§2. Значение феномена фронтира в формировании национального

34 
определенный этап в истории США в период освоения континента 
первопоселенцами; во-вторых, фронтиром обозначается само пространство 
перемещения в освоении так называемого Дикого Запада, зона между 
знакомым пространством и принципиально неизвестной дикостью; в-
третьих, фронтир – это особый тип организации жизни, связанный с 
тяжелейшими условиями этого пространства и образа жизни в нем, 
определяемый культурой постоянного преодоления и сопротивления; в-
четвертых, что особенно важно в русле нашего исследования, фронтир 
является также способом коммуникации с внешней средой в стратегии 
определенной этической программы, миссией цивилизации, которая 
создается и функционирует для собственного подтверждения и оправдания. 
Исходя из методологии той или иной научной дисциплины, будь то история, 
география или культурология, мы обнаруживаем только одну из граней этого 
понятия, верхушку айсберга, оставляя в тени прочие коннотации, 
необходимые для истинного проникновения в суть данного феномена. 
Самые ранние формы употребления термина «фронтир» относятся к 
XIV веку и синонимичны понятию границы, это «преграда нападению или 
линии боевого порядка». Данное понятие в период после Великих 
географических открытий постепенно расширяется, добавляя значение 
«область взаимовлияния народов, населяющих пограничные зоны». Феномен 
фронтира на территории освоения Дикого Запада США – это зона 
постоянного смещения: в момент прибытия «Мэйфлауэра» фронтир 
проходил по Атлантическому побережью (граница с Европой), в XVII веке 
по линии водопадов плато Пидмонт, в XVIII веке по Аллеганским горам. За 
девятнадцатый век представления о границе фронтира стали еще более 
флюидными в связи с массовыми перемещениями даже внутри освоенных 
территорий: они варьировались от линии долины Миссисипи или реки 
Миссури до Скалистых гор и прилегающих к ним земель. Принципиально 
важно отделить фронтир от границы, которая существует как разделяющая 

35 
линия – территориальная и социальная в первую очередь – маркирующая 
существование двух зон, по эту и по другую ее стороны, порождающий 
создание образа «другого», находящегося по ту сторону линии, который 
отличен от образа «меня» и поэтому воспринимается как угроза. Уже с XIX 
века под фронтиром понимается и место, фиксируемое в пространстве, и 
процесс, протяженный во времени, обретающий собственный символизм
95
. 
Поворотным этапом в изучении фронтира становится фундаментальная 
работа Фр. Джексона Тёрнера «Значение фронтира в американской истории» 
1893 года, которая осмысляет теорию фронтира как мифа и феномена, 
формирующего идентичность американской нации. Фронтир для 
Фр.Дж. Тёрнера – место складывания нового общества, принципиально 
динамичная граница-линия, обладающая при этом зональностью, 
существующая в качестве географического, политического и социального 
явления освоения. Это гораздо больше, чем разделяющая линия границы – 
полоса поселений фронтира постоянно передвигается, и ее жители постоянно 
цивилизуют на первичном уровне дикие земли (политико-географическая 
точка зрения); вместе с этим фронтир есть не антонимия, но зона смешения и 
взаимодействия двух или более народностей, одна из которых обычно 
представляется 
менее 
развитой, 
«варварской» 
(социально-
антропологическая); а также территория формирования нового общества на 
основе адаптации народностей друг к другу (социокультурная). 
Современная исследовательница фронтира И.П. Басалаева выделяет 
следующие его критерии:
1. этнокультурная неоднородность групп и территорий, имеющих 
неравный статус; 
2. неравная численность фронтирующих групп, изначально 
меньшая у доминантной группы, позже – у коренного этноса; 
95
Панарина Д.С. Фронтир как один из факторов и мифов американской истории / Вестник Московского ун-
та, №4, 2010. С. 80 – 88. 

36 
3. амбивалентно-конфликтное взаимодействие в форме военной 
экспансии; 
4. изначальная 
гендерная 
диспропорция 
в 
доминантной 
фронтирующей группе, способствующая метисации, с ярко 
выраженным маскулинным характером; 
5. дальнейшая социокультурная и этническая ассимиляция 
фронтирных групп – «не только фронтисмен преобразует дикую 
местность, но и дикая местность подчиняет себе колониста»; 
6. маргинальное геополитическое расположение фронтирной 
территории, удаленность от мировых центров, причем, как 
правило, фронтирная зона так и не становится полноценным 
центром, претендуя на символическую «центральность» места; 
7. отсутствие четких границ (государственных, внутренних); 
8. квазиграничность 
(наличие 
«естественных 
пограничных 
рубежей», зонирующих пространство фронтира), превращающая 
местность фронтира в сложное поле уже имеющихся зон; 
9. центрирование фронтирной зоны очагами «городской жизни» 
(путем «собирания» локальных центров имперского влияния); 
10. де-факто колониальный статус территории; 
11. отсутствие теоретически осмысленной региональной политики; 
12. номинальный характер государственной власти без реальной 
возможности полного контроля над меняющейся территорией; 
13. отличие системы управления от таковой в метрополии, рыхлость 
административно-управленческой 
структуры, 
являющейся 
следствием и причиной неразвитой коммуникации; 
14. компрадорская по своей сути «местная» элита-нерезидент, 
«нежелательное место для жизни столпов общества»; 
15. «административное бесправие» и произвол, к которому приводит 
индивидуализм фронтира; 

37 
16. более высокая, чем в метрополии, степень горизонтальной и 
вертикальной мобильности, несформированность постоянного 
(местного) населения, постоянная готовность к смене места
96
. 
Фронтир представляется как «зона неустойчивого развития»
97
, являясь 
не 
просто 
линейным 
административно-географическим 
рубежом 
государства, но переходным явлением между «своими» и «другими» в зоне 
взаимодействия, которое вовлекает обе стороны в пограничные обмены; в 
терминологии А. Рибера это «пористая граница»
98
. Но, что наиболее важно, 
именно в США феномен фронтира приобретает статус вектора для 
определения национальной идентичности, накладывая отпечаток не только 
на физические границы их государственности, но и на границы 
самоопределения культуры, менталитет. 
Уже первые переселенцы, составившие ядро будущей американской 
нации, ощущали острую потребность в формировании четких контуров 
собственной идентичности: миссионерский путь к новому земному парадизу 
требовал не только буквальной практической решимости, но и ярко 
сформулированной идеологии, позволившей бы преодолевать физические и 
моральные испытания нового невероятно тяжелого быта. С. Хантингтон 
пишет, что для американцев как для нации переселенцев менее характерно 
определение собственной идентичности через географические или 
климатические характеристики определенной местности, на которой они 
проживают
99
, и в этой связи принципиальное значение приобретают культура 
и особенно – христианская религия, которая сохраняет огромное влияние на 
души людей и по сей день
100
. 
96
Басалева И.П. Критерии фронтира: к постановке проблемы //Теория и практика общественного развития. 
2012, №2. С. 46-49. 
97
Баева Л.В. Зона северного Прикаспия и Нижнего Поволжья как фронтир: классификация и характеристика 
// Материалы Всероссийской научной конференции «Границы и пограничье в южнороссийской истории. 
Южный федеральный ун-т. Ростов-на-Дону, 2014. 54-62. 
98
Рибер А. Меняющиеся концепции и конструкции фронтира //Новая имперская история постсоветского 
пространства: Сборник статей. Казань: Центр исследований национализма и империи, 2004. 652 с. 
99
Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М., 2004. 635 с.
100
Коммейджер Г.С. Американское сознание // США: экономика, политика, идеология. 1993. № 9. с. 85. 

38 
Фронтир как сформированный американцами инструмент познания 
бытия тесно переплетается с историческим контекстом религиозного 
мировоззрения первопоселенцев. Пилигримы-пуритане, пионеры будущего 
фронтира, считали себя приверженцами «истинной» веры: само понятие, 
возникшее изначально «как насмешка» и затем трансформировавшееся в 
«средство самозащиты»
101
, семантически восходит к постулированию самых 
строгих, «чистых» принципов морали, применяемых к церкви, обществу, 
государству. Создание нового государства, идеальной пуританской общины, 
«где жизнь каждого человека будет лучше, богаче и полнее, где у каждого 
будет возможность получить то, чего он заслуживает»
102
, должно было 
буквально перевернуть весь мир своим примером. Таким образом, 
достаточно 
категоричная 
и 
консервативная 
форма 
религиозного 
мировосприятия, встречая сопротивление местного коренного населения, 
только укреплялась в национальном сознании: в условиях тяжелого климата 
и кровопролитного продвижения фронтира вглубь континента ключевая идея 
богоизбранности нового народа приобретала поистине трагическое звучание.
Путеводителем для первых переселенцев стала Библия Короля 
Джеймса (King James Bible), привезенная в Америку, в соответствии с 
текстом которой Земля Обетованная – место, на котором всего в достатке, 
где люди не будут знать ни бед, ни смерти, и, согласно точке зрения 
А.П. Журавлевой
103
, с которой мы склонны согласиться, собственно 
библейское значение этого понятия в культуре американского фронтира 
приобрело обобщённый смысл и сформировало представление о Новой 
Англии как о буквальном его воплощении, дополняемое ощущением 
богоизбранности. В результате осмысления фронтира через призму 
религиозного мироощущения формируется комплекс коллективных 
101
Галкина Е.В. Политико-религиозные и экономические причины переселения пуритан в Северную 
Америку. // Общество: политика, экономика, право. 2016. №7. С. 8-14. 
102
Truslow 
J. 
The 
epic 
of 
America 
[Электронный 
ресурс]. 
– 
Режим 
доступа: 
https://archive.org/details/epicofameric00adam/page/416/mode/2u (дата обращения: 09.03.2022).
103
Журавлева А.П. Переосмысление мифа о Земле Обетованной в творчестве Джеймса Фенимора Купера. 
Москва, 2016. 33 с.

39 
бессознательных представлений в национальном сознании о природе 
конкретного феномена, который мы будем обозначать термином 

жүктеу/скачать 1.87 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: