НАЧАЛО ГОРНОЗАВОДСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ НА НИЖНЕЙ КАМЕ

НАЧАЛО ГОРНОЗАВОДСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
НА НИЖНЕЙ КАМЕ

Остановимся на этом вопросе подробнее, так как развитие горнозаводской промышленности на протяжении почти 150 лет оказывало большое влияние на социально-экономическое развитие региона, на количественный и качественный состав его населения. Благодаря этому, например, в Закамье появляются первые кадры промышленных рабочих. Кроме того, заводы и их рабочие с XVIII века нередко оказывались в гуще крупных политических событий (таких, например, как Пугачевское восстание 1773-1775 гг.).

Разработка медной руды и выплавка из нее металла, как мы уже убедились, велась в Нижнем Прикамье еще его древнейшими обитателями. С середины XVII века началась планомерная эксплуатация месторождений железных и медных руд по обе стороны Уральского хребта. Мощнейший стимул развитию горнозаводской промышленности в начале XVIII века придал Петр I, которому для проведения активной внешней политики требовалось огромное количество пушек, ядер, ружей и т. п. При нем же, как известно, началась и массовая чеканка медной монеты.

При самом непосредственном участии государства в Приуралье с начала XVIII столетия строится большое число горных предприятий, как казенных, так и частных. При этом любопытно отметить, что уже в то время частные заводы доказали свое неоспоримое превосходство над казенными: они и строились быстрее, и работали эффективнее. В силу этого немало предприятий, строительство которых было начато государством, в дальнейшем постепенно было передано в собственность частных лиц — промышленников, купцов. Формируются целые династии богатых и влиятельных уральских предпринимателей — Демидовы, Твердышевы, Мясниковы, Красильниковы, Мосоловы и др. Некоторые из них были выходцами из социальных низов и поднялись на вершину богатства и славы благодаря своей энергии и смекалке.

Вопросы обеспечения нужд заводов в земле, лесах, рудниках, рабочей силе решались государством, главным образом, волевыми, административными методами. Известно, например, что законодательство Петра I (берг-привилегия от 19 декабря 1719 г.) и Анны Иоанновны (берг-регламент от 3 марта 1739 г.) в целях развития горнозаводской промышленности в стране не распространяли права собственности на недра земли. Тем самым промышленникам дозволялось искать и разрабатывать руды даже без формального согласия владельцев земли, «... дабы Божие благословение под землею втуне не оставалось».

Эти правила, однако, первоначально не распространялись на вотчинные земли башкир. Без их особого письменного согласия строить горные заводы в их владениях запрещалось. По этой причине первые два казенных завода на Урале были построены при Петре I только при получении на это согласия от всей башкирской волости. Однако в дальнейшем, по мере развития горной промышленности, мнение башкир стали спрашивать все меньше и меньше. Необходимые для строительства заводов земельные площади приобретались обманом или за мизерные суммы. Участились и случаи прямого насилия, когда местное население просто сгоняли с земли. Естественно, что это вызывало резкие протесты со стороны башкирского населения.

Не возникало больших проблем и с обеспечением заводов рабочей силой. Здесь тоже действовали главным образом принудительными методами, в частности — припиской к заводам казенных крестьян. По указу Берг-Коллегии и представлению в Сенат Оренбургского губернатора И. Неплюева была установлена норма приписки государственных крестьян к медеплавильным заводам: до 50 дворов (считая по 4 рабочих единицы на двор) на каждые 1000 пудов выплавленной меди. Кроме того, заводчикам разрешалось покупать крестьян для работы на предприятиях. Возникавшие таким образом посессионные предприятия признавались вместе со всеми находившимися на них рабочими нераздельным целым. Владелец не имел права продавать крестьян отдельно от фабрики, обязан был употреблять их только на фабричные работы, выдавать «достаточную» заработную плату, соблюдать определенные условия труда.

Применялся на горных предприятиях и наемный труд. Нанимались на заводы местные крестьяне, постоянно нуждавшиеся в приработке. Кроме того, немалую часть наемных рабочих составляли беглые крестьяне, старообрядцы, а то и просто преступники. Их привлекала возможность работать на готовых хозяйских харчах. К тому же, эти люди чувствовали себя в относительной безопасности, так как территории заводов находились вне юрисдикции губернаторов, а войска и полиция не могли там появляться, производить обыски и облавы. Предпочитала не ссориться с заводчиками и церковь. С другой стороны, пользуясь безвыходным положением людей, владельцы предприятий нещадно эксплуатировали их, сплошь и рядом нарушали законы, Горный Устав.

Одним из самых старых горных заводов на Нижней Каме являлся Саралинский (Коринский) медеплавильный завод. Он располагался на правом берегу реки, верстах в семи от Елабуги, на речке Коринке. Левобережье Камы также имело отношение к работе этого предприятий, так как здесь находилась часть его рудников.

По мнению Г. М. Залкинда, занимавшегося изучением истории горнозаводской промышленности Татарстана^*, этот медеплавильный завод был построен в 1732 г. при селе Сарали^** тульским купцом Семеном Тихоновичем Красильниковым. Однако факты свидетельствуют о том, что медеплавильное производство существовало здесь гораздо раньше.

** Ныне — село Бехтерево.

Но вот в 1721 г. Северная война закончилась, и шведы вернулись на родину. Рудники оказались заброшенными, а завод остался без присмотра и был до основания разорен. Так продолжалось до начала 30-х годов, когда за дело возрождения завода взялся С. Т. Красильников. Получив разрешение властей и оформив почти дармовую аренду земли и рудников, он за короткое время вновь наладил дело. Было построено четыре медеплавильные печи и два горна, подсобные помещения. Производительность завода (до 1000 пудов меди в год) при дешевизне местной рабочей силы позволяла владельцу получать хорошую прибыль.

В июне 1769 г. Саралинский завод посетил ученый и путешественник Н. П. Рычков. Впечатления об этом посещении у него остались самые благоприятные. Производственные и подсобные помещения были построены из добротного соснового леса. Производительность печей по-прежнему превышала тысячу пудов чистой меди в год. Собственных работников на заводе было мало, поэтому практически все основные и вспомогательные операции выполняли наемные рабочие из окрестных сел и деревень. Они же добывали и доставляли к печам медную руду, в том числе с левого берега Камы. Из каждых ста пудов руды в среднем выплавлялось два с половиной пуда металла. Тем не менее производство меди считалось рентабельным.

Достаток хозяина было нетрудно заметить. В заводском пруду у него разводилась разная рыба. На горе у пруда был расположен сад (едва ли не единственный в округе) с красивыми аллеями из деревьев и кустарников. На берегу речки Коринки находился большой и красивый дом заводовладельца (именно в нем, по легенде, ночевал Е. Пугачев летом 1774 г., когда продвигался со своим войском на Казань). По богатству и красоте усадьба Красильникова составляла конкуренцию постройкам елабужских купцов. В самих Саралях заводчик построил каменную церковь, а в елабужские церкви делал богатые пожертвования.

Однако удача постепенно изменила Красильникову. Завод сильно пострадал во время пугачевского восстания. Медная руда в рудниках истощилась, и предприятие стало остро ощущать ее нехватку. После смерти Семена Красильникова (в 1809 г.) производство меди по сути было свернуто. В 40-х годах XIX века, по свидетельству современников, на месте прекрасного сада торчали одни пеньки, дом находился в за­брошенном состоянии. На месте самого медеплавильного завода располагалась мукомольная мельница. Занятые прежде на заводе крестьяне были обращены в разряд казенных пашенных крестьян. Такова была судьба одного из первых горных заводов Нижней Камы.

Строительство Шильнинского (в документах он чаще упоминается как Шильвинский) медеплавильного завода началось по указу Берг-Коллегии в 1731 г. на реке Шильне (Шильве), близ села Боровецкого. Завод был частный, и большинство исследователей считает первым хозяином предприятия казанского купца Ивана Небогатова. В 1734 г. завод был пущен в эксплуатацию и выдал первую продукцию. Оборудование завода размещалось по обеим берегам реки Шильны и представляло собой довольно сложное по тем временам хозяйство. В здании меде­плавильной фабрики размещалось четыре печи, каждая высотой 2,3 м. Внутри они были выложены огнеупорным камнем. Для поддержания в печах необходимой для плавки температуры была предусмотрена система нагнетания воздуха. Поддувальные устройства приводились в действие водяными колесами. С этой целью на реке Шильне был устроен пруд. Длина плотины простиралась более чем на полкилометра, а глубина пруда достигала 2,5 метров.

В каждой печи за сутки проплавлялось до 120 пудов руды, при этом получалось 2,5 пуда черновой меди. Затем черновая медь партиями по 12 пудов проходила очистку в гармахерском горне. Полученная в результате этого процесса чистовая медь и составляла конечный продукт работы предприятия.

Работали на заводе и на рудниках собственные крестьяне заводчика. Как и на других горных предприятиях, они подразделялись на мастеровых и урочных. Основные заводские работы выполняли мастеровые, которых в конце XVIII века на Шильнинском заводе насчитывалось 38 человек. У каждой медеплавильной печи было занято 6 человек — два подмастерья и четверо рабочих. Их заработная плата составляла примерно 6 коп. в день. Кроме того, общий надзор над работами осуществлял мастер, труд которого оплачивался значительно выше.

Урочные рабочие (их было на заводе 67 человек) выполняли в основном вспомогательные работы — подвозили дрова, уголь, лес, ремонтировали плотину и т. д. Для этого они должны были содержать собственных лошадей. Обязанностью заводчиков было строго следить за соблюдением этого правила, обеспечивать урочных рабочих в достаточном количестве сенокосными участками.

Землю заводские крестьяне не обрабатывали. Владелец должен был обеспечить их продовольствием (главным образом — мукой, солью) по определенным нормам. Стоимость его вычиталась затем из заработной платы рабочих.

Помимо медеплавильной фабрики на заводе имелись и другие сооружения — кузница, слесарная мастерская, толчея для размельчения руды, мукомольная мельница. Шесть домов принадлежали заводовладельцу, а 83 — заводским крестьянам. Они образовывали поселок Шильзавод.

Медеплавильный завод потреблял большое количество сырья и материалов — руды, угля, глины, извести, строевого и дровяного леса. Для получения всего этого требовались большие участки земли и леса. Их можно было приобретать либо у государства, либо у башкир-вотчинников.

2 марта 1749 года владелец Шильнинского завода И. И. Небогатов заключил письменный договор с башкирами Ногайской дороги «старшиной Рахманкулом Сюркиным с товарищи», проживавшими в Сарат-Минской волости Казанской дороги, в деревнях Казаклар, Старой и Новой Кугашевой, Бахметевой и др., об аренде их вотчинной земли сроком на 60 лет. Договор этот, в частности, гласил: «отдали мы, старшина Рахманкул с товарыщи, со всего мирского согласия ему, Небогатову, в наем старинную свою крепостную, имея у себя за удовольствием праздно лежащую, землю, которая лежит по межам: с вершины Шилны речки подле лесу по правую сторону с лесом до засеки, а от засеки по сю сторону валу и большей дороги до Каниковского колку, а от того колку до вершины Башкирки речки по правую сторону вниз до густова колку, что на горе; да Шилнабашскую землю, как шилнабашские татара владели, пахотную землю все 3 поля о дикое поле и з дубровными сенокосными полянами, и с черным лесом и с хмелевым щипанием, и со всякими угодьи...» И на этой земле И. Небогатову позволялось «всякими угодьи владеть и крестьян иметь, и землю пахать, и сено косить, и леса как в заводцкое и куреное, и во всякие домовые строения употреблять...» Обошлось заводчику приобретение этих богатств всего в 50 рублей.

Труднее обстояло дело с медными рудниками. Вначале руду брали недалеко от села Большая Шильна. Однако ее не хватало, поэтому непрерывно велся поиск новых месторождений. Следы медных разработок, принадлежавших скорее всего Шильнинскому заводу, остались в окрестностях Набережных Челнов, Бетьков. В самом конце XVIII века заводчик вынужден был арендовать за определенную плату Зайчишминские рудники у казанского купца Иванова. Приходилось возить руду оттуда на завод за 80 верст. Это тяжкое бремя ложилось на плечи заводских крестьян.

К сожалению, сведений о количестве выплавленной Шильнинским заводом меди с момента его основания и до 1775 г. не сохранилось, так как все документы заводоуправления были уничтожены во время пугачевского восстания. Во всяком случае, объем производства был небольшой. По некоторым сведениям, в период 1769-1773 гг. на заводе выплавлялось от 188 до 198 пудов меди в год. Данные о производственной деятельности Шильнинского завода в 80-90-е годы XVIII века будут приведены ниже.

Продукция распределялась согласно определенным правилам, общим для всех уральских горных заводов. С каждых ста пудов выплавленной меди пятнадцать заводчик был обязан продать государству по низким фиксированным ценам. Остальная продукция доставлялась сухим путем в Казань, где и реализовывалась на ярмарках.

До конца XVIII века у Шильнинского завода сменилось несколько хозяев. В 1751 г., например, он принадлежал уже двум промышленникам — Небогатову и Литвинову. Однако они так и не сумели должным образом наладить производство и продали завод Петру Красильникову. Тот, в свою очередь, в 1797 году уступил предприятие вместе с заводскими крестьянами за 32 тыс. рублей уфимскому купцу Алексею Матвеевичу Подъячеву. С ним и с его наследниками связана дальнейшая история развития (причем, временами — довольно бурная) Шильнинского медеплавильного завода, вплоть до его закрытия.

В Мензелинском уезде, помимо Шильнинского, находился еще один медеплавильный завод — Иштеряковский. Он был расположен на правом берегу р. Байряш, у дер. Иштеряково-Ольгино (ныне — Муслюмовский район). Завод был пущен в эксплуатацию в 1751 году и принадлежал казанскому купцу Семену Иноземцеву. Земля под предприятие (более 9 тыс. десятин, занятой преимущественно лесом) была куплена у башкир Ирехтинской волости. Иштеряковский завод был небольшим предприятием. Хотя изначально на нем имелось четыре медеплавильных печи, но постоянно действовало только две. Остальные служили как бы запасными, на случай выхода из строя основных печей.

На заводе выплавлялась только черновая медь. Переработка ее в чистовую медь производилась на Таишевском медеплавильном заводе, принадлежавшем тем же владельцам и располагавшемся от Иштеряковского в 220 верстах к северо-западу^*. Так что, Иштеряковский завод можно рассматривать и как самостоятельное предприятие, и как отделение (филиал) более крупного Таишевского завода. Тем более, что количество изготовленной продукции в официальных документах часто приводилось суммарно с этих двух предприятий.
* Таишевский медеплавильный завод был построен Иноземцевым в 1743 г. на речке Таишевой (близ совр. раб. пос. Кукмор). Имел 5 плавильных печей, 130 рудников. На заводе было занято до 195 чел. мастеровых и до 200 чел. наемных рабочих.
Приписных государственных крестьян при Иштеряковском заводе не было. Все заводские работы выполнялись собственными крестьянами владельца. В конце XVIII века их было 238 душ мужского пола, из которых 35 использовались в качестве мастеровых, а остальные — на разных вспомогательных работах. Кроме того, широко практиковался вольный найм, так как свободных (и дешевых) рабочих рук в окрестных селениях всегда было достаточно.

Медную руду доставляли на завод из нескольких десятков рудников, разбросанных на расстоянии от 15 до 45 верст. Капитан Н. П. Рычков во время путешествия в Закамье 17 и 18 июня 1769 г. с большим интересом осмотрел рудные месторождения, обеспечивавшие работу Иштеряковского завода. Они показались ему весьма богатыми по содержанию металла. В качестве наилучшего Н. П. Рычков назвал рудник Тойгильдинский (по имени татарской деревни, находившейся поблизости). Руда привлекла здесь его внимание и с чисто эстетической стороны: мягкая, слоистая, испещренная красивыми синими звездочками. Единственное опасение, которое было высказано Н. П. Рычковым, касалось того, что при малой толщине пласта запасы руды скоро истощатся, и будущее завода окажется под вопросом. Эти опасения, как мы увидим далее, были не напрасными.

Об объемах производства меди Шильнинским и Иштеряковским заводами дает представление таблица 1.

Таблица 1

Производство меди на заводах Мензелинского уезда, пуд.

Название з-дов 1782 1783 1784 1785 1786 1787 Итого

Иштеряковский 478 п. 437 п. 529 п. 544 п. 527 п. 539 п. 3057 пудов

Шильнинский 702 п. 1064п. 830 п. 721 п. 282 п. 829 п. 4431 пуд

Как видно из таблицы 1, Шильнинский завод вырабатывал продукции несколько больше. Но оба эти предприятия более чем в десять раз уступали по объему производства таким крупным медеплавильным заводам Приуралья, как Воскресенский, Богоявленский, Благовещенский, Архангельский и др. В общем объеме производства медеплавильных заводов Уфимского наместничества за период 1782-1787 гг. доля Иштеряковского завода составила 0,8%, а Шильнинского — 1,2%. Тем не менее, оба эти предприятия вносили свой посильный вклад в укрепление экономического и военного потенциала России.

Мензелинский уезд имел отношение к уральской горной промышленности еще и тем, что часть государственных крестьян была приписана к металлургическим заводам и вынуждена была исполнять горнозаводские работы за сотни верст от родного дома. Довольно большое количество приписных крестьян проживало в селениях, находившихся недалеко от Набережных Челнов (см. таблицу 2).

Таблица 2

Государственные крестьяне, приписанные к горным заводам
(по состоянию на 1795 г.)

Душ муж. пола Жен. пола

а) к Воткинскому казенному заводу
с. Боровецкое (Воздвиженское тож) 309 307
с. Большая Шильна (Архангельское тож) 424 458
дер. Кырныш 32 36
дер. Старый Шаран 93 84
дер. Игим 86 93

б) к Ижевскому казенному заводу
дер. Нижняя Шильна 90 113
дер. Новая Маврина 103 119
дер. Старая Маврина 69 81
дер. Онби 60 81
с. Акташ (Богородское тож) 49 48

в) к Авзяно-Петровскому заводу
с. Круглое Поле 316 349
с. Покровское (Сурончаг тож) 198 230
с. Покровское (Афонасово тож) 202 245
дер. Афанасова 51 59
дер. Ебалакова 24 33
дер. Сарсаз 116 149
Приписаны были крестьяне к горным заводам, видимо, в середине XVIII века. Условия их жизни и труда были очень тяжелыми. Во-первых, заводы находились за сотни верст от мест проживания и добираться до них приходилось по нескольку дней. Длительный путь сильно утомлял людей и животных, тем более, что приходилось везти запасы продуктов для себя и корма для лошади.

Во-вторых, сама работа была обременительной и продолжалась по 10-14 часов в сутки. Приписных крестьян заставляли выполнять главным образом вспомогательные работы — рубить дрова, пережигать их на уголь, возить землю для устройства и ремонта плотин, сплавлять коломенки с готовой продукцией и т. д. За малейшие упущения они подвергались большим штрафам и жестоким наказаниям. За больных, стариков и малолетних выполнять трудовую повинность приходилось самым трудоспособным. И они вынуждены были находиться при заводах по 3-4 месяца, из-за чего заниматься сельскохозяйственными работами было просто некогда. По этой причине многие приписные крестьяне совершенно отрывались от земли, продавали свои дома, впадали в крайнее разорение и нищету. Чтобы как-то выходить из этого тяжелого положения, они вынуждены были для работы на заводах нанимать так называемых заместителей. Но им приходилось платить, причем намного дороже, чем подобную работу оплачивал завод.

Вообще за каторжный труд на заводах крестьяне получали мизерную зарплату. Указом Петра I от 13 января 1724 г. была установлена единая для всей России плата, а именно: летом крестьянину с лошадью 10 коп. в день, без лошади — 6, а зимой — соответственно 6 и 4 коп. При этом летним временем считался период с апреля до октября, а зимним — с октября до апреля. Вышеназванный указ был первой попыткой законодательного регулирования оплаты труда.

Естественно, что эта зарплата была очень небольшой и не покрывала затрат физических и душевных сил горнозаводских крестьян. На этом безрадостном фоне бросалась в глаза роскошная жизнь многих заводчиков, которые строили себе богатые хоромы, заводили многочисленный штат слуг, писарей, ловчих. Предчувствуя неудовольствие своих рабочих, они просили Берг-Коллегию укрепить их заводы пушками, мортирами, обнести валами, ввести на их территорию войска. Решение укреплять горные заводы было принято, но начался пугачевский бунт и стало уже не до того.

Приписные крестьяне выражали свой протест бегством с заводов, стихийными бунтами. О волнениях, широко прокатившихся в первой половине 60-х годов XVIII века по заводам Оренбургской и Казанской губерний, Екатерина II писала: «К заводам приписных крестьян я нашла сорок девять тысяч в явном ослушании и открытом бунте против заводчиков и, следовательно, власти той, которая их приписала к заводам». Например, приписные крестьяне частного Авзяно-Петровского завода волновались почти без перерыва с 1754 по 1763 год.

Эти протесты не остались без последствий. Во-первых, власти были вынуждены воздерживаться от новых приписок казенных крестьян по крайней мере к частным заводам. Во-вторых, была несколько повышена оплата труда. Указом от 27 мая 1769 г. она поднялась летом конному работнику до 12 коп., пешему — до 6 коп., зимой — соответственно 8 и 5 коп. Но этим удалось лишь несколько приглушить недовольство приписных крестьян. Коренное улучшение своего положения они связывали с появлением освободителя, в каком бы облике он ни явился. Поэтому не случайно горнозаводские крестьяне выступили в качестве одной из активнейших сторон во время Пугачевского бунта 1773-1775 гг.