СТРОИТЕЛЬСТВО ЧАЛНИНСКОГО ГОРОДКА

СТРОИТЕЛЬСТВО ЧАЛНИНСКОГО ГОРОДКА

Заселение левобережья Камы русским и нерусским населением в конце XVI-первой четверти XVII веков происходило в целом при благоприятных внешних условиях. В этот период обитателями обширных закамских степей, наряду с башкирами, были ногайцы. С наступлением тепла они каждый год кочевали со своими многочисленными стадами от Каспийского моря к северу, вплоть до берегов Камы. Хотя при этом ногайцы и тревожили своими набегами отдельные русские селения, все же большой опасности для России не представляли. Во-первых, благодаря умелой и ловкой политике московского правительства, ногайцы оказались в зависимости от него. А во-вторых, они были уже не столь сильны и многочисленны, как прежде. Сама Ногайская Орда также сильно уменьшилась количественно, ее раздирали внутренние противоречия и междоусобицы. При таких условиях ногайцы перестали быть опасными соседями, и русское население, пользуясь этим, вышло за пределы прежних укреплений и стало постепенно продвигаться на восток и на юг, по степному чернозему, простиравшемуся за Камой вперемежку с лесами.

Ситуация резко изменилась в 30-х годах XVII века. В это время в Поволжье и Приуралье появился новый кочевой воинственный народ — калмыки. Прежде они проживали в Сибири, по берегам рек Иртыша, Ишима и Тобола. В начале XVII века между калмыцкими тайшами произошла сильная усобица. Это ослабило калмыков и способствовало утверждению среди них влияния России. Некоторые калмыцкие тайши в 1609 г. приняли присягу подданства России.

Примерно в это же время часть калмыков в поисках лучших пастбищ направилась на запад и через некоторое время вышла к Волге. И вот когда в 1634 году ногайские мирзы со своими улусными людьми отправились по обыкновению от Астрахани вверх по Волге, на своих привычных кочевьях они неожиданно для себя столкнулись с калмыками. В завязавшейся борьбе ногайцы потерпели поражение. Им попытались помочь астраханские воеводы, которым из Москвы приказано было защищать новых подданных — ногайцев — «от всяких воровских людей». Однако этой задачи выполнить не удалось, и калмыки, подчинив ногайцев, значительно усилились и сделались опасными для окраинных земель и пограничных городов Московского государства.

В 1639 г. десять тысяч калмыков напали на Самару. В 1640 г. они появились совсем близко от Челнов, в результате чего многие челнинские жители предпочли спасаться бегством. В 1643-44 гг. калмыки разорили деревни Преображенского монастыря, стоявшие на реках Чертык и Бездна. При этом 10 человек крестьян было убито, 80 — уведено в плен. Все монастырское и крестьянское имущество калмыки захватили с собой. Обеспокоенное участившимися случаями нападений, российское правительство вынуждено было использовать силу. В начале 1644 года калмыки потерпели поражение от самарского воеводы Плещеева.

Однако опасность нападений со стороны калмыков и других кочевых народов — ногайцев и др. — осталась. В этих условиях правительству молодого царя Алексея Михайловича (царствовал в 1645-1676 гг.) нельзя было не обратить внимание на обеспечение безопасности Челнов и тяготевших к ним деревень и починков, тем более что почти все они принадлежали дворцовому ведомству, т. е. лично царю.

А между тем они были практически беззащитны. К 40-м годам XVII века за Камой было построено три острожка — Ахтачинск, Шешминск и Мензелинск. При этом ближайшая из них к Челнам Мензелинская крепость находилась на расстоянии нескольких десятков верст и в случае опасности вряд ли чем-нибудь могла помочь челнинцам.

Уфимскому стольнику и воеводе Федору Яковлевичу Милославскому в 1650 г. были присланы указ Алексея Михайловича и его государева грамота с приказанием построить на реке Чалне, при впадении ее в Каму, казацкий укрепленный городок — «для оберегания от приходу калмыцких и ногайских воинских людей». Для этого были выделены необходимые средства, материалы и в короткое время крепость была построена. Она стала называться — Чалнинский городок. С этого момента название «Чалнинский починок» исчезает из документов, и самое крупное поселение челнинских жителей стало именоваться иначе — село Мыс.

Более или менее подробное описание Чалнинского городка оставили нам Семен Карев (в 1651 г.) и Михаил Змеев (в 1652 г.) Первый из них принимал непосредственное участие в строительстве крепости, так как ему, помимо других дел, было велено «зделать в городе Чалнах на государеву пороховую казну и на пушечные пищальные запасы погреб и онбар».

Из описания Михаила Змеева и подьячего Ивана Арапова мы узнаем: «Чалнинский городок новорублен в тарасы^*, намощен, покрыт драницами. На нем загородя перила, мерою городок в длину сто сажен, а поперег шездесят сажен. А в вышину городок и с перилы две сажени. Поперег мосту сажень бес полу-аршина. Стоит на горе над Камою, около города з дву сторон ров копан невелик. А около рва надолбы»^**. Располагалась крепость на Мысовской (Элеваторной) горе, откуда открывался отличный обзор во все стороны.

В проездных башнях было двое ворот. Каждые из них имели свое название — по имени икон, висевших над ними. В переписной книге Чалнинского новорубленного городка об этом говорилось так: «А в нем двои ворота: одне на Каму реку, словут Спасские. А на воротах в городе образ святых жен мироносец. А за городом на тех же воротах Деисус Спас Вседержитель да Пречистая Богородица, да Иван Предтеча. А другие ворота словут Архангельские. А на воротах в городе образ Пречистыя Богородицы Казанские, а за городом на тех же воротах образ грозного воеводы архистратига Михаила. Все образы на празелени...» Ворота эти имели замки, а для надежности запирались еще и брусьями. От проездной башни через ров отходило три моста, каждый шириной в сажень без полуаршина.

Небезынтересно рассмотреть и обустройство самого Чалнинского городка. Там имелась «изба хлебная» да «погреб государев казенной дубовой с выходом». Рассчитан был погреб для хранения государевой денежной и пороховой казны. Размером он был «трех сажен без лохти», крыт дерном. Хранились в нем вооружение и боеприпасы — шесть затинных пищалей (небольших пушек), пуд пороха для них, два пуда пороха мушкетного (для ручных пищалей), шесть пудов свинца, пятьсот пушечных ядер. Погреб надежно запирался на несколько замков.

В крепости располагался амбар, а в нем «знамя стрелецкое дороги зеленые, на нем крест вышит». Имелись также изба тюремная, изба караульная у Спасских ворот, хоромная изба приказного чиновника, клеть, баня с предбанником. Судя по документам, в крепости находился монастырь. Там располагалась деревянная церковь Пречистыя Богородицы Казанские, «да в той же церкви предел собор архистратига Михаила и протчих бесплотных». Видимо, по названию этого храма и икон, хранившихся в нем, монастырь так и назывался — Казанский Богородицкий. «Мерою та церковь с олтарем было три сажени на две сажени с аршином». Рядом с церковью находились три кельи монахов.

Кто же нес службу в Чалнинской крепости? По государеву указу 1650 года было велено устроить в ней сто человек конных белопашенных казаков^*. Эти казаки набирались обыкновенно из охочих гулящих людей, которых в XVII веке было довольно много на Руси. Как отмечали исследователи этой проблемы, казаками становились «большию частию люди гулящие, бездомовные и безсемейные, но зато удалые и отважные»^**. Гулящими (или нетяглыми) назывались обыкновенно люди, не занесенные в писцовые книги и не получившие надела земли. Они могли переселяться с места на место, наниматься к кому и куда угодно, в том числе отдаваться в служилые или ратные люди и вообще располагать своей судьбой.
* Белопашенными они назывались потому, что основной их обязанностью было несение воинской службы. От остальных повинностей, которые налагались обыкновенно на тяглых крестьян, они были освобождены.

** Ф. М. Стариков. Откуда взялись казаки: Исторический очерк. Оренбург, 1884, с. 3.

Свое название казаки получали, как правило, по тем местностям, где они селились. Так, например, казаки, жившие по Волге, стали называться приволжскими казаками, по р. Самаре — самарскими, по рекам Белой и Уфе — уфимскими, на Закамской укрепленной черте — закамскими и т. д.

Казаки, служившие в Чалнинском городке, относились как раз к закамским казакам. Судя по фамилиям (или прозвищам), они прибыли сюда из самых разных мест, в том числе весьма отдаленных. Так, по переписи 1651 г. мы встречаем среди них Петрушку Уфимца, Якушку Лаишевца, Никифорка Сылванца, Пятунку Сарапульца, Фетьку Ярославца, Ивашку Самаренина, Мишку Алатырца, Сенку Стародубца, Куску Уржумца, Сенку Вятченина, Васку Астраханца, Елизарку Елабуженина, Ермолку Муромца и т. д. География, как видим, весьма обширная и разнообразная. Кроме того, по прозвищам можно определить, что часть казаков помимо службы занималась еще и нужными в повседневной жизни промыслами. По крайней мере, в списке казаков встречались характерные прозвища — Самолка Кожевник, Власка Портнов, Никитка Седельник, Офонка Шерстобит, Никитка Калашник, Ивашка Сапожник и др.

При устройстве челнинских казаков властям пришлось пойти на довольно большие расходы. С самого начала им было дано государева жалования и на обустройство хозяйства восемьсот рублей — по восьми рублей на человека. Кроме того, на семена каждому казаку было выделено по три четверти ржи и по пяти четвертей овса. Все это они получили сразу и сполна, поэтому уже через короткое время «те белопашенные казаки дворами построились и пашню пахать и хлеб сеять учали...» В документах оговаривалось, что в «в государеве денежном жалованье и в семейном хлебе и в службе и житье поручные записи по их по всех по ста человеках по государеву указу взяты...» Это означало, что поступая на службу и получая за это какие-то материальные блага, казаки связывали себя определенными письменными обязательствами.

Белопашенные казаки, как люди служилые, были разделены на десятки, во главе каждой из которых стоял десятник. Старшими командирами по отношению к ним считались пятидесятники, которых было, соответственно, двое. И те, и другие избирались (назначались?) на определенный срок, и стать ими мог любой хорошо зарекомендовавший себя рядовой казак. Например, в 1652 г. бывший еще раньше пятидесятником Васка Устюженин числится уже только десятником, а его должность занял Игнашка Рзянко.

Поселены были казаки недалеко от крепостных стен двумя слободами по пятьдесят человек. Под дворы и под огороды за пределами городка им были выделены участки земли: «На усады отмерено по обе стороны города подле реки Камы вверх и подле речки Чална по угорам росчисные земли двенатцать десятин с полу-десятиною ... вдоль по тритцати сажен, а поперег до десяти сажен человеку. А после по их казачью челобитью те усады велено им вымерять самим меж себя полюбовно по тритцати по три сажени, а поперег по семи сажен». Вверх по берегу реки Камы была устроена казачья слобода во главе с пятидесятником Климком Пешковым, а вверх по речке Чалне — слобода пятидесятника Васки Устюженина.

Итак, уже в 1651 году казаки построили свои дворы, церковь и «всякое церковное строение». В то же время они исправно несли свою службу. На вооружении казаков имелось сто ручных пищалей, а также шесть уже упоминавшихся нами пушек — затинных пищалей. Попеременно караульную службу в крепости несли пять человек.

Содержать себя и свое хозяйство казаки должны были в основном своими собственными силами. Для этого им была выделена пашенная земля, сенокосы и участки леса. Эти земли и угодья пришлось выделять из числа тех площадей, что получили первоначально челнинские крестьяне. Правда, сделать это предлагалось так, чтобы крестьянам «в пашне и в сенных покосах и во всяких угодьях утеснения не было...» В любом случае казаки получали преимущество, ибо им предписывалось отвести пашенную землю «чтоб к городу ближе». Челнинским же крестьянам, которые лишались тем самым части земель, должны были возместить эту потерю в местах «где пригоже».

Семен Карев в 1651 году самым тщательным образом описал крестьянские пашенные земли, дикие поля, леса, сенные покосы. Белопашенным казакам была отведена часть земли, которой ранее владели крестьяне села Мыс, по обе стороны села. Кроме того, они получили крестьянские земли деревни Мироновки. Жители этой деревни были переселены в другие места — в село Мыс (11 дворов), дер. Орловку (3 двора) дер. Средняя Шильна (6 дворов), дер. Верхняя Шильна (5 дворов), а также в возникшие на речке Шильне новые починки. Здесь им были выделены места под дворы, под огороды, а также пашенные земли и угодья.

Казакам была выделена также земля по соседству с владениями орловских крестьян, часть пашни (два поля), принадлежавшей ранее жителям деревни Шемелиной. Всего челнинские казаки получили пашенной земли две тысячи четвертей в поле, или по 20 четвертей на одного человека (30 десятин). Сенные покосы были выделены им на лугах выше села Мыс по берегу Камы, а также по обеим берегам речки Шильны. Часть лугов была взята здесь из монастырских владений. Каждый казак получил по пять десятин сенокоса (или по 100 копен человеку). Этого было, в общем-то, недостаточно, но «больши того козакам к их землям сенных покосов дать не ис чево, потому что блиско Чалнов лишних покосов нет». Лес на дрова (500 десятин) они получили поблизости, за речкой Чалной, «в их межах меж пашен». А вот за хоромным (строевым) лесом казаки должны были ездить в бор за речку Шильну. Здесь они пользовались лесом вместе с челнинскими и монастырскими крестьянами. Помимо этого, «по их же казачью челобитью и в их межах и урочищах отделено пашни к церкви, которую впредь по своему обещанию устроят, ближние под городом в дуброве подле Мироновской усадебной земли десять же четвертей. Обоего дватцать четвертей в поле, а в дву потому ж».

Итак, белопашенные казаки постепенно обустроили свои хозяйства, начали пахать землю, косить сено. Почти все они были женаты, имели детей. Правда, из переписи видно, что многие семьи возникли недавно, так как они были либо пока бездетны, либо имели малолетних детей. Думается, что челнинские девушки охотно выходили замуж за казаков.

Состав челнинских казаков не был стабильным. В 1652 г., например, трое из них числились как беглые, а их оружие (пищали) хранилось под замком внутри крепости. В то же время казаки постепенно пополнялись новыми людьми. Прозвище одного из них — Мысовец — говорит о том, что в казаки переходили и местные крестьяне. В то же время сын десятника Ивашка Сапожника числился в «пахотных». Следовательно, некоторые казаки и стрельцы через своих детей начали ассимилироваться с местными общинами пахотных государевых крестьян.

Какими-либо сведениями о военных столкновениях в районе Челнинской крепости, о применении оружия и т. п. мы не располагаем. Умалчивают об этом документы, историческая литература. Да и просуществовал Чалнинский городок сравнительно недолго. С построением Закамской укрепленной черты (в 1655 г.) он лишился своего оборонительного значения и, как считается, был переведен в Заинск.