Энциклопедический

Согласно разработанному Фазлаллахом и его последо­вателями религ.-филос. учению X., мир сотворён богом и находится в постоянном круговращении, являю­щемся причиной видимых нами изменений. Бог прояв­ляет себя двумя путями: в человеке, сотворённом богом по своему образу и подобию, и в речи бога — Коране и именах вещей. Проявление бога в человеке разделя­ется на три цикла, представляющие собой этапы спа­сения человечества: пророчество (нобовват), божеств. покровительство (валайат) и божественность (улухийат). Мухаммед завершил цикл пророчества, за ним следуют божеств. покровители — шиитские имамы, основатель же хуруфизма Фазлаллах является последним покро­вителем и одновременно первым богом во плоти (худа), основоположником третьего цикла. Второй путь прояв­ления бога — в звуке, речи, букве (отсюда название учения); развитая X. своеобразней мистика букв имеет аналогии в неопифагореизме, у исмаилитов и др. По

учению Фазлаллаха, звук божеств. речи, будучи нема­териальным, выше её начертания и, кроме того, являет­ся единств. средством сотворения мира богом. Гносеоло­гию Фазлаллаха можно определить как крайний ва­риант ср.-век. реализма: имена вещей не только су­ществуют ранее самих вещей, но и суть сами вещи-отнять у вещей имена — значит лишить их бытия. На­личие вещи в сознании — её единственно возможное бытие (это связано с концепцией вахдат алъ-вуджуд в суфизме); отсюда следует вывод, что речь Аллаха — Коран — причина бытия всех вещей и слово — основа и исток (асл) всех сущих отдельностей (ка' инат) (ср.: «в начале было слово» Евангелия от Иоанна).

• Вертельс Е. Э., Низами и Фузули, М., 1962 (Избр. труды, т. 2); Textes persans relatifs ä la secte des Houroöifs, publ. trad, et annotes par С. Huart. Suivi d'une etude sur la religion des Houroüfis par R. Tevfig, Leyden, 1909; R i t-t e r H., Die Anfänge der Hurufisekte, «Oriens», 1954. v. 7, № l, S. 1—54.

• Tresc ppznawcja wrazen zmysiowych, Warsz., 1962; Prob-leiny i pseudoproblemy, Warsz., 1964; Glovyne pojeqia mate-rialfzinu Jiistpry.c.zljego, Warsz., 1974; JednoM i wieloäc". Dzi-alanie i poznawanie, Warsz., 1975; Glowne zagadnienia i ki-eruriki filozofii, Warsz.., 1977⁶. Czlowiek Jako podmiot dzialania praktycznego i poznawczego, Warsz., 1979; Trud i sens ludzki-ego zycia, Warsz., 1981.

В мышлении донауч. периода в силу его антропомор­физма представление о Ц., к-рая присуща человеч. деятельности, распространялось на природу. Антропо­морфизм характерен и для религ. мировоззрения, тол­кующего Ц. как выражение божеств. разума; он лежит в основе идеалистич. телеологии, извращённо толкующей Ц. Вместе с тем в классич. формах телеологии (имманент­ная телеология Аристотеля, Лейбница, Шеллинга и осо­бенно Гегеля) были раскрыты нек-рые диалектич. аспек­ты проблемы Ц.. Науч. интерпретация проблемы Ц. ста­ла возможной лишь в рамках диалектико-материалистич. мышления, выявляющего объективное значение Ц.

При исследовании форм Ц. как объективного факта природы особое значение приобретает изучение орга-

762 ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ

нической Ц., к-рая проявляется в характерных для живых систем особенностях строения и функций, организации процесса обмена веществ. управления и регуляции и пр. Именно здесь телеология в разных её формах претендовала если не на универс. значение, то во всяком случае на роль необходимого «дополнения» к якобы недостаточному каузальному (причинному) анализу. По мере развития биологии постепенно преодолевалось телеологич. мышление, органич. Ц. объяснялась путём обращения к её материальным при­чинам. Особое значение имела здесь теория эволюции Дарвина, к-рая объясняла органич. Ц. как приспособ­ленность организмов к условиям их существования. Отвергая телеологию, дарвинизм вместе с тем не отбра­сывал фактор органич. Ц.

С позиций диалектико-материалистич. детерминизма получают объяснение не только структурные, но и ге-нетич. аспекты органич. Ц., т. е. представление об из­вестной направленности (и в этом смысле Ц.) морфо-физиологич. реакций — наследств. изменений, мета-болич., термодинамич. и пр. процессов живых систем. Эта направленность процессов живых систем, опреде­ляемая взаимодействием внеш. и внутр. условий, ак­тивностью организмов, вырабатываемая исторически и в индивидуальном развитии, реально обнаруживается лишь в качестве общей тенденции — статистически.

Новые аспекты проблемы органич. Ц. раскрывает развитие биокибернетики, в частности принцип обрат­ной связи, согласно К-рому в живых системах происхо­дит обратное воздействие конечного эффекта, результа­та процесса на его исходный пункт, начало. Отноше­ние Ц. выступает здесь как специфич. форма взаимо­действия, позволяющая обнаружить определ. направ­ленность процессов, их обусловленность конечными результатами, предстающими в качестве целей (разу­меется, речь идёт не о сознат. целях, а лишь об их ана­логах, объективных по самой своей природе). Услов­ность подобного использования понятия Ц. не явля­ется основанием для отказа от него. Аналогия с процес­сами целесообразной человеч. деятельности может быть в нек-рых случаях весьма эффективной, в частнос­ти в биологии и кибернетике. В то же время вполне правомерен особый науч. подход — т. н. целевой под­ход, ориентирующий исследование на анализ отноше­ния Ц., взаимодействия процессов в эквифинальных системах. Основой его является методологич. принцип Ц., т. е. подчинение процесса науч. исследования его целевой, конечной стадии. Интерпретируемый т.о.

целевой подход может широко применяться не только в исследовании таких систем, но и циклич. процессов или процессов поступат. развития.

* Энгельс Ф., Диалектика природы, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 20; Фролов И. Т., Проблема Ц. в свете совр. науки, М., 1971; Материалистич. диалектика. Краткий очерк теории, М., 1980; Dobzhansky Т., De­terminism and indetermfnism in biological evolution, в кн.: Philosophical problems in biology, N. Y., 1966; Rosen-blueth A., Wiener N., Bigelow J., Behavior, purpose and teleology, в кн.: Purpose in nature, Englewood Cliffs, 1966. И. Т. Фролов.

смысле, поскольку сам объект обладает множест­вом связей со средой, существует лишь в единстве с ней; кроме того, представления о Ц. к.-л. объекта исто­рически преходящи, обусловлены предшествующим развитием науч. познания данного объекта. Так, в би­ологии представление о Ц. отд. организма в нек-рых отношениях оказывается недостаточным, вследствие чего вводится в рассмотрение такая Ц., как биоценоз. Ме-тодологич. значение представления о Ц. состоит в ука­зании на необходимость выявления внутр. детерминации свойств целостного объекта и на недостаточность объ­яснения специфики объекта извне (исходя, напр., из ус­ловий окружающей среды). См. также Часть и целое.

Наиболее значительное в антич. философии учение о Ц. развил Аристотель, толковавший Ц. как «то, ради чего» нечто существует. Распространяя представление о Ц., характерной для человеч. деятельности, на при­роду, Аристотель трактовал Ц. как конечную причину бытия (causa finalis). В ср.-век. философии подлинная Ц. бытия усматривалась в Ц. вечного божеств. разума; преобладала телеологич. трактовка истории и приро­ды как осуществляющих божеств. Ц. (см. Телеология).

В новое время сложилась рационалистич. трактовка деятельности человека как целенаправленного процес­са. Кант связывал Ц. со сферой практич. разума, сво­бодной нравств. деятельности человека; он различал технич. Ц. (относящиеся к умению), прагматич. Ц. (относящиеся к благу, содержанию поступков) и кате­горический императив (относящийся к общеобязат. принципу поступков человека). В философии Шеллин­га и Гегеля учение о Ц. носило характер объективной телеологии. Рассматривая Ц. как одну из форм объек­тивации духа, Гегель превращал природу и историю в средства реализации в мире «абс. духа», т. е. телеоло­гия у Гегеля была связана с теологией. Вместе с тем в рамках объективного идеализма Гегель пытался рас­крыть диалектику Ц., средств и результатов деятель­ности, выдвинул идею о несовпадении Ц. и результатов деятельности.

Кризис бурж. идеологии нашёл своё отражение в кри­тике понятия Ц. как рационалистич. трактовки человеч. бытия, в попытках переосмысления его содержа­ния. Для бурж. философии 20 в. характерны: отказ от интегративной функции понятия Ц. как следствие абсолютизации расхождения между Ц. и результатами (Вундт); признание исходной схемой изучения человеч. поведения не целенаправленного изменения, а приспо­собления к среде (прагматизм, бихевиоризм); выдви­жение иных способов интеграции человеч. деятель­ности (понятие ценности в неокантианстве). Противо­поставление причинности и Ц. привело бурж. филосо­фию к индетерминизму, к отрицанию объективной обу­словленности Ц. человеч. деятельности (что особенно характерно для экзистенциализма).

Усматривая в Ц. один из элементов деятельности человека, преобразования окружающего мира, марк­сизм-ленинизм подчёркивает объективную обусловлен­ность Ц.: «...цели человека порождены объективным ми­ром и предполагают его..:» (Ленин В. И., ПСС, т. 29, с. 171). Понимая Ц. как отражение объективных потребностей, марксизм трактует её как «...идеаль­ный, внутренне побуждающий мотив производства...» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 12, с. 717). Ц. как закон определяет способ и характер действия человека (см. К. Маркс, там же, т.23, с. 188). Она выступает как определ. механизм интеграции раз­личных действий в систему Ц., средство и результат. Ц.— это проект действия, определяющий характер и системную упорядоченность различных актов и опера­ций. Исследование диалектики Ц., средств и результа­тов как частного случая диалектики материального и идеального позволило рассмотреть Ц. как идеальное предвосхищение результата деятельности, а деятель­ность — как сложный процесс осуществления Ц,, выбора оптимального пути среди возможных альтер­натив и планирования деятельности. В марксизме пред­ложена определ. типология Ц. — индивидуальных и со­циальных, стратегич. и тактич., конкретных Ц. и идеала,

Марксизм-ленинизм решительно отвергает порочный тезис «цель оправдывает средства». Применение анти­гуманных средств для осуществления человечной Ц. приводит к обесчеловечиванию самой Ц., к подмене её ложной Ц. Так, напр., Маркс писал:«...цель, для которой требуются неправые средства, не есть правая цель» (Маркс К., там же, т. 1, с. 65).

В совр. науке интерес к понятию Ц. характерен для кибернетики (использующей принцип обратной связи), физиологии активности, теории систем (в частности, теории т. н. целеустремлённых систем). См. также Идеал, Целесообразность.

• Маркс К., Экономическо-философские рукописи 1844 г., Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 42; его же. Нищета философии, т. 4; Ленин В. И., Филос. тетради, ПСС, т. 29; Трубников Н. Н., О категориях «Ц»., «средство», «результат», М., 1988; Акофф Р. Л., Эме­ри Φ. И., О целеустремленных системах, пер. о англ., М., 1974; Методологич. проблемы исследования деятельности, «Тр. Всес. н.-и. ин-та технич. эстетики. Эргономика», 1976, в. 10; Макаров М. Г., Категория «Ц. »в марксистской философии и критика телеологии, Л., 1977; Материалистич. диалектика. Краткий очерк теории, М., 1980; Ропаков Н. И., Кате­гория «Ц.»: проблемы исследования, М., 1980; Luh-mann N., Zweckbegriff und Systemrationalität, Tüb., 1968; Taylor R., Action and purpose, N. Υ., 1973,

Проблема ценностей в предельно широком значении неизбежно возникала в эпохи обесценивания культур­ной традиции и дискредитации идеологич. устоев об­щества. Кризис афинской демократии заставил Сокра­та впервые поставить вопрос: «Что есть благо?». Это — осн. вопрос общей Ц. т. В антич. и ср.-век. философии ценностные (этико-зстетические и религиозные) харак-

теристики включались в само понятие реальности, ис­тинного бытия. Вся традиция идеалистия. рационализ­ма от Платона до Гегеля и Крояе отличается нерасяле-нённостью онтологии и аксиологии, бытия и ценности. Аксиология как самостоят. область филос. исследова­ния возникает тогда, когда понятие бытия расщепля­ется на два элемента: реальность и ценность как объект разнообразных яеловея. желаний и устремлений. Гл. . задаяа аксиологии — показать, как возможна цен­ность в общей структуре бытия и каково её отношение к «фактам» реальности. В подходе к аксиология. проб­леме можно выделить следующие типы Ц. т.: натурали-стия. психологизм, трансцендентализм, персоналистич. онтологизм, культурно-историч. релятивизм и социо­логизм.

К первому типу учений о ценности относятся взгля­ды А. Мейнонга, Р. Б. Перри, Дж. Дьюи и К. И. Льюи-,са. Общим для них являются утверждения о том, ято истояник ценностей заключается в биопсихологияески интерпретированных потребностях яеловека, а сами ценности могут быть эмпирияески фиксированы как спе-цифия. факты наблюдаемой реальности. Так, Алексан-дер рассматривал ценности как некие «третичные ка­чества» (наряду с первичными и вторичными качества­ми). Значит. роль в аксиология. психологизме играет понятие стандартизации ценностей на основе весьма не­определённо понимаемой «полезности», или «инстру­ментальности». С др. стороны, интерпретация ценности как эмпирияески констатируемого феномена ознаяает, в сущности, сведение ценности к факту, т. е. смешение ценности с предметной реальностью.

Для аксиология. трансцендентализма, развитого ба-денской школой неокантианства (Виндельбанд, Рик-керт), ценность — это идеальное бытие, бытие нормы, соотносящееся не с эмпирияеским, а с «чистым», транс­цендентальным, или «нормативным», сознанием. Будучи идеальными предметами, ценности не зависят от чело-веч. потребностей и желаний. Однако, с др. стороны, идеальное бытие должно опираться на реальность. Это противореяие в обосновании онтологич. природы «нор­мативного» сознания приводит представителей Ц. т. либо к позиции, исходящей из субъективного эмпирич. сознания, идеализирующей абстракцией от к-рого и вы­ступает яистая нормативность, либо к признанию яи-стого спиритуализма, постулирующего сверхчеловеч. «логос». Последнее решение избирает персоналистич. онтологизм, наиболее видным представителем к-рого был Шелер. Реальность ценностного мира, согласно Шелеру, гарантирована «вневременной аксиологической серией в боге», несовершенным отображением к-рой «служит структура человеч. личности. Тип личности определяется свойственной ей иерархией ценностей, к-рая и образует онтологич. основу личности. Попытки освободить аксиологию от религ. предпосылок (Н. Гарт-ман) порождают проблему независимого существова­ния сферы ценностей.

Для культурно-историч. релятивизма, у истоков к-рого стоял Дильтей, характерна идея аксиологич. плюрализма, т. е. множественности равноправных цен­ностных систем, опознаваемых с помощью историч. ме­тода. По существу это означало критику самой про­граммы общей Ц. т. как абстрагирования от культурно-историч. контекста и произвольного увековечивания к.-л. одной «подлинной» системы ценностей. При этом для мн. последователей Дильтея был характерен ин-туитивистский подход к истолкованию ценностного смы­сла культур (напр., у Шпенглера, Тойнби, Сорокина и др.). М. Вебер в своей «понимающей социологии» вос­принял у неокантианцев представление о ценности как норме, способом бытия к-рой является значимость для субъекта, и применил его к интерпретации социального действия и социального знания. В дальнейшем у Зна-

764 ЦЕННОСТНЫЕ

нецкого и особенно в школе структурно-функциональ­ного анализа (Парсонс и др.) понятие ценности приоб­рело обобщённо методологич. смысл как средство выяв­ления социальных связей и функционирования соци­альных институтов: социальная система любого масшта­ба предполагает существование неких разделяемых всеми общих ценностей. При этом не учитываются обществ.

противоречия и преувеличивается роль ценност­ных механизмов в регуляции человеч. деятельности. Историч. материализм рассматривает ценности в их социально-историч., экономич. и классовой обуслов­ленности. Анализ ценностей широко используется марксистами при изуяении истории культуры, науки, обществ. сознания и лияности (см. Ценность).

• Б а к ρ а д з е К. С., Очерки по истории новейшей и совр. бурж. философии, Тб., 1960; Чухина Л. А., Фе-номенологич. аксиология М. Желера, в сб.: Проблема ценности в философии. [Сб. ст.], М.— Д., 1966; Т у г а р и н о в В. П., Теория ценностей в марксизме, Л., 1968; Философия и ценност­ные формы сознания, М., 1978; Laird J., The idea of value, Camb., 1929; Kraus O., Die Werttheorien. Geschichte und Kritik, Brunn, 1937; B eck er H., Through values to social Interpretation, Ν. Υ., 1968; Les sciences humaines et Ic probleme des valeurs, La Haye, 1972; Rintelen F. J. v., Values in European thought, Pamplona, 1972; Sauer E. F., Axiolo­gie, Gott.— Z., 1973;.см. также лит. к ст. Ценность.

Развитые Ц. о.— признак зрелости личности, пока­затель меры её социальности. Это — призма восприя­тия не только внешнего, но и внутр. мира индивида, обусловливающая связь между сознанием и самосозна­нием, психологич. основание для решения в индиви­дуальном плане вопроса о смысле жизни, благодаря к-рому происходит интеграция совокупности Ц. о. в нечто целостное и своеобразное, характерное именно для данной лияности.

Устойчивая и непротиворечивая совокупность Ц. о. обусловливает такие качества лияности, как цель­ность, надёжность, верность определ. принципам и идеалам, способность к волевым усилиям во имя этих идеалов и ценностей, активность жизненной позиции, упорство в достижении цели. Противоречивость в Ц. о. порождает непоследовательность в поведении; нераз­витость Ц. о.— признак инфантилизма, господства внеш. стимулов во внутр. структуре лияности, непо-средств. воздействия объекта стремления на потреб­ность.

В социологии изучается распространённость Ц. о. и сила их мотивационного воздействия в массовом соз­нании. С этой т. зр. выделяются Ц. о. на труд, семью, образование, обществ. деятельность и иные сферы са­моутверждения индивида. При этом наиболее часто встречающаяся методологич. ошибка — фиксация распространённости Ц. о. без учёта силы их мотивацион-ного воздействия, к-рая обусловлена «глубиной залега­ния» той или иной Ц. о. во внутр. структуре личности.

• Рубинштейн С. Л., Бытие и сознание, М., 1957; Здравомыслов А. Г., Проблема интереса в социологич. теории, Л., 1964; Человек и его работа, М., 1967; Анань­ев Б. Г., Человек как предмет познания, Л., 1968; Д p о 6-ницкий О. Г., Понятие морали, М., 1974; Л е о н т ь-ев А. Н., Деятельность. Сознание. Личность, М., 1975; Дилигенский Г. Г., Проблема теории человеч. потреб­ностей, «ВФ», 1976, № 9; 1977, № 2; Кон И. С., Открытие «Я», М., 1978; Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности, Л., 1979.

ЦЕННОСТЬ, термин, широко используемый в филос. и социологич. лит-ре для указания на человеч., соци­альное и культурное значение определ. явлений дейст­вительности. По существу всё многообразие предметов человеч. деятельности, обществ. отношений и включён­ных в их круг природных явлений может выступать в качестве «предметных ценностей» как объектов ценност­ного отношения, т. е. оцениваться в плане добра и зла, истины или неистины, красоты или безобразия, допу­стимого или запретного, справедливого или несправед­ливого и т. д. Способы и критерии, на основании к-рых производятся сами процедуры оценивания соответст­вующих явлений, закрепляются в обществ. сознании и культуре как «субъектные Ц.» (установки и оценки, императивы и запреты, цели и проекты, выраженные в форме нормативных представлений), выступая ориен­тирами деятельности человека. «Предметные» и «субъ­ектные» Ц. являются, т. о., как бы двумя полюсами цен­ностного отношения человека к миру.

В структуре человеч. деятельности ценностные ас­пекты взаимосвязаны с познавательными и волевыми; в самих ценностных категориях выражены предельные ориентации знаний, интересов и предпочтений различ­ных обществ. групп и личностей. Развитие рациональ­ного познания общества, в т. ч. исследование природы и генезиса Ц., воздействует на всю сферу ценностных отношений, способствуя освобождению её от метафизич. абсолютизации. Отвергая идеалистич. представления о внеисторической и надсоциальной природе Ц. (см. Ценностей теория), марксизм подчёркивает обществ.-практич. сущность, историчность и познаваемость Ц., идеалов, норм человеч. жизни.

Каждая исторически конкретная обществ. форма мо­жет характеризоваться специфич. набором и иерархией Ц., система к-рых выступает в качестве наиболее высо­кого уровня социальной регуляции. В ней зафиксиро-рованы те критерии социально признанного (данным об­ществом и социальной группой), на основе к-рых раз­вёртываются более конкретные и специализиров. сис­темы нормативного контроля, соответствующие обществ.

институты и сами целенаправленные действия людей — как индивидуальные, так и коллективные. Усвоение этих критериев на уровне структуры личности составляет необходимую основу формирования лично­сти и поддержания нормативного порядка в обществе. Интеграция, внутр. противоречивость и динамизм обществ. систем находят своё выражение в структуре соответствующих им ценностных систем и способах их воздействия на различные обществ. группы. Важный элемент ценностных отношений в обществе — системы ценностных ориентации личности.

Ценностные системы формируются и трансформиру­ются в историч. развитии общества. Поскольку эти про­цессы связаны с изменениями в различных сферах че­ловеч. жизни, их временные масштабы не совпадают с масштабами социально-экономич., политич. и др. изме­нений. Так, эстетич. Ц. античности сохранили своё значение и после гибели породившей их цивилизации; известна длительность воздействия гуманистич. и демо-кратич. идеалов европ. Просвещения, истоки к-рых бе­рут начало в антич. и эллинистич. культурах. Воззре­ния на историю общества как реализацию системы «веч­ных ценностей» или как последоват. смену одного типа Ц. другим (напр., трансцендентно ориентированных —

светскими, а безусловных — условными) равно непри­емлемы для материалистич. понимания истории. Вме­сте с тем конкретно-историч. анализ генезиса и развития ценностных систем составляет важную сторону всякого науч. исследования истории общества и культуры.

• Василенко В. А., Ц. и оценка, К., 1964; Проблема Ц. в философии. [Сб. ст.], М.—Л., 1966; Дробниц-кий О. Г., Мир оживших предметов. Проблема Ц. и марк­систская философия, М., 1967; Любимова Т. Б., Поня­тие Ц. в бурж. социологии, в сб.: Социальные исследования, в. 5, М., 1970; Тугаpинов В. П., О Ц. жизни и куль­туры, Л., 1960; Столович Л. П., Природа эстетич. Ц., М., 1972; см. также лит. к ст. Ценностей теория.

ЦЗИСЯ, филос. академия, созданная в Линьцзы, столи­це царства Ци, Сюань-ваном (правил в 342—324 или 320—301 до н. э.) либо, по др. версиям, его отцом Вэй-ваном (378—343 или 357—320 до н. э.), но скорее все­го дедом Хуань-гуном (384—379 или 374—356 до н. э.). Академия находилась за зап. воротами Линьцзы, к-рые наз. Цзимэнь, отсюда назв. Ц.— букв, «у (ворот) Цзи». Упомянутые правители Ци и их наследники вплоть до Сян-вана (283—265 до н. э.), когда Ц. прекратила существование, старались привлечь в Ци выдающихся учёных и философов, к-рые в Ц. занимались преподават. деятельностью и вели оживлённые диспуты. В Ц. по­бывали конфуцианцы Мэн-цзы и Сюнь-цзы, приверженцы натурфилос. школы иньянцзя Цзоу Янь (ок. 305—240 до н. э.) и его родственник Цзоу Ши, софисты из школы минцзя Тянь Ба (3 в. до н. э.) и Эр Шо, а также много-числ. представители даосизма: Тянь Пянь, Цзе Синь-цзы, Шэнь Дао (395—315 до н. э., иногда причисляется к легистам), Хуань Юань (Цзюань-цзы), Инь Вэнь-цзы (4 в. до н. э., иногда причисляется к минцзя) и др.

• Быков Ф. С., Зарождение обществ.-политич. и филос. мысли в Китае, М., 1966, с. 153—69.

• Др.-кит. философия, т. 1, М., 1972, с. 128, 231—33, 295— 296; т. 2, М., 1973, с. 10—13, 31—32, 51—57, 157—58, 289, 294; Петров А. А., Ван Чун — др.-кит. материалист и просветитель, М., 1954; Быков Ф. С., Зарождение об­ществ.-политич. и филос. мысли в Китае, М., 1966, с. 46—56; Конрад Н. И., Запад и Восток, М., 1972², с. 174—207; Феоктистов В. Ф., Филос. и обществ.-полит. взгляды Сюнь-цзы, М., 1976.

Понятие «Ц.» появилось в 18 в. в тесной связи с поня­тием «культура». Франц. философы-просветители назы-

вали цивилизованным общество, основанное на началах разума и справедливости. В 19 в. понятие «Ц.» употреб­лялось как характеристика капитализма в целом, одна­ко такое представление о Ц. не было господствующим. Так, Данилевский сформулировал теорию общей типо­логии культур, или Ц., согласно к-рой не существует всемирной истории, а есть лишь история данных Ц., имеющих индивидуальный замкнутый характер. В концепции Шпенглера Ц.— это определ. заключит. стадия развития любой кульуры; её осн.признаки: раз­витие индустрии и техники, деградация иск-ва и лит-ры, возникновение огромного скопления людей в больших городах, превращение народов в безликие «массы». При таком понимании Ц. как эпоха упадка противопостав­ляется целостности и органичности культуры. Эти и др. идеалистич. концепции извращают природу Ц., дей-ствит. сущность её развития. Классики марксизма про­анализировали движущие силы и противоречия разви­тия Ц., обосновав необходимость революц. перехода к новому её этапу — коммунистич. Ц.

• Маркс К., Конспект книги Моргана «Древнее общест­во», Архив К. Маркса и Ф. Энгельса, т. IX, М., 1941; Эн­гельс Ф., Происхождение семьи, частной собственности и гос-ва, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 21; Μ о р-г а н Л. Г., Древнее Общество, пер. с англ., Л., 1935²; M а р-карян Э. С., О концепции локальных Ц., Ер., 1962; А р-тановский С. Н., Историч. единство человечества и взаимное влияние культур (Философско-методологич. анализ совр. зарубежных концепций), Л., 1967; Мчедлов Μ. Π;, Понятие Ц. в марксистско-ленинской теории, Μ,, 1979; его же, Социализм—.становление нового типа Ц., М., 1980; Ё m g е К. A., Die Frage nach einem neuen Kulturbegrifi, Malnz, 1963.

ЦИКЛИЧНОСТИ ТЕОРИЯ, см. Круговорота истори­ческого теория.

ЦИНИЗМ (позднелат. cynismus, от греч. κυνισμός — учение киников), нигилистич. отношение к достоянию общечеловеч. культуры, особенно к морали, идее досто­инства человека, иногда —к офиц. догмам господств. идеологий, выраженное в форме издевательского глу-мления. Ц. в поведении и убеждениях характерен для людей, стремящихся достигнуть своих эгоистич. целей любыми средствами. В социальном плане явления Ц. имеют двоякий источник. Во-первых, это «Ц. силы», характерный для практики господств. эксплуататор­ских Групп, осуществляющих свою Власть и своекорыст­ные цели откровенно аморальными методами (фашизм, культ насилия и т. д.). Во-вторых, это бунтарские на­строения и действия (напр., вандализм) социальных слоев, групп и индивидов, испытывающих на себе гнёт несправедливости и бесправия, идеологич. и моральное лицемерие эксплуататорского класса, но не видящих выхода из своего положения и повергнутых в состояние духовной опустошённости. Коммуйистич. нравствен­ность выступает против Ц. во всех его проявлениях.

ЦИОЛКОВСКИЙ Константин Эдуардович [5(17).9. 1857, с. Ижевское, ныне Рязанской обл., — 19.9.1935, Калуга], рус. Мыслитель И учёный, обосновавший при­менение реактивного принципа для полётов в мировом пространстве и создавший новое науч. направление — ракетодинамику и астронавтику. Наряду с науч.-тех-нич. аспектами освоения космоса Ц. в филос.-художеств. ассе (отчасти изданных в Калуге самим автором, а гл. обр. хранящихся в архиве учёного) разрабатывал «ко­смич. философию» — монизм, противополагаемый им как религ. дуализму духа и тела, так и «пессимистич.» материализму, не отвечающему, По мнению Ц., на воп­рос о вселенских целях жизни. Исходя из предпосылки относит. жизненной чувствительности и одушевлён­ности всех форм и ступеней материи, Ц. строил свою мо-нистич. доктрину вокруг идеи «атома» — бессмертного элементарного существа, К-рое претерпевает различные судьбы, путешествуя из одного конгломерата или орга­низма К другому (ср. с инд. и теософскими учениями о переселении душ). Отсюда же вытекает «космич. этика»

766 ЦИНИЗМ

Ц.: обмен атомами в космосе понуждает все разумные существа К нравств. круговой поруке и к заботе о ми­ровом целом, где атомы рассеиваются и курсируют пос­ле исчезновения их обладателя. Объективным добром «Космич. этика» признаёт процессы усложнения и стра­тификации во Вселенной, поскольку блаженство ато­мов обеспечивается их пребыванием в сложных, благо­устроенных организмах. Наличное состояние космоса свидетельствует, по Ц., о торжестве творческих, анти-энтропийных, сил жизни и разума над уравнит., энт­ропийными, тенденциями и над тягой материи к абс. организации, что означало бы «конец мира». С этой т. зр. космологич. процесс предстает у Ц. как ряд циклич. усовершенствований бытия. Разумные существа, насе­ляющие, по Ц., Вселенную, давно наладили благопо­лучный ход космич. эволюции, а Земля с её муками биологич. и социального становления оставлена ими как своего рода заповедник для естеств. обновления жиз­ненных форм, и участь Земли исключительна.

Ц. был энтузиастом и идеологом космич. расселения человечества в Солнечной системе и др. звёздных ми­рах; в отдалённом будущем предполагалась полная биохимич. перестройка обитателей Земли и превраще­ние их в разумные «животно-растения», непосредствен­но перерабатывающие солнечную энергию; т. о. носи­тели разума в будущем максимально эмансипируются от среды обитания.

Космич. утопия Ц. (к-рую можно рассматривать в рус­ле т. н. рус. космизма в связи с идеями В. И. Вернадско­го, А. Л. Чижевского и др.)—первая попытка систематич. изложения проблем, характерных для начала «космич. эры»: о месте разума в мировом целом, о его ответствен­ности за Землю и Вселенную; в ней предвосхищены нек-рые совр. космологич. теории и Кибернетич. идеи.

• Собр. соч., Т. 1—4, М., 1951—64; Избр. тр., М., 1962 (лит.); Горе и гений, Калуга, 1916; Будущее Земли и челове­чества, Калуга, 1928; Любовь к самому себе, или Истинное себялюбие, Калуга, 1928; Воля Вселенной. Неизвестные разум­ные Силы Калуга, 1928; Обществ. организация человечества, Калуга, 1928; Ум и страсти, Калуга, 1928; Растение будущего. Животное космоса. Самозарождение, Калуга, 1929; Рукописные материалы К. Э. Ц., М., I960 (Тр. Архива АН СССР, в. 22). * Брюханов В. А., Мировоззрение К. Э. Ц.. и его на-учно-технич. творчество, М., 1959; Труды Вторых чтений, посвященных развитию идей и изучению творч. наследия Ц., М., 1968; Труды Третьих чтений..., M., 1969.

ЦИЦЕРОН Марк Туллий (Marcus Tullius Cicero) (3.1. 106 до н. э., Арпинум,— 7.12.43 до н. в., близ Кайеты, совр. Гаэта), рим. оратор и Гос. деятель, теоретик ри­торики, классик лат. художеств. и филос. прозы. Как философ Сформировался под воздействием идей синкре-тич. философии эллинизма, испытав влияние практиче­ски всех её Школ: учился у эпикурейцев Федра и Зенона, Стоиков Диодота и Посидония, перипатетика Стасея, академиков Филона из Лариссы и Антиоха из Аскало-на. Сделав гл. своей целью филос. просвещение римлян, Ц. больше заботился о популяризации греч. философии, чем об изЛожейии собств. взглядов («Тускуланские бе­седы» I 1—8), что способствовало утверждению даль­нейшего представления о нём как об эклектике. В дей-ствиТеЛьНости филос. идеи Ц. не лишены оригинально­сти и представляют собой Своеобразное претворение — на рим. социально-культурной основе — наиболее гу-манистич. и реалистич. идей греков. Ц. обосновывает гуманную сущность и высокое социальное значение фи­лос. деятельности, отстаивает принцип единства филос. теории и практич. гражд. жизни («Об ораторе» 51—53). Затрагивая проблемы онтологии и натурфилософии, а также теории познания («О природе богов», «О предви­дении», «Учение академиков»), он уделял осн. внимание вопросам этики и политич. теорий («О пределах добра и зла», «О Судьбе», «Об обязанностях», «О дружбе», «О старости», а также «О государстве», «О законах»). В этике Ц. стремился примирить стойч. принцип самодо­статочности добродетели С перипатетич. принципом ме­ры, считая вслед за Аристотелем «внеш. блага» «жела­тельными» для человеч. счастья. Стоич. фатализму Ц. противопоставлял идею свободы воли. Ц,_: разработал оригинальное учение о нравств. и гражд. обязанностях. В политич. теории Ц. был близок к идее естеств. права; вслед за Полибием считал наилучшей формой гос. прав­ления «смешанную», к-рая соединяла бы элементы де­мократии, аристократии и монархии, видя её прообраз в гос. устройстве респ. Рима (нар. собрание, сенат, консулат). Идеи Ц. имели большое влияние на Западе в эпоху поздней античности, в ср. века, особенно в пе­риод Возрождения и эпоху Просвещения.

• Scripta quae manserunt omnia, fasc. 2—47, Lipsiae, 1915— 1917 (новое изд. 1961—1964—); в рус. пер.—Диалоги.

В «Философических письмах» Ч. объявил себя при­верженцем ряда принципов католицизма, однако Гер-цен недаром называл его мировоззрение «революц. ка-толицизмом»: Ч. вдохновляла несовместимая с католич. ортодоксией «Сладкая вера в будущее счастье человече­ства», он уповал на свершение земных чаяний народа как сверхразумного целого, преодолевающего эгоизм и индивидуализм как несообразные со всеобщим назначе-нием человека быть двигателем Вселенной под руковод­ством всевышнего разума и мировой воли. Не сочувст­вуя социализму, Ч. предсказывал, однако, его победу («социализм победит не потому, что он прав, а потому, что неправы его противники»). Филос.-историч. мысль Ч. явилась мощным стимулом развития и самоопределе­ния рус. философии в целом.

• Соч. и письма, под ред. М. Гершензона, т. 1—2,М.> 1913— 1914; Неопубл. ст., в сб.: Звенья, кн. 3—4, М.— Л., 1934; Три письма [И. С. Гагарину и Шеллингу], там же, кн. 5, М.— Л., 1935; Неизд. «Философические письма», в кн.: Лит. наследство, т. 22—24, M., i935.

• Чернышевский Н. Г., Апология Сумасшедшего, ПСС, т. 7, М., 1960; Плеханов Г. В., П. Я. Ч., Соч., т. 28, М.—Л., 1925; Гершензон M. О., Ч, Жизнь и мы­шление, СПБ, 1908; Шкуринов П. С., Мировоззрение П. Я. Ч., М., 1958; Григорьян М. М., Ч. и его фило­софская Система, в сб.: Из исторрии философии, в. 2, М., 1968; Лебедев А. А., Ч, М., 1965; Смирнова З. В., П, Я. Ч. и рус. обществ. мысль 1-й пол. 19 в., «ВФ», 1968, № 1; Wink­ler М., P. J. Caadaev, В., 1927; Quenet Gh., Tchaadaev

О гос-ве.— О законах, М., 1966; Три трактата об ораторском иск-ве, М., 1972; Избр. соч., М., 1975; О старости.— О друж­бе.— Об обязанностях, М., 1975.

• Гордиевич О. И., Главнейшие черты практич. этики Ц., К., 1899; Буассье Г., Ц. и его друзья, пер. с франц., М., 1914; Ц. 2000 лет со времени смерти. Сб. ст., М., 1959; H i r-z е 1 В., Untersuchungen zu Cicero's philosophischen Schriften, Bd 1—3, Lpz. (877—83; Rüegg W., Cicero und der Huma­nismus, Z., 1946; S e e l O., Cicero. Wort, Staat, Welt, Stutt., 1903; Valente M., L'ethique sto'icienne chez Ciceron, P., 1956; Hunt H. A. K., The humanism of Cicero, Carlton, 1954; DOüglas A., Cicero, Oxf., 1968; Gör l er W., Untersuchungen zu Ciceros Philosophie, Hdlb., 1974; H e u ß A., Cieefös Theorie vom remischen Staat, Gott., 1975.

et les lettres philosophises, P., 1931; Moskoff E. A., The Russian philosopher dhäadäyev, his ideas and his epoch, N. Y, 1937; Falk H., Das Weltbild P. J. Tschaadajews nach seinen acht «Philosophischen Briefen», Münch., 1954.,

• Филос. и социлогич. воззрения Ф. Меринга, М.— Л., 1934; Борьба марксизма-ленинизма против филос. ревизионизма в конце XIX — нач. XX вв., Л., 1959; Из истории борьбы В. И. Ленина за развитие марксистской философии, М., 1960; Из истории борьбы против филос. ревизионизма в германской социал-демократии. 1895—1914 гг., М,—Л., 1961; Г. В. Пле-ханов и его роль в развитии марксистской философии, М.— Л., 1963; Субъективный фактор. Структура и закономерности, М., 1968; Создание и развитие К. Марксом и Ф. Энгельсом теории науч. коммунизма, Л., 1970; Очерк истории социологической мысли в СССР (1917—1969), Л., 1971; Марксистско-ленинский принцип партийности в философий, Л., 1974; Разработка Г. В. Плехановым общесоциологической теории марксизма, Л., 1977; Структура и закономерности общественного созна-ния, Л., 1982.

свободы; снятие всех противоположностей типа «вре­мя — вечность», «субъект — объект», «жизнь — смерть», «истинное — ложное», «добро — зло» и т. д. С 7 в. появилась в Японии — см. Дзэн.

• Книга поучений шестого патриарха (Хой-нэна), в кн.: 3а-вадская В. В., Эстетич. проблемы живописи старого Китая, М., 1975; Завадская Е. В., Культура Востока в совр. зап. мире, М., 1977; Suzuki D. Т., Essays in Zen Buddhism, v. 1—3, L., 1927—34; Watts A. W., The Spirit of Zen, N. Y., 1960; Blyth R. H., Zen and Zen classics, v. 1—7, Tokyo, 1963—66.

ЧAPBАKA (санскр.), материалистич. учение древней и ср.-век. Индии, поздняя разновидность локаяты, с к-рой иногда вообще отождествляется. Соч. Ч. не сохрани­лось; источником служат высказывания представите­лей веданты, буддизма, джайнизма.

Ч. отвергает как традиц. брахманистско-ведийские принципы — существование бога-абсолюта и души (брахмана и атмана), так и возникший в результате соче­тания добрахманистского и брахманистского мировоз­зрений закон кармы как основу нравств. законосооб­разности существующего. Считая истинным лишь пости­гаемое с помощью непосредств. восприятия, Ч. утверж­дает существование только этого мира и считает единств. реальностью материю. Признаётся наличие четырёх элементов: земли, воды, огня, воздуха, из спонтанного сочетания к-рых образуется всё, что есть. Жизнь и соз­нание — функция этих элементов. Одновременно Ч. подчёркивает выдвинутый ещё локаятой принцип сваб-хавы, индивидуальной природы каждой вещи.

Особенностью Ч. является сосредоточенность на раз­работке этич. концепции. Ч. видит в понятиях добра и зла иллюзию, созданную человеч. воображением; согла­сно Ч., реальны только страдание и наслаждение чувств. бытия. Отрицая необходимость к.-л. аскетич. ог­раничений, налагаемых правилами других инд. религ.-филос. систем, Ч. утверждает в качестве единств. цели человеч. бытия получение наслаждения, причём то, что оно может быть сопряжено со страданием, не дол­жно останавливать стремление к его достижению. Ч. выступала с критикой религии, в частности буддизма.

Последоват. гедонизм Ч. делает эту школу уникаль­ным явлением в истории инд. мысли.

• Артхашастра, или Наука политики, пер. с санскр., М.— Л., 1959; Щербатской Ф. И., К истории материализма в Индии, в кн.: Избр. труды рус. индологов-филологов, М., 1962; Радхакришнан С., Инд. философия, пер. с англ., т. 1, М., 1956; Чаттопадхьяя Д., Локаята даршана, пер. с англ., М., 1961; его ж е, Инд. атеизм, пер. с англ., М., 1973.