Эрик Эммануэль шмитт маленькие супружеские преступления перевод с французского

Лиза : (Рыдая) Наша семья...

Жиль : (подбадривая) Ну, ну...

Лиза : Она дорога только мне, тебе она безразлина.

Жиль : (тем же тоном) Чушь какая-то, но продолжай, продолжай...

Лиза : Тебя она просто устраивает.

Жиль : Чушь, но продолжай.

Лиза : Любое чувство заранее обречено на вымирание. Ты ведь сам написал об этом в своей книге «Мелкие супружеские преступления». Отвратительно ! Когда я прочла, у меня возникло чувство, будто я случайно подслушала разговор, не предназначенный для моих ушей, в котором ты наговорил кучу мерзостей в мой адрес и этот разговор напрочь лишил меня всех иллюзий. Любовь рушится как будто ее источили термиты. Эти маленькие насекомые поселяются в деревянных брусьях дома и медленно их поедают. Они невидимы и их невозможно услышать, но они постоянно грызут, подтачивая дерево до тех пор, пока дом не рухнет. Каркас, предназначенный для поддержания стен и перекрытий превращается в труху. Так и семья наша ! Лень вытеснила любовь, на смену чувствам пришла привычка. Стало похоже на дом, в котором стены не из дерева, а из картона. А нежность ? Раньше я была для тебя единственной и неповторимой. Ты и сегодня так думаешь ? Или может быть тебе только кажется, что ты продолжаешь меня любить ? Я с тобой, значит и вопрос исчерпан, а с ним и желание. Больше не надо меня завоевывать, я ведь и так твоя. Я перестала быть твоим убежищем, я превратилась в твою тюрьму, где ты постоянно натыкаешься на меня, ты меня просто терпишь.

Жиль : Но я хочу продолжать жить с тобой. Вернее, я хотел...

Лиза : Продолжать, но для чего ? Ты ведь и об этом там пишешь. «Мужчины и женщины продолжают оставаться вместе, потому что ими движет самое низкое, самое гадкое, что в них есть – это страх. Боязнь одиночества и перемен, страх перед старостью. Они дряхлеют и чахнут, цепляясь друг за друга. И постепенно, полностью потеряв надежду что-либо изменить, они, если еще и протягивают друг другу руки, то только для того, чтобы вместе доковылять до могилы. Ты остался со мной только из этих низких соображений.

Жиль : А у тебя, конечно, цель самая благородная.

Лиза : Именно.

Жиль : И какая же это ?

Лиза : Ты.

(Несмотря на волнение, вызванное ее признанием, Жиль не может удержаться от иронии)

Жиль : Ты так меня любишь, что готова убить ?

Лиза : (понурив голову, почти шепотом, скорее для себя) Я люблю тебя и это убивает меня.

Жиль осознает, что она говорит искренне.

Лиза : В тот вечер, оставшись одна, я очень страдала. Я решила выпить немного, так, в ожидании тебя, но ты не приходил. Я налила себе еще. Чем больше я ждала, тем сильнее мне тебя не хватало, а ты словно нарочно задерживался. Чем дольше я ждала, тем сильнее ощущала, как ты растаптываешь меня своим пренебрежением. Я рассуждала так : если он никогда не признается в измене, значит он изменяет мне постоянно, если он никогда не рассказывает о других женщинах, следовательно, он видится с ними регулярно и если он никогда не оставляет компрометирующих его улик, значит, он просто тщательно продумывает все детали. Нам только кажется, что количество выпитого спиртного помогает улизнуть от врага, спрятаться от него за закрытой дверью. На самом деле, отгородившись стеной молчания, мы позволяем ему вольготно расположиться в собственном доме окончательно и бесповоротно. Мы пьем, чтобы утопить какую-то мысль, но нам лишь удается довести ее тем самым до наваждения, превратить ее в навязчивую идею. Подозрения, которые мы хотим рассеять, алкоголь лишь обостряет, уступая им поле боя. Я убедила себя, что ты собираешься меня бросить. После первой выпитой рюмки, эта мысль показалась мне вполне вероятной. Когда я опорожнила всю бутылку, у меня уже не было никаких сомнений. Когда ты вошел, я была пьяна от гнева. Я подкралась сзади и ударила тебя.

Жиль : Ты думала, что я был с другой женщиной ?

Лиза : (сухо) Меня это не касается.

Жиль : Ты думала, что я был с другой женщиной ?

Лиза : Ты можешь делать, что хочешь, мне об этом знать не обязательно.

Жиль : Ты думала, что я был с другой женщиной ?

Лиза : У нас вполне либеральная семья, ты ходишь куда тебе заблагорассудится, я тоже, зачем говорить об этом.

Жиль : Значит, ты именно так и подумала !

Лиза : Ах, оставь, пожалуйста, не пытайся меня убедить, что я сходила с ума от ревности.

Жиль : Но это именно так, признайся же : ты просто приревновала.

Лиза : (вне себя) Нет !

Жиль : Да ладно уж ! Конечно это слишком примитивно, но это твой случай.

Лиза : Я не считаю себя примитивным человеком.

Жиль : Но оно так и есть. В обществе ты изображаешь из себя женщину с широкими взглядами, тогда как на самом деле ты не выносишь даже мысли, что я могу тебе изменить.

Лиза : Естественно ! Все это невероятная чушь, которую мы излагаем с умным видом на каких-нибудь званых приемах, передавая друг другу блюда, чтобы выглядеть более независимыми.

Жиль : Выходит, в тебе нет никакого либерализма ?

Лиза : Никакого.

Жиль : Следовательно, ты ревнива ?

Лиза : Очень.

Жиль : Значит, мы не свободная семья ?

Лиза : Свободная только теоретически, между десертом и кофе, не более.

Жиль : Я с этим не согласен.

Лиза : (вспылив) Я тоже, я не согласна сама с собой. И это оттого, что у меня в голове два мозга. Да, да, Жиль ! Два ! Один с современными взглядами, другой с архаичными. Первый уважает твою свободу, упивается собственной терпимостью и снисходительностью, тогда как архаичный отказывается делить тебя с кем бы то ни было, вздрагивает от каждого незнакомого телефонного звонка, страшится необъяснимого счета из ресторана, мрачнеет при малейшем изменении твоих парфюмерных привязанностей, беспокоится, как только ты начинаешь вновь заниматься спортом или покупаешь новый пиджак, мучается подозрениями, заметив, что ты улыбаешься во сне, замышляет убийство при одной только мысли, что та, другая может целовать твои губы, обнимать тебя, млеть от страсти, прижимаясь к твоему телу... В глубине меня притаился хищный зверь, постоянно бодрствующий, с желтыми, проницательными глазами. И никакие самые убедительные нравоучения, ни две тысячи пятьсот лет цивилизации не помогут тебе вытравить из меня этот животный инстинкт любви.

Жиль : Лиза, семья – это дом, и у каждого жильца есть свой ключ. Но если их запереть в нем снаружи, этот дом превращается в тюрьму, а они оба в узников.

Лиза : Знаешь, есть люди, готовые идти куда угодно лишь бы вырваться из дома. Ты из из числа !

Жиль : Неправда.

Лиза : Ты встречаешься с женщинами, тебе назначают свидания, ты – предмет вожделения.

Жиль : Но только ты даешь мне покой, лишь с тобой я чувствую себя бодрым и здоровым. При встрече с другими, у меня поднимается температура.

Лиза : Ты довольно часто простуживаешься.

Жиль : Ты думаешь, что это так. На самом деле, у тебя нет никаких доказательств.

Лиза : Нет, но мне кажется...

Жиль : Ты уверена или тебе кажется ?

Лиза : (кричит) Мне кажется ! Но это одно и то же. От этого не становится легче.

Жиль : Да, может быть даже и тяжелее. (Пауза) Знаешь, где они завелись, эти термиты : в твоей голове !

Лиза : А разве может быть иначе : ты никогда ничего мне не говоришь.

Жиль : Вываливать все, по-моему, это бестактно. Кстати, в тот вечер ты оказалась права : я на самом деле был с женщиной.

Лиза : (торжествуя) А! Вот видишь !

Жиль : Я был с Розали, моим издателем.

Лиза : (удивленно) С Розали ?

Жиль : Да, да. С толстой, необъятной Розали. Той самой, которую ты иногда ласково называешь безрогой коровой.

Лиза : Но она ведь на самом деле безрогая, разве не так ? (Смотрят друг на друга и начинают хохотать. Краткая разрядка, напряжение несколько спало)

Жиль : Что ж, если подвести итоги, выходит, я оказался жертвой твоего чересчур богатого воображения. Суд надо мной состоялся здесь, между двумя выпитыми бутылками виски, запрятанными посреди моих книг, в мое отсутствие, что лишало меня возможности защищаться. Ты ударила меня только потому, что в твоем воображении некий Жиль, пренебрегая тобой, млел от восторга в объятиях другой женщины. Но беда в том, что ты нанесла удар не по воображаемой голове, а по моей собственной.

Лиза : Прости меня.

Жиль : Замечу тебе, что в тот момент ты решила уничтожить меня, тогда как обычно ты расправляешься сама с собой, поглощая эту отраву.

Лиза : Прости меня.

Жиль : Может быть, ты способна лишь на короткий роман и тебя волнует только завязка.

Лиза : (негодуя) Да нет, конечно.

Жиль : Какая-то часть тебя явно не желает состариться вместе со мной, подталкивает тебя к разрыву.

Лиза : Неправда, это не так !

Жиль : Так, именно, так. Ты предпочитаешь отношения, которые ты можешь контролировать. Не дай бог, если тебя оставят с носом !

Лиза : О чем это ты ?

Жиль : Ты не выносишь, когда ситуация выходит из-под твоего контроля, когда она оказывается сильнее тебя и ты начинаешь задыхаться от избытка чувств. Если мы хотим быть уверены во всем, нам следует довольствоваться отношениями кратковременными, где есть начало, середина и конец, недолгий путь с четко обозначенными этапами : первая улыбка, первая ночь, первая ссора, первое примирение, первое огорчение, первое недоразумение, первая неудавшаяся поездка, первая разлука, потом вторая, третья и, наконец, последняя, окончательная. И потом все начинается заново. Все то же самое, по одной и той же схеме, но с другим партнером. Это называется жить с приключениями, но это скорее похоже на жизнь, в которой ничего не приключается, а просто повторяется из раза в раз. Полюбить навсегда – это неблагоразумно, это глупо и лишено смысла. Достаточно любить до тех пор, пока это доставляет тебе удовольствие. Вот он рационализм в любви : будем любить, пока живы наши иллюзии, но стоит им рассеяться, можно и разбежаться. Как только объект нашей любви наконец-то приобретает настоящие реальные черты, а не созданные нашим воображением, приходит время прощаться.

Лиза : Но я не хочу так жить.

Жиль : Но ведь это так неестественно любить всю жизнь, так не бывает.

Лиза : Ерунда.

Жиль : Ну тогда, чтобы сохранить любовь, надо принять неизвестность, смириться с зыбкостью отношений. Надежность в любви возможна лишь при наличии доверия. Надо научиться управлять собой, не поддаваться сомнению, спокойно принимать любые трудности, преодолевать препятствия, сохранять спокойствие и безмятежность, не сбиваясь при этом с курса.

Лиза : А ты что, никогда не отчаиваешься ?

Жиль : Почему же ? Бывает.

Лиза : И как ты с этим справляешься ?

Жиль : Я смотрю на тебя и думаю : несмотря на мои сомнения, тревоги, подозрительность и усталось, разве я хотел бы ее потерять ? И напрашивается только один ответ. И отчаяние улетучивается. Любовь не может быть разумной, это фантазия, которая плохо уживается с нашей эпохой.

Лиза : Если мне когда-нибудь и удастся обрести доверие к тебе, я перестану верить себе самой. Мне очень трудно преодолеть себя.

Жиль : «Обрести» доверие. Но это практически невозможно. Заполучить доверие нельзя. Его можно только отдать . Мы либо доверяем, либо нет.

Лиза : Именно, и для меня это невозможно.

Жиль : Потому что ты выступаешь в роли судьи. Ты все время ждешь от любви чего-то.

Лиза : Ну да.

Жиль : Ошибка. Это она ждет от тебя доказательств. И не она, а ты должна доказать, что она существует.

Лиза : Но каким образом ?

Жиль : Своим доверением.

(Лизе явно трудно это принять, хотя она понимает, что Жиль прав. Она в нерешительности, не знает, как ей себя вести.)

Лиза : Я...я... пойду за своим чемоданом.

Жиль : А тебе не пришло в голову, что я могу простить тебя ?

Лиза : (качая головой) Слишком много придется прощать. Мои сомнения, мою ложь... мое желание тебя убить...

Жиль : Я могу простить все сразу, оптом.

Лиза : Я заставила тебя страдать.

Жиль : Что ж, если мои страдания могут что-либо изменить для нас обоих, я нисколько о них не жалею. (Лиза по-детски упрямо качает головой)

Жиль : Ну ты ведь простила меня недавно.

Лиза : Мне было проще, ты ведь не пытался меня убить.

Жиль : Но ты говорила, что хочешь, чтобы я остался, чтобы мы продолжали жить вместе.

Лиза : Да, говорила.

Жиль : Ты больше этого не хочешь ?

Лиза : Нет. Тогда ты не знал правды. Ты думал, что это ты пытался меня убить.

Жиль : Да нет, я все уже знал.

Лиза отказывается в это верить .

Жиль : (медленно продолжая) Я все прекрасно помню. Как только я очнулся в больнице, я сразу пришел в себя. Я никогда не терял памяти.

Лиза : Что ?

Жиль : Моя амнезия – всего лишь способ проанализировать ситуацию. Попытаться понять, почему ты так ненавидишь меня. Это была ложь, чтобы обрести тебя вновь. Я солгал исключительно из любви к тебе.

Жиль : Прожив столько лет вместе, нам пришлось прибегнуть ко лжи, чтобы узнать правду.

Лиза : Правду ? Ну вот ты ее и получил, твою правду ! И что же ? А ? Что мы станем с ней делать ? Что мы будем делать ? Да ничего !

Жиль : В семье важна не правда, а некая тайна. Тайна моей любви к тебе. Тайна твоей любви ко мне, которая не проходит годами.

Лиза : Пройдет ! Непременно ! (наливает себе виски в стакан и выпивает залпом. Затем берет чемодан и направляется к выходу)

Жиль : Я прощаю тебя, Лиза !

Лиза : Тем лучше, для тебя !

Жиль : Прошу тебя, согласись принять мое прощение.

Лиза : (сердито) Браво, ты великолепен !

Жиль : Но мое прощение ничего не изменит, если ты сама себя не простишь.

Лиза : Тебе еще не надоело разыгрывать благородного героя ?

Жиль : Благородство ? (Потирая ушибленное место) Что-то не припомню такого слова.

Лиза : С меня лично довольно. Я сыта по горло твоим пониманием, твоими прощениями. Я хочу, чтобы ты меня ненавидел, презирал, оскорблял. Я хочу, чтобы тебе было также больно как мне.

Жиль : (указывая на бутылку) Может быть еще стаканчик на дорожку ?

В ярости, Лиза хватает бутылку и пьет из горла, осушая ее.

Лиза : Вот так вот.

Жиль : Отлично.

Лиза : Я не могу более выносить твоего превосходства.

Жиль : Еще недавно я был, явно, тебя недостоин.

Лиза : В конечном итоге, ты оказался лучше. Но это еще более невыносимо.

Жиль : Прости, но я такой, какой есть (Лиза направляется к двери, он пытается ее удержать) Лиза, мы же любим друг друга, мы не можем расстаться.

Лиза : Да, мы любим, но это не любовь, это болезнь. Прощай. (Открывает дверь)

Жиль : Лиза, я тебе очень благодарен.

Лиза : Мне ?

Жиль : Я перестал быть внимательным к тебе. Да, я был нежен и эта нежность застилала мне глаза, не позволяя видеть твое лицо. Я даже не решался спросить тебя, почему ты стала пить. Я полностью положился на прочность нашей с тобой семьи. За 15 лет я так и не понял, что время любви не союзник. Я благодарен тебе за то, что ты сумела прервать сон, в который мы с тобой были погружены. Благодарю тебя за то, что ты уничтожила двух незнакомых друг другу людей, в которых мы с тобой превратились. Воистину, только женщина может обладать таким мужеством. (она пожимает плечами, он спешно продолжает, чтобы задержать ее.) Мужчины, по натуре своей, трусы, они отказываются смотреть правде в глаза, делают вид, что у них по-прежнему все в порядке. А женщины не прячутся от трудностей.

Лиза : Так напиши об этом в следующем романе, у тебя сразу станет больше читательниц.

Жиль : Женщина не боится проблем, но она склонна считать, что именно она сама и является их источником. Она полагает, что трудности в семье начинаются с момента, когда она теряет свою привлекательность и перестает вызывать у мужчины желание, она во всем винит только себя.

Лиза : Мужчина грешит из эгоизма, женщиина – от эгоцентричности.

Жиль : Один:один и никто не выиграл.

Лиза : Увы, у всех по нулю и все в проигрыше. Прощай !

Жиль : Я вернулся, Лиза, вернулся сюда, в наш дом, в семью. Я не лишился памяти после удара, нет, я потерял ее намного раньше. Я жил с тобой, делил с тобой дни и ночи, но не понимал всю ценность наших отношений. У меня просто отшибло память, потому что, испытывая неодолимое влечение к тебе, я не скрывал интереса к другим женщинам. Я был предан тебе, но скорее бы умер, чем признался в этом. Я обожал тебя и все время забывал тебе об этом сказать. Я всего лишь обыкновенный мужчина, Лиза, а как правило, все мужчины отказываются принять свою судьбу такой, какая она есть. Они предпочитают свободу. Но зачем мужчине эта свобода, если она ни к чему не обязывает ? Такая свобода лишена смысла, она пуста и несостоятельна, это свобода слабого человека, не способного ни на какой выбор. Мужчины обычно больше говорят о своей свободе, нежели пользуются ею. Они бережно хранят ее на какой-нибудь полочке в своем шкафу, где она постепенно сохнет, утрачивая свою свежесть и умирает гораздо раньше их самих. Ибо свобода может существовать только тогда, когда ею пользуются. В каждом мужчине живет неисправимый романтик. Их реальная жизнь не совпадает с картинами, которые рисует им их воображение. Они ведут двойную жизнь, полную тайн и скрытых желаний, почти все они – несостоявшиеся поэты. Замирая от счастья в твоих объятиях, я каждый раз, тем не менее, воображал себя самцом, способным соблазнить всех женщин на свете. Я был уверен, что смогу уйти от тебя в любую минуту, и даже в тот день, когда мы купили эту квартиру, я считал себя свободным от всяких обязательств. Я злился на свою любовь к тебе, я мечтал избавиться от неспособности тебя изменять. Во мне уживалось два человека, Лиза, и я этим очень гордился. Я любовался собой со стороны. Я не мог признаться, как сильно люблю тебя, это было бы равносильно смерти моего второго я. Если бы сознался в том, что считаю нашу семью своим самым главным приключением, мой двойник поднял бы меня на смех. Сегодня я прозрел, ко мне наконец-то вернулась память и я оставил мое второе «я» там, в больнице. Ты убила его. Мир его праху. (Смотрит на нее с нежностью) Я люблю тебя, Лиза. Я завидую тебе, потому что ты смогла сделать это для нас. Я люблю тебя за то, что ты не всегда со мной нежна, за то, что умеешь постоять за себя. Люблю за то, что ты способна меня ударить, за то, что всегда остаешься для меня загадочной незнакомкой. Я люблю тебя даже за то, что могу любить тебя, только когда ты этого пожелаешь.

Лиза : Я что если я убью тебя ?

Жиль : Ну, если мне суждено умереть, то я хотел бы принять смерть от твоей руки. Твое отсутствие меня не убьет, оно отравит мне жизнь. Прошу тебя, не уходи. Я не хочу никакой другой женщины. Я не хочу другого убийцу.

Лиза : Прощай.

Лиза : Кажется меня стошнило прямо на твою машину.

Жиль : Мне все равно не нравился ее цвет. Я бы предпочел что-нибудь пооригинальнее.

Лиза : Ну теперь у нее уникальный цвет.

Смеются оба. Лиза чувствует, что напряжение спало. Она продолжает произносить фразы, которые при их первой встрече принадлежали Жилю.

Лиза : Судьба – злодейка, распорядилась по-своему.

Жиль : С судьбой не поспоришь.

Лиза : (проходит вперед и поворачивается к нему лицом) К какому типу мужчин вы относитесь ?

Жиль : К вашему ?

Лиза : Несомненно ! Каждое слово дается мне кровью и потом, я чувствую, как цепенеет мой мозг и я теряю всякую способность соображать. Налицо все признаки болезни под названием «непреодолимое влечение».

Жиль : К сожалению, у меня нет необходимого вам лекарства.

Лиза : Мое лекарство – это вы.

Жиль : У вас кто-нибудь есть ?