Философия: Энциклопедический словарь

За М. всегда скрывается опасность релятивизации научного и иного знания. Если истинность знания определяется не соответствием его реальности, а соблюдением методологических канонов, то из-под науки ускользает почва объективности. Никакие суррогаты, подобные общепринятости метода, его успешности и полезности получаемых результатов, не способны заменить истину в качестве решающего критерия принятия утверждений. Подмена ее методологическими требованиями вынуждает признать, что каждое коренное изменение научных методов и концептуальных каркасов приводит к изменению той реальности, которую исследует ученый. Переворот в методологии оказывается разрывом со старым видением мира и его истолкованием.

М. сводит научное мышление к системе устоявшихся, по преимуществу технических способов нахождения нового знания. Результатом является то, как пишет М. Мерло-Понти, что «научное мышление произвольно сводится к изобретаемой им совокупности технических приемов и процедур фиксации и улавливания. Мыслить — означает пробовать, примеривать, осуществлять операции, преобразовывать при единственном условии экспериментального контроля, в котором участвуют только в высокой степени «обработанные» феномены, скорее создаваемые, чем регистрируемые нашими приборами». Наука, лишенная свободы операций, перестает быть подвижной и текучей и во многом лишается способности увидеть в себе построение, в основе которого лежит «необработанный», или существующий, мир. Слепым операциям, выполненным по правилам научного метода, М. придает конституирующее значение: они формируют мир опыта, мир эмпирических данных.

В своих крайних вариантах М. склоняется к субъективной теории истины: истинно утверждение, полученное по определенным правилам и удовлетворяющее определенным критериям. Эти правила и критерии могут относиться к происхождению или источнику знания, к его надежности или устойчивости, к его полезности, к силе убежденности или неспособности мыслить иначе. Объективная теория истины как соответствия фактам, напротив, предполагает, что некоторая концепция может быть истинной, даже если никто не верит в нее, и ее происхождение методологически не безупречно; другая же концепция может быть ложной, даже если она отвечает всем методологическим канонам и образцам и кажется имеющей хорошие методологические основания для ее признания. Согласно принципу эмпиризма, только наблюдения или эксперименты играют решающую роль в признании или отбрасывании научных высказываний, включая законы и теории. В соответствии с этим принципом методологическая аргументация может иметь только второстепенное значение и никогда не способна поставить точку в споре о судьбе конкретного научного утверждения или теории.

В качестве характерного примера А. обычно приводится т.н. методологический анархизм П. Фейерабенда: «...существует лишь один [методологический] принцип, который можно защищать при всех обстоятельствах и на всех этапах человеческого развития, — допустимо все». Однако позиция Фейерабенда является скорее попыткой избежать крайностей как М., так и А. Методологические правила, полагает Фейерабенд, нужны и всегда помогают исследователю: ученый, переступивший некоторую норму, руководствуется при этом другой нормой, так что какие-то нормы есть всегда. Проблема в том, что не существует абсолютных, значимых всегда и везде правил и образцов научного исследования, и поиски их являются пустым делом. Условные методологические правила имеют исключения даже в тех ситуациях, к которым они относятся. Эти правила также имеют свои пределы и иногда приводят к отрицательному результату. Любое правило может оказаться полезным при проведении научного исследования, также как любой прием аргументации может оказать воздействие на убеждения научного сообщества (см.: Методологическая аргументация, Научный метод).

Декарт Р. Рассуждение о методе. М., 1953; Бэкон Ф. Соч.: В 2 т. М., 1978. Т. 2; Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983; Фейерабенд П. Против метода // Фейерабенд П. Избр. труды по методологии науки. М., 1986; Мерло-Понти М. Око и дух. М., 1992; Ивин А.А. Теория аргументации. М., 2000; Ajdukiewicz К. J?zyk i poznanie. Warszawa, 1975. Т. 2; Feyerabend Р.К. Changing Patterns of Reconstruction // British Journal for the Philosophy of Science. 1977. Vol. 28. № 4.

A.A. Ивин

МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ АРГУМЕНТАЦИЯ — обоснование отдельного утверждения или целостной концепции путем ссылки на тот несомненно надежный метод, с помощью которого получено обосновываемое утверждение или отстаиваемая концепция. М.а. является частным случаем аргументации теоретической.

Представления о сфере М.а. менялись от одной эпохи к другой. Существенное значение придавалось ей в Новое время, когда считалось, что именно методологическая гарантия, а не соответствие фактам как таковое сообщает суждению его обоснованность. Современная методология науки скептически относится к мнению, что строгое следование методу способно само по себе обеспечить истину и служить ее надежным обоснованием. Возможности М.а. очень различны в разных областях знания. Ссылки на метод, с помощью которого получено конкретное заключение, довольно обычны в естественных науках, крайне редки в гуманитарных науках и почти не встречаются в практическом и тем более художественном мышлении.

Методологизм, сутью которого является преувеличение значения М.а. как приоритетного перед др. способами теоретической аргументации, таит в себе опасность релятивизации научного и иного знания. Никакие суррогаты, подобные интерсубъективности, общепринятости метода, его успешности и т.п., не способны заменить истину и обеспечить достаточно прочный фундамент для принятия знания. Методологизм сводит научное мышление к системе устоявшихся, по преимуществу технических способов нахождения нового знания. Результатом является то, что научное мышление произвольно редуцируется к изобретаемой им совокупности технических приемов. Согласно принципу эмпиризма, только наблюдения или эксперименты играют решающую роль в процессе принятия или отбрасывания научных высказываний. В соответствии с этим принципом М.а. может иметь только второстепенное значение и никогда не способна поставить точку в споре о судьбе конкретного научного утверждения или теории. Общий методологический принцип эмпиризма гласит, что различные правила научного метода не должны допускать «диктаторской стратегии». Они должны исключать возможность того, что мы всегда будем выигрывать игру, разыгрываемую в соответствии с этими правилами: природа должна быть способна хотя бы иногда наносить нам поражение.

Методологические правила расплывчаты и неустойчивы, они всегда имеют исключения. В частности, индукция, играющая особую роль в научном рассуждении, вообще не имеет ясных правил. Научный метод несомненно существует, но он не представляет собой исчерпывающего перечня правил и образцов, обязательных для каждого исследователя. Даже самые очевидные из этих правил могут истолковываться по-разному. «Правила научного метода» меняются от одной области познания к другой, поскольку существенным содержанием этих «правил» является некодифицируемое мастерство, т.е. умение проводить конкретное исследование и делать обобщения.

Научный метод не содержит правил, не имеющих или в принципе не допускающих исключений. Все его правила условны и могут нарушаться даже при выполнении их условия. Любое правило может оказаться полезным при проведении научного исследования, так же как любой прием аргументации может оказать воздействие на убеждения научного сообщества. Но из этого не следует, что все реально используемые в науке методы исследования и приемы аргументации равноценны и безразлично, в какой последовательности они используются. В этом отношении «методологический кодекс» вполне аналогичен моральному кодексу.

М.а. является, т.о., вполне правомерной, а в науке, когда ядро методологических требований устойчиво, необходимой. Однако методологические аргументы не имеют решающей силы даже в науке. Прежде всего, методология гуманитарного познания не настолько ясна, чтобы на нее можно было ссылаться. Иногда даже утверждается, что в науках о духе используется совершенно иная методология, чем в науках о природе. О методологии практического и художественного мышления вообще трудно сказать что-нибудь конкретное. Далее, методологические представления ученых являются в каждый конкретный промежуток времени итогом и выводом предшествующей истории научного познания. Методология науки, формулируя свои требования, опирается на историю науки. Настаивать на безусловном выполнении этих требований значило бы возводить определенное историческое состояние науки в вечный и абсолютный стандарт. Каждое новое исследование является не только применением уже известных методологических правил, но и их проверкой. Исследователь может подчиниться старому методологическому правилу, но может и счесть его неприемлемым в каком-то конкретном новом случае. История науки включает как случаи, когда апробированные правила приводили к успеху, так и случаи, когда успех был результатом отказа от какого-то установившегося методологического стандарта. Ученые не только подчиняются методологическим требованиям, но и критикуют их, и создают как новые теории, так и новые методологии.

Фейерабенд П. Избр. труды по методологии науки. М., 1986; Ивин А.А. Основы теории аргументации. М., 1997; Никифоров А.Л. Философия науки; история и методология. М., 1998.

А.А. Ивин

МЕТОДОЛОГИЯ ДЕДУКТИВНЫХ НАУК — методология наук, в которых используется по преимуществу или даже единственно дедуктивная аргументация. Отличительной особенностью дедуктивных теорий является возможность логического вывода большей части их содержания из небольшого числа исходных посылок, называемых аксиомами или постулатами. К таким теориям относятся, прежде всего, теории математики и математического естествознания (механики, теоретической физики), а также тех наук, в которых широко используются математические методы исследования. В отличие от фактуальных наук, логическая структура дедуктивных теорий может быть представлена наиболее точно и определенно с помощью аксиоматического метода. Согласно этому методу, все понятия теории разделяются на немногие основные, или первоначальные, понятия и большинство производных, которые получаются из основных с помощью определений. Аналогично этому все утверждения теории разбиваются на два класса: исходные утверждения, или аксиомы, и утверждения, логически выводимые из них с помощью правил дедукции, называемые теоремами или просто следствиями.

Наибольшие успехи в настоящее время достигнуты в исследовании структуры математических теорий. Они являются результатом преодоления тех трудностей и парадоксов, которые возникли в теории множеств, считавшейся незыблемым фундаментом классической математики. С этой целью математики стали тщательно анализировать исходные понятия и принципы теории множеств. Чтобы избежать парадоксов, обнаруженных в этой теории, ее стали строить в аксиоматической форме. Крупные результаты в исследовании структуры математических теорий, опирающихся на аксиоматическую теорию множеств, были получены коллективом математиков, выступающих под псевдонимом Н. Бурбаки. Они рассматривают все математические теории как некоторые комбинации абстрактных структур: «Чтобы определить структуру, задают одно или несколько отношений, в которых находятся элементы ...затем постулируют, что данное отношение или данные отношения удовлетворяют некоторым условиям (которые перечисляют и которые являются аксиомами рассматриваемой структуры). Построить аксиоматическую теорию данной структуры — это значит вывести логические следствия из аксиом структуры, отказавшись от к.-л. других предложений относительно рассматриваемых элементов». Именно отвлечение от конкретного содержания изучаемых элементов и их свойств обеспечивает широкое применение математических методов в др. науках. Понятие абстрактной структуры играет первостепенную роль в математике. Обычно в ней выделяют три основных типа структур: 1) алгебраические, в которых два любых элемента однозначно определяют третий элемент; 2) структуры порядка, где рассматриваются не только порядок следования элементов, но и их сравнение по величине и др. свойствам; 3) топологические структуры, опирающиеся на понятия непрерывности и предела. Эти основные, или порождающие, структуры образуют более сложные, или комбинированные, структуры, с помощью которых можно анализировать реально существующие математические теории. Переход от основных, порождающих, структур к сложным, объединяющим несколько основных, дает возможность не только обнаружить глубокие внутренние связи между теориями, но и выявить неизвестные раньше фундаментальные структуры. Так, в последние десятилетия в математике возникла теория категорий, которая является, по мнению ее создателей, более общей, чем теория множеств, и, кроме того, подчеркивает конструктивный аспект математической деятельности.

С формальной т.зр. все высказывания, встречающиеся в математической теории, могут претендовать на роль аксиом, а сама теория рассматриваться как система аксиом, замкнутых для дедукции. Это означает, что каждое множество высказываний, которое содержит все свои логические следствия, будет представлять замкнутую систему, или теорию. Как показал А. Тарский, двумя исходными понятиями — осмысленного высказывания и следствия — можно охарактеризовать важнейшие результаты в М.д.н. С помощью этих терминов могут быть определены такие характеристики теорий, как непротиворечивость, полнота, аксиоматизируемость и некоторые др.

Однако чисто формальный подход, несмотря на его значительные достоинства, нуждается в дополнительном, содержательном рассмотрении. Формальный анализ, напр., не может объяснить, почему в качестве аксиом выбираются не любые, а лишь определенные утверждения. Какими целями руководствуются при их выборе? Почему при формальном тождестве структур предпочтение отдается одним, а не др. теориям? И т.д. Именно поэтому сами ученые рассматривают структуры как своего рода идеализации, представляющие собой определенное приближение к действительно существующим дедуктивным наукам и, прежде всего, к математике. Особого внимания заслуживают результаты исследований К. Гёделя, сформулированные в двух знаменитых его теоремах. В первой из них доказывается, что всякая формальная система, содержащая по крайней мере формальную арифметику, неполна. Это означает, что в такой системе всегда можно построить некоторую формулу, которая будет в ней неразрешима, т.е. ни истинность, ни ложность ее нельзя будет доказать. Из этой теоремы следует важный методологический результат: содержательную математику нельзя формализовать полностью. Это свидетельствует о том, что в развитии дедуктивного знания приоритет принадлежит содержанию, а не форме. Вторая теорема устанавливает, что если формальная система непротиворечива, то не существует доказательства ее непротиворечивости с помощью средств, формализуемых в этой системе. Отсюда можно сделать предположение о существовании целой иерархии формальных систем, в которой каждая из последующих превосходит предыдущую систему по силе средств формализации. Следовательно, в ходе развития дедуктивных наук их формализация не может быть завершена на каком-то исторически определенном этапе.

Бурбаки Н. Очерки по истории математики. М., 1963; Tarski A. Fundamental Concepts of Methodology Deductive Sciencics // Logic, Semantics and Metamathematics. Oxford, 1956; Maclane S. Categorial Algebra and Set Theory Foundations // Axiomattic Set Theory. American Mathematical Society. Providence, 1971.

Г.И. Рузавин

МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ — систематический анализ методов, применяемых для получения научного знания и тех общих принципов, которыми направляется научное исследование. Методологические исследования можно разделить на общие, частные и конкретные.

Общая методология занимается вопросами обоснования научного знания независимо от того, в какой из конкретных научных дисциплин оно получено, проблемой роли опыта в научном познании, различиями между науками о природе и науками о культуре, структурами таких универсальных операций научного познания, как объяснение и понимание, проблемой единства научного познания и т.п.

Частная методология исследует методологические проблемы отдельных наук или их узких групп. Можно говорить, напр., о методологии физики, о методологии биологии, о методологии наук исторического ряда и т.п. И в физике, и в биологии применяется операция объяснения. Вместе с тем многие биологические объяснения используют понятие цели, которое теряет смысл применительно к физическим объектам. Что представляет собой целевое, или телеологическое, биологическое объяснение и почему оно может использоваться только в биологических науках, но не в физике, космологии или химии? Можно ли заменить телеологическое объяснение обычным для др. естественных наук объяснением через научный закон? Эти и подобные вопросы относятся к частной методологии.

В социальных и гуманитарных науках сравнительно хорошо разработаны частные методологии социологии, экономической науки, психологии, ряда исторических наук. Характерной особенностью всякой частной методологии является то, что она, будучи важной для какой-то отдельной науки или узкой группы наук, почти не представляет интереса для др. наук. Напр., объекты исследования всех социальных и гуманитарных наук находятся в процессе постоянного изменения, и каждый из них не может быть вполне понят в отвлечении от его истории; основываясь на этом обстоятельстве, иногда говорят, что история является в некотором смысле «общей наукой», поскольку к ней вынуждены обращаться все др. науки о культуре. И вместе с тем своеобразная методология исторического исследования вряд ли может вызвать интерес у лингвиста, психолога или экономиста. История не является парадигмой социальных и гуманитарных наук, точно так же, как физика не является парадигмой естественно-научного познания.

Конкретная методология, называемая иногда методикой, занимается методологическими аспектами, связанными с отдельными исследовательскими операциями в рамках конкретных научных дисциплин. К сфере этой методологии, меняющейся от науки к науке, относятся, напр., методика проведения физического эксперимента, методика эксперимента в биологии, методика опроса в социологии, методика анализа источников в истории и т.п.

Истолкование научного познания как специфической человеческой деятельности, осуществляемой сообществом ученых, диктует широкое понимание М.н. Центральными ее проблемами являются: исследование способов обоснования научного знания, позволяющих придавать гипотезам статус интерсубъективного или объективного знания; анализ критериев приемлемости, или адекватности, систем научных утверждений (научных теорий); изучение тех систем категорий, которые используются в качестве координат научного мышления.

Социальные и гуманитарные науки (науки о культуре) принципиально отличаются от естественных наук (наук о природе). Это означает, что в рамках общей М.н. наряду с методологией естественно-научного познания должна разрабатываться также вполне самостоятельная методология социального и гуманитарного познания. Этим не отрицается внутреннее единство науки, и в частности единство научного метода. Однако само это единство предстоит еще выявить и исследовать, поскольку очевидно, что оно не может быть сведено к уподоблению наук о культуре наукам о природе. Долгое время считалось, что есть единая методология научного познания, хотя и разрабатываемая преимущественно на материале естественных наук. Предполагалось, что как только социальные и гуманитарные науки, существенно отстающие в своем развитии от естественных наук, станут полноценными научными дисциплинами, все сказанное по поводу методов естественных наук окажется приложимым к социальному и гуманитарному познанию. Пока господствовала эта т. зр., для утверждения которой в 20 в. многое сделал неопозитивизм, М.н. о культуре находилась в зачаточном состоянии. Ее развитие началось, в сущности, только в кон. 19 в. и было связано с именами В. Виндельбанда, Г. Риккерта, М. Вебера, В. Дильтея и др. Однако и сейчас еще под «М. н.» нередко понимается методология естествознания, а под «философией науки» — философия естественных наук.

Существенные методологические различия между науками о природе и науками о культуре связаны с особой ролью ценностей (и, соответственно, оценок) в науках о культуре (за исключением наук исторического ряда, тяготеющих к чистому описанию и стремящихся избегать оценок). В социальных и гуманитарных науках ценности являются не просто строительными лесами, используемыми при возведении теорий, а неотъемлемыми структурными элементами самих этих наук и конструируемых в их рамках теорий. Данные науки должны, в конечном счете, содействовать рационализации человеческой деятельности, прояснению ее целей и перспектив, что невозможно без введения и обоснования определенных ценностей. Сложность проблемы ценностей в случае социальных и гуманитарных наук обусловлена в первую очередь тем, что эти науки не выражают (за редкими исключениями) явных оценочных суждений и не устанавливают предписывающих норм. Ценности входят в социальное и гуманитарное знание обычно в форме двойственных, описательно-оценочных высказываний или же в форме отнесения к ценностям, о котором говорил в свое время Вебер.

Социальные и гуманитарные науки широко используют не только обычные эмпирические и теоретические методы обоснования знания, но и контекстуальные методы, предполагающие обращение к традиции, авторитетам («классике»), здравому смыслу, интуиции, вкусу и т.п. Обсуждение последних означает сближение М.н. о культуре с филос. герменевтикой.

Хотя социальные и гуманитарные науки, ориентированные на ценности, существенно отличаются от естественных наук своими методами обоснования, своеобразие познания общества и человека определяется гл.обр. той системой категорий, в рамках которой протекает это познание и которая задает его основные цели и ценности. Единая категориальная структура научного мышления отчетливо распадается на две системы понятий, самодостаточные, но в более широком плане взаимодополняющие друг друга. В первую из них входят абсолютные понятия: добро, динамический временной ряд «было—есть—будет», предопределенность («судьба»), цель, понимание и др. Во вторую систему входят сравнительные понятия: вероятность, предпочтение, статический временной ряд «раньше—одновременно—позже», причинность, средство, объяснение и др. Система абсолютных категорий тяготеет к представлению мира как становления, или потока. В системе сравнительных категорий мир предстает как нечто сложившееся, как бытие (см.: Абсолютные категории и сравнительные категории). Бинарные оппозиции «описание — оценка» и «бытие — становление» являются центральными оппозициями научного мышления. В русле восприятия мира как потока и становления идут гуманитарные и отчасти социальные науки, трактующие свои объекты как процесс, порождающий новое; естественные науки, за исключением тех из них, которые тяготеют к наукам исторического ряда, отдают приоритет описанию мира как бытия, постоянного повторения одних и тех же элементов, их связей и взаимодействий.

Поппер К. Логика и рост научного знания. Избр. работы. М., 1983; Фейерабенд П. Избр. труды по методологии науки. М., 1986; Ивин А.А. Основы теории аргументации. М., 1997; Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М., 1998; Стёпин B.C. Теоретическое знание. Структура, историческая эволюция. М., 2000.

А.А. Ивин

МЕХАНИЦИЗМ (от греч. mechane, machine — орудие, машина) — теория, в соответствии с которой все явления полностью объяснимы на основе механических принципов; идея, что каждое явление представляет собой результат существования материи, находящейся в движении, и может быть объяснено на основе законов этого движения; теория универсального объяснения посредством действующей причины, противопоставляемой конечной причине, или цели; доктрина, гласящая, что природа, подобно машине, является таким целым, функционирование которого автоматически обеспечивается его частями. В космологии М. впервые был провозглашен Левкиппом и Демокритом, заявлявшими, что природа объяснима с помощью атомов, находящихся в движении, и пустоты. М. поддерживался Г. Галилеем и др. учеными 17 в. Согласно Р. Декарту, сущность материи состоит в протяженности, и все физические явления объяснимы через законы механики. М. в биологии представляет собой утверждение, что любые организмы могут быть полностью объяснены на основе механических принципов; противоположностью М. здесь является витализм.