Джон ло авантюрист и пророк

Новая наука

Кенэ хорошо знал, что будет с этим избытком: кресть­янин отдаст его деньгами или натурой сеньору, королю и церкви. Он даже оценивал в одной из своих работ долю каждого получателя: сеньору — четыре седьмых, королю — две седьмых, церкви — одну седьмую. Возникают два во­проса. Первый: по какому праву эти трое с ложкой заби­рают у одного с сошкой значительную часть его урожая или дохода? Второй: откуда взялся избыток?

На первый вопрос Кенэ отвечал примерно так. О коро­ле и церкви нечего говорить: это, так сказать, от бога. Что касается сеньоров, то он находил своеобразное экономиче­ское объяснение: их ренту можно, видите ли, рассматри­вать как законный процент на некие “поземельные аван­сы” (avances foncieres) — капиталовложения, якобы сде­ланные ими во время оно для приведения земли в пригодное для обработки состояние. Трудно сказать, верил ли в это сам Кенэ. Во всяком случае, он не представ­лял себе земледелие без помещиков. Ответ на второй во­прос казался ему еще очевиднее. Земля, природа дала этот избыток! Столь же естественным образом он и достается тому, кто владеет землей.

Избыток сельскохозяйственного продукта, который об­разуется за вычетом всех издержек его производства, Кенэ называл чистым продуктом (produit net) и анализировал его производство, распределение и оборот. Чистый про­дукт физиократов — это ближайший прообраз прибавоч­ного продукта и прибавочной стоимости, хотя они односто­ронне сводили его к земельной ренте и считали естествен­ным плодом земли. Однако их огромной заслугой было то, что они “перенесли исследование о происхождении прибавочной стоимости из сферы обращения в сферу непосред­ственного производства и этим заложили основу для анализа капиталистического производства”¹.

Почему Кенэ и физиократы обнаружили прибавочную стоимость только в земледелии? Потому, что там процесс ее производства и присвоения наиболее нагляден, очеви­ден. Его несравненно труднее разглядеть в промышленно­сти. Суть дела заключается в том, что рабочий в единицу времени создает больше стоимости, чем стоит его собствен­ное содержание. Но рабочий производит совсем не те то­вары, которые он потребляет. Он, может быть, всю жизнь делает гайки и винты, а ест он хлеб, порой мясо и, весьма вероятно, пьет вино или пиво. Чтобы разглядеть тут при­бавочную стоимость, надо знать, как привести гайки и винты, хлеб и вино к какому-то общему знаменателю, т. е. иметь понятие о стоимости товаров. А такого понятия Кенэ не имел, оно его просто не интересовало.

Прибавочная стоимость в земледелии кажется даром природы, а не плодом неоплаченного человеческого труда. Она непосредственно существует в натуральной форме прибавочного продукта, особенно в хлебе. Строя свою мо­дель, Кенэ брал в нее не бедного крестьянина-испольщика, а скорее своего излюбленного фермера-арендатора, который имеет рабочий скот и простейшее оборудование, а также нанимает батраков.

Размышления над хозяйством такого фермера толкну­ли Кенэ на известный анализ капитала, хотя слово “капи­тал” мы у него не встретим. Он понимал, что, скажем, за­траты на осушение земли, строения, лошадей, плуги и бороны — это один тип авансов, а на семена и содер­жание батраков — другой. Первые затраты делаются раз в несколько лет и окупаются постепенно, вторые — ежегод­но или непрерывно и должны окупаться каждым урожаем. Соответственно Кенэ говорил о первоначальных авансах — avarices primitives (мы называем это основным капиталом) и ежегодных авансах — avances annuelles (оборотный ка­питал) . Эти идеи были подхвачены и развиты Адамом Смитом. Теперь это азбука экономиста, но для своего вре­мени такой анализ был огромным достижением. Маркс начинает исследование физиократии в “Теориях прибавочной стоимости” такой фразой: “Существенная заслуга физиократов состоит в том, что они в пределах буржуаз­ного кругозора дали анализ капитала. Эта-то заслуга и делает их настоящими отцами современной политической экономии”¹.

Введя эти понятия, Кенэ создал основу для анализа оборота и воспроизводства капитала, т. е. постоянного во­зобновления и повторения процессов производства и сбыта, что имеет огромное значение для рационального ведения хозяйства. Сам термин воспроизводство, играющий такую важную роль в марксистской политической экономии, был впервые использован Кенэ.

Кенэ дал такое описание классовой структуры совре­менного ему общества: “Нация состоит из трех классов граждан: класса производительного, класса собственников и класса бесплодного”².

Странная на первый взгляд схема! Но она очень логич­но вытекает из основ учения Кенэ и отражает как его до­стоинства, так и недостатки. Производительный класс — это, конечно, земледельцы, которые не только возмещают затраты своего капитала и кормят себя, но и создают чи­стый продукт. Класс собственников — это получатели чистого продукта: помещики, двор, церковь, а также вся их челядь. Наконец, бесплодный класс — это все прочие, т. е. люди, говоря словами Кенэ, “выполняющие другие занятия и другие виды труда, не относящиеся к земледе­лию”.

Как понимал Кенэ это бесплодие? Ремесленники, рабо­чие, торговцы у него бесплодны совсем в ином смысле, чем земельные собственники. Первые, разумеется, работают. Но своим трудом, не связанным с землей, они создают ров­но столько продукта, сколько потребляют, они только преобразуют натуральную форму продукта, создаваемого в земледелии. Кенэ считал, что эти люди находятся как бы на заработной плате у двух остальных классов. Напротив, собственники не работают. Но зато они собственники зем­ли, единственного фактора производства, который Кенэ считал способным увеличивать богатство общества. В при­своении чистого продукта и состоит их социальная функ­ция.

Недостатки этой схемы велики. Достаточно сказать, что рабочие и капиталисты как в промышленности, так и в сельском хозяйстве зачисляются у Кенэ в один и тот же класс. Уже Тюрго отчасти исправил эту нелепость, а Смит полностью опроверг ее.

Или другая немаловажная деталь. Если капиталист получает только своего рода зарплату, то как, из чего мо­жет он накоплять капитал? Чтобы объяснить это, Кенэ делает такой фокус. Он говорит, что нормально, экономиче­ски “законно” только накопление из чистого продукта, т. е. из дохода землевладельцев. Фабрикант же или купец могут накоплять лишь не совсем “законным” способом, урывая что-то из своей “зарплаты”. Отсюда берет свое начало апологетическая теория накопления путем воздер­жания капиталистов. Вообще Кенэ видел в обществе преж­де всего сотрудничество классов. Не случайно Шумпетер замечает, что Кенэ “утверждал всеобщую гармонию клас­совых интересов, и это делает его предшественником гармонизма XIX века (Сэй, Кэри, Бастиа) ”¹.

Но к этому учение Кенэ, конечно, не сводится. Посмот­рим, какие практические выводы вытекали из него. Есте­ственно, что первой рекомендацией Кенэ было всемерное поощрение земледелия в форме крупного фермерского хо­зяйства. Но далее следовали по меньшей мере две другие рекомендации, которые выглядели в то время не так безо­бидно. Кенэ считал, что налогом надо облагать только чи­стый продукт, как единственный подлинный экономиче­ский “излишек”. Любые другие налоги обременяют хозяй­ство. Что же получалось? Те самые феодалы, на которых Кенэ возлагал столь важные и почетные социальные функ­ции, должны были на деле платить все налоги. В тогдаш­ней Франции дело обстояло как раз наоборот: они не платили никаких налогов. Кроме того, говорил Кенэ, по­скольку промышленность и торговля находятся “на содер­жании” у земледелия, надо, чтобы это содержание обходи­лось возможно дешевле. А это будет при том условии, если отменить или хотя бы ослабить все ограничения и стесне­ния для производства и торговли. Физиократы выступили сторонниками laissez faire.

Таково было в главных чертах учение Кенэ. Такова была физиократия. При всех ее недостатках и слабостях это было цельное экономическое и социальное мировоззре­ние, прогрессивное для своего времени и в теории и на практике.

Кенэ не написал, в отличие от Смита или Рикардо, свой, как любили говорить в то время, magnum opus². Его идеи рассеяны во многих небольших по объему сочинениях и в работах его учеников и единомышленников. Собственные его произведения публиковались в разной форме и часто анонимно на протяжении 1756—1768 гг., а некоторые оста­лись в рукописи, были разысканы и увидели свет лишь в XX в. Современному читателю нелегко разобраться в сочи­нениях Кенэ, хотя они умещаются в один не очень толстый том: его основные идеи многократно воспроизводятся и повторяются с трудно уловимыми оттенками и вариация­ми. Можно сказать, что самое главное содержится в двух работах, опубликованных в последние годы литературной деятельности Кенэ и в период высшего расцвета физиократии. Это “Анализ арифметической формулы Экономической таблицы” (1766 г.) и “Общие принципы экономиче­ской политики земледельческого государства” (1768 г.).

В том же 1768 г. ученик Кенэ Дюпон де Немур опуб­ликовал сочинение под заголовком “О происхождении и прогрессе новой науки”. В этом сочинении подводились итоги развития физиократии за 10 лет. Возможно, он вкла­дывал в это заглавие не тот смысл, какой видим в нем мы. Но история доказала, что он метко попал в цель: трудами Кенэ действительно была в основном создана новая наука — политическая экономия в ее классическом французском варианте.