Е. Н. Чернозёмова

Два уже изданных тома «Истории Средней Азии» – это колоссальная панорама географического, климатического, исторического, культурного прошлого Средней Азии, охватывающая период со времен палеолита до конца XIV века. Географически Ю.Н.Рерих включает в понятие Центральной Азии области более широкие, чем это обычно принято. К внутреннему району Средней Азии, указанному Рихтгофеном, он добавляет соседние переходные и периферические, этнически и культурно родственные области, к которым относит Западный Туркестан, Южный и Восточный Тибет, область верховий Желтой реки, западные окраины Маньчжурии. Он исследует также этнически и исторически родственные центральноазиатскому миру степные пространства Южной Сибири, Кавказа, Ирана, Афганистана, северо­-запада Индии, а также пространства Юга России (ныне составляющие существенную часть территории Украины). Описывая археологические находки южнорусских степей, Юрий Николаевич затрагивает такие важные открытия неолитического периода, сделанные на территории современной Украины, как Трипольская культура, «культура окрашенных погребений» или «курганная культура» [2, с. 85, 89], а также уделяет внимание кочевым племенам (киммерийцам, скифам, сарматам и др.), населявшим, в том числе, Северное Причерноморье.

Стратегией исследования Юрия Николаевича Рериха является поиск культурного единства, как важнейшего фактора развития данного региона и исторической интеграции мира в целом. Доминирование целостного, панорамного взгляда на историю позволяет выявлять многочисленные историко-культурные параллели, которые делают труды Ю.Н.Рериха незаменимым источником в развитии такого современного междисциплинарного направления науки, как кросс­культурные коммуникации. Он был одним из немногих ученых первой половины XX века, работавших в направлении поиска единства культурного пространства древней Евразии, уходившего корнями в каменный век.

Ключевым в исторических трудах Юрия Николаевича становится тезис: «Степь – начало объединительное». С его точки зрения именно степной пояс Евразии на разных исторических этапах играл роль соединительного звена между странами Востока и Запада. Просторы этих степей, протянувшихся почти сплошной полосой от Карпат на западе до Большого Хингана на востоке, на протяжении многих веков служили жизненной основой и ареалом кочевых культур скифов, гуннов, тюрков, монголов и других этносов. На протяжении огромного временного промежутка со времен палеолита до XIV века ученый выделяет некие «волны» активности в той или иной части региона, которые проявлялись в виде периодических миграций или завоеваний, в результате чего постепенно формировался пестрый узор азиатских и европейских культур. Таким подходом Ю.Н.Рерих опережает «теорию пассионарности» Л.Н.Гумилева [1].

Описанная Ю.Н.Рерихом территория этнически и исторически родственных центральноазиатскому миру степных пространств, включает в себя и степную зону Северного Причерноморья, куда входит современная Николаевская область Украины.

По нашему мнению, одним из новых фактов, подтверждающих исторические теории Ю.Н.Рериха, можно считать раскопки городища “Дикий Сад” в городе Николаеве, которое было древним городом­портом, промежуточной точкой многочисленных караванных путей бронзового века, соединяющих достаточно отдаленные регионы древней Евразии.

В кратком «Заключении об археологическом памятнике “Дикий Сад”, расположенном в г. Николаеве» доктор исторических наук, профессор, заместитель директора НИИ охраны памятников, член-­корреспондент Немецкого археологического института В.И.Клочко писал следующее: «Археологический памятник “Дикий Cад” является городищем поздней бронзы (белозерский период, 1300–900 гг. до н.э.). Расположен он на высоком берегу Южного Буга, в месте впадения в него реки Ингул. Место расположения памятника и находки в нем позволяют интерпретировать его как остатки древнего города-порта, расположенного на торговом пути, который связывал через реки Западный Буг и Южный Буг бассейны Черного и Балтийского морей.

Таким образом, городище “Дикий Сад” является единственным сохранившимся в Украине археологическим памятником – остатками черноморского города-порта времен легендарной Трои и самой Троянской войны.

Сохранившиеся в этом памятнике остатки жилищ, храмов и оборонительных сооружений позволяют вполне достоверно музеефицировать и реконструировать эти сооружения и общий вид городища в целом. Все перечисленные выше обстоятельства выдвигают городище “Дикий Сад” в ряд выдающихся памятников общеевропейского археологического наследия и побуждают задуматься над необходимостью сохранения и музеефикации, которая позволит поставить его в ряд выдающихся памятников мирового культурного наследия» [3, с. 2].

О самом поселении известно давно. Его раскопки начались еще в 1927 году Ф.Т.Каминским, в 1956 году работала небольшая экспедиция Киевского университета (Л.Славин, А.Малеванный), но систематические исследования ведутся только с 1990-х годов. Руководителями экспедиции на сегодняшний день являются директор научно­исследовательского центра «Лукоморье» Института археологии НАН Украины Кирилл Владимирович Горбенко и доцент Николаевского государственного университета Юрий Спиридонович Гребенщиков. На протяжении последних 17 лет сделаны многочисленные находки, позволяющие выстраивать определенные теории и гипотезы относительно цели существования древнего города, образа жизни его обитателей. Многие из этих гипотез можно считать сенсационными.

Во­первых, возраст городища составляет 3–2 тыс. лет – это XIII–IX вв. до н.э. Как уже указывалось – это возраст Трои. В Николаевской области расположено еще одно знаменитое городище – античный город Ольвия, основанный как колония Северного Причерноморья выходцами из малоазийского города Милета в VI в. до н.э. Так вот, городище «Дикий Сад» старше Ольвии более чем на 500 лет. Кроме того, это единственное степное городище эпохи поздней бронзы, обнаруженное в Украине.

Во­вторых, судя по всему, это было не просто маленькое селение, а достаточно крупный порт и религиозный, торговый, ремесленный центр. Предполагается, что данное поселение, находившееся на высоком берегу при слиянии рек Южный Буг и Ингул, играло роль культового центра и промежуточной базы для тех, кто следовал вверх или вниз по этим рекам.

Глубина и насыщенность культурного слоя неоднородна (от 0,3–0,75 м в помещениях до 1,0–1,5 м во рву), а общая площадь достигает почти трех га. Археологи относят поселение к сабатиновской и белозерской культуре [2], датируемой XIII–IX вв. до н.э., население которой было либо киммерийским, либо еще докиммерийским. Структурно городище «Дикий Сад» состояло из укрепленной цитадели, предместья и посада [4]. Поселение выполняло роль фактории, связывавшей население Степного Причерноморья с Эгейским миром, Средней и Северной Европой. Очевидно, что современные транспортные коридоры – предмет гордости глобального европейского сообщества – были налажены более 3 тысяч лет назад. Накопленные в ходе раскопок материалы позволяют по-новому взглянуть на историю региона, и не только региона.

Находки, сделанные археологами за наиболее интенсивные годы исследований [4], [5], [6], можно разделить на группы.

За последние годы николаевскими археологами исследовано предположительно 60% площади поселения, на которой выявлено 20 археологических объектов. Наиболее плодотворными для исследований стали 2004–2007 годы, когда были раскрыты большие площади города, обнаружены остатки оборонительной стены шириной 4 м с башней и характерное углубление (видимо, это был проход или проезд на территорию городища с западной стороны); ров шириной 2–3 м и глубиной 1,3–1,35 м от уровня современной поверхности, и в нем – каменные плиты для облицовки, укрепления стенок. Оборонительные сооружения, вероятно, окольцовывали все городище. Зафиксирован каменный фундамент, на котором когда­то «крепился» мост через ров, и ведущая к мосту глинобитная дорога – она сохранилась отлично, мощная, хорошо утрамбованная.

Помещения строились из местного камня – «рваного» известняка (технологией распила камня еще не владели). Раскопки открыли взору ритуальные, хозяйственные, жилые помещения и ремесленный комплекс. В хозяйственных помещениях было найдено множество ям с остатками глиняных черепков и ячменя. Землянки докиммерийского населения представляют собой жилища и хозяйственные постройки. Верхняя часть стен землянки выложена из камня со следами земляной обмазки. У входа в нее нечто вроде каменного загона, в котором могли доить коз. В полу обнаружена система ям: для столбов, удерживавших крышу, и сосудов, в которых могло храниться зерно и другие продукты. Раскопаны остатки мастерской по производству костяных предметов, которая датируется XIII–X вв. до н.э.

В северо­-западной части городища располагался посад, то есть предместье, заселенное простыми людьми, которые обслуживали элиту. Открыты их жилища: обычные землянки 4×4 м, стены из глины, в полах – по две хозяйственные ямы и очаг. Кроме того, между жилищами обнаружено и исследовано 20 хозяйственных ям, имеющих каменную облицовку, – здесь хранили мясо и рыбу, пшеницу, ячмень, подтверждением чему служат сохранившиеся кости рыб, остатки зерна среди горшечных черепков. Прослеживаются элементы социальной дифференциации – элитные постройки и жилища простых людей, что свидетельствует о зачатках государства.

В городище обнаружен также ритуально­культовый комплекс, который представляет особый интерес, так как свидетельствует о духовной жизни наших предков. В находках, относящихся к этой области, прослеживаются все характерные для той эпохи древние культы и ритуалы. Анализ культовых помещений доказывает, что его жители поклонялись солнцу, луне, огню, почитали предков и героев, практиковали культ плодородия и фаллический культ. В сторожевой башне на уровне пола в одной из 9 обнаруженных ям раскрыто захоронение антропоморфной плиты размером 52×37 см, то есть стелы с контурами человеческого тела. Под стелой был найден разбитый горшок с большим количеством золы, плита была аккуратно уложена поверх сожженного жертвоприношения головой строго на юг. Строение носит явно культовый характер. Возможно, так увековечили память о герое, погибшем вдали от родных мест, поскольку верили, что душа вселяется в камень. А может, это был оберег, заложенный в основу сторожевой башни, – и дух героя, его каменный символ, охраняли город от врагов?

В другой ритуальной яме среди черепков кувшина нашли череп, предположительно, девушки лет 30, ее принесли в жертву для ритуальных целей. О том, что она была убита, свидетельствует аккуратный пролом в височной области, голова была отсечена и захоронена.

В стене также нашли захороненный горшок с костями сома, явно выполнявший функцию оберега, ведь стена должна была стоять не только благодаря раствору, но и духу. Возможно, духу реки, который должен был оберегать стену от разрушения.

Летом 2006 года археологи расчистили ровную площадку с прокаленным грунтом. Версий, для чего она, несколько: для кремации умерших, для принесения в жертву животных и рыб. Все факты свидетельствуют о том, что жители городища поклонялись небесным богам и земным героям.

Найден каменный фаллос, которому поклонялись как символу плодородия. Поклонение фаллическим символам не характерно для жителей причерноморских степей. Скорее всего, этот символ «прибыл» на берега Южного Буга вместе с жителями Фракии или Балканского региона.

АРТЕФАКТЫ

На раскопках городища «Дикий Сад» найдено большое количество артефактов из разных материалов (см. рис. 1–4). Такого количества предметов – «посланцев» бронзового века не имел до сих пор ни один украинский музей. Например, одних только псалиев на сегодня найдено 24, в то время как на других подобных раскопках (вместе взятых) их находили 5–6. Бронзовых предметов – 26 (от булавки до бронзового котла, в том числе ножи, кинжалы, женские украшения), более 100 каменных орудий – зернотерки, наковальни, «детали» ткацких и токарных станков, более 100 костяных орудий, которые далекие предки использовали для обработки кожи, шерсти, для такелажных работ; ритуально­культовые предметы – антропоморфные стелы, фаллические предметы – символы культа плодородия, ритуальные топоры и т.п.

Интерес представляют и более мелкие находки, например зерна культурного винограда, который, как считалось до сих пор, окультурился на этих землях только в Ольвии. Обнаруженные находки являются уникальными для поселений такого типа.

1. Керамический материал составляет основу коллекции артефактов. Керамика представлена горшками разных форм, в большинстве узкодонными сосудами с орнаментацией – характерными сглаживаниями, зубчатым штампом, вдавливанием, косыми насечками, валиками, треугольниками. Встречаются даже не фрагменты, а целые развалы – по ним можно легко восстановить форму сосудов. Такой узор на посуде характерен для поселений в районе нижнего Дуная, это еще одно подтверждение выдвинутой гипотезы о связях наших предков с берегов Южного Буга с древними народами, населявшими центральную Европу. Выделяются фрагменты банкообразных горшков, в составе которых присутствует слюда. Слюда как компонент при изготовлении посуды характерен для культур Центральной Европы, в Степном Побужье он практически неизвестен. Оригинальную часть керамической коллекции составляют корчаги (сосуды типа амфоры), которые относятся к тарной посуде. Это довольно большие сосуды, лощеные и нелощеные. Уникальным экземпляром является корчага выстой 39 см, вместимостью около 20 л. Все керамические изделия, с одной стороны, имеют генетические связи с сабатиновской керамикой, с другой – сильное влияние культур фракийского гальштата и синхронных культур лесостепной зоны. Коллекция подтверждает факт заимствования и импорта в Степное Побужье керамики из западных и северных регионов ойкумены. Некоторые предметы домашней утвари по качеству керамики происходят, скорее всего, из-за Дуная. Наличие «иностранных» предметов подтверждает гипотезу о крупном портовом центре на пересечении торговых сухопутных и морских путей.

2. Изделия из кости. Много выводов о занятиях жителей селения можно сделать на основании анализа изделий из кости. Несмотря на спад косторезного дела в белозерское время, в «Диком Саде» обнаружены довольно редкие для нашего региона изделия. Это 65 орудий труда из кости рогатого скота, рыб, рогов оленя, челюстей, ребер и копыт коня. Костные орудия предназначались для обработки кож и туш животных, рыбы, для охоты, обработки керамики, ткачества, изготовления лошадиной упряжи. Обнаружены также костяные орудия труда, ряд предметов из рогов оленя, служившие, предположительно, для изготовления и починки такелажа судов, для изготовления веревок и канатов. Имеются элементы конской узды и упряжи, выточенные из кости. Были обнаружены два любопытных предмета, изготовленных из кости лошади: оказалось, что это коньки для передвижения по льду (очень похожие на современные и формой, и отполированной поверхностью, и просверленными дырочками для веревок).

4. Каменные орудия труда. Наиболее многочисленный комплекс находок представляют собой каменные орудия труда (более 100 единиц). Они использовались для обработки зерна, дерева, кости, бронзы. Единичная и редкая находка – каменная плитка двусторонней литейной формы. С одной стороны плитка была предназначена для отливки бронзового наконечника, проволочки и трехдырчатого псалия, с другой стороны – уздечного кольца. Обнаружены также каменные формы для литья из бронзы наконечника дротика, деталей уздечки. Интересным является тот факт, что для строительства и изготовления некоторых изделий использовался малоазийский камень, который мог быть завезен только по морю.

5. Предметы природного комплекса. В «Диком Саде» были обнаружены кости дельфина, большое количество рыбной чешуи, костей щуки, вырезуба, осетровых. Найденные остатки скелета сома предполагают его длину до 6 м, что свидетельствует в пользу имеющихся гипотез о том, что флора и фауна этих мест, как и климат, в эпоху бронзового века были совсем иными. Такие предположения относительно климата высказывал и Ю.Н.Рерих.

Полученные материалы позволяют реконструировать различные сферы жизнедеятельности населения Степного Побужья в те времена. Совершенно очевидно, что в этом поселении было хорошо развито производство изделий из кости – скребки и тупики для обработки шкур, орудия труда для изготовления и ремонта корабельного такелажа. Важным был также рыбный промысел. Можно с уверенностью говорить о развитом ремесленном производстве, прежде всего, изготовлении кожи, керамики, тканей. Основой жизнедеятельности фактории была торговля. Наличие большого количества орудий для изготовления такелажной оснаст­ки позволяет сделать вывод о том, что по Южному Бугу ходили корабли, которым нужны были канаты, паруса и пр. На поселении выявлены также зернотерки, зерновые ямы, что свидетельствует о наличии земледелия.

Элементы лошадиной узды свидетельствуют о развитии скотоводства, а также подтверждают мысль Ю.Н.Рериха о том, что основу хозяйствования в степном поясе Средней Азии в этот период составляло конное кочевое хозяйство. Как пишет Юрий Рерих: «…массовое появление коня, боевого и рабочего, около середины III тыс. до н.э. вызвало настоящий международный переворот, по­влекший за собой изменения не только в военной тактике, но даже в государственном строе и быте народов Древнего Востока» [2, с. 79]. Как видно, не только Востока…

Поселение в «Диком Саде» было фактически своеобразным древним «интернационалом». Предполагается, что после гибели Хеттского царства и Трои возникла необходимость поиска новых путей, которые связали бы месторождение меди на востоке и олова на западе для бронзолитейного производства. Была сделана попытка восстановить экономические связи старого мира, который постепенно рушился. Население нашего региона через карпатские перевалы выходило к верховьям Южного Буга, вдоль которого шли караваны, то есть поселение­фактория «Дикий Сад» возникло на перекрестке торговых путей «север­юг» и «восток-запад». Здесь караванщики отдыхали, пополняли припасы, ремонтировали снаряжение, молились своим богам. Этот торговый и культурный центр функционировал на перекрестке последних транскультурных экономических связей уходящего бронзового века, пока их не разрушила эпоха железа, а на смену киммерийцам не пришли скифы.

Выводы об «интернациональном» характере поселения подтвердились также исследованием пород каменных орудий. Петрографический анализ разделяет камень коллекции по происхождению на три типа: первый – местный камень, добывался в районе рек Южный Буг и Ингул; второй – привезенный из регионов Южных Карпат, Малой Азии и отдельных регионов Средиземноморья; третий – может быть как местным, так и привезенным издалека. Подобная ситуация доказывает многоразовые посещения поселения «Дикий Сад» разными этническими группами местного или пришлого населения. Петрографический анализ показал также, что камень поселения-фактории по ряду признаков отличается от пород других поселений сабатиновско-белозерского времени нашего и близлежащего регионов, что в очередной раз подтверждает уникальную репутацию поселения «Дикий Сад».

Итак, археологи предполагают, что городище «Дикий Сад» было узлом торгового перепутья, связанным с другими цивилизациями Средиземноморского бассейна, с народами Центральной Европы. Фактория была крупным портом древнего мира, торговым и ремесленным центром, куда приплывали суда из Малой Азии, Балкан, Греции. Дальше – товары перегружались на телеги, повозки и на конной тяге отправлялись к Карпатскому перевалу и дальше – в Европу. В это время корабельных дел мастера «латали», готовили галеры в обратный путь. Торговые пути вели на все четыре стороны света. Жители городища занимались земледелием, скотоводством, ремесленничеством, строили дома; процветала торговля и промыслы – охота, рыболовство.

Николаевские археологи – руководители раскопок – даже предлагают вести отсчет истории Николаева не с 1789 года, как это принято сейчас, а с намного более древнего времени. Эти места никогда не были «Диким Полем», как их именуют в учебниках истории, здесь почти всегда были люди и жизнь.

Городище тянется еще метров на 100 вдоль берега. Безусловно, его исследования порождают массу вопросов. Что скрыто на не раскопанных еще территориях? Где искать некрополь? Может ли это быть город, который упоминал Гомер в «Одиссее» как «город людей киммерийских»?

Известный николаевский исследователь А.Золотухин предполагает, что на территории нашего города могли находиться два киммерийско­скифских городища, аналогичных открытому. На эту мысль наводят упоминание Гомером в описании щита Ахилла в «Илиаде» двух киммерийских городов, а также упоминание этих городов у Помпония Мелы, указавшего их названия – Ольвиополис и Борисфенида. Из «Хроники» Евсевия следует, что город Борисфенида, или Борисфен, был основан на сто лет раньше Ольвии, около 647 года до н.э., а это говорит о том, что он был киммерийско­скифским городом, в котором, возможно, оседали приплывшие сюда греки, постепенно превратившие его в древнегреческое поселение.

Юрий Рерих, ссылаясь на исследования А.Тальгрена, писал, что южнорусские степи и Кубань «были заняты к 1200 г. до н.э. киммерийскими племенами <…> Киммерийские племена занимали обширный район и на западе кочевали в пределах теперешних Румынии и Венгрии» [2, с. 140]. Тальгрен относил к киммерийцам находки, сделанные в районе Днепра и на Кубани. Киммерийское искусство было тесно связано с искусством Закавказья и культурой Талыша. К 900–800 гг. до н.э. Ю.Н.Рерих относил последнюю фазу киммерийской культуры: Михайловский клад (Галиция), клад из Новгорцев (Киев), бронзовые топоры с дужками из Кобдена (Одесса). «Бронзовый век просуществовал на Юге России несколько дольше, чем в соседнем Гальштате и на Кавказе. Гальштат и культуры Кавказа оказали влияние на позднекиммерийскую культуру. Гальштатские железные ножи найдены в киммерийских и раннескифских погребениях» [2, с. 141]. Как видно, изучение городища «Дикий Сад» является важным дополнением к существовавшим во времена Ю.Н.Рериха представлениям о киммерийцах.

Очень серьезная проблема состоит в том, что место городища «Дикий Сад», несмотря на то, что находится почти в центре города, отличается неухоженностью и заброшенностью. Местное население систематически превращает его в мусорную свалку. Посторонние люди копают землю в поисках металла. Городское начальство продало участки земли в этом месте под широкомасштабное строительство жилого дома. Раскопки ведутся слишком медленно, потому что выполняются силами немногочисленных преподавателей и студентов НГУ, без надлежащего финансирования, фактически на голом энтузиазме. Археологи и немногочисленное культурное сообщество Николаева, осознающее уникальное значение раскопанного городища, ведут борьбу за его превращение в музей под открытым небом. Ученые Института археологии Академии наук Украины бьют тревогу: надо сделать все, чтобы памятник сохранить. Николаевским властям из столицы направлено обращение с просьбой не допустить в этой части «Дикого Сада» строительства, которое приведет к уничтожению городища. В 1978 году городище было взято на учет как памятник местного значения. На самом деле его статус должен быть много выше. До сих пор не решен вопрос о включении историко-археологического объекта «Дикий Сад» в Государственный реестр памятников истории и культуры, как памятника национального значения. Окончательное решение об его судьбе пока не принято.

Подытоживая описание археологического поселения «Дикий Сад», можно сделать вывод о том, что его находка является еще одним фактом, подтверждающим исторические концепции Ю.Н.Рериха о древних контактах народов между собой в период каменного и бронзового веков, о культурной общности многих древних этносов. Юрий Николаевич писал о том, что в течение всего III и II тыс. до н.э. на всем пространстве Средней Азии и смежных с нею областей, от Карпат на западе до Китая на востоке, существовало большое количество таких культур, имеющих между собой связи разного уровня [2, с. 93]. Установить принадлежность их к той или иной этнической группе бывает трудно. Совершенно неизвестными остаются также исторические события, разыгрывавшиеся в пределах северного степного пояса. Но имеющиеся археологические факты дают возможность представить общую панораму хозяйственной и духовной жизни и контактов древних культур между собой.

1. Плоских В.М., Троянова Е.В. Мир кочевников: исследования Ю.Н.Рериха по истории Центральной Азии // Рерих Ю.Н. История Средней Азии. В 3 т. Т. 1. М.: МЦР, 2004.

2. Рерих Ю.Н. История Средней Азии. Т. 1. М.: МЦР, 2004.

3. «Дикий Сад»: археологический памятник XIII–IX вв. до н.э. – ровесник Трои. Фотоальбом. Николаев: Изд-во Ирины Гудым, 2007.

4. Горбенко К.В. Городище «Дикий Сад» у ХІІІ–ІХ ст. до н.е. // Науковий щоквартальник «Емінак». Миколаїв. 2007, №1 (1) (липень-вересень).

5. Горбенко К.В., Гребенніков Ю.С. Науковий звіт. Розкопки поселення «Дикий Сад» в 2003 році. К., НА ІА НАНУ. Ф. е. – 2003.

6. Горбенко К.В., Гребенніков Ю.С., Панковський В.Б. Розкопки укріпленого поселення «Дикий Сад» у 2004 р. // Археологічні дослідження в Україні 2003–2004 рр.: Збірка наукових праць / За ред. Н.О.Гаврилюк. – Вип.

7. К., ІА НАН України; Запоріжжя: Дике Поле, 2005.