нежесткости связи знака и значения “наводит на мысль” о втором виде асимметрии – “разрешает” употребление заимствования для номинации иных понятий, допускает его выход за пределы терминологического значения.

В полиструктурном тексте заимствованная лексика функционирует в разных типах описывающих контекстов. В описывающих контекстах первого порядка в полной мере воплощается двуединая функция термина – номинации предмета исследования и вербализации научного понятия. Переход заимствования в режим сопутствующего описания прежде всего изменяет характер его отношений с ОУС.

В описывающих контекстах второго порядка терминологическое заимствование встроено в ряд неспециальной лексики научного стиля речи как заместитель ОУС:

Вводимое автором без комментариев, заимствование идентифицируется по контексту “обратной” заменой: экзистенция – существование.

Функционирование ЗТ вместо ОУС – еще один шаг к детерминологизации заимствования. Если заимствованный термин используется как заместитель ОУС, о его терминологическом характере напоминает одна лишь иноязычная оболочка.

Для контекстов второго порядка еще более характерно отношение свободного варьирования заимствованной и исконной лексики. Варьирование заимствования и ОУС в одном и том же или в сходных контекстах – это проявление и подтверждение их эквивалентности:

…ментальных репрезентаций как определенных структур представления знаний…[35, с. 114]

Представления об объектах и связях порождают особый тип репрезентации знаний – пропозициональный [35, с.137].

Но и без такого сопоставления заимствование репрезентация в контекстном окружении второго высказывания воспринимается как заместитель общеупотребительного слова представление. Причем эта замена функционально обусловлена, ее мотивация – снятие речевой омонимии как вероятной помехи при восприятии текста адресатом. Сравните:

Заимствование в этом случае наделяется дополнительной функциональной нагрузкой – играет роль стилистического средства языка.

Использование ЗТ вместо ОУС, как знака-заместителя ОУС, – это показатель становления полифункциональности заимствования в языке-реципиенте. Отметим, что на полифункциональность заимствования указывает не только его варьирование с ОУС, но и использование заимствований как строевых единиц текста – их участие в организации цепной связи высказываний (синонимическая замена ОУС заимствованием). Однако такая замена – это следствие уже сложившейся синонимии и полифункциональности слова, варьирование же заимствования с ОУС в одинаковом контекстном окружении имеет особое значение на этапе становления полифункциональности заимствования в языке-реципиенте.

Употребление заимствования как неспециального слова научного текста может быть следствием функционального перехода термина в область общего языка, а может быть результатом заимствования его омонима – общеупотребительного слова английского языка. Результатом повторного (в диахронии) или двойного (одновременного заимствования термина и ОУС) заимствования становится появление, а следовательно, взаимовлияние и взаимодействие, омонимичных форм.

Сопоставление омонимов и их “разведение”, разграничение становится частью интерпретации текста. Так, в следующем примере слово коммуникация по контексту определяется не как общение, а как связь, но предшествует такому определению отрицание значения, которое, вследствие освоенности, первым приходит на ум:

Возникновение плана происходит в процессе коммуникации между моделью мира, часть которой образуют сценарии, планирующим модулем и экзекутивным модулем [5, с. 19].

Идентификация новейшего заимствования идет через преодоление интерференции уже освоенного, натурализовавшегося в языке. С другой стороны, лексическая омонимия может способствовать функциональному переходу заимствования в сферу общего языка. Употребление омонимов в одном и том же контексте облегчает такой переход:

Заимствования-омонимы в сознании носителей языка могут слиться в одно полисемантичное слово репрезентация, способное выступать то как термин, то как ОУС. Тем более что их эквивалентом является полифункциональное слово представление.

Современные научные тексты предлагают многочисленные примеры функционирования в них заимствований терминологического характера и заимствований, не являющихся номинациями научных понятий. Так, например, в следующем высказывании только одно из иноязычных слов претендует на терминологичность:

В языке ... перцепция обретает языковую репрезентацию, а репрезентанты дефинируются как перцептизмы [59, с.279].

Сравните:

Термин перцептизмы не допускает замены вариантным соответствием, он является обязательной частью метавысказывания “перцептизмы – это репрезентанты перцепции”, или “перцептизмы – это слова со значением восприятия”. Все остальные заимствования свободно варьируются с ОУС и отличаются факультативностью.

Различение терминологических заимствований, входящих в контекст описания предмета исследования, и заимствований, входящих в более широкий контекст научного текста, а также различение этих контекстов – путь к решению проблемы, на которую сегодня обращают особое внимание, – превышения допустимых пределов использования иноязычной лексики.

Вопрос о детерминологизации – это вопрос, почему, как и когда осуществляется функциональный переход от термина к слову общего языка. Чтобы ответить на него, научное описание представим как объединение разных регистров. Выделим в научном тексте регистр исследования (когнитивный регистр), в котором реализуется отношение автор – предмет исследования, и регистр, наличие которого определяется самой сутью описания, письма как вида коммуникации – коммуникативный регистр.

Когнитивный регистр – регистр исследования, в нем добывается и фиксируется знание. В данном регистре господствующей функцией термина является функция закрепления знания, фиксации научного понятия. В коммуникативном регистре, регистре описания и истолкования, у заимствованного термина иной набор функций.

Регистр описания, актуализирующий отношение автор – адресат, наряду с коммуникативным заданием передачи информации, реализует и прагматическую функцию. В данном регистре автор может задействовать прагматический потенциал заимствованного термина, в частности, использовать его как средство эвфемизации. Сравните употребление слова аберрация (заблуждение, отклонение от истины) в следующем примере:

В коммуникативном регистре научного текста язык описания в значительной степени приближен к общему языку. Это проявляется в свободном совмещении единиц разных стилистических регистров и разных сфер языка. Например:

В английской компьютерной терминологии, в физике, информатике drive – это слово с достаточно стершейся внутренней формой, входящее в ряд общенаучных понятий (drive characteristic – модуляционная характеристика), drive circuit (возбуждающая схема, задающая схема). В русском лингвистическом тексте выражение операциональный драйв (сила воздействия, действенность) становится полифункциональным знаком: термин, перенесенный в иной контекст, наделяется добавочной эмоционально-экспрессивной функцией. Причем коннотативные добавки в семантике словосочетания операциональный драйв индуцируются контекстом, выходящим за пределы научного дискурса: заимствование драйв – модное слово в языке рекламы, в молодежном жаргоне. “Находясь внутри терминополя, – отмечает М.И. Солнышкина, – термин, как правило, не обладает ни образностью, ни экспрессивностью, но, попадая в контекст, отличный от терминологического, термин, по меткому выражению А.А. Реформатского, “зажигается”, обретает коннотативную нагрузку” [73, с. 337]. “Иной контекст” словосочетания операциональный драйв – это широкий контекст общего языка, но именно в научном тексте заимствование обретает полифункциональность как способность выполнять функцию знака, одновременно информирующего и воздействующего. Следует также уточнить, что “зажигается” и “обретает коннотативную нагрузку” не термин, а языковой знак. Момент, близкий к метафоризации фиксирует и следующее высказывание об общеупотребительной и общенаучной лексике, которая “служит как бы интерфейсом терминологической лексики с общенациональным языком” [46, с. 83].

Отличие в данном случае состоит и в выходе за пределы предметной области и в деспециализации значения, доказательством которой служит выводимое из контекста значение слова интерфейс – связь. Попадая в контекст, “отличный от терминологического”, языковой знак перестает быть термином.

Итак, вследствие полиструктурности научного текста смена функционально-стилистического регистра заимствованного слова происходит в его пределах – в одном и том же научном тексте или в научном дискурсе. Результатом ряда последовательных функциональных переходов становится утрата заимствованием некоторых основных признаков терминологичности.

Основа терминологичности заимствованного слова – его противопоставленность ОУС. Напротив, показателем детерминологизации заимствования выступает степень близости к ОУС. В этом смысле наиболее терминологичен, наиболее адекватен термин в пределах собственной дефиниции, где он выступает как единичная или основная форма вербализации научного понятия. В метавысказывании термин дистанцирован от ОУС и даже огражден формально (например, с помощью тире). ЗТ и ОУС занимают в метавысказывании разные позиции (субъекта и предиката), т.е. находятся в отношении дополнительной дистрибуции. В основном тексте они находятся уже в отношении варьирования.

В когнитивном регистре основного текста заимствование сохраняет терминологичность. Варьирование заимствования с ОУС здесь не следствие детерминологизации заимствования, а результат терминологизации ОУС. Функционирование заимствования в контекстах, относящихся к коммуникативному регистру научного текста, не означает незамедлительной утраты терминологичности, но именно здесь оно делает ряд последовательных шагов к детерминологизации.

Контекстное варьирование заимствования с ОУС противоречит такому критерию терминологичности, как отсутствие синонима. Появление эмоционально-экспрессивных добавок “снимает” еще один критерий терминологичности слова – отсутствие коннотативности. Употребление в контекстах, не связанных с его основным назначением – быть средством выражения научного понятия, актуализация функции воздействия в режиме автор – читатель, проявление референтных коннотаций – показатели движения заимствования по оси термин – ОУС. Процесс детерминологизации, как отмечает Т.А. Журавлева