Дипломная работа специальность 5В021200 «Тюркология»
Роль цвета в познавательной деятельности человека
жүктеу/скачать 497.5 Kb.
|
| 1.3 Роль цвета в познавательной деятельности человека
Цветовые обозначения в названиях древних городов, поселений, гор, рек и долин выступают своего рода языковой картиной мира того или иного народа, которая сохраняет и передает из поколения в поколение специфичность и уникальность наследуемых представлений об окружающем мире. Однако, лексическое значение цветовых концептов также может стираться со временем или их семантическое изменение может обуславливаться социально-историческими или другими событиями. Природу и окружающий мир человек воспринимает в цветовом наполнении, связывая с ним субъективные суждения о положении вещей, создавая новые объекты, придавая им не только форму, но и наделяя их цветовыми качествами. Цвет как культурная константа служит развитию, субъективируется, наделяется национально-культурными ценностями. Цветообозначения входят в языковую картину мира человека, реализуясь в вербальных средствах, лексемах, словосочетаниях, фразеологических единицах [32, с. 633]. Лингвистические изучения цветообозначений включают в себя надлежащие направленности: исследование в передовых языках на различных уровнях развития; культурологический нюанс, ассоциация цвета с культурой; психическая черта цвета; лексико-семантическая черта цвета; исследование этнолингвистических почв цвета; исследование языка цветовых символов; ассоциация цвета и звука, цветозвуковые ассоциации; исследование цветовых концептов. Краска в лингвистической науке находит свое выражение в например именуемой колоративной лексике, а как раз цветообозначениях и цветонаименованиях, описывающих оттенки цвета. З.И. Комарова и М.Б. Талапина оценивают концепт цвета, который «представляет собой схему восприятия, в согласовании с которой у всех объектов находящегося вокруг нас мира отличается черта «окрашенности», передаваемая в языке при помощипосредством прилагательных цвета» [33, с. 29]. Ю.Д. Апресян выявил градацию цветовых прилагательных по семантическому симптому предельности: «Если диапазон поделить на участки, именуемые ведущими цветообозначениями (красный, оранжевый, желтоватый и т.п.), то наибольшей степени конкретного цвета станет отвечать половина соответственного участка. Вправду, на участке красноватого цвета, к примеру, уклонение в 1 сторону станет подавать постепенный переход в оранжевый краска, а уклонение в иную сторону ‒ в лиловый. Половина же участка станет отвечать безупречно красноватому цвету. Подобным образом обстоит дело и со всеми другими цветообозначениями» [33, с. 37]. Особенные функции делают цветообозначения в художественном тексте, наделяя цветовой символикой отдельные языковые и речевые способы. Классифицируя цветообозначения в лингвистике, Ю.В. Дюпина считает, собственно что «…при построении модели смысловых отношений у "имен цвета" изыскатель встречается с невыполнимостью отыскать единственный принцип для отбора и систематизации единиц» [33, с. 42]. Особое внимание уделяется исследованию культуры и ее вербализации в языке. В. Гумбольдт в своей популярной работе “Сравнительная антропология” утверждает важность исследования культуры с точки зрения различных языковых групп, взгляда на объективную реальность с разных сторон и различных способов представления языковой картины мира в истории развития цивилизации. В связи с этим исследование образа “человеческого духа” в языке, в традициях, обычаях, мифах, то есть анализ восприятия, познания, отражения и эмоционального отношения человека к миру, остается актуальной проблемой и в наши дни. В казахстанской лингвистике понятие цвета в основном исследуется к. ф.н. Даулетовым, А. Т. Кайдаровым, Д. А. Кажыгалиевой, работы которых посвящены анализу этнолингвистических, лингвокультурологических особенностей названий цветов. Одним из подтверждающих исследований казахстанских лингвистов в области цветоименования является многолетнее исследование Ш. К. Жаркынбековой “Цветовые концепты в казахской и русской лингвокультурах”. Исследование теоретических аспектов лингвистики цвета тесно связано с научным направлением “лингвистика цвета”. Лингвисты выделяют сравнительно-историческое исследование цветовой лексики (эволюционное направление), психолингвистическую составляющую цветовых наименований, когнитивные аспекты, лингвокультурологические и номинативно-терминообразующие аспекты исследования цветовой лексики. Особый интерес ученых к этой сфере научных исследований обусловлен существованием таких понятий, как “лингвистика цвета”, “семантика цвета”, “образная лингвистика”, “лингвокрасочная картина мира” и др. Таким образом, анализ теоретического материала по проблемам исследования цветовых наименований показал, что лингвистика цвета как самостоятельная научная дисциплина имеет свою прочную теоретико-методологическую базу. В данном случае трудно не согласиться с В. Г. Мнение Кульпиной, которое заключается в следующем: “Концепция лингвистики цвета как самостоятельной научной парадигмы в современной лингвистике приобретает все более конкретные и очевидные черты”. Основным объектом исследования являются как поговорки и фразеологические единицы, так и лексико-семантическая группа цветонаименований в казахском языке. Активное развитие в современной лингвистике таких направлений, как когнитивная лингвистика, психолингвистика и лингвокультурология, дало возможность ученым исследовать языковые факты в их связи с национальными ценностями людей, культурой, религией, ментальным складом, ментальными и мировоззренческими особенностями. В последнее время исследования цветовых названий в сфере лингвокультурологической парадигмы получили особую актуализацию. Расширенное использование метода лингвокультурологической интерпретации дает возможность достаточно объективно восстановить те семантические трансформации, которые отражают наивное мировоззрение, соответствующее той или иной эпохе, восстанавливая ментальные установки мировоззренческой системы в целом. Значение семантики цвета как компонента культуры имеет сложную и разнообразную сакральную систему смыслов, интерпретаций для каждого народа и становится воплощением определенных культурных ценностей. Следовательно, цветовые наименования могут быть представлены как лингвокультурный феномен [33, с. 46]. Психология цвета – это развивающаяся и захватывающая область, в которой ведущие исследователи в этой области дают строгий обзор работ по классификации цветов, цветовой символике и ассоциациям, цветовым предпочтениям, взаимным отношениям между восприятием цвета и психологическим функционированием, а также вариациям и недостаткам восприятия цвета. Одним из перспективных направлений исследований, использующих психологию цвета, является исследование памяти. Память играет жизненно важную роль в нашей повседневной деятельности, отвечает за формирование и развитие нашей личности, поэтому память является одной из наиболее важных когнитивных функций в жизни человека. Память может быть объяснена в форме модели, являющейся частью последовательности из трех этапов, от сенсорной до кратковременной и долгосрочной памяти, и эта модель известна как модальная, или многозадачная, или модель Аткинсона-Шриффина. Бесспорно, кратковременная память является важным элементом для когнитивных задач, включая рассуждение, планирование и решение проблем путем хранения и интерпретации информации. Считается, что цвет-это самый важный визуальный опыт для человека. Повседневный мир полон красок. Каждый раз, когда мы открываем глаза, наши зрительные чувства бомбардируются непрерывными оптическими стимулами, а окружающие виды конкурируют за внимание. Исследование Макферсона (2012) показало, что цвет может когнитивно изменять восприятие и опыт, с которыми мы сталкиваемся. Wichmann, Sharper и Gegenfurther (2002) использовали парадигму памяти распознавания для оценки влияния цветовой информации на зрительную память для изображений естественных сцен и сообщили, что испытуемые показали на 5-10% лучшие результаты для цветных, чем для черно-белых изображений, независимо от продолжительности экспозиции. Это особенно полезно в образовательных учреждениях, чтобы мотивировать студентов учиться и получать прибыль от своего образовательного путешествия. Цвет также был тесно связан со зрительным вниманием. По данным Уайта (1997), цветная реклама смогла привлечь потребителей к чтению рекламы на 42% чаще, чем цветная реклама. Кроме того, теплые цвета, такие как красный и желтый, усиливают возбуждение больше, чем холодные цвета, такие как зеленый и синий. Дальнейшие данные показывают, что случайный жирный штрих красного или оранжевого цвета привлекает внимание учащегося к деталям. Когнитивная психология-это область психологии, которая изучает области восприятия, внимания, памяти, образов, языка, решения проблем, рассуждений и принятия решений. Интерактивные сессии дают возможность принять участие в когнитивных экспериментах и обсудить текущую литературу по экспериментальным исследованиям [34]. По воззрению Н.А. Мартьяновой, «цвет возможно говорит как знак, намекающий на то, собственно что не имеет возможность быть показано. Цветовой знак в языке и в речи представлен цветовыми лексемами, содержащими в одном ряду с несимволическими и символические смысла. Конечный образ имеет место быть в том, собственно что первичное оглавление цветового текста делается относительным указанием для другого, больше отвлеченного содержания» [35, с. 66]. Лексико-семантическое фон цвета владеет высочайшей степенью организованности. Современные изучения в области определения сути лексико-семантического поля цветообозначений признают присутствие у человека в пределах 10 пигментных генов, которые персональны для всякого. Конкретный комплект пигментных генов разрешает человеку понимать краска и его оттенки предметов по-всякому. Исследования за цветовосприятием у людей различных культур заприметили подневольность и ассоциация меж мнениями и текстами отдельных систем, что разъясняет различия в реакциях на краска и недоступность определенного колера в различных культурах (например, «зеленое» в USA – защищенность, а во Франции – преступление; «белый цвет» у китайцев – знак траура, у европейцев данную функцию делает «черный цвет») [35, с. 67]. Существует универсальный перечень из одиннадцати основных цветовых категорий, из которых всегда извлекаются основные цветовые термины любого данного языка. Количество основных цветовых терминов варьируется от 2 до 11, и в языке, имеющем полностью развитую цветовую систему, существует одиннадцать основных цветовых терминов: белый, черный, красный, зеленый, желтый, синий, коричневый, фиолетовый, розовый, оранжевый и серый. Исследования основных цветовых терминов в языках жестов показывают, что лексикализация основных цветовых терминов в языках жестов следует той же схеме, что и в разговорных языках. Цветовые термины в языках обладают ассоциациями, дарованными им языковыми сообществами. Эти ассоциации могут быть схожими, разделяемыми различными культурами или различными, в этом смысле уникальными для какой-либо культуры. Основные цветовые термины широко изучались с тех пор, как Брент Берлин и Пол Кей опубликовали свои Основные цветовые термины в 1969 году. В своей теории Берлин и Кей указывают, что основные цветовые термины любого языка взяты из набора одиннадцати универсальных цветовых категорий, и эти универсальные категории кодируются в определенном порядке. Одиннадцать основных цветовых категорий: белый, черный, красный, зеленый, желтый, синий, коричневый, фиолетовый, розовый, оранжевый и серый. Если язык кодирует менее одиннадцати основных цветовых категорий, существуют строгие ограничения на то, какие категории он может кодировать (Berlin & Kay 1969: 2). Эта универсальная модель распределения была сформулирована следующими положениями: 1. Все языки содержат термины для белого и черного. 2. Если язык содержит три термина, то он содержит термин для красного цвета. 3. Если язык содержит четыре термина, то он содержит термин либо для зеленого, либо для желтого (но не для обоих). 4. Если язык содержит пять терминов, то он содержит термины как для зеленого, так и для желтого. 5. Если язык содержит шесть терминов, то он содержит термин для синего цвета. 6. Если язык содержит семь терминов, то он содержит термин для брауна. 7. Если язык содержит восемь или более терминов, то он содержит термин для фиолетового, розового, оранжевого, серого или некоторого их сочетания (Berlin & Kay 1969: 2-3) [36, с. 44]. Исследование Берлина и Кея включало 98 языков. Учитывая одиннадцать основных цветовых категорий и возможность того, что язык может кодировать от двух до одиннадцати из них, было бы 2048 (211) логически возможных комбинаций различных категорий. Однако только 22 различных сочетания (табл. 1) фактически встречались в основных цветовых лексиконах исследуемых языков. Эти 22 типа были обобщены простым правилом (рис. 22), где aВ 1978 году Кей и Макдэниел объяснили, что ограничения на возможные базовые лексиконы цвета возникают из-за структуры и функции зрительного восприятия человека. Они вводят четыре основные хроматические цветовые категории и две дополнительные ахроматические категории яркости, основанные на модели нейронных механизмов, лежащих в основе человеческого зрения. Эти категории, соответствующие семантическим цветовым категориям, являются красными, желтыми, зелеными и синими, а также черно-белыми как ахроматические категории. Применяя теорию нечетких множеств к этим фундаментальным цветовым категориям, Кей и Макдэниел приходят к выводу, что все основные цветовые категории формируются из шести фундаментальных категорий отклика зрительной системы человека одной из трех нечетко-логических операций: идентификация, нечеткое объединение или нечеткое пересечение. Они относятся к шести семантическим цветовым категориям, основанным на идентичности, с основными категориями ответов в качестве основных базовых цветовых категорий (черный, белый, красный, желтый, зеленый и синий), цветовыми категориями, основанными на нечетком объединении, в качестве составных базовых цветовых категорий (светло-теплый, темно-холодный, теплый и холодный (grue)) и категориями, основанными на нечетком пересечении, в качестве производных базовых цветовых категорий (коричневый, розовый, фиолетовый, оранжевый и серый). Таким образом, системы стадии I полностью состоят из составных категорий "свет-тепло" и "тьма-холод". Системы на стадиях II, III и IV содержат как первичные, так и составные категории. Переход между этими стадиями происходит путем частичного или полного разложения составных категорий с раздельным кодированием первичных категорий, из которых они состоят. За пределами стадии V лексикон основных цветовых терминов больше не развивается за счет добавления первичных категорий и потери композитов, а за счет добавления терминов, относящихся к областям цветового пространства, где основные цветовые категории перекрываются (Kay &McDaniel 1978: 610-637). Кей и Макдэниел признают, что из всех возможных союзов шести основных цветовых категорий на самом деле наблюдались только четыре (Kay & McDaniel 1978: 630); однако они не пытаются исследовать теоретические причины. Опираясь на новые данные World Color Survey, который включает 111 языков, Кей, Берлин и Меррифилд (1991) дают объяснение этому явлению с помощью иллюстрации, показанной на рис.25, где шесть узлов представляют шесть основных цветовых категорий, причем горизонтальные и вертикальные линии представляют смежность в перцептивном цветовом пространстве, горизонтальное измерение диаграммы представляет последовательную смежность оттенка, а вертикальное измерение представляет измерение яркости. Диагональная пунктирная линия, проходящая через желтый цвет, указывает на то, что на семантическом уровне, в то время как желтый цвет может быть связан в составной категории с красным или белым или с обоими, и, с другой стороны, с зеленым и через зеленый к цветам, простирающимся вправо на диаграмме, не было найдено ни одной составной категории, которая пересекала бы пунктирную линию (Kay, Berlin & Merrifield 1991: 15) [36, с. 49]. Акцент в последних определениях делается на семантической и психологической основе, а не только на формальной простоте и отсутствии маркированности. Вопрос о том, как определить базовый термин, также был главным вопросом в исследованиях цветовых терминов в языках жестов. Основными спорными знаками являются цветные знаки, мотивированные индексацией на части тела, обычно имеющие соответствующий цвет и инициализированные знаки. Инициализированные знаки формируются буквенной формой первой буквы из соответствующего цветового слова в местном разговорном языке и поэтому считаются заимствованиями из разговорного языка. Методологическая проблема определения базового цветового термина в языках жестов упоминается несколькими авторами. Виктория Найст (2007) приводит пять различных способов формирования цветовых терминов в языках жестов: 1. деривация: значение знака для объекта с типичным цветом расширяется, чтобы включить ссылку на типичный цвет; 2. указание: на объект, непосредственно доступный в окружающей среде, указывают. В нескольких языках жестов указывающие цветные знаки указывают на часть тела, обычно имеющую определенный цвет (брови, зубы и губы); 3. рот: движения рта, основанные на цветовых словах разговорного языка в сочетании с общим ручным знаком; 4. инициализация: знаки, включающие форму руки с написанием пальцев, представляющую начальную букву(буквы) цветовых терминов, используемых в разговорной речи; 5. произвольные цветовые знаки: знаки, не имеющие ни одной из вышеупомянутых мотиваций. Она утверждает, что только произвольные цветовые знаки должны считаться базовыми терминами, а все остальные типы являются либо производными, либо неродными. Примеры из разных языков жестов, где первые три цвета в цветовой иерархии выражаются указанием на части тела (брови, зубы, губы и белая кожа), указывая на цвет, обычно ассоциируемый с частью тела, показывают, что эти цветовые знаки являются производными и, таким образом, строго говоря, не являются базовыми терминами (Nyst 2007: 92). С другой стороны, приведенный выше список включает типичные средства, которые языки жестов используют для расширения своего лексикона. Берлин и Кей ссылаются на деривацию в своих вторичных критериях, и это исключит термин из основных терминов только в том случае, если не будут выполнены первые четыре критерия. Поэтому производный цветовой знак, будучи психологически заметным и семантически и морфологически простым, применимым ко всем областям, может быть основным цветовым термином. [36, с. 52]. Случайное указание на объект, очевидно, не является базовым термином, в то время как знаки, когда-то возникшие из указания и теперь лексикализованные в языке, безусловно, могут считаться базовыми. То же самое относится и к инициализированным знакам, поскольку новые кредиты, опять же, согласно Берлину и Кею, исключаются только по дополнительным критериям, т. е. только в том случае, если на основе первичных критериев возникают какие-либо сомнения в их основательности. С другой стороны, хотя произвольные знаки, скорее всего, также являются базовыми терминами, произвольность сама по себе не является критерием основности. Одни цвета успокаивают нервозную систему, иные, напротив, раздражают. Успокаивающее влияние оказывают зеленоватый, лазурный, голубий, а возбуждающее – пурпуровый, алый, оранжевый, желтоватый цвета. Красный. В тюркских языках красный означает "розовый", "светло – красный", "красный". У нас оно стало означать "ярко – красный", абсолютно конечно: при переходе из языка в язык значение текстов изменяется нередко ещё сильней, чем их звуковая конфигурация [37, с. 162]. Бордовый. Произносится от бордо в значении "темно – красный". Заимствовано в ХVIII веке из французского языка, где boraeaux, "темно – красный", "цвет вина бордо" (изготавливаемого в Бордо). Зачем говорить так длинно: темно – красный, когда можно коротко и звучно сказать "бордо" [37, с. 164]. Голубой. Этиология здесь предельно кратка, цвет назван по цвету шейки голубя. Голубой цвет символизирует космический дух, истину, одухотворенность. Это - невинность, миролюбие, уступающее спокойствие, благополучие. Голубой считается цветом мальчиков. В этом цвете проявляются такие черты характера, как свобода, беззаботность, беспечность, необязательность, дружественность, склонность к перемене обстановки [37, с. 165]. Экспериментально установлено, что голубизна не только усыпляет, но и создает ощущение свежести, что тоже немаловажно для быстрого засыпания. Спальные комнаты целесообразно окрашивать в голубой и синие тона. Желтый. Интересно, что слово это имеет тот же самый корень, что слова золотой, зеленый. В литовском языке, например, "золотой" будет желтас, первичным значением тут было, видимо, "желто – блестящий". Желтый цвет связан с наукой, наблюдениями и анализом. По своим качествам желтый цвет означает богатство, мечту, фантазии, смелость, радость, близость, юность, а также зависть и ревность. При длительном нахождении в помещении, окрашенном в ярко-желтый цвет, может начаться сильная головная боль [37, с. 166]. Зеленый. Того же древнего корня, что и желтый. В древнерусском языке было слово зель – "побеги озими". Ему же близки слова злак, зелень. Зеленый цвет означает состояние здоровья и «эластичной напряженности». Психологически это выражается в деятельной воле, упорстве и постоянстве. Зеленый цвет используют для лечения некоторых душевных расстройств, истерий, нервного переутомления. Недаром, между прочим, столы для карточных игр или для игры в бильярд и настольный теннис в большинстве случаев имеют зеленый цвет — цвет владения собой, психического равновесия [37, с. 168]. Коричневый. Коричневый значит цвета корицы – красновато – бурой пряности – порошка из коры или даже кусочков коры тропического дерева cinnamomum. Пряность заморская, а вот название корица – чисто русское "Маленькая корочка" (от кора). В коричневом цвете оранжевый глушится черным. Дискомфорт оранжевого цвета уходит вовнутрь, не осознается. Коричневый цвет обычно воспринимается как тяжелый, грубый, вызывающий отвращение. Это знак разложения, распада, гибели, символ животных чувств, страстей и низменных желаний. Существует много причин коричневого дискомфорта: слабое здоровье, семейные неурядицы, принадлежность к асоциальной среде, участие вместе с взрослыми в драматических социальных событиях — эвакуация, бегство, эмиграция, наконец, умственная неполноценность [37, с. 169]. Красный. Алый цвет, по – видимому, так нравился нашим предкам, что они заменили старославянское наименование чермный на новое – красный, то есть "самый хороший", "прелестный", "красивый". Корень «крас» – входит в слова, обозначавшие все, радовавшее глаз: красна девица, красный молодец, красно солнышко [37, с. 171]. Следует еще сказать и о том, что красный цвет в Древней Руси назвали и червленый, и червонный, очень созвучно, но несколько по разному в говорах. Красную краску делали из особого вида червей (червецов), отсюда и название. Розовый цвет - цвет оптимизма. Розовый - это красный, разбавленный белым. Его психологическая сила слабее, чем у красного цвета. «Розовый» человек не доводит до конца и часто даже не начинает того, что предпримет «красный». Розовый считается цветом девочек. Он олицетворяет утонченную любовь, нежность, незрелость, слабость, робость, сентиментальность, привлекательность. Розовый цвет расслабляет, как никакой другой [37, с. 172]. Оранжевый цвет означает святость и здоровье. Обычно его связывают с медициной. По своим качествам оранжевый цвет символизирует зной, энергию, спелость, а также радость, теплоту. Сочетание оранжевого и черного цветов - героизм и отвага. Если в помещении оранжевого цвета находиться после сытного обеда, то этим облегчается работа желудка. Но тот же оранжевый цвет способен вызвать у человека желудочные боли, если в его окружении протекает сам процесс принятия пищи [37, с. 174]. Черный цвет символизирует тьму, мрак, траур, смерть, поглощение, а также тяжесть, беспросветность. Он отягощает, усиливает влияние рядом стоящего цвета [37, с. 178]. Серый цвет - это символ злости, подлости, отгороженности и рутины. Одновременно - это цвет скрытности, важничанья, усталости. Непонимание того, нравится тебе серый цвет или нет, - первый признак усталости [37, с. 179]. Синий цвет означает мудрость, верность, холодность, бесстрастность, спокойствие. Фиолетовый цвет является очень сильнодействующим. Он означает ночь, тайну, мистику, внушаемость, скромность, воздержанность, а также печаль, бедствие, старость, затмение [37, с. 180]. Цвет может вызывать приятные и неприятные чувства. Это свойство цвета и позволяет психологам определить эмоциональный склад характера человека, его настроение. Когда человека просят выбрать цвет, то он подсознательно выбирает тот, который соответствует его собственным цветовым вибрациям. То, какие именно, и в какой последовательности цвета выбирает, дает информацию о физическом, эмоциональном и психическом состоянии человека. Эти сведения касаются нового периода нашей жизни. Для того, чтобы осознать этот выбор, нужно знать язык цвета. Каждый цвет имеет свое значение. Рассмотрим, на примере синего цвета. Синий – означает полное спокойствие, довольства, умиротворенность. Олицетворяет собой узы, которыми человек связывает себя с окружающим миром, объединение, чувство общности. Как говорят, это свет верности, он также олицетворяет глубину чувств. Он является предпосылкой умению сопереживать, символом эстетических переживаний и созерцательности. Этот цвет больше всего подходит для медитации. Он символизирует удовлетворенность и свершение. Синий – вне времени и поэтому является символом традиций непреходящих ценностей, служит для увековечивания прошлого [37, с. 180]. Любой, кто дает предпочтение голубому цвету, нуждается в умеренном и упорядоченном окружении, свободном от беспокойства, потрясений и огорчений, в котором действия развиваются плавненько и обычно, в котором дела с другими людьми безмятежны и свободны от разногласий. Человек испытывает надобность в доверия к иным людям, и иные имеют все шансы верить ему. В случае если человек отторгает голубий краска, то он отторгает имеющие место быть дружественные, домашние, и проф связи. Например как они не отвечают его высочайшим притязаниям. Он находит их или скучноватыми, или обременительными. Наши цветовые пристрастия находятся в зависимости от почти всего – от возраста, настроения, сезона, погоды, самочувствия, от перемен в нашем нраве, от моды. Изучения физиологов зарекомендовали, к примеру, собственно что голубий краска сокращаяет кровяное нажим, затормаживает эмоциональное проявление. Но довольно не почти все предполагают для себя, на сколько краска воздействует на наше здоровье, настроение и в том числе и на эффективность работы [37, с. 182]. Французский доктор Ферре изучил связь производительности труда и цвета. Он установил, что при работе, рассчитанной на краткий срок, производительность труда возрастает при красноватом свете, а при голубом – понижается. При долговременной работе увеличению производительности труда содействует зеленоватый свет, а индиго и лиловый понижают ее. Эти изучения относятся, до этого всего, к физиологическому труду, к мышечной работе, но их итоги идет по стопам принимать во внимание и при интеллектуальном труде [38, с. 103]. Румынский доктор Стефанеску – Гоанга изучил воздействие цвета на дыхание и частоту пульса. Сообразно приобретенным сведениям, частота дыхания и пульса возрастает при пурпуровом, красноватом, оранжевом и желтоватом цветах, в то время как при воздействии зеленоватого, индиго и фиолетового пульс и дыхание замедляются. Физическое влияние надлежит сводиться, до этого всего, к мощи выразительности, то есть сами цвета вызывают конкретные физические реакции. Железные опоры обязаны быть покрашены в светлые цвета, невысокие здания имеют все шансы замерзнуть "выше", в случае если окрасить потолки в светло – зеленоватый или же светло – лазурный краска. Контрастные цвета (желтый, – черный) тем более подходят для маркировки небезопасных участков на предприятии. В целях инфы идет по стопам обозначить, собственно что отличается большое количество цветов цветов, к примеру, черные прохладные цвета (темно – голубий, мрачно – зеленый) и светлые теплые цвета (ярко – радужный, солнечно – желтый) [38, с. 105]. Номинации с компонентом цвета возможно выявить во всех областях и сферах людской жизни; находят они отблеск и в топонимике. Топонимика как прикладная наука аккумулирует для себя конкретные цветоощущения народа. В данной связи вспомним о работе Б. Берлина и П. Кея «Базовые цветонаименования: их универсальность и эволюция», написанной в 1969 г. В ней создателями была выдвинута догадка о закономерности возникновения цветообозначений в языке [38, с. 107]. Сообразно данной догадке, почвой системы цветовых номинаций всякого языка считаются наименования для белоснежного, темного и красноватого цветов, элементах например именуемую примитивную хроматическую триаду. Другие цвета выступают как периферийные, и их наименования уже именно детерминированы развитием и историческим состоянием такого или же другого народа. По воззрению изыскателей, белоснежный, темный и алый цвета лежат в базе восприятия человеком находящейся вокруг реальности. Данным разъясняется их широкая представленность в лексике всевозможных языков и надобность рассмотрения при исследовании топонимической культуры народа. Нередко эти цвета выступают в качестве определяющих составляющих топонимов [38, с. 108]. У античных индийцев, иранцев, американских краснокожих, китайцев и множества иных народов присутствовала трудная система цветового обозначения государств овета. У индийцев система цветовой геосимволики дополнялась наименованиями божеств и животных, олицетворявших отдельные государства света. Китайцы и иранцы, как и индийцы, имели не наименее трудную систему обозначений государств света, связанную с религиозными представлениями и (символическим смыслом составляющих природы (огонь, вода, территория, железо, лес). Для космогонических обозначений у китайцев и иранцев применялась еще цветовая символика. Голубий, лазурный, зеленоватый краска означал запад; желтоватый — зенит, середину, императорский краска (у китайцев); алый — юг; белоснежный — восток; темный — норд. В цветовой геосимволике американских краснокожих восток — темный, юг — белоснежный, запад — желтоватый (красный), норд — голубий (зеленый). Калмыки восток лицезрели белоснежным (серебряным), юг — голубым, запад — красноватым, норд — желтоватым (золотым). В татарских летописях сталкивается упоминание о «пяти цветных и 4 посторонних народах», входивших в состав татарского страны XIII в.: «...в год пламени — жеребца появился хубилган Чингис-хаган и сразил 5 цветных и 4 посторонних народа»6. Посторонними народами именовались покоренные монголами народы неазиатского происхождения. «О например именуемых 5 цветных ...народах в кое-каких сутрах [говорится]: голубые монголы, красноватые китайцы, темные тибетцы, желтоватые туркестанцы, белоснежные корейцы...» [38, с. 110]. Нет сомнения в том, что эти цветовые обозначения 5 «своих» народов связаны с цветовой геосимволикой, бывшей в потреблении у народов Далекого Востока, Центральной Азии и Индии, но например как различные народы, как показано повыше, обозначали нареченными пятью цветами различные государства света, то буквально квалифицировать, какую страну света обозначали приведенные татарские цветовые обозначения народов, не видется вероятным. В различное время и у различных народов цветовая символика имела возможность модифицироваться. Цветовая геосимволика у тюрков, по-видимому, давным-давно вышла из интенсивного использования и была заменена линейно-пространственной ориентацией. Что не наименее, как нередко случается в аналогичных случаях, давнее, давным-давно и крепко забытое, сберегается в отдельных проявлениях практической работы человека, но получает свежее осмысление и комментарий, вдали уводящее от настоящего смысла текста. Цветовые обозначения в наименованиях тюркских племен и народов, в заглавиях населенных пунктов и «селений, гор и рек, пустынь и оазисов, в собственной ономастике и в титулатуре тюрков давным-давно направили на себя забота. Кара в тюркских языках известно преимущественно в следующих значениях: 1) черный, темный, мрачный, суровый, печальный, несчастный; 2) скот, толпа, народ, войско; 3) суша, земля; 4) холм, сопка, высокий бугор [38, с. 111]. Кара часто используется как первый элемент словосочетаний, обозначающих: 1) этнонимы: Кара тургеш, Кара цыргыз и т. п. 2) топонимы: Кара-Богаз-гол, Карабурун (мыс на Мраморном море), Кара-цала (Каракалпакская АССР) и т. п. 3) личную ономастику: Кара-хан, Кара Мустафа и т. п. В некоторых устойчивых словосочетаниях кара имеет ряд дополнительных значений: 1. Большой, крупный, обильный. 2. Главный, великий, могучий, сильный. 3. Грозный, страшный. В указанных значениях это слово широко использовалось и используется в личной ономастике у тюрков: Кара-хан, герой эпоса, отец Огуз-хана; Кара-хан, основатель династии Караханидов; Махмуд Кашгарский, объясняя одно из значений этого слова, писал: «Хаканских ханов называют цара (по-видимому, в значении главный, великий), например Богра Кара-хакан» [38, с. 112]. Ак в тюркских языках известно преимущественно в следующих значениях: 1) белый; 2) чистый, незапятнанный, невинный, честный, правильный, прекрасный, роскошный, великолепный; 3) сивый (масть лошади); 4) белизна; белок (глаза, яйца); 5) бельмо, 6) молочные продукты. Слово ак ( в значении 'проточный’, 'быстротекущий’ (ср. глагол 'течь’, 'протекать’) вошло в состав словосочетаний, обозначающих географическую номенклатуру. «Обычно при разделении реки,— писал В. В. Бартольд,— часть ее, текущая в первоначальном русле, называется Аксу или Ак-Дарья, а искусственный канал — Карасу или Кара- Дарья». Слово ак использовалось в тюркских языках для обозначения запада, западной страны света. Средиземное море у турок обозначается Ak deniz— Западное море; ср. одно из тюркских названий Каспийского моря — Ащ дециз 'Белое^ Западное море’; по-видимому, по этой же причине русские цари (первоначально у монголов и тюрков) назывались «белыми царями», т. е. «западными царями» [38, с. 112]. Однако широкое использование у многих народов слов «черный», «белый» позволяет предположить, что здесь мы имеем дело с своеобразным проявлением семантической универсалии. Общетюркское слово capы сарыц~сары л;> сарых (cap) 'желтый’, 'бледный’, 'рыжий’, 'русый’, 'соловый (о лошади)’; 'желток (яйца)’, 'желчь’, 'желтуха’; чув. сара 'желтый’; тура, шора, тур, шор 'белый’ио; монг. шарг буряток, шара 'желтый’, 'русый’, 'чалый (о лошади)’. Слово сары, сарыц, сарых, сары довольно широко используется: 1) в этнонимах: сары-цыпчак;, сары-уйгуры, сарыц (туркменское племя), сарыхлар (сагайская кость); алты сары, джети сары (кыргызские роды). Н. А. Аристов высказал предположение, что слово сары. 'рыжий’, 'русый’ в составе этнонимов свидетельствует о смешении тюрков с динлинами. «Кость сару (оерикей у бугу),. т. е. сары,— та самая кость, которая составляла главные роды у енисейских кыргызов (джеты сары, алты сары) и которая повсюду у тюркских племен может быть почитаема результатом особенно густой помеси "тюрков с динлинами". 2) в топонимах: Сарыагач, Сарыкамыш и др. [38, с. 112]. Кызыл ‘красный’ — уменьшительно-ласкательная форма отглагольного прилагательного ‘красный’ + -гыл~-цыл; ср.: кыз-рылт, кыз-гылтым. Это слово встречается: 1) в этнонимах (крайне редко!): щызыл’ы, цызыл бурцы- зыл курт; 2) в топонимах: Кызыл бальщ (река в Талды-Курганской обл.); Кызылсу - название многих рек в Казахстане и других местах [38, с. 112]. Слово кызыл в тюркской географической номинации для обозначения части света («южный»), по-видимому, не использовалось: ни одного достаточно убедительного примера, подтверждающего наличие у этого слова значения ‘юг’, ‘южный’, нет [38, с. 113]. Подводя итог, отметим, что лингвистика цвета, имеющая свою теоретико-методологическую базу, анализируя проблему изучения цветовых значений и названий цветов, накопила определенный опыт в изучении символики и семантики цвета и его оттенков. Выявление лексико-семантических особенностей цветового обозначения и его символики играет важную роль в определении национально-культурной специфики языка и речевых средств. Смысловое разнообразие цветовой символики тесно связано с психологическим восприятием и имеет многочисленные межкультурные различия по отношению к явлениям и событиям в жизни людей. жүктеу/скачать 497.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|