Фатима Джандосова, Казахстан 22 этаж


РАИСА: Гнусные вы какие! Я тут вашу шкуру спасаю, а вы! (плачет) АНЕЛЬ



бет3/3
Дата24.06.2016
өлшемі145.5 Kb.
#156412
1   2   3

РАИСА: Гнусные вы какие! Я тут вашу шкуру спасаю, а вы! (плачет)

АНЕЛЬ: Если бы не Вы, мы бы тут и не оказались.

РАИСА: Глупышка! Уж тебе-то радоваться надо. Тобой они интересовались не меньше, чем Гульнариными богатствами. Ты, как настоящая девственница, большая редкость нынче! Если для Гульнары все как-то становится сейчас ясно, то для тебя исход наших приключений еще не очевиден!

ИРИНА: Вы подлая.

РАИСА: какая есть, вас не спрашивала.

Салтанат покидает диван. Все перетаскивают свои кресла подальше.

РАИСА: Ну, и дуры. А что эта чурка свалила – так мне больше места.

Анель вскакивает: Извинитесь перед Салтанат, немедленно!

ИРИНА тоже встает: И перед Анель!

РАИСА: Вот еще! С какой стати?

АНЕЛЬ: За “чурку”! Ира, я тоже, что ли, чурка?

РАИСА тоже встает: Нет, ты образованная девственница. Из Красной книги экземпляр! Но труслива и мнишь о себе, что умнее всех на свете. А такого вида жвачных в Казахстане хоть отбавляй.

АНЕЛЬ: А я ведь могу не выдержать!
ИРИНА: И я тоже!

РАИСА: Ирина, золотце! Ты же действительно умная. Пойми, на чьей стороне ты играешь! Они же эксплуатируют твой профессионализм, интеллект и преданность! За гроши!

ИРИНА: По крайней мере, не злословят, как ты.

РАИСА: О! Мы уже на “ты”?

ИРИНА: А с тобой по-другому уже нельзя, подлая тварь!

Раиса швыряет в Ирину тем, что попалось под руку. Анель бьет Раису. Начинается заварушка с визгами, кусаниями. Салтанат забилась в углу и причитает, молится.

Выскакивает из кабинета Гульнара.

ГУЛЬНАРА: Что такое еще?! Я, смотрю, всем не спится! - Ввязывается в драку.

САЛТАНАТ: Бисмилла, Кудай сактасын! Пусть поможет Вам Аллах, дорогие мои...

Раиса оказывается скрученной Ириной и Анель на полу. Гульнар, получившая большой тумак, оказывается рядом с Салтанат.

РАИСА: Глупые! Отпустите меня!

АНЕЛЬ: Ты сама глупая!

ИРИНА: Извиняйся!

РАИСА: Дети, ей-богу! Хотите извинений! ну, так отпустите меня!

АНЕЛЬ: Как бы не так. Я свяжу сейчас тебе руки, чтобы ты не вырвалась.

ИРИНА: И ноги свяжи.

ГУЛЬНАРА: Девочки... что с вами? Очнитесь! Вы сейчас в шоке! Не понимаете, что творите.

АНЕЛЬ: Возможно. У меня нет никаких островов, кошельков из крокодильей кожи, офиса на 22м этаже. Но у меня есть порядочность, честность и свобода думать и действовать!

РАИСА: Это иллюзия. Ни у кого из нас нет свободы думать и действовать.

ГУЛЬНАРА: Особенно здесь и сейчас.

ИРИНА: Не только. Все уже предрешено, кем-то продумано. Эти финансовые кризисы, военные конфликты, оранжевые революции и прочая хрень из телевизора – неспроста. Нас всех запугивают, чтобы поставить на место. Только вырвешься из этой бедности, только поднимешь голову, как тебя – тюк! И нет твоих накоплений, и опять весь в кредитах, в шесть секунд!

АНЕЛЬ – Раисе: у меня совесть будет чиста, если ты извинишься.

РАИСА: Так дело только в очищении совести! Все хотят быть с незапятнанной совестью. Но сегодня день такой, есть шанс, так сказать! А часто ли вы проявляете свою совесть в обычных обстоятельствах? Ирина, вот тебе наверняка не все нравится и в зарплате, и ты, небось, после двух девальваций переживаешь, что она не в долларах.

ИРИНА: Ну, положим, что так.

РАИСА: Но у многих людей так. И зарплата твоя в 300 тысяч тенге еще более менее, согласись. Но ты, наверное задумывалась о таких людях, как Салтанат, у которых зарплата в районе 20 тысяч тенге.

ИРИНА: Задумывалась. Мне их жаль, и я не знаю, что делать. Я даю милостыню и помогаю, как могу.

РАИСА: Ты заглушаешь свою совесть. А слабо выйти на площадь? Вступиться за них, которых наше государство, общество просто обворовывает! Оно кидает их в нищету, оно толкает их на самоубийства. Ты слышала, сколько самосожжений в последнее время в Казахстане!?

РАИСА: Вот ты, подруга, тоже не довольна ведь – бизнес отбирают. Почему не звонишь в полицию? Знакомым депутатам? В ООН, в конце концов?

ГУЛЬНАРА: Ты же сама знаешь. Полиция куплена. Депутатам не захочется мараться. А ООН не будет допущено для расследования, чинуши найдут, как глаза замылить. А я еще одно дело подниму, уже опыт есть, деньги найду, не проблема. Мне не резон прослыть скандалисткой.

РАИСА: Да, твой привычный мир разрушится, ты, хоть и делала карьеру в трудах, но тебе не пришлось выдержать общественное презрение и непонимание родных. (к Ирине) Слышала, айти-чудо?! Все ищут в себе причину не выйти на площадь, вместо того, чтобы искать причину выйти и выразить то, что думаешь.

ИРИНА: Я бы вышла, но не хочу подставлять отца. Он делает все, чтобы тут остаться, рядом с мамой, с могилой. И вообще мы же здесь привыкли, в Казахстане родились. Могли бы вообще покинуть эту страну. Ну, какой резон усложнять себе жизнь политикой? Мы и так боимся, что нас в любой момент могут погнать…

АНЕЛЬ: Кто ж вас погонит?

ИРИНА: А ты не знаешь как будто…

АНЕЛЬ: Не знаю, и мне стыдно за мой народ, что у тебя, у русской, появились такие мысли.

ИРИНА: Не только мысли, но и явное ощущение, что гонят.

АНЕЛЬ: Это ужасно. И я никогда не выйду на площадь. Я боюсь сидеть в тюрьме. Как представлю, что меня кто-то хватает, крутит руки, делает больно, - нет, увольте, не для этого я рождена и воспитана.

РАИСА: А для чего ты рождена? Наряду с еще миллионами твоих сверстников? Чтобы быть винтиками в огромной громыхающей машине, полной горючего, но с абсолютно неадекватным управлением, в машине, у которой уже и тормоза, похоже, отказали?

АНЕЛЬ: Мне нравится быть полезной, выполнять свои функции. А с чего вы взяли, что в машине отказали тормоза?

РАИСА: Вот! Девочки с 22 этажа наконец-то включают мозги! Я собой довольна, не зря жила. Думайте, думайте, это порой бывает полезно! Кстати, осталось спросить вашу уборщицу, а почему она не на площади? Уж ей-то сам бог велел с таким положением дел!

САЛТАНАТ: Я была на площади, в 86м. Только чего мы добились? Разве ради вот этого мы старались? Мы были уверены, что поступаем правильно, нам хотелось справедливости. В едином порыве, молодые, красивые, беззаботные, мы вышли на площадь, чтобы сделать свое будущее и будущее наших детей процветающим, независимым. Но на морозе нас поливали из шлангов, разгоняли дубинками, хватали и волокли за волосы. Была у меня и тюрьма, и болела там. Из института отчислили, понятно. На работу долго никуда потом не могла устроиться. Тридцать лет прошло… С мужем мы счастливо пожили. Но умер он, не увидел Алиюшу. Сын меня выгонял, а я к ней все равно ходила. Не дадут ее мне, не дадут. Ни в чем смысла не вижу, не на площадях жизнь меняется, в головах должно поменяться сначала, сердца надо зажечь таким, как я. Мы потухшие все.

ИРИНА: А ты, Раиса? Ведь и ты не выходишь, вся такая – с включенными мозгами и просветленной совестью!

РАИСА: Моя совесть не такая чувствительная, как ваши, девочки. Я давно поняла, что с этим бесполезно бороться. Придет кто-то другой, понасадит своих родственников, понаграбят они опять из государственной казны. Ничего не изменится. Мое кредо: никакой политики, живи в свое удовольствие!

АНЕЛЬ: Так ты будешь извиняться? Или мораль нам читать?

ГУЛЬНАРА: Это все становится невыносимо.

ИРИНА: Попейте водички, станет легче.

ГУЛЬНАРА: Ирина, что вы собрались делать?

ИРИНА: Я лично готова ее убить.

АНЕЛЬ: И я тоже.

РАИСА: вот оно, любуйся, подруга, – восставшее быдло!

Анель бьет Раису.

АНЕЛЬ: заткнись, скотина!
Раиса кричит от боли и плачет.

ГУЛЬНАРА, обессиленная: Остановитесь! Это глупо. Это подло. Вас двое, вы сильнее. Кто бы мог подумать: я, вроде бы взрослая успешная женщина, с устоявшимися взглядами, с сильной психикой, сижу на полу и пытаюсь понять, что же такое творится тут! Два моих сотрудника избивают мою подругу! Когда от меня уходил муж, было не так плохо и больно. Он оставлял меня с двумя малышами, в те же девяностные, я думала, что мне не выжить. Но я справилась. Я, как одержимая вцепилась в свою идею, нашла партнеров. Меня кидали, обманывали, но я держалась в седле. Раиса, ты же помнишь все это!

РАИСА: Как не помнить! Твои малые тогда были полностью на мне. Я их возила на танцы, на теннис, на ипподром. А сейчас твои коллеги меня избивают. Вот это я понимаю, повороты судьбы. И ты пальцем не пошевелишь!

ГУЛЬНАРА: Прости. Я не могу пошевелиться. Мне ужасно плохо, меня тошнит.

АНЕЛЬ: Я себя ненавижу. Сегодня я лишилась всего, даже самоуважения. Раиса, я не хотела, так вышло. Она меня вывела. Простите меня. Нас.

РАИСА: Бог простит.

Встает Салтанат и выходит на середину комнаты, смотря в окно.

САЛТАНАТ: Еще вчера у меня были надежды на будущее. Но я увидела вас, я услышала вас. У меня нет будущего. У меня нет денег. У меня нет связей. У меня нет веры, надежды, любви. У меня отнимают даже семью. Моя дочь, я знаю, мной тяготится. Зачем ей нужна такая бедная, необразованная, несчастная мать... Занимающая лишнюю площадь. А моя внучка... Ей будет лучше не видеть моего примера. Пусть смотрит на мою дочь – успешную и красивую. Дочь встретит достойного мужчину, и они воспитают Алиюшу. Без меня ей позволят удочерить, все-таки тетя, все-таки двадцать квадратов есть. А я знаю, мне давно не место на этом свете. Обществу наплевать на маленькую женщину, которая честно зарабатывает свои нищенские деньги. Общество не хочет знать о моем существовании. Мы – люди-невидимки, которые делают удобной вашу жизнь. Вашу богатую успешную жизнь, жизнь, которую мы не заслужили, потому что нам не повезло.

РАИСА: Дело не в везении. Надо перестать жить в унынии, только и всего.

САЛТАНАТ: Перестать жить… Уныние – это мое дело! Я хочу быть уважаемой даже в унынии.

РАИСА: За что уважать-то тебя?

САЛТАНАТ: За то, что я – человек. И я имею свободу делать то, что хочу.

Салтанат подходит и тоже бьет Раису. Несколько раз.

РАИСА: ЧМО. Уберите ее от меня.

САЛТАНАТ: Это последнее, что я хотела сделать.

Салтанат открывает окно, взбирается на подоконник.

ГУЛЬНАРА: Остановите ее.

Ирина и Анель пытаются удержать уборщицу. В борьбе с нее снимаются туфли, кофточка. Салтанат перелезает окончательно на внешний каркас, стоит на кромке.

САЛТАНАТ: Имею ли я право покидать свою Алиюшу? Думаю, что так будет всем лучше, а ей особенно. И я свободна поступать так, как я хочу. Здесь и сейчас.

Салтанат прыгает вниз. Все кричат, ошарашенные.

Сцена 5. Раиса, Ирина, Гульнара, Анель

РАИСА: Бред, настоящий бред. Развяжите меня срочно. Мне надо позвонить.

ИРИНА: Забудь. Телефоны не работают.

РАИСА: Мой – работает. Развяжите меня.

ГУЛЬНАРА: И ты весь вечер... скрывала это?

РАИСА: Это был розыгрыш.

ГУЛЬНАРА: Ну, ты и стерва!

РАИСА: Видно, тут шуток люди не понимают!

АНЕЛЬ: Это всё был розыгрыш, шутка? Нет никакого шантажиста? Кайрата?

РАИСА: Нет никакого Кайрата. Мы с одним креативным агентством продумали с этот сценарий, отключения, записки...

ИРИНА: Подождите-подождите... получается, все это выдумка, развлекуха?

АНЕЛЬ: Кроме т...трупа Салтанат внизу...

ГУЛЬНАРА: Боже, как я устала!

РАИСА: Прости, я думала, ты поймешь. Главное, запомни: я не спала с твоим мужем.

ГУЛЬНАРА: Я знаю. Мы сегодня просто были на взводе. И ты прости меня за грубые слова.

РАИСА: Если тебе интересно, то и никаких островов нет, как ты понимаешь. Развяжите меня, вы же понимаете, что дело осложнилось.

ИРИНА: Дурацкий розыгрыш. Посиди так. Мне надо все обдумать и осознать.

Анель начинает плакать.

АНЕЛЬ: Простите, Салтанат... простите, я не ожидала от себя такого. Мамочки, я людям в глаза смотреть буду?!

ИРИНА: Все мы “хороши”. Салтанат безмерно жалко.

РАИСА: Поймите, у нас есть минут 20-30, пока полиция не нагрянет. Я бы не хотела, чтобы мне предъявили обвинение в подталкивании к самоубийству. Я должна успеть задействовать свои связи.

ГУЛЬНАРА: Опустите ее, в словах Раисы есть здравый смысл. Нам всем могут предъявить такое обвинение.

ИРИНА: Подождите. Дайте мне разобраться в себе! Мы же действительно всем нашим поведением, всей обстановкой подтолкнули ее.

ГУЛЬНАРА: Она сама была готова. Вспомните, она хотела повеситься и до этого! Она была в депрессии.

ИРИНА: Поймите, я росла без мамы. Меня воспитывал папа. Мы с ним где только не побывали, даже на Таймыре. Я видела полярное сияние, я гладила северных оленей. Мы жили пару лет на экваторе, я была общей любимицей в сообществе темнокожих. Я научилась играть на джембе и танцевать их танцы. Я могу спокойно пройти с обнаженной грудью, если надо. Отец смело и одновременно бережно меня воспитывал. Он сам военный, программист, и я стала программистом! И я всегда жила по совести. Как-то не получалось всегда, как я задумала. Мы с ним до сих пор в одной квартире. Он даже женщину не может привести толком. Я ему: женись, женись... А он говорит: “я только твою маму любил и всегда буду любить. Мне никто не нужен.” Он все мои дурости прощает. Все мои парни мизинца его не стоят! А уж я их достаточно водила домой. Он понимал, не осуждал. Он любовался мной всегда. Знаете, я была уверена, что мой папа – самый хороший человек на свете. И я думала, что я хорошая девочка. Он меня так воспитал! Но сегодня, сейчас... мой мир как будто перевернулся. Сначала мне казалось все это забавой, проверкой моих профессиональных качеств. Но я увидела в себе страшную натуру. Вы понимаете? Из-за меня умер человек?! Из-за меня, такой хорошей, такой смелой, такой утонченной, умной, профессиональной – человек прыгнул с 22 этажа! Как мне с этим жить дальше?! Может, она там, внизу еще мучается, еще жива?

ГУЛЬНАРА: Не может быть. Чудес не бывает.

АНЕЛЬ: Вряд ли кто-то в это время ее там обнаружит. Мы должны сделать это. Вызовите скорую, Раиса. Я вас развяжу.

РАИСА: да, наконец-то здравая мысль!

Анель развязывает руки Раисы и дает ей сумку. Раиса находит свой телефон. Звонит.

РАИСА: Сайгачонок, это ты? У нас проблемы!

Анель ловко отнимает телефон. Сама набирает.



АНЕЛЬ: Алло, скорая? У нас самоубийство. Да-да... Мы стали свидетелями. Женщина выбросилась с нашего этажа. Двадцать второй. Нет, полицию не вызывали. Да, знакомая. Хорошо, что сами вызовите. Пишите адрес: улица Шамбалы, 6. Здание Файнанс Тауэр. Мы выйти не можем пока. Она внизу. Признаки жизни? Отсюда не видно.

РАИСА: глупо. Ей уже не поможешь, а мы бы спаслись.

АНЕЛЬ: Телефон. Хммм. Раиса, какой у вас телефон?

Раиса развязывает себе ноги: не скажу.

ГУЛЬНАРА: я скажу. 8 701 6783984. И покончим с этим.

ИРИНА: Ущипните меня, я должна убедиться, что это страшный сон.

АНЕЛЬ: Ждем вас. До свидания...

Анель плачет.

ГУЛЬНАРА: Это не сон, к сожалению.

РАИСА: Хватит ныть. В полночь, то есть, сейчас, должны включить электричество. И все бы и так кончилось. Чуть-чуть не дотерпели. В последней записке я так написала Кайрату, то есть Толешу, нашему другу, чтобы включил всё. Извини, Гульнара! Опять я тебя ввязала в идиотскую ситуацию.

ГУЛЬНАРА: да, уж...

Включается свет. Начинает играть радио. Включаются устройства, техника пикает и просыпается.

РАИСА: Вот, я же говорила! Жизнь налаживается! Так, я пойду переговорю все-таки, что же делать нам. Звонит своему знакомому и уходит в кабинет Гульнары.

Раздается громкий стук в дверь. Девушки пугаются, Ирина идет открывать. За дверью лежит в трех коробках пицца. Ирина берет пиццу, ставит на стол, раскрывает. Берет кусок и молча начинает жевать.

ГУЛЬНАРА: Ждать осталось недолго. Сейчас все приедут, и все решится. Телефоны работают. Связь – это жизнь. (звонит) Артур, сынок! Все в порядке? Отдыхаете? Ну, отдыхайте. Не ешь ничего подозрительного. Лягушек уже поели? Ох... Ну, ладно. Целую... Люблю. Берегите себя. (второй звонок) Серик, Вы куда пропали? Вам пришла смска, что мы за городом? И Вы не заволновались, как это произошло? Немедленно приезжайте в офис, разберемся. Да, в Файнанс тауэр. Ирина, наладьте интернет. Анель, приберитесь, сейчас тут будет много народу. И снимите эту дурацкую тряпку с окна.

Никто не трогается с места.

РАИСА: Я всегда верила в твое рацио!

ИРИНА: Хорошие девочки собрались как-то на 22 м этаже...

По радио звучит казахская народная песня Каламкас.
ЗАНАВЕС.

2 ноября 2015 г. Астана, Казахстан. http://www.proza.ru/2015/10/25/1747





Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет