ЛИМИНАЛЬНОСТЬ И КОММУНИТАС Форма и свойства обрядов перехода

Коммунитас

Для наших нынешних целей в лиминальном феномене интересно характерное для него смешение приниженности и сакральности, гомогенности и товарищества. В таких обрядах нам дается "миг во времени и вне его", а также внутри и вне секулярной социальной структуры, который обнаруживает, хотя и мимолетно, признание (в символе, если не всегда в языке) всеобщей социальной связи, уже прервавшейся и одновременно готовой к раздроблению на множество структурных связей. Таковыми являются связи, оформленные в терминах либо "касты" и "класса", либо "должностной иерархии", либо "сегментарных оппозиций" в безгосударственных обществах, излюбленных политическими антропологами. Налицо как бы две "модели" человеческой взаимосвязанности, накладывающиеся друг на друга и чередующиеся. Первая - модель общества как структурной, дифференцированной и зачастую иерархической системы политико-право-экономических положений с множеством типов оценок, разделяющих людей по признаку "больше" или "меньше". Вторая - различимая лишь в лиминальный период - модель общества как неструктурного или рудиментарно структурного и сравнительно недифференцированного comitatus общины или даже общности равных личностей, подчиняющихся верховной власти ритуальных старейшин.

Кора ДюБуа (DuBois) была единственной из членов группы Кардинера, кто реально попыталась выполнить все методологические требования своего шефа. Она выполнила тестирование 37 человек по методике Роршаха, записала восемь подробных биографий и получила рисунки 55 детей. Эти материалы были переданы различным специалистам для "слепого" анализа. Каждый аналитик производил характеристику личности Алорезов, основанную на переданных ему данных, не имея никаких других познаний относительно культуры алорезов. Так как эти "слепые" анализы были во многом согласны, то казалось вероятным, что каждый аналитик правильно идентифицировал несколько основных тенденций в личности Алорезов. Однако анализ материалов, собранных ДюБуа, выявилась и значительная вариативности личности в культуре алорезов.^x[126]

Энтони Уоллес (Wallace) в 1940 г. использовал тест Роршаха в работе с народностью Тускарора и поддержал заключения Коры ДюБуа, касающиеся соответствия культуры и личности. Уоллес был скрупулезно внимателен к изменчивости индивида. Используя статистическую концепцию модальной личности, Уоллес смог одновременно определить центральную тенденцию и очертить изменчивость личностей Тускарора.^xii[128] Он показал, что даже гомогенным обществам присуща большая вариативность типов личности. Это был шаг к выработки “распределительной модели” культуры. В книге “Культура и личность” Энтони Уоллес где ставилась проблема общности и изменчивости. Основной вопрос вытекал из очевидного противоречия: культура является когнитивной и поэтому локализована в индивидуальных человеческих умах, однако нет двух индивидов, разделяющих одну и ту же систему культурного знания. В каком смысле тогда культура является когнитивным свойством индивидов, и в каком смысле она является общим свойством членов общества?^xiii[129] “Уоллес утверждал, что культуры скорее аккомодируют и организуют психологическое разнообразие, чем копируют психологическое единообразие. Это предполагает, что разные психологические ресурсы, которые могут быть критичными для адаптивного ответа на изменение, существуют даже в мелкомасштабных обществах. Аккультуративные исследования Уоллеса помещали культуру и личность в историю и пускаются в совместные определение общих границ антропологии, психиатрии, биологии человека и нейронауки. Результатом была не единая теория, а скорее многодисциплинарная исследовательская программа.”^xiv[130]

Позднее, уже в пятидесятых годах, Уоллес развивал эту идею теоретические. Он утверждал, что культуры скорее организуют психологическое разнообразие, чем воспроизводят психологическое единообразие. Это предполагает, что разные психологические ресурсы, которые могут быть критичными для адаптивного ответа на происходящие изменение, существуют даже в мелкомасштабных обществах.

Так за шагом психологическая антропология удаляется от концепции Рут Бенедикт и А. Кардинера, согласно которой психологические проявления человека являются непосредственно производными от его культуры и каждой культуре соответствует определенный тип личности.

“Утрата доверия к школе Культура и Личность в результате критического натиска на нее после периода ее расцвета, происходила одновременно с началом моей профессиональной карьеры. - писал У. Ля Барр - Это меня беспокоило, но до поры до времени я не пытался эксплицитно отвечать на эти атаки... Недавно, однако, я начал видеть возможное основание для оправдания не только традиционного подхода в описанию культуры и личности, но и в этнографии вообще. А именно мне удалось сформулировать подход, названный мною личностным, который является моим ответом на попытки методологического пересмотра традиционных методов и их философское оправдание.”^xv[172]

Ля Барр приводит пример “личностного подхода” из своей антропологической практики. “У Североамериканской субарктической группы индейцев, которые обычно обнаруживают значительную сдержанность, подавление эмоций, стоическое самообладание в межличностных отношениях, и запретительную установку по отношению к сексу, юность дает шквал гетеросексуальной активности. Сексуальное поведение молодых людей, имеющее место поздно вечером, начинается с приставания или хулиганства со стороны юноши. В какой-то момент юная девушка убегает прочь, а мальчик ее преследует. Затем, в уединенном месте девушка может быть схвачена, и сексуальные отношения продолжаются. По-видимому искренность желание девочки не оказаться пойманной может легко одурачить кого-нибудь незнакомого с нормами поведения данного народа и заставить думать, что мальчик пытается ее изнасиловать. Как антрополог, анализирующий этот культурный паттерн, я рассматриваю его как символическое разыгрывание амбивалентности. Индейцы рассматривают сексуальные отношения одновременно как приятные и как угрожающие. Я объяснял досупружеское сексуальное поведение молодых людей как мотивированное желанием преодолеть культурно обусловленный барьер сдержанности и подавленной эмоциональности с целью обеспечить любовь без вступления в слишком интенсивные отношения. Этот краткий пример психологического антропологического мышления в 1940-х, когда психоаналитическая теория доминировала в исследованиях Культура и Личность, иллюстрирует традиционный стиль этнографической работы, который я называю личностным подходом. Противоположным ему является другой метод, который я называю объективистским.”^xvi[173]

Личностный подход в традиционной Культуре и Личности и других отраслях культурной антропологии предполагает, что квалифицированный исследователь, обладающий уникальной комбинацией интересов, ценностей, склонностей и тонкой восприимчивостью будет в неповторимой в значительной степени достигать важных знаний о культуре, которые другие принимают как достоверные. Ценность того, что он открывает и сообщает зависит не только от того, что является феноменально данным, но и в известной мере от уникальных личных характеристик самого антрополога. Этот подход предполагает имплицитное наличие личности исследователя с его опытом, его знаниями, его особенностями интерпретации материала.

Объективистский подход подавляет личность исследователя, насколько это было возможно. Он направлен на соглашение между наблюдателями, а не на личное знание, предполагает независимость между знанием и индивидом, который это знание продуцирует. Результаты исследования являются объективным в той степени, в которой они может быть повторены другими независимыми исследователями. Следовательно, даже если работает один только исследователь, от него требуется использование техники наблюдения и анализа, которые являются насколько возможно общими, стандартизованными, чтобы позволить другим следовать за ним шаг за шагом, предполагая будущее согласие между первопроходцем и другими, который сделали те же самые шаги. Подсчет, оценочные шкалы, вопросники, тесты, этнонаучная методология и экспериментирование служат примером объективистского исследования. Личный элемент в объективистском исследовании валиден только в том, что касается оригинальности формулировки проблемы, метода или теории исследования, которые он затем осуществляет с должным вниманием к объективным критериям. Эти критерии как минимум требуют недвусмысленных определений того, что наблюдается и эксплицитного перечня процедур, используемых в исследовании.

“Традиционный метод исследования в культурной антропологии обвиняли в отступлении от эмпиризма, даже тогда, когда ученый фактически, следующий личностному методу, приходил к тем же выводам, что и ученый, следующий объективистскому методу. Впечатление об отсутствии эмпиризма возникало потому, что личностный подход позволял использовать гораздо больше эмпирических данных, не обязательно оговаривая все их эксплицитно, не заботясь о том, чтобы другой смог повторить его путь в точности. Поэтому возникало впечатление, что результаты его исследования взяты как бы из воздуха. Объективистский метод, с другой стороны, порой жертвовал истинными прозрением ради того, чтобы сделать свои процедуры и полученные с их помощью результаты повторяемыми. В течение многих лет антропологи пытались объединить два подхода в своем исследовании, но это не вело к отказу от личностного подхода. Не существует адекватной альтернативы многим личностным безмолвным исследовательским процедурам, когда культура изучается всесторонне на протяжении многих месяцев.”^xvii[174]

 

Взаимодействие личности и культуры.

Ла Барр использовал понятие личности, включало одновременно “и наблюдаемое и ненаблюдаемое поведение, что это приводит к мысли, что личность и культура (в смысле комплекса поведенческих моделей, а не комплекса артефактов) являются двумя аспектами одной системы, а не двумя отдельными взаимодействующими системами. Я намеревался изучать, - писал Ля Барр, - взаимодействие личности и культуры, как если бы они были концептуально независимыми. Я использовал термин “культура” для обозначения системы артефактов, деятельностей, идей, чувствований и мотиваций как принадлежащих обществу. Личность включает большинство тех же самых элементов (исключая артефакты), но их следует рассматривать как распределенные среди индивидов.”^xviii[175]

Итак, культура и личность взаимодействуют друг с другом. Основным в этой теории для Ля Барра было то, что культура прежде всего оформляет биологические побуждения и внедряет в членов общества те или иные мотивы и определяет оттенки чувства. Воспитание ребенка играет большую роль в таком паттернировании личности. Коль скоро эмоционально окрашенные мотивы культурно внедрены в психику индивида, они в свою очередь влияют на культуру посредством того, которым образом индивид воплотит их в своем поведении. Следовательно, одни и те же культурные черты в различных обществах приобретают различный характер благодаря тому, что они основаны на различных системах личности. “Принимая эти идеи, - продолжает Ля Барр, - я сконструировал свою собственную теорию, утверждающую, что основные эмоционально окрашенные, культурно паттернированные мотивации, приобретаемые индивидами, выражаются в поведении и материальных артефактах.”^xx[177]

Большое значение Ля Барр придавал ранней социализации, особенно непрямому обучению и невербальной коммуникации в форме, например, ранних фрустраций и поощрений. Ранняя социализация может объяснить постоянство определенных основных личностных черт; но она не принимает в расчет ситуационную адаптацию и в этом, с точки зрения Ля Барра, ограниченность теории ранней социализации.

 

Основным вкладом Ла Барра в антропологию является акцент на личностном подходе, хотя в настоящее время отношение к нему не может не быть несколько двусмысленным. Прежде всего следует отметить, что антропологи всегда прибегали и прибегают к этому подходу (по той простой причине, что работать иначе просто невозможно), но никто не оговаривал особо его как отдельный метод до появления в социальных науках “жестких” объективистских методов, которые стали проникать и в антропологию. Объективность жестких методов сама по себе проблематична, поскольку постановка задачи, выбор процедур (а значит и утверждение их соответствия поставленной задаче) и что самое главное - интерпретация полученных посредством применения “жестких” процедур результатов остается всецело на совести исследования. Порой же получается, что с помощью громоздких методов доказывается то, что видно внимательному наблюдателю “невооруженным взглядом”. С другой стороны акцент на личностном подходе мог толковаться в пользу постмодернистского подхода, не признававшего никакие объективные знания. Существенно, что Ля Барр, признавая понятия этоса культуры”, настаивал на распределительной модели культуры. Более того, он предполагал, что культуры могут быть дисгармоничны и непоследовательны в своем этосе ввиду разнообразия личностных структур. Членами этноса усваивается комплекс одних и тех же культурных моделей, но преломляются они в их поведении различным образом.

14. 
    Новая этнография Кеннета Пайка и Уилльяма Стертевана. Предшественники в окружении Боаса. Главные линии противопоставления этного и эмного подходов. «Этнонаука»
    

Как и другие представители Энн-Арборской школы, Пайк стремился сочетать исследовательскую методику дескриптивизма с идеями Э.Сепира, сближаясь по ряду вопросов с ментализмом. Много занимался полевыми исследованиями малоизученных языков, участвовал в экспедициях в Гватемале, Перу, Эквадоре, Гане, Нигерии, Индонезии, на Филиппинах и др. Известный специалист в области акцентологии, разработал теорию интонационных уровней, занимался типологией интонационных систем. В области теории грамматики в 1950-е годы предложил получившую известность концепцию так называемой тагмемики. Согласно этой концепции, единицы языка должны рассматриваться в одном ряду с единицами поведения; языковые единицы имеют разные аспекты – «перспективы», а набор таких перспектив для той или иной единицы называется тагмемой. Изучал язык в связи с моделями поведения и социальной психологией. Пайку принадлежит введенное в 1954 и получившее известность противопоставление «эмических» (англ. emic) системных единиц и реализующих их «этических» (etic) единиц, распространяющее идеи фонологии на широкий спектр явлений. Пайк одним из немногих не принял идей Н.Хомского. Занимался ткже философскими проблемами, в 1997 опубликовал сборник собственных поэтических произведений. Умер Пайк в Далласе 31 декабря 2000.

Различия между Emic и Etic исследованиями сформулировал известный антрополог, специализирующийся на кросс-культурных исследованиях, Дж. Берри, который использует различение, сделанное ранее лингвистами между фонетикой и фонемикой. В то время как фонетика имеет дело с универсальными свойствами произносимого звука, фонемика касается способов, посредством которых такие звуки формулируются внутри контекста отдельных слов и языков. Подобным образом Берри доказывает, что “etic” анализ человеческого поведения — это тот, который фокусируется на универсалиях. Например, мы все едим, мы все имеем близкие отношения с конкретными другими, и мы все имеем способы приветствия незнакомых. “Emic” анализ этих поведенческих черт, со своей стороны, сосредотачивается на различных способах, которыми каждая из этих деятельностей осуществляется в специфическом культурном окружении. Берри доказывает, что многие попытки повторить “emic” исследования, проведенные в США, в других частях мира могут быть классифицированы как навязанные “etic” исследования. Другими словами, ошибкой было бы предполагать, что изучаемая ситуация имеет такое же значение для новых участников, какое она имеет для тех, с кем впервые были произведены эти ответы. Берри признает, что кросс-культурные психологи по большей части желают довести дело до конца, будучи способными обсуждать обобщения, которые являются “etic” валидными. Вместо применения навязанных “etic” измерений, он намечает стратегию для достижения более валидного комплекса “etic” обобщений. Они должны быть достигнуты путем проведения параллельных “emic” исследований внутри ряда национальных культур. Если мы, тем не менее, действительно обнаруживаем некоторую конвергенцию между результатами, получаемыми внутри каждой культуры, мы можем быть относительно уверены, что мы идентифицировали процессы, которые являются эквивалентными, и мы можем делать “etic” обобщения, по крайней мере, о ряде культур.^xxi[313]

Различия между “Emic” и “Etic” исследованиями

 

Emic	Etic
исследует поведение изнутри системы	исследует поведение в отношении позиции вне системы
изучает только одну культуру	изучает много культур, сравнивая их
структура обнаружена аналитиком	структура создана аналитиком
критерии соотнесены с внутренними характеристиками	критерии рассматриваются как абсолютные и универсальные

 

15. 
    
    жүктеу/скачать 0.71 Mb.
    
    Достарыңызбен бөлісу: