Энциклопедия в четырех томах научно-редакционный совет
ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО - широко
жүктеу/скачать 10.5 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Общество. Лит.
- ПОСТМОДЕРН, ПОСТСОВРЕМЕННОСТЬ
ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО - широко распространенный в социологии и политологии термин, применяемый для обозначения высшей стадии эволюции современного западного общества. Концепции постиндустриализма, невзирая на их внешнюю новизну, имеют много общего с идеями основателей теорий индустриального общества и дендеалогизацчи, и прежде всего с концептуальными построениями Р. Арона и У. Ростоу. Основоположником концепции постиндустриального общества является Д. Селя, который выдвинул в своей известной книге 1973 «Грядущее постинду стриальное общество» тезис о том, что современное западное общество вступает в новую фазу собственного развития, выходящую за рамки индустриализма — доминирования промышленного сектора в экономике и соответствующей социальной и политической структуры общества. Беллом было принято свойственное теориям индустриализма разделение исторического развития на два основных этапа — 1) доиндустриальный, характеризующийся преобладанием аграрного сектора в экономике, традиционных социальных отношений и политических институтов и структур, и 2) индустриальный, отличительной особенностью которого становится доминирование промышленного сектора и модернизация социальных и политических институтов общества. По мнению Белла, кон. 20 в. совпадает с третьим этапом — этапом постиндустриализма, который отличается выдвижением на первый план сферы услуг и производства знания. В результате переход от индустриального к постиндустриальному обществу определялся изменениями в экономике и выдвижением науки на роль одной из ведущих производительных сил общества. Описывая экономическую систему постиндустриального общества сторонники теорий постиндустриализма, как правило, выделяют ряд присущих ей характерных признаков. В их числе — решающее значение широкого применения информационных технологий, превращение производства знания в самостоятельную отрасль экономики, а университета — в основное место этого производства, распространение гибких форм мелкосерийного производства промышленной продукции, приходящего на смену унифицированному массовому производству и т. д. В социальной структуре общества эти изменения коррелируются с исчезновением, размыванием границ социальных классов, благодаря всеобщему доступу к основному ресурсу постиндустриального общества -- знаниям — посредством развитой системы образования и появлением на ключевых позициях в обществе представителей профессионально подготовленной высокомобильной элиты. Собственность как критерий социальной стратификации общества утрачивает былое значение, уступая место уровню образования, накопленным знаниям. В политической сфере постиндустриализм отличает окончательное утверждение плюралистической демократии при повышении эффективности работы государственных институтов и структур. При этом сторонники теорий плюрализма делают акцент на первой части этого утверждения, полагая, что насыщение общества информацией вполне укладывается в рамки концепции «компетентного гражданина», способного к активному политическому участию и обеспечивающего такого рода участием достаточную степень рациональности и эффективности всей системе управления. Приверженцы элитистских воззрений, напротив, концентрируют внимание на подготовке высококвалифицированных управленцев, вышколенной «правящей элиты», способной совладать с глобальными вызовами новой эпохи (см. Меритократия, Нового класса концепции и т. д.). В отличие от индустриального общества, раздираемого классовыми противоречиями и конфликтами социальными, стадию постиндустриализма, по мнению сторонников концепции, отличает наличие только одного основного конфликта — между знанием и некомпетентностью, эффективностью и неэффективностью. Типология аграрного, индустриального и постиндустриального общества, по мнению критиков теорий постиндустриализма, в значительной степени перекликается с эволюционными схемами, существовавшими в политической социологии с
==295 19 в., в которых каждая последующий стадия развития вытекала из предыдущей и была детерминирована несколькими или даже одной социальной или экономической причиной. В этой связи исследователи часто отмечают, что теории постиндустриального общества унаследовали эволюционизм и оптимизм, свойственный подобным концептуальным построениям, а также позаимствовали стремление редуцировать комплексную социальную реальность к одному системообразующему элементу — в данном случае к развитию техники и технологии. См. также раздел «Информационное общество» в ст. Общество. Лит.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество, т. 1—2. M., 1998; Block E. Postindustrial Possibilités: A Critique of Economic Discourse. Berk., 1990; BryonskiZ. America in Technetronic Age. Boston, 1967; TouraineA. La société postindustrielle. P., 1969. Э. Г. Соловьев ПОСТМОДЕРН, ПОСТСОВРЕМЕННОСТЬ (лат. post — после и modemus — современный) — одно из основных понятий современной социологической теории, обозначающее отрезок исторического времени, хронологически начинающийся с периода подрыва основ индустриального строя и простирающийся в будущее. Понятие «постмодерн» не имеет позитивного определения и возникло для обозначения периода, открывающегося с преодолением социального порядка, называемого «модернити». Последним неоднократно обозначали самые разные исторические эпохи. Впервые термин «modemus» был использован христианскими теологами 5 в. для противопоставления новой исторической эпохи языческим обществам Средиземноморья (рассматривавшимся как «anticuus») (подробнее см.: Turner В. S. Periodization and Politics m the Postmodem.— В кн.: Липег В. S. (ed.). Theories of Modernity and Postmodernity L, 1995, p. 3—5). Вторично понятие «модернити» было использовано в эпоху Просвещения для подчеркивания различий между формирующимся индустриальным строем и феодальными порядками; в этом случае к эпохе «модернити» оказались причислены европейские общества начиная с кон. 17 в. Некоторые авторы, напр. А. Тойнби, относили данную границу к последней четверти 14 столетия (см.; ToynbeeA. A Study of History, vol. VIII. L, 1954, p. 144). Соответственно и понятие «постмодерн» применяется для подчеркивания разрыва человечества со ставшей традиционной эпохой; в силу этого оно не обладает внутренней хронологической определенностью и может использоваться исключительно широко. В научный оборот оно вошло в сер. 50-х гг. одновременно в различных сферах социальной теории. В 1939 А. Тойнби обозначил им этап, открытый окончанием 1-й мировой войны, а в 1946 отодвинул его границы далее в 19 в., назвав переломным моментом сер. 70-х гг. прошлого столетия. В 50-е гг. Ч. Райт Миллс и П. Дракер предпочли обозначить формирующееся социальное состояние не как postmodemity, а как post-modem order (см.: Mills С. R. The Sociological Imagination. Harmondsworth, 1956, p. 184; Drucker P. F. The Landmarks of Tomorrow. N. Y, 1957, p. IX). В дальнейшем к понятию «постмодерн» обратились в связи с изучением культурологических и социально-психологических особенностей (напр., Л. Фидлер и Л. Мейер при анализе постмодернистских тенденций в искусстве и архитектуре, исследования И. Хассана и Ч. Дженкса, Ж. Ф. Лиотара и Ж. Бодрийара, заложивших основы постмодернистской психологии, теории языка и символических систем).
Постмодерн определяется как эпоха, характеризующаяся резким ростом культурного и социального многообразия, отходом от ранее господствовавшей унификации и от принципов чистой экономической целесообразности, возрастанием многовариантности прогресса, отказом от принципов массового социального действия, формированием новой системы стимулов и мотивов деятельности человека, замещением материальных ориентиров культурными и др. Современное производство трактуется как производство знаковых, или символических, а не материальных ценностей (подробнее см.: Baudrillard I. Fora Critique of the Political Economy of the Sign.— BaudrillardJ. Selected Writings. Cambr., 1996; Lash S., UrryJ. Economies of Signs and Space. L, 1994). Постмодерн воспринимается его сторонниками как постэкономическая эпоха, для которой характерны демассификация потребления и производства, преодоление фордизма и отход от форм индустриального производства. Важнейшей составляющей этой эпохи является преодоление редукции человека к простому элементу производства, которая была присуща индустриальному обществу. В этой связи постмодерн нередко определяется как состояние, где растет внутренняя свобода человека, преодолевается отчуждение и снижается его зависимость от хозяйственных и политических институтов. Эпоха постмодерна отличается всемирным масштабом. Если эпоха модернити может рассматриваться как период «явного доминирования европейской культуры» (Heller A., Feher F. The Postmodem Political Condition. Cambr., 1988, p. 146,149), то постмодернити связывается с утратой европейским регионом доминирующих позиций в мировой экономике и политике, с отказом от идеи национального государства и выдвижением на первый план иных социокультурных моделей. Идея постмодерна встретила критику, в которой можно выделить три этапа. На первом этапе (кон. 70-х и 1-я пол. 80-х гг.) неопределенный термин «постмодерн» начал замещаться еще более аморфным понятием «модернизация». Постмодерн стал трактоваться как гипотетический строй, формирование которого будет связано с завершением процесса модернизации; перспективы же его оставались неясными. На втором этапе (сер. 80-х гг.) происходит пересмотр содержания понятия «постмодерн». Если ранее модернити и постмодерн считались двумя периодами в социальной эволюции (см.: KumarK. From Post-Industrial to Post-Modem Society New Theories of the Contemporary World. Oxf. —Cambr., 1995, p. 67), то позднее эти понятия стали взаимозаменяемыми. Это позволило ограничить период модернити периодом истории с сер. 17 по кон. 19 в., модернизм — третью 19 и 1-й пол. 20 в., а постмодерн с последними десятилетиями индустриального общества.
==296 латает заменить термин «постмодерн» понятием «радикализованной модернити»; Б. Смарт рассматривает постмодерн как реконституирование модерна. Многие социологи и философы вообще отказываются от понятия «постмодерн». Так, 3. Бауман рассматривает современное общество не как постмодерн, а как самоценную модернити, как модернити-длясебя (modernity for itself). Логическим завершением этого процесса стало признание того, что «модернизм характеризуется незавершенностью модернизации, а постмодернизм в этом отношении более современен, чем модернизм как таковой» (Jameson F. Post-Modernism, or The Cultural Logic of Late Capitalism. L, 1992, p. 310). Несмотря на свою противоречивость, концепции постмодерна оказали существенное влияние на социальную философию 2-й пол. 20 в. Лит.: Ваитап Z. Intimations of Postmodemity.L.—N. Y, 1994; Beilyens H. The Idea of Postmodern: A History. L.—N. Y, 1995; Feaiherstone M. Consumer Culture and Post-Modernism. L., 1991; GiddensA. The Consequences of Modernity. Cambr., 1995; JemksCh. Modem Movements in Architecture. Harmondsworth, 1973; Hassan I. The Literature of Silence. N.Y, 1967; Ingehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton, 1990; KumarK. From Post-Industrial to Post-Modem Society. New Theories of the Contemporary World. Oxf.— Cambr., 1995; Lash S., Vriyl. Economies of Signs and Space. L., 1994; Sidem. The End of Organized Capitalism. Cambr., 1996; Lyon D. Postmodemity Buckingham, 1994; Lyotard/.-F. La Condition postmodeme. P., 1979; Rose M. A. The Post-Modem and the Post-Industrial. Cambr., 1991; Smart В. Modem Conditions. Postmodern Controversies. L.—N. Y, 1992; Idem. Postmodernity. L.—N.Y, 1996; TowameA. Pourrons-nous vivre ensemble? Egaux et différents. P., 1997; VattimoG. The End of Modernity Oxf., 1991; Wright Mills С. The Sociological Imagination. Harmondsworth, 1956.
ПОСТМОДЕРНИЗМ —тенденции, проявившиеся в культурной практике и самосознании Запада в течение двух последних десятилетий. Речь идет о пересмотре кардинальных предпосылок европейской культурной традиции, связанных с прогрессом как идеалом и схемой истории, разумом, организующим вокруг себя весь познаваемый мир, либеральными ценностями как эталоном социально-политического обустройства, экономической задачей неуклонного прироста материальных благ. Такое переворачивание привычных — «модернистских» — представлений (отсюда и термин «постмодернизм») охватывает самые разные сферы культурной деятельности, и если в кон. 1960-х it. постмодернизм ассоциируется по преимуществу с архитектурными экспериментами, основанными на новом образе пространства и стиля («классиками» постмодернистской архитектуры считаются Ч.Дженкс и Р. Вентури), то со временем этот термин получает более широкое хождение, распространяясь на все области общественной жизни. В философии этот термин укореняется Ж.-Ф. Лттаром, предложившим говорить о «постмодернистском состоянии», для которого характерны открытость, отсутствие жестких иерархий, асимметричных оппозиционных пар (высокое — низкое, реальное — воображаемое, субъект — объект, целое — часть, внутреннее — внешнее, поверхность — глубина. Восток — Запад, мужское — женское и т. д.). Постмодернизм сторонится «тотализующих моделей» и связан со сменой познавательной парадигмы, пересмотром позиции субъекта как центра и источника системы представлений. Место субъекта занимают разнообразные безличные структуры, будь то потоки желания и интенсивности (Ж.Делёз и Ф. Гваттари), трансгрессия и эротизм (Ж Батай), соблазн в его гиперреальном измерении (Ж. Бодрийар), пульсации, связанные с либидо (Ж. Лакан), сингулярности (П. Вирилио, Ж.-Л. Нанси), ирония (Р. Рорти) или же отвращение (Ю. Кристева). В результате антропоцентризм, характерный для «нововременной», или просвещенческой, картины мира, сменяется множеством онтологии, выстраиваемых сообразно множеству «объектов». Значительную роль в разработке этих идей сыграла «деконструктивная» критика Ж Деррида «метафизики присутствия». Попытка постичь отсутствие истока, различие, а не тождество как отправную точку самого мышления приводит Деррида и его единомышленников к переосмыслению статуса события: событие перестает соотноситься с универсальной истиной бытия. Анализ M. Фуко субъективности как исторического конструкта, как своеобразной функции властных отношений, познавательных практик и закрепляющих их институтов, оказал решающее влияние на становление «бессубъектной» философии. С этим же связаны и идеи о «смерти автора» (M. Фуко, Р. Барт, M. Бланшо), выражающие историческую исчерпанность как феномена авторства, так и традиции герменевтического («смыслового») толкования текстов, основанной на нем. Многие понятия, заимствованные из философии постмодернизма, были перенесены в литературоведение и «арт-критику», утратив исходный смысл и превратившись в новый «язык власти». Постмодернизм оказал большое влияние на различные виды искусства, что связано с изменением статуса произведения искусства в наше время (неизбежная вторичность материала и художественного жеста, сознательно реализуемая стратегия цитирования, пастиш, ирония, игра). Е. В. Петровская В постмодернизме велика роль описательного плана, т. е. характеристики вновь возникшей реальности, и плана полемического, связанного с переоценкой ценностей мысли и культуры. Целостная реальность ускользает от слов и отрицается постмодернизмом. Признаются только описания. Эти описания конституируются как единственная реальность. Под-: черкиваются те черты электронной культуры, которые стирают различия между истиной и ложью. Реальность и фантазия сливаются в «виртуальной» действительности, как в «Диснейленде». Карта предшествует территории и создает «территорию», телевизор формирует общество. С развитием культуры постмодернизма возникло своеобразное разделение труда между Америкой и Францией. США первенствуют в производстве кинокартин, телевизионных программ, компьютерных игр; Франция первенствует в осмыслении и критике того, что возникает. Эта критика сливается с антиамериканизмом. В Америке господствует апологетика «видеотии»: самый яркий апологетический текст принадлежит Маршаллу Маклюену. Французские постмодернисты (Ж. Бодрийар, П. Бурдье, Ж. Деррида, M. Фуко, Ж. Лакан, Ж. Лиотар) атакуют логоцентризм западной метафизики, «метафизику фонетической письменности», книжную культуру Нового времени, навязывающую человеку ограниченный взгляд на мир, отношение между знанием и властью и др. M. Фуко отвергает «натурализацию» картезианской мысли, превращение законов аристотелевской логики в законы природы, псевдорациональную гегемонию мысли белых состоятельных мужчин. Отступление от норм трактовалось Новым временем как болезнь, женственность — как иррациональность, цветная кожа — как неполноценность. Пафос Фуко —
==297 зашита «другого», защита «плебса», ставшего объектом тонких форм насилия. Труды Фуко охватывают много областей, но всегда сосредоточены на проблеме власти, в т. ч. сексуальной. Его теория тела стала важнейшим источником современного феминизма, продолжающего анализ Фуко. Согласно Д. Батлер, бинарная концепция пола — искусственная конструкция. Бинарные классификации (в т. ч. грамматическая категория рода) в явной или скрытой форме рассматривают мужское как норму Согласно феминистической теории, наследственная гетеросексуальность и фаллоцентризм понимаются как система власти. Эта власть утверждается самим языком — он фаллоцентричен. От Фуко подхвачена и идея, что юридические системы власти создают субъектов, которых они потом представляют. Следовательно, женщинам бесполезно добиваться эмансипации от политической системы, которая их конституирует в качестве объекта манипуляции и контроля. Мужская цивилизация должна быть разрушена до основания. За этими гротескными теориями стоят, однако, реальные сдвиги. Социальные движения захватывают сферу культуры и гораздо меньше — экономические отношения. Сексуальные меньшинства, этнические группы, экологические активисты, религиозные фундаменталисты стремятся к иным целям, чем прежний социализм. Многие группы травмированы психологически и бунтуют против господствующих психологических норм. Критики постмодернизма отмечают, что это движение интеллектуальной элиты, не затрагивающее «молчаливого большинства». Однако «молчаливое большинство» просто не видит, что Новое время кончилось и начался поворот неизвестно куда, эпоха дрейфа, потери и обновления ориентиров. Постмодернизм сравнивают с Александрийским периодом древности. Как и тогда, ныне господствует эпикуреизм и скептицизм. Подобно Понтию Пилату, постмодернизм спрашивает: «Что есть истина?», будучи заранее уверен, что еще не родился тот, кто скажет: «Я есть истина». Однако есть обстоятельство, которое подрывает эту историческую аналогию: возникновение и развитие телевидения. Некоторые приемы телевидения (напр., коллаж) использовались сначала в прозе, в эссе, в пластических искусствах. Теперь же мы видим обратное влияние телевидения на искусство. Техногенная цивилизация, создавшая телевидение, вызвала необратимые сдвиги во взгляде человека на мир. Их отразил постмодернизм. Но все попытки увековечить современное состояние мира, нынешний стиль восприятия жизни необоснованны. Безответственность телевидения должна быть преодолена. Разрушительное влияние телевидения на частную политическую жизнь, на культуру отмечали А. Потер, Г.-Х, Гадамер и др. История культуры — это история обуздания новых стихий. Телевидение предоставляет огромные возможности для интеграции современного человека, неспособного достичь цельности в обществе, стихийно движущемся к разобщению и хаосу. В современной культуре господствует нежелание знать, куда движется человеческое общество. Это бегство от истории приводит к идее о конце истории, принимает форму искусства без «почвы и судьбы», ушедшего в мир снов и свободной игры форм. Место Бога, абсолюта, бессмертия объявляется пустым. Все предметы воспринимаются как бы на поверхности и держатся на пороге пустоты, цепляясь друг за друга. Нет иерархии глубин, иерархии значительного и ничтожного. Культура постмодернизма освобождает европейцев от европоцентризма, но одновременно освобождает и от всякого центра, от всякого фокуса, в котором собирается множественность мира. Это расшатанное состояние духа Запада получает новый смысл в афро-азиатских культурах. Для интеллектуалов «третьего мира» очередная деконструкция вчерашних кумиров становится теоретической деконструкцией западной цивилизации в целом. Возникает соблазн утверждения своей, антизападной культуроцентричности, своей национальной и конфессиональной спеси. Преодоление постмодернизма требует нового духа. Г. С. Померанц ПОСТПОЗИТИВИЗМ — совокупность концепций в философии и методологии науки, возникших как критическая реакция на программу эмпирического обоснования науки, выдвинутой логическим эмпиризмом (неопозитивизмом), а с распадом этой программы пришедших ей на смену. В значительной степени эта реакция была инициирована идеями К. Поппера, выраженными в его книге «Logik der Forschung» (1934), которая появилась в период, когда неопозитивизм имел преобладающее влияние, и сыграла едва ли не решающую роль в его критике. Сам Поппер заявлял, что он «убил логический позитивизм» (Popper К. Intellectual Autobiography.— В кн.: The Philosophy ofKari Popper. La Salle, 1974, p. 69). «Убийство», однако, направлялось благими намерениями: Поппер полагал, что ему удалось выполнить задачу, поставленную его оппонентами из Венского кружка: создать теорию научной рациональности, опирающуюся на эмпиризм и логику, которая позволила бы строго разделить науку и ненаучные формы мыслительной активности (см. Демаркации проблема). Судьба распорядилась иначе: критика позитивистской программы вызвала «цепную реакцию», приведшую в итоге к ревизии практически всех основных понятий философии науки, в первую очередь понятия «научной рациональности», к изменению самого образа науки и понимания ее роли в культуре. Постпозитивизм эволюционировал от альтернативных решений проблем, поставленных позитивистами, к признанию этих проблем неразрешимыми или бессмысленными и формированию новой проблемной сферы. Прежде всего это относится к проблеме взаимоотношения между наукой и философией. Отталкиваясь от позитивистского лозунга «Наука — сама себе философия» и третирования «метафизики» как совокупности положений, не имеющих научного смысла, постпозитивизм вначале признал эвристическую ценность философской онтологии для науки (Поппер), затем нашел сходство между философскими дискуссиями и конкуренцией научных «парадигм» в «кризисные периоды» истории науки (Т. Кун), далее взял курс на «реабилитацию» метафизики, которая должна была осуществляться теми же аналитическими методами, с помощью которых неопозитивисты пытались ее дискредитировать (У. ван О. Куайн, У. Селларс, Дж. Смарт и др.), обнаружил, что защита «твердого ядра» научно-исследовательской программы от опровержений («негативная эвристика») в периоды, когда эта программа обеспечивает прирост эмпирического содержания, делает это «ядро» методологически неотличимым от метафизики (И. Лакатос), выяснил мифогенную и метафизическую «родословную» фундаментальных научных понятий — пространства, времени, причины, вероятности и др.) (К. Хюбиер), наконец, вообще признал «псевдопроблемой» поиск каких бы то ни было «демаркации» между наукой, мифом или метафизикой (П. Фейерабенд). В отличие от неопозитивистов, уповавших на установление несомненных оснований научного знания на почве чуветвен- ==298 ного опыта, постпозитивизм объявил «эмпирический базис» науки продуктом рациональной конвенции, выявил неустранимую «теоретическую нагруженность» (т. е. смысловую зависимость от научных теорий, используемых в исследовательских процессах) терминов языка науки; тем самым была снята (или значительно ослаблена) дихотомия «теоретических» и «эмпирических» терминов языка науки (см. Стандартная концепиця науки). Постпозитивизм фактически отказался от различения контекста обоснования и контекста открытия (Рейхенбах) как от методологически бесплодного; напротив, именно методология, приближенная к реальной практике науки, обязана объяснить возникновение новых научных теорий и процессы их принятия научными сообществами (Лакатос, Агасси, К. Хукер, Э. Захар). Унаследовав от неопозитивизма проблему «рациональной реконструкции» истории науки (т. е. объяснения исторической эволюции научного знания с помощью «нормативных» методологических концепций), постпозитивизм затем пришел к плюрализму методологий, к ияее принципиальной ущербности любых попыток «втиснуть» историю науки в какую-то единую методологическую схему, наконец, к «дескриптивизму», т. е. сведению задач методолога к описанию конкретных приемов, методов, условий, которыми направляются научноисследовательские действия, приводящие ученых к успеху Тем самым постпозитивизм отказался видеть в методологических нормах универсальные критерии научной рациональности. Лакатос объявил историю науки «пробным камнем» методологической концепции; при последовательном развитии этой мысли история науки должна рассматриваться как «резервуар» поучительных (как для ученых, так и для методологов) примеров, а не развернутая во времени реализация универсального научного метода. Отсюда — постепенный отход постпозитивизма от свойственных критическому рационализму установок на нормативную методологию и усиление интереса к «ситуационному анализу» (case study) этих примеров с привлечением социологических, социально-психологических и др. факторов, не принимавшихся в расчет методологами-нормативистами; сюда же относится проект «натурализованной эпистемологии» (Куайн), согласно которому задача эпистемологии состоит в Изучении психологических закономерностей науаю-иссяедовательских процессов; тем самым эпистемология выступает как раздел когнитивной психологии. От критики индуктивизма и кумулятивизма, свойственной неопозитивизму, постпозитивизм перешел к радикальному пересмотру представлений о науке как целенаправленном поиске истин. Само понятие «истины» либо вовсе устранялось из методологических рассуждений, либо подвергалось специфической интерпретации, приспособленной к антикумулятивистским, «дискретным» моделям эволюции науки. В этих моделях история науки распадалась на ряд «несоизмеримых» периодов, связь между которыми устанавливается не логикометодологическими, а историко-научными методами в сочетании с социологическими и культурологическими экскурсами. В свяжи с этим подверглись ревизии представления о научной рациональности; это понятие стало трактоваться как исторически относительное, «гибкое», включающее в свое содержание ценностные и культурные ориентиры. Вместе с понятиями «истины» и «рациональности» было пересмотрено и понятие «прогрессивного развития научного знания»: под «прогрессом» стали понимать не целенаправленное «приближение» к истине (подобный «телеологизм» был объявлен пережитком устаревшей метафизики), а «увеличение эмпиричес кого содержания», т. е. способности научных теорий объяснять и предсказывать научные факты (Лакатос), или расширение возможностей разрешать теоретические проблемы (Л. Лаудан); по словам Куна, «науки не нуждаются в прогрессе иного рода» (Кун Т. Структура научных революций. М., 1975, с. 214), и это стало общим местом философии науки постпозитивизма. Если «критические рационалисты» еще говорили о «росте» научного знания и искали методологические критерии такого роста, то их оппоненты (Кун, Фейерабенд и др.) предпочитали говорить только об «изменении» научного знания, в связи с чем был остро поставлен вопрос о самой природе последнего, разделивший постпозитивизм на сторонников научного реализма и инструментализма. Постпозитивизм отказался от неопозитивистского идеала научного знания как логически систематизированного множества высказываний, образцами которого считались теории математического естествознания; анализ был переориентирован на динамику научного знания, которое стало трактоваться как жизнь «популяции» понятий в интеллектуальной среде (Тулмин), конкуренция научных сообществ (Кун), «пролиферация» научных теорий в атмосфере безграничной свободы интеллектуального соперничества ученых (Фейерабенд). Само понятие «научного знания» подверглось принципиальной дифференциации: напр., Полани рассматривал «невербализуемое», личностное, или «периферийное», знание как важнейшую составную часть стиля научного мышления. Одной из основных тенденций постпозитивизма стало «коллективистское» понимание субъекта научного познания: «стиль мышления», включающий ценностные ориентации наряду с понятийными «каркасами», детерминируется научным «сообществом» и выступает как «априорное» условие всякой научно-познавательной деятельности. Научные коммуникации, институциональная организация науки, научные традиции, профессиональное обучение — все то, что способствует формированию стиля мышления, научных «парадигм», вошло в предметный круг философии науки, которая, т. о., во все большей степени превращается в междисциплинарную область исследований. Значительное внимание стало уделяться «этнометодологическим» исследованиям, которые ранее относились исключительно к компетенции социологии науки. Это означало уже полный отход от проблемного поля неопозитивизма, и, следовательно, наименование «постпозитивизм» стало терять свое исходное значение. С эволюцией от неопозитивизма к постпозитивизму связано изменение некоторых мировоззренческих установок философии науки — разочарование в безусловных, рационалистически трактуемых ориентирах культуры (в т. ч. в доминирующей роли науки и научного знания) и склонность к мозаичному, калейдоскопическому и плюралистическому видению мира и места человека в нем, акцент на относительности, исторической обусловленности познавательных ценностей и результатов. Безусловно, это изменение не является ни всеохватным, ни необратимым; критический анализ связанных с ним процессов является необходимым условием дальнейшего развития философии науки.
жүктеу/скачать 10.5 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|