Е. П. Блаватская разоблаченная изида том II

ГЛАВА V. ТАЙНЫ КАББАЛЫ

 — Гностический афоризм.

Чья форма не похожа на человеческую, как не похожа и его природа;

Но смертные напрасно возомнили, что боги им подобно рождены,

С человеческими чувствами, и голосом, и членами телесными”.

 — Ксенофан [Клемент Александрийский, “Строматы”, V, 14, § 110].
“ТИХИАД. — Не можешь ли ты, Филокл, указать мне причину, почему большинство людей так любят лгать и не только радуются, когда лгут сами, но и очень прислушиваются ко лжи других?

“ФИЛОКЛ. — Много может быть причин, Тихиад, которые заставляют некоторых лгать, ибо они видят, что это выгодно”.

 — Диалог Лукиана.
“СПАРТАНЕЦ. — Перед кем мне следует исповедоваться — перед тобою или перед Богом?

“ЖРЕЦ. — Перед Богом.

“СПАРТАНЕЦ. — Тогда, человек, отступи!”

 — Плутарх, “Замечательные поговорки лакедемонцев”.

Теперь мы хотим уделить внимание некоторым из наиболее значительных Тайн “Каббалы” и проследить их связь с философскими мифами различных народов.

В старейшей восточной “Каббале” божество изображено как три окружности в одной, окутанной каким-то дымом или хаотическим паром. В предисловии к “Зогару”, который преобразил три изначальных круга в три головы, над ними начертано испарение или дым, ни черный, ни белый, но бесцветный и обведенный окружностью. Это есть непознаваемая Сущность.²²⁷ Происхождение этого еврейского образа можно проследить до Гермесовского Пэмандра, египетского Логоса, который появляется в облаке влаги с поднимающимся от него дымом.²²⁸ В “Зогаре” высочайший Бог является, как мы уже показали в предшествующей главе, и как обстоит дело в индийской и буддийской философиях, — чистой абстракцией, объективное существование которой последними отрицается. Это есть Акама, “ВЕРХОВНАЯ МУДРОСТЬ, которая не может быть постигнута путем размышления”, и которая находится внутри и снаружи ЧЕРЕПА ВЕЛИКОГО ЛИКА²²⁹ (Сефиры), самой высшей из трех “Голов”. Это есть “беспредельный и бесконечный Эйн-Соф”, Ни-Что.

“Прежде чем он придал какую-либо форму вселенной”, — говорит “Каббала”, — “прежде чем он создал какую-либо форму, он был одинок без какой-либо формы и подобия чему-либо. Кто же тогда может постичь его, каков он был до творения, раз он был бесформенным? Поэтому запрещается изображать его какой-либо формой, подобием или даже его священным именем, единой буквой, единой точкой... Старейший из Старейших, Непознаваемый из Непознанных имеет форму и все же не имеет формы. Он имеет форму, посредством которой вселенная сохраняется, и все же не имеет формы, потому что он не может быть постижим. Когда он впервые принял форму (в Сефире, своей первой эманации), он заставил девять великолепных светов эманировать из нее”.²³¹

А теперь мы обратимся к индусской эзотерической космогонии и определению “Того, кто есть, и кого все же нет”.

“От того, кто есть,²³² от этого бессмертного Принципа, который существует в наших умах, но не может быть воспринят чувствами, — рождается пуруша, божественный мужчина и женщина, кто стал Нараяной или божественным духом, движущимся над водой”.

Сваямбхува, непознаваемая сущность брахманов, идентична с Эйн-Софом, непознаваемой сущностью каббалистов. Так же как у последних, несказуемое имя не должно произноситься у индусов под страхом смерти. В древней первоначальной троице Индии, в той, которую можно определенно считать до-ведийской, зародыш, оплодотворяющий материнский принцип, мировое яйцо или вселенское чрево, — называется Нара. Дух или Святой Дух, который эманирует из первичной сущности. Он подобен Сефире, старейшей эманации, называемой предвечной точкой и Белой Головой, так как это есть точка божественного света, появляющаяся из неизмеримой и беспредельной тьмы. В “Ману” это есть “НАРА или Дух Божий, который движется по Аяна (Хаос, или место движения) и называется НАРАЯНА или движущийся по водам”²³³. У Гермеса, египтянина, мы читаем: “В начале времен в хаосе не было ничего”. Но когда verbum, исходя из пустоты подобно “бесцветному дыму”, появилось, тогда “это verbum двинулось по принципу влаги” [392]. И в “Бытии” мы находим: “И тьма была над ликом бездны (хаос). И Дух Божий носился над ликом вод”. В “Каббале” эманация первичного пассивного принципа (Сефира) путем разделения на две части, активную и пассивную, испускает Хокма-Мудрость и Бина-Иегову, и в сочетании с этими двумя помощниками, которые завершают троицу, становится Творцом абстрактной вселенной; физический мир есть продукт последней и еще более материальных сил.²³⁴ В индусской космогонии Сваямбхува испускает Нара и Нари, свою двуполую эманацию, и после разделения ее частей на две половины, мужскую и женскую, те оплодотворяют мировое яйцо, внутри которого развивается Брахма или, скорее Вирадж, Творец. “Исходным пунктом египетской мифологии”, — говорит Шампольон, — “является триада... а именно, Кнеф, Неит и Птах; и Аммон, мужского пола, отец; Мут, женского пола и мать; и Хонс — сын”. Десять сефиротов являются копиями, снятыми с десяти Праджапати, созданных Вираджем; называемых “Владыками всех существ”, и соответствующих библейским Патриархам.

Юстин Мученик объясняет некоторые из “ересей” того времени, но весьма неудовлетворительным образом. Однако, он показывает тождественность всех мировых религий в их начальных стадиях. Самое начало всегда неизменно открывается с непознаваемого и пассивного божества, которое порождает из самого себя некую активную силу или свойство, “Разумного”, который иногда называется МУДРОСТЬ, иногда — СЫН, очень часто — Бог, Ангел, Господь, и ЛОГОС [469, с. 284]. Последнее название иногда дается самой первой эманации, но в нескольких системах он происходит от первого андрогина или двойного луча, испускаемого в начале незримым. Филон рисует эту Мудрость как мужскую и женскую. Но хотя его первое проявление имело начало, ибо оно произошло из Улом²³⁵ (Айон, время), высочайшего из эонов, при испускании из Отца, он уже пребывал с ним прежде всякого творения, ибо он — часть его.²³⁶ Поэтому Филон Иудей называет Адама Кадмона “разумом” (Эннойя от Битоса в гностической системе). “Разум, да будет он назван Адам” [461, с. XVII].

Строго говоря, трудно рассматривать еврейскую “Книгу Бытия” иначе, как только сук на стволе мирового древа всемирной космогонии, изложенной в восточных аллегориях. По мере того, как цикл следовал за циклом и народы один за другим появлялись на мировой сцене, чтобы сыграть свою краткую роль в величественной драме жизни человечества, каждый новый народ разрабатывал из традиций предков свою собственную религию, придавая ей местный колорит и отпечатывая на ней свои характерные отличия. В то время как каждая из этих религий имела свои отличительные черты, по которым, если бы не было никаких других архаических признаков, можно оценивать физический и психологический статус ее творцов, — все они сохранили общее подобие единому прототипу. Этот породивший их культ был ничто иное как первобытная “религия мудрости”. Священные писания израильтян не являются исключением. Их национальная история — если они вообще могут претендовать на какую-либо автономию до возвращения из Вавилона, и если они были чем-то иным, нежели кочующими кланами индусских париев, — не может быть прослежена назад далее дней Моисея; и если это еврейский экс-жрец по богословской необходимости должен быть превращен в европейского патриарха, то мы должны настаивать на том, что еврейская национальность была возвышена именно этим улыбающимся младенцем из тростников озера Моэрис. Авраам же, выдаваемый за их отца, принадлежит всемирной мифологии. По всей вероятности, он является лишь одним из многочисленных вымышленных имен Зеруана (Сатурна), царя золотого века, которого также называют стариком (эмблема времени).²³⁷

Теперь ассириологи наглядно доказали, что в старинных халдейских книгах Авраам называется Зеру-ан или Зерб-ан, что означает очень богатого золотом и серебром и могущественного князя.²³⁸ Его также называют Зероуан и Зарман — дряхлый старик.²³⁹

Существует древняя вавилонская легенда, что Ксизутр (Хасисадра табличек, или Ксизутр) приплыл в своем ковчеге в Армению, и его сын Сим стал полновластным царем. Плиний говорит, что Сима звали Зеруан, и Сим есть Шем. По-еврейски его имя пишется, Шем — знак. Этнологи считают Ассирию страною Шема, а Египет называют страною Хама. Шем в десятой главе “Бытия” показан как отец всех детей Еверовых, Елама (Улама или Эйлама) и Ашура (Ассур или Ассирия). “Нефелимы” или падшие люди, геберы, могучие люди, исполины, о которых говорится в “Бытие” [VI, 4, происходят от Улам, “людей Шема”. Даже Офир, который, очевидно, следует искать в Индии во дни Хирама, показан как потомок Шема. Записи были умышленно запутаны, чтобы приспособить их к структуре Моисеевой Библии. Но “Бытие”, начиная с ее первого стиха и до последнего не имеет никакого отношения к “избранному народу”; она принадлежит мировой истории. Ее присвоение еврейскими авторами в дни так называемого “восстановления” уничтоженных книг израильтян Ездрой ничего не доказывает и до сих пор самоопирается на якобы божественное откровение. Это, просто, компиляция всемирных легенд всемирного человечества. Бунзен говорит, что

“в халдейском племени, непосредственно связанном с Авраамом, мы находим отголоски искаженных и неправильно понятых данных, преподносимых в качестве генеалогий единичных людей или указаний на эпохи. Авраамические воспоминания уходят назад в прошлое, по меньшей мере, на три тысячелетия до времени деда Иакова” [74, т. V, с. 85].

Александр Полихистор говорит, что Авраам родился в Камарине или Уриа, в городе предсказателей, и изобрел астрономию. Иосиф заявляет то же самое в отношении Тераха, отца Авраама. Вавилонская башня была построена настолько же непосредственными потомками Шема, насколько и потомками “проклятого” Хама и Ханаана, так как люди в то время были “едины” и “вся земля говорила на одном языке”; и Вавилон был просто астрологической башней, и ее строители были астрологи и адепты первоначальной религии мудрости, или, как мы ее называем, тайной доктрины.

Сивилла Бероса говорит: До Башни, Зеру-ан, Титан и Япетосте управляли Землею, Зеру-ан хотел быть верховным, но его два брата воспротивились; тогда их сестра Астлик умиротворила их. И пришли к соглашению, что Зеру-ан должен править, но его мужского пола дети должны быть умерщвлены; и сильные титаны были назначены для исполнения этого соглашения.

Cap (окружность, сарос) есть вавилонский бог неба. Он также Ассарос или Асшур (сын Шема), и Зеро — Зеро-ана, чакра или колесо, беспредельное время. Поэтому, так как первым шагом, предпринятым Зороастром при основании своей новой религии было превращение наиболее священных божеств санскритской Веды в имена злых духов в своих Зенд-“Писаниях”, и даже отвергание ряда их, — мы не находим в “Авесте” следов Чакры — символической окружности неба.

Элам, другой из сыновей Шема — это Улам и относится к порядку или циклу событий. В “Екклесиасте” [III, 11] его называют “мир”. У “Иезекииля” [XXVI, 20] это “давно бывшему”. В “Бытии” [III, 22] это слово фигурирует как “навсегда”, а в [IX, 16] — как “вечный”. Наконец, этот термин полностью определен в “Бытии” [VI, 4] в следующих словах: “В то время были на земле исполины” (нефилимы, великаны, падшие люди или титаны). Это слово синонимично со словом эон, ?йщн. В “Притчах” [VIII, 23] мы читаем: “Я был излит из Улам, из Рас” (мудрости). Этою сентенциею мудрый царь-каббалист намекает на одну из тайн человеческого духа — бессмертный венец человеческой тройственности. В то время как эту сентенцию следовало читать так, как выше приведено, и истолковывать ее каббалистически со значением, что Я (или мое вечное, бессмертное Эго), духовная сущность, была излита из беспредельной и безымянной вечности посредством творческой мудрости непознаваемого Бога, — в каноническом переводе она звучит так: “Господь владел мною в начале его пути, до своих трудов в старину!” — что без каббалистического истолкования представляет собою непонятную чепуху. Когда в уста Соломона вложены слова, что Я был “в начале... еще в то время, когда он (верховное божество) еще не сотворил ни земли, ни высшей части праха этого мира... Я был здесь”, и “когда он закладывал основания земли... тогда Я был с ним рядом, как тот, кто вырос с ним”, — кого же может каббалист подразумевать под этим “Я”, как не собственного божественного духа — каплю, излитую из вечного источника света и мудрости — вселенского духа божества?

Нит сияния, испускаемая Эйн-Софом из высшей из трех каббалистических голов, благодаря которой “все сияет светом”, нить, которая совершает свой выход через Адама Primus, — есть индивидуальный дух каждого человека. “Я ... была радостью всякий день, веселясь пред лицем Его во все время... и радость моя была с сынами человеческими”, — добавляет Соломон в той же самой главе “Притчей”. Бессмертный дух радуется в сыновьях человеческих, которые без этого духа были бы только дуадами (физическое тело и астральная душа или тот жизненный принцип, который оживляет даже самое ничтожнейшее в животном царстве). Но мы видели, что эта доктрина учит, что этот дух не может соединиться с тем человеком, в котором материя и грубейшие влечения его животной души всегда оттесняют дух. Поэтому Соломон, вдохновляемый его собственным духом, имевшим в то время власть над ним, — произносит следующие мудрые слова:

“Сын мой (двойственный человек)! храни слова мои и заповеди мои сокрой у себя... “благословенны те, кто идут моими путями... Благословенен тот человек, который прислушивается ко мне, ежедневно ожидая у моих ворот... Ибо кто находит меня — находит жизнь и получит благосклонность Господа... Но тот, кто грешит против меня, тот причиняет зло своей собственной душе... и любит смерть” [Притчи, VII, 1-27].

Эту главу, в такой интерпретации, некоторые богословы стараются приспособить, как и все другое, к Христу, “Сыну Божиему”, который неоднократно утверждает, что тот, кто последует за ним, обретет вечную жизнь и победит смерть. Но даже в ее искаженном переводе можно доказать, что она относится к чему угодно, но только не к так называемому Спасителю. Если бы мы приняли ее в этом смысле, тогда христианскому богословию пришлось бы nolens volens возвратиться к аверроизму и буддизму; к доктрине эманаций, короче говоря; ибо Соломон говорит: “Я был излит” из Улам и Расит, которые оба являются частью божества; и таким образом Христос не был бы самим Богом, как учит их доктрина, а только эманацией Его, подобно Христосу гностиков. Отсюда вытекает значение олицетворенного гностического эона; это слово означает циклы или определенные периоды в вечности и в то же время подразумевает иерархию небесных существ — духов. Поэтому Христа иногда называют “вечным эоном”. Но слово “вечный” ошибочно в отношении эонов. Вечно то, что не имеет ни начала, ни конца, но “эманации” или эоны, хотя и жили как абсорбированные в божественной сущности извечно, но раз они были индивидуально эманированы, то мы должны сказать, что они имели начало. Поэтому они могут быть бесконечными в этой духовной жизни, но не вечными.

Эти бесконечные эманации единой Первопричины, которые все были постепенно превращены народной фантазией в отдельных богов, духов, ангелов и демонов, настолько мало считались бессмертными, что всем им было приписано ограниченное существование. И это верование, общее у всех народов древности, у халдейских магов, так же как и у египтян, в которое даже ныне верят брахманы и буддисты, — превосходно свидетельствует о монотеизме древних религиозных систем. Эта доктрина называет жизненный период всех этих низших божеств “одним днем Парабрахмы”. Традиция гласит, что по истечении цикла в четырнадцать миллиардов триста двадцать миллионов человеческих лет — сама троица со всеми подчиненными божествами будет уничтожена вместе со вселенной и перестанет существовать. Затем другая вселенная постепенно возникнет из пралайи (растворения), и люди на Земле будут в состоянии постичь СВАЯМБХУВУ как он есть. Только эта первопричина будет существовать всегда во всей своей славе, заполняя бесконечное пространство. Какое еще лучшее доказательство можно привести о чувстве глубокого благоговейного почитания, с каким “язычники” взирают на единую Верховную вечную причину всего сущего, видимого и невидимого?

Это опять-таки является источником, из которого древние каббалисты извлекли идентичные доктрины. Если христиане поняли “Бытие” по-своему, и если, принимая эти тексты буквально, они навязывали необразованным массам веру в творение нашего мира из ничего, и кроме того приписали ему какое-то начало, — то конечно нельзя упрекать в этом танаимов, единственных истолкователей сокровенного значения, заключающегося в Библии. Не более, чем какие-либо другие философы, они верили в спонтанные, ограниченные или ex nihilo творения. “Каббала” дожила до наших дней, чтобы показать, что их философия является точной философией современных буддистов Непала, свабхавиков. Они верили в вечность и неуничтожаемость материи, и, следовательно, во многократные создания и разрушения миров до нашего мира.

“Существовали древние миры, которые погибали”.²⁴⁰ “Из этого мы видим, что Святый — да будет благословенно имя Его — последовательно слагал и разрушал различные миры до того, как сотворил нынешний мир; и когда он сотворил этот мир, он сказал: “Этот мне нравится; предыдущие мне не нравились””.²⁴¹

Кроме того, они верили, как и свабхавики, которых теперь называют атеистами, — что каждая вещь происходит (творится) в силу своего же естества и что как только Творческой Силой, присущей “Самосотворенной субстанции”, или Сефире, дается первый импульс, каждая вещь развивается из самой себя, следуя своему образцу, более духовному прототипу, который предшествует ей по лестнице бесконечного творчества.

“Неделимая точка, неимеющая предела и непостижимая (ибо она абсолютна), распространилась изнутри и образовала сияние, которое послужило покровом (завесой) неделимым точкам... Оно также распространялось изнутри... Таким образом, все произошло через постоянное поднимающее возбуждение, и так, наконец, произошел мир” [“Зогар”, I, с. 20a].

В более поздних книгах зороастрийцев, после того, как Дарий восстановил поклонение Ормазду и добавил к нему более чистый магизм первичной тайной мудрости — иерофантом которой, как говорит нам надпись, он сам был, — мы опять видим появление Зеру-ана, или беспредельного времени, изображаемого брахманами в виде чакры или окружности, которая фигурирует на поднятом пальце главных божеств. Далее мы покажем связь, в какой она находится с пифагорейскими мистическими числами — с первым и последним — которым является ноль [zero] (0), и с величайшим из Богов мистерий ИАО. Идентичность одного только этого символа во всех старых религиях уже достаточна, чтобы доказать их общее происхождение из одной первобытной Веры.²⁴² Этот термин “беспредельное время”, который может быть применен только к ЕДИНОМУ, который не имеет ни начала, ни конца, зороастрийцы выражают словами Зеруана-Акарене, так как оно существовало всегда. “Его величие”, говорят они, слишком возвышенно, его свет слишком ярок, чтобы человеческий разум или глаз смертного могли охватить и увидеть. Его первичной эманацией является вечный свет, который, прежде будучи сокрытым, был вызван к проявлению, и таким образом образовался Ормазд, “Царь Жизни”. Он — первородный беспредельного времени, но подобно своему антитипу или предсуществовавшей духовной идее, пребывал в изначальной тьме извечно. Его Логос создал чисто умственный мир. По истечении трех великих циклов²⁴³ он сотворил в течение шести периодов материальный мир. Шестеро Амешаспентов или первичных духовных людей, которых Ормазд сотворил по своему образу, являются посредниками между этим миром и им самим. Митра есть эманация Логоса и глава двадцати восьми изедов, которые являются опекающими ангелами над духовной частью человечества — душами людей. Феруэры же бесчисленны. Они суть идеи или скорее идеальные концепции объектов, которые сформировались в уме Ормазда или Ахурамазды до того, как он пожелал, чтобы они приняли конкретные формы. Они то, что Аристотель называет “privations” форм и субстанций. Религия Заратуштры, как его всегда называют в “Авесте”, является той религией, из которой древние евреи заимствовали больше всего. В одной из яшт, Ахурамазда, Верховный, дает провидцу в качестве одного из своих священных имен Ахми, “Я есмь”; и в другом месте — Ахми ят ахми, “Я есмь то, что я есмь” — слова, которые, как утверждают, Иегова дал Моисею.

Эта космогония, принятая с изменением имен в раввинской “Каббале”, проникла впоследствии с некоторыми добавочными умозрениями Манеса, полумага, полуплатоника, — в великое тело гностицизма. Невозможно установить подлинные учения последователей Василида, Валентина и Маркиона по полным предвзятых мнений и клеветническим писаниям отцов церкви; скорее это можно сделать по остаткам трудов бардезанцев, известных как назареи. Теперь, когда все их рукописи и книги уничтожены, почти невозможно отвести какой-либо из этих сект должную роль в расходящихся взглядах. Но еще живы несколько человек, у которых сохранились книги и непосредственные предания об офитах, хотя они мало заинтересованы в осведомлении о них мира. Среди неизвестных сект горы Ливан и Палестины истина была сокрыта в течение более чем тысячи лет. И их диаграмма офитской схемы расходится с описанием, данным Оригеном, и, следовательно, с диаграммой Маттера [