приблизительно тождественный

Контекстные вариативные ряды к заимствованному термину пополняются и за счет иных видов метавысказываний – от развернутых дефиниций термина, выходящих за рамки предложения, до его непрямых толкований в тексте. В современных текстах частотны непрямые дефиниции, когда между коррелятами устанавливается опосредованная связь. В следующем примере смысловые отношения – корреляция между семантической калькой контейнер и словосочетанием “пустое пространство” – устанавливаются на основе более сложного логического анализа контекста, сопоставления семантики всех единиц, входящих в [1] и [2] части высказывания:

Отношения тождества между понятиями контейнер и пустое пространство устанавливаются после включения концепта “зимняя ночь” в класс “некоторых” концептов. Или, на языке математической логики, отношения тождества между термами “контейнер” и “пустое пространство” являются следствием отношения включения между термами “концепт зимняя ночь” и “некоторые концепты”.

В то же время заимствование может быть, и все чаще оказывается, единственным представителем такого вариативного ряда в тексте. Вот лишь небольшая выборка терминов, употребленных авторами, что называется, “без комментариев”: репрезентативный (по контексту – представительный), коннекции (связи), корреспонденция (по контексту – соотнесенность). В ряд извлечений из перечня англицизмов, употребленных в тексте без толкования значений, можно включить и более экзотические новинки: экстрема (от extreme), симиляры (от similar), а также протичность, домены и пр.

Понятно, что для правильной интерпретации высказывания, включающего англицизм, который не сопровождается толкованием, необходимо восстановление (домысливание) вариативного ряда ИТ – ЗТ, в том числе и обращение к семантике слова-прототипа (независимо от того, происходит ли это “в уме” или “со словарем”). Иными словами, необходимо установление межъязыковой эквивалентности: attractiveness – аттрактивность (привлекательность) inherent – ингерентный (неотъемлемый, внутренне присущий) sensitiveness – сенситивность (чувствительность) и т.д. При таком мысленном поиске возникают отношения “возврата”, которые носители английского языка определили бы как reversionary, а поклонники англицизмов как реверсивные (ср. reversionary, reversing – обратный, реверсивный, а также: reversion – возвращение к исходному состоянию). Заимствование реверсивный (синоним термина рекурсивный) – общенаучный термин, относящийся к интернациональной лексике (сравните в украинском языке: реверсивний, рекурсивний).

Реверсивные, или возвратные, отношения в процессе интерпретации, т.е. определение значения термина по его прототипу в исходном языке, возможны при билингвизме, именно на владение лингвистами английским языком или знание интернациональной терминологии, формирующейся на его основе, рассчитывают те авторы, которые вводят новую терминологию “без комментариев”. Реверсивный поиск аналогичен определению значения новообразования, созданного на основе родного языка, по его предполагаемым внутрисистемным связям.

С другой стороны, в переводных и заимствующих текстах, и в первую очередь в описывающих контекстах заимствованного термина, происходит восстановление тех структурных связей, которыми определялось внутрисистемное значение слова-прототипа в исходном языке. Многие из системных отношений заимствованного слова восстанавливаются в вариантах перевода научного понятия, а многие благодаря калькированию отрезков исходного текста, больших, чем слово. В результате буквального следования оригиналу иногда калькируются не только словосочетания, но и целые высказывания. Зачастую, как отмечают лингвисты, заимствования представляют собой интертекстуальные включения, своеобразный “текст в тексте” [36, с. 194]. При этом горизонтальный контекст термина в заимствующем языке в той или иной степени отражает вертикальный контекст его прототипа в исходном языке. Например:

Усложненные правила интерпретации текста, складывающиеся под влиянием заимствования, делают еще более необходимым сведение форм вербализации понятия в заимствующем языке в условный вариативный ряд и определяют актуальность исследования межъязыковой, экстралингвальной вариативности. Кстати, термин межъязыковой, судя по внутренней форме, не вполне эквивалентен термину экстралингвальный, последний более наглядно обозначает идею выхода за пределы языка.

Варианты перевода лингвистического термина и, шире, контекстные вариативные ряды, составленные на основании исследования корпуса текстов, могут быть объединены в условный вариативный ряд лингвистического дискурса. Однако, именно вследствие неосвоенности новой терминологии, отсутствия однозначных соответствий в текстах, как переводных, так и оригинальных, его формирование опять-таки предполагает обращение к термину-прототипу и его внутрисистемному значению в исходном языке.

Без обращения к исходному языку, без включения прототипического слова в вариативный ряд, достаточно сложно не только сведение новых терминов (форм вторичной вербализации понятия) в вариативный ряд лингвистического дискурса, но и установление их реальных смысловых отношений. Тот же термин прототип достаточно трудно объединить с семантической калькой экземпляр и заимствованием паттерн без обращения к синонимическому ряду английского слова prototype – archetype, exemplar, ideal, original, pattern. Сравните также следующие ряды: pattern – prototype, example, sample и exemplar – archetype, prototype, pattern. В словах prototype, archetype, original выделяется архисема первичный, которая “высвечивается” также из обращения к антонимическому ряду. Первообразность прототипа, вернее английского термина prototype, – основа его противопоставления словам-антонимам: copy, counterpart, duplicate. В русском языке объединяющее значение первичный образ эксплицировано не столько в словах прототип и прообраз, сколько в их синониме – первообраз.

Вместе с заимствованием лингвистической терминологии (прежде всего этот процесс характерен для маргинальных направлений лингвистики) становление вариативности терминов, как и идущее за ней обновление терминологии языкознания, связывают с привлечением в лингвистические описания лексики смежных наук, по большей части также заимствованной из английского языка. Сопоставление вариантов перевода общенаучных терминов, а также их контекстных соответствий в текстах разных дисциплин превращает ряд форм вторичной вербализации понятия в более представительный, или, на языке современной лингвистики, более репрезентативный вариативный ряд.

Общенаучный характер заимствованной терминологии способствует ее усвоению. Примером состязательности и взаимодействия вариантов в научном дискурсе может служить вариативный ряд (verbalization), вербализация, ословливание, означивание. Причина того, что вариант вербализация достаточно быстро утвердился как доминантный, – его статус общенаучного термина. Тот факт, что спел-чекер компьютера опознает заимствование вербализация и подчеркивает ословливание как неизвестное слово, тоже достаточно показателен. Восприятие заимствования лингвистом-компьютером становится не только своеобразным показателем вхождения заимствования в терминосистему языка, но и свидетельством его доминантного характера в вариативном ряду.

Многие термины современной лингвистики, провозгласившей междисциплинарность своим основным принципом, пришли в лингвистическую терминологию английского языка из смежных наук и поддерживаются ими и в заимствующих языках. Например, заимствование терминальный поддерживается его широким употреблением в научной речи, а также “родственными” отношениями с другой лексикой (терм, термин и т.п.). В математической лингвистике символ терминальный – это конечный результат при выводе предложения (форма слова или морфема) в отличие от нетерминальных вспомогательных символов. Кроме того, в результате детерминологизации экономического термина, заимствование терминал входит в сферу бытового общения (терминал банка).

Однако освоение заимствования языком – достаточно длительный процесс, для завершения которого, а следовательно, и осмысления его результатов, требуется значительный временной интервал. До тех пор, пока заимствование не утвердилось в качестве общепринятого термина, его контекстные корреляты с той или иной степенью обоснованности могут претендовать на роль доминантной формы вторичной вербализации понятия. Это в первую очередь относится к вариантным соответствиям тех заимствований, которые допускают эквивалентный перевод.

Таким образом, уже появление в лингвистических текстах соотносительных форм выражения научного понятия позволяет говорить о развитии или становлении вариативного (синонимического) ряда данной языковой системы. Отношения условного вариативного ряда с синонимическим рядом лексической системы определяет степень приближения первого ко второму. В частности, таким показателем сближения может служить степень унификации контекстных вариативных рядов в разных лингвистических текстах. И хотя, как правило, между формами вторичной вербализации научного понятия в лингвистических текстах нет взаимнооднозначных соответствий, функционирование терминов-коррелятов отражает динамику их сближения. Образование устойчивых корреляций терминов в общенаучном дискурсе – это еще один шаг к становлению синонимического ряда терминов или вхождения заимствования в синонимический ряд лексической системы принимающего языка. При этом для научной терминологии отношения синонимии – более сложные, ступенчатые и встроенные, чем для заимствований общего языка. Включение заимствованного термина как полноправной единицы в синонимический ряд терминов и вхождение термина в синонимический ряд, образуемый общеупотребительной лексикой языка, – это два последовательных этапа на пути его освоения лексической системой языка. Обращаясь к их рассмотрению, мы выходим на проблему отношений терминологической и общеупотребительной лексики, термина и ОУС.

К сказанному следует добавить, что далеко не все англицизмы (как и галлицизмы и т.п.), встречающиеся в научных текстах, напрямую связаны с заимствованием научных понятий. Кроме ключевых, доминантных терминов, частотны заимствования, которые не относятся к базовой терминологии, хотя их появление в известном смысле концептуально обусловлено. Такая сопутствующая терминологическая лексика, в первую очередь глагольная, – необходимый элемент лингвистических описаний. Концептуально маркированную терминологию нужно отличать от заимствований, которые носят окказиональный характер и остаются не более чем иноязычными вкраплениями, отражающими переводческие или терминологические предпочтения авторов. В то же время наличие в научных текстах заимствований, отсылающих к первоисточнику, а также нетранслитерированных терминов исходного языка, становится показателем интернационализации, или глобализации, лингвистической терминологии, стирает языковые границы, отражает тенденцию к расширению вариативного ряда терминов заимствующего языка до ряда межъязыкового.

II.2.3. Коэкзистенция, или сосуществование. Становление вариативного ряда когнитивных терминов

Проблема вариативности терминов – непосредственная составляющая вопроса о формах экспликации содержания научного понятия в заимствующем языке. Уже поиски оптимального варианта перевода с неизбежностью приводят к становлению вариативного ряда терминов.

Первый вопрос, который возникает в связи с заимствованием терминологии: что предпочтительнее – традиционный термин или заимствование? Коэкзистенция или сосуществование? За вопросом о предпочтении следуют другие: Каковы реальные отношения новых заимствований с традиционной лингвистической терминологией? Каковы возможные следствия заимствования и вариативности терминов? Чтобы ответить на них, необходимо обратиться непосредственно к практике заимствования и проследить взаимодействие традиционных и заимствованных терминов в их функционировании.

В связи с очевидным влиянием американской когнитивной науки на развитие новых направлений отечественной лингвистики, процесс освоения терминологии, пути вербализации заимствованного понятия и становление вариативности терминов рассмотрим на примере функционирования терминов, выражающих концептуальную основу когнитивной теории познания. По отношению к базовым понятиям когнитивной науки в языке-источнике сложился следующий набор терминологических единиц, объединенных вокруг родового понятия cognition: concept, mental structure, experience, image, mental representation. Почти все эти термины заимствованы или представлены в “родственных” заимствованиях (ср.: экспериенциальный) как в русском, так и в украинском языках.

Когнитивные понятия, образующие концептосферу “Mental structure” (структуры сознания, или ментальные структуры), оформились в терминах английского языка frame, schema, script, scenario, scene. В русском языке им соответствуют следующие формы вторичной вербализации: фрейм, схема, скрипт, сценарий, сцена. В украинском языке этот ряд повторяется почти дословно: фрейм, схема, сценарій, скрипт, сцена. У каждого из этих терминов своя история перевода. Например, для понятия frame в качестве основного варианта перевода и основной формы вербализации утвердилось материальное заимствование фрейм, и случаи использования его словарного соответствия рамка являются единичными. Многие английские термины, используемые когнитивной наукой, пришли из языка кинематографии. У английского слова script в словарях, с пометкой cin.; tv, первоначально закрепился перевод сценарий. Но в когнитивной науке скрипт и сценарий – это термины, обозначающие разные структуры памяти (соответственно с разными толкованиями). Термины схема, сцена являются семантическими кальками и могут рассматриваться как результат специализации общеупотребительных слов русского языка. Для некоторых понятий, предлагаемых когнитивной наукой, мы не находим столь определенных межъязыковых соответствий в русской терминологии. В частности, заимствуется термин slot, а также ряд других наименований единиц когнитивных структур – терм, кластер, терминал.

Варианты перевода – это только начальный вид вариативности, складывающейся под влиянием заимствования научных понятий. Выбор транслитерации или семантической кальки в качестве варианта перевода открывает дорогу варьированию уже потому, что и тот и другой вариант требует контекстной поддержки. Разница лишь в том, что материальное заимствование нуждается в толковании значения, а специализированное слово – в контекстной дифференциации. Толкование значений заимствований-неологизмов в лингвистических текстах также соотносит их с традиционной терминологией и общеупотребительной лексикой:

Контекстный вариативный ряд включает варианты перевода, но не ограничивается ими. Так, контекстные корреляции соотносят заимствование фрейм не только с его словарными соответствиями рама, рамка, но и с номинациями каркас, аналитические леса, модуль, кадр в фильме и др., раздвигающими границы вариативного ряда. Для заимствования слоты на основе контекстных корреляций можно выделить вариантные соответствия узлы, терминальные узлы, которые в других контекстах, в свою очередь, соотносятся с понятиями терм, терминал. Сравните в украинском языке:

У других научных понятий, входящих в концептополе “ментальные структуры”, – свои вариативные ряды терминов, сложившиеся на основе контекстных корреляций. Например, у заимствования схема – один из наиболее представительных, или репрезентативных, рядов. В разных лингвистических текстах к числу его контекстных вариантов относятся образ-схема, схема образа, контур, контурная схема, абстрактная схема, скелет, картина, картинка, каркас. Вариативность толкований прибавляет к формам вербализации заимствованных понятий все новые единицы. Определение понятия схема, данное Д. Норманном, в русском переводе выглядит так: “Схемы представляют собой организованные пакеты знания, собранные для репрезентации отдельных самостоятельных единиц знания” [5, 17]. Буквальный перевод дефиниции термина схема дает еще одну семантическую кальку – пакет, пополняющую иной вариативный ряд (ср.: кластеры – пакеты – упаковки знания).

Таким образом, вариативный ряд, изначально определяемый видами перевода терминов исходного языка, пополняется за счет контекстных корреляций, и материальное заимствование становится далеко не единственной терминологической номинацией, которая может претендовать на звание основной формы вербализации понятия в языке-реципиенте. Впрочем, язык, в котором складываются вариативные ряды и устанавливаются корреляции терминов, выходящие за рамки вариантов перевода, уже вряд ли можно определять как заимствующий. Его, скорее, следует определить как язык функционирования, или рабочий язык.

Вследствие новизны концептуального аппарата когнитивной лингвистики содержательные отношения между контекстными коррелятами не столь очевидны. Вариативность толкований, пересеченность вариативных рядов, разнообразие форм вербализации понятий могут стать серьезным препятствием в определении смысловых отношений терминов. Например, в лингвистических текстах общеупотребительное слово и традиционный термин образ соотносится с целым рядом новых заимствований – номинаций ментальных структур: репрезентация, внутреннее представление, образ-схема, шаблон. А в переводных текстах к этому списку присоединяются еще и паттерны и перцепты. Так как в разных контекстах речь идет все о том же образе, то читатель, переходя от текста к тексту, вынужден разбираться в хитросплетениях вариантов перевода и вариантов толкований.

Осложняет построение вариативного ряда, также, как и интерпретацию новых заимствований в языке-реципиенте, многозначность и омонимия терминов. В какой-то степени семантические отношения терминов и иерархию связей в терминологическом модуле реконструируют контексты. Однако сведение в вариативный ряд форм вербализации научного понятия и разграничение вариативных рядов разных понятий требует обращения к научной концепции, к концептуальным связям терминов. Так, например, в когнитивной психологии термин образ-схема (image schema) рассматривается как первоэлемент когнитивной картины мира, как основа объединения образов чувственного восприятия в категорию (концепт). С другой стороны, образ-схема как единица иной структуры сознания, а именно ментального лексикона, – это способ хранения информации о слове, форма представления внутреннего слова. В терминологическом модуле “Структуры сознания” его единицы (номинации) образуют систему отношений, изоморфную системе отношений их референтов – собственно ментальных структур, описанием которых в настоящее время заняты не только психологи, но и лингвисты. Подход от понятия к формам его вербализации позволяет не только установить характер вариативных отношений новых заимствований с традиционной терминологией, но и определить системные связи терминов в складывающемся терминологическом модуле. При этом концептуальный подход к терминологии когнитивной лингвистики часто предполагает выход за пределы собственно лингвистической теории.

Без сведения в вариативный ряд форм вербализации научного понятия, как и без определения содержательных отношений терминов в терминологическом модуле, невозможно не только полноценное восприятие лингвистических текстов, но и эффективное научное взаимодействие лингвистов. Иначе говоря, а именно говоря языком постсовременности (постмодернизма – в другом переводе), без решения этих вопросов невозможен лингвистический дискурс.

Исследование вариативности терминов помогает выявить и в какой-то степени разрешить проблемы, возникающие при переводе и заимствовании научных понятий, – выбора оптимальной формы вербализации, различения омонимичных терминов, а при развитии многозначности слова в языке функционирования и проблему дифференциации значений.

II.2.4. Вариативность лингвистических терминов – коэкзистенция или замещение?

Тенденция к предпочтению заимствования традиционному термину тем более значима, что проявляется она не только на этапе перевода, но и на этапе функционирования терминов-дублетов в лингвистическом дискурсе заимствующего языка. В вопросе о границах распространения данной тенденции представляется важным определить, в какой мере она затрагивает базовую терминологию лингвистики.

Напомним, что отличительная черта динамики современной терминологии – ее обусловленность произошедшей в конце века сменой научных парадигм. Обновление языка лингвистической науки становится закономерным следствием перехода от структурализма к парадигме когнитивно-дискурсивной [38, 11]. Так, только в связи со становлением в русской и украинской лингвистике когнитивного направления отмечается активное вытеснение традиционных терминов заимствованными когнитивными понятиями, по большей части сохраняющими облик оригинала. Таким образом, проблема вариативности лексики, складывающейся под влиянием заимствования, дополняется и осложняется вопросом о замене традиционной терминологии. Иными словами, за вопросом “Коэкзистенция или сосуществование?” следует вопрос “Коэкзистенция или замещение?”.

Представители новых направлений склонны считать вытеснение традиционной терминологии, в том числе и базовых терминов лингвистики, уже состоявшимся фактом: “Различая и разводя указанные термины (концепт, значение, понятие), нужно подчеркнуть, что термин значение уходит на периферию лингвистических исследований, уступая место другому – “концепт”, так до конца и не выяснив отношений с вытеснившим его концептом” [47, с. 27].

На наш взгляд, есть достаточно причин считать тезис о вытеснении излишне категоричным и преждевременным. Во-первых, не только объявление когнитивного направления ведущим, но даже его утверждение в качестве такового не означает автоматического прекращения исследований в традиционно сложившихся направлениях отечественной, да и зарубежной, лингвистики. Во-вторых, вследствие субъективности восприятия, в разных контекстах конкурирующие термины то сближаются, то разводятся по одному дифференциальному признаку или другому. В-третьих, и это основное, вытеснение термина далеко не всегда равно замещению.

Вариативность и замещение – две последовательные стадии взаимодействия лексических вариантов. Чтобы быть замещенным новым заимствованием, термин должен находиться с ним в отношении вариативности. Всегда ли, когда идет речь о вытеснении ТТ и ОУС заимствованием, между конкурирующими в нашем сознании терминами существуют отношения вариативности? Для многих терминов, которые лингвисты объединяют в соотносительные пары, это, возможно, не совсем верно. Чтобы убедиться в этом, достаточно проследить отношения терминов концепт и понятие, которые в соответствующих двуязычных словарях даются как словарные соответствия, но принципиально противопоставляются представителями новых направлений: “Пересмотр традиционного логического содержания понятия (concept) и его психологизация связаны …с начавшимся в конце прошлого века изменением научной парадигмы гуманитарного знания, когда на место господствующей сциентистской, системно-структурной парадигмы пришла парадигма антропоцентрическая, функциональная, возвратившая человеку статус «меры всех вещей» ” [12, с. 47].

С одной стороны, заимствование когнитивного термина концепт находится в русле тенденции “транслитерировать и транскрибировать даже те термины, которые были ранее воссозданы на исконно русской основе” [16, с. 216]. Однако, обусловленное все тем же предпочтением заимствования переводу, вытеснение традиционного термина понятие когнитивным термином концепт лишь отчасти связано с процессом, результатом которого становится появление в языке-реципиенте вариативных форм, характеризующихся взаимозаменяемостью в контекстах – терминологических дублетов. Когнитивное понятие concept еще до заимствования перестало быть межъязыковым эквивалентом слова понятие: противопоставленность заложена в их концептуальной программе. В то время как термин “понятие” связан с представлением о научном познании, термин “концепт” – с представлением об обусловленности когниции чувственным опытом. Как отмечает Е.С. Кубрякова, в исследовании когниции больший интерес представляют результаты восприятия мира, нежели результаты научного познания [38, с. 5–6]. Таким образом, системность и концептуальная ориентированность терминологии не только не способствует развитию вариативности, но и препятствует тому, что лингвисты считают еще одним отрицательным следствием заимствования – замещению традиционной терминологии заимствованной лексикой.

Следствием заимствования когнитивного понятия concept становится появление в русской терминологии этимологических дублетных форм. Разграничение этимологических дублетов концепт-1 (от лат. сonceptus – мысль, понятие) и концепт-2 (“единица коллективного знания, имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой” [47, с. 36]) также связано с их концептуальным содержанием. Соответственно, термин понятие является вариантным соответствием термина концепт-1 и принципиально противопоставлен концепту-2 как базовому понятию когнитивной лингвистики. В.А. Маслова отмечает, в частности: “Если понятие – это совокупность познанных существенных признаков объекта, то концепт – ментальное национально-специфическое образование, планом содержания которого является вся совокупность знаний о данном объекте, а планом выражения – совокупность языковых средств (лексических, фразеологических, паремиологических и др.)” [47, с.27].

По сути, понятие и концепт, так же, как и познание и когниция, – это мнимые дублетные формы, частичные эквиваленты, степень эквивалентности которых может быть различной, но основным дифференцирующим фактором является их принадлежность к разным концептуальным системам. В условиях смены подхода к языку как объекту исследования разграничение дублетных и мнимых дублетных форм становится методологически значимым.

Несовместимость концептуальных, в данном случае доминантных, составляющих семантики традиционных и когнитивных терминов определяет невозможность рассматривать их как полные вариантные соответствия. Вариативность единиц лексической системы – это их включенность в парадигматический ряд синонимов, закрепленная в сознании носителей языка и объективированная в словарях, а также их взаимозаменяемость в тексте – позиционная вариативность. А для новейших заимствований, находящихся на начальной стадии вхождения в лексическую систему языка, отношения вариативности – это, прежде всего, межъязыковая эквивалентность (полная или частичная). Через перевод и через дефиниции в научных текстах межъязыковая эквивалентность трансформируется в контекстную вариативность (синтагматический ряд): “