Диссертация на соискание ученой степени кандидата искусствоведения Специальность: 17. 00. 04 Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура

Хоразинская синагога, по теории З. Маоза, является промежуточным звеном между ранне-галилейскими и голанскими. В ней действительно обнаруживается синтез обоих традиций. Ученый выдвинул гипотезу о том, что датировки всех этих построек взаимосвязаны и восходят к самому раннему и наиболее совершенному прототипу – капернаумской синагоге.³⁷⁸ Эта теория поддерживается также в сравнительно недавней работе Рони Амира³⁷⁹, где рассматривается скульптурный декор синагог. Капернаумская постройка, в общем представлении, датируется ранним периодом – III–IV в., остальные памятники – вслед за ней, но в реальности она относится к V–VI вв. Это ставит всю, казалось бы, стройную эволюционную цепочку, под большое сомнение, но не упраздняет более конкретных наблюдений, касающихся ремесленных, композиционных и других особенностей декора.

В работе 2000 года Евин опубликовал также нумизматический и керамический отчеты по раскопкам синагоги в Хоразине. Большая часть находок попадает на начало и на конец IV в. и только незначительные находки относятся к началу V. Автор отмечает странность этого явления, так как во время предшествующих раскопок (1973 г.) городских построек керамика VI в. была-таки обнаружена. Он объясняет отсутствие находок VI в. в синагоге тем, что они были выбраны во время предшествующих работ, результаты которых никак не зафиксированы. Тем не менее, данные позволяют с точностью датировать памятник: керамика, по большей части, была обнаружена под штукатуркой пола. Перерыв в середине IV в. и последующее восстановление синагоги в конце того же века совпадают и с описанием Евсевия, который в Ономастиконе указывает на заброшенность Хоразина, хотя его сведения подчас опираются не на его собственные наблюдения, а на местные литературные предания, которые никак нельзя датировать.

В начале V в. синагога могла быть поновлена, однако, встает вопрос, насколько масштабным было это поновление. Едва ли можно было переложить, например, целый фриз над главными колоннадами, так как он играл важную конструктивную роль во всем здании. Но именно с ним возникает основная загвоздка. Стилистика деталей этого фриза очень разнообразная. По наблюдениям, фризы с медальонами из «вьющегося аканфа» по многим своим признакам относятся на конец V или даже в VI в., в то время как антропоморфные и зооморфные изображения, а также геометрические мотивы сложно как-либо датировать. Их упрощенная и нейтральная стилистика сохраняется в таком виде на протяжении нескольких веков и проявляет устойчивость ко многим эпохальным изменениям.

В результате, возникла такая ситуация, в которой хоразинская синагога по стратиграфии датируется более ранним периодом, чем капернаумская, и последняя никак не могла быть прототипом первой. Другая сложность заключается в том, что часть декора синагоги в Хоразине можно отнести к периоду более позднему (V–VI вв.), чем тот, на который указывают стратиграфические данные (IV в.). Вероятно, это говорит о серьезных перестройках на этом этапе.

Архитектурный тип, композиция памятника, убранство Хоразинской синагоги.

Синагога построена на склоне холма, в городском центре, на пересечении кардо и декуманоса. Многие архитектурные особенности синагоги сформировались в результате необходимости встроить ее в уже существовавшую застройку и естественный рельеф.

По своей архитектурной композиции Хоразинская синагога во многом идентична Капернаумской. Базиликальный зал (размеры: зал – 14.5х20.0 м) расположен на высоком подиуме. Внутреннее пространство делится тремя рядами колонн на центральный неф и три боковых (размеры: ширина всех боковых нефов – 3.5 м, главного нефа – 7.5 м). В данной синагоге, в отличие от Капернаумской, угловые колонны простые (традиционно для Голан), не сдвоенные, но диаметр фустов к обоим углам увеличивается, от 0.4 м до 0.6 м³⁸⁰. Боковые колоннады включают в себя по пять опор, включая угловые (интерколумнии варьируются в своем размере – 2.9 м, 3.2 м, 3.4 м); поперечная колоннада образуется двумя опорами (интерколумнии уже, по 2.5 м). Точная высота и объем колонн, которые сделаны только в нескольких случаях из цельного каменного блока, а не из барабанов, известна по двум сохранившимся опорам (высота 2.10 м, нижний диаметр – 0.50 м, верхний – 0.45 м).³⁸¹ Колонны поставлены на массивные пьедесталы, которые в общих своих очертаниях идентичны капернаумским и многим другим в Галилее (Хорват-Шема, Набратейн, Гуш-Халав).³⁸² Здесь также сняты традиционные ордерные особенности, и все детали сильно упрощены. С южной стороны подъем обеспечивался за счет широкого лестничного пролета, наподобие тех, что вели в римские святилища (на второй строительной фазе он был перекрыт стеной внизу, оставив лишь небольшой проход с западной стороны).³⁸³ По главному (южному) фасаду располагались три основных входа. С западной стороны еще один дверной проем вел в небольшую квадратную пристройку. Если в Капернаумской синагоге расположение пилястр в экстерьере и интерьере соотнесено с композицией главных колоннад, то в Хоразине, где также использованы пилястры, это соответствие нарушено.

Декор южного фасада является главным декоративным средоточием всей постройки. Три входа, среди которых центральный наиболее крупный, украшены простыми «перспективными» порталами из нескольких уступчатых профилировок.

При раскопках были обнаружены остатки многочисленных фризов, как с простыми профилировками, так и более сложными, с различными декоративными мотивами. По одной из реконструкций над дверными порталами были расположены небольшие тимпанные окна, опиравшиеся на профили с декором в виде веночного плетения.³⁸⁴ Сполиями могли быть некоторые рельефы, на которых изображены языческие сюжеты (Зевс с Ганимедом, Эрос с крыльями, голова Медузы, дионисийские сцены (сбор винограда), сцены охоты и когтения, кентавры, маски с человеческими лицами, изображение Зевса-Сераписа-Хадада, жреца). Также неясно происхождение и назначение каменного блока с вогнутой поверхностью и рельефным декором в виде меандра и цветочного мотива, аналогичный которому встречается в декоре синагог в Бараме и в Навее.³⁸⁵ Все эти детали подробно исследованы в двух последовательных работах Н.Н. Мэй, однако, не со всеми ее предложенными теориями можно согласиться.³⁸⁶ Несколько бесспорных сполий (остатки карниза) были найдены в основании синагоги. Они могли происходить из более ранних греко-римских построек города Хоразина. Большая часть декора, вероятнее всего, была специально изготовлена.

Реконструкции интерьера и экстерьера в Капернаумской и Хоразинской синагогах. Структура скульптурного декора.

Интерьер.

Капернаумская синагога.

Главным сакральным центром в интерьере синагоги должны были являться ниша Торы и т.н. «Стул Моисея», местоположение которых определяется по остаткам двух вим по сторонам от центрального входа в обеих синагогах. Вторым по сакральной значимости в декоре интерьера был антаблемент с различными декоративными и символическими мотивами. Они отличаются по своему набору в двух синагогах, но по своей идее они близки друг другу. По всей вероятности, композиции мотивов должны были соотноситься с нишей Торы. Но какой в точности была конструкция этого фриза – вопрос сложный и зависит от реконструкции архитектуры самих синагог: были ли они одноярусными или двухъярусными, имелся ли в них клеристорий, продолжались ли главные антаблементы над нишами Торы, вдоль южных стен. От решения этих вопросов зависит украшали ли этот фризы стены синагоги, опираясь на полуколонки одного из ярусов, или являлись частью антаблементов над главными колоннадами синагогальных залов. Существует несколько вариантов реконструкции самих синагог и их фризов.

Еще со времени первого исследования Коля и Ватцингера в начале XX в., капернаумская синагога реконструировалась как двухъярусная постройка, с одноярусной пристройкой (атриумом) с боковой стороны. Эту же реконструкцию последовательно повторили все основные исследователи, в том числе, Сукеник³⁸⁷, Левин³⁸⁸, Хиат³⁸⁹ и Хахлили³⁹⁰. Она и сейчас остается наиболее вероятной, но есть частные детали, требующие дальнейших исследований. Неясным оставался вопрос – где были расположены фриз с основными религиозными и другими декоративными изображениями (среди них – изображения розетт, вазонов, гроздей фруктов, «Звезд Давида» и «Печати Соломона» и другие) и часть карниза с не менее важными символическими мотивами (пяти-колонная колесница (Ковчег Завета), Менора с пятью ветвями и розетта,³⁹¹ два орла, обращенные друг к другу спинами, и козерог (на том же фрагменте)). В случае с двухъярусной синагогой вариантов могло быть несколько.

Общепринятая теория реконструкции декора капернаумской синагоги, восходящая к Сукенику, заключается в том, что первый ярус стен как снаружи, так и внутри был украшен простыми аттическими пилястрами со скромным карнизом, в то время как на втором, недоступном для обозрения снизу, располагались полуколонки с коринфскими капителями и над ними – главный фриз с аканфовыми медальонами и символическими изображениями. В наиболее широко аргументированной работе Сукеника, главный фриз с медальонами и встроенными в него полукапителями для полуколонок – украшал пилястры по стенам второго яруса, то есть женские галереи. Хиат не анализировала подробно проблему расположения этих рельефных изображений и повторила вслед за Сукеником реконструкцию фриза. А указанные выше фрагменты карниза (с орлами, козерогом и другими) оба исследователя разместили на северной стене первого яруса, на декоративном антаблементе над первым ярусом пилястр. Главным аргументом было то, что фрагменты были найдены в северной части синагоги.³⁹² Хотя с определенной точки зрения такое расположение – напротив главных входов здание – кажется обоснованным, но в синагогальной архитектуре было развито иное понимание внутреннего сакрального пространства, которое концентрировалось рядом с главным фасадом. К тому же, после всех многочисленных разрушений, аргументация расположения деталей местом их находки уже не представляется достаточной.

Такое расположение наиболее важных символических и декоративных изображений в наиболее ограниченном для доступа месте (верхние галереи) кажется, по меньшей мере, противоречивым. В качестве альтернативы можно предположить, что полуколонки с коринфскими капителями и фризом над ними украшали первый ярус, тем более что обозримых следов от пилястр в интерьере не обнаружено, и на большей части планах они также отсутствуют. Коринфские полуколонки, доступные для обозрения, должны были сочетаться с коринфскими же капителями над колоннадами, а простые аттические пилястры второго яруса – с идентичными колонками галерей. Над ними возвышался такой же эпистиль, как над нижней колоннадой, но более скромных размеров. Над верхним эпистилем фриз отсутствовал, так как на нем заметны следы пазов для деревянных балок перекрытия.

Фриз с изображениями «Звезд Давида и Соломона» и другими мотивами – вырезан в едином каменном блоке вместе с карнизом. Последний украшен простыми флоральными мотивами, в которых чередуются аканф и акротерии. На карнизе с изображениями двух орлов, козерога, Ковчега Завета и Меноры сохранились также аналогичные мотивы аканфа и акротериев, а профилировки венца карниза (короны) в виде рядов бусин, дентикул и иоников – идентичны в обоих случаях. По реконструкции Сукеник и Хиат они разнесены по разным частям декора синагоги (галереии первыйй ярус), однако такое число идентичных структурных элементов свидетельствует о том, что они были частью одного антаблемента. Предположительно, весь этот фриз с набором наиболее важных символических изображений располагался либо над коринфскими полуколонками по стенам первого яруса, либо над архитравом главных колоннад (вероятнее). В настоящий момент над колоннами установлен типичный для ионического или коринфского ордера архитрав из набора трех фасциев и верхнего гуська. По южной стороне фриз продолжался на том же уровне, хотя колоннада отсутствовала. Именно с этой стороны, над вимами и нишей Торы и над главным центральным входом в синагогу, а не с севера, должны были быть сосредоточены основные символические мотивы (Ковчег Завета, Менора, орел, козерог (или морской козел), «Звезды Давида и Соломона»). Подобное предположение можно подкрепить тем аргументом, что в мозаичных композициях с лучшей сохранностью иерархия расположения мотивов точно такая же: наиболее важные мотивы тяготеют к нише Торы. Мощные полукапители, встроенные в ряд фриза с мотивами, скорее всего, служили базами для верхних колонок галерей (других следов подобных баз не обнаружено). Таким образом, над колоннадами П-образной формы и над полуколонками южной стороны образовывалась единая линия антаблемента с различными декоративными изображениями. Они образовывали композицию замкнутого прямоугольника в интерьере. На южной стороне, наиболее важной в интерьере синагоги, появлялись особенно значимые символические изображения не только на фризе, но и на карнизе антаблемента. «Замковым» изображением, вероятнее всего, был Ковчег Завета.

Изначально синагога в Хоразине Колем и Ватцингером, а затем Сукеником и Хиат, – реконструировалась как двухъярусное сооружение с галереями, с простой двухскатной крышей или с «сирийским фронтоном», в точности как в капернаумской синагоге. По аналогии с ней, Э. Сукеник утверждал, что фризы с главными символическими изображениями принадлежали галереям по западной и северной стенам, а восточная, по данным раскопок 1926 г., украшалась фризом с геометрическими и флоральными мотивами.³⁹³ Хиат и Хахлили безоговорочно поддержала эту теорию.³⁹⁴ Обычно, во всех публикациях, в музеях и собственно на экспликации к самой синагоге на сайте в Хоразине представлены именно эти варианты реконструкции здания синагоги. З. Евин высказал сомнение в существовании верхних галерей и предложил два альтернативных варианта реконструкции. Первый, более компромиссный, – представляет собой базиликальную постройку аналогичную капернаумской: со вторым ярусом, галереями над боковыми нефами, с двускатной крышей (с разной длиной скатов из-за различной ширины боковых нефов). Второй вариант синагоги – без второго яруса, с простым клеристорием (ряд окон на стенах) над центральным нефом, с короткими скатами крыши только над центральным нефом и еще двумя над пониженными боковыми нефами. Автор отмечает, что второй вариант более вероятен³⁹⁵ и именно он реализован in situ, с частичным восстановлением антаблемента над колоннадами. Отсутствие верхних галерей значительно упрощает эту часть реконструкции, а к важному вопросу формы перекрытий мы еще вернемся.

Теоретическими работами по реконструкции фриза, с учетом идей З. Евина, занимались Н.Н. Мей и С.И. Старк, подготовив подробнейшую публикацию к 2002 году. Большая часть фриза с фигуративными и геометрическими изображениями была расположена ими над колоннадами синагогального зала. Капители, встроенные во фриз, и нижние колонны выстраиваются в единые вертикали и должны были служить базами для верхнего ряда полуколонок клеристория,³⁹⁶ разделяя между собой его окна.

Вариант реконструкции, реализованный in situ и тот, что предложила Мэй, отличаются друг от друга, но они идентичны в главной идее: фриз с флоральными, зооморфными и антропоморфными мотивами располагался над П-образными колоннадами синагогального зала, а не вдоль стен. В работах не учитывается вероятность того, что антаблемент мог продолжаться также над вимами с Нишей Торы и «стулом Моисея»³⁹⁷, опираясь на полуколонки южной стены и замыкая, таким образом, общую композицию антаблемента в прямоугольник. Возможно, по этой причине (из-за недостатка места в П-образном, а не прямоугольном антаблементе) отдельные части фриза не нашли своего места в предложенной Мэй реконструкции.³⁹⁸

В работе Мэй за основу реконструкции расположения декоративных элементов фриза, конх и т.н. «стула Моисея» – взято разделение всех деталей на восемь групп, каждая из которых принадлежит резцу отдельного мастера. Каждый из них, в соответствии с уровнем своего мастерства и доверенной частью работы, обозначен буквами латинского алфавита (от A до F).³⁹⁹ Мэй опирается на сохранившийся угловой блок как на основу. Его место в общей композиции фриза определяется за счет нескольких признаков. Неразработанность верхних мотивов, недоступных для обозрения, и, наоборот, детализированность нижних, а также строение одного из растительных мотивов (бутон направлен вверх) точно указывают на конкретный вертикальный разворот блока и на его положение над северо-западной угловой колонной.⁴⁰⁰

Правая часть данного углового блока, которая открывается в сторону северной колоннады, украшена характерными медальонами из пилообразных аканфовых листьев. Они встречаются на еще четырех аналогичных блоках, сохранившихся лишь во фрагментах. По этому совпадающему признаку, а также по длине одного хорошо сохранившегося блока, который идентичен с шириной интерколумния, Мэй расположила всю эту группу фризов над северной колоннадой. Центральные мотивы в медальонах наиболее нейтральны и представляют собой набор различных розетт. В реконструкции Евина часть из этих блоков перенесена на смежную западную колоннаду, в то время как над северной помещен еще один нейтрально декорированный блок с необычными геометрическими мотивами.⁴⁰¹ Примечательно, что в реконструкции Мэй этот необычный фрагмент никак не обозначается. В целом, реконструкция этой северной колоннады, предложенная Н.Н. Мэй, выглядит более обоснованной, чем осуществленная реконструкция З. Евина.

Еще одна группа блоков была объединена по идентичным декоративным мотивам, которые были расположены в нижней части фризов, доступной для обозрения. Они представляли собой неровные зигзагообразные линии. В средней части фризов располагались медальоны с центральными мотивами розетт, конх и фиал. Между медальонами заключены также символические изображения: ниша Торы, орел, маска. Примечательно, что обе части данного фриза имеют отличающийся от остальных профиль в разрезе: он представляет собой не полукруг, а практически плоскую поверхность. Эта деталь может указывать на иное назначение фрагментов (не часть антаблемента над колоннадами, а часть фриза вдоль стены) или на их иное, по сравнению с основными частями, происхождение (сполии).

Другие части фриза, наиболее необычные для синагоги, – со сценами охоты и сбора винограда, кентаврами, Зевсом – Мэй выделяет в еще одну отдельную группу и помещает ее над восточной колоннадой, ближе к южной ее части. Кроме повторяющегося мотива простой виноградной лозы, выделяется тот признак, что мастер, по ее предположению, работал по мозаичным образцам и не имел опыта в скульптурной резьбе.⁴⁰² Однако, едва ли неточностей, допущенных в его работе, достаточно для подобных выводов. Мастер вполне хорошо владел резцом. Сами мотивы встречаются и в мозаичном, и в скульптурном искусстве Ближнего Востока (например, в Баальбеке или Пальмире). К решению вопроса о расположении этих мотивов стоит обратиться к мозаичному или фресковому декору синагог, где программа декора, как правило, более четко выражена. Так, например, в синагоге в Бейт-Альфе на мозаичном полу рядом с изображением ниши Торы находится фриз со сценами сбора винограда, которые напоминают фриз из синагоги Хоразина. В Хоразине, также как в Капернауме, в Бараме и в Мероте, могли быть изображены отдельные элементы зодиакального круга (в Хоразине это кентавры), который также встречается в мозаиках синагог и изучен весьма подробно.

Недавно обнаруженные синагоги в Вади-Хамам (У. Либнер) и Хукок (Дж. Магнесс), где в мозаичном декоре использованы языческие сюжеты и мотивы⁴⁰³, многое меняют в понимании и изучении всего синагогального декора и скульптурного в частности, который, теоретически, мог быть вторичным и происходить из римских языческих построек. Возможно, дальнейшее изучение системы декора новооткрытых мозаичных синагог прольет свет на реконструкцию антаблементов в синагогах Хоразина и Капернаума. На данный момент можно лишь предположить, что все наиболее важные символические мотивы группировались рядом или над Нишей Торы и «Стулом Моисея» вдоль южной стороны.

В ряды аканфов, виноградных лоз и других мотивов на фризах встроены полукапители (аналогичные капернаумским по конструкции). Их расположение в качестве баз под верхними полуколонками клеристория (в соотношении с нижними колоннами) кажется вполне оправданным.⁴⁰⁴ Евин подробно описывает детали сохранившихся полуколонок клеристория, диаметр которых составляет 0.29 м. Единственный первый ярус стен самой синагоги был украшен коринфскими полуколонками.

Важной чертой, которая проявляет себя в декоре синагоги, становится перенесение главных декоративных мотивов с религиозными символами в интерьер постройки⁴⁰⁵, что роднит синагогальную архитектуру с ранневизантийской. По замечанию Турнхейм, подобная тенденция существовала уже в позднеримский период, но своего расцвета она достигла в ранневизантийский период.⁴⁰⁶ Даже при том, что декор экстерьера в Хоразине также очень выразителен и наполнен символическим значением, он явно уступал по своей значимости интерьеру.

Экстерьер. Перекрытия, окна, фасады.

Капернаумская и Хоразинская синагоги.

Существуют различные реконструкции перекрытия капернаумской синагоги. По самой ранней из них, принадлежащей Колю и Ватцингеру, – оно было двускатным и перекрывало все три нефа двухъярусной синагоги с галереями. Хахлили считает, что над двумя боковыми скатами нефов возвышался клеристорий над центральным нефом с двускатным перекрытием, который она называет «сирийским» фронтоном (популярная среди многих средиземноморских базилик форма). Этот вариант реконструкции гипотетичен и требует дополнительного обмера деталей. Предварительно, можно сказать, что количество сохранившихся карнизов и фризов недостаточно для украшения всех уровней постройки, в которой возникал еще один дополнительный ярус клеристория. Также ей не соответствуют архитектурные детали лучкового тимпана, диаметр которого слишком широк, чтобы ограничиваться шириной только центрального нефа, как предполагается в «сирийском» фронтоне.

Другой возможный вариант расположения ниш-окон – по внутреннему периметру синагоги, как например, в коптских храмах (Дендера, Красный и Белый монастыри и т.д.). Устойчивое влияние коптского искусства отражают и другие архитектурные элементы: колонны ниши Торы покрыты геометрической сетью шевронов (как в монастыре Бауит).

В Капернаумской синагоге первый ярус карниза, который обхватывает синагогальный зал и атриум, опирается на пилястры и имеет профиль в виде каблучка. Второй ярус карниза сложнее. Он представлял собой сочетание различных профилировок: иоников с копьями, зубчиков, астрагала в виде бусин, лесбийского киматия (облом S-образного изгиба), нижняя часть которого украшалась розеттами и консолями (аналогичный в интерьере). Подобные карнизы известны в региональной римской и набатейской архитектуре II–III вв.

Карниз над пилястрами Хоразинской синагоги был неоднородным. С западной и северной сторон пилястры отсутствовали, но карниз под крышей продолжался. Остатки простого карниза, который в разрезе имеет форму каблучка, мог украшать именно эти стороны, в то время как с фасадной (южной) и восточной сторон он включал орнаментальные украшения.

По реконструкции Коля и Ватцингера, с которой согласились Сукеник и Хиат, центральный вход в Капернаумскую синагогу украшался сегментным окном (ширина 6 м) в виде мощного уступчатого профиля. Окно опиралось на пилястры дверного проема. Замковая часть арки украшалась клинчатыми камнями с изображениями аканфового венка, розетки и двух орлов, которые поддерживали т.н. «гераклов узел». Арочный ритм данного окна подчеркивался глухой сегментной аркой-тимпаном⁴¹⁵ на фронтоне южного фасада, которая украшалась фигурами львов в аканфовых медальонах. Их изображения, обращенные на одну сторону, поднимались по двум сторонам арки, встречаясь на месте замкового камня, под крышей.

Окно, фланкируемое сдвоенными колонками с диагональными каннелюрами и увенчанное фронтоном в виде раковины, располагалось над простым арочным окном, внутри тимпана. Подобные ему окна с колонками (сохранилось еще несколько подобных образцов) были, видимо, также на боковых стенах, наряду с простыми прямоугольными.

В хоразинской синагоге облик главного фасада был иным. На первом ярусе три дверных проема украшались тимпанными окнами сирийского типа, но глухой арки, как в Капернауме, не было. Тройная структура нижней части фасада увенчивалась тремя фронтонами, центральный был крупнее боковых. Сохранился лишь боковой (с восточной стороны) фронтон,⁴¹⁶ который имеет богато украшенный карниз и фриз. Карниз состоит из сочетания иоников, дентикул, кронштейнов и акротериев, фриз украшен аканфовыми медальонами. Обнаружен фриз со львами. Их фигуры, так же как и в капернаумской синагоге, были расположены таким образом, что их головы выстраивались в ряд и поднимались к коньку фронтона по лобовому фризу. Замковым изображением был орел с распростертыми крыльями, фигура которого хорошо сохранилась. Окна в хоразинской синагоге оформляли клеристорий. Их расположение отличалось от Капернаума, где они не были сгруппированы по каждой стороне, а были рассредоточены по всему периметру. Идентичность южного фасада Хоразинской синагоги и южного фасада храма св. Симеона в Калат Симане позволяет предположить, что в первом случае мастера подражали не только Капернаумскому прототипу, но еще и сирийскому. Церковь датируется 480–490-х гг., следовательно, синагога едва ли могла быть построена раньше.

И в Капернауме, и в Хоразине обнаружены также скульптурные орлы.⁴¹⁷ Существуют различные мнения относительно их расположения⁴¹⁸, скорее всего, они играли роль акротериев, наподобие того, как акротерии увенчивали святилища, в каменные кресты – щипцы христианских базилик.⁴¹⁹ Мотив повторялся и в других частях декора: в Капернауме – на замковом камне глухой арки и на дверных перемычках главного фасада, в Хоразине – в интерьере, на фризе. Аналогия такого расположения нескольких изображений орлов по фасаду памятника встречается в мавзолее Бейт-Шеарима.⁴²⁰

Повторяющиеся в декоре обеих синагог изображения орлов, львов, вазонов, растительных медальонов, которые каждый раз включаются в новые композиции, образуют сложные символические оси, что подразумевает продуманную программу. Они связывают убранство экстерьера и интерьера в единое целое.

Барам – небольшая деревня в Верхней Галилее, расположенная в 11 км на юго-запад от Сафеда, недалеко от римской границы с областью Тира; обнаружено две синагоги (т.н. северная малая и центральная), одна из которых целиком утрачена к нашим дням. Не упоминаются ни в одном раннем источнике.

Первое научное описание двух синагог в Бараме составил Е. Робинсон в 1852 г., затем Э. Ренан в 1861 г. В 1865-6 Вилсон исследовал обе синагоги и начал раскопки малой.⁴²¹ В. Гуэрин в 1880 г. описывал ее фасад.⁴²² Фотографии, сделанные Кондером и Китченером в 1880 г., являются последним свидетельством ее существования.⁴²³ Во время экспедиции Коля и Ватцингера в 1905–1907 гг. малая синагога была уже уничтожена.⁴²⁴ Ученые раскопали большую часть центральной синагоги, датировав ее II–III вв. В 1959 г. новые работы проводились под руководством Дж. Фостера ⁴²⁵ и А. Хирама.⁴²⁶ Последний этап раскопок и реставраций относится к 1998 г. З. Маоз предлагал считать Барамскую синагогу «прототипом оригинальной галилейской серии» и датировать всю серию синагог подобного типа так же, как это делали Коль и Ватцингер, – III в.⁴²⁷ Этой же датировки придерживается и Чаковская (между 193 и 217 гг.), хотя Хиат⁴²⁸, на которую автор ссылается, уже выражала сомнение в столь ранней датировки синагоги.⁴²⁹ Однако, в работе Милсона указывается иная датировка синагог: для северной – поздний IV в. (на основе керамики и осколков масляных ламп), для центральной – начало V в. (на основе керамики, осколков масляных ламп и монетам ранневизантийского периода, обнаружена под каменной облицовкой).⁴³⁰

По предложенной новой классификации она относится к той же группе, что и капернаумская, и хоразинская синагоги – 2А (базилики с П-образными колоннадами, в сочетании с одним или тремя входами по фасаду, с переносной нишей Торы в интерьере).

В центральной барамской синагоге⁴³¹ обнаружена часть плохо сохранившейся надписи на иврите, которая была вырезана на каменном блоке и установлена под восточным окном фасада. Ее текст переведен Самуэлем Клейном: «Архитектор Елеазар бар Иудан» («Architect Eleazar bar Yudan»). Словосочетание «Бар Иудан» встречается также в плохо сохранившейся надписи в синагоге в Наве. Возможно, что Елеазар был архитектором обеих синагог. Клейн и Амиран этой гипотезой объясняют одинаковый декоративный мотив в виде трех-ярусного меандра.⁴³² Средневековые иудейские паломники приписывают строительство этой синагоги Рабби Симеону бар Йохай.⁴³³

В северной (малой) барамской синагоге в XIX в. была обнаружена самая длинная надпись на иврите, выполненная на камне.⁴³⁴ Ее перевод: «Да пребудет мир в этом месте, как и во всех других местах Израиля. Эта перемычка была сделана Джосем Левитом, сыном Левита. Да будут благословлены его деяния. Мир». Имя этого же скульптора сохранилось на надписи, украшающей перемычку в синагоге в Алмахе.⁴³⁵

Барамская синагога представляет собой базиликальный трех-нефный зал, ориентированный главным фасадом с 3-мя входами на юг⁴³⁶, с колоннадой П-образной формы. От капернаумской и хоразинской синагог ее отличает скромность декоративного украшения. Выделяется только южный фасад, который оформлен редким шести-колонным портиком на пьедесталах и стилобате с т.н. сирийским фронтоном.⁴³⁷ Птероны портика дополнялись одиночными колоннами. Сдвоенные угловые опоры поддерживали ритм и продольного, и поперченного ряда за счет полуколонок по сторонам квадратной основы, что нехарактерно для греко-римских портиков. Облицовка пола нартекса находится ниже уровня земли на 38 см. Хиат упоминает спуск из 3-ех широких ступенек от центрального интерколумния, хотя их следов сейчас не видно.

Высота первого яруса стен, очерченная карнизом, достигала 5.3 м. Часть карниза сохранилась в восточной части фасада. Фасад был двухъярусным, что доказывается мелкими архитектурными деталями капителей и колонок.

Внутреннее пространство синагоги делится 3-мя колоннадами: 2-мя параллельными (по 6 колонн) и 1-ой поперечной (4 колонны). При пересечении они образуют сдвоенные колонки, аналогично портику. Интерколумнии портика и зала приблизительно равны. Центральный неф наиболее широкий (6.2 м), боковые почти втрое уже. Высота боковых нефов соответствовала карнизу по внешней стороне синагоги (5.3 м). Каждая колонна поднята на отдельный плинт, пьедестал и аттическую базу; сдвоенные колонны опираются на L-образный стилобат и пьедестал. Вдоль восточной и западной стен располагались двухступенчатые сиденья⁴³⁸, которые в настоящий момент отсутствуют. П-образный портик и колоннады образуют зеркальную композицию в пространстве.

Тип здания близок к гексастильному простилю, ближайшим аналогом которого можно назвать храм императорского культа в Мисмиех (164–169 гг., Сирия, утрачен).⁴³⁹

Реконструкция фронтона портика и верхней части фасада представляет собой пока нерешенную проблему. Существующие реконструкции слишком схематичны и не учитывают остатки его антаблементов и арочных перемычек с двумя типами декорирования хранятся недалеко от синагоги.

Один тип антаблемента состоит из уступчатых профилировок, каждая из которых, кроме нижней, дополняется узкой выемкой кроме нижней,декорировки ется едалеко от синагоги. Один тип антаблемента состоит из дорических профилоровок центральный фасад . Верхняя часть оформляется торусом между двумя узкими профилировками. Сохранились детали прямого антаблемента и один из боковых подъемов арки (левый).

Другой тип антаблемента состоит из сочетания нижней полукруглой профилировки, украшенной геометрическим мотивом остроконечных чешуек и 2-мя верхними скоциями, каждая из которых оформлена тонкими жгутами. Скоции выступают и образуют нависающий карниз. Сохранились детали прямых антаблементов, оба арочных подъема от правого и левого основания, левая боковая деталь арочной перемычки (блок с закруглением), а также угловой антаблемент. В каждом из арочных подъемов мотив чешуек направлен к центру. На месте замкового камня чешуйки с противоположными направлениями должны были встретиться.⁴⁴⁰

Можно предположить несколько вариантов их расположения:

1. 
   И тот, и другой тип антаблемента украшал сирийский портик, образуя арочную перемычку. Антаблемент с ионической профилировкой располагался внизу, на него опирался антаблемент с мотивом чешуек. Такой же порядок идентичных профилировок украшает восточную дверь. В этом случае антаблемент получался громоздким.
   
2. 
   В другом варианте реконструкции один из антаблементов мог украшать второй ярус синагоги, образуя карниз непосредственно под крышей. Со стороны фасада центральная часть карниза образовывала арку. Такая реконструкция кажется вероятной, так как внешний угол основания арки с ионическими профилировками меньше (примерно 103°), чем внешний угол основания арки с мотивом чешуек (примерно 115°). То есть первая арка была более высокой (стена фасада) и широкой, чем вторая (портик). Такую же реконструкцию предложили Коль и Ватцингер,⁴⁴¹ но современные реставраторы установили часть декора по первому варианту.
   

Над перемычкой центральной двери расположен фриз с виноградной лозой, над ним простой карниз в виде выкружки. Арочное окно оформлено ложечками. Подобный мотив распространен в римском искусстве и частично вошел в репертуар христианского V–VII вв., например, «ложкообразные» элементы украшали внутренние грани арок на барабане Эчмиадзина (VII в.). А. Казарян отмечает, что для античных и раннехристианских орнаментов с подобным мотивом был обязателен также элемент в виде полудиска в нижней зоне «ложечек».⁴⁴⁴ В Барамской синагоге такой элемент есть в основании каждой «ложечки».

Над боковыми дверными проемами по главному фасаду нет арочных окон. Они оформлены похожими на центральный «перспективными» порталами. Верхняя его часть не усложнена ломанной рамой, но украшена перемычками: с западной стороны мотив «скрученной верви», с восточной – веночное плетение из лавровых листьев, или чешуек; оба профиля сочетаются с идентичным верхним карнизом в виде выкружки (расширяется кверху, напоминая египетские карнизы). Происхождению мотива «скрученной верви» посвящена часть этого раздела. Орнамент чешуек, или лавровых листьев сформирован из веночного плетения, в котором чередуются ряды с 4-5 лопастями. Острый угол каждого листа упирается в основание двух следующих, образуя красивый ритм. Декор одного из архивольтов на барабане Эчмиадзина (VII в.) напоминает данный орнамент. А. Казарян описывает его как «веночное плетение, каждый ряд которого сформирован тремя плотно уложенными округлыми листами».⁴⁴⁵ Разница заключается в меньшем числе лопастей в каждом ряду и закругленными концами листьев, однако, стиль плетения в Б. более антикизированный и строгий.

Над боковыми дверными проемами расположены прямоугольные окна с фронтончиками, украшенными диском и живописными акротериями по скатам.

Сохранилась деталь, украшенная тремя ярусами меандра (каждый меандр «крутится» по часовой стрелке). Его мотив чередуется с различными изображениями в шахматном порядке. В верхнем ряду – это маленькая ниша с раковиной, в среднем – лист, напоминающий Крест и т.д.

В основании Барамской синагоги были обнаружены 72 бронзовые монеты. Самые ранние из них относятся к III в. – началу IV в., самые поздние – к середине IV в. – первой половине V в. Самая ранняя керамика в основании синагоги относится к эллинистической и римской эпохам, самая поздняя – к концу V в. Также в основании находились осколки ламп, которые Авиам относит к группе «северных штампованных масляных ламп».⁴⁴⁶ Разные их виды датируются периодом с IV по VII в. Таким образом, Барамская синагога может относиться к концу V – началу VI в.

Синагога в Хорват-Шеме.

Хорват-Шема ­– небольшая деревня на горе Мейрон. Благодаря почитаемым еврейским захоронениям, в том числе, рабби Шимона Бар Иохайя (II в.)⁴⁴⁷, гора Мейрон и сейчас является центром многочисленных паломничеств, которые в ранее время способствовали процветанию местных поселений.

Данная постройка относится к т.н. «промежуточной» группе синагог, или к т.н. типу «широкого» дома. В предложенной классификации она относится к группе 7А (поперечно-ориентированные синагоги) и отличается от группы 7Б (поперечно-ориентированные, без колоннад), которая встречается на юге Палестины. В общем контексте подобные синагоги были не очень распространены. На севере Палестины синагога в Хорват-Шеме является единственной постройкой, в которой поперечная планировка приобрела ясно-выраженный характер.⁴⁴⁸ Другим примером традиционно обозначается синагога в Хорват-Сумаке, но ее поперечная ориентация возникла при перестройке, возможно, в христианский храм (середина V в.) и носит не вполне ясный характер (качество постройки сильно упало). Также к поперечно-ориентированным синагогам на севере Палестины в отдельных работах⁴⁴⁹ относят первую синагогу в Набратейне (недалеко от Хорват-Шемы, датируется Э. Мейерсом II–III вв.⁴⁵⁰), хотя в ее пропорциях (11.2х9.35 м) поперечная ориентация не очень явно прочитывается, и в предложенной классификации она относится к квадратным (группа 8). Интересно, что на первой фазе синагога в Хорват-Шеме имела близкую планировку, возможно, также квадратную.

Три археологических сезона в Хорват-Шеме в 1970–1972 гг. проводились под руководством Е.М. Мейерса.⁴⁵¹ Раскопки явили свету остатки деревни с общественным зданием, которое было идентифицировано как синагога типа «широкого дома», впервые обнаруженная в Галилее. К северу от нее располагалась еще одна постройка (бейт-мидраш). Синагога была построена поверх нескольких захоронений. Мейерс отнес ее появление и функционирование к периоду конца III в. – начала V, с выделением двух строительных фаз: 284–306 гг., 306–419 гг., после чего синагога пришла в запустение. Большая часть исследователей поддерживает точку зрения Мейерса. Однако, ему возражает Дж. Магнесс, которая на основе стратиграфических, нумизматических исследований, анализе керамики считает, что была построена только одна синагога в конце IV в. Сполии Магнесс считает остатками городских построек, а не ранней синагоги. Доказательств того, что постройка была разрушена в 419 г. Магнесс не обнаружила, но к середине VIII в. постройка была заброшена.⁴⁵² Натурное изучение памятника позволило выделить несколько деталей и конструктивных особенностей, которые указывают на масштабную перестройку синагоги и как минимум две фазы ее существования.

Л.А. Беляев приводит план синагоги в Хорват-Шеме в таблице синагог «галилейского» типа,⁴⁵³ хотя в большей части историографии она относится к типу «широкого дома» и полностью соответствует ее главным признакам.⁴⁵⁴ Л. Чаковская, как кажется, старается избежать вопросов классификации и объясняет архитектурные особенности синагоги (поперечную ориентацию) рельефом и предшествующей городской застройкой⁴⁵⁵, но на примерах расположения других синагог видно, что даже большая плотность зданий не влияла на подобные архитектурные характеристики.

Первая синагога (Synagogue I, Stratum I–II) была построена до 306 г. (землетрясение практически полностью уничтожило ее). Точный ее план, расположение главного входа, вимы с нишей Торы (ориентация постройки), а также архитектурный декор – неизвестны, хотя, по теории Мейерса, обе синагоги были практически идентичны, имели одинаковые планировки и ориентацию и отличались только формой вимы для нишы Торы (при перестройке вима была расширена) и дополнительными ступенями для сидений вдоль северной стены, причем в разных вариантах чертежей детали то появляются, то исчезают, спорные моменты сглаживаются и обходятся.⁴⁵⁶ Однако, детальное изучение результатов раскопок и самого памятника позволяют выдвинуть и другие гипотезы.

Некоторое представление об особенностях этого первого строения дает анализ второй синагоги, построенной на месте и из остатков предшественницы (Synagogue II, Stratum III–V, построена после 306 г.⁴⁵⁷, сильно пострадала в 365 г., разрушена в 419 г.). Очертания стен обеих синагог со всех сторон, кроме восточной, совпадали. Вероятнее всего, северный и западный входы (с лестничным пролетом), гениза в виде закрытой комнаты под ступенчатым подъемом, нартекс рядом с ней в виде отдельной огороженной комнаты вдоль западной стены (см. ниже) – уже существовали на первом этапе. Западный вход, выделенный угловыми пилястрами и едва заметным рельефом с изображением орла, и лестничный пролет, связанный с ним, – сдвинуты к южной стороне и занимают ширину бокового нефа. Первая ступенька обнимала лестничный пролет и с боковой стороны, и, хотя она совпадала на высоте с соседними сиденьями, не была с ними связана. Четвертая ступенька была наиболее широкой. В синагогу с северной стороны вел еще один вход, также отмеченный угловыми пилястрами и считающийся главным. Со стороны улицы (с запада) к нему вел пяти-ступенчатый лестничный пролет, внутрь синагоги от него спускались две ступеньки.

Граница восточной стороны первой синагоги, предположительно, проходила вдоль сохранившейся т.н. стены-стилобата⁴⁵⁸, на которую опираются две колонны второй синагоги. Данная стена-стилобат вытянута от северной стены до южной. Таким образом, первая синагога могла иметь практически квадратный план, хотя и разделенный на три нефа двумя колоннадами по три колонны в каждой. Гро высказывает также предположение, что первая синагога могла быть и четырехколонной⁴⁵⁹, что еще больше подчеркивало ее квадратное строение. К сожалению, Мейерс не приводит измерения синагоги на этом этапе и по этим параметрам

Измерения по масштабной линейке дают следующие результаты (приблизительные, очертания синагоги неровные): 9х13.1м (вместе с генизой-нартексом) и 9.7х9м (без генизы-нартекса).⁴⁶⁰ Эта архитектурная тенденция подтверждается параллелью с синагогой в соседнем Набратейне, где первоначальная практически квадратная синагога (11.2х9.35м) была перестроена на втором этапе по базиликальному плану. Несмотря на разную ориентацию главной оси и положение дверных проемов в синагогах в Хорват-Шеме и Набратейне, ход перепланировок примерно идентичен и совпадает также и хронологически (что объясняется одинаковым ущербом от землетрясений в регионе).⁴⁶¹ Аналогичная перестройка синагоги из квадратной (ранний IV в.) в базиликальную (с апсидой, ранний V в.) была осуществлена в Маоз-Хаиме (Бейт-Шеанская долина). Целый ряд синагог с квадратной планировкой или аллюзией на квадратные пропорции объединен в предложенной классификации в группе 8 (квадратные синагоги, 11 памятников).

Иное назначение данной стены-стилобата в Хорват-Шеме неясно. Ее толщина совпадает с толщиной стен, и кладка выглядит столь же хаотичной. Также примечательна форма сидений вдоль северной стены: в первой синагоге сидение в одну ступень заканчивалось на уровне стилобата и не простиралось дальше его границ, в то время как вторая ступень, появившаяся во второй синагоге, продолжается вдоль всей стены. В архитектуре второй синагоги она не играет никакой конструктивной роли, остальные колонны опираются на пьедесталы и базы, стилобаты под ними отсутствуют⁴⁶². Но нельзя не отметить, что в несущих стенах синагоги нет швов, которые должны были бы просматриваться в случае расширения пространства на восток. Впрочем, неоднократные землетрясения могли нанести значительный ущерб постройке, не позволив сохранить стены. Разрушения в первой синагоге были усилены также воздействием воды, которая скапливалась в подземном хранилище с северо-западной стороны первой синагоги. Эта пещера особенно примечательна, так как она предшествовала синагогальной постройке на этом месте. Мейерс считает, что она была миквой.⁴⁶³ Археологи обнаружили ее под завалами из крупных архитектурных деталей, среди которых были и квадры, и фусты колонн с капителями, и антаблементы. Эти части могли относиться к первой синагоге и попасть туда после землетрясения 306 г. Мейерс предполагает, что они принадлежали второй синагоге и оказались в пещере после разрушений 419 г. ⁴⁶⁴ Но сложно представить, чтобы во вновь отстроенной синагоге после 306 г., пространство которой включило и эту часть местности, пещера была оставлена открытой.

Детали, оказавшиеся в пещере, пришли в полную негодность, не позволившую их использовать вторично, но они дают некоторое представление о характере архитектурного декора первой синагоги. Так, одна из попавших в завал дорических капителей имеет интересную особенность: ее абака со всех четырех сторон обработана выемками, которые образуют вогнутые поверхности и напоминают угловые ионические капители. Во второй синагоге сохранилась еще одна аналогичная капитель, использованная вторично. Мейерс в реконструкции второй синагоги располагает их таким образом, что они фланкируют в интерьере северный вход. Вероятно, в первой синагоге пара таких колонн могла выделять местонахождение ниши Торы, и сами по себе они должны были быть сполиями, раз их пришлось дополнительно обрабатывать.

Наиболее сложен вопрос ориентации первой синагоги. По теории и реконструкции Мейерса, сиденье, построенное вдоль южной стены первой синагоги, являлось его вимой и определяло ориентацию синагоги в сторону Иерусалима.⁴⁶⁵ В общей своей планировке здание оказывалось поперечно-ориентированным, хотя это и не было ярко выражено из-за квадратных пропорций здания.⁴⁶⁶ Общая ось, таким образом, была поперечной. Но данное утверждение, которое и сам Мейерс высказывает довольно осторожно, не может быть окончательным хотя бы по той причине, что конфигурация этого сиденья ничем не отличалась от других боковых сидений вдоль стен синагоги. Учитывая эту деталь, а также плохую сохранность восточной стороны синагоги, особенности рельефа Хорват-Шемы, неопределенность в вопросе ориентации всех позднеантичных синагог (см. раздел по классификации) – теория поперечной ориентации в сторону Иерусалима может быть опровергнута альтернативными предложениями, например, ориентацией на восток или на запад. Примечательно в свете этих рассуждений, что гениза-нартекс с западной стороны с монументально оформленным дверным проемом уникальна для синагогальной архитектуры. Вход из синагогального зала располагался по центру стены с восточной стороны и центрировал все пространство. Внутри комнаты расположен массивный каменный блок, который мог быть опорой для ниши Торы. Это гипотеза подкрепляется также тем, что во второй синагоге, когда появилась вима вдоль южной стены и роль этого помещения нивелировалась, вдоль стен были выложены сиденья, делавшие вход в него неудобным. Таким образом, первоначальная ориентация могла быть восточной, что известно, по крайней мере, по еще одной синагоге в э-Дикке.⁴⁶⁷ Как и обычно в постройках такого типа, главный сакральный центр располагался рядом с главным входом. В голанской синагоге в Дир-Азизе, вероятно, главный фасад и вима (не сохранилась) также изначально были ориентированы на запад, но впоследствии к синагоге с южной стороны была пристроена апсида, определившая ее ориентацию в сторону Иерусалима, и также создав поперечную ось внутри здания. Фасад остался нетронутым, за исключением некоторых дополнений в виде сидений. В общей библиографии эта особенность синагоги не отмечается, она не входит в число поперечно-ориентированных, Хорват-Шема считается единственной представительницей такого архитектурного типа на севере Палестины. Но, как кажется, идея работы со внутренним пространством в обеих этих синагогах идентична. В целом, такие перестройки отражают создавшуюся проблему соединения главного входа и главного сакрального центра на одной стороне. В голанской синагоге в Эн-Нешут по этой причине вход сдвинут с главной оси к западу, чтобы высвободить место для вимы с восточной половины стены. Тоже самое можно отметить в синагоге в Умм-эль-Канатире, с той лишь разницей, что вход сдвинут в противоположную сторону.

Вторая синагога представляет собой вытянутое по оси восток-запад прямоугольное сооружение (зал – 13.9х9.3м) с двумя внутренними колоннадами и двумя входами (с западной и северной сторон). Неясно в какой момент гениза-нартекс стала двухъярусной, возможно, на втором этапе.⁴⁶⁸ Комната-камера под лестницей с оформленным в нее входом была покрыта штукатуркой и расписана (вероятно, функциональная роль генизы сохранилась).

В отличие от южно-палестинских синагог в Эштомоа и Сусийе, которые считаются эталонами рассматриваемой группы, в Хорват-Шеме внутреннее пространство делилось на три нефа двумя колоннадами, по четыре колонны в каждой. Они подчеркивали продольный ритм базиликального пространства. Короткая поперечная ось образовывалась соотношением северного входа и южной вимы. Вима, однако, имеет несколько странных особенностей.⁴⁶⁹ Она построена на месте более раннего сиденья вдоль южной стены, со значительным его расширением вглубь пространства синагоги, но с сокращением длины (часть сидений по обеим сторонам заметна и сейчас). Для боковых сторон вимы использованы детали, которые выделяются качественно выполненными профилировками (традиционный римский каблучок). Вероятно, они являлись частью какого-то подиума или даже ранней вимы (например, с нее мог читать тексты чтец или переводчик), но его длины не хватило для новой вимы. Ее средняя часть выложена неровными квадрами, хаотично выступающими за пределы общей границы с северной стороны (возможно, была ступенька). Также восточная часть вимы более высокая, чем северная.⁴⁷⁰ Мейерс предполагал, что остатки маленькой колонки и капители, которые встроены в сиденье вдоль северной стены, принадлежали нише Торы. Это предположение кажется верным, несмотря на утверждение Магнесс о том, что синагога на этом месте была лишь одна (после чего многие теории Мейерса, в том числе и последнюю, Милсон назвал спекуляцией).⁴⁷¹ Качество боковых профилировок вимы соотносится по своему уровню и пропорциям с качеством декора дверных проемов (капители и базы из сочетания торусов и трохилов), а также с двумя пьедесталами перед вимой (см. ниже) и дорическими капителями общих колоннад. Все они могли принадлежать ранней синагоге и составлять основу ее сбалансированного декора. Во второй синагоге эти детали перемешаны с более примитивными и не столь унифицированными. В целом, такое упрощение архитектуры тенденциозно и известно также по синагоге в Вади-Хамам, которая при перестройке потеряла прежний высокий качественный уровень, несмотря на активное использование сполий из прежней синагоги.

Общие пространственные пропорции традиционны для базилик. Центральный неф наиболее широкий, шаг колонн примерно равен ширине боковых нефов. Колонны северной колоннады подняты на небольшие квадратные базы, которые повышаются к востоку, обыгрывая особенности рельефа. Крайняя из них выглядит уже почти как пьедестал. Колонны южной колоннады более репрезентативны и подняты на монументальные пьедесталы с верхними и нижними обломами. Центральные из них, фланкирующие виму для ниши Торы, более высокого качества, их отличает более четкая резьба профилировок, наличие круглых выступов сверху для фустов колонн, в то время как боковые сделаны, вероятно, в подражание данным прототипам. Они могли сохраниться от более ранней синагоги, и если она была четырех-колонной, то данная пара пьедесталов выделяла нишу Торы. Все капители, кроме 2-ух центральных в южной колоннаде, украшались простыми капителями, похожими на заготовки, со слегка вытянутыми уголками. Две капители в центре южной колоннады увенчивались псевдо-ионическими капителями. В них был одинаковый набор декоративных элементов (довольно скупой) в виде двух волют с балюстрами, но их интерпретация была разной (см. раздел по капителям). Декор дополнялся также дверными перемычками над входами: монолитный камень (ширина 0.85 м) с Менорой (северный вход) и орлом (западный).

Остается вопросом: возникла ли поперечная ориентация синагоги в Хорват-Шеме в результате особенностей рельефа или в соответствии с заранее задуманным архитектурным проектом? В соседнем Набратейне первая синагога, которую датируют II в., имела слабо выраженный, но поперечный ритм, но основные памятники подобного рода находились в южной Палестине. В Сусийе и Эштомоа преднамеренность такой планировки не вызывает сомнений. Но в Хорват-Шеме природные условия и условия городской застройки вполне могли обусловить расширение синагоги с восточной стороны⁴⁷², что сопровождалось перенесением сакрального центра на южную стену (общая тенденция в синагогах более позднего периода – обозначение южной или юго-восточной ориентации, иногда – взамен северо-западной).

Бейт-Альфа – небольшое местечко в восточной части Изреельской долины, расположенное у подножия северных склонов гор Гильбоа. Свое название оно получило по примыкающих остаткам древних строений в соседнем Хирбет-Бейт-Ильфе. Бейт-Альфа возникла, видимо, при Птолемеях в качестве пригорода Бейт-Шеана. В настоящее время рядом с синагогой расположены два кибуца: Бейт-Альфа и Хефци-Ба. Синагога в ней была случайно открыта зимой 1928–1929 гг. во время дренажных работ, проводившихся в кибуце Хефци-Ба. Раскопки были проведены в том же году под руководством Э. Л. Сукеника, которому ассистировал Н. Авигад (Еврейский Университет в Иерусалиме), в результате которых была открыта синагога и ее уникальная мозаика. Дополнительные раскопки и подготовительные к экспонированию памятника работы были повторены лишь в 1962 г. под руководством сотрудников Израильского Министерства Древностей.

Публикация памятника принадлежит легендарному первооткрывателю Э. Сукенику, и эта работа остается основной по памятнику до сих пор.⁴⁷³ Впоследствии она удостаивалась еще нескольких работ или упоминаний.⁴⁷⁴ В последней монографии Левина данной синагоге посвящен крупный раздел. В нем, как и в большей части других работ, лишь небольшое внимание уделено архитектуре постройки, в то время как большая часть исследования посвящена мозаике, ее сюжетам и их символическому значению.⁴⁷⁵ В монографии Л. Чаковской синагоге в Бейт-Альфе посвящен целый ряд разделов. Один из них касается общей информации, в том числе, главных архитектурных особенностей памятника (кратко).⁴⁷⁶ Главным специалистом в этой области называется Э. Сукеник, опубликовавший памятник еще в 1932 г. Чаковская большую часть исследования посвящает иконографии мозаичного декора и его значению в ближневосточном и ранневизантийском искусстве. В частности, подробно рассматриваются мотивы зодиакального круга, сплетенных побегов, райского сада и Акеды; анализируется символическое и богословское значение сцен. В предлагаемой работе рассматриваются, по большей части, архитектурные особенности. Особенное внимание уделяется роли мозаичного декора в архитектурном пространстве синагоги, влиянию пропорционального строя мозаичного декора на структуру синагогу и другие вопросы (см. раздел по мозаике).

Данная постройка считается наиболее характерной для т.н. «византийского» типа синагог. По предложенной классификации она относится к группе 5Б (трехнефные базилики с одним или тремя входами по фасаду и с апсидой, примыкающей снаружи).

Это одна из немногих синагог, которая имеют относительно точную датировку. Согласно арамейской надписи, расположенной на полу синагоги в tabula ansata у западного входа, она была выстроена при Юстине⁴⁷⁷ (I или II, первая половина или середина VI в.⁴⁷⁸). Согласно греческой надписи (сочетание двух языков в одном памятнике уникально, но встречается и в других синагогах), мозаику выполнили два мастера, отец Мариана и его сын Ханина.⁴⁷⁹ Их имена также встречаются на мозаиках городских построек Бейт-Шеана, что указывает на их работу в округе.

В плане это трехнефная базилика с нартексом, атриумом и выступающей с южной стороны апсидой (27.7х14.2 м), встроенная в линии улиц.⁴⁸⁰ Остатки ее стен из нетёсаного камня (толщина 0.7-0.85 м) поднимались не выше, чем на высоту 0.55-1.65 м. Внутренняя и внешная поверхности были оштукатурены. Площадь атриума в соединении с нартексом (примерно 14.47х9.65 м; без нартекса – 11.9х9.65 м) и синагогальный зал (13.23х14.2 м) практически совпадают по длине. Базилика делится 2-мя рядами столпов на 3 нефа (ширина нефов: 2.75–5.4­–3.1м); каждый ряд состоит из 3-ех квадратных в разрезе опор и 2-ух лопаток на стенах, благодаря чему почти квадратное пространство синагогального зала обретает направленное к апсиде движение. Вероятнее всего, опоры поддерживали арочные перемычки, которые нивелировали их разницу в высоте. Вдоль стен синагоги устроены сиденья; ниша апсиды (глубина 2.4 м), где хранились свитки Торы, поднята на три ступени, а рядом с крайним столпом западного ряда опор – небольшая вима, которую во время религиозных встреч для чтений и проповедей занимал раввин. Синагогальный зал связан с нартексом тройным входом, в то время как атриум связан с нартексом двойным. Однако, в самом атриуме лишь один дверной проем, расположенный с вост. стороны постройки. Дополнительный вход устроен в востосчной стене зала. Судя по мозаичному декору, который слабо украшает атриум и нартекс и репрезентативно выделяет несколькими орнаментальными коврами вост. вход – он и был главным. Все здание в общем плане и в очертаниях нефов⁴⁸¹ – неровной, трапециевидной формы, с разными углами. Главная ось не выдерживается, стены разной толщины и небрежной кладки, с неясными уступами (0.7-0.85 м). Пропорции кажутся случайными и какую-либо систему в размерах проследить сложно.⁴⁸² Не только Бейт-Альфа, но и все остальные синагоги этой группы (кроме Бейт-Йераха) имеют случайные пропорции, которые далеки от идеальных требований Витрувия («в ширину не меньше трети и не больше половины своей длины») и от ранневизантийских прототипов.⁴⁸³

Видимо, к архитектуре синагоги отношение было нестрогим и подражательным, едва ли в проекте участвовал профессиональный архитектор, равный по своим возможностям христианским зодчим. Синагога бы не стоила внимания, если бы не ее мозаичный декор.

Синагога в Газе и проблема ее изначального происхождения.

Газа – один из древнейших городов в регионе, где в позднеантичный период существовала знаменитая школа риторов, которая парадоксальным образом набирала силу одновременно с развитием христианства и иудаизма. Одно время, ее возглавлял даже христианский епископ и одновременно софист Эней.

По историческим свидетельствам в Газе известно до 8 святилищ в честь различных богов: Гелиоса, Афродиты, Аполлона, Коры, Гекаты, Тихе и Героон.⁴⁸⁴ Самым крупным было святилище Зевса-Марны (Критское божество), построенное в виде круглой башни с двумя рядами колоннад. По изображению на знаменитой мозаичной карте в Мадабе (Мадаба – город в Арабии) видно, что город был распланирован как традиционный греко-римский полис, основу которого составляли пересекающиеся под прямыми углами улицы (кардо и декуманос), базилика в центре, амфитеатр, две церкви. Видимо, именно об этих христианских храмах и идет речь в сочинениях двух авторов, связанных с Газой. Из «Жития св. Порфирия Газского», созданного, как считается, около 600 года Марком Диаконом, известно, что среди 30 тысяч местных жителей нашлось лишь 300 благоверных христиан, которые в 394 году под предводительством Прокопия разрушили языческое святилище Марны и построили на его месте легендарную церковь под названием Евдоксиана (в честь императрицы Евдоксии).⁴⁸⁵ От нее ничего не сохранилось. О двух других церквях VI века – св. Сергия и св. Стефана – идет речь в сочинениях Хорикия Газского, который описывает, в основном, их мозаичное убранство. Этот необычный поэт и ритор писал: «Я не верю в то, что мифы реальны, и забавная улыбка – наиболее адекватный ответ на рассказы древних поэтов».⁴⁸⁶ Но это не мешало ему сравнивать Юстиниана с Зевсом, отстаивать право на игру мимов в городе, а также поддерживать древние языческие праздники Розалий и Брумалий.

О еврейской части населения известно мало. Синагога была найдена в 1965 году, недалеко от моря (300 м от современного порта) и тогда же были начаты раскопки, к которым вернулись в 1967 и в 1972 годах под руководством А. Овадиа.⁴⁸⁷

Данная постройка представляет собой пятинефную базилику с единственной внешней апсидой в ширину центрального нефа. Полы здания покрыты мозаикой, в которой четко выделяются 2 слоя. Один из них содержит панно с виноградными лозами, изображениями животных c медальоном, в котором размещается греческая надпись с датой (месяц Луз, год 569⁴⁸⁸); второй слой содержит изображение царя Давида в иконографии Орфея с надписью на арамейском (упоминается лишь его имя). Также в постройке содержатся мраморные плиты с ажурными розеттами, пальмами и крестами; на обратной стороне одной из них вырезаны иудейские символы.

Дискуссия заключается в том, что многие ученые считали и считают этот памятник в изначальном виде синагогой (М. Ави-Йона, А. Овадиа)⁴⁸⁹, а другие в 60-х гг. XX в. настаивали на том, что это храм, перестроенный в синагогу (Леклан). ⁴⁹⁰ Обсуждения касаются датировки мозаики, но сложность заключатеся в верной расшифровке указанной даты. По наблюдениям археологов, медальон с греческой надписью относится к оригинальному слою мозаики, на границах медальона нет никаких швов, которые могли свидетельствовать о его более позднем дополнении. Эпиграфика также единообразна для всех частей надписи. Израильские ученые считают, что дата – 569 г. – была упомянута по эре города Газы (60 г. до н.э.), что дает год 509. Синагоге в Газе неоднократно упоминается в публикациях как пример одной из немногих четко датированных синагог.⁴⁹¹ По их мнению, этой дате соответствует и стиль мозаики. Отмечается, что композиция мозаичного панно строится на основе характерного повторяющегося мотива виноградной лозы, которая образует круглые медальоны, переплетенные друг с другом. Тонкая графическая ветвь прорастает трилистниками и небольшими виноградными гроздьями. По их мнению, аналогии встречаются только в храмах и синагогах конца V – начала VI в.: в Шеллале (храм, 561 г.), Хазоре (храм, 512 г.), в Маон-Нириме (синагога, середина VI в.)⁴⁹², а также в греческой базилике св. Димитрия в Никополисе в Эпире (середина–конец VI в.).⁴⁹³ Таким образов, базилика как будто была построена и украшена мозаиками и мраморными плитами⁴⁹⁴ в конце V – начале VI в., а позже к изначальному слою добавилось еще изображение Давида, выполненное в характерно иудейском стиле.

На мой взгляд, этому мнению противоречат многие обстоятельства. Нет ни одной другой синагоги, в которой была бы пятинефная базиликальная структура с единственной апсидой, обращенной строго на восток. Такой план близок плану христианского храма в Эпидавре или в Саламине на о. Кипр (V в.). Более важным наблюдением является то, что едва ли греческую надпись с датой, с упоминанием еврейских имен и семитского названия месяца Лооз можно так однозначно связывать с эрой языческой Газы. На надписи в синагоге в Набратейне в северной Палестине, где использовалось еще несколько других хронологических систем, особенно подчеркивается, что указанную дату следует отсчитывать от года разрушения Иерусалимского Храма (эра «хурбан ха-бейт»).⁴⁹⁵ П. Кузенков отмечает (личная беседа с автором), что эта эра была хорошо засвидетельствована в IV–X веках по многим источникам. Если применить ее к надписи в Газе, то получится 637/638 год, следующий после арабского нашествия. Этим же исследователем было сделано еще одно важное наблюдение, доказывающее невозможность применения эры Газы: цифры в надписи стоят в обратном порядке, что делает ее похожей на греческую транскрипцию еврейской записи, где цифры идут обычно от единиц к сотням.

Относительно стиля мозаики, в которую включен этот медальон с датой, отмечу, что параллели связывают ее не только с памятниками V–VI вв., но и более поздними, датирующимися периодом даже после арабского завоевания: например, в церквях св. епископа Сергия (587–588 гг.) и св. Стефана в Умм-аль-Рассасе (VIII в.) поля украшены аналогичными виноградными мотивами. Мраморные плиты, если бы они были завезены специально для синагоги, не понадобилось бы отмечать скромно вырезанными на обратной стороне иудейскими символами.