Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук Научные руководители : доктор филологических наук

《日本和中国女生的差别》

• 
  Жители центра и провинций. Объектом осмеяния нередко становятся образ жизни, обычаи, традиции, диалекты различных местностей. Например, китайцы, проживающие на юге, высмеивают в анекдотах северян, и наоборот. В китайском языке даже существует несколько устойчивых шутливых выражений о диалектных несоответствиях, например, фраза: Я не боюсь ни неба, ни земли, боюсь только одного: слышать, как человек из Вэньчжоу (юг Китая – Л. К.) говорит по вэньчжоуски / на путунхуа (пекинский диалект – Л. К.) / на своём демоническом языке (天不怕地不怕就怕温州人说温州话 / 普通话 / 鬼话).
  

• 
  Обычаи фэн-шуй имеют большое значение для китайцев, в соответствии с ними они обустраивают жилые и рабочие помещения, выбирают даты важных событий, проводят определённые ритуалы, церемонии и т. д. Неправильно расставленная мебель в доме (например, кухня, расположенная в зоне туалета) вызывает у китайцев смех. В анекдоте, приведённом ниже, гиперболизируется вера человека в фэн-шуй, слуги не могут спасти своего суеверного хозяина, пока не получат разрешения у гадателя-геоманта. В китайском языке существует специальный термин для специалиста по фэн-шуй: 《风水先生》, данный персонаж отсутствует в зарубежных комических текстах.
  

• 
  Загорелая кожа. Китайцам загорелая кожа кажется некрасивой, они носят зонтики и платки, защищающие лицо от солнца, поэтому им кажется непонятным стремление европейцев загорать на пляже или в солярии, они считают это бесполезным и смешным – зачем себя уродовать, да ещё и платить за это деньги? Их отношение к темной коже может быть проиллюстрировано следующей шуткой, в которой девочка Сяо Лин с детской непосредственностью не видит минусов в тёмном цвете своей кожи, она, наоборот, считает это достоинством, что взрослым китайцам кажется смешным.
  

В. В третью группу мы включили темы, которые являются табуированными в китайском комическом дискурсе, в связи с тем, что в стране существует ряд социальных и этических ограничений на обсуждение проблем, запретных для осмеяния и критики. При этом следует иметь в виду, что с ходом процесса глобализации происходят изменения: в настоящее время все чаще можно услышать разговоры и шутки на темы, которые считались недопустимыми ранее. Однако в некоторых ситуациях они всё ещё воспринимаются как отклонение от нормы, поэтому в нашем исследовании отнесены к табуированным.

• 
  Руководство страны и политический строй КНР. Ещё с древних времен в системе ценностей китайцев император занимал первое место. «Отношения государя и подданного, господина и слуги считались важнейшими в обществе и доминировали над всеми остальными. Безусловная преданность и верность господину была основой характера "благородного мужа" в конфуцианском понимании» [Грицанов, 2003, с. 502]. В. В. Малявин отмечает, что китайцам свойственно незыблемое уважение к иерархии, власть в Китае неотделима от авторитета, мудрости и личной добродетели, и китаец всегда живет с чувством уважения к власти, даже если он не видел от нее ничего хорошего и никогда не встречал ее реальных представителей [Малявин, 2005]. По мнению китайцев, опровергать, подвергать сомнению и тем более смеяться над властью недопустимо. Однако в связи с ослаблением цензуры, в некоторых комических текстах прослеживаются политические шутки, в условиях межличностной коммуникации они произносятся китайцами с осторожностью.
  
• 
  Родители занимают главные позиции в системе ценностей китайцев, конфуцианство оказало сильное влияние на их менталитет. «Конфуций учил китайцев вежливости, сдержанности, соблюдению церемоний и сыновьей почтительности» [司马迁, 2008]. В. В. Малявин отмечает, что в китайских детях поощряли, с одной стороны, сдержанность и скромность, а с другой – преданность общему благу своего коллектива, в первую очередь родителям и всей семье [Малявин, 2005], в связи с чем смеяться над своими родителями для китайцев всё равно, что потерять лицо.
  
• 
  Наставники (учителя). В Китае учитель является авторитетом, шутки и колкости в сторону своего наставника считаются недопустимыми. «Прежде и превыше всего китаец ищет санкционированную данность жизни. Отсюда его стойкое, совершенно архаическое по нынешним временам уважение к старшим и к любому учителю» [Малявин, 2005].
  
• 
  Блюстители порядка. Шутки про милиционеров, работников ГАИ и других служителей порядка в Китае считаются неполиткорректными, ведь они работают на благо народа и не должны быть осмеяны. Перечисленные персонажи иногда присутствуют в китайских комических текстах, однако они не подвергаются критике, а являются объектом «мягкого юмора» или же выступают как второстепенные персонажи.
  
• 
  Еда. Уважительное отношение к ней является отличительной чертой китайской культуры. Китайцы говорят о себе, что они являются народом, вознёсшим еду до небес (民以食为天). В Китае существует множество ритуалов и табу, связанных с приёмом пищи. «Сами китайцы подходят к умению насладиться пищей как к особой разновидности культуры – культуре пищи» [李海瑞, 1998, с. 78]. Возможно, причиной этому послужил природный фактор: большая часть территории Китая находится в неблагоприятных климатических условиях – на Тибете засушливый климат, небольшое количество пресной воды, непригодная почва; юг Китая часто настигают стихийные бедствия: наводнения, тайфуны; на территории, расположенной по берегам реки Хуанхэ, случаются частые наводнения. Такие условия привели к ограниченности в ресурсах питания, в связи с чем у китайцев выработалось бережливое отношение к пище. В. С. Куликов пишет о том, что проблема, как накормить население страны, всегда стояла перед Китаем, причиной тому были как стихийные бедствия, так и социальные потрясения и система землевладения [Куликов, 1989, с. 40]. В связи с таким возвышенным отношением к еде, шутить на темы, связанные с приёмом пищи, считается дурным тоном. Данная тенденция в настоящее время теряет актуальность, однако оставляет свой след в массовом национальном мировоззрении.
  
• 
  Интимные отношения. В процессе исследования нам встречались комические тексты на тему интимных отношений, однако при опросе носителей языка мы выяснили, что подобные шутки считаются дурным тоном – в Китае не принято открыто обсуждать отношения полов. Тем не менее, шутки с этой тематикой присутствуют в межличностной коммуникации и в Интернете, где ослаблена цензура.
  
• 
  Наркомания. В Китае применение наркотических веществ строго карается законом и осуждается в обществе. Тема наркотиков связана с негативными эмоциями, возможно, поэтому она не считается смешной. В ходе нашего исследования мы ни разу не столкнулись с комическими текстами на эту тему. Китайцы не понимают тягу к лёгким развлечениям, в стране культивируется здоровый образ жизни. Такие явления как наркомания, проституция, преступление закона воспринимаются китайцами резко негативно.
  

• 
  Блондинки. В Китае практически нет блондинок, поэтому в менталитете китайцев отсутствует причинно-следственная связь: блондинка > глупая. Девушки-блондинки кажутся представителям китайской лингвокультуры экзотическими и привлекательными, они не связывают цвет волос с их умственными способностями.
  
• 
  Тёща. Шутки про тёщу в Китае отсутствуют по той причине, что, когда дочь выходит замуж, у её родителей появляется новоиспеченный «сын», чему они обычно очень рады. Ребёнок мужского пола всегда был желанным в китайской семье, даже имели место случаи, когда муж расставался с женой, если у той рождалась дочка [Куликов, 1989, с. 65]. Китайская тёща, как правило, очень любит своего зятя и относится к нему как к родному сыну, поэтому китайцам непонятны шутки про напряженные отношения между тёщей и зятем.
  
• 
  Многочисленность китайцев. Это скорее предмет гордости, чем насмешек, поэтому представителям китайской лингвокультуры будут непонятны шутки, в которых высмеивается большое количество китайского населения.
  
• 
  Похожесть китайцев. Китайцы не считают, что все они на одно лицо, с лёгкостью различают друг друга, поэтому подобных шуток в Китае не существует.
  

В проанализированных нами китайских комических текстах упоминаются следующие прецедентные персонажи:

1. 
   мифологические персонажи: Будда, Гуань-инь, Янь Ван, Чан Э;
   
2. 
   герои известных произведений: Лю Бэй, Цао Цао, Чжугэ Лян, А Доу, У Далан, Сунь Укун, Чжу Бацзе, Ша Сэн, Ян Гуйфэй, Си Ши, Ван Чжаоцзюнь, Дяо Чань, Серый волк и три барашка;
   
3. 
   реально существовавшие исторические личности: Лю Бэй, Цао Цао, Чжугэ Лян, А Доу, Ян Гуйфэй, Си Ши, Ван Чжаоцзюнь, Дяо Чань, Ду Фу, Ли Бо, Лу Синь, Лэй Фэн;
   
4. 
   современные известные личности: Лю Дэхуа, Чжоу Цзелунь, Яо Мин, Ли Ган;
   
5. 
   собирательные образы: сюцай, Сяо Мин, гадатель-геомант.
   

• 
  Чан Э (嫦娥) в китайской мифологии – богиня Луны, жена стрелка И, которая украла снадобье бессмертия, доставшееся её мужу от «владычицы Запада» Си Ванму и вознеслась на Луну. Её муж И остался на Земле и умер. На луне Чан Э превратилась в жабу, обреченную вечно толочь в ступе снадобье бессмертия. Вместе с ней на Луне живет «лунный заяц». Этот миф был известен ещё во времена эпохи Хань (206 – 220 гг. н.э.), об этом свидетельствуют изображения Чан Э на каменных рельефах, кирпичах, саркофагах данной эпохи [Рифтин, 1987, с. 317]. В китайских шутках часто говорится, что Чан Э является первой женщиной-космонавтом, ступившей на Луну. Кроме того, в комических текстах обыгрывается фонетическое звучание её имени, которое созвучно с фразами часто голоден, попробовать гуся, петь песни и т. д. Также высмеивается внешность Чан Э, её перевоплощения, передвижения с Земли на Луну, придумываются новые истории из её жизни. Приведём пример загадки с участием Чан Э, в нём выражение длинные и стройные ноги дословно переводится как ноги-морковки, а зайцы, как известно, любят морковь. Комический эффект достигается за счёт обманутого ожидания: заяц умчался на Луну за Чан Э не потому, что был покорен её внешними данными, а из-за любви к моркови.
  

• 
  Сунь Укун (孙悟空) – герой рассказа «Путешествие на Запад» (1950 г.), который был королем обезьян и нёс буддистские сутры из Индии в Китай. У него был волшебный посох, которым он пользовался для совершения магических действий. Его умение менять лица в зависимости от ситуации (всего 72 лица) помогло ему преодолеть все препятствия на пути в свою страну [吴承恩, 1990]. В комических текстах придумываются новые сюжеты романа «Путешествие на Запад» с участием Сунь Укуна или же старые сюжеты рассказываются на новый лад; кроме того, высмеиваются внешность и способности героя. Сунь Укун является выдуманным положительным героем, который из любой ситуации может найти выход. Этот персонаж встречается во многих китайских комических жанрах, таких как сяншэн, куайбань, анекдот, а так же, в пословицах, сехоуюй, чэньюй и др. В анекдоте, приведённом ниже, сваха намекает на то, что требования невесты чересчур высоки и что качества, которые перечислила девушка, могут быть присущи только супер-герою.
  

• 
  Чжу Бацзе (猪八戒) – персонаж романа «Путешествие на Запад» (1950 г.), который имел человеческое тело и лицо свиньи и владел искусством перевоплощения [吴承恩, 1990]. В комических текстах высмеивается его способность менять образ, а также его внешние данные и качества характера: он любил поесть, поспать, был трусливым и ленивым. В нижеприведённом примере комический эффект возникает за счёт использования приема обманутого ожидания: по сюжету романа «Путешествие на Запад» объектом охоты чудовищ был монах Тан Сэн, однако в данном случае персонаж Чжу Бацзе в их глазах выступает как кусок свинины, и они думают не о своём задании, а об утолении голода.
  

• 
  Серый волк и три барашка (灰大狼、 喜羊羊、 美羊羊、 懒羊羊) — герои известного современного китайского мультфильма-сказки 《喜羊羊与灰大狼》 («Барашек Сиянян и Серый волк»), которые часто выступают как персонажи детских анекдотов. Кроме главных героев мультфильма — Серого волка и барашков Сиянян, Мэйянян и Ланьянян, в анекдотах иногда упоминаются и другие герои: жена волка Хунданян, сын волка Сяохуэйхуэй, а также другие барашки, каждый из которых наделён отличительными свойствами характера. Названные персонажи могут встречаться в анекдотах вместе и по раздельности. Например, в следующем анекдоте, иллюстрирующем отрывок из жизни барашков Мэйянян и Фэйянян, комический эффект достигается за счёт обманутого ожидания: Мэйянян думала, что Фэйянян славится в своей школе хорошей игрой в бадминтон, а оказалось, что он известен из-за своей неуклюжести:
  

• 
  Цао Цао (曹操) (155 – 220 гг.) — военачальник, живший во время правления династии Хань, персонаж романа «Троецарствие» (1330 – 1400 гг.) – одного из четырёх великих китайских произведений, описывающих период истории трёх воюющих между собой государств. В романе герой Цао Цао выступает как отрицательный персонаж [罗贯中, 2007]. В комических текстах высмеиваются такие качества Цао Цао, как лицемерие, жестокость, готовность пойти на подлые поступки, интриги ради достижения своих военных целей. В приведённом ниже отрывке ученик понимает буквально фразу Как только заговорили о Цао Цао, он и пришел (说到曹操曹操就到), на самом деле это пословица, которая имеет переносное значение: «Лёгок на помине».
  

• 
  Чжугэ Лян (诸葛亮) (181 – 234 гг.) – политический и военный деятель, персонаж романа «Троецарствие» (1330 – 1400 гг.), где он описывается как мудрый советник императора, способный найти выход из любой, даже самой сложной ситуации [罗贯中, 2007]. В текстах обыгрывается смекалка Чжугэ Ляна, гиперболизируется его находчивость; его имя встречается во многих китайских комических жанрах, среди которых сяншэн, куайбань, анекдот, пословица, поговорка, и др. В примере, приведённом ниже, обыгрывается дословное понимание девочкой поговорки 《三个臭皮匠，顶个诸葛亮》, которая на самом деле имеет значение «Одна голова хорошо, а две лучше».
  

• 
  Ян Гуйфэй (杨贵妃) (719 – 756 гг.) — одна из «четырех великих красавиц Китая», жившая в эпоху Тан, — была женой императора Ли Тана, а потом одной из жен императора Сюань Цзуна. Сюань Цзун, увлечённый любовью к Ян Гуйфэй, забросил государственные дела [Куликов, 1989, с. 134]. Красота Ян Гуйфэй воспевалась многими китайскими поэтами. Она являлась одной из главных героинь Романа «Сон в красном тереме» (1784 г.). В настоящее же время имя Ян Гуйфэй часто встречается в китайских комических текстах, в частности в анекдотах «для взрослых». Приведём пример анекдота с участием Ян Гуйфэй, где комический эффект достигается за счёт обманутого ожидания:
  

• 
  Ли Бо (李白) (701 – 762 гг.) – китайский поэт династии Тан, известный глубокими философскими стихотворениями, любовью к родине, дружбой с поэтом Ду Фу (杜甫) (712 – 770 гг.). По одной из версий, он утонул в реке Гуси, притоке Янцзы, вывалившись пьяным из лодки [Бежин, 1987]. В комическом дискурсе целенаправленно изменяются строки стихотворений Ли Бо, высмеивается его пристрастие к алкоголю, дружба с Ду Фу, а также обсуждаются возможные причины смерти поэта, как, например, в следующем анекдоте-загадке: 李白是怎么死的? – 诗写过多而死 (失血过多而死)。 – От чего умер Ли Бо? – Слишком много стихов писал (созвучно с фразой «от потери крови»).
  

• 
  Лэй Фен (雷峰) (1940 – 1962 гг.) — молодой человек, оставшийся без родителей в раннем возрасте и воспитанный Народно-освободительной армией Китая. Во времена формирования Китайской Народной Республики и становления коммунизма в стране Лэй Фэн бескорыстно помогал своим согражданам, что и привело к формированию идеализированного образа «правильного коммуниста» [雷锋, 2012]. Данный персонаж чаще всего встречается в комических текстах на коммунистическую тему, где высмеивается гиперболизированный альтруизм, пропаганда коммунизма, желание служить обществу, или в прославляющих текстах жанров «сяншэн» и «куайбань». Помимо самого Лэй Фэна, высмеиваются также и его последователи – люди, которые ему подражают; это явление называется 《学雷锋》 – «учиться у Лэй Фэна», например:
  

• 
  Ли Ган и его сын (李刚和他的儿子) – реальные современные персонажи. Ли Ган является китайским чиновником. В ноябре 2010 г. его сын ехал на своей машине и сбил двух девушек, одна из которых погибла, другая была ранена, после чего он даже не остановился, а когда блюстители порядка поймали его, чтобы привлечь к ответственности, он сказал следующее: «Вы кое-что должны знать обо мне: мой папа – Ли Ган» [我爸是李刚, 2012]. Китайская общественность бурно отреагировала на это циничное поведение, и теперь имя «Ли Ган» стало нарицательным, а фраза Мой папа – Ли Ган и её трансформации: Ты знаешь, кто мой папа?; Это сын Ли Гана и др. часто встречаются в китайских анекдотах и современных сяншэнах. Герой приведенного ниже анекдота, прежде чем высказать свое недовольство тем, что другой человек наступил ему на ногу, узнает, не имеет ли тот влиятельного родственника.
  

• 
  Сюцай (秀才) – название учёного ранга [秀才, 2012]. Собирательный образ древних учёных, которые многое знали в теории, но ничего не могли делать на практике, они всю жизнь занимались чтением и зазубриванием книг, поэтому их беспомощность стала анекдотичной. Тема смекалки или глупости и наивности сюцая, а также его окружения популярна в китайской лингвокультуре, например:
  

• 
  Сяо Мин (小明) – собирательный образ ребёнка, обычно мальчика (иногда девочки), который часто встречается в анекдотах про школьников и детских анекдотах. В примере, представленном ниже, имя «Сяо Мин» используется для создания образа типичного китайского школьника; комический эффект достигается за счёт многозначности иероглифа 《酸》 (кислый), который в сочетании со словом 《脚》 (нога) переводится как «ноющий, уставший».
  

Китайцы считают, что «слово является “кладезем” юмора: комического эффекта можно достигнуть при помощи фонетического звучания слова, его тонального искажения, диалектного произнесения, графического изображения иероглифа» [苏雪林, 2009: 28]. В ходе анализа мы выявили языковые механизмы создания комического эффекта, имеющие китайскую национальную специфику.

Использование данного приёма возможно и в устных жанрах. Например, в жанре «сяншэн» есть выступления, в основе которых лежат особенности китайской письменности. В сяншэне 《一字两读》 («Один иероглиф, два чтения») рассказывается о том, как можно запутать людей иероглифами, имеющими несколько вариантов прочтения. Ниже приведён пример из сяншэна «Систематизирование глубинных значений языка», где артист намеренно произносит не тот вариант чтения, который предполагается. Получается высказывание, которое не имеет смысла, однако слушателям понятно, какие иероглифы он имел в виду. Комическое воздействие на аудиторию достигается при помощи искажения чтения иероглифа, что создает эффект абсурда:

Иероглифы 行 (xíng, háng); 车 (chē, jū );区 (qū, ōu);会 (kuài, huì) имеют несколько вариантов прочтения. При первом варианте (правильном в данном контексте) диалог переводится следующим образом: Я на твоём велосипеде поеду в районный народный банк, зайду в бухгалтерию по делам, хорошо? – Хорошо! В диалоге артист выбирает второй вариант чтения иероглифов, и получается бессмысленная фраза.

3. Игра тонами – возможна только в тех языках, где от изменения тона слова меняется его смысл. Китайский язык является тоновым, и эта его особенность нередко используется в комическом дискурсе. В примере, взятом из КЗУР, продемонстрирован диалог отца и сына. Последнему кажется, что отец с гордостью отзывается о нём, хотя тот, наоборот, его критикует: слово «сын» (er zi) произносится вторым и нулевым тоном (иногда вторым и третьим), оно созвучно слову «дурачок» (er zi), которое произносится четвёртым и нулевым тоном; на слух они могут быть едва различимы:

- 爸， 你看着我心里在想什么呢？ - 我儿子! - 我是你的骄傲吗？ - 我说你好二!

– Папа, о чём ты думаешь, глядя на меня? – Мой сын! – Ты гордишься мной? – Я говорю, какой ты у меня дурачок!

В данном примере проиллюстрирована ещё одна специфическая особенность китайского юмора – соотнесение чисел со словами: иероглиф 《二》 имеет прямой (число «два») и переносный (глупый, глупо) смысл; слово «дурачок» (二子 = 2子) состоит из числа «два» и суффикса 《子》. Ниже приводится более подробное описание данного языкового явления.

Иногда на основе паронимического сходства числа в китайском языке соотносятся с другими словами, словосочетаниями и предложениями. Например, две восьмёрки произносятся как «ba ba» и передают звучание прощания – 拜拜 (bаi bai), калькированного с английского языка (bye-bye); несколько пятёрок подряд созвучны со звукоподражанием плача – 呜呜呜 (wu wu wu); сочетание цифр 7086 (qi ling ba liu) в связи со схожим звучанием с фразеологизмом 《七零八落》 (qi ling ba luo) имеет значение «врассыпную»; фраза 《我爱你》 – Я люблю тебя (wo ai ni) записывается числами 521 (wu er yi) или 520 (wu er ling); сочетание цифр 1314 (yi san yi si) схоже с фразеологизмом 《一生一世》 (yi sheng yi shi) – Всю жизнь, следовательно, такая последовательность цифр, как 201314 (er ling yi san yi si) расшифровывается как «Буду любить тебя до конца своих дней» (ai ni yi sheng yi si). Примечательно, что в день четвёртого января 2013 г. в Китае был зарегистрирован свадебный бум (дату принято записывать по убыванию: 2013年 1月 4日).

5. Обыгрывание диалектных различий. В связи с диалектным многообразием китайского языка, произношение его носителей, проживающих в различных провинциях, может иметь существенные расхождения. Северный пекинский диалект считается образцовым, поэтому чем дальше расположена провинция от столицы, тем больше диалектных несоответствий. Самыми отдаленными являются южные провинции, вследствие чего в комическом дискурсе распространено высмеивание южного произношения. Южный диалект представляется северянам нечётким из-за ассимиляции некоторых согласных звуков. Например, северяне различают звуки s и sh, южане оба эти звука произносят почти одинаково (как s); звуки z и zh, разграничивающиеся на севере, оба произносятся южанами как z; в некоторых провинциях не различаются звуки l и n. Помимо фонетических, существуют также лексические и грамматические несоответствия. Тема диалектов всячески обыгрывается в сяншэнах, анекдотах, куайбанях и других комических жанрах. В приведённом ниже примере шанхайское слово девчушка 《乌豆》 вызывает смех у китайцев, проживающих на севере страны, поскольку на пекинском диалекте оно звучит как «вороний боб»:

甲：丫头啊，上海话叫“乌豆”。 乙：什么？ 甲：（学）“乌豆”。 乙：乌豆！

– «Девчушка» на шанхайском диалекте звучит, как «удоу». – Как? – У-Д-О-У. – Вороний боб!!!

《说方言》

6. Фразеологический юмор. В китайском языке выделяется четыре основных вида фразеологизмов: 成语 (чэнюй) – идиомы, построенные по древнекитайским нормам языка; 谚语 (яньюй) – пословицы и поговорки; 歇后语 (сехоуюй) – народные речения-недоговорки; 敬句语 (цзинцзююй) – крылатые слова, афоризмы [Горелов, 1979, с. 39 – 47]. Обыгрывание этих типов фразеологизмов в комическом дискурсе имеет китайскую национальную специфику. Фразеологизмы типа «чэнюй» и «сехоуюй» имеют особые нормы построения. Грамматическая модель «чэнюй» представляет собой «четырехсложную структуру с различной комбинаторикой морфем: однородные сочетания отдельных четырех морфем / компонентов с сочинительным типом связи, сочетание двух пар морфем, сочетание двух морфем путем удвоения, сложные словосочетания, предложение. Грамматическая модель стремится не только к протяженности, но и к парности, симметрии в структуре» [Журавлёва, 2007, с. 12].

Например, чэнюй 南辕北辙(делать наоборот») состоит из трех иероглифов, произносимых вторым или третьим тоном (в китайском языке эти тоны считаются рифмующимися) и имеет дословный перевод повернуть оглобли на юг, чтобы ехать на север; комический эффект содержится в противоречии: движение в противоположную сторону от направления оглоблей невозможно.

Сехоуюй, в свою очередь, состоит из двух частей: «первая часть представляет собой сравнение, а вторая служит разъяснением сравнения» [Прядохин, 1977, с. 33]. Данная разновидность фразеологизма имеет название «речение с усекаемой концовкой», «недоговорка», поскольку вторая часть (разъяснение сравнения) может быть опущена [Горелов, 1979, с. 47]. Например, сехоуюй 老太太咬呀 – 忘了没了 состоит из двух частей – основной: бабушка стискивает зубы и разъяснения: забыла, что их нет; в разговоре может использоваться лишь первая часть, которая передаёт значение целого: забыть об отсутствии чего-либо. Данный сехоуюй содержит элемент неожиданной развязки, обманутого ожидания, что способствует созданию комического эффекта.

7. Повторы – занимают особое место в китайском комическом дискурсе. Если реакция европейских зрителей / слушателей на чрезмерное использование этого приёма не всегда положительна, то китайцы считают его естественным и даже желательным. В. Я. Пропп отмечает что использование одного и того же комического приёма или эпизода по нескольку раз недопустимо в юмористическом произведении [Пропп, 1999, с. 195]. В китайских комических жанрах наблюдается обратная тенденция – широкая распространенность длинных текстов, изобилующих повторами. Известный китайский писатель Чжан Сяохэн, автор книги «Юмор и красноречие», включает повтор в число самых эффективных средств создания комического эффекта. Он утверждает, что «многочисленное повторение одной и той же фразы обязательно рассмешит окружающих» [张笑恒, 2009, с. 19]. Предметом исследования учёного Сан Цзыхуна является китайский юмор, основанный на повторе, в работе анализируются разновидности данного приёма (на уровне слога, слова, предложения, и т. д.) [桑紫宏, 2007].

В сяншэнах часто используются повторы. В случае диалогического или полилогического исполнения артисты используют подхват, повторяя слова, фразы, предложения друг за другом; в монологе повторы встречаются реже. Многократное повторение фразы, слова или конструкции раздражает слушателя и в то же время вызывает комический эффект. В примере, приведённом ниже, два артиста разговаривают между собой, и один из них постоянно повторяет слова и фразы другого. Комический эффект нарастает с каждым повтором. Слушатели ждут развязки, а она не наступает. Подобная коммуникация не похожа на ситуацию реального общения, является отклонением от нормы и поэтому вызывает комический эффект: