II.2. Исследование основных композиционных характеристик синагог. Особенности композиций в связи с проблемой генезиса архитектурных форм

II.2. Исследование основных композиционных характеристик синагог. Особенности композиций в связи с проблемой генезиса архитектурных форм.

Полное разрешение этой вопроса затруднено тем обстоятельством, что далеко не во всех случаях нам известен архитектурный контекст синагог. Проблеме расположения синагог посвящена небольшая часть монументального исследования Л. Левина. Автор рассматривает несколько основных примеров синагогальной архитектуры и приходит к выводу, что каких-то особенных правил расположения построек не было. Синагога могла находиться как в центре города (Хоразин, Сусийя, Мерот), так и на его окраине или в одном из случайных кварталов-инсул (Гамла, Арбель, Кириос Леонтиос в Бейт-Шеане). Синагоги строились и за пределами городских стен (Гуш-Халав, «самаритянская» синагога в Бейт-Шеане).⁴⁹⁶ Недостаточность сведений о принадлежности синагог той или иной религиозной группе иудеев и слабая атрибуция памятников в настоящий момент еще пока не позволяет выделить какую-либо зависимость от религиозных воззрений в расположении синагог внутри или вне города. Исключение составляют самаритянские синагоги Хирбет-Самра и эль-Хирбе, построенные на периферии поселений и имеющие ориентацию в сторону Гаризима.⁴⁹⁷ Часть синагог возводились на высоких живописных местах (Мейрон, Канеф, Хамат-Гадер), для других строились высокие подиумы (Хоразин, Капернаум, Сисуйя, Мерот). Левин отмечает, что в этих случаях невозможно определить, появлялся ли подиум в результате указаний раввинов (а такие указания действительно существовали), либо в результате влияния греко-римской архитектуры.⁴⁹⁸ Витрувий советовал возводить основание святилищ со ступенчатым подъемом со всех сторон, либо подиум с подъемом по фасаду.⁴⁹⁹

Особое внимание обращают на себя как раз те синагоги, которые наиболее близки греко-римским канонам расположения святилища на высоком подиуме. Наиболее яркие примеры в этом ряду – это синагоги в Капернауме и Хоразине, хотя и в других памятниках часто акцентировался подиум (Мерот).

Капернаум, или Кфар Нахум, к моменту строительства синагоги был древним, известным с эпохи Хасмонеев городом. Он беспрерывно развивался с эллинистического периода и вплоть до ранне-исламского. В нем никогда не было традиционной для любого греко-римского полиса гипподамовой системы улиц, не было также и форума и других крупных общественных построек. Возможно, что задача строительства частично облегчалась тем, что на этом же месте стояла более древняя синагога I в. Крупная по своим размерам синагога (зал: 20.40х18.65 м) с восточным атриумом была буквально втиснута в плотную, хаотичную застройку из базальтовых жилых зданий, которые примыкали к ней со всех сторон, даже со стороны главного фасада.⁵⁰⁰ Ее пропорции явно не резонировали с окружающими структурами, что превращало синагогу в несколько инородное здание, как будто искусственно сюда перенесенное из другой среды. Роскошь и логика декоративного оформления экстерьера синагоги, ее ориентация в пространстве, явно рассчитанные на масштабный и репрезентативный план, не были оправданы расположением в реальном пространстве. Едва ли существовало место, с которого открывался бы полный панорамный обзор. Неправильная трапециевидная форма атриума синагоги – это компромисс с реальностями городского пространства, которое с восточной стороны ограничивается дорогой. Постройка выделяется только за счет контрастного цвета белого мрамора и приподнятого подиума.

Подиум Капернаумской синагоги выложен базальтовыми, слабо обработанными квадрами, которые образуют небольшой выступ. На него опирается известняковая стена синагоги. Первый ряд ее каменной кладки выступает немного вперед, имитируя подиум.

В Хоразине синагога также была встроена в уже существовавший город, в сеть главных улиц (кардо и декуманос). Прежние планировки зданий обусловили не совсем точную ориентацию синагоги на юг (небольшое отклонение оси в западную сторону), сужение западной террасы с южной стороны и срез ступенчатого подъема по южной стороне. Нам ничего не известно о предшествующей синагоге на этом месте,⁵⁰¹ которая могла бы упростить процесс постройки новой. К сложностям сформировавшейся городской среды добавлялся также неровный рельеф местности. Похоже, что с восточной стороны уровень земли остался оригинальным, в то время как с западной часть каменной породы была срыта. В итоге, широкие открытые улицы окружили синагогу с северной и восточной стороны (основные улицы города),⁵⁰² над которыми здание возвышалось за счет подиума, поставленного на открытую каменную породу. С западной стороны для синагоги была очищена площадка в ширину улицы, но она замыкалась высокой стеной из слабо обработанной породы, превращая эту часть окружающего пространства в изолированный коридор, а не в открытую площадку. С его северной стороны по ступенчатому подъему можно было подняться на второй ярус синагоги (если он был). С северной стороны стена этого коридора смыкалась со стеной синагоги. Таким образом, с западной и южной стороны были сделаны своего роды террасы, на которые стены синагоги опускались без подиума. С южной стороны к тройному входу в синагогу вел широкий лестничный пролет. Подобный вход усиливал осевое напряжение пространства. По многим своим архитектурным характеристикам, Хоразинская синагога копирует прототип в Капернауме. Но в Капернауме синагога поднималась на подиум со всех сторон, а в Хоразине только с двух. Зато узкая терраса с боковыми асимметричными подъемами в Капернауме в Хоразине была заменена наиболее репрезентативным во всей синагогальной архитектуре широким ступенчатым пролетом. Все здание синагоги в Хораизне, в отличие от Капернаумской жемчужины, было сделано из черно-серого базальта, сливавшегося с окружающей средой.

Подобная идея подиума, который приподнимает и изолирует памятник от внешней среды, оставляя подъем только с фасадной стороны, характерна для многих римских святилищ, например: святилище Дианы в Эворе (II в. н.э.), Фортуны Вирилис в Риме (II в. н.э.), Юпитера в Баальбеке (II в. н.э.). В северной Палестине такой подиум вел ко входу в святилище Зевса Гелиополитанского в Кесарии Филипповой, а также в святилища Омрита и Кедеша (2 строительные фазы: время Ирода (I в. до н.э.) и эпоха Траяна (II в. н.э). Их относят к южносирийскому типу римских святилищ, которые во множестве встречались на территории Хаурана, Трахона и Набатеи. Многоступенчатый подъем с одной стороны в Хоразине близок архитектуре многих римских святилищ (святилище Септимия Севера в Лептис Магне, Капитолийское святилище в Остии).

Рассмотрение особенностей расположения двух синагог в городской среде показывает нам, что новые постройки позднеантичной эпохи были аккуратно интегрированы в окружающую городскую среду, сформировавшуюся несколькими веками ранее. В греко-римский период для святилищ отводились специальные участки полисов, что позволяло беспрепятственно развивать архитектурные фантазии в виде просторных теменосов, многоуровневых ступенчатых подъемов с постепенно открывающимися видами и перспективами. Святилище Артемиды в Герасе – это один из самых ярких примеров в этом ряду. Но даже в такой бессистемной среде как в Олимпии, Дельфах или на Делосе – для святилищ выделялась отдельная зона с ведущей к ней сакральной дорогой. Если рассматривать случаи простых городских храмов, скажем, в Суссите, то и здесь святилище располагалось рядом с форумом, на хорошо обозримом месте. Жилища же находились на определенном расстоянии от святилища, сохраняя общественно-сакральную зону неприкосновенной и не примыкая к святилищам вплотную.

При появлении в греко-римских поселениях позднеантичных синагог и церквей задачи архитекторов усложнялись, но прилагались усилия для осуществления античных принципов репрезентативного искусства, даже если приходилось вносить серьезные корректировки в них. Отчасти это способствовало тому, что часть декоративной нагрузки уводилась в интерьеры построек. Подобные процессы происходили и в синагогальной, ив христианской архитектуре, так как постройки обеих конфессий оказывались в одинаковых условиях, заставлявших вписывать новые постройки в уже сформировавшийся городской рельеф. Отдельно расположенные памятники строились с большей свободой, что можно видеть и на примере таки синагог как в Бараме, Мероте, так и на примере многочисленных сирийских церквей. .

2. Проблема атриума.

Обычно у синагог, тяготевших к греко-римской стилистике, не было крупных пристроек, кроме небольших боковых комнат или галерей, в которых могли располагаться хранилища или подъем на второй ярус синагоги. Фасады в этих случаях играли важнейшую репрезентативную роль, они были главным средоточием всего пространства и декора, и их не могли загораживать никакие пристройки, в отличие от синагог остальных групп, где нартексы и атриумы были обязательным явлением, появившимся в их архитектурном арсенале под влиянием византийских храмов. Исключением можно назвать синагогу в Мероте, но к ее фасаду атриум и ассиметричный портик были пристроены на более позднем этапе. К синагоге на горе Арбель был пристроен нартекс уже на втором строительном этапе, в течение которого она из одной типологической группы перешла в другую.

В синагогах, которые в большей степени ориентировались на греко-римский стиль, атриумы были редки, однако, в более византинизированных синагогах и в ранневизантийских храмах некоторых школ – это практически обязательный элемент. Следует отметить, что в греко-римской традиции атриум как внутренний закрытый двор, неотделимый от основной постройки, вообще существовал отдельно от культовой архитектуры и использовался по преимуществу в домашних сооружениях.⁵⁰³ Правда, иногда к святилищам пристраивались обширные теменосы (святилища Калат-Ракра в Сирии (I–II вв.), Артемиды в Герасе (II в.), Каср-аль-Бинт-Фараун в Петре (I в.), Юпитера в Баальбеке (I в.)),⁵⁰⁴ Серапеум в Александрии (III в. до н.э.), Пергамский алтарь (II в. до н.э.), Афины (III в. до н.э.) и Траянеум (II в. н.э.) в Пергаме и т.д.). Насколько может быть известно, впервые атриум появляется как неотъемлемая часть языческого храма, заключенная с ним в пределы одних стен, в эпоху эллинизма в египетских святилищах эпохи Птолемеев в Калабше (посвящен богу Мандулису), в Ком Омбо (посвящен богам Хору и Себеку)⁵⁰⁵ и т.д. Это или подобное решение было удачно адаптировано ранневизантийскими мастерами, в особенности, эгейского, италийского и малоазийского круга (базилики в Никополисе, Неа-Анхиалосе, Филиппополисе и т.д.).⁵⁰⁶

Странной особенностью Капернаумской синагоги и некоторых других является боковой атриум, пристроенный с восточной стороны. Среди антикизированных синагог – это единственный случай, когда вообще появляется столь обширная и хорошо организованная пристройка. Боковые атриумы также были в синагогах других типов: Тверия А, Сусийя, Хорват-Аним, Хорват-Риммон. Последние три синагоги расположены в южной Палестине. По сути, атриум в Сусийе скорее осевой по отношению к синагогальному залу, чем боковой, если не учитывать поперечную ориентацию пространства. К расположению и форме бокового атриума в Капернаумской синагоге близка по своему решению архитектура бокового атриума в синагоге в Тверии А.

Предполагают, что боковой атриум Капернаумской синагоги служил бейт-мидрашом. Но едва ли это так: здесь не было даже сидений, в отличие от главного синагогального зала. Несмотря на то, что точная функция пристройки нам неизвестна, она была столь необходима, что ради нее готовы были пожертвовать симметрией главного фасада,⁵⁰⁷ однако, его торжественность не была нарушена: атриум был смещен с центральной оси и расположен по поперечной. Примеры подобных решений в греко-римской культовой архитектуре неизвестны. Возможно, близкой аналогией может служить т.н. халкидский портик (chalcidicum), который пристраивался к римской базилике с любой стороны. Такой портик был в базилике Юлия в Аквилее⁵⁰⁸, в базилике Ардеа (100 до н.э.). Он нарушал общую симметрию здания, но за счет него появлялась ориентация на главное святилище в комплексе (сравнимо с ориентацией фасада синагоги на Иерусалим). Более близкие аналоги для бокового атриума встречаются в домашней архитектуре Сирии и Палестины. Так, позднеримский дом в Даллозе в Джебель Завийи⁵⁰⁹, дома в Такле, Банакфуре, Браде (I–IV вв. н.э.)⁵¹⁰ имели пристройку с боковой стороны. А в таких городах-деревнях в Галилее как Хирбет-Кана, Йодефат, Гамла тип дома с боковым двором был широко распространен.⁵¹¹ Эта традиция греко-римской эпохи сохранилась в ранневизантийской храмовой архитектуре Сирии, где строились церкви с открытыми и репрезентативными фасадами, украшенными пышными дверными и оконными проемами. Атриумы, необходимые по функциональным причинам, в этих случаях пристраивались с боковой стороны⁵¹² (церковь свв. Апостолов в И’Джаз (429–430 гг.), храмы в Марате, Керратине, Кседжбехе (414 г.), Бабиске (390 г.), Каср-Иблису (431 г.) и многие другие).⁵¹³

Вероятно, осевые атриумы в позднеантичной архитектуре Северной Палестины появились под влиянием эгейско-италийской ранневизантийской школы, в то время как боковые атриумы были наиболее популярны в римской и византийской архитектуре сиро-палестинского региона.

Наиболее постоянный признак антикизированных синагог – ориентация главного фасада на юг⁵¹⁴, за исключением двух построек на Голанах, ориентированных главным фасадом на запад: э-Дикке и Хорват-Канеф. Тем не менее, в э-Дикке западный фасад оформлен тремя дверными порталами, близкими по своему декору Капернаумской синагоге.

Тройной вход, хотя и считается классическим признаком «галилейско-голанской» группы, встречается в ней не часто ­– только в Хорват-Амудиме, Капернауме, Бараме, Хоразине, Мейроне, Мероте и э-Дикке (всего 7 синагог). В других постройках, традиционно относящихся к этой же группе, – в Арбеле, Маоз-Хаиме (1 этап) и Кацрине – по южной стороне находится закрытая стена с вимой; в остальных – Гуш-Халав, Набратейн, северная синагога в Бараме, Умм-эль-Канатир, Эн-Нешут, Хорват-Канеф, Ассалиейх ­­– по южной стене располагался один вход. В Кацрине единственный вход украшает северную стену. В Мероте тройной вход при перестройке в 600–625 гг. был перенесен с южной стены на северную, что сделало ее похожей на синагогу в Тверии А. В этом случае сохранялась ориентация постройки в сторону Иерусалима, но изначальная ориентация за счет фасада сменилась ориентацией за счет Ниши Торы и апсиды.

Тройной вход используется в синагогах византийской стилистики почти всегда, даже если входу предшествует нартекс с колоннами, атриум или галерея. Наиболее твердые примеры подобного решения встречаются в синагогах промежуточного типа в Хорват-Риммоне (Негев), в Хусейфе (Кармель). Тройной вход мог располагаться не по главному фасаду, а по боковой стороне: в Сусийе, в Эштомоа, Хорват-Маоне с востока⁵¹⁵; в Эн-Геди – с запада (на втором этапе образовалось даже два тройных входа).⁵¹⁶

В синагоге в Хамат-Тверии В, известной своими сложными перестройками, единственный вход по юго-восточной стороне на первом этапе был заменен тройным входом по северо-западной на втором (350–400 гг.). При следующих перепланировках в V–VI вв. тройной вход появился также на западной стене, а главный вход переместился с северо-западной стены на изначальную юго-восточную. В VI–VII вв. тройной вход на западной стене остается на месте, в то время как с юго-восточной он снова переносится на северо-западную и уже окончательно закрепляется на ней пристройкой нартекса с пятью внутренними колоннами. Эти сложные и довольно масштабные этапы перестроек сопровождались также переносом вимы с одной стороны на другую и постепенным превращением ее в полноценную апсиду. Из простой базиликальной постройки с одним входом синагога промежуточного типа превратилась в стройную византийскую базилику с двумя тройными входами по главной стороне и боковой и апсидой.

В синагоге в Бейт-Шеариме тройной вход по юго-восточной стене на втором этапе был частично перегорожен, а между двумя колоннами нартекса возведены перегородки, которые образовали граненую апсиду. Возможно, что в Кафр-Ханнане вход оформлялся трибелоном (тройная арка), так как по северо-западной стороне сохранились следы двух прямоугольных опор, равноотстоящих друг от друга. Овадиа упоминает только один известный ему христианский храм на территории Палестины с трибелоном – Рамат Рахель. Он считает, что эта деталь появилась под влиянием греческой ранневизантийской архитектуры⁵¹⁷, хотя близость этой формы к триумфальной арке и ближневосточному айвану не позволяет говорить именно о западно-средиземноморском происхождении.⁵¹⁸ Также форма иллюзорного трибелона (образован пилястрами) встречается в гробницах Бейт-Шеарима.⁵¹⁹

В синагоге в Хорват-Маоне на первом этапе тройной вход украшал восточную стену. На втором этапе зал был уменьшен из-за пристроенного нартекса, вход из которого также стал бы тройным, если бы не сиденья вдоль западной стены, сократившие ширину бокового нефа и заставившие отказаться от входа в него.

В синагогах «византийского» типа тройной вход – практически постоянный признак (Бейт-Альфа, Бейт-Йерах – наиболее выдержанные в пропорциях образцы), хотя они в большей части случаев прячутся за закрытым, как бы «маскирующим» вход нартексом или атриумом, которые пристраивались на втором или третьем этапе (Рехоб, Бейт-Шеан, Маоз-Хаим (2-3 этапы), Нааран, Хамат-Гадер). Как правило, вход в атриум располагался по другой оси, не совпадающей со входом в синагогальный зал. Аналогичные решения свойственны ранневизантийским базиликам (северо-западная церковь в Суссите, Курси и Табхе и многие другие).

Таким образом, в синагогах всех видов используется одна и та же архитектурная форма, но она создает разные комопзиционные акценты в архитектуре. В одних случаях дверные порталы являются фасадной частью здания, за счет которой создается ориентация здания, то есть они играют основную архитектурно-пространственную роль. В других постройках – дверные порталы отмечают стену, противоположную или смежную с основной, они спрятаны за стенами нартекса или атриума и играют второстепенную роль по отношению к главному центру постройки ­– апсиде. В новой классификации тип входа (один или три проема по фасаду) вынесен в число основных архитектурных признаков, но не формирующих отдельные группы.

Прототипы тройного входа.

В традиционных греко-римских святилищах тройной вход использовался редко. Как правило, в святилище вел один вход. Исключение составляла александрийская школа. В квадратной гробнице Мустафы Паши в Александрии, относящейся к III–II в. до н.э, каждая стена оформлена тройным входом. Они образуют правильный квадрат в плане. Возможно, что подобная форма входов опиралась на местную древнеегипетскую архитектуру. Так, три входных портала ведут в древнюю гробницу на о. Калабша (Древнее Царство) и в павильон для барки Сети II в Карнаке (XII в. до н.э.). Тройной вход был популярен в погребальной архитектуре (встречается в архаических гробницах Греции, в порталах иудейских гробниц Бейт-Шеарима (I–II вв.)). Некоторое подобие тройного входа встречается на главном фасаде более позднего птолемеевского святилища в Эсне, где центральный огромный вход с разорванным карнизом резко контрастирует с двумя боковыми, отставленными от него на большое расстояние.⁵²⁰ В птолемеевских святилищах (Дендера, Калабша) вход один, но по сторонам от него в перегородках между колоннами имитируются дверные проемы. На о. Филе вход в святилище Августа фланкируется двумя прямоугольными окнами. Возможно, что подобные решения, при которых один вход дополняется оконными или глухими дверными проемами, – отражают постепенное формирование тройного входа.⁵²¹

В тех римских памятниках, которые, по утверждению МакКензи, возникли под влиянием александрийской школы, также появляется тройной вход. Он оформляет главный фасад библиотеки Цельсия в Эфесе (начало II в. н.э.)⁵²², рынка в Милете (120–130 гг.).⁵²³ Тройной вход оформляет фасад римских святилищ I–II вв. в Кедеше (Верхняя Галилея) и в Сувейде, Тихеона в ис-Санамине (191 г.)⁵²⁴, калибы в Мусмиех⁵²⁵ в Сирии⁵²⁶. Происхождение этой формы, скорее всего, ближневосточное. Кошеленко называет такие тройные входы трехпортальными и отмечает, что: «Трехпортальные входы широко распространены и в гражданской, и в религиозной архитектуре Парфии, причем как в типично иранских (Кух-и-Ходжа, Сурх-Котал), так и в месопотамских (святилище А в Ашуре) храмах».⁵²⁷

Колонные портики и террасы.

В антикизированных синагогах (традиционно – «галилейско-голанские», по новой классификации – в основном, группы № 2.А и №5.А) вход или входы редко дополнялись колонными портиками или террасами, хотя экстерьер греко-римских языческих святилищ предполагал их. В этом отношении интересен «периптер» Ашура, в котором три стороны украшены колоннадами, а фасадная с тройным входом оставлена открытой. Шлюмберже отмечает, что это негреческая черта и постройку только условно можно назвать «периптером».⁵²⁸ Считается, что в этом памятнике соединились вавилонские (разделение адитона на три части), парфянские (подобие айвана) и греческие черты.⁵²⁹ Неясно, к какому из восточных влияний следует отнести отсутствие главного портика, но эта ближневосточная архитектурная черта проявила себя в синагогальной архитектуре. Хотя композиции пилястр по внешнему и внутреннему периметру сближают Капернаумскую и Хоразинскую синагоги с южносирийскими небольшими святилищами, в последних колонные портики особенно акцентированы и разработаны.

В Капернаумской синагоге перед пышным южным фасадом располагалась узкая терраса, несимметричная, с боковыми, а не центральными лестничными подъемами, с разным количеством ступеней с западной стороны (4 ступени) и с восточной (12 ступеней). Аналогичная терраса с боковыми подъемами встречается только однажды в синагогальной архитектуре – в синагоге э-Дикке (две и три ступеньки по сторонам).⁵³⁰ Такое решение значительно снижало осевое напряжение композиции фасада.

Внешний колонный портик в Капернаумской синагоге имитируется на плоскости фасадной стены пилястрами, расположенными между дверными порталами. Над центральным входом располагалось арочное окно, которое вместе с иллюзорным четырех колонным портиком из пилястр напоминало конструкцию сирийского портика.⁵³¹ Вероятно, подобный же иллюзорный четырех-колонный сирийский портик украшал южный фасад синагоги в Хоразине.⁵³² В нескольких других синагогах фасад оформлялся монументальным колонным портиком с сирийским фронтоном, как, например, в центральной синагоге в Бараме (гексастиль), в Набратейне (тетрастиль). В Мейроне также был шести-колонный портик по южному фасаду; он немного выступал с западной стороны, но точно соотносился с 3-мя дверными проемами. В Умм-эль-Канатире перед центральным входом был пристроен двухколонный портик, наподобие тех, что украшали входы в церковь св. Симеона в Калат-Симане. В остальных антикизированных синагогах портиков не было.

В синагогах «промежуточного» и «византийского» типов входы оформлялись совершенно иначе. Только в синагоге в Бейт-Йерахе можно найти решение, близкое к антикизированным синагогам: тройной вход подчеркивался открытым четырех-колонным портиком,⁵³³ который украшался, вероятно, сирийским фронтоном, но это скорее исключение в типологическом ряду. Открытый тетрастиль использован перед фасадом в самаритянской синагоге в Хирбет-Самре и синагогу в Эштомоа (южная Палестина).⁵³⁴ В других постройках встречается странная форма колонных портиков в закрытых нартексах, которые значительно снижали их репрезентативную роль (пяти-колонный портик-нартекс в Хамат-Тверии, двухколонный в Бейт-Шеариме, трех-колонный в Хорват-Риммоне).⁵³⁵ В раннехристианской архитектуре Палестины встречается интересное решение в церкви в Шавей Сионе: входу в церковь предшествует атриум, но его восточный поперечный неф, примыкающий непосредственно к наосу, оформляется ступенчатым подъемом и двухколонным портиком. Подобной композиции главного входа можно найти прототипы и параллели в римской архитектуре Сирии (святилище I–II вв. в Калат Ракра), в синагогальной (Сусийя), в ранневизантийской архитектуре Греции (базилика А в Филиппополисе) и Константинополя (базилика св. Стефана в Константинополе).⁵³⁶

Таким образом, при формальном повторении одной и той же архитектурной формы колонных портиков в разных типологиях возникают совершенно разные акценты. В одних синагогах господствовал греко-римский вкус, который выражался в строгом, каноническом и репрезентативном использовании портиков, даже когда они имитировались рельефными деталями. В других синагогах, наряду с церквями, портики превращаются во внутренние конструкции, близкие к простым колоннадам, и их изначальный архитектурный смысл теряется.

П-образные колоннады в интерьерах синагог образовывалась тремя рядами колонн, две из них располагались параллельно друг другу, третий поперечно; пересекаясь, они образовывали сдвоенные колонны. Если обратиться к традиционной классификации синагог, то такое расположение колоннад считается признаком «галилейско-голанской» группы (Хорват-Амудим, Капернаум, Хоразин, обе Барамские синагоги, Мейрон, Арбель, Умм-эль-Канатир (8 синагог из 24)). Как и в случае с тройным входом по главному фасаду, П-образная колоннада появлялась, хотя и не часто, в синагогах всех других групп (Хамат-Тверия Iс, Бейт-Йерах, Хама-Гадер (3 синагоги из 20)).⁵³⁷ В новой классификации данный признак выделен как особый архитектурный признак, объединивший синагоги в группе 2 (подгруппы А (11 памятников) и Б (4 памятника)), насчитывающей в общей сложности до 15 примеров. Наблюдения показывают, что синагоги с П-образной колоннадой были не таким уж и частым явлением и оставались в меньшинстве по отношению к простым базиликальным с двумя параллельными колоннадами. В христианских базиликах Палестины есть только один гипотетический случай в Кафр-Кане.

Данная форма колоннад необычна привлекает внимание. Ее происхождение в греко-римский период и позднеантичный – это два разных вопроса в историографии. Для греко-римского периода уместна терминология, введенная Витрувием, который относил здания с подобной формой колоннад к типу греческого, или египетского ойкоса (тип «οίκος», или oecus). Г. Фостер дал широкое описание различных типов зданий в эллинистический и римский периоды, в которых использовалась П-образная колоннада (булевтерионы и экклесиастерионы, приемные залы).⁵³⁸ Ворд-Перкинс обращает внимание на здания подобного типа и упоминает булевтерион в Приене и в Нотии.⁵³⁹ Более близкие примеры – это триклиний и приемный зал во дворце Ирода в Иерихоне (конец I в. до н.э.), о которых пишет и Ворд-Перкинс⁵⁴⁰, и Нетцер.⁵⁴¹ Автор также цитирует отрывки из сочинений Иосифа Флавия, упоминавшего триклинии в Иерусалиме. Эти примеры особенно важны, так как они указывают на появление подобной архитектурной формы в местной традиции восточно-эллинистической архитектуры. Греко-римские примеры сильно отличались по своей внутренней организации от более поздних синагог количеством колонн, пропорциями, расположением сидений и т.д. И Фостер, и Нетцер настаивают на светском происхождении синагогальных планов с П-образной колоннадой. В их работах мало внимания уделяется сакральным прототипам, равно как и параллелям в ранневизантийской архитектуре и те отличия, которые форма колоннад приобрела в синагогах.

П-образная колоннада встречалась в классической греческой архитектуре, например, в греческом Парфеноне (V в. до н.э.). Фостер упоминает атриумы набатейских святилищ в Сиа (Баал Шамин) и в Сахуре.⁵⁴² П-образная колоннада использовалась также в оформлении адитонов набатейских святилищ I–II вв., например, в Хирбет-ад-Дарихе. В более раннем святилище в Каср-аль-Бинт-Фараун (начало I в. н.э.) колоннады имитировались по стенам адитона пилястрами, также образовывая П-образную форму.

Ранние синагоги эпохи Ирода были еще слабо сформированы, и в них не всегда прочитывался базиликальный план. Только для синагоги в Гамле за основу была взята римская базилика с амбулаторным обходом вдоль всех четырех стен; синагога в Масаде, по теории Авигада⁵⁴³, на первом этапе имела П-образный план колоннад.⁵⁴⁴ Базилики с амбулаторным обходом имели не менее богатую предысторию в греко-римской архитектуре, чем базилики типа греко-египетского ойкуса (Помпеи, Рим, Фанум (базилика Витрувия), Сабрафа, Ашкелон и т.д.).⁵⁴⁵ Но в позднеантичный период такая форма не получила дальнейшего развития в синагогальной архитектуре, за несколькими исключениями. Только в синагогах в Кафр-Мисре (III–IV вв.) и Кафр-Ханнаня появляется отголосок влияния Гамлы. Тот же прототип, который сформирован в Масаде (1 этап, эпоха зилотов), среди роскошных дворцовых построек Ирода, недалеко от богатого Иерусалима и набатейских святилищ Арабии, был освоен строителями позднеантичных синагог северной Палестины значительно более активно и лег в основу классического типа галилейских синагог. Простой базиликальный план с двумя рядами колонн, появившийся в той же самой синагоге в Масаде на втором этапе, получил еще более активное распространение.

П-образная колоннада в христианской традиции.

Единственный случай возможного использования П-образной колоннады в церквях северной Палестины – базилика в Кафр-Кане.⁵⁴⁶ Этот тип колоннад часто встречался в церквях ранневизантийского Египта. Третий поперечный ряд колонн имеют коптские церкви в Каире (cвв. Сергия и Вакха, св. Варвары), на о. Филе, в Дендере и т.д. и считаются основным признаком египетской церковной архитектуры этого периода.⁵⁴⁷ Для него была введена специальная терминология: П. Гроссман называет западный поперечный неф «return aisle»⁵⁴⁸, то есть «возвратный». Р. Краутхаймер также отмечает поперечный неф в коптских храмах и его развитие в амбулаторный коридор вокруг главного нефа и рукавов трансепта (триконх в Гермополе (Ашмунейн)). Он считает, что впервые «возвратный неф» появляется в церкви Абу Мины рядом с Александрией (Зенон, конец V в.).⁵⁴⁹ В Абу Мине оба рукава трансепта имеют поперечные нефы, отсутствовавшие в храме св. Иоанна в Эфесе (450 г.), по образцу которого он был построен. Правда, в церкви Богородицы в Эфесе (400 г.) в западной базилике поперечный неф есть, так же как в базиликах св. Димитрия и Ахейропиитос в Фессалониках, что заставляет критично относиться к теории Краутхаймера о египетском происхождении «возвратного нефа». Несмотря на столь частое и продолжительное использование П-образных колоннад в языческой, синагогальной и христианской архитектуре, интерпретация одной и той же конструкции в образе каждой сакральной постройки была особенной и имела свои акценты (см. ниже).

Возможно, что для галилейских синагог и коптских церквей мог существовать общий источник заимствования. По эпиграфике известно, что в Египте появились самые первые в иудейской традиции синагоги (proseuche) в Шедье, Нитрии, Африбисе и Арсиное-Крокодилополисе (III в. до н.э.).⁵⁵⁰ Возможно, в них была использована форма ойкуса. Эта идея не покажется столь эфемерной, если учесть другие влияния александрийской архитектуры, которые проявились в позднеантичной архитектуре синагог Палестины.

5. Соотношение тройного входа с П-образным планом колоннад.

В синагогах, близких византийской стилистике, а также в синагоге на горе Арбель расположение «возвратного нефа» было аналогичным христианским базиликам: он был вытянут вдоль фасадной стены, где располагались основные входы. Такое решение подчеркивало важность сакрального центра в виде ниши или апсиды на противоположной от входа стороне. Боковые входы вели в боковые нефы, главный вход вел к центральному интерколумнию поперечной колоннады. Две фланкирующие колонны останавливали входящего перед алтарем или нишей Торы. В антикизированных синагогах расположение «возвратного нефа» было противоположным: он был вытянут вдоль стены, противоположной от входа. В сочетании с одним входом по фасадной стороне возникала стройная композиция, как в Парфеноне, где единственный вход вел в центральный неф.⁵⁵¹ Не вполне ясная внутренняя структура образовывалась «возвратным нефом» вдоль задней стены построек, вход в которые оформлялся тремя проходами по фасаду. Всего в пяти синагогах встречалось именно такое решение: Капернаум, Хорват-Амудим, Хоразин, Мейрон, Барам (возможно, в одном христианском храме в Кафр-Кане). В постройках такого типа намечалась странная иерархия внутреннего пространства: сакральный центр оказывался на той же стороне, где и вход, что с функциональной точки зрения было неудобно. По замечанию Нетцера, в этой особенности проявлялась традиция архитектуры городских триклиниев, которые были «окном в мир» («picture window»), то есть через двери находящиеся внутри наблюдали за происходящим снаружи.⁵⁵² Трудности, связанные с точным определением местонахождения ниши Торы, колоннад, «возвратного нефа» и входов, равно как и ориентации синагог, отразились в их многочисленных перестройках. Наиболее сложными были перестройки синагоги в Хамат-Тверии (Ia-b, Iс). Две изначальные колоннады были дополнены третьей поперечной, однако, прежний ритм двух продольных доминировал за счет сплошных стилобатов от одной стены к другой и полуколонок. Тройной вход сначала находился на противоположной от поперечного нефа стороне, а затем был перенесен на ту же, при сохранении стилобатов и полуколонок. Ниша Торы оставалась во время всех перестроек с юго-восточной стороны.

В синагогах с тройным входом и планом ойкуса боковые входы делали боковые нефы независимыми от главного. Вместе с «возвратным» они образовывали амбулаторный обход вокруг центрального нефа, что подчеркивалось также сидениями вдоль трех стен, напоминавшими форму триклиниев. Изолированность и сакральность центрального пространства усиливалась за счет стилобатов и пьедесталов, на которые были подняты колонны. Они играли роль, схожую с той, что играли преграды в христианких храмах. Образовывавшееся таким образом пространство играло в синагоге такую же роль, как алтарь в традиции христианской архитектуры или адитон в языческой. Его средоточием была центральная дверь, по сторонам от которой располагались вимы. Центральная дверь в Капернаумской синагоге была перегорожена (theba)⁵⁵³, а внутренние поверхности дверного косяка покрыты стукковой штукатуркой с росписью. О нескольких других синагогах также известно, что центральные входы в них изначально перекрывались решеткой или же были заблокированы на втором-третьем строительном этапе (Кацрин⁵⁵⁴, Хамат-Тверия А и В, Бейт-Шеарим⁵⁵⁵, Эн-Геди). Гудинаф считал эту деталь в виде заблокированного центрального входа и выделенного пространства («sacred enclosure») основной характеристикой «галилейской» группы синагог.⁵⁵⁶

Таким образом, вимы и дверь-окно были главным средоточием интерьера. Это расположение и входа, и сакрального центра по одной стороне здания известно только в иудейской культовой архитектуре. И в греко-римских святилищах, и в христианских храмах – адитон, апсида – находились на противоположной от входа стороне. Однако, в римском святилище в Кедеше (I–II вв.) центральный проход был поднят на высоту порога в 0.9 м. Следов ступенчатого подъема, который вел бы к нему, обнаружено не было, но сохранились пазы от решетки, что делает вход идентичным окну по своей функции.⁵⁵⁷ Авиам на основе исследования изображений фасадов на монетах из нескольких сирийских городов, в том числе, из Кесарии ад Ливанум и Ортосии, выявляет особенный тип сиро-финикийского святилища, в котором центральный вход был изолирован.⁵⁵⁸ Именно этот тип повлиял на формирование антикизированных синагог Палестины.

Поперечная ориентация синагоги в Хорват-Шеме – самая интересная ее особенность. Зал синагоги с колоннадами ориентирован по продольной оси восток-запад, в то время как вима и северный вход образовывают короткую поперечную ось. Л. Чаковская считает, что подобная особенность обусловлена предшествующими городскими постройками, но, по моим наблюдениям, ориентация синагог не зависела от городской среды принципиально. Так, Вайс отмечает, что синагога в Сепфорисе ориентирована на северо-запад из-за необходимости встроить ее в архитектурный контекст (в данном городе многочисленные кардо и декуманос действительно ориентированы по диагональным осям относительно сторон света). Однако, еще несколько синагог, разбросанных на обширной территории северной Палестины, ориентированы точно так же, благодаря чему случайность становится закономерностью (см. раздел по новой классификации).

Гудинаф делал чуткое предположение о восточном происхождении поперечного плана синагог.⁵⁵⁹ Левин⁵⁶⁰ и Хиат⁵⁶¹ подчеркивали, что истоки этого типа, восходящие к ранним синагогам в Дура-Европос и Наро (Египет), остаются загадочными.

В общей историографии по синагогам с подобной планировкой дали название «промежуточных», подразумевая, что тип сформировался при переходе от ранних синагог «галилейско-голанского» типа к «византийским». Однако, обращение к ближневосточной архитектуре, где был распространён тип поперечно-ориентированных языческих святилищ, а позже и христианских церквей, – доказывает самостоятельность и устойчивость подобных архитектурных планировок среди синагог.

Поперечную ориентацию часто имели адитоны в набатейских, парфянских, египетских святилищах. Шлюмберже среди парфянской архитектуры Ашура и Хатры выделял два типа святилищ, которые тесно сосуществовали друг с другом: одни из них следовали ассиро-вавилонским традициям, воспроизводя их поперечный план, другая часть святилищ имела эллинистические корни (периптеры и простили). ⁵⁶² В обоих типах построек смешивались вавилонские, парфянские и греческие черты, при доминировании каких-то одних. Для древних святилищ с такой планировкой использовался термин Breitraum⁵⁶³, что обозначает тип «широкого дома». Такой термин был адаптирован и для соответствующих синагог.

Возможно, что для развития типологии Breitraum среди синагог важную роль сыграл альтернативный храм Яхве в Араде (Негев), который датируют бронзовым веком, но само место продолжало свое существование до 135 г. (по керамическим данным; возможно, все еще поддерживалась традиция религиозного почитания). Упоминается оно и в Ономастиконе Евсевия (Onomast. 14, 3).⁵⁶⁴ Адитон главного святилища имел поперечную ориентацию. Появление в этом же регионе (южная Палестина) наиболее характерных синагог типа Breitraum в Сусийе и Эштомоа кажется неслучайным. Они были лишены внутренних колоннад, что выдавало в них архаичное влияние. Возможно, что синагога в Дура-Европос (III в.) оказала даже более сильное влияние, чем полузабытое древнее святилище. В северной Палестине известно даже три примера: кроме Хорват-Шемы предполгают также поперечную ориентацию в Хорват-Сумаке. Также из поля зрения исследователей выпадает такой памятник, как Дир-Азиз, в котором пристроенная апсида образовала поперечную ось. Но каждый из этих трех случаев приобрел подобную ориентацию после перестроек. Южно-палестинские памятники обладают более ярко выраженным композиционным ядром.

В христианской архитектуре также известны подобные архитектурные тенденции: это латитудинальные церкви в Сирии и Месопотамии, план которых был поперечным, что подчеркивалось низкими поперечными арками (Тафха, Шакка, Салаха, V–VI вв.).⁵⁶⁵ Поперечные ячейки образовывались также в продольных зданиях однонефных месопотамских часовен за счет поперечных арок (такие типы построек были известны и на палестинской территории, например, ранняя церковь в Табхе). Ряд этих примеров от парфянских святилищ до позднеантичных христианских храмов и синагог показывает инертность архитектурной формы Breitraum, восточное происхождение которой очевидно. Синагога в Хорват-Шеме и ей подобные не являлись чем-то эксклюзивным на этом обширном архитектурном поле, органично вписываясь в него, с минимальной долей творческих доработок или, скорее, упрощений.

7. Проблема квадратного пространства.

Синагог с точно или примерно квадратным планом обнаруживается довольно много, что не отмечается в историографии и не выделяется в качестве отдельно существующей концепции в синагогальной архитектуре. Однако, они встречаются среди синагог всех основных традиционных групп: первые две фазы в Набратейне (12.1х10.1м), первая фаза в Хорват-Шеме (9х13.1м (вместе с генизой-нартексом) и 9.7х9м (без генизы-нартекса)), Саса (13.5х12.5 м), Хусифа (10x10.1м), Хамат-Тверия А (12.0x12.0 м), Маоз-Хаим (1 этап, зал: 11.87х10.7 м)⁵⁶⁶, Хорват-Аним⁵⁶⁷, Кацрин (15.3x15.2м). В Бейт-Альфе синагогальный зал без нартекса также имеет почти квадратный план (13.23х14.2 м). Генезис этой формы нельзя отнести к случайной небрежности; появление квадратной планировки, так же как и поперечной, было обусловлено, по моему предположению, древней архитектурной традицией.

В римской традиции Ближнего Востока известен целый ряд квадратных святилищ. Например, святилище Канишки в Сурх Котале (II–III вв., Кушанское царство) имел интересную многоуровневую планировку: три грандиозные террасы вели к главной части святилища в виде квадратного помещения, в центре которого находилась платформа в окружении четырех колонн (напоминает планировку единовременной синагоги в Иродионе). Насколько можно судить, квадратный план был характерен для святилищ огня (пиреи). Г.А. Кошеленко, останавливаясь на архитектуре квадратного святилища в Нисе, пишет: «тип здания – большой квадратный зал с четырьмя колоннами, как бы очерчивающими внутри еще один квадрат, воспроизводит тип целлы типичного иранского святилища огня, известный еще с ахемеидского времени (например, в Сузах), широко распространенный позднее, в парфянское, кушанское и в сасанидское время и оказавший сильное влияние на последующую архитектуру».⁵⁶⁸

В этом ракурсе особенное значение приобретает альтернативный храм в Дане квадратной формы. Хотя он и упоминается впервые в связи с царем Иеровоамом (X в. до н.э.), ныне известные остатки относятся уже к эллинистической или римской эпохе, в течение которой он был существенно перестроен. Ранние синагоги периода Второго Иерусалимского Храма в Магдале, в Кириат Сефере, – также имели отчетливую квадратную форму. Синагога в Иродионе хотя и имела прямоугольную форму, в ее плане причитывался центральный квадрат, обозначенный колоннами. Видимо, храм в Дане мог вызвать распространение синагог квадратной формы в северной Палестине, по контрасту с южной.

Важно подчеркнуть, что в ранневизантийской архитектуре не встречаются квадратные храмы, если не считать вписанные в квадратные стены тетраконхи, октоэдроны или уже значительно более поздник средневизантийские храмы типа вписанного креста. Но квадрат в таких случаях был лишь технической необходимостью, в то время как основная архитектурная форма имела иное происхождение и иную идею. Так, синагоги на территории северной Палестины поддерживали и развивали древнейшие ближневосточные традиции, отличавшие их от христианской архитектуры.

На эту особенность до сих пор не обращали внимания, считая квадратную планировку архитектурной неточностью. В древней ближневосточной архитектуре квадратные святилища носят условное название Quadratbau («квадратная постройка», по Оттосону⁵⁶⁹), которое можно адаптировать и для соответствующего типа синагог, по аналогии со взятым из этой же классификации названием для поперечно-ориентированных синагог (Breitraum).

Тип базилики с апсидой между пастофориями встречается среди синагог Палестины в четырех случаях (по новой классификации это группа 2Б). Наиболее стройные образцы – это синагоги в Бейт-Йерахе и в Хамат-Тверии; не столь качественно выполненные встречаются также в Хамат-Гадере и, возможно, на Арбеле. Это один из двух архитектурных типов (наряду с трехнефными одноапсидными базиликами), который наиболее близко соотносится с христианской единовременной архитектурой на этой же территории. Эта особенность в иудейской архитектуре не привлекала широкого научного внимания, в отличие от подробного изучения развития формы отдельной апсиды в синагогах (см. ниже). Но форма алтаря с пастофориями хорошо изучена на примере церквей. По подсчетам Овадиа, в подобные христианские храмы составляли большинство на территории Палестины.⁵⁷⁰ В северной ее части известно лишь девять церквей с пастофориями⁵⁷¹, что составляет меньшинство по отношению к простым одноапсидным храмам и даже трехапсидным в этом регионе. Для остальной территории Палестины, равно как и Иордании с Сирией, подобный тип был преобладающим. Г. Дескёрде, издавший подробную монографию о пастофориях среди церквей Сирии, Хаурана, Палестины, Константинополя отличает среди проектов две главные особенности: в одних церквях боковые нефы соединены с пастофориями (он связывает данную форму с трехапсидными храмами), что подчеркивает цельность пространства (например, восточная церковь в Нитцане); в других церквях пастофории соединяются коридором за апсидой (например, церковь в Табхе). ⁵⁷² Синагоги им не упоминаются и акцент ставится на связь данных проектов с северной Сирией. В синагогах конструкция пастофориев отличалась от церковной более низким качеством форм, не было такой же сбалансированности с формой апсиды, продуманной взаимосвязи со внутренним пространством постройки. В Бейт-Йерахе (если план действительно верный) можно отметить симметричное расположение пастофориев по бокам от апсиды, пропорции которых напоминают первый тип церквей по Дескёдре. В Хамат-Гадере пропорции боковых комнат неровные, случайные. В синагоге на Арбеле присутствует аллюзия на второй тип церквей по Дескёдре: небольшая апсида помещена в прямоугольное пространство, которое позволяет совершить вокруг нее обход. Интересно, что во всех синагогах с пастофориями используется также характерная П-образная форма колоннад. Вероятно, это указывает на более или менее четкий композиционный образец для всех них, хотя его воспроизведению далеко до строгих соответствий.

Относительно происхождения формы алтаря с пастофориями в христианской архитектуре делались различные предположения. Монография Г. Дескёдре наиболее полно охватила вопросы происхождения подобных церквей от сирийских святилищ римского периода с трех-частным делением адитона. Пастофории встречаются также в архитектуре набатейских святилищ, где адитон был поделен на три части (Каср-аль-Бинт-Фараун в Петре (I в.)⁵⁷³, Хирбет-ад-Дарих (I в.), аль-Каср (I в.) и другие). Шлюмберже пишет о подобных же святилищах с тройным делением целлы в парфянском Ашуре и отмечает негреческий характер таких архитектурных решений⁵⁷⁴, что подтверждает восточное происхождение пастофориев. Они также могли формироваться на основе храмов императорского культа, где разрабатывались различные варианты соединения центральной ниши между боковыми пространствами (калибы в Канавате, Филиппополе).⁵⁷⁵ Особенно интересно святилище в Мусмиех (II в.), которое известно лишь по чертежам XIX в.⁵⁷⁶: оно представляло собой либо трех-нефное, либо четырех-столпное сооружение с адитоном в виде конхи. Самые первые примеры подобного архитектурного решения в христианской архитектуре встречаются в классических сирийских базиликах уже с IV в., что дает основание считать Сирию родиной этой формы (кафедрал в Браде (399–402 гг.); церкви в Марате, в эль-Барахе, на территории Палестины – базилика Храма Гроба Господня, но строительством руководил сирийский архитектор⁵⁷⁷).

В случаях, когда античное святилище перестраивалось в христианский храм, также могли появляться пастофории – в храме Богородицы в Эфесе (400 г., VI в.)⁵⁷⁸, в эс-Санамине в Сирии (IV в.)⁵⁷⁹, в северо-западной церкви в Суссите (конец V в. – начало VI в.)⁵⁸⁰ и т.д.⁵⁸¹ Эти и подобные им примеры способствовали развитию теории о формировании пастофориев именно в церквях, перестроенных из святилищ.⁵⁸² Но едва ли нескольких примеров достаточно для подтверждения теории. Есть множество церквей, перестроенных из святилищ, где форма алтаря не включает пастофории (церкви на месте Парфенона и Гефестиона в Афинах, церковь свв. Косьмы и Дамиана в Доре (конец V – начало VI вв.)).⁵⁸³ Перестройки были уже вторичным свидетельством изначально сформировавшейся типологической близости святилищ и христианских храмов.

Богатство прототипов в ближневосточной архитектуре римского периода настолько широко, что можно предположить значительную независимость иудейских архитекторов от христианской традиции, тем более, что их взаимозависимость уже в достаточной мере отмечена в историографии. Это доказывается и отличиями между образцами в двух конфессиях, а также наблюдениями относительно предпочтений особенных типовых проектов, в которых, при всей архитектурной близости, намеренно подчеркивалась обособленность иудейского строительства от христианского, даже внутри одного города (см. раздел по перестройкам синагог в христианские храмы).

9. Проблема синагог с апсидами.

Тип трехнефных синагог с выступающей со внешней стороны единственной апсидой был не так широко распространен среди иудейской архитектуры (по новой классификации тип 5Б, шесть построек), как тип трехнефных синагог без апсид (5А, 18 построек). Количество трехнефных одноапсидных церквей в северной Палестине по отношению к другим архитектурным типам в христианской архитектуре было наибольшим: по моим подсчетам, около 24. Апсидам в синагогальной архитектуре посвящен значительный раздел в монографии Милсона, где он подробно рассматривает развитие и формирование данной формы от самых ранних образцов в Дура-Европос (III в.), Сусийе, Эштомоа и до наиболее поздних и развитых в Бейт-Альфе, Хамат-Тверии, Маоз-Хаиме и т.д.⁵⁸⁴ Автор прослеживает богословские аспекты формирования апсидальной формы синагог, а также функциональные отличия в использовании апсид в постройках каждой конфессии. По его теории, расположение Свитков Торы в специальных шкафчиках, которые помещались в апсиде, должно было указывать на более священный характер почитаемого евреями Писания по сравнению с христианским Евангелием (также размещалось в апсидах церквей, но было открыто для обозрения). Особенно интересным кажется тот вывод, что апсида, которая появилась в синагогальной архитектуре на самых ранних этапах и по сути даже раньше, чем в христианских храмах (в доконстантиновский период), не являлась каким-то радикальным новшеством для иудаизма, а естественно сформировавшимся архитектурным решением.⁵⁸⁵ Более того, в ряде работ, посвященных генезису раннехристианской базилики, синагоги указываются как один из возможных ее прототипов.⁵⁸⁶

Одноапсидные христианские храмы были распространены во всем Средиземноморье, в особенности, среди церквей Малой Азии, для которых была введена специальная классификация Х. Бухвальда (простые одноапсидные базилики). Крауфут указывает, что одним их самых ранних примеров одноапсидных храмов была церковь свв. Пророков в Герасе⁵⁸⁷, одновременно с которой могла быть построена и северо-восточная церковь в Суссите. Этот же архитектурный тип встречается в большом количестве в эгейской архитектуре, известен он и в крупных городах Сирии, таких как Кальб-Лозе и Русафа.

В греко-римской и ближневосточной архитектуре использование ниш было более чем частым. Они встраивались в любые структуры: в святилища, в термы, в триумфальные арки, в здания театров, даже просто в стены домов, в подиумы по сторонам дорог и служили для исполнения культов, для размещения статуй или просто декора. Для одноапсидной базиликальной постройки в греко-римской архитектуре были наиболее прямые и буквальные прототипы: эта форма зданий существовала в предшествующей традиции в практически готовом виде. Архитектура терм, дворцовых зал и в особенности калиб (храмы императорского культа) были теми постройками, в которых активно использовались ниши и апсиды. Практически прямую идентичность можно обнаружить при сравнении одноапсидных синагог или церквей с т.н. залами философов, такими как, например, в школе Ямвлиха в Афинах (рядом с Акрополем, V в.) или на вилле Адриана в Тиволи (II в.), а также с постройками типа неопифагорейской подземной базилики в Риме в районе Порта Маджоре. Калиба в Мусмийе (Южная Сирия) известна лишь по зарисовкам XIX в., но по ним невозможно с точностью определить являлась ли постройка базиликальной или центрической, а единственная апсида, которая, вероятнее всего, выступала со внешней стороны, видна отчетливо.⁵⁸⁸

Данные наблюдения подтверждают предшествующие выводы о значительной доле самостоятельного формирования тех типов синагог, которые считаются наиболее зависимыми от ранневизантийской церковной архитектуры.