Е. П. Ильин психофизиология

Можно полагать, что чувство ревности имеет филогенетические корни. Один из цирковых дрессировщиков рассказывал, что когда молодой леопард выполняет трюки старого, последний начинает рев­новать.

Глава 8

Под интеллектуальными состояния­ми понимают специфические состо­яния, возникающие у человека в про­цессе мыслительной деятельности (размышление, задумчивость), в том числе и так называемые интеллекту­альные эмоции: удивление, изумле­ние.

8.1. Удивление

Об удивлении как побудителе позна­ния писал еще Аристотель (1934). У него оно служит как бы переходом от познания простых вещей к более сложным. При этом эмоция удивле­ния развивается в ходе познания. Р. Декарт развил мысль Аристотеля о том, что познание начинается с удив­ления. В ряду шести основных «чувств» на первое место он ставил «чувство» удивления. Им высказан ряд важных мыслей. Он, например, писал, что поскольку мы удивляемся до того, как мы определяем ценность предмета, то удивление есть первая из всех страстей. Удивление не имеет противоположной себе эмоции. Если объект не имеет в себе ничего не­обычного, он не затрагивает нас, и мы рассматриваем его без всякой страсти.

13-1413

Задумчивость

194 Раздел III. Психические состояния

Удивление выполняет в познании полезную роль, так как при его воз­никновении душа внимательно рассматривает предметы, кажущиеся ей редкими и необычными.

И. Кант (1900) определял удивление как состояние замешатель­ства при встрече с чем-либо неожиданным. При этом в развитии эмо­ции удивления он выделял две стадии: первоначально оно задержи­вает развитие мысли и вследствие этого бывает неприятным, а потом содействует приливу мыслей и неожиданных представлений и пото­му становится приятным.

Т. Рибо (1898) в понимании интеллектуальных чувств, и в частно­сти удивления, исходил из представлений о любопытстве. Рассматри­вая становление интеллектуальных чувств в онтогенезе, он выделял три периода: утилитарный, бескорыстие и страсть. В первом периоде им выделялись три этапа: изумление, удивление и чисто утилитарное любопытство.

Глубокий анализ эмоциональному состоянию удивления дал Ушин-ский. Он полагал, что в удивлении к чувству неожиданности присо­единяется сознание трудности примирить новое для нас явление с те­ми представлениями, которые уже имеются у человека. Пока мы не обратим внимания на эту трудность, будем испытывать только чув­ство неожиданности или чувство обмана. По мнению У шинского, дело не в самом явлении или образе, нас поражающем, а в его отношении к нашим убеждениям и рядам наших мыслей, обусловливающих наши ожидания. «Явление, поражающее химика или ботаника, может вовсе не поразить человека, незнакомого с этими науками, и наоборот, то, что поражает человека, не знающего химии и физики, вовсе не пора­зит специалиста в этих науках, и не поразит не потому, что химик или физик привыкли к данному явлению (они могли его прежде никогда и не видеть), но потому, что они знают, что ожидаемое явление долж­но произойти, и будут, напротив, удивлены, если оно не произойдет» (1974, с. 434). Ушинский для доказательства своей позиции приводит мнение Броуна, который утверждал, что удивление предполагает предварительные знания, которым новое явление противоречит, и по­этому удивление невозможно при полном невежестве. Развивая эту мысль, Ушинский отмечает, что для младенца все явления новы, но он ничему не удивляется. «Мы удивляемся новому, неожиданному для нас явлению именно потому, что чувствуем всю трудность внести его как новое звено в вереницы наших представлений, и как только мы это сделаем, так и чувство удивления прекратится...» (с. 435).

Глава 8. Интеллектуальные (когнитивные) состояния 195

Ушинский соглашается с мнением Декарта, что одни люди способ­нее других к чувству удивления, но сетует на то, что тот смешал это чувство со страстью удивляться (в современной терминологии послед­нее, очевидно, относится к любознательности). Он полагает, что лю­дей, не ищущих удивления (нелюбознательных), действительно мож­но встретить, как и вообще людей, равнодушных к приобретению зна­ний; но людей, неспособных удивляться, нет. Ушинский пишет о трех видах людей, которые редко удивляются. Во-первых, те, которые на­столько увлечены своим делом, что мало интересуются всем осталь­ным. Во-вторых, те, у которых много разнообразных знаний и которых редко чем можно удивить. В-третьих, люди, которые знают все повер­хностно, но которые, как им кажется, могут все объяснить (т. е. ди­летанты).

Ушинский поднимает важный вопрос о том, что традиционные вос­питание и обучение детей, когда ребенку на все даются готовые отве­ты, убивает способность удивляться, смотреть на природу зрелым умом и с младенческим чувством. Он считает, что свежее детское (не­посредственное) и в то же время мудрое удивление присуще глубо­ким мыслителям и великим поэтам, останавливающимся часто перед такими явлениями, на которые все давно перестали обращать внима­ние. Поэтому талантливый человек всегда кажется толпе несколько ребенком. Ушинский справедливо считает такое удивление одним из сильнейших двигателей науки: часто нужно только удивиться тому, чему еще не удивлялись другие, чтобы сделать великое открытие. «Правда, — пишет Ушинский, —ученый уже не удивляется тому, чему еще дивится невежда, но зато он удивляется тому, чему невежда не может удивиться» (с. 437).

Выражение удивления. Мимическое выражение удивления состоит в следующем: брови высоко подняты, из-за чего на лбу появляются продольные морщины, а глаза расширяются и округляются. Приотк­рытый рот принимает овальную форму.

Переживание, сопровождающее эмоцию удивления, носит пози­тивный характер. Изард (2000) считает, что в ситуации удивления люди, как правило, испытывают примерно такое же удовольствие, как и при сильном интересе. Однако приписывая удивлению пережива­ние удовольствия, нельзя не учитывать, что Кант говорил и о недо­вольстве при удивлении, когда удивление задерживает развитие мыс­ли. Да и Изард пишет: «...если Ребекка чаще испытывала неприятное удивление...» (с. 195), — соглашаясь, по сути, с тем, что удивление

13-

196 Раздел III. Психические состояния

Удивление

может переживаться и как негативная эмоция. Поэтому в обыденной речи можно услышать: «Ты меня неприятно удивил!»

Причины удивления. Еще Декарт писал, что удивление возникает при встрече человека с новым объектом. Но если это так, то эмоция удив­ления должна отождествляться или же быть хотя бы частью (пережи­ванием) ориентировочной реакции или рефлекса «что такое?» по Пав­лову. С точки зрения Изарда, удивление порождается резким измене­нием стимуляции. Внешней причиной удивления, как он полагает, служит внезапное, неожиданное событие. Это ближе к истине, но тоже не совсем точно. Внезапный звук может не удивить, а испугать чело­века. Следовательно, нужна еще какая-то характеристика стимула, которая только одна и может привести к удивлению как психиче­ской реакции, а не только физиологической. Более точно сказано С. И. Ожеговым (1975): удивление — это впечатление от чего-нибудь неожиданного, странного, непонятного. Вот эта-то необычность сти­мула (оттого он и становится неожиданным, не отвечающим нашим ожиданиям, представлениям), а не просто новизна и внезапность, и является, очевидно, главной причиной появления удивления. В этой связи В. Чарлзуорт (Charlsworth, 1969) определяет удивление как ошибку ожидания.

Глава 8. Интеллектуальные (когнитивные) состояния 197

Но такое понимание удивления, замечает Изард, исключает воз­можность его появления раньше пяти-семимесячного возраста, так как новорожденный ребенок из-за недостаточного развития когнитив­ных функций еще не способен к формированию ожиданий и предпо­ложений.

Другая точка зрения высказана Т. Бауэром (Bower, 1974), который приводит данные, что реакция испуга или удивления (для него это одно и то же) наблюдается у младенцев уже по прошествии несколь­ких часов после рождения. Однако, чтобы согласиться с ним, нужно все-таки выяснить, что же наблюдалось у младенцев — испуг или удивление, поскольку очевидно, что это разные эмоциональные ре­акции.

Стадии возникновения удивления. И. А. Васильев (1974), связываю­щий удивление с формированием проблемы, выделяет три стадии воз­никновения и развития этой эмоции. Первая стадия — недоумение. Оно возникает при относительно малой уверенности в правильности прошлого опыта, когда некоторое явление не согласуется с этим опы­том. Противоречие еще осознанно слабо, смутно, а прошлый опыт еще недостаточно проанализирован. Направленность недоумения четко не выражена, а его интенсивность незначительна.

Вторая стадия связана с «нормальным» удивлением. Она являет­ся следствием заострения противоречия, осознания несовместимости наблюдаемого явления с прошлым опытом.

Третья стадия — изумление. Оно возникает, когда человек был аб­солютно уверен в правильности предыдущих результатов мыслитель­ного процесса и прогнозировал результаты, противоположные возник­шим. Изумление часто протекает как аффект с соответствующими выразительными движениями и вегетативными реакциями.

Васильев полагает, что с помощью удивления эмоционально окра­шивается и выделяется нечто «новое», имеющее ценность для чело­века. Эмоция удивления презентирует сознанию еще не осознанное противоречие между старым и новым и на этой основе дает возмож­ность человеку осознать необычность ситуации, заставляет внима­тельно ее проанализировать и, следовательно, ориентирует его в по­знании внешней действительности. В то же время данная эмоция яв­ляется и тем механизмом, который побуждает и направляет мотивы мыслительной деятельности, дает толчок к выбору средств для пре­одоления обнаруженного противоречия.

198 Раздел III. Психические состояния

8.2. Интерес как состояние

Интерес как состояние можно назвать реакцией заинтересованности. Заинтересоваться — значит почувствовать {осознать) интерес к кому-или чему-нибудь (С. И. Ожегов).

Выготский (1984) отмечает, что в субъективистской психологии интересы отождествлялись то с умственной активностью и рассмат­ривались как чисто интеллектуальное явление, то выводились из при­роды человеческой воли, то помещались в сферу эмоциональных пе­реживаний и определялись как радость от происходящего без затруд­нений функционирования наших сил. Очевидно, что как состояние проявления интереса к выполняемой деятельности, ситуации в нем присутствует и то, и другое, и третье, так как человеку хочется знать (интеллектуальный компонент), для этого необходимо сконцентри­ровать на познаваемом внимание (волевой компонент), а удовлетво­рение потребности в знании доставляет человеку удовольствие (эмо­циональный компонент).

Эмоции, испытываемые человеком в процессе выполнения инте­ресующей его деятельности (процессуальные интересы), Б. И. Додо-нов называет чувством интереса. Это, как он пишет, чувство успешно удовлетворенной потребности в желанных переживаниях. При этом, полагает Додонов, в зависимости от конкретного характера деятель­ности интерес будет выражаться через разные эмоции, иметь разную эмоциональную структуру. В то же время он полагает, что для того, чтобы понять природу человеческих интересов, их сущность надо ис­кать не в специфике «чувства интереса», а в чем-то совсем ином. В чем именно — он не раскрыл. Это может быть и потребность в новизне, и привлекательность неизвестного, загадочного, и желание испыты­вать удовлетворение от сделанного.

Значительное место отводит интересу Изард (2000). Он предпола­гает наличие некой внутренней эмоции интереса, обеспечивающей селективную мотивацию процессов внимания и восприятия и стиму­лирующей и упорядочивающей познавательную активность челове­ка. Интерес рассматривается Изардом как позитивная эмоция, кото­рая переживается человеком чаще всех остальных эмоций.

По мнению Чарлзуорта (Charlsworth, 1968) и Изарда, интерес, как и удивление, имеет врожденную природу. Однако Изард не отожде­ствляет интерес с ориентировочным рефлексом (непроизвольным вниманием), хотя и указывает, что последний может запускать эмоцию

Глава 8. Интеллектуальные (когнитивные) состояния 199

Внимание

, ... - VV .*. Л. .

К. В. Лемох. Новое знакомство

интереса и способствовать ей. Однако затем ориентировочная реак­ция исчезает, а интерес остается. Автор подчеркивает, что интерес — нечто большее, чем внимание, и доказывает это следующим: на мане­кене с нарисованным лицом двухмесячный ребенок задерживает вни­мание дольше, чем на манекене без лица, а на живом человеческом лице — дольше, чем на манекене с лицом. Эмоция интереса отличается от ориентировочного рефлекса тем, что она может активироваться про­цессами воображения и памяти, которые не зависят от внешней сти­муляции. Он указывает и на отличие интереса от удивления и изумле­ния, хотя и не останавливается на дифференцирующих их признаках.

Мимическое выражение эмоции интереса, как показал Изард, чаще всего кратковременно и длится от 0,5 до 4-5 секунд, тогда как ней­ронная активность, вызванная интересом, и переживание его длятся дольше. Интерес может проявляться только одним мимическим дви­жением в одной из областей лица или их совокупностью — приподня­тыми или слегка сведенными бровями, перемещением взгляда по на­правлению к объекту, слегка приоткрытым ртом или поджатием губ.

Проявление эмоционального состояния интереса сопровождается сначала небольшой брадикардией (снижением частоты пульса), а за-

Глава 8. Интеллектуальные (когнитивные) состояния 201

I

Любопытство

Любопытство. Рассматривая интерес, отечественные психологи, как правило, сознательно или непреднамеренно ничего не говорят о та­ком психологическом явлении, как любопытство. Между тем, по Оже­гову, любопытство — это стремление узнать, увидеть что-то новое, проявление интереса к чему-нибудь (я бы добавил — «здесь и сей­час»). В частности, любопытный факт — это интересный или возбуж­дающий интерес факт, содержащий какую-либо интригу. Отсюда заинтриговать — вызвать у человека определенное интеллектуальное состояние, возбудить интерес, любопытство чем-либо загадочным, не­ясным. Любопытству сродни понятие «любознательный», т. е. склон­ный к приобретению новых знаний.

Следует отметить, что, как писал Ларошфуко, есть две разновидно­сти любопытства: своекорыстное — внушенное надеждой приобрести

202 Раздел III. Психические состояния

полезные сведения, и самолюбивое — вызванное желанием узнать то, что неизвестно другим.

Все сказанное выше свидетельствует о том, что нет никаких осно­ваний исключать любопытство из рассмотрения вопроса об интересе. Очевидно, что любопытство является проявлением познавательного интереса, хотя в ряде случаев любопытство может быть мелочным и пустым (т. е. интерес проявляется ко всяким случайным или несуще­ственным обстоятельствам, фактам и т. п.). Любопытство, по А. Г. Ко­валеву (1970), можно рассматривать как проявление ситуативного интереса, как особое интеллектуально-потребностное состояние.

к

Раздел IV

психофизиологических состояний, возникающих в процессе деятельности

Глава 9

Состояния, возникающие при монотонной деятельности и обстановке

Состояние монотонии, или — что то же — скуки, является по своим характеристикам противоположным состоянию напряжения. Она ча­сто встречается на производстве (Виноградов, 1966; Золина, 1967; Фетискин, 19746, 1993; Фукин, 1982), в учебной деятельности (Фе-тискин, 1993), в учебно-музыкальной (Шурыгина, 1984) и спортив­но-тренировочной (Фетискин, 1974; Фидаров, Болдин, 1975; Сопов, 1977), да и просто в обычной жизни (так называемая «монотония бы­та»). Вот как писатель Виктор Астафьев в своем произведении «Царь-рыба» описывает состояние промысловиков пушнины, отрезанных от мира пургой и находящихся в состоянии сенсорной депривации: «В зимней, одинокой и немой тундре даже удачный промысел не из­лечивает от покинутости и тоски. Случалось, опытные промыслови­ки переставали выходить к ловушкам, заваливались на нары и, подав­ленные душевным гнетом, потеряв веру в то, что где-то в мире есть еще жизнь и люди, равнодушно и тупо мерзли в одиночестве, погру­жаясь в марь вязкого сна, дальше и дальше уплывая в беспредельную тишину, избавляющую от забот и тревог, а главное, от тоски, засасы­вающей человека болотной чарусой... <Они> безвольно погружались в молчаливость, расслаблялись от безделья, ленились отгребать снег от избушки, подметать пол и даже варить еду... нарушилась душевная связь людей, их не объединяло главное в жизни — работа. Они надое­ли, обрыдли друг другу, и недовольство, злость копились помимо их воли»1.

О сходном социально-психологическом состоянии мне рассказы­вали офицер атомной подводной лодки, испытавший его, когда ко­рабль находился в многомесячном автономном плавании, а также

Роман-газета, 1977, № 5.

Глава 9. Состояния, возникающие при монотонной деятельности и обстановке 205

известный полярник, работавший на радио- и метеостанциях за по­лярным кругом.

В психологической литературе одно из первых упоминаний о со­стоянии монотонии встречается в работе Г. Мюнстерберга (Munster-berg, 1912). Изучением этого состояния интересуются физиологи, пси­хологи, социологи. И это не случайно. Монотонность влияет на эф­фективность деятельности, настроение человека, на его развитие как личности. Канадский ученый В. Герон (Heron, 1957), изучавший вли­яние монотонной окружающей обстановки на психику и деятельность человека, пришел к выводу о необходимости постоянного изменения сенсорного окружения человека для его нормального существования. Даже животные инстинктивно избегают монотонной обстановки. Кры­са, например, предпочитает использовать в лабиринте различные пути к пище, а не один и тот же; она стремится покинуть пространство, в ко­тором провела много времени, и активно ищет новые или менее из­ученные участки. Это свидетельствует о том, что стремление к раз­нообразию впечатлений является важнейшей биологической потреб­ностью.

Причины появления состояния монотонии

Все авторы, занимающиеся проблемой монотонии, единодушно при­знают, что это состояние является следствием однообразной деятель­ности (монотонности). Вопрос только в том, какую деятельность сле­дует считать однообразной.

В литературе первой половины XX в. существует неоднозначность понимания терминов «монотонность» и «монотония». Многие авто­ры под монотонностью понимают возникающее при однообразной деятельности состояние и заменяют этим термином понятие «скука» (Maier, 1955; Bartenwerfer, 1957; Левитов, 1964). Другие (Bartley, Shute, 1947) называют монотонностью продолжительное и неприят­ное однообразие деятельности. В этом случае монотонность характе­ризует работу, а не состояние человека. Наконец, некоторые авторы характеризуют однообразие работы понятием «монотония» (Федори-шин, 1960). Я считаю обоснованным использование В. Г. Асеевым (1974) термина «монотонность» только для обозначения характера труда, окружающей человека обстановки, а для возникающего при однообразной обстановке состояния — термина «монотония».

Делались попытки развести понятия «скука» и «нудность» на том основании, что первое имеет более широкое значение, а второе харак-

206 Раздел IV. Характеристика негативных психофизиологических состояний

теризует только те психические состояния, которые возникают вслед­ствие отрицательного влияния повторяющейся деятельности (Maier, 1955; Ryan, Smith, 1954). Однако при этом авторы допускают ту же ошибку, противопоставляя характеристику эмоционального состоя­ния (скука) характеристике деятельности (нудность).

Точка зрения-25

Скука — психическое состояние, характеризующееся неспособностью человека устанавливать такие отношения с окружающим миром, другими людьми и самим собой, которые могли бы эмоционально захватить его и пробудить интерес к созидательной деятельности. Состояние скуки может возникать как в результате внешних ограничений, связанных с монотонной работой и изоляцией от людей, так и в силу внут­ренней опустошенности, пресыщенности жизнью и неспособности к эмо­циональным переживаниям, вызывающим радость, восторг, желание к осуществлению активной деятельности. Скука становится неотъемлемой частью жизни многих людей, не испытывающих удовольствия ни от рабо­ты, ни от развлечений. Увеличение свободного времени ведет к тому, что многие не знают, что с ним делать и как занять себя. Не все из них обра­щаются за помощью к психоаналитику, но состояние скуки часто сопро­вождается такими болезненными проявлениями, что скучающие люди явля­ются потенциальными пациентами. Не случайно некоторые психоаналити­ки стали обращать особое внимание на проблему скуки. Одним из первых, кто приступил к осмыслению данного феномена, был О. Фенихель, опуб­ликовавший работу «О психологии скуки». Несколько десятилетий спустя к рассмотрению данной проблемы обратился Э. Фромм, считавший, что «человек — единственное животное, которое может скучать». Размышле­ния о скуке нашли отражение в таких его работах, как «Революция на­дежды», «Анатомия человеческой деструктивности» и др. Исследуя феномен скуки в работе «Анатомия человеческой деструктивно­сти», Э. Фромм выделил три категории лиц: не знающие скуки — способ­ные продуктивно реагировать на стимулирующие раздражения; хрониче­ские скучающие — постоянно нуждающиеся в дополнительном стимули­ровании и в вечной смене раздражителей; больные — которых невозможно ввести в состояние возбуждения нормальным раздражителем. Для хрони­чески скучающих и больных людей скука связана с неудовлетворением, испытываемым ими по отношению к жизни...

Осуществленное Э. Фроммом различие относится не только к типологии людей, но и к смысловому употреблению слова «скучный». Человек мо­жет изнывать от скуки в определенной ситуации, говоря, например, что ему скучно и неинтересно находиться в данной компании. Но человек может быть скучным сам по себе в силу структуры своего характера и тогда он является скучным как личность... «Многие люди готовы признать-

I

Глава 9. Состояния, возникающие при монотонной деятельности и обстановке 207

По мнению Э. Фромма, хроническая скука представляет собой одну из патологий современного общества. Большинство людей не являются тя­желобольными, но все они страдают в легкой форме недостатком продук­тивности. Если такие люди не находят каких-либо способов стимулирова­ния, то они постоянно скучают. Создается впечатление, что главной целью становится попытка «убежать от собственной скуки». Для достижения этой цели используются различные средства сиюминутного возбуждения, вклю­чая всевозможные развлечения, алкоголь, наркотики, секс. Однако все это не затрагивает творческие способности и психические возможности человека, поскольку на глубинном, бессознательном уровне он все равно пребывает в скуке.

Так, когда терапевт спросил одного из своих пациентов, имевшего боль­шой успех у девушек, не спасает ли его от скуки секс, тот ответил. «Секс — тоже скука, но не в такой мере, как остальное».

С точки зрения Э. Фромма, следствием «некомпенсированной скуки» мо­гут быть насилие и деструктивность. В пассивной форме они проявляются в том, что человеку нравится узнавать о преступлениях и катастрофах, смотреть по телевизору сцены кровавых убийств и жестоких драк. В ак­тивной форме удовольствие достигается путем садистского и деструктив­ного поведения. Мотивом некоторых убийств становится именно скука, потребность увидеть какие-то нестандартные ситуации и прекратить моно­тонность повседневной жизни.

Э. Фромм высказал убеждение, согласно которому «скука — одна из величайших мук». Ад представлялся ему тем местом, где царит вечная скука (Лейбин, 2001, с. 529-531).

Целесообразно, как это делают Левитов (1964) и Асеев (1974), выделить действительное (объективное) и кажущееся однообразие работы, ситуации.

Объективное однообразие (монотонность) связано с бедностью сен­сорного воздействия на человека, с малой загруженностью его интел­лектуальной сферы (чрезмерным дроблением рабочих операций, про­стотой автоматизированных действий в сочетании с их многократным повторением в одном и том же темпе, малой и средней интенсивно­стью нагрузки). Это относится как к интеллектуальной, так и к сен­сорной и двигательной деятельности.

Субъективная (кажущаяся) монотонность может сопутствовать объективной монотонности, являясь ее отражением в сознании чело­века. При этом необходимо наличие двух условий, а именно: чтобы

208 Раздел IV. Характеристика негативных психофизиологических состояний

выполняемая деятельность не давала умственной свободы от деятель­ности, привлекала к себе внимание и в то же время не предоставляла достаточных условий для размышления над этим заданием, не давала бы повода для творчества (Hacker, 1967). Это обусловливает, по Г. Бар-тенверферу (Bartenwerfer, 1957), «отдачу с суженным объемом вни­мания».

Но субъективная монотонность деятельности и ситуации может иметь место и без объективной монотонности. Она может быть обус­ловлена отношением человека к деятельности и ситуации. Роль мо­тивации для оценки ситуации отмечается многими авторами. Показа­но, например, что работа без знания ее результатов быстро приводит к снижению интереса к ней (Fraser, 1958). Наоборот, заинтересован­ность в работе и полнота обратной связи, получаемой человеком, не дают проявиться субъективной монотонности даже в случае объек­тивной монотонности труда.

Механизмы развития монотонии

Состояние монотонии рассматривается мною как эмоциональное (в отличие от ряда психологов и физиологов, которые рассматривают его с других позиций), а именно — как операциональное состояние. Например, психологическое объяснение состояния монотонии, дан­ное Бартенверфером, состоит в том, что монотонная работа приводит к сужению объема внимания, нервному истощению и вследствие это­го снижению психической активности мозга. По существу, это пони­мание состояния монотонии как психического утомления.

Той же «психоэнергетической» концепции, связанной с истощени­ем психической энергии в процессе волевого поддержания внимания при однообразной работе, придерживались и другие авторы (Winkler, 1922; Poffenberger, 1942). Если кратко характеризовать приведенную точку зрения на механизм развития состояния монотонии, то она сво­дится к следующему: монотония — это следствие перенапряжения внимания. Дж. Бармак (Barmack, 1937) видел причины монотонии в том, что вегетативная система не обеспечивает в должной мере работу нервной и мышечной систем. Отождествление состояния монотонии с утомлением присутствует и в более поздних работах (Bornemann, 1961; Schmidtke, 1965).

Надо отметить, что в это же время появлялись работы, в которых критиковался взгляд на монотонию как утомление. Г. Дюкер (Duker, 1931), например, установил; при повышении темпа работы чувство скуки не увеличивается, а уменьшается.

Глава 9. Состояния, возникающие при монотонной деятельности и обстановке 209

В отечественной литературе взгляд на монотонию как на операци­ональное состояние наиболее четко изложен М. И. Виноградовым (1966) и 3. М. Золиной (1967). Их объяснение основывается на пред­положении И. П. Павлова, что воздействие на одни и те же клетки длительно действующего раздражителя приводит к их быстрому ис­тощению, к развитию запредельного охранительного торможения, которое иррадиирует по коре головного мозга и проявляется в фазах парабиоза.

Однако все эти предположения не объясняют имеющиеся экспе­риментальные данные. В частности, эффект длительного воздействия раздражителя на одни и те же нервные клетки не объясняет, почему монотония возникает и при редких сенсорных стимулах1. Кроме того, при однообразной двигательной деятельности торможение должно развиваться первоначально именно в двигательных корковых цент­рах, что обнаружилось бы в снижении психомоторных показателей. Однако, поданным Е. В. Подобы (1960) и М. И. Виноградова (1966), в ряде случаев наблюдалось сокращение латентного периода сенсо-моторной реакции, что никак не свидетельствует о развитии в двига­тельных корковых центрах запредельного торможения. Следовательно, наряду с развитием торможения в определенных корковых центрах (о чем свидетельствует нарушение дифференцировок при развитии стадий парабиоза) наблюдается и усиление возбуждения в двигатель­ных корковых центрах. Следовательно, механизм развития состояния монотонии оказывается гораздо сложнее, чем предполагают цитиро­ванные выше авторы.

В. И. Рождественская и И. А. Левочкина (1972) связывают моно­тонию с развитием угасательного торможения. Однако конкретная причина развития именно этого вида торможения авторами не обсуж­дается. Между тем его возникновение можно объяснить феноменом привыкания (адаптации) к одному и тому же раздражителю, которое приводит к ослаблению воздействия этих раздражителей. Однако вли­яние привыкания на кору головного мозга осуществляется не прямо, а опосредованно, через ретикулярную формацию. Будучи местом

1 В связи с этим Л. П. Степанова и В. И. Рождественская (1986) выделяют монотонию однообразия и депривапионную монотонию. Первая, согласно их данным, проявля­ется в основном в изменениях физиологических показателей работоспособности и меньше — в ощущении усталости; вторая же, наоборот, проявляется преимуществен­но в ощущении усталости и в меньшей степени — в физиологических показателях. Смущает, однако, что речь идет об усталости, а не о скуке.

14-141.3

210 Раздел IV. Характеристика негативных психофизиологических состояний

конвергенции сенсорных путей, ретикулярная формация получает от всех афферентных путей потоки импульсов, которые здесь перераба­тываются, суммируются и по неспецифическим афферентным путям передаются дальше в кору головного мозга.

В этом отношении взгляды М. Гайдера (Haider, 1962) и В. Хакера (Hacker, 1967) на механизмы возникновения монотонии выглядят более убедительно. Они видят физиологическую основу снижения психической активности при монотонии в нейрофизиологических механизмах восходящих влияний ретикулярной формации на кору головного мозга. Гайдер сформулировал «дезактивирующую теорию» монотонии. По мнению Хакера, сужение объема внимания и его кон­центрация на узком круге объектов уменьшает активирующее влия­ние ретикулярной формации на кору.

Следует, однако, заметить, что снижение активирующего влияния на кору головного мозга будет как в случае поступления в ретикуляр­ную формацию редких раздражителей, так и в случае уменьшения силы раздражителя при привыкании к нему, исчезновении фактора новизны. В исследовании Г. Дюрупа и А. Фессарда (Durup, Fessard, 1936) было показано, что всякий новый стимул вызывает на электро­энцефалограмме появление потенциалов быстрого ритма и неболь­шой амплитуды, которые сменяют медленные колебания, характер­ные для более низкого уровня бодрствования (альфа-ритм). Если же один и тот же стимул предъявляется с постоянным интервалом, то его активирующий эффект постепенно уменьшается, вплоть до полного прекращения блокады альфа-ритма. И наоборот, реакцию блокады альфа-ритма получить тем легче, чем больше стимул пробуждает вни­мание человека.

В центральной нервной системе имеются специальные нейроны, обнаруживающие свойства угасания реакций, или привыкания. Они расположены и в коре головного мозга. Но больше всего этих «нейро­нов новизны» именно в ретикулярной формации. Показано, что боль­шинство клеток ретикулярной формации обладают свойством быст­рого привыкания к повторной стимуляции (Horn, Hill, 1964, и др.). Таким образом, имеется целый комплекс фактов, дающих основание связывать возникновение торможения (снижение уровня активации) корковых центров с уменьшением реактивности неспецифических структур ретикулярной формации и, как следствие, уменьшением ее активирующего влияния на кору головного мозга.

При исследовании механизмов развития монотонии я со своими учениками во главу угла поставил субъективные переживания чело-

Глава 9. Состояния, возникающие при монотонной деятельности и обстановке 211

века — апатию, скуку, эти непременные спутники однообразной ра­боты. А они возникают как следствие потери интереса к работе при однообразии сенсорных воздействий, т. е. снижения силы мотива, пре­вращения его из положительного в отрицательный, в желание прекра­тить работу.

Подчеркну, что речь идет именно о скуке, а не об усталости, как это имеет место в работе В. И. Рождественской и И. А. Левочкиной. Дело в том, что в их исследовании жалобы испытуемых на изменение со­стояния фиксировались через 30-минутные временные промежутки, заданные экспериментатором. Это могло привести к искажению ис­тинной картины развивающегося состояния монотонии (оно могло появиться раньше, а через 30 мин на монотонию уже могло наслоить­ся утомление). В экспериментах, проведенных мною с сотрудниками, применялся другой способ хронометража: испытуемые сами сразу сообщали о появлении у них апатии или скуки, не дожидаясь оконча­ния определенного временного интервала. Это позволило не только получать истинную картину развивающегося состояния монотонии, но и точнее определять время его появления, что особенно важно при сравнении устойчивости разных людей к фактору монотонности и вли­яния на эту устойчивость различных факторов.

До недавнего времени переживание скуки обозначалось как чув­ство утомления, возникающее вроде бы беспричинно (Леман, 1967). На самом деле причина этого переживания все же обозначается. Это равномерные монотонные звуковые воздействия, нахождение в тем­ном и тихом помещении и т. п. Конечно, ощущение усталости и пере­живание скуки — разные психологические явления.

Левитов разделяет переживание монотонии и скуки на том осно­вании, что первая возникает при однообразной работе, а вторая мо­жет возникнуть и при разнообразной, но неинтересной работе. Подоб­ное деление спорно. Скука может быть следствием как объективного и субъективного однообразия (однообразия впечатлений), так и по­тери интереса к работе. Состояние монотонии характеризуется не раз­витием запредельного торможения в двигательных центрах, а возник­новением «эмоционально-мотивационного вакуума» при однообра­зии рабочих операций или при редких сенсорных стимулах, когда работа перестает занимать работающего и привлекать его внимание, т. е. становится для него неинтересной. Как показано в исследовании Н. Е. Высотской с соавторами (1974), при появлении у человека скуки возрастает мышечная сила, подсознательно увеличивается теми работы,

14*

212 Раздел IV. Характеристика негативных психофизиологических состояний

Можно полагать, что все перечисленные сдвиги означают снижение уровня активации, а при работе в основном сенсорного характера — уровня бодрствования. Последнее видно из исследования труда шо­феров, осуществляющих дальние перевозки. Е. Брамсфельд и Г. Янг (Bramesfeldjung, 1932), а также Г. Бартенверфер (Bartenwerfer, 1955) показали, что в условиях езды по однообразным дорогам у водителя возникает сумеречное состояние сознания, снижается внимание, иногда до такой степени, что он ничего не видит, хотя глаза остаются откры­тыми. В реальных условиях водитель, находясь в таком гипнозоподоб-ном состоянии, может даже проехать большое расстояние, автомати­чески контролируя управление машиной. Однако быстрота реагиро­вания на внешние раздражители у него значительно снижается. И хотя водитель ясно различает приближающуюся опасность, мгновенная сознательная реакция становится для него невозможной. В услови­ях лабораторных экспериментов испытуемые сообщали, что времена­ми они впадали в дремотное состояние и даже засыпали на короткое время.

В ряде исследований, проведенных во Франции и США, было по­казано возникновение галлюцинаций у водителей грузовиков даль­него следования. После нескольких часов пути они начинают видеть различные образы, например больших красных пауков на смотровом стекле, несуществующих животных, перебегающих дорогу, и т. п.

Глава 9. Состояния, возникающие при монотонной деятельности и обстановке 213

Об аналогичных явлениях у летчиков во время длительных ноч­ных полетов сообщают Л. П. Гримаки В. А. Пономаренко (1971). Лет­чики перестают ощущать себя управляющими самолетом, видят себя вне кабины самолета, свободно плывущими в пространстве. Через несколько секунд они вздрагивали, приходили в себя и хватались за рычаги управления.

Итак, именно однообразие впечатлений (а не действий, как пола­гают физиологи) и служит той побудительной причиной, которая вызывает состояние монотонии. Например, по данным Фетискина (1972), более монотонной для рабочих прессового производства Вол­жского автозавода была работа на крупных прессах, а не средних, так как на первых рабочие операции были более простыми и выполнялись в меньшем темпе. К такому же выводу по данным субъективного от­чета рабочих пришли К. Д. Шафранская и Т. И. Сытько (1987), про­водившие исследования на прессово-рамном заводе Камского автомо­бильного объединения.

Целостная картина психологических и физиологических сдвигов, возникающих при состоянии монотонии, становится ясной, если рас­сматривать данное состояние с позиций системного подхода. В моем представлении эта картина следующая (рис. 9.1).

Переживание скуки вызывает желание прекратить работу. Ответ­ной реакцией на это является усиление влияния парасимпатической части вегетативной нервной системы, «ведающей» состояниями ком­форта, покоя, расслабления, что выражается в уменьшении частоты сердечных сокращений, в падении кровяного давления и прочих веге­тативных изменениях.

Возникшие неблагоприятные для продолжения работы сдвиги за­пускают механизмы саморегуляции, противоборствующие дальней­шему углублению данного состояния, причем происходит это подчас неосознанно. Усиливается возбуждение в двигательной системе, в ре­зультате чего повышаются темп работы и степень напряжения (мы­шечная сила), укорачивается время простой сенсомоторной реакции, происходит более сильная тонизация корковых клеток и мотиваци-онной сферы человека.

Можно было бы предположить, что высокий уровень возбуждения в двигательной системе при развитии монотонии — следствие «вра-батывания» при физической деятельности, а не механизм саморегу­ляции функциональной системы. Однако такое же повышение воз­буждения в двигательной системе обнаружено и при выполнении умственной работы.

214 Раздел IV. Характеристика негативных психофизиологических состояний

Рис. 9.1. Схема развития состояния монотонии как системной реакции

В пользу того, что изменение уровня активности двигательной си­стемы является приспособительным механизмом, регулирующим сте­пень активированное™ корковых уровней, связанных с мотивацией, свидетельствуют и факты, полученные при изучении состояния пси­хического пресыщения (Фетискин с соавт., 1974). При развитии дан­ного состояния, связанного с чрезмерным возбуждением в мотиваци-онно-эмоциональном уровне регуляции, уровень возбуждения в дви­гательной системе у большинства испытуемых снижается. Очевидно, это служит защитным механизмом, уменьшающим тонизацию психи­ческих уровней, и без того перевозбужденных.

Таким образом, изменения, происходящие при развитии подобно­го эмоционального состояния, можно представить в виде функцио­нальной системы, в которой различные субсистемы выполняют раз­личные функции. Одни субсистемы реагируют специфическим обра­зом на воздействующий на психику человека эмоциональный фактор (развивается торможение на эмоционально-мотивационном уровне

Глава 9. Состояния, возникающие при монотонной деятельности и обстановке 215

Точки измерения

Рис. 9.2. Изменение частоты сердечных сокращений (ЧСС) при монотонной физической и сенсорной работе

регулирования), другие субсистемы активизируются, чтобы ослабить воздействие фактора, вызывающего данное состояние (усиление воз­буждения двигательной системы и тонизации коры головного мозга). В результате изменения нейродинамики во время состояния моното­нии обеспечивают у человека большую устойчивость к монотонному фактору (Фетискин, 1972а, 1974).

Конечно, действие механизмов адаптации к изменившейся ситуа­ции, направленных на сохранение гомеостатичности организма и лич­ности в целом, небеспредельно. В какой-то момент времени при не­прекращающемся воздействии факторов данные механизмы иссяка­ют и развиваются более глубокие и устойчивые изменения функции. «Острое» состояние монотонии переходит в «хроническое» (перма­нентное).

Описанная картина изменения психических и физиологических показателей была выявлена при физической и сенсорно-интеллек­туальной работе, осуществляемой как в лабораторных, так и в есте­ственных условиях (на производстве, во время тренировочных заня­тиях спортсменов, учебной деятельности школьников и студентов). Таким образом, при разных видах монотонности механизмы разви­тия состояния монотонии по существу одинаковые (Ильин, 1981) (рис. 9.2, 9.3).

216 Раздел IV. Характеристика негативных психофизиологических состояний

Фон Врабатывание Монотония Точки измерения

Рис. 9.3. Энерготраты при монотонной физической и сенсорной работе

На основании вышеизложенного я не могу согласиться с утверж­дением Асеева о необходимости разделения монотонии на двигатель­ную и сенсорную в связи с тем, что, как полагает автор, при двигатель­ной однообразной работе возникают утомление и переутомление, а при сенсорной — психические состояния. Я с моими учениками не наблю­дал такого разделения в проведенных исследованиях.

Монотония и утомление

Как уже говорилось, в первых работах по изучению состояния моно­тонии оно рассматривалось многими авторами как состояние психи­ческого утомления. Однако некоторые наблюдения позволили ряду авторов разделить эти состояния. Так, Г. Верной (Vernon, 1924), один из корифеев английской психологии труда, писал, что чувство моно­тонности иногда не зависит от усталости, и монотония и утомление — два разных состояния. «Одна мысль о предстоящей монотонной ра­боте приводит уже к ощущению монотонности, которое, таким обра­зом, следует рассматривать как явление психологического характера и которое не обязательно связано с утомлением умственных центров» (с. 89). Необходимость отличать состояние, вызываемое однообразием деятельности, от утомления подчеркивал Левитов (1964). Справедли­вость такого разделения была подтверждена в исследованиях Н. П. Фе-

Глава 9. Состояния, возникающие при монотонной деятельности и обстановке 217

тискина(1972), Н. Е. Высотской с соавторами (1974), Н. П. Фетиски-на, Е. П. Ильина, Н. Е. Высотской (1974).

Отличить эти два состояния можно по следующим признакам:

1. Утомление — не специфическое следствие монотонной работы, оно развивается при любой по характеру и длительности работе.

2. Состояние монотонии предшествует утомлению, но утомление мо­жет возникнуть и без состояния монотонии.

3. Утомление исчезает в период отдыха постепенно, монотония же — быстро; перемена темпа деятельности (даже его увеличение) при­водит к быстрому снятию монотонии, при утомлении увеличение темпа еще больше снижает работоспособность.

4. Утомление быстрее вызывается тяжелой работой, монотония — легкой.

5. Показатели деятельности сердечно-сосудистой системы различны при утомлении и монотонии: в первом случае пульс и кровяное давление увеличиваются, во втором — снижаются.

6. При монотонии происходит снижение энерготрат, при утомлении же они возрастают.

7. Если при монотонии увеличивается время только сложной сенсо-моторной реакции, а время простой реакции либо остается неиз­менным, либо даже уменьшается, то при утомлении увеличивает­ся время обеих реакций.

8. Если при монотонии сдвиг, в сторону торможения наблюдается только по «внешнему» балансу, а во «внутреннем» балансе наблю­дается сдвиг в сторону возбуждения, то при утомлении сдвиги в сторону торможения имеются в обоих балансах.

Факторы, определяющие устойчивость человека к воздействию монотонности труда. На устойчивость к действию монотонности вли­яют как индивидные, так и личностные особенности человека. А. Кирн (Kirn, 1960) выделил «монотонофильных» и «монотонофобных» лиц. Первым монотонная деятельность даже нравится, потому что «во вре­мя нее можно думать о своем». Вторые монотонную работу не перено­сят, стараются ее избегать. Однако почему одни лица «монотонофи-лы», а другие — «монотонофобы», автор не раскрывает. Эти причины были выявлены в последующих, в основном отечественных, исследо­ваниях.

218 Раздел IV. Характеристика негативных психофизиологических состояний

Точка зрения-26

Уже в первых исследованиях, посвященных проблеме монотонности, в част­ности в работах Г. Мюнстерберга, Г. Винклера (1922), С. Уайта (1927), С. Уайта и И. Лангдона (1937), было показано, что субъективное отноше­ние к монотонной деятельности и степень подверженности ее влиянию неодинаковы у разных людей.

К. К. Платонов и Н. Г. Валентинова описывают три основные группы ра­бочих по характеру их реакции на монотонность труда. Для первой группы типична спокойная, положительная реакция на одно­образие. Представителям этой группы нравится простая повторяющаяся работа.

Ко второй группе относятся люди, которым монотонная работа не нравит­ся. Они не могут приспособиться к ней и тяготятся ею, очень часто жалу­ются на однообразие и утомительность труда.

И наконец, в третью группу входят лица, у которых сама по себе работа не вызывает каких-либо положительных или отрицательных эмоций, но она их устраивает, поскольку позволяет заполнять образующийся в сознании «вакуум» интересными и нужными мыслями (например, думать о домаш­них или учебных делах). В этой последней К. К. Платонов выделяет две подгруппы лиц, которые выполняют монотонную работу даже с удоволь­ствием. Одна подгруппа — это пожилые женщины, для которых такая работа соответствует «вязанию чулка», когда «вакуум сознания», свой­ственный ей, заполняется посторонними мыслями о домашних делах. Вто­рая подгруппа — это молодежь, учащаяся без отрыва от производства и занимающая «вакуум сознания» повторением учебных заданий, усовер­шенствованием в иностранном языке и т. д. (Асеев, 1974, с. 40—41).

Влияние свойств нервной системы и темперамента. Во многих ис­следованиях показана роль типологических особенностей свойств нервной системы и темперамента в устойчивости людей к однообра­зию деятельности.

В. И. Рождественская и И. А. Левочкина (1972). Ю. В. Бушев и Ю. А. Рябчук (1981) продемонстрировали, что с монотонной работой (вследствие большей устойчивости к фактору монотонности) лучше справляются лица со слабой нервной системой, чем с сильной. Одна­ко устойчивость к монотонии определяется не только этой типологи­ческой особенностью. Н. П. Фетискин (19726) выявил типологиче­ский комплекс проявления свойств нервной системы у монотоноустой-чивых субъектов: слабая нервная система, инертность возбуждения, преобладание торможения по «внешнему» балансу и преобладание возбуждения по «внутреннему» балансу. У лиц с данным типологи­ческим комплексом состояние монотонии появляется намного позже,

Глава 9. Состояния, возникающие при монотонной деятельности и обстановке 219

Рис. 9.4. Время появления монотонии у лиц с различными типологическими особенностями проявления свойств нервной системы

чем у лиц с противоположным типологическим комплексом, т. е. с сильной нервной системой, с подвижностью возбуждения, с преоб­ладанием возбуждения по «внешнему» балансу и преобладанием тор­можения по «внутреннему» балансу (рис. 9.4).

С. Уайт и И. Ленгдон (Wyatt, Langdon, 1937) пришли к выводу, что к однообразной работе более склонны люди, обладающие терпением и флегматическими чертами темперамента. В. Ф. Сопов (1977) вы­явил, что при тренировке выносливости в беге лучше справляются с однообразной монотонной работой те, у кого имеются высокая тре­вожность, интроверсия, доверчивость, подчиняемость, потребность в избегании неудачи. Г. Бартенверфер (1957) и К. В. Крупецкий (1997) отмечают, что хуже переносят монотонность экстраверты.

Влияние образовательного уровня. Чем выше образовательный уро­вень человека, тем более высокие требования он предъявляет к содер­жанию своей деятельности и тем труднее ему переносить однообраз­ную и простую деятельность. Это объясняет данные Н. Г. Валентино­вой (1963), которая выявила, что лица с низким образовательным уровнем выражают удовлетворение однообразной работой, в то вре­мя как лицам со средним образованием эта работа кажется неинтерес­ной и утомительной.

Правда, в ряде случаев уровень образования приравнивается к уров­ню развития интеллекта, в связи с чем делается вывод, что монотонная

220 Раздел IV. Характеристика негативных психофизиологических состояний

работа лучше воспринимается интеллектуально неразвитыми людь­ми (Viteles, 1924; Wyatt, 1927; Missiuro, 1947). Такой подход Левитов считает упрощенным и неверным. Он полагает, что умственно разви­тый человек переживает монотонность в меньшей степени, так как отдает себе отчет в необходимости такой работы и может лучше акти­визировать свою деятельность, усматривая в однообразном разнооб­разное. Мне представляется, что это мнение Н. Д. Левитова слишком оптимистично. Во-первых, для того чтобы отдавать себе отчет в необ­ходимости той или иной работы, не требуется ни большого ума, ни высшего образования Во-вторых, умение усматривать в однообраз­ном разнообразное присуще только высококвалифицированным спе­циалистам, малоквалифицированный рабочий этого сделать не может и становится, как писал В Хакер, жертвой бесстимульного безразличия. Как бы то ни было, но точка зрения С Уайт а не получила подтверж­дения в исследованиях П Смит (Smith, 1955) и Г Бартенверфера (Bartenwerfer, 1957). П. Смит даже установила противоположные со­отношения: менее монотоноустойчивыми швеями оказались лица с более низким интеллектом, хотя разница между группами с различ­ным интеллектом была и недостоверной.

Влияние профессионального уровня. В некоторых исследованиях отмечается влияние уровня квалификации работников на монотоно-устойчивость Однако и здесь нет единства мнений Одни авторы свя­зывают эту устойчивость с низким уровнем квалификации работни­ков В других работах (Рябинина, 1971, Соболев, Степанова, 1975) указывается на большую подверженность монотонности молодых и, как правило, неквалифицированных рабочих Возможно, это связано с тем, что среди молодых еще много лиц с низкой монотоноустойчи-востью, которые не успели отсеяться.

Влияние рабочей установки. Показательны данные, полученные Н. Е. Высотской с соавторами (1974): в первые дни недели (понедель­ник, вторник), когда происходит «врабатывание», состояние моното-нии наступает раньше, чем в середине недели (рис. 9 5). У школьни­ков в воскресенье при выполнении однообразной интеллектуальной работы это состояние наступает значительно раньше, чем в учебные дни недели (Фетискин, 1981).

Влияние физической тренированности. Фетискин (1974а) устано­вил, что устойчивость к однообразной физической деятельности у спортсменов с небольшим стажем выше, чем у спортсменов-новичков.

Глава 9. Состояния, возникающие при монотонной деятельности и обстановке 221

Это можно объяснить возникновением по мере повышения трениро­ванности неспецифической устойчивости к неблагоприятным факто­рам, неоднократно отмечавшейся физиологами спорта по отношению к радиации, температурным воздействиям, инфекциям и т п.

Влияние мотивации. В той же работе Фетискина был выявлен и дру­гой факт, на первый взгляд противоречащий вышеизложенной зако­номерности. Оказалось, что у спортсменов с большим стажем устой­чивость к монотонии была ниже, чем у спортсменов со стажем до пяти лет Здесь, однако, надо учесть различия в мотивации тех и других. У спортсменов младших разрядов стремление достичь высот мастер­ства создает и повышенный мотив, в результате чего они тренируют­ся увлеченно, о чем свидетельствует и то, что они замечают моното-нию, только когда устают. У спортсменов с большим стажем на фоне высокой тренированности мотивация к тренировочной деятельности снижена (проявление психического, или эмоционального, «выгора­ния»), в результате чего на многие тренировочные занятия они идут с неохотой, в силу необходимости Жалобы на монотонию у них появ­ляются задолго до появления усталости.

В другой работе Фетискин (1999) изучал на группе студентов за­висимость времени появления состояния монотонии от нейтрально­го, развивающего (развитие психомоторики), творческого мотивов и мотива долга. Раньше состояние монотонии появлялось при первых двух мотивах, позже всего — при мотиве долга. Очевидно, эти различия объясняются значимостью предлагавшихся мотивов для испытуемых.

Рис. 9.5. Время возникновения состояния монотонии в разные дни недели у рабочих конвейерного производства Волжского автозавода

222 Раздел IV. Характеристика негативных психофизиологических состояний

Мотивы деятельности связаны с оценкой человеком своей пригод­ности для данной деятельности. Чем ниже эта оценка, тем ниже моти­вация. Очевидно, именно этим объясняется выявленный И. А. Шуры-гиной на детях музыкальной школы факт, что чем ниже оказывался у них уровень способностей, тем чаще у них появлялась скука на уроках.

Факторы, влияющие на монотоноустойчивость, в обобщенном ви­де представлены в табл. 9.1.

Влияние возраста. Шурыгиной (1984) на учащихся детской музы­кальной школы показано влияние на монотоноустойчивость возраст­ных особенностей. Наибольшая чувствительность к однообразию учебно-музыкальной деятельности отмечалась у учащихся подростко­вого возраста (шестого-седьмого класса общеобразовательной школы).

Влияние привыкания. Уайт, Валентинова и другие исследователи от­мечают, что даже те люди, которые по своей природе малопригодны к монотонной работе, со временем привыкают к ней. Некоторым она даже начинает нравиться. Однако появление такой привычки не про­ходит бесследно для самого рабочего. Она порождает неприязнь к смене трудовых операций. Уолкер и Мериот (Walker, Marriott, 1951) установили, что у многих рабочих возникает конфликт между стрем­лением к разнообразию и нежеланием менять работу, к которой они привыкли. Привычка начинает довлеть над рабочими.

Меры борьбы с монотонней

Долгое время, пока монотония связывалась только с работой на кон­вейере, считалось, что главным средством борьбы с монотонней явля­ется полная автоматизация труда. Хотя это мера и не исключается, решить проблему монотонии она не может хотя бы потому, что боль­шинство видов деятельности автоматизировать нельзя (например, нельзя вместо спортсмена заставить выполнять объемные монотон­ные тренировочные нагрузки автомат). Поэтому борьба с монотонно­стью деятельности должна предусматривать разные способы, учиты­вая и физиологические, и психологические, и социальные факторы.

Рекомендуется также работающему отыскивать интересное в од­нообразной работе или же во время работы думать о чем-нибудь сво­ем, заполняя таким образом «мотивационный вакуум». Последнее, однако, возможно только при автоматизированное™ выполняемых действий. Известны, например, случаи, когда бегуны-марафонцы пе­ред соревнованием читают детективные романы и повести, чтобы во время бега можно было поразмыслить о логичности тех или иных