Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук, Махачкала 2002 г
§ 3. Современное состояние этничности
жүктеу/скачать 1.89 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Возраст Одобряют (%) Не возражают Против
| § 3. Современное состояние этничности
С конца 80-х - начала 90-х годов в нашей стране начался процесс глубокой социальной и культурной трансформации. Кардинально менялись не только экономические основы общества, но и отношение к этническим ценностям, которые определяют современное состояние этничности этноса. Последнее в свою очередь определяется двумя разнонаправленными процессами. С одной стороны наблюдается откат от традиционных норм поведения, общения и жизнеустройства, ведущее свое начало со времени воинствующего коммунизма. С другой стороны, наметилось стремление к возрождению традиционных ценностей, посредством усиленной пропаганды и внедрения в жизнь традиций и обычаев предков. Важно подчеркнуть, что стремление это носит характер внутренней потребности самого этноса, т.е. это не навязанное извне мнение, а осознание народом того, что утрата национального стержня ведет не только к потере национального лица, но и к спонтанному переструктурированию, распаду и исчезновению народа. Но культурное обособление и культурная ассимиляция в истории не существуют друг без друга. Различны пропорции, в которых они выступают в тот или иной период истории. Проследив путь развития карачаево-балкарского этноса с целью выявления данной пропорции, можно смело утверждать, что несмотря на многочисленные и многосторонние этнокультурные контакты, которые имели место в Карачае и Балкарии, монолитность этноса оставалась неизменной. Дополняясь и обогащаясь за счет определенных заимствований и "вливаний" инородных людских ресурсов, доля этнокультурной обособленности была непомерно выше. Этим объясняется чистота и сохранность многих этнических констант. Это положение стало меняться в начале XX века под натиском российского, а впоследствии советского влияния. Однако, начало XX века и его конец - это две большие разницы. За этот, исторически небольшой, промежуток времени, состояние этничности карачаево-балкарского этноса резко изменилось, поскольку изменения происходили в наборе тех факторов, которые лежат в основе этничности любого народа. Первая группа, включающая естественно географические факторы, подверглась коренной ломке в годы депортации народа в Среднюю Азию и Казахстан. Перемена территории проживания, изменение природно-климатических условий привели к искажению демографической картины и проблеме воспроизводства популяции. Группа социально-исторических факторов в наибольшей степени зависящая от вхождения Кавказа в зону российских интересов, претерпела изменения в еще более глубокой степени. Изменения коснулись государственно-политических традиций в регионе, деформировалась социально-классовая структура традиционных обществ, произошла переориентация в конфессиональной системе. В результате затронутой оказалась и сфера культуры. Рушился накопленный народом потенциал в различных областях культуры, изменилось соотношение и баланс между этнотрадиционными и общечеловеческими компонентами в структуре этнической культуры, произошел крен в сторону западноевропейской цивилизации, посредством урбанизации и русификации края. В то же время, несмотря на довольно сильное политическое, социальное и экономическое давление, в кавказском регионе наблюдался другой процесс, родившийся как противовес процессу распада этничности, в котором карачаево-балкарцы принимали участие наравне с другими народами, населяющими указанный регион. Речь идет о тенденции к объединению северокавказских народов путем формирования и функционирования общерегионального слоя культуры. Этнические, культурные, языковые, конфессиональные границы менялись, образуя обновленный синтез культур регионального и локального уровня. Увеличилась частотность и длительность контактов с ближайшими народами. Это была первая и единственно возможная в тот период защитная реакция. Несмотря на этническую пестроту населения, в этот процесс были вовлечены не только те народы, основная этническая территория которых находилась в пределах Северного Кавказа, но и дисперсные этнические группы; еврейские, армянские, татарские, греческие общины. Взаимодействие всех этих групп, с их определенной общностью и различием, составляло базовый фактор развития национального сознания, коррелирующийся новым социальным контекстом. Интеграция народов в единый социальный коллектив совпадала с интеграцией различных социальных групп в единый этносоциальный коллектив. С преодолением и изживанием традиционных установок, из процесса развития этносознания был изъят фактор сословности, который во многом определял стереотипность поведения карачаево-балкарца. Теперь главным этнообразующим фактором стала принадлежность к единому этносу. Вместе с тем, общность эпох настолько существенна, что связи между ними обусловливают взаимопонимание поколений. "Незнание прошлого неизбежно приводит к непониманию настоящего. Но, пожалуй, столь же тщетны попытки понять прошлое, если не представляешь настоящего". Доминирование актуального не может исключить воздействие исторического, осуществляющегося через бытующие этнические стереотипы. В число таких факторов входят представления этноса о своем первоначальном становлении, связанном с прародиной, с которой соотнесен целый ряд культурных, бытовых, хозяйственных, социальных и иных традиций. "Этнические стереотипы, связанные с историческим компонентом национального сознания, не адекватны историческому прошлому. На уровне массового сознания и в идеологии они неизбежно мифологизированы и эпизированы". Это, несомненно, должно быть учтено в исследованиях национально-этнических проблем современности. Однако, знание своих корней, начиная от фамильных родословных до этногенеза целого народа (хотя бы в общих чертах) выступает одной из основополагающих единиц и значимых сторон этнического сознания. Более того, именно это знание и уважение к своим корням было вынесено на первое место респондентами карачаево-балкарской национальности при ответе на вопрос "Кто не может считать себя балкарцем (карачаевцем)"? Это является основанием считать этничность карачаево-балкарцев ориентированной на прошлое. Проверенные временем жизненные ориентиры, рожденные прошлым, становятся главными критериями в оценке настоящего. Понимая этничность как частичную идентичности, связанную с множеством социальных ролей и ожиданий, следует предположить, что в определенные периоды развития этноса, этничность либо становится сверх значимой, либо отступает на задний план. Исторический контекст определяет глубину этих колебаний. При этом важен не только сегодняшний расклад, но и то, что этнос имеет за своими плечами. "Если бы общество полностью детерминировалось лишь ближайшим предшествующим периодом, оно, обладая самой гибкой структурой, при таком резком изменении лишилось бы своего костяка, при этом надо еще допустить, что общение между поколениями происходит, я бы сказал, как в шествии гуськом, т.е. что дети вступают в контакт со своими предками только через посредство родителей. При формировании сознания делается шаг вспять - в обход поколения, являющегося главным носителем изменений, умы наиболее податливые объединяются с наиболее отвердевшими". Таким образом, историчность этнического сознания и этнической идентификации обусловлена, так называемым, наложением эпох и поколений. В своей этнической идентичности индивиду легче разобраться, когда он знает, что у него были такие предки, которые не только подарили ему жизнь и оставили в наследие ее законы, но и сыграли мало-мальски весомую роль в мировой истории. Этим объясняется определенная доля мифологичности в этничности. Четкое осознание этнического происхождения, принятие жизненных устоев и деяний предков, их участия в тех или иных исторически значимых событиях придает уверенность и повышает степень гордости за принадлежность к своему народу. Отсюда проистекает тенденция к поиску далеких, но обязательно великих предков. К сожалению, не всем дано быть потомками великих народов, как не всем дано быть детьми великих родителей. Но, тем не менее, мы искренне любим своих родителей такими, какие они есть, не стараясь приписать им то, чего ими не было достигнуто в жизни. Истинная, "высокопробная" этничность заключается в способности любить свой народ таким, какой он есть, в его повседневности. Обыденное сознание, размышляя над историей, подразумевает великие события и потрясения, выбивающие людей из привычной колеи жизни и заставляющие проявлять себя в каком-то экстриме, забывая о том, что все то, что составляет ядро этноса, его этнический код, его ценности - все это результат повседневной, обыденной жизни предков. Крайняя запутанность в происхождении карачаево-балкарского народа, его соприкосновение с многочисленными большими и малыми племенами, разнообразные вкрапления в ходе его эволюции привели к тому, что современный балкарец и карачаевец мало сведущ в вопросе этногенеза своего народа. Историчность его этничности сведена, преимущественно, к знанию своей родословной. При более масштабном охвате сопричастность с тюркским этническим массивом занимает второе место после единства с кавказской разноэтничной общностью. Это, вероятно, объясняется, с одной стороны, детерминизмом территории заселения, давлением кавказского ландшафта и всесторонней включенностью в него; с другой стороны, с дистанцированием во времени и в пространстве от тюркского мира. И это несмотря на то, что анализ духовной культуры обнаруживает четкие параметры ее тюркского ядра. Ограниченность знания исторического прошлого своего народа не повлияло существенным образом на эмоциональную оценку, данную респондентами своему этносу и чувствами которые вызывает их принадлежность к нему. В основании современного состояния этничности карачаево-балкарцев лежит недалекая история, а именно годы депортации, сопряженные с ними лишения и унижения, а также и проблемы реабилитации и возрождения. Попытка тоталитарного режима рассеять и ассимилировать, привела в действие защитный механизм самосохранения этноса путем роста этнического самосознания. Сила потребности в этнической принадлежности определялась через групповую сплоченность (солидарность), через желание оставаться членами группы, через степень удовлетворения от участия в группе. Выявление аффилятивных тенденций посредством определения эмоционального баланса, вызванного этнической принадлежностью, является перспективным направлением для выяснения и объяснения состояния этничности. Ч. Кули предложил использовать в этих целях две взаимоисключающие эмоции "гордость" и "стыд". В своем исследовании, мы расширили спектр предлагаемых респондентам эмоций, для того, чтобы выявить не только полюсную расположенность, но и обозначить оттенки чувств, вызванных своей этнической принадлежностью. В анкете был предложен следующий ряд чувств, из которых респондент должен был выбрать приемлемые для себя варианты: "гордость", "превосходство", "спокойная уверенность", "безразличие", "обида", "стыд", "вина", "ущемленность", "благодарность судьбе", либо нечто, не вошедшее в предложенный список. Гистограмма на рис. 1 демонстрирует эмоциональный фон карачаево-балкарской этничности на начало XXI века. 
Рис. 1
Позитивизм, выраженный чувством гордости, уверенности и благодарности судьбе, свидетельствует о положительной направленности развития этничности данного народа. Выраженность позитивных чувств, в свою очередь, "предполагает склонность следовать правилам, нормам и целям своей этнической группы". Обида, которая получила довольно высокий рейтинг, в определенной степени нивелирует положительные показатели опроса. Однако, следует отметить, что в общей окрашенности эмоционального фона, она больше стимулирует стремление добиться лучших показателей и чувство здорового соперничества, нежели порождает отрицательно заряженные чувства, как то гнев, раздражение, агрессивность. Коллективные эмоционально-психологические параметры выступают важнейшим показателем адаптированности и устойчивости этноса. При этом к социокультурной адаптации относится как психологическая адаптация людей на личностном, так и на групповом уровне, включая адаптацию к окружающей среде, иноэтничному социокультурному окружению с помощью традиционных методов предупреждения или ослабления стрессовых ситуаций, "через их материальную и духовную культуру, накладывая отпечаток на эту культуру, их коллективное сознание и психологию". Этнос, воспринимаемый и рассматриваемый нами как единое целое, состоит, тем не менее, из отдельных личностей, отчетливо самоидентифицированных, солидарных и принимающих индивидуальное членство в этнической группе. В свою очередь, такая группа может быть определена как "самоосознающая группа людей, придерживающихся общих традиционных установок, не разделяемых другими группами, с которыми она находится в контакте. Такие традиции обычно включают народные религиозные верования и обычаи, язык, понимание истории, представление об общих предках, месте происхождения". Целостность группы определяется преобладанием "этнонаправленных" или "этносфокусированных" членов. Степень подчинения индивидуальных целей групповым, выраженность идентификации со своей этнической группой, восприятие себя как части группы, а группы как продолжение себя лежит в основе разделения на аллоцентрический тип личности и идеоцентрический. Стремление к слиянию со своим этносом характерно первому из упомянутых типов. Материалы опросов в карачаево-балкарской среде выдвигают на первый план именно аллоцентрическую личность, что говорит о явном коллективистском характере карачаево-балкарцев и их культуры. Это обстоятельство имеет историческое объяснение. Остановив кочевой путь в горах Кавказа, ограничив свой этнический ареал, избрав этнообразующим местом сложные для жизнедеятельности условия высокогорья, коллективистские тенденции кочевой общины получили новый импульс. Культ поступка, связанного множеством нитей с социумом определял жизненную перспективу каждого отдельного взятого человека, и комплекс ценностей карачаево-балкарского народа в целом. Фактической реализацией коллективистских тенденций являлись коллективные действия, общие дела. По словам одного из информаторов 1882 г. рождения, бывало, что аул целиком арендовал землю, все трудоспособные мужчины выезжали туда на работу, для всех строился общий балаган, избирался тамада, который занимался организацией дела. Во время уборки урожая, на помощь приезжали из аула женщины, для которых строилось отдельное временное жилище. В результате каждый двор получал долю урожая. В этом же ряду стоит и обычай взаимопомощи при строительстве дома, в котором принимали участие жители всего квартала. Издревле горцы психологически осознавали себя частью большой семьи, частью клана или рода. Это положение сохранено и сегодня, о чем свидетельствуют опросные данные. В автопортрете балкарцев соотношение между "индивидуализмом" и "семейственностью, клановостью" 20:80. В гетеропортрете, т.е. в оценке балкарцев, данной представителями других народов, 0:100. Приведенные цифры говорят о неправомерности рассматривать фактор повышенной семейственности как пережиток прошлого. Скорее наоборот, истинная установка во взаимоотношениях карачаево-балкарцев базируется на стремлении сохранять и укреплять родовые связи. Это, своего рода, современная трансформация общих коллективистских настроений карачаево-балкарского общества в прошлом в узкородовую сплоченность сегодня. Подтверждением данного тезиса могут служить многочисленные фамильные сходы, которые периодически устраиваются отдельными родами. Они, как правило, проходят на родовых землях, с участием разновозрастных групп. Главной целью сходов является сближение членов одной фамилии, и общение, которое в ритмах современной жизни сведено к минимуму, что противоречит карачаево-балкарской ментальности. На сходах часто решаются те или иные проблемы отдельной семьи, обсуждаются дела, способные повысить статус рода и т.д. Важной деталью сходов является опосредованное воспитательное значение, т.е. человек, совершивший неблаговидный поступок, "уронивший" фамилию, вряд ли наберется смелости на нем присутствовать. В то же время одобрение, похвала и поддержка клана только стимулирует человека на благие дела и удерживает от совершения порочащих фамилию дел. Таким образом, на сегодняшний день мы можем констатировать существование в карачаево-балкарском обществе родовой общины, но не в стандартном общепринятом значении этого термина, а в измененном виде, где сохранены ее морально-нравственные функции. Территориально - имущественная сторона не играет сегодня никакой роли, а причастность к общине строится на осознании себя частью целого родового коллектива. Картину современной этничности заполняет также доминирование в сознании больших семей. Когда балкарец или карачаевец говорит "Наша семья", он подразумевает не только свою жену и детей, но и родителей, снох, зятей, внуков, т.е. всех тех, кто когда-то составлял большую семью. И совершенно не важно, что они не объединены сегодня общим бюджетом и общей крышей. В последние десятилетия наметилась тенденция к объединению: строятся большие дома, где могли бы разместиться дети со своими семьями, либо покупаются большие земельные участки, где каждому сыну возводится дом. То есть, ведя собственное хозяйство, братья получают возможность жить по соседству. Конечно, не всем под силу освоить материально такой проект, но при наличии возможности он рассматривается как наилучший. Существенным моментом выступает и то, что один из сыновей, обычно младший, остается жить вместе с родителями. Тем самым сохраняется двухпоколенная семья. Распад социалистической системы реально продемонстрировал этнизацию идентичностей бывших советских граждан. Для карачаево-балкарцев, чьи родовые корни чрезвычайно сильны, этот процесс имел еще одну грань, а именно появившуюся востребованность в родовых землях. Как упоминалось выше (гл. III, §2), многим семьям, вернувшимся после ссылки, было отказано в расселении в местах прежнего проживания. Противостоять режиму не представлялось возможным, люди обустраивались в тех местах, где было разрешено. Казалось бы проблемы не существует. Однако с принятием Декларации Верховного Совета СССР от 14.11.1989г о полном восстановлении прав депортированных народов, в местные органы власти начали поступать обращения с просьбой вернуть родовые земли. Одним из наиболее ярких примеров, служит обращение рода Тиловых в Верховный Совет КБАССР, Совет Министров КБАССР, Тырнаузский городской совет народных депутатов, Эльбрусский поселковый городской совет народных депутатов и в Общественную организацию "Тёре". В заявлении указывалось, что до марта 1944г род Тиловых в количестве 55 семей проживал в монофамильном поселке Губасанты. Участок земли для поселка был расчищен от камней, обогащен почвой вьючным способом и в ручную предками Тиловых. Решение об отстаивании своих прав на эту землю было принято на фамильном сходе 19.08.1990, на котором присутствовало 370 человек и был избран комитет по вопросам возрождения поселка. Настойчивость в достижении цели, убежденность в своей правоте и огромная тяга к корням, характеризует высокую степень этничности в ее родовом проявлении. В результате, земли на которых располагался ранее пос. Губасанты был снят с баланса совхоза "Быллым", территория была разделена на участки под индивидуальное строительство и подготовлена план-схема застройки поселка. Приведенный пример не является единичным, и потому может рассматриваться как показатель этнизации современного карачаево-балкарского общества, применительно к такой исконно-традиционной ценности, какой являлась земля. В этой связи интересно замечание, сделанное Л.И. Лавровым в 1938 году. Он упоминает о преимущественном праве родственников на приобретении продаваемой земли, рассматривая это как пережиток родовой коллективной собственности. Нам же представляется что дело не столько в собственности, сколько в плотности родовых уз и высокой значимости земли в социальном контексте карачаево-балкарского общества. Политические и экономические коллизии новейшего времени осмысливаются каждым этносом применительно к традициям. Отвечая на вызовы времени карачаево-балкарцы проявляют к ним толерантность и преломляют их через собственную ментальность, учитывая линию наследия. Положительная консервативность выступает еще одним определителем современного состояния карачаево-балкарской этничности. Эта черта во многом объясняет исключительно редкие случаи индивидуальной этнической переориентации. Ситуация, характерная практически всем полиэтническим регионам, с точки зрения развивающегося национального самосознания, развивается по двум направлениям. Результатом одного из направлений является создание благоприятной почвы для межэтнических конфликтов. Другое направление, порождает для членов данного этноса объективную возможность сознательного выбора на личностном уровне своей этнокультурной ориентации, т.е. самоотнесения к тому или иному национальному коллективу, не обязательно принадлежал к нему по происхождению. Определяющим было включение и натурализация в рамках соответствующей этнокультурной среды. Совокупность родового сознания и консервативности (или статичности) карачаево-балкарцев, а также их высокий уровень толерантности обеспечили сохранность этноса. Этнокультурная среда в значительной степени инерционна, поскольку в основе ее лежат традиции, стереотипы и различные "языки" общения. Слабая изменчивость среды позволяет индивидам эффективно приспосабливаться к ней. "Этнокультурная среда - это не просто багаж приспособительного опыта предков. Благодаря своей неопределенности и даже дезорганизованности позволяет каждому новому поколению сохранять свободу действий и вместе с тем не терять постоянной связи с традициями". Так, ведя светский образ жизни, карачаево-балкарцы основные вехи жизненного цикла освещают религиозно, согласно традиционным нормам. Однако, было бы не верным оставить в стороне проблему маргиналов, которая вплотную примыкает к проблеме этнической переориентации. Маргинальные группы существуют сегодня в каждой этническом коллективе. В первую очередь это связано с высоким процентом межэтнических браков. По данным переписей населения в 1959 г. в нашей стране было 5,2 млн национально - смешанных семей (или приблизительно каждая 10-ая); в 1970 г. - 7,9 млн. (около 13,5 %); в 1979 г. - 9,9 млн. (почти 15 %); в 1989 - 12,8 млн. (что составляет 17,5 %). Их численность и доля росли как в городе, так и на селе. Так, в среде городского населения с 1959 по 1989г численность межнациональных семей увеличилась с 3,7 до 10 млн. (с 15 до 20 %); На селе с 1,5 до 2,8 млн., что составляло соответственно 5,8 и 11,9% общего числа сельских семей. В этой связи интересна ориентация и отношение к межнациональным бракам в карачаево-балкарской среде. Ответы респондентов распределились следующим образом (табл. 17). Таблица 17
жүктеу/скачать 1.89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|