Энциклопедия в четырех томах научно-редакционный совет
жүктеу/скачать 10.5 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Г. Когена и П. Наторпа
- Ортега
- ОСНОВАНИЯ НАУКИ
- Тексты
- Идеалы и нормы науки. Научная картина мира. Философские основания науки).
Библ.: During I. Aristoteles. Hdlb., 1966; Brandis Chr. Über die Reihenfolge der Bücher des aristotelischen Organons. B., 1833. «ОБ ИСТОЛКОВАНИИ»: Brandt R. Die aristotelische Urteilslehre. Untersuchungen zur «Hermeneutik». Marburg, 1965; Hinlikka K.J. Time and Necessity. Studies of Aristotle's Theory of Modality. Oxf., 1973. «АНАЛИТИКИ»: Лукасевич Я. Аристотелевская силлогистика с точки зрения современной формальной логики. М., 1959; BeckerA. Die aristotelische Theorie der Möglichkeitsschlüsse. B., 1933; PatygG. Die aristotelische Syllogistik. Logisch-philologische Untersuchungen über das Buch A der 'Ersten Analytiken'. Gott., 1969; Ebbinghaus K. Ein formales Modell der Syllogistik des Aristoteles. Gott., 1964. См. также лит. к ст. «Категории», «Топика». Е. Г. Парфенова ОРИГЕН (Ώριγένης) (ок. 185 — ок. 254, Тир) — раннехристианский философ, богослов и экзегет. Родился в христианской семье, вероятно в Александрии. В молодости был преподавателем грамматики и риторики, одновременно изучал философию (по сообщению Порфирия — в школе Аммония Саккаса). С 217 руководил катехетической школой в Александрии, однако в 231 был осужден и отлучен александрийской церковью. Это вынудило Оригена переселиться в Кесарию Палестинскую, где он основал школу, подобную александрийской. Во время гонения императора Деция он был брошен в тюрьму, подвергся пыткам и вскоре умер. По объему написанного Ориген превзошел всех раннехристианских отцов Церкви: перечень его сочинений включал 2000 «книг». Основная деятельность Оригена была посвящена библейской экзегезе. Будучи обеспечен со стороны богатых христиан стенографами и переписчиками и опираясь на александрийскую филологическую традицию, он составил критическое издание Ветхого Завета — «Гексаплу», включающую шесть параллельных текстов: два еврейских оригинала и четыре греческих перевода. Ориген написал толкования почти на все книги Библии. Толкования были трех типов: схолии — короткие замечания по поводу трудных мест, гомилии — популярные беседы и проповеди и, наконец, комментарии в современном смысле, некоторые из которых достигали объема обширного богословского трактата. Из этого огромного труда сохранилась только незначительная часть: небольшое число гомилии и фрагменты комментариев на книгу Песни песней и на евангелия Матфея и Иоанна. Следуя платоновской трихотомии, Ориген различает в Писании три смысла: телесный, или буквальный, душевный, или нравственный, и духовный, или аллегорическо-мистический. Он пользуется аллегорическим методом экзегезы, считая, что в Писании все имеет духовный смысл, но не все — буквально-исторический, и самый малейший эпизод истории Ветхого Завета есть знак и образ земных или небесных событий истории спасения. Писание, как и человеческая природа Христа, — один из способов присутствия божественного Логоса в этом мире, и степень его духовного понимания соответствует достигнутой ступени духовной жизни. «О началах» Оригена представляет собой первый в истории христианской мысли систематический богословский трактат, который, однако, не является чисто догматическим изложением учения Церкви. Ориген исходит из предпосылки, что верующий свободен в своих размышлениях относительно истин веры, которые только утверждались, но не определялись апостолами. Он в первую очередь исходит из идеи Бога как монады, но одновременно утверждает и Его троичность, в своем понимании Троицы являясь субординационистом: Отец для него — «собственно Бог», Сын — «второй Бог», а Святой
==164 ОРТЕГА-И-ГАССЁТ Дух — меньше Сына. Для Оригена не существует четкого различия между творением и рождением, поэтому понятия рожденности и единосущности Сына Отцу (термин впервые введен Оригеном), которые он употребляет, не имеют для него решающего значения. Бог в силу своего всемогущества и благости не может оставаться неактивным, поэтому Он является Творцом. Творение Ориген мыслит как вечный акт: до нашего мира и после него были и будут другие миры, т. о., мироздание является совечным Богу. Это означает, что Бог не является полностью трансцендентным твари. Будучи благим, Бог изначально сотворил равные друг другу духовные существа или умы с помощью божественного Логоса. Свобода, которой обладали духи, привела к тому, что они отвратились от созерцания Бога и т. о. более или менее удалились от Него и друг от друга. Глубина падения определила судьбу каждого духа: одни стали ангелами, другие сошли в человеческие тела, третьи стали демонами. В соответствии с этим падением был роздан материальный мир. За падением должно следовать спасение или восстановление (апокатастасис), которое Ориген понимает как возвращение духов в первоначальное блаженное состояние единства с Богом, что обеспечивается Божественным провидением, а поскольку никто из духов полностью не лишен разума и свободы, постепенно спасены будут все, включая Сатану. Спасителем является Христос, воплотившийся Сын Божий, или Логос. В своей христологии Ориген утверждает, что единственный из всех духов, который сохранил свое изначальное единство с божественным Логосом, как тварный Его носитель, стал той человеческой душой, душой Христа, в которой Сын Божий воплотился на земле. Христос представляется Оригену скорее педагогом, чем искупителем, поскольку спасение заключается в постепенном всеобщем восстановлении путем увещания и внушения. Однако восстановление не является окончательным: в силу своей свободы духи снова могут пасть и весь процесс повторится снова. Т. о., богословская система Оригена определена, с одной стороны, понятием свободы, а с другой — понятием постепенного Откровения и медленного и постепенного воспитания духовных существ. Целью человеческой жизни является созерцание Бога, которое достигается борьбой и освобождением от страстей. Это учение Оригена об аскетической жизни повлияло на развитие всей монашеской традиции, а его богословские и экзегетические представления нашли отражение в трудах позднейших отцов Церкви. Тем не менее споры о православности Оригена не утихали и после его смерти. Особое неприятие вызывали его тезисы о всеобщем апокатастасисе, существовании душ прежде тел и временности адских мук. В эдикте 543 г. император Юстиниан осудил Оригена как еретика, что было подкреплено аналогичным решением Пятого вселенского собора (553). Соч.: Werke (Griechische christliche Schriftsteller, Bd. l—12). В., 1899—1959; в рус. пер.: Творения, вып. 1. О началах. Казань, 1899 (переизд. Самара, 1993); Против Цельса, ч. 1. Казань, 1912; О молитве и Увещание к мученичеству. СПб., 1897.
«Логику естествознания» Орлов отождествлял с индуктивизмом, противопоставляя его идущему от Аристотеля дедуктивизму. Математическую логику рассматривал как модификацию аристотелевской, пригодную лишь для математики. Поиски неклассических подходов в логике привели его к разработке «логики изобретений» и к «околоинтуиционистским» представлениям. В построенном им исчислении совместности предложений Орлов видел формальное приближение к «брауэровской интуиционистской логике». Это логическое построение Орлова явилось исторически первой формой релевантной логики, а его полемика с А. Н. Щукаревым явилась предвестником последующих дискуссий об «искусственном интеллекте». Соч.: Основные формулы принципа относительности с т. зр. классической механики.— «Журнал русского физико-химического общества», часть физическая, 1914, т. 46, вып. 4, с. 163—175; Реализм в естествознании и индуктивный метод.— «Вопросы философии и психологии», 1916, кн. 131 (1), с. 1—35; Классическая физика и релятивизм.— «Под знаменем марксизма», 1924, № 3, с. 49—76; Диалектика эксперимента.— «Вестник Социалистической академии», 1923, кн. 6; Логика формальная, естественнонаучная и диалектическая.— «Под знаменем марксизма», 1924, № 6—7; Математика и марксизм.— Там же, 1924, № 12; Логика естествознания. М.—Л., 1925; Логика бесконечности и теория Г. Кантора.— «Под знаменем марксизма», 1925, N» 3, с. 61—74; Логическое исчисление и традиционная логика.— Там же, № 4; Теория случайности и диалектика.— Там же, 1926, Ns 9—10; Рационализация умственного труда.— Там же, № 12, с. 72—93; Исчисление совместности предложений.— В кн.: Математический сборник. М., 1928, т. 35, вып. 3—4; Об объективном изучении синтетической деятельности мозга.— Там же, 1928, № 12, с. 179—195. Лит.: Поваров Г. Н., Петров А. Е. Русские логические машины.— В кн.: Кибернетика и логика. М., 1978, с. 137—153; Бирюков Б. В., Шуринов Б. М. Спор И. Е. Орлова с А. Н. Щукаревым.— «Вестник Международного Славянского университета», 1998, вып. 4. Г. Н. Поваров, Б. В. Бирюков ОРТЕГА-И-ГАССЁТ (Ortega y Gasset) Xoce (9 мая 1883, Мадрид — 18 октября 1955, Мадрид) — крупнейший испанский философ 20 в. Учился в университетах Бильбао и Мадрида, в 1904 защитил докторскую диссертацию. В 1905 уехал в Германию, учился в Лейпциге, а затем, после недолгого пребывания в Испании, в Берлине и в Марбурге. Учеба у Г. Когена и П. Наторпа оказала значительное влияние на Ортегу — первый этап его творчества можно охарактеризовать как неокантианский. По возвращении в Испанию с 1908 преподавал в Мадридском университете; с 1910 по 1936 возглавлял кафедру метафизики. Им были основаны журнал и издательство «Ревистаде Оксиденте», сыгравшие значительную роль ==165 ОРТЕГА-И-ГАССЕТ в формировании нескольких поколений испанских интеллектуалов. Ортега принимал активное участие в политической жизни как либеральный публицист, в 1930-е гг. был депутатом кортесов. Вскоре после начала гражданской войны 1936— 39 покинул Испанию; вернувшись на родину в 1945, остался в оппозиции франкистскому режиму, жил во «внутренней эмиграции». В 1948 основал Институт гуманитарных наук, где читает курсы лекций по философии истории и социологии. В 1950-е гг. ортегианство выступало как единственное светское учение, противостоящее схоластике в испанских университетах и франкизму как либеральная политическая доктрина. Наряду с учениками-эмигрантами (X. Гаос, М. Самбрано и др.), сыгравшими значительную роль в развитии философии в странах Латинской Америки, к ученикам Ортеги относятся и ведущие испанские философы 1950—70-х гг. (X. Субирч, X. Мараас, П. Лат Энтральго, X. Л. Арангурен). Эволюцию воззрений Ортет правомерно рассматривают как движение от неокантианства к «философии жизни», а затем к экзистенциализму. Вместе с тем подобная схематизация учитывает только внешние влияния, сказывавшиеся на терминологии Ортеги, тогда как основные положения его философии обнаруживаются уже в «Размышлениях о Кихоте» (Meditationes del Quijote, 1914) и с тех пор существенно не меняются. Отталкиваясь от неокантианства, «философии жизни», феноменологии Гуссерля, Ортега создает учение о «жизненном разуме» (си.рациовиталчзм), напоминающее и аналитику Dasein Хайдеггера, н учение о «жизненном мире» 1уссерля. Центральная формула его философии такова: «Я есмь «я» и мои обстоятельства». Первое «Я» — это «радикальная реальность человеческой жизни», в ней укоренены все остальные реальности; второе «я» — это сознание, субъект классической философии; «обстоятельства» (circunstancia) — это все, что может стать предметом акта сознания, причем акта не только познавательного, но также волитивного, эмоционального и т. д. Обстоятельства суть предметности, включающие в себя не только внешний, но и внутренний мир, они иевыводимы из «Я» и не конструируются субъектом; любому акту сознания сопутствует предмет, а сами обстоятельства всегда уже истолкованы — поэтому «вещи» суть наши интерпретации, даже «метафоры». Бытие — это и не материя, и не дух, не какая-то субстанция, но «ракурс», «перспектива». Организующим принципом реальности является точка зрения, а всякая попытка получить «безличную» картину мира оканчиваются неудачей — перспективы sub specie aetemi не существует. Перспективизм Ортеги дополняется учением о «жизни» как «радикальной реальности» и изначальной активности, а также о творческом воображении и смысяопорождении. Ортега создает собственный вариант герменевтики, который лежит в основе его историциша. У человека нет природы, у него есть история. Ортега разграничивает рефлексивный и дорефлексивный уровни жизни, которые получают у него наименования «идеи» и «верования». Человеческое существование изначально практично, мы «считаемся» с миром до всяких «идей», мы разомкнуты на него в «верованиях». За всякой системой идей, теорией скрывается система верований, самоочевидных «предрассудков». Никакое методологическое сомнение не может отменить верований, без которых нет самого человека. Верования оказываются под сомнением, когда сотрясается сама жизненная почва, когда человек теряет ориентацию в мире и пребывает в экзистенциальном отчаянии. К помощи идей человек прибегает именно в целях восстанов ления безопасности и уверенности, гармоничного равновесия с миром. В верованиях человек живет «по истине», в сомнении у него появляется вдея истины как чего-то требующего усилий для достижения. Найденная такими усилиями мышления идея-истина со временем становится верованием. Философия и наука возникли именно потому, что была разрушена традиция, рухнули прежние коллективные верования — философия начинается с «кораблекрушения» и попыток выплыть из «моря сомнений». Философия имеет свое начало, но вполне возможен и конец такого способа поиска истины. Учение об идеях и верованиях лежит в основании философии истории Ортеги. Системы верований коллективны, каждая эпоха характеризуется господством какого-то базисного верования. Исторический кризис происходит вместе с крушением такой системы координат. Человек остается без точки опоры, без твердых убеждений — он теряется в мире. Кризисные периоды насыщены поисками идей-ориентиров: множатся философские доктрины, религиозные ереси и секты. Старая культура уже не вызывает доверия, она непонятна массе — на сцену истории выходят варвары, которые вторгаются не извне, но порождаются самой культурой. Она стала ритуализировашгой, излишне специализированной, фарисейской — боги умирают, а человек оказывается отчужденным от тех смыслов, которые веками несли культурные образцы. В работе «Вокруг Галилея» (En torno a Galileo, 1933) Ортега подробно рассматривает «кризис Возрождения», который завершился вместе с появлением «геометрического разума» картезианской метафизики и физики. Новый способ мышления заявляет о себе и в научных трактатах, и в полемических сочинениях просветителей, и в классицизме, и в парках Версаля, и в отрицающей всякое «неразумие» дисциплине, и в расчетливости законопослушных буржуа, и в революционных декларациях прав и свобод. В 19 в. рассудочная цивилизация одерживает победу за победой, но в первой трети 20 в. кризис охватывает все области культуры — от искусства до политики и экономики. Этому кризису Ортега посвятил целый ряд работ — «Дегуманизация искусства» (La deshumanizacion del arte.., 1925), «Восстание масс» и др. В собственном учении о «жизненном или историческом разуме» он видел путь преодоления того кризиса, который возник в результате крушения «геометрического разума», т. е. классического рационализма и сциентизма. Ортега написал большое число работ по самым различным философским проблемам — философской антропологии, философии техники, эстетики, философии истории, истории науки и др. Из вышедших посмертно работ наибольшее значение имел набросок теоретической социологии («Человек и люди»), в котором им была развита теория обычая как базисного элемента социальной жизни. Ортега был одним из основоположников теории массового общества. Соч.: Obras complétas, v. 1—9. Madrid, 1953—71; в рус. пер.: Что такое философия? М., 1991; Эстетика. Философия культуры. М., 1991; Избранные труды. М., 1997; Obras Complétas, v. I—ΧΙ. Madrid, 19531971. Лит.: Зыкова А. С. Учение о человеке в философии X. Ортеги-и-Гассета. М-, 1978; f'errater Moral. Ortega у Gasset: an outline of his philosophy. L., 1956; Abellan J. L. Ortega у Gasset en la fflosofla espaftoia. Madrid, [1966]; Moron A.C. El sistema de Ortega y Gasset. Madrid, 1968]; Aguado E. Ortega y Gasset. Madrid, [1970]; Rukser U. Bibliografia de Ortega. Madrid, 1971. A, M. Руткевич ==166 ОСНОВАНИЯ НАУКИ ОРФИЗМ — древнегреческое религиозное движение, возникшее в 6 в. до н. э. в результате реформы культа Диониса; центральный ритуал дионисийских оргий — омофагия («поедание сырого мяса» растерзанной в вакхическом исступлении животной жертвы) — был переосмыслен как первородный грех титанов, растерзавших ребенка-Диониса и вкусивших его мяса. Искупить наследственный грех (лежащий на всем человечестве) мог только «чистый» — посвященный в мистерии и ведущий «орфический образ жизни», отличительной чертой которого для грека 5 в. до н. э. было вегетарианство. «Священное сказание» о грехе титанов требовало создания своей теокосмогонии, вера в бессмертие души и загробное воздаяние — разработанной эсхатологии, которые и были зафиксированы в гексаметрических поэмах. Учредителем очистительных обрядов и автором этих поэм создатели новой религии провозгласили мифического певца Орфея — героя сказания об аргонавтах (живших до Троянской войны): его учение было древнее и «ближе к богам», а следовательно, авторитетнее теологии Гомера и Гесиода. В современной литературе называют «орфиками» авторов «поэм Орфея» (Ономакрит — Афины, 2-я пол. 6 в. до н. э., и др.), а также всех, исповедовавших религию Орфея. Поэмы под именем Орфея создавались в течение 1000 лет, отражая различные стадии греческой религии и влияние различных философских школ. От огромной орфической литературы до нас дошли только два поздних памятника: сборник 87 «Гимнов Орфея» (ок. 200 в Малой Азии), составитель которого находился под влиянием стоицизма, Филона Александрийского и Платона, и «Орфические аргонавтики» (5 в.). От остальных сочинений сохранились только фрагменты, из которых наибольшее философское значение имеют фрагменты теогонии. Из фрагментов т. н. «Рапсодической теогонии» реконструируется грандиозная картина эволюции мироздания из «Нестареющего Времени», представленная как смена шести поколений богов. «Нестареющее Время» рождает эфир (воздух) и бездонную «зияющую бездну» (хаос), окутанные первобытным мраком (Kern, fr. 66). В эфире или из него Хронос-Время «сотворил серебристое яйцо», из которого выходит специфически орфический бог-демиург Фанес («Сияющий») — 1-й царь богов; он творит небо и землю, а также «другую землю» — луну. Изложение истории Урана (3-й царь), Кроноса (4-й царь), Зевса (5-й царь) примыкает к «Теогонии» Гесиода. Зевс проглатывает Фанеса и тем самым вбирает в себя все мироздание и всех богов. При этом ставится проблема единого и многого: «Как мне сделать, чтобы все вещи были и едины, и раздельны?» (вопрос Зевса к Ночи, Kern, fr. 165), Следовавший затем величественный гимн к Зевсу-Вселенной как к началу, середине и концу всех вещей (Kern, fr. 168) был известен уже Платону. Титанов, растерзавших сьша Зевса Диониса, Зевс испепелил молнией, а из праха создал 3-й, нынешний, род людей (1-й, золотой, — при Фанесе, 2-й, серебряный, — при Кроносе), в которых «злая титаническая природа» {Платон. Законы 70 lb) соединена с божественным диотисийским началом. Очень рано этот орфический дуализм «титанического» и «дионисийского» начал в человеке слился с пифагорейским дуализмом тела и души. Важным источником орфической эсхатологии считают поэму «Нисхождение Орфея в Аид» (Kern, fr. 293-296). Тексты: Orpheus Hymni, ed. Guil. Quandt. Berolini, 1955; Les Argonautiques d'Orphée, texte établi et trad. par G. Dottin. R, 1930; Кет О. rphicorum fragmenta. Berolini, 1963, 2nd ed. 1982; Der Orphische Papyrus von Derveni (Derveni Papyrus).— «Zeitschrift für Papyrologie und Epigraphik» 47, 1982, appendix 1—12. Лит.: Русяева А. С. Орфизм и культ Диониса в Ольвии,— «Вестник древней истории», 1978, № l; Guthrie W. K. С. Orpheus and Greek religion. N. Y., 1966; Boehme R. Orpheus. Der Sänger und seine Zeit. Bern, 1970; Graf F. Eleusis und die orfîsche Dichtung Athens in vorhellenischer Zeit. B.-N.Y, 1974; West M. L. Thé orphie poems. Oxf., 1983; BorgeaiidPh. (ed.). Orphisme et Orphée. Gen., 1991; Pugliese CarratelliG. (ed.). Le lamine d'oro Orfiehe'. Mil,, 1993; Riedweg C. (ed.). Jüdischhellenistische Imitation eines orphischen Hieros Logos. Tub., 1993; Brisson L. Orphée et l'Orphisme dans l'Antiquité Gréco-Romaine. Aldershot, 1995; Most G. W., LaksA. (eds.). Studies on the Derveni Papyrus. xf., 1997. А. В. Лебедев ОСНОВАНИЯ НАУКИ — фундаментальные представления, понятия и принципы науки, определяющие стратегию исследования, организующие в целостную систему многообразие конкретных теоретических и эмпирических знаний и обеспечивающие их включение в культуру той или иной исторической эпохи. Проблема оснований науки активно разрабатывалась в философии науки 20 в. Возрастающий интерес к этой проблематике был стимулирован: научными революциями 20 в. (в физике, космологии, биологии); появлением новых направлений и отраслей науки (кибернетики, теории информации); усилившимися процессами дифференциации и интеграции наук. Во всех этих ситуациях возникала потребность осмысления фундаментальных понятий, идей и образов, определяющих стратегии научного исследования и их историческую изменчивость. Ряд компонентов и аспектов оснований науки был выявлен и проанализирован в западной философии науки 2-й пол. 20 в. Т. Кун обозначил их как парадигму; С. Тулмин — как «принципы естественного порядка», «идеалы и стандарты понимания»; в концепции Дж. Холтона они были представлены как фундаментальные темы науки; И. Лакатос описывал их функционирование в терминах исследовательских программ; Л. Лаудан анализировал их как исследовательскую традицию, которая характеризуется принимаемыми методологическими и онтологическими допущениями и запретами. В отечественной философии кауки проблематика оснований науки исследовалась как в аспекте внутренней структуры и динамики научного знания, так и в аспекте его социокультурной обусловленности, что позволило более аналитично представить структуру и функции оснований науки. Структура оснований науки определена связями трех основных компонентов: 1) идеалов и норм исследования, 2) научной картины мира, 3) философских оснований науки (см. Идеалы и нормы науки. Научная картина мира. Философские основания науки). Основания науки выполняют следующие функции: 1) определяют постановку проблем и поиск средств их решения, выступая в качестве фундаментальной исследовательской программы науки; 2) служат системообразующим базисом научного знания, объединяя в целостную систему разнообразие теоретических и эмпирических знаний каждой научной дисциплины; определяют стратегию междисциплинарных взаимодействий и междисциплинарного синтеза знаний; 3) выступают опосредствующим звеном между наукой и другими областями культуры, определяют характер воздействия социокультурных факторов на процессы формирования теоретических и эмпирических знаний и обратное влияние научных достижений на культуру той или иной исторической эпохи. Трансформация оснований науки происходит в эпохи науч-
==167 «ОСНОВОПОЛОЖЕНИЕ К МЕТАФИЗИКЕ НРАВОВ» них революции и выступает основным содержанием революционных преобразований в науке. Эти трансформации определяют формирование новых типов научной рациональности. См. также ст. Наука. Лит.: Кун Т. Структура научных революций. М., 1975; Научные революции в динамике культуры. Минск, 19S7; Природа научного познания. Минск. 1979; Структура и развитие науки. М., 1978; Стенин В. С. Философская антропология и философия науки. М., 1992; Ty.iMUfiC. Человеческое понимание. М., 1984; ХолтонДж. Тематический ангшиз науки. М., 1981; Lakatosl. History of Science and its Rational Reconstructions.— Boston Studies in the Philosophy of Science, Vol. 8. Dordrecht—Boston, 1970; LoundanL. Progress and its Problems: Towards a Theory of Scientifical Growth. Berk., 1977. В. С. Степин жүктеу/скачать 10.5 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|