Эсеры максималисты в первой российской революции
жүктеу/скачать 1.45 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Библиографические ссылки
{111} представлении о различных путях вызревания объективных предпосылок для него в городе и в деревне. Таковыми, по их мнению, одновременно являлись и крупное капиталистическое производство, и крестьянская община. По логике максималистов получалось, что два противоположных явления (значительное развитие капитализма в городе и слабое — в деревне) в равной степени способствовали «революционизированию» единого «трудового класса», то есть пролетариата и крестьянства. Нельзя сказать, чтобы максималисты не осознавали этого противоречия. Но, пытаясь его разрешить, они вновь выдвигали на первый план доводы «психологического» характера, считая, в частности, что проникновение в рабочую среду буржуазных правовых понятий, от которых крестьянство, по их мнению, было застраховано общиной, с успехом могло быть нейтрализовано активной социалистической пропагандой. Исходя из этого, максималисты заключали, что «формы трудового правосознания как в земледельческой, так и внеземледельческой сфере в общих своих основаниях совпадают». Это совпадение, в свою очередь, имело, с их точки зрения, «громадное значение для судеб России», оно должно было сыграть роль «маячного огня, освещающего прямой путь к борьбе за всю волю, за всю землю, за все общественные богатства», то есть за социализм94. Несмотря на постановку вопроса об объективных предпосылках социализма, максималисты так и не смогли его решить и возможность победы социалистической революции в решающей степени обосновывали факторами субъективного характера. В связи с этим субъективистская позиция Троицкого по этому вопросу лишь на первый взгляд существенно отличалась от точки зрения его коллег. На самом деле это было только доведение рассуждений максималистов о предпосылках социализма до их логического конца. Что касается определения роли пролетариата и крестьянства в революционном движении, то и этот вопрос решался максималистами неоднозначно. Исходя из . убеждения в «социалистичности» русского «трудового» крестьянства, составлявшего большую часть «трудового класса», максималисты первоначально были склонны отводить ему центральную роль в социалистической революции95. Однако уже очень скоро они отказались от этого взгляда, и все чаще в максималистской лите-{112} ратуре город стал называться «очагом революции», а пролетариат — классом, «наиболее глубоко» заинтересованным в уничтожении «современного строя», инициатором социалистических преобразований96. Несмотря на это, мысль о гегемонии пролетариата в революции до конца оставалась чуждой максималистам, да и сама концепция «триединого класса» уравнивала революционные возможности составляющих его «элементов». Прямым продолжением социологических и конкретно-исторических изысканий максималистов являлся их вывод о том, что происходившая в России революция «должна закончиться как революция социалистическая»97. Таковой, по мнению максималистов, ее должны были сделать «органически синтезированные» требования «элементов» «трудового класса»98. По существу, максималисты попросту суммировали те цели, которые,, с их точки зрения, могли поставить перед собой классы — движущие силы революции, и не задавались вопросом о том, наличие каких конкретных классовых противоречий порождало их. В результате получилось механическое соединение «и интеллигентского социального реформизма и революционаризма только демократического — и пролетарского социализма — и неразвитых крестьянских требований»99, а в целом — утопическая картина «всестороннего социального переустройства». С субъективистских позиций решался максималистами и вопрос о том, что должно толкнуть российский пролетариат на немедленную борьбу за социализм. Отвечая на него, максималисты говорили и с* влиянии социалистических партий100, и о «логике внутреннего психического процесса»101, и об «инстинктивно осознанных трудовых интересах»102, но только не об объективном положении этого класса в условиях капиталистической России. Оперируя теми же субъективными или просто формальными признаками, максималисты разработали специальную категорию «великой революции». «Великая революция нашего времени — в какой бы стране она ни происходила, отсталой или передовой, — писал Энгельгардт, — может быть только социалистической революцией»103, в противном случае это будет «ничтожная» революция. Отличительными признаками «великой революции» значились: 1) «глубина и широта революционного захвата» («весь народ сверху донизу охвачен революционным процессом»); 2) «рост революционных настроений трудовых масс»; {113} «рост революционных настроений трудовых масс»;. 3) «роковой характер процесса» («революционный момент, раз захвативши народные слои, неумолимо влечет их за собой, все дальше и дальше») и 4) «революционный энтузиазм»104. Очевидно, что «теория» «великой революции» (т. е. социалистической — Авт.), всецело основанная на «психологической» стороне революционного процесса, была специально направлена на то, чтобы в очередной раз доказать ее неизбежность в России. Перспективы развития российской революции оценивались максималистами по принципу «все или ничего». «В России революция или будет подавлена и залита морями крови и слез, или же она выйдет победоносною», — писал Троицкий105. Впрочем, были среди: максималистских теоретиков и такие, которые не решались делать столь категорические прогнозы. «Желаем ли мы… показать, что нынешний революционный период завершится полным социальным переворотом и только им, — задавался вопросом Светлов. — Ничуть, —-ибо это было бы с нашей стороны непозволительным социальным кудесничеством. Мы будем бороться во им» социализма, привлекать к нему сердца трудящихся, а далее не в нашей воле»106. В этом рассуждении Светлова проглядывает поразительное легкомыслие в выдвижении политических лозунгов, стремление максималистского идеолога следовать стихии революционных событий. Вообще надо сказать, что все максималисты в осуществлении революции значительное место отводили элементу стихийности. И это было естественно, поскольку неизбежность ее победы они, как мы видели, связывали главным образом с наличием стихийно возникающего «революционного энтузиазма» масс. Резолюция, принятая Первой конференцией максималистов, указывала на «существенное» значение «стихийности народно-трудового революционного движения»107. Научная оценка характера, движущих сил и особенностей первой российской революции была дана В. И. Лениным, причем принципиально эти вопросы были им решены задолго до ее начала. Еще в работе «Развитие капитализма в России», написанной во второй половине 90-х годов XIX в., Ленин называл «совершенно непреоборимым» положение марксизма о буржуазном характере грядущей русской революции108.
Своеобразная расстановка классовых сил приводила к тому, что победоносная революция должна была передать власть в руки временного революционного правительства, органа революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Этому правительству, по мысли Ленина, предстояло осуществить программу-минимум РСДРП, то есть провозгласить демократическую республику, установить 8-часовой рабочий день, конфисковать помещичью землю и т. д. Ближайшей перспективой демократической диктатуры пролетариата и крестьянства являлась борьба за ее перерастание в социалистическую диктатуру пролетариата. «От революции демократической, — писал В. И. Ленин осенью 1905 г., — мы сейчас же начнем переходить… к социалистической революции. Мы сто- {115} им за непрерывную революцию. Мы не остановимся на полпути»111. Таким образом, максималисты уловили контрреволюционную сущность российской буржуазии и справедливо указывали на пролетариат и крестьянство как на движущие силы революции. Однако, «нелепое», по выражению Ленина, отождествление ими самодержавия и буржуазии112, смешение двух социальных войн, происходивших в России, в одну и ошибочное убеждение в социалистическом характере крестьянского движения приводили максималистов к утопическому выводу о возможности в России немедленного «социального переворота». Раскрывая безосновательность подобных представлений о характере происходившей в России революции, В. И. Ленин писал: «Степень экономического развития России (условие объективное) и степень сознательности и организованности широких масс пролетариата (условие субъективное, неразрывно связанное субъективным) делают невозможным немедленное полное освобождение рабочего класса. Только самые невежественные люди могут игнорировать буржуазный характер происходящего демократического переворота»113. Исходя из «полуанархического» (но выражению В. И. Ленина)114 взгляда о возможности в России немедленного социалистического переворота, максималисты считали чрезвычайно актуальной задачу борьбы «с возведением идей социализма в культ». «Идею социализма, — писали они, — мы хотим сделать практической задачей, боевым лозунгом, под знаменем которого сплотилась бы вся трудящаяся и угнетенная Русь»115. Следуя указанию Н. К. Михайловского об «идее прогресса» как «корне социальной динамики»116, максималисты полагали, что сама постановка социалистических лозунгов может стимулировать революционное движение, делать его социалистическим. «Чем полнее и революционнее программа и тактика, — считали они, — тем скорее создаются и те объективные условия, без которых невозможен переворот»117. А поэтому «какое бы значение ни имели факторы, отклоняющие социально-освободительное движение с его прямого пути, мы не можем и не должны сужать своих задач»118. Важнейшим лозунгом, призванным, по выражению Нестроева, «раздувать» революцию и одновременно — неизбежным ее исходом максималисты считали уста- {116} новление в России «Трудовой республики». Теория «Трудовой республики», центральный пункт учения максималистов, была предметом их большой гордости. Они считали разработку этой теории всецело собственной заслугой, вкладом в развитие социалистической мысли. Максималисты не сразу пришли к осознанию необходимости разработки этой теории. В первое время их значительно больше интересовал вопрос о самой возможности немедленного социалистического переворота. По свидетельству Нестроева, «вопрос о принципе, который должен лечь в основу социалистической программы, как и построение самой программы, совершенно не интересовал 1-ю конференцию с.-р. максималистов»119, и по этому поводу ею была принята короткая и малозначащая резолюция26. «Мы не видим надобности разрабатывать сейчас вопрос о конкретной форме личной и общественной жизни в трудовом строе, о формах производственного и распределительного процессов, о деталях общественной структуры, о централизации или федерации и т. п., то есть о том, что является статикой уже оформленного строя, — писал Светлов, — ибо переносить центр тяжести в эту область значит… вместо боевого практического лозунга давать лозунг идейный, окрашивающий движение, но не стимулирующий его непосредственно»121. Когда же готовность России к социалистическим преобразованиям, как казалось максималистам, была ими доказана, и был сформулирован лозунг «сделать социализм практической задачей», тогда и возникла необходимость выяснить, что же будет «на другой день» после «социального переворота». По мнению максималистов, на смену самодержавию в России в результате революции должен был прийти «трудовой строй» в форме «Трудовой республики». «Трудовая республика — вот прямая цель нашей революции, — писали они, — это максимум до-{117}стижимого путем революционного переворота в настоящее время»122. Первоначально максималисты отождествляли эту республику с социализмом123, однако вскоре пришли к выводу о том, что «Трудовая республика» — это лишь «зародышевая форма социалистического строя»124, «отправной пункт для процесса органического внедрения социализма»125, причем от «Трудовой республики до перехода власти в руки социалистической партии, — указывали они, — дистанция порядочного размера»126. «Трудовая республика это не идеальный наивысший строй, — разъяснял Троицкий. — Она на пороге нового и старого строя, но она не старый и не новый строй. Она лишь начало, преддверие нового строя»127. Говоря о переходном характере Трудовой республики, максималисты основывались на том, как они писали, «эмпирическом наблюдении», что «каждый строй переживает три фазы своей жизни: зарождения, роста и расцвета и упадка». Исходя из этого наблюдения, они утверждали, что на смену самодержавию может прийти не сам социализм, а лишь его первая, «эмбриональная фаза» — Трудовая республика128. Более того, максималисты говорили о невозможности достижения социализма, минуя стадию этой республики, поскольку (в отличие от эсеров) считали «нежизнеспособными» «зародышевые формы социалистического общества в буржуазно-капиталистическом строе»129. Переход к Трудовой республике максималисты представляли себе в виде «коммуналистического или децентрализованного метода социального переворота», преимущество которого, по их мнению, заключалось в том, что победившие в одном месте массы сейчас же под руководством советов и других стихийно создающихся органов власти «начинают дело нового общественного переустройства», то есть прямого захвата средств производства130. Начавшись в промышленных центрах, революция затем должна охватить всю страну27. Совет рабочих депутатов, захватив власть в горо-{118} де, включает затем в свой состав выборных крестьянских депутатов и объявляет себя временным правительством, в ведение которого немедленно переходят земли, промышленные предприятия, банки и т. п.134 Главная задача временного правительства — обеспечить демократические выборы в Учредительное собрание, которое должно провозгласить установление Трудовой республики и санкционировать переход в общественное достояние земли, фабрик и заводов («социализировать» предполагалось предприятия с числом рабочих более пяти)135. Трудовая республика — государство «революционной диктатуры трудового класса»136 с «центральным (или «трудовым») парламентом»28 во главе. Основные принципы ее политического устройства сводились к следующим положениям. Как центральные, так и местные органы власти29 формируются на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования граждан не моложе 18 (20) лет, причем избиратели получают право отзыва депутатов в любое время. Кроме того, вводится всеобщая свобода слова, печати,, собраний, союзов, свобода совести, неприкосновенность личности и жилища137. Распределение продуктов осуществляется по принципу «от каждого по способностям, каждому — по труду»138 30. Наемный труд уничтожается140. Никакого правительства «центральный парламент» не образует. Вообще его функции чрезвычайно ограничены, поскольку все текущие вопросы государственной жизни решаются прямым народным законодательством141. Для решения специальных вопросов предусматривается избрание временных исполнительных органов, а в менее существенных делах — их назначение органами местного самоуправления. Трудовая республика строится по федеративному принципу, причем отдельные области, обладая полным самоуправлением, имеют право на государственное отделение142. Перспектива развития Трудовой республики — мирный переход к социализму143. {119} Что касается ее хозяйственного устройства, то здесь мнения максималистов разделились. Одни (во главе с Троицким) были сторонниками «самой крайней децентрализации в управлении хозяйством» и предлагали передать «социализированные» промышленные предприятия в распоряжение артелей рабочих, занятых на них; при этом артели должны объединиться в синдикаты с «конфедерацией синдикатов» во главе144 (отсюда название этой формы хозяйственной организации — «территориально-синдикальная»). Другие считали необходимым все вопросы производства передать не профессиональным, а территориальным органам — «муниципалитетам» или «коммунам» (или их союзам в зависимости от масштабов и значения данного производства), причем компетенция синдикатов должна была быть ограничена вопросами организации труда на данном предприятии145. Наличие этих двух течений было зафиксировано в упомянутой резолюции Первой конференции максималистов, но было бы неверно полагать, что между ними существовала принципиальная разница. Сторонников второго взгляда, например, не устраивал не сам принцип «синдикального» управления производством, а только то, что в этом случае все нерабочее население «коммун» было бы лишено возможности участвовать в распределении продуктов, установлении цен и т. д.146 Таково было, в представлении максималистов, государственное и хозяйственное устройство Трудовой республики. Как видим, для всех этих проектов была характерна попытка отказаться от централизма как в деле самой «социальной» революции, так и в вопросах организации будущего общества. При этом принцип децентрализации не был выдержан до конца, и в целом картина, нарисованная максималистами, была противоречивой. С одной стороны, они признавали необходимость государства (даже в виде «диктатуры»), но с другой — отказывались передать ему какие-либо реальные исполнительные функции. «Государство как целое, — отмечал Соколов, — не в состоянии руководить всем общегосударственным производством, это немыслимо, да и вряд ли целесообразно»147. Еще более определенно эту же боязнь государственной власти высказал Троицкий. Он аргументировал ненужность центральных исполнительных органов в Трудовой республике тем, что в противном случае «трудовой класс» «не {120} будет гарантирован от извращения нового строя в пользу правящего, хотя бы и временного, хотя бы и постоянно сменяющегося меньшинства»148. Таким образом, взгляды максималистов на вопросы государственного и хозяйственного строительства в обществе будущего были сродни анархо-синдикализму. Поэтому функции, своей «диктатуры трудового класса» максималисты понимали узко, отводя ей только задачи защиты Трудовой республики от попыток реставрации старого строя силами внутренней и внешней контрреволюции и совершенно умалчивая о громадных созидательных задачах этой диктатуры. «Синдикализм, — писал В. И. Ленин, — либо отрицает революционную диктатуру пролетариата, либо сводит ее, как и вообще политическую власть, на девятое место. Мы ставим ее на первое место»149. Если, по мнению максималистов, «социализация» фабрик и заводов означала превращение их в общенародную собственность и передачу в пользование местным (профессиональным или территориальным) органам управления, то земли максималисты предполагали передать в уравнительное пользование всего народа. Наемный труд в сельском хозяйстве должен был быть запрещен, пользование землей должно было стать «уравнительно-трудовым», а право распоряжения ею — быть передано «центральным, областным и общинным учреждениям»150. Этими мероприятиями максималисты рассчитывали создать предпосылки для последующего-перехода крестьян к ведению хозяйства сообща. Так же, в их представлении, должно было развиваться в Трудовой республике и частное ремесленное, кустарное Я мелкое (с числом рабочих менее пяти) промышленное производство151. «Главная утопия» крестьянства и тех партий, которые выражали его интересы, отмечал Ленин, заключалась «в идее уравнительности, в убеждении, будто уничтожение частной собственности на землю и раздел земли (или землепользования) поровну способны уничтожить источники нужды, нищеты, безработицы, эксплуатации»152. «Самая полная «воля» и самое «справедливое» распределение хотя бы даже и всей земли, — неоднократно подчеркивал он, — не только не уничтожит капитализм, а, напротив, создаст условия для особенно широкого и могучего его развития»153. Сама же «мечта о превращении всех людей в мелких {121} буржуа, — писал Ленин, — есть реакционная пошлость»154. В. И. Ленин резко критиковал эсеровскую аграрную программу и указывал на ее научную несостоятельность. Вместе с тем ленинские высказывания на этот счет показывают образец конкретно-исторического подхода к оценке общественных явлений. «Нет спора о том, — говорил он на V съезде РСДРП, — что с точки зрения социализма» уничтожение частной собственности на землю и ее раздел есть «утопия, утопия мелкого буржуа. С точки зрения социализма это — реакционный предрассудок, ибо пролетарский социализм видит идеал не в равенстве мелких хозяев, а в крупном обобществленном производстве. Но не забывайте, что мы оцениваем теперь значение крестьянских идеалов не в социалистическом движении, а в данной, буржуазно-демократической революции. Утопично ли, реакционно ли в данной революции то, чтобы все земли были отняты у помещиков и розданы или распределены поровну между крестьянами?! Нет! Это не только не реакционно, а, напротив, это выражает самым решительным, самым последовательным образом стремления самого полного уничтожения всего старого порядка, всех остатков крепостничества. Утопична мысль, будто «уравнительность» может удержаться при товарном производстве и даже послужить началом полусоциализма. Не утопично, а революционно в самом полном, в самом строгом, научном смысле слова стремление крестьян теперь же отнять у помещиков земли и разделить их поровну»155. Таким образом, в решении большинства вопросов, связанных с оценкой общественно-политического строя России и перспектив ее развития, максималисты шли в русле старонароднических теорий. Подобно своим предшественникам, максималисты отрицали прогрессивность буржуазного строя в России, не видели подлинного, буржуазно-демократического характера назревавших в России преобразований и, исходя из этого, считали возможным немедленное осуществление социалистического переворота без учета необходимых объективных предпосылок для него. Их социально-экономическое учение можно определить как народнический вульгарный социализм, отличительными чертами которого являлось смешение первоочередных и перспективных задач российской революции. Смешение демокра- {122} тизма и социализма, подчеркивал В. И. Ленин, «неизбежно приводит ко всякого рода мелкобуржуазным и оппортунистическим или анархическим извращениям пролетарского социализма, неизбежно затемняет задачу социальной революции»156, принося тем самым вред революционному движению. Вместе с тем, в условиях буржуазно-демократической революции на первый план выходили не левацкие загибы максималистской теории, а ее реальное революционно-демократическое содержание, звавшее массы на решительную борьбу с царизмом за установление демократической республики.
1. Ленин В. И. Полн.собр. соч. Т. 18. С. 13. 2 Русское богатство. 1901. № 11, отд. I. С. 117—118. 3. Там же. 1901. № 7, отд. I. С. 23в. 4. Чернов В. М. Философские и социологические этюды. М.,1907. С. 372; см. также: [Чернов В. М.] К. вопросу о теоретическом обосновании социализма//Революционная Россия. 1903. № 36».С. 4. 5. Ленин В. И. Полн.собр. соч. Т. 18. С. 174. 6.Русское богатство. 1899. № 9(12), отд. I. С. 183. 7. Там же. 1899. № 1, отд. I. С. 60. 8. Там же. 1899. № 9(12), отд. I. С. 180. 9. Там же. С. 62. 10. Там же. 1901. № 7., отд. I. С. 256. 11. Ленин В. И. Полн.собр. соч. Т. 1. С. 415. 12. Там же. С. 435. 13.Там же. С. 424. 14. Воля труда: Тип. «Луч». С. 73. 15. Тагин Е. Принципы трудовой теории. С. 7. 16. Там же. С. 5. 17. Там же. С. 7. 18. Нестроев Гр. Из дневника максималиста. С. 13. 19. Светлов С. Очерки по рабочему и крестьянскому вопросу. С. 32. 20. Воля труда: Тип. «Луч». С. 187; Тагин Е. Принципы трудовой теории. С. 10—14. 21. Воля труда: Тип. Иванова. С. 6. 22. Тагин Е. Принципы трудовой теории. С. 44. 23. Там же. 24. Светлов С. Очерки по рабочему и крестьянскому вопросу. С. 106. 25. См.: Ленин В. И. Полн.собр. соч. Т. 7. С. 44—45. 26.Светлов С. Я. Задачи грядущего. С. 3. 27. Нестроев Гр. Из дневника максималиста. С. 105. 28. Сущность максимализма. С. 10. 29. Тагин Е. Принципы трудовой теории. С. 47. 30. Ленин В. И. Поли.собр. соч. Т. 1. С. 436. '
31. Светлов С. Очерки по рабочему и крестьянскому вопросу. С. 28—29, 129. 32. Тагин Е. Принципы трудовой теории. С. 34, 120. 33. Воля труда: Тип. Иванова. С. 21; Воля труда: Тип. «Луч». С. 16. 34. Вольный дискуссионный листок. 1905. № 2. С. 6. 35.Устинов Е. Какова должна быть программа русской революции? С. 5; Светлов С. Очерки по рабочему и крестьянскому вопросу. С. 71. 36. Там же. С. 11, 71—72; Воля труда: Тип. «Луч». С. 22. 37. Прямо к цели. С. 2; Тагин Е. Принципы трудовой теории.С. 75—78. 38. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 36. 39. Тагин Е. Ответ Виктору Чернову. С. 37. Среди максималистов наиболее последовательно против борьбы за политическую свободу высказывалась группа Устинова. На почве разногласий по этому вопросу с остальными максималистами «устиновцы» еще до созыва Первой конференции Союза вышли из максималистской организации и. в дальнейшем эволюционировали к «махаевщине». — См.: Тагин Е. Ответ Виктору Чернову. С. 37. 40. В. И. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 90. 41. Там же. Т. 11 С. 37. 42.Там же. 43.Там же. Т. 37. С. 290; Т. И. С. 14. 44. См .: там.же. С. 12—19; Т. 7. С. 167. 45. Там же. Т. 10. С. 31; Т. 11. С, 17. 46. См.: Вольный дискуссионный листок. 1905. № 2. С. 9—10; Воля труда: Тип. Иванова. С: 22—23, 25. 47. Воля труда: Тип. «Луч». С. 65. 48. Ленин В. И. Поли.собр. соч. Т. 1Q. С. 24. 49. Там же. С. 26—30. 50. Там же. С. 25. 51. Тагин Е. Принципы трудовой теории. С. 107—108, 109. 52. Светлов С. Очерки по рабочему и крестьянскому вопросу. С. 28. 53. Тагин Е. Принципы трудовой теории. С. 64. 54. Сущность максимализма. С. 9. 55. Воля труда: Тип. «Луч». С. 74. 56. Тагин Е. Ответ Виктору Чернову. С. 35. 57. Энгельгардт М. Задачи момента. С. 24. 58. Там же. С. 26. 59. Сущность максимализма. С. 10. 60. См.: Воля труда: Тип. «Луч». С. 27, 86; Светлов С. Задачи грядущего. С. 15. 61. Воля труда: Тип. «Луч». С. 64. 62. Светлов С Очерки по рабочему и крестьянскому вопросу. С. 32-33. 63. Ленин В. И. Полн.собр. соч. Т. 16. С. 23.
65.Тагин Е. Принципы трудовой теории. С. 51, 70. 66.Он же. Минимум программы минимум и революционная фразеология//Воля труда: Тип. «Луч»1. С. 119; он же. Ответ Виктору Чернову. С. 28. 67. Там же. С. 18, 19. 68. Он же. Принципы трудовой теории. С. 43, 92. 69. См.: Воля труда. СПб., 1907. С. 26—27. {124}
98. Воля труда: Тип. Иванова. С. 15—i]i6, 23. 99. Ленин В. И. Полн.собр. соч. Т. 7. С 383. 1-00. Воля труда: Тип. «Луч». С, 16.
109. Там же. Т. 17. С. 44 110. Там же. Т. 11. С 49 111. Там же. С. 222 112. Там же. Т. 6. С. 363. 113. Там же. Т. 11. С. 16. {125}
121 Светлов С Очерки по рабочему и крестьянскому вопросу, С. 31.
139 Ривкин (Николай Иванович). Уроки русской революции… С. 1.
151. См.: там же. С. 39; Тагин Е. Ответ Виктору Чернову. С. 45, 47; Наш путь. С. 28. {126}
жүктеу/скачать 1.45 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
