Энциклопедия в четырех томах научно-редакционный совет

По-видимому, данное описание расы, построенное на намеках и недоговоренностях, свидетельствует об изначальном ритуальном происхождении данной категории. Это предположение объясняет и свидетельство Натьяшастры, указывающей божество-покровителя и цветовые ассоциации для каждой из рас, но в то же время не связывающей ни с чем сверхъестественным другие категории. Данное предположение позволяет также лучше понять изначальное взаимоотношение восьми стхайи бхав и рас. И те и другие принадлежали к условному миру сцены, лишь имитирующему действительность. Однако стхайи бхавы являлись как бы естественным и непосредственным результатом воспроизведения жизни на сцене (и в этом смысле они значительно ближе современному представлению об эстетическом воздействии), а совпадающие с ними расы возникали как следствие перехода бхав в иное качество, как явление надличностного мира, скорее не иллюзорное и внушаемое, а мистическое и вкушаемое. Истоки подобного понимания расы следует искать в наиболее раннем периоде формирования драмы, когда она представляла собой ритуальное действо, своеобразное литургическое обрамление жертвенного акта и была частью культовой церемонии: Естественно, что главная цель обрядовой драмы — раса — находилась за гранью повседневного, обыденного переживания, наделялась сверхъестественными чертами и охранялась божествами-покровителями. В Натьяшастре это раннее толкование расы подверглось переосмыслению. Раса классической санскритской драмы, достигшей уровня разработанного литературного произведения, оказалась иной, нежели раса мистериального театра, и во многом утратила свои первоначальные сакральные черты, став всего лишь формальным элементом драматической структуры. Однако ритуальные коннотации расы продолжали сохраняться и позднее. Возможно, именно древность данной категории определила малое внимание к ней со стороны теоретиков 7—8 вв. (т. н. школы аланкариков), рассматривавших расу весьма узко и считавших ее одним из признаков тех или иных поэтических фигур. Подлинное возрождение расы было связано с именем крупнейшего теоретика кашмирского шиваизма — Абхинавагупты, написавшего комментарий на Натьяшастру и предложившего собственное толкование, во многом подменившее изначальную концепцию трактата.

Лет.: DeS. К. History of Sanskrit poetics, ν. 1—2. Calcutta, 1900; SankaranA. Some Aspects of Literary Criticism on Sanskrit of the Theories of Rasa and Dhvani. Madras, 1929; Raghavan V. The Number of Rasas. Madras, 1940; Οίο/» R. The Aesthetic Experience According to Abhinavagupta. Roma, 1956; Varna K. M. Seven Wwds in Bharata. What Do They Signify Bombay 1958; MassonL L„ Palwardhan M. N. Aesthetic Rapture. The Rasadhyaya of the Nätyasäsira, v. 1, Text; v. 2, Notes. Poona, 1970; KaneP. V. History of Sanskrit Poetics. Delhi—Patna—^ranasi, 1971; GerowE. Indian Poetics. Wiesbaden, 1977; UpadhyayA. The Kävyänusäsana ofAcarya Hemachandra. A Critical Study. Ahmedabad, 1987.

Я. Р. Лидова

РАСИЗМ — доктрина и политико-идеологическая практика, исходящая из представлений, что человеческий род не яв

ляется единым, но состоит из принципиально отличных друг от друга видов, как правило, иерархически соподчиненных между собой (см. Раса).

В социально-психологическом плане расизм связан с ксенофобией (ненавистью и страхом) перед чужими; но если ксенофобия носит спонтанный характер, то расизм притязает на теоретическую обоснованность, апеллируя к науке (антропологии, генетике и др.). То обстоятельство, что современное знание о человеке дезавуировало «расовые теории» как ненаучные, не мешает развитию расизма как идеологии.

В социально-философском плане расизм связан с абсолютизацией и натурализацией различий в расовых таксономиях. Фиксируя внимание на действительных фенотипических различиях между большими человеческими группами (цвет кожи, густота волосяного покрова, форма носа, разрез глаз и т. д.), расизм интерпретирует эти различия в качестве источника социокультурных различий. Между внешним обликом той или иной группы людей — их «расовой» принадлежностью — и их «цивилизационной» принадлежностью расистская доктрина устанавливает отношения детерминации: предполагается, что тот или иной антропологический тип с необходимостью выражает себя в строго определенных социальных и культурных формах.

Идеология расизма возникла в эпоху великих географических открытий. Неравномерность социально-экономического развития в различных частях суши, приведшая на рубеже 15— 16 вв. к колонизации одними народами других, была закреплена и искусственно поддерживалась на протяжении столетий. Институционализация господства — прежде всего <жоннубий» (запрет на браки между представителями властвующих и покоренных народов) — имела своим следствием фиксацию культурных различий также и на внешнем уровне. Технологическое преимущество европейцев Предстало как их естественно-природное превосходство. Доктрины, обосновывающие последнее в биологических терминах, были сформулированы сравнительно поздно (крупнейший теоретик биологического расизма Ж. А. де Гобино жил » 19 в.), однако проторасизм, исходивший из данного Богом или природой права одним народам относиться к другим как к «низшим* или «неполноценным», возник с самого начала западноевропейской экспансии на др. континенты (см. Вестернчзацш, Европоцентрчзм). С крушением колониальной системы, интенсификацией миграционных процессов и ростом числа межэтнических браков мифы расизма (прежде всего «чистота крови») утратили даже видимость убедительности. К середине 20 в. расизм дискредитировал себя в глазах общественности как идеология, производящая на свет одиозные режимы (нацизм в Германии, апартеид в ЮАР). Поэтому открытая приверженность расизму в настоящее время ·— маргинальное явление. Однако в скрытой и неявной форме он продолжает проявлять себя как на уровне массового сознания, так и в академической среде. В этой связи некоторые исследователи ставят вопрос о «новом», или «современном» расизме: последний, в отличие от традиционного, апеллирует не к крови, а к культуре. Хотя термин «раса» при этом полностью исчезает из обращения, система допущений, характерная для расизма, остается здесь в силе. К Числу этих допущений относится интерпретация межгрупповых различий в качестве естественных, а также убеждение в определенности (предопределенности, заданности) мышления и поведения ивдивиаов сущностными (первичными, «примордиальными») характеристиками групп, к которым эти индивиды принадлежат.

Рассел принадлежал к аристократическому роду, получил домашнее образование. Вера в основополагающее значение математики для познания мира стала отправным пунктом всех его важнейших изысканий и философских размышлений.

В 1890 Рассел поступил на математический факультет в Кембридже. Его ранним умонастроением был эмпиризм. В шестнадцать лет он прочитал «Автобиографию» своего крестного отца Дж. С. Милля, которая произвела на него большое впечатление, позднее изучал его «Систему логики». В студенческие годы занялся философией неогегельянства, что нашло выражение в его работах «Основания геометрии Евклида» и «Отношение числа и количества». Рассел вынашивал грандиозный замысел теоретического и практического синтеза естествознания и социальных наук. Однако выстроенная им схема метафизики подверглась беспощадной критике (со стороны А. Н. Уайтхеда и др.), и он отказался от своего плана; несостоятельными оказались и результаты в области геометрии. О своих работах по философии математики и физики (выполненных до 1898) Рассел впоследствии отзывался резко отрицательно. Убедившись в бесплодности философских спекуляций применительно к современной науке, он совершает крутой поворот от «абсолютного идеализма» к «реализму» и эмпиризму.

Опираясь на критику Дж. Муром идеализма, Рассел анализирует чувственно данное с позиции реализма, развивает критику субъективного идеализма. Продвигаясь в этом направлении, он приходит к теории реальности, утверждавшей принципиальное различие (дуализм) материи и сознания, единичного и общего (универсалий). Этой концепции он останется верен на протяжении последующих лет.

Переломным в своей философской эволюции Рассел считал 1898, когда он, по его словам, вместе с Муром поднял бунт против Канта и Гегеля: «Мур начал бунт, я верно за ним последовал., ...В дальнейшем мы отказались от многих тогдашних идей, однако критическую часть, а именно то, что факт в общем и целом независим от опыта, продолжаем, — полагаю, что оба, — считать правильной». В последующие два года Рассел приходит к основным идеям аналитической философии и новой логики.

К критике гегельянства его подтолкнуло изучение философии Лейбница. Его мысли помогли Расселу понять несостоятельность гегельянской концепции отношений. Доктрине абсолютного идеализма и монизма были противопоставлены философский реализм и плюрализм. Работы Лейбница во многом подсказали Расселу и идею метода анализа в фило

софии, суть которого заключалась в разложении сложных форм знания на простые и выявлении таким путем «истинной схемы знания», представляющей «подлинную структуру мира». Основные идеи аналитического метода содержались уже в книге Рассела «Критическое изложение философии Лейбница» (1900). С критики концепции внутренних отношений (Брэдли), а также с аргументов Рассела и Мура в пользу внешних отношений берет начало «кембриджский анализ» 20 в. и аналитическая философия в целом.

В творчестве Рассела можно выделить четыре периода: 1890— 1900-е гг. — освоение математики и философии; 1900— 10-е гг. — наиболее плодотворный период, посвящен исследованию логических основ математики, созданию работ «Принципы математики» (1903), «Об обозначении» (1905) и, наконец, капитального трехтомного труда «Principia Mathematica» (1910, в соавт. с Уайтхедом). Эта работа принесла авторам мировую известность. Математические проблемы тесно связаны в ней с проблемами логико-философскими (решение которых выпало на долю Рассела). Основным содержанием третьего периода стала разработка более легких философских тем (так считал сам автор) и публикация популярных работ, которые Рассел ценил гораздо больше, чем изыскания для узкого круга специалистов. Прожив почти сто лет, Рассел создал множество трудов, охватывающих теорию познания и историю философии, проблемы религии и морали, педагогики и политики. Последний период бьм посвящен в основном критическому анализу собственного творчества и эволюции взглядов в «Автобиографии», статье «Мое интеллектуальное развитие» и книге «Мое философское развитие». Общефилософские рассуждения Рассела порою были эклектичны, он часто подпадал под разные влияния и вырабатывал несколько отличающиеся одна от другой концепции. Наиболее серьезны философские труды Рассела в области математики и символической логики, в исследования которых он внес фундаментальный вклад, определивший развитие аналитической философии.

При всех изменениях интересов и разных влияниях неизменно устойчивым было его внимание к изучению природы познания. Определяющим в его философии становятся традиционные для Великобритании и развиваемые в философии науки тех лет (Э. Мах и др.) идеи эмпиризма, гл. о. в их позитивистском варианте. Следуя традиции Юма и Канта, он различает два подхода к познанию: натуралистический, опирающийся на здравый смысл, и философский, основанный на критическом отношении к результатам познания. Для первого характерны наивный, реализм, присущая обыденному, донаучному сознанию уверенность, что вещи таковы, какими они воспринимаются. Такой взгляд — в тех или иных вариантах — привносится и в науку. При этом упускается из виду проблема обоснования знания. В ходе философского анализа знания выясняется, что на месте,будто бы очевидного и простого на самом деле существуют сложные структуры, возникает сомнение в достоверности «очевидных» ситуаций. Зрелое научное познание (представленное прежде всего физикой и математикой) признает существование значительной дистанции между знанием и его объектом, учитывает сложность воссоздания объектов в ходе научного исследования. В поиске оснований анализа знания Рассел пытается «сконструировать» (воссоздать в познании) весь внешний мир из чувственно данного состава человеческого опыта и в то же время представить его объективно. Так, он обратился к задаче, обретшей актуальность в конце 19 — нач. 20 в. в свя-