Дж. К. Ролинг Гарри Поттер и философский камень Глава 1 Мальчик, который выжил
жүктеу/скачать 0.6 Mb.
|
| Отсюда тебе не уйти никогда.
— Я ж тебе говорил: надо быть сумасшедшим, чтобы попытаться ограбить этот банк, — сказал Хагрид. Два гоблина с поклонами встретили их, когда они прошли сквозь серебряные двери и оказались в огромном мраморном холле. На высоких стульях за длинной стойкой сидела ещё сотня гоблинов — они делали записи в больших гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, с помощью луп изучали драгоценные камни. Из холла вело больше дверей, чем Гарри мог сосчитать, — другие гоблины впускали и выпускали через них людей. Хагрид и Гарри подошли к стойке. — Доброе утро, — обратился Хагрид к свободному гоблину. — Мы тут пришли, чтоб немного денег взять… э-э… из сейфа мистера Гарри Поттера. — У вас есть его ключ, сэр? — Где-то был, — ответил Хагрид и начал выкладывать на стойку содержимое своих карманов. Пригоршня заплесневелых собачьих бисквитов посыпалась на бухгалтерскую книгу гоблина. Гоблин сморщил нос. Гарри наблюдал за гоблином, сидевшим справа и взвешивавшим груду рубинов, огромных, как пылающие угли. — Нашёл, — наконец сказал Хагрид, протягивая крошечный золотой ключик. Гоблин изучающе посмотрел на него. — Кажется, всё в порядке. — И у меня тут ещё письмо имеется… э-э… от профессора Дамблдора, — с важным видом произнёс Хагрид, выпячивая грудь. — Это насчёт Вы-Знаете-Чего в сейфе семьсот тринадцать. Гоблин внимательно прочитал письмо. — Прекрасно, — сказал он, возвращая письмо Хагриду. — Сейчас вас отведут вниз к вашим сейфам. Крюкохват! Крюкохват тоже был гоблином. Когда Хагрид распихал все собачьи бисквиты по карманам, они с Гарри последовали за Крюкохватом к одной из дверей. — А что такое это Вы-Знаете-Что в сейфе семьсот тринадцать? — спросил Гарри. — Не могу я тебе сказать, — таинственно ответил Хагрид. — Очень секретно. Это школы «Хогвартс» касается. Дамблдор мне доверяет. А я своей работой слишком дорожу, чтобы секреты тебе раскрывать. Крюкохват открыл перед ними дверь. Гарри, ожидавший увидеть вокруг мрамор, был удивлён. Они стояли в узком каменном коридоре, освещённом горящими факелами. Дорога круто уходила вниз, на полу были тоненькие рельсы. Крюкохват свистнул, и к ним с лязгом подкатила маленькая тележка. Они забрались внутрь — Хагриду это удалось с трудом — и поехали. Сначала они неслись сквозь лабиринт петляющих коридоров. Гарри пытался запомнить дорогу — налево, направо, направо, налево, на развилке прямо, опять направо, опять налево, — но вскоре оставил это бесполезное занятие. Казалось, дребезжащая тележка сама знает дорогу, потому что Крюкохват ею не управлял. Гарри обдало ледяным воздухом, глаза защипало, но он держал их широко открытыми. В какой-то момент ему почудилось, что он заметил вспышку огня в конце коридора, и он быстро обернулся, чтобы увидеть, не дракон ли это, но опоздал — тележка резко ушла вниз. Сейчас она проезжала мимо подземного озера, на потолке и стенах росли сталагмиты и сталактиты. — Знаешь, Хагрид, — громко произнёс Гарри, пытаясь заглушить шум тележки. — Я никогда не знал, в чём разница между сталактитом и сталагмитом. — В слове сталагмит есть буква «м», — ответил Хагрид. — И больше не спрашивай меня ничего… меня, похоже, сейчас наизнанку вывернет. Хагрид был весь зелёный. Когда тележка наконец остановилась перед маленькой дверью в стене, он выбрался из неё, прислонился к стене и подождал, пока у него перестанут дрожать колени. Крюкохват отпер дверь. Изнутри вырвалось облако зелёного дыма, а когда оно рассеялось, Гарри ахнул. Внутри были кучи золотых монет. Колонны серебряных. Горы маленьких бронзовых кнатов. — Это всё твоё, — улыбнулся Хагрид. «Всё твоё» — это было невероятно. Дурсли наверняка не знали об этих деньгах, иначе они отняли бы их у него, не успел бы он и глазом моргнуть. Сколько раз они жаловались, что Гарри им дорого обходится? А всё это время глубоко под Лондоном хранилось принадлежащее ему сокровище. Хагрид помогал Гарри бросать монеты в сумку. — Золотые — это галлеоны, — пояснил он. — Один галлеон — это семнадцать серебряных сиклей, а один сикль — двадцать девять кнатов, это просто, да? Ладно, тебе этого на пару семестров хватит, а остальное пусть тут лежит. — Он повернулся к Крюкохвату. — А теперь нам нужен сейф семьсот тринадцать… и… э-э… пожалуйста, нельзя ли помедленнее? — У тележки только одна скорость, — ответил Крюкохват. Теперь они спускались ещё ниже, а тележка ехала почему-то ещё быстрее, чем раньше. Воздух становился холоднее. Когда они проезжали над подземным ущельем, Гарри перегнулся, чтобы разглядеть, что скрывается в его тёмных глубинах, но Хагрид со стоном схватил его за шиворот и втащил обратно. В сейфе номер семьсот тринадцать не было замочной скважины. — Отойдите, — важно сказал Крюкохват. Он мягко коснулся двери одним из своих длинных пальцев, и она просто растаяла. — Если это попробует сделать кто-то, кроме работающих в банке гоблинов, его засосёт внутрь, и он окажется в ловушке, — произнёс Крюкохват. — А как часто вы проверяете, нет ли там кого внутри? — поинтересовался Гарри. — Примерно раз в десять лет, — ответил Крюкохват с довольно неприятной улыбкой. Гарри был уверен, что в этом сверхсекретном сейфе лежит что-то ужасно важное, как минимум, драгоценные камни невероятных размеров, и он поспешно шагнул вперёд, чтобы увидеть, что там. Сначала ему показалось, что там вообще пусто. Затем он заметил на полу маленький невзрачный свёрток из коричневой бумаги. Хагрид нагнулся, подобрал его и засунул во внутренний карман куртки. Гарри хотелось узнать, что там, но он понимал, что спрашивать не стоит. — Пошли обратно к этой адовой тележке, и не разговаривай со мной по дороге. Лучше будет, если я буду держать рот закрытым, — сказал Хагрид. * * * Ещё одна бешеная гонка на тележке — и вот они уже стоят на улице у банка, щурясь от солнечного света. Сейчас, когда у него в руках была сумка, полная денег, Гарри не знал, что с ними делать, и с трудом подавлял в себе желание начать покупать всё подряд. Ему даже не было интересно, каков курс галлеона по отношению к фунту, — важно было, что сейчас у него денег больше, чем за всю его жизнь. Даже больше, чем когда-либо было у Дадли. О том, что это волшебные деньги и их можно тратить только в волшебном мире, он как-то забыл. — Ну что, надо бы купить тебе форму, — заметил Хагрид, кивнув в сторону магазина с вывеской «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». — Слушай, Гарри, ты… э-э… не против, если я заскочу в «Дырявый котёл» и пропущу стаканчик? Ненавижу я эти тележки в «Гринготтсе»… мутит меня после них. Хагрид на самом деле был всё ещё бледным, поэтому Гарри кивнул. Хотя он немного нервничал, входя в магазин мадам Малкин в полном одиночестве. Мадам Малкин оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в розовато-лиловые одежды. — Едем учиться в Хогвартс? — спросила она прежде, чем Гарри успел объяснить ей цель своего визита. — Ты пришёл по адресу: у меня тут как раз ещё один клиент тоже к школе готовится. В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные чёрные одежды. Мадам Малкин поставила Гарри на соседнюю скамеечку. — Привет! — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс? — Да, — ответил Гарри. — Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил мальчик. Он говорил как-то очень устало, специально растягивая слова. — А потом потащу их посмотреть гоночные мётлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу её в школу. Мальчик сильно напомнил Гарри его кузена. — А у тебя есть своя собственная метла? — продолжал тот. — Нет. — Гарри отрицательно кивнул головой. — А в квиддич играешь? — Нет, — повторил Гарри, спрашивая себя, что же это такое — квиддич. — А я играю. Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я тебе скажу: я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете? — Нет, — в третий раз произнёс Гарри, с каждой минутой чувствуя себя всё большим дураком. — Ну, вообще-то никто заранее не знает, это уже там решат, но я знаю, что я буду в Слизерине, вся моя семья там была. А представь, если определят в Пуффендуй, тогда я сразу уйду из школы, а ты? — М-м-м, — неопределённо промычал Гарри, жалея, что не может сказать что-нибудь более содержательное. — Ну и ну, ты только посмотри на этого! — внезапно воскликнул мальчик, кивком показывая на окно. За окном стоял Хагрид, улыбаясь Гарри и показывая на два огромных мороженых, словно объясняя, почему он не может войти внутрь. — Это Хагрид, — радостно пояснил Гарри. Ему было приятно, что он знает что-то, чего не знает этот мальчик. — Он работает в Хогвартсе. — А-а-а, — протянул тот. — Я о нём слышал. Он там что-то вроде прислуги, да? — Он лесник, — сухо ответил Гарри. С каждой секундой этот мальчик нравился ему всё меньше и меньше. — Да, точно. Я слышал, он настоящий дикарь. Живёт в хижине на территории школы и время от времени напивается и пытается творить чудеса, а всё кончается тем, что вспыхивает его собственная постель! — Лично мне он очень нравится, — холодно парировал Гарри. — Вот как? — На лице мальчика появилась презрительная усмешка. — А почему он с тобой? Где твои родители? — Они умерли, — коротко ответил Гарри. Ему не хотелось разговаривать с мальчиком на эту тему. — О, мне очень жаль, — произнёс тот, хотя по его голосу нельзя было сказать, что он о чём-либо сожалеет. — Но они были из наших или нет? — Они были волшебники, если ты об этом. — Если честно, я не понимаю, почему в школу принимают не только таких, как мы, но и детей не из наших семей. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Представь, некоторые даже никогда не слышали о Хогвартсе до того дня, как получили письмо. Я думаю, что в Хогвартсе должны учиться только дети волшебников. Кстати, а как твоя фамилия? Но прежде чем Гарри успел ответить, в разговор вмешалась мадам Малкин. — Всё готово, — произнесла она. Нельзя сказать, чтобы Гарри был огорчён тем, что у него появился повод закончить разговор, и он поспешно спрыгнул со скамеечки. — Что ж, встретимся в школе, — бросил ему вслед мальчик. Гарри молча ел купленное Хагридом мороженое — ванильно-шоколадное с колотыми орешками. Мороженое было настолько вкусным, что есть и одновременно разговаривать было бы слишком. Но Хагрид заметил, что Гарри какой-то притихший и грустный. — Чой-то случилось? — спросил он. — Всё в порядке, — соврал Гарри. Они зашли в магазинчик, чтобы купить пергамент и перья. Гарри немного развеселился, купив флакончик чернил, которые меняли цвет в процессе письма. — Хагрид, а что такое квиддич? — спросил он, когда они вышли из магазина. — Чёрт меня подери, Гарри, разве можно не знать, что такое квиддич?! Извини… э-э… всё время забываю, что ты почти ничего не знаешь. — Перестань. Мне и так плохо, — мрачно сказал Гарри. И рассказал Хагриду о том, что произошло в магазине одежды. — И ещё он сказал, что детей из семей маглов не следует принимать в школу, и… — Но ты же не из маглов, — горячо возразил Хагрид. — Знай этот мальчишка, кто ты есть… Он твоё имя с детства знает, если он из наших… Ты ж видел, как тебя встречали в «Дырявом котле». И вообще ничего он в этом не понимает, да! Ты мне поверь, среди лучших магов такие есть, которые от маглов родились и с ними жили. Да вот хоть маму твою возьми и сестру её… — Ты мне так и не ответил: что такое квиддич? — Это наш спорт. Спорт волшебников. Что-то вроде… э-э… футбола у маглов. Все играют в квиддич, и болельщиков куча. В него в воздухе играют, на мётлах, и там четыре мяча… ну… сложно это, в общем, тебе всё объяснять, правила и всё такое… — А что такое Слизерин и Пуффендуй? — Школьные факультеты. Их четыре всего. Про Пуффендуй говорят, что там самые тупицы учатся, но… — Готов спорить, что я попаду в Пуффендуй, — мрачно заметил Гарри. — Лучше в Пуффендуй, чем в Слизерин, — ещё более мрачно ответил Хагрид. — Все те, кто потом плохими стали, они все из Слизерина были. Ты-Знаешь-Кто тоже оттуда. — Волан… извини… Ты-Знаешь-Кто учился в Хогвартсе? — Много-много лет назад, — ответил Хагрид. После этого они зашли за учебниками в магазин под названием «Флориш и Блоттс», где было столько книг, сколько Гарри ни разу в жизни не видел, — они стояли на полках, занимая всё пространство магазина от пола до потолка. Там были гигантские фолианты в кожаных переплётах, каждый весом с огромный булыжник; там были книги размером с почтовую марку и книги в шёлковых обложках; там были книги, испещрённые непонятными символами, и книги, в которых были только пустые страницы. Эти книги не оставили бы равнодушным даже Дадли, который никогда ничего не читал. Хагриду пришлось буквально силой оттаскивать Гарри от учебника профессора Виндиктуса Виридиана «Как наслать проклятие и защититься, если проклятие наслали на вас» («Очаруйте ваших друзей и одурманьте ваших врагов. Самые современные способы взять реванш» — гласил подзаголовок книги. — «Выпадение волос. Ватные ноги. Немота и многое-многое другое»). — Я пытался узнать, как наслать проклятие на Дадли, — объяснил Гарри. — Не скажу, что идея плоха, но ты пойми, нельзя… э-э… пользоваться магией в мире маглов. Хотя, если по правде, иногда можно… н-ну… от ситуации зависит. — Хагрид покивал, показывая, что с пониманием относится к тому, что сказал Гарри, — ведь это именно из-за Хагрида у Дадли вырос поросячий хвостик. — Но ты ж всё равно так не сможешь пока — этому не сразу учат. Тебе сначала многое другое надо будет узнать. Хагрид не позволил Гарри купить котёл из чистого золота. — В списке сказано, что тебе оловянный нужен, значит, оловянный и купим. — Тут великан был неумолим. Зато они купили очень красивые и точные весы, а ещё приобрели складной медный телескоп. Затем они посетили аптеку, в которой всё было так волшебно, что Гарри даже не обратил внимания на ужасный запах — там пахло тухлыми яйцами и гнилыми кабачками. На полу стояли бочки с какой-то слизью, вдоль стен выстроились стеклянные банки с засушенными растениями, толчёными корнями и разноцветными порошками, а с потолка свисали связки перьев, клыков и загнутых когтей. Пока Хагрид разговаривал с аптекарем — им нужно было купить всякие ингредиенты для приготовления волшебных снадобий, — Гарри изучал серебряные рога единорога стоимостью в двадцать один галлеон каждый и крошечные глаза жуков, блестящие и чёрные (пять кнатов за ковшик). Выйдя из аптеки, Хагрид попросил Гарри показать ему письмо и ещё раз внимательно его изучил. — Не, ещё не всё… ещё одна вещь осталась, — сказал он. — Я тебе до сих пор… э-э… подарок не купил, а у тебя ж день рождения сегодня. Гарри почувствовал, что краснеет. — Но вы совсем не обязаны… — Да знаю я, что не обязан, — отмахнулся от него Хагрид. — Вот чего… куплю-ка я тебе животное. Может, жабу… хотя нет, жабы сто лет как из моды вышли, тебя в школе на смех подымут. И кошек я не люблю, мне от них… э-э… чихать охота. Во — купим тебе сову. О совах все дети мечтают, да и к тому же полезные они, почту твою носят, и всё такое. Двадцать минут спустя они вышли из магазина под названием «Торговый центр „Совы“», и Гарри зажмурился от яркого солнца, потому что в магазине царила полная шорохов, шелеста и шуршания перьев тьма, освещаемая лишь мерцанием ярких, как драгоценные камни, глаз. В руке Гарри держал огромную клетку, в которой сидела красивая полярная сова. Сова спала, засунув голову под крыло. Гарри распирало чувство признательности, и он никак не мог остановиться, в сотый раз говоря Хагриду большое спасибо и начиная заикаться, как профессор Квиррелл. — Ну хватит тебе, — ворчливо заметил Хагрид, пытаясь скрыть смущение — он явно был очень польщён. — Я ж так понял, что Дурсли эти тебя… ну, не особо подарками баловали. А ты не с ними теперь, а с нами, тут… э-э… по-другому всё будет. Ладно, нам только волшебная палочка осталась. В «Олливандер» пойдём, лучшее место для этого. Там тебе такую палочку подберут, закачаешься, да! Гарри затаил дыхание: получить волшебную палочку ему хотелось больше, чем всё остальное, что было в списке. Магазин находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» давно уже облетела позолота. В пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка. Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного длинного тонконогого стула, на который уселся Хагрид в ожидании хозяина. Гарри чувствовал себя очень странно — словно он попал в библиотеку, в которой были очень строгие правила. У него возникла куча новых вопросов, которые он собирался задать Хагриду, но здесь не решался. Вместо этого он рассматривал тысячи узеньких коробочек, выстроившихся вдоль стен от пола до потолка. Гарри почувствовал, как по коже побежали мурашки. Здешние пыль и тишина были полны волшебных секретов и, казалось, издавали почти неслышный звон. — Добрый день, — послышался тихий голос. Гарри подскочил от неожиданности. Хагрид, по-видимому, тоже подскочил, потому что раздался громкий треск, и великан быстро отошёл от покосившегося стула. Перед ними стоял пожилой человек, от его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо-таки лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак. — Здравствуйте, — выдавил из себя Гарри. — О, да. — Старичок покивал головой. — Да, да. Я так и думал, что скоро увижу вас, Гарри Поттер. — Это был не вопрос, а утверждение. — У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы. Мистер Олливандер приблизился к Гарри почти вплотную. Гарри ужасно захотелось отвернуться или просто моргнуть. От взгляда этих серебристых глаз ему стало не по себе. — А вот твой отец предпочёл палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочёл эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. Мистер Олливандер стоял так близко к Гарри, что их носы почти соприкасались. Гарри даже видел своё отражение в затуманенных глазах старика. — А, вот куда… Мистер Олливандер вытянул длинный белый палец и коснулся шрама на лбу Гарри. — Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая это сделала, — мягко произнёс он. — Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках… Что ж, если бы я знал, что натворит эта палочка, я бы… Он потряс головой, и вдруг, к облегчению Гарри, который больше не мог выдерживать этот взгляд, заметил Хагрида. — Рубеус! Рубеус Хагрид! Рад видеть вас снова… Дуб, шестнадцать дюймов, очень подвижная, не так ли? — Так и было, да, сэр, — ответил Хагрид. — Хорошая была палочка. Но, как я понимаю, её переломили надвое, когда вас отчислили? — Мистер Олливандер внезапно посуровел. — Э-э-э… Да, так и было, сэр, — согласился Хагрид, изучая свои ноги и зачем-то вытирая их об пол. И вдруг просиял. — Но зато у меня остались обломки. — Надеюсь, вы их не используете? — строго спросил мистер Олливандер. — О, конечно нет, сэр, — быстро ответил Хагрид. Гарри заметил, что Хагрид очень крепко сжал свой розовый зонтик. — Гм-м-м, — задумчиво протянул мистер Олливандер, не сводя с Хагрида испытующего взгляда. — Ладно, а теперь вы, мистер Поттер. Дайте мне подумать. — Он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями. — Какой рукой вы держите палочку? — Я?.. — замялся Гарри, наконец спохватившись. — А, я правша! — Вытяните руку. Вот так. Старичок начал измерять правую руку Гарри. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, от колена до подмышки, и ещё зачем-то измерил окружность головы. — Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Поттер, — пояснял старичок, проводя свои измерения. — Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенное сердце дракона. Каждая палочка фирмы «Олливандер» индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. И конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будете пользоваться чужой палочкой. Гарри внезапно осознал, что линейка сама его измеряет, а мистер Олливандер давно отошёл к полкам и снимает с них одну коробочку за другой. — Достаточно, — сказал он, и линейка упала на пол. — Что ж, мистер Поттер, для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите её и взмахните. Гарри взял палочку в правую руку и, чувствуя себя полным дураком, немного помахал ей перед своим носом, но мистер Олливандер практически тут же вырвал её из его руки. — Эта не подходит, возьмём следующую. Клён и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлёсткая. Пробуйте. Гарри попробовал — хотя едва он успел поднять палочку, как она оказалась в руках мистера Олливандера. — Нет, нет, берите эту — эбонит и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Давайте, давайте, попробуйте её. Гарри пробовал. И снова пробовал. И ещё раз попробовал. Он никак не мог понять, чего ждёт мистер Олливандер. Гора опробованных палочек, складываемых мистером Олливандером на стул, становилась всё выше и выше. Но мистера Олливандера это почему-то вовсе не утомляло, а, наоборот, ужасно радовало. Чем больше коробочек он снимал с полок, тем счастливее выглядел. — А вы необычный клиент, мистер Поттер, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно… а кстати… действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая, прекрасная палочка. Гарри взял палочку, которую протягивал ему мистер Олливандер. И внезапно пальцы его потеплели. Он поднял палочку над головой, со свистом опустил её вниз, разрезая пыльный воздух, и из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и их отсветы заплясали на стенах. — О, браво! Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Так, так, так… очень любопытно… чрезвычайно любопытно… Мистер Олливандер уложил палочку обратно в коробку и начал упаковывать её в коричневую бумагу, продолжая бормотать: — Любопытно… очень любопытно… — Извините, — спросил Гарри, — что именно кажется вам любопытным? Мистер Олливандер уставился на Гарри своими выцветшими глазами. — Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдаёт только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что её сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать — её сестра оставила на вашем лбу этот шрам. Гарри судорожно вздохнул. — Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. Странная вещь — судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но всё же великих. Гарри поёжился. Он не был уверен, что ему нравится мистер Олливандер. Он заплатил за палочку семь золотых галлеонов, и мистер Олливандер с поклонами проводил их с Хагридом до двери. * * * Была уже вторая половина дня, и солнце опускалось всё ниже, когда они с Хагридом прошли обратно сквозь Косой переулок, потом сквозь стену и вошли в «Дырявый котёл», в котором уже не было ни единого посетителя. Выйдя оттуда, они оказались в другом мире, но Гарри шёл молча и словно не замечал этого. Он даже не обратил внимания на то, как смотрели на них люди, когда они с Хагридом ехали в метро, нагруженные разнообразными свёртками причудливой формы и вдобавок ко всему со спящей совой. Они поднялись по эскалатору и оказались на Пэддингтонском вокзале. А Гарри, мысленно всё ещё пребывающий в Косом переулке, осознал, где они находятся, лишь когда Хагрид потрепал его по плечу. — Надо б немного перекусить… как раз до твоего поезда успеем, — произнёс Хагрид. Он купил себе и Гарри по гамбургеру, и они уселись на пластиковые стулья. Гарри, очнувшись от своих мыслей, озирался по сторонам. Мир, к которому он привык, в котором прожил одиннадцать лет, теперь казался ему каким-то странным. — С тобой всё нормально, Гарри? — спросил Хагрид. — Что-то ты очень тихий. Гарри не был уверен, что сможет объяснить своё состояние, и жевал гамбургер, пытаясь подобрать нужные слова. Да, сегодня у него был лучший день рождения за всю его жизнь, но всё же, всё же, всё же… — Все думают, что я особенный, — наконец произнёс он. — Все эти люди в «Дырявом котле», и профессор Квиррелл, и мистер Олливандер… Но я же ничего не знаю о магии. Как они могут ожидать от меня чего-то великого? Да, я знаменит… но я даже не могу вспомнить, как произошло то, из-за чего я стал знаменитостью. Я ведь совсем не знаю, что случилось, когда Волан… извини, я хотел сказать Ты-Знаешь-Кто… В общем, я не знаю, что случилось в ту ночь, когда умерли мои родители… Хагрид перегнулся через стол. Трудно было поверить в то, что этот ужасающего вида великан с заросшим бородой лицом и кустистыми бровями может так тепло улыбаться. — Да ты не волнуйся, Гарри, — посоветовал он. — Ты всему быстро научишься. В Хогвартсе все начинают с самого начала, так что ты будешь в полном порядке. Просто будь собой — и все дела. Я понимаю, тебя выделили из всех остальных, ты знаменитость. Таким, как ты, всегда непросто. Но поверь мне, тебе будет очень здорово в Хогвартсе… как мне было здорово, да и до сих пор здорово, если по правде. Когда подошёл поезд, на котором Гарри должен был возвращаться к Дурслям, Хагрид втащил в купе все его вещи и на прощанье протянул конверт. — Это твой билет на поезд до Хогвартса, — пояснил он. — Первое сентября, вокзал «Кингс Кросс» — там всё написано, в билете этом. Если с Дурслями… э-э… какие проблемы, ты мне… ну… письмо пошли с совой, она знает, где меня найти… Ну, скоро свидимся, Гарри. Поезд тронулся. Гарри пытался получше рассмотреть Хагрида, пока тот не исчез из виду, — он встал с сиденья и прижался носом к окну. Но стоило ему моргнуть, и Хагрид растворился в воздухе. жүктеу/скачать 0.6 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|