Философия: Энциклопедический словарь

A.A. Ивин

Общее доктринальное ядро Н.р. было сформулировано Р. Бойдом в виде следующих двух принципов: 1) термины зрелой науки, как правило, имеют референцию; 2) законы теории, принадлежащей к зрелой науке, как правило, приблизительно истинны. В противовес тезису о несоизмеримости научных теорий научные реалисты обосновывали инвариантность референции научных терминов, обеспечивающую преемственность в развитии научных теорий, опираясь на «новую», или «каузальную», теорию референции, разработанную С. Крипке, Патнэмом и др. для терминов естественных видов, большинство из которых составляют научные термины. Согласно этой теории, референция терминов естественных видов детерминируется присущей этим естественным видам внутренней природой. Когда в процедуре «первого крещения» представителям к.-л. естественного вида присваивается некоторый термин, то экстенсионал этого термина автоматически охватывает и всех остальных представителей этого вида в силу «тождества» их внутренней природы. И хотя смыслы, приписываемые этим терминам, могут оказаться ложными и будут в последующем изменены, это нисколько не повлияет на инвариантность референции данных терминов. В вопросе истины научные реалисты изначально придерживались корреспондентной теории, которая стала главной мишенью как внешней, так и внутренней критики. Наиболее серьезным аргументом против соответствия между языком и реальностью служит возможность эмпирически эквивалентных, но логически несовместимых теорий. Т.о., «метафизический» период в развитии Н.р., когда он был заявлен как учение об онтологическом статусе ненаблюдаемых объектов и сущностей, постулируемых научными теориями, сменился «постметафизическим», когда вследствие обвинений в «метафизичности» и в принятии сверхупрощенной идеи «соответствия» между языком и реальностью ряд научных реалистов (Патнэм, М. Хессе, А. Масгрейв и др.) предложили альтернативные концепции «реализма» («умеренного», «прагматического», «внутреннего» и т.д.), сочетающие в основном когерентную трактовку истины с различными прагматистскими и верификационистскими критериями «оправданной утверждаемости» высказываний. В выборе между «реальными сущностями», выражающими внутреннюю структуру вещей, и «номинальными сущностями», создаваемыми человеком ради удобства «упорядочения мира», эти альтернативные концепции уже отдавали предпочтение вторым. В 1980-е гг. интерес к Н.р. стал постепенно убывать.

Smart J. Philosophy and Scientific Realism. London, 1963; Bhaskar R. Realist Theory of Science. Sussex, 1978; Harre R. Varieties of Realism: A Rationale for the Natural Sciences. Oxford, 1986.

НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМ, или нацизм — форма общественного устройства, соединяющая социализм с ярко выраженным национализмом (расизмом). Н.-с. называется также идеология, обосновывающая такого рода социальный порядок. Типичный пример Н.-с. — Германия 1933—1945. Н.-с. и коммунизм представляли собой две основные разновидности тоталитаризма 20 в.

В 1920-е гг. в социалистическом движении наряду с радикальным левым социализмом (коммунизмом) довольно быстро сложился радикальный правый социализм (нацизм). Разногласия и борьба двух крайних форм социализма — старого социализма, тяготеющего к марксизму, и Н.-с. — являлись неизбежным столкновением между двумя социалистическими течениями. «У них не было расхождения в том, что именно государство должно определять положение человека в обществе. Но между ними были (и всегда будут) глубокие расхождения в определении конкретных классов и групп» (Ф.А. Хайек). И коммунизм, и нацизм стремились к планомерной и тотальной организации сил общества для выполнения определенной общественной задачи. Однако они по-разному определяли природу той цели, на достижение которой должны направляться все усилия общества. Коммунизм предлагал построить «рай на земле» для всего человечества (интернационализм). Н.-с. намеревался создать такой «рай» для избранной нации (расы) за счет всех др. народов (национализм, расизм). Коммунизм и Н.-с. принципиально расходились с индивидуализмом и либерализмом в том, что, подчиняя все ресурсы общества достижению конечной цели, отказывались признать какие бы то ни было сферы автономии, в которых индивид и его воля являлись бы определяющими. История Н.-с. и коммунизма показывает, что «в индустриальном обществе настоящий социализм может быть только тоталитарным, а тоталитаризм — только социалистическим» (Э. Геллнер).

Н.-с. предполагал: централизованное, государственное управление экономикой, не считающееся с частично сохраняющейся частной собственностью на средства производства; четкую иерархию целей и ценностей, высшей из которых являлось построение расово чистого общества, имеющего все необходимое для своего продолжительного существования: концентрацию власти в руках одной партии, направляемой вождем; идеологию, которая не может оспариваться даже в деталях; безраздельную монополию на средства массовой коммуникации; полный контроль за всеми сферами общественной и частной жизни; жесткое насилие в отношении всех инакомыслящих и несогласных; обеспечение расовой чистоты общества; искреннюю убежденность широких масс в том, что они призваны построить совершенный социальный мир и создать нового человека.

В нач. 1930-х гг. в Германии национал-социалисты во главе с А. Гитлером мирным путем пришли к власти. Почти сразу же начались гонения на евреев и затем их массовое уничтожение (холокост), а также подготовка к завоеванию народов, призванных обеспечить трудовые ресурсы для «тысячелетнего рейха». «Внешняя политика, — писал Гитлер, — это искусство быстро обеспечивать народ необходимым по количеству и качеству жизненным пространством. Внутренняя политика — это искусство гарантировать применение необходимой для этой цели силы, выражающейся в расовой чистоте и соответствующей численности населения».

Мировоззрение Н.-с. опиралось на вульгарный социал-дарвинизм, дополненный расистскими воззрениями, истолковывающими историю как демонстрацию превосходства одних рас над другими, превосходства, обусловленного сохранением творческими расами «чистоты крови» (Ж.А. де Гобино, X. Чемберлен и др.). «Главный источник силы народа, — утверждал Гитлер, — это не владение оружием или организация армии, а внутренняя его ценность, то есть расовая чистота». Для сохранения последней гос-во должно защищать свой народ от «отравления тремя ядами», каждый из которых связан с евреями; это, во-первых, интернационализм — пристрастие к чужому, проистекающее из преуменьшения собственных культурных ценностей и ведущее к смешению крови; во-вторых, эгалитаризм, демократия и закон большинства, не совместимые с индивидуальным творческим началом и доверием к вождю; в-третьих, пацифизм, разрушающий в человеке здоровое, инстинктивное стремление к самосохранению. Еще в 1927 Гитлер говорил: «Народ теряет свою внутреннюю ценность, как только становится подвержен этим трем порокам, ибо он тем самым разрушает свою расовую чистоту, проповедует интернационализм, предает свою самостоятельность и на ее место ставит подчинение меньшинства большинству, иначе говоря, некомпетентность, и начинает скатываться в братство всех людей». Идеология, основанная на национал-социалистических идеях, считалась необходимым условием «нового, революционного преображения мира». Орудием проведения ее в жизнь являлась национал-социалистическая партия, называвшаяся, подобно коммунистической партии, «революционной». «Идеология Гитлера, какой бы непродуманной и неубедительной она ни казалась тем, кто не разделял ее, давала ему такой же подход к историческим процессам, а следовательно, и такую же уверенность в себе, какую марксизм давал коммунистическим вождям» (А. Буллок).

Политический, а затем и экономический успех Н.-с. в нач. 1930-х гг. являлся, по словам Хайека, прямым следствием неудач социалистов, тяготевших к марксизму. К моменту прихода Гитлера к власти последними было национализировано более половины нем. промышленности, приведенной неумелым государственным управлением в полный упадок. После непродолжительных споров Н.-с. категорически выступил против продолжения обобществления собственности. В частности, по поводу заводов Круппа Гитлер недвусмысленно заявил: «Разумеется, я их не буду трогать. Не думаете же вы, что я настолько безумен, что стану разрушать немецкую экономику? Только если Крупп не сумеет справиться и действовать в интересах нации, государство должно вмешаться, только и только тогда... Но для этого не нужна экспроприация... достаточно иметь сильное государство». Обобществлению собственности Н.-с. предпочел постановку собственников под полный контроль гос-ва.

Национал-социалистическая общественная система, подчинившая нем. народ неограниченной власти небольшой кучки людей, не являлась неким отступлением от магистрального пути истории. Н.-с. был одной из версий коллективизма 20 в., считавшего, что волей истории он идет на смену прогнившему индивидуализму (см.: Индивидуалистическое общество и коллективистическое общество). «...Одна общепринятая иллюзия — быть может, самая опасная из всех, — пишет Э. Фромм, — состояла в убеждении, что люди вроде Гитлера якобы захватили власть над государственным аппаратом лишь при помощи вероломства и мошенничества, что они и их подручные правят, опираясь на одно лишь грубое насилие, а весь народ является беспомощной жертвой предательства и террора». Фромм заключает, что годы, прошедшие после поражения Н.-с, со всей очевидностью показали ошибочность этой т.зр.: «Нам пришлось признать, что в Германии миллионы людей отказались от своей свободы с таким же пылом, с каким их отцы боролись за нее; что они не стремились к свободе, а искали способ от нее избавиться; что другие миллионы были при этом безразличны и не считали, что за свободу стоит бороться и умирать. Вместе с тем мы поняли, что кризис демократии не является сугубо итальянской или германской проблемой, что он угрожает каждому современному государству».

Военное поражение Н.-с. явилось одновременно и поражением национал-социалистической идеи. Тем не менее нельзя сказать, что она умерла окончательно.

Как и коммунизм, Н.-с. продолжает оставаться одной из главных коллективистических перспектив современного индустриального общества.

Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990; Хайек Ф.А. Дорога к рабству // Вопросы философии. 1990. № 10—12; Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 1—2; Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993; Буллок А. Гитлер и Сталин. Жизнь и власть. Смоленск, 1994. Т. 1—2; Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994; Геллнер Э. Условия свободы. М., 1995; Гаджиев КС. Политическая наука. М., 1996; Ивин А.А. Философия истории. М., 2000; Schapiro L. Totalitarianism. London, 1972; Tolman J.L. The Myth of the Nation and the Vision of Revolution. London, 1981; Hayek F.A. Fatal Conceit. Chicago, 1989; Arendt H. The Origins of Totalitarianism. New York, 1996.

А.А. Ивин

НЕБЫТИE — категория онтологии, по существу тождественная категории ничто, означающей отрицание, отсутствие бытия. Понятие Н. ввел Парменид, у Демокрита и Платона оно получает онтологический статус. У Демокрита бытие (атомы) и пустота (Н.) рассматриваются как равнозначно необходимые условия существования мира, у Платона Н. — это материя как чистая возможность, пассивность и зависимость. Каждая вещь есть единство бытия и Н. В 20 в. Н. — это прежде всего экзистенциальная проблема. П. Тиллих говорит о «тревоге небытия», того, что религия называет «вечной смертью», объявляя ее важнейшим феноменом экзистенциального переживания человека. Н. угрожает человеку тройным образом: как тревога судьбы и смерти, тревога пустоты и утраты смысла, тревога вины и осуждения; эта тревога неотъемлемо присуща человеческому существованию и может быть преодолена только через то мужество, которое дает вера.

Платон. Софист. Тимей // Собр. соч.: В4т. М., 1993—1994; Тиллих П. Мужество быть // Избр. Теология культуры. М., 1995.

НЕДОНСЕЛЬ (Nedoncelle) Морис (1905-1976) — фр. философ-персоналист, католический священник; главные темы творчества — личность, общность человеческих сознаний, любовь, художественное творчество, Бог. Личность для Н. — это подлинное существование, которое никогда не достигает завершенного состояния, она сама себя создает, творит себя и в этом смысле свободна. Однако личность обретает собственное существование только в «другом» и благодаря «другому»; «ты» — это исток «я», а не его граница; каждый имеет цель в себе и в то же время во всех других. Взаимность сознаний и любовь как самое существенное в личности и личностях являются наиболее адекватными характеристиками человека, достигшего личностного существования. Вместе с тем личность по природе своей причастна Богу, при этом любовь к Богу и любовь к людям тесно связаны между собой: человеческие отношения включают в себя любовь к Богу и отношение к Богу включает в себя отношение к человеку; Бог нуждается в человеке так же, как человек нуждается в Боге. Анализируя личность, Н. стремится учитывать роль науки, морали и искусства в ее становлении и существовании. В отличие от Э. Мунъе, придававшего большое значение социальным и политическим условиям человеческого существования, Н. строит свою концепцию вне политики и классовых антагонизмов. Особое место он отводит искусству, художественному творчеству, поскольку самовыражение человека в искусстве считает высшей формой человеческой активности: художник видит мир в Боге и намеревается реализовать Бога в мире; суть усилий художника состоит в том, чтобы дополнить жизнь человека тем, чего ему недостает — Абсолюта.

La personne humaine et la nature. Paris, 1943; Introduction a l'esthetique. Paris, 1957; Conscience et logos. Horisons et methodes d'une philosophie personnaliste. Paris, 1961; Exploration personnaliste. Paris, 1970.

НЕЙРАТ (Neurath) Otto (1892—1945) — австр. философ, социолог и экономист; видный представитель логического позитивизма, один из организаторов и лидеров Венского кружка. Н. был убежденным антифашистом и демократом, принимал участие в революционных боях 1918—1923 в Австрии и Германии. После захвата Австрии гитлеровской Германией переехал в Голландию, в 1940 — в Англию, где до конца жизни преподавал в Оксфордском ун-те. Сегодня оригинальные идеи Н., даже если они расцениваются скорее как филос. гипотезы, вновь используются в теоретических дискуссиях.

Лекции Н. «Das Problem des Lustmaximums» (1912, transl. in: Neurath O. Empiricism and Sociology. Dordrecht; Boston, 1973) о концептуальной критике идеи максимального удовольствия по сути предвосхитили развитие аналитической этики в сер. 20 в. Статья Н. «Prinzipielles zur Geschichte der Optik» (1915, transl. in: Neurath O. Empiricism and Sociology) по альтернативным гипотезам и системам гипотез (на примере физической оптики) представляла собой интересный анализ исторического развития соперничавших теорий света, их нереализованных возможностей и случайного выживания теорий в науке — все это весьма близко не только более поздним идеям Т. Куна, но и самого Венского кружка. Одна из наиболее значительных статей Н. «Die Verirrten des Cartesius und das Auxiliarmotiv; zur Psychologie des Entschlusses» (1913, transl. in: Neurath O. Philosophical Papers), посвященная анализу «метафизических размышлений» Р. Декарта, содержит простое и ясное описание процесса рационального принятия решений, используемого и в теоретической, и в практической жизни, а также предостережение против псевдорационализма, которым так легко обмануться, когда недооцениваются неполнота и неточность нашего знания.

Заметное влияние на развитие доктрины неопозитивизма оказала дискуссия между Н. и Р. Карнапом о природе протокольных предложений, считавшихся эмпирическим базисом науки. Н. полагал, что протокольные предложения не обладают преимуществами по сравнению с др. видами предложений. Критерием истинности по Н. является не абсолютная достоверность протокольных предложений, а в конечном счете непротиворечивость утверждений науки; любое предложение (не противоречащее др. предложениям данной науки), в зависимости от задач исследования, может быть выбрано ученым (по соглашению с др. учеными) в качестве протокольного. При этом вопрос о том, как приходят ученые к указанному соглашению, остается их личным делом и не имеет отношения к логике и философии (изучение этого вопроса — дело социологии, причем той ее части, которая изучает общественное поведение ученых, их воспитание и обучение). В работах Н. нач. 1930-х гг. об основаниях знания, отчетах о наблюдениях, протокольных предложениях рассматривалась когерентная теория истины в ее эпистемологической и социоисторической форме, обосновывалась ошибочность идеи протокольных предложений, что стимулировало позднее работы У. Куайна и Куна.

Критика Н. первого издания кн. К. Поппера «Логика исследования» более чем на 25 лет предвосхитила дискуссии между И. Лакатосом, П. Фейерабендом, А. Грюнбаумом и Куном по проблеме фальсификации.

Считая установление единства знаний важнейшей задачей философии науки, Н. вместе с Карнапом стал одним из авторов и главным редактором «International Encyclopedia of Unified Science» (Международная энциклопедия единой науки) (1938—1940). Одна из основных филос. идей Н. состоит в обосновании возможности единого унифицированного языка науки, опирающегося на язык физики и математики и способного обеспечить единство научного знания (т.зр. т.н. радикального физикализма). С помощью такого языка можно установить логические связи между науками, выработать общую методологию, проанализировать основные понятия и разработать классификацию наук. Н. первостепенное внимание уделил переводу на такой язык положений психологии и социологии.

Предметом психологии, по Н., должно быть изучение поведения отдельных людей, «...которое можно интерсубъективно описать на языке физики». Рассуждения о психике, о «чужом сознании» и т.д. Н. относил к разряду метафизических и ненаучных. Такая концепция (называемая Н. «бихевиористской») привела Н. в конечном счете к оценке бихевиоризма как единственно возможной формы научной психологии.

Anti-Spengler. Munich, 1921; Empirische Sociologie. Wien, 1931; Le development du circle de Vienne et l'avenir de l'empirisme logique. Paris, 1935; International picture language; the first rules of isotype. London, 1936; Modern Man in the Making. New York; London, 1939; Empiricism and Sociology. Dordrecht; Boston, 1973; Philosophical Papers: 1913—1946. Dordrecht; Boston; Lancaster, 1983 (имеется библ. работ Н.); The Correspondance of О. Neurath and R. Carnap. Dordrecht; Boston, 1984.

O.A. Назарова

НЕЙРОФИЛОСОФИЯ — направление в современной философии науки, пытающееся обосновать правомерность редукции психологии к нейронаукам (нейробиологии, нейрофизиологии и нейропсихологии). Одна из главных задач Н. — исследование компьютерного моделирования природы мозга и сознания, а также возможностей компьютерного мышления. Наиболее известный представитель этого направления — П.С. Чёрчленд, проф. Калифорнийского ун-та. По мнению Чёрчленд, в нервной системе имеется несколько уровней организации — молекулы, структуры нейронов, целые нейроны, малые сети нейронов, большие сети нейронов и мозг в целом. Ученые стремятся объяснить высшие психические функции и способности (восприятие, память и т.д.) прежде всего в терминах когнитивных систем и больших сетей. Но они должны также ставить перед собой задачу объяснить эти функции и способности в терминах меньших сетей. Кроме того, молекулы мозга могут быть подвергнуты биохимическому анализу, а обнаруженные данные должны получить интерпретацию в терминах физики. Чёрчленд высказала предположение, что нейрофизиология и психология будут коэволюционировать до тех пор, пока в будущем, на некотором более высоком уровне, психологические теории не окажутся редуцированными к более фундаментальной нейрофизиологической теории; именно тогда возникнут предпосылки для разработки единой теории сознания и мозга.

В литературе по философии сознания концепция Чёрчленд была подвергнута весьма острой критике прежде всего за попытку реанимировать т.зр., согласно которой более низкий уровень организации обеспечивает объяснение свойств более высокого уровня. В то же время эта концепция вполне оправданно привлекла внимание ученых к необходимости более тесной интеграции нейронаук и когнитивной науки, ориентируя нейробиологов и нейрофизиологов более полно учитывать результаты, полученные когнитивной психологией и исследованиями в области искусственного интеллекта, а психологов — привлекать данные нейроанатомии и нейрофизиологии. Как оказалось, такая интеграция действительно приводит к новым открытиям — напр., к открытию изменяющихся свойств нейронов и нейрофизиологических механизмов, обеспечивающих работу внимания, визуальное осознание, распознавание образов, и т.д.

Churchland P. Neurophilosophy: Toward a Unified Science of the Mind-Brain. Cambridge (Mass.), 1988.

НЕМЕЦКАЯ КЛАССИЧЕСКАЯ ЭСТЕТИКА — период развития нем. эстетики (кон. 18 — пер. пол. 19 в.), когда был создан преемственный ряд концепций И. Канта, Ф. Шиллера, Ф.В.Й. Шеллинга и Г.В.Ф. Гегеля, осмыслявших природу искусства и эстетической деятельности человека в рамках всеобъемлющих филос. систем. Эстетические учения более поздних этапов уже утрачивают это качество универсализма и всеохватности и обращаются к анализу отдельных аспектов философии искусства.

Внимание к эстетике у каждого из перечисленных мыслителей было вызвано не столько специальным интересом к искусству, сколько стремлением разработать необходимые компоненты, придающие завершенность филос. системе. Путем оперирования максимально обобщенными понятиями, использования диалектического метода мышления применительно к анализу искусства Кант, Шеллинг и Гегель смогли вывести обсуждение эстетической проблематики на принципиально новый уровень, поднять теоретическую планку эстетических доказательств и выводов. После Н.к.э. уже нельзя было теоретизировать по поводу искусства так, как это делали, к примеру, представители эстетики классицизма или Просвещения, зачастую сближаясь с беллетристикой и опираясь на философию «здравого смысла».

Достижения Н.к.э. заключаются в разработке идеи самоценности искусства и обосновании его уникальной духовной роли в социальной истории («искусство как высший принцип человеческой деятельности»). Отсюда и важное положение, согласно которому ошибка всех предшествующих эстетических теорий в том, что они искали цель искусства вне самого искусства, т.е. искали его понятие в чем-то другом, чему искусство служит средством. Несмотря на различие систем и методологических подходов представителей Н.к.э., в их представлениях теории искусства много общего. Ключевые понятия, определяющие природу искусства и прекрасного, — «целесообразность без цели» (Кант), «сущность в явлении» (Шиллер), «бесконечное, выраженное в конечном» (Шеллинг), «абсолютная идея в ее внешнем инобытии» (Гегель) — выражают взгляд на сферу эстетического как уникального средоточия и равновесия противоположных начал. Смысл этих определений — в трактовке искусства и красоты как некоей целостности, способной в силу своей интегративной природы разрешать всевозможные противоречия, быть отражением всей полноты универсума. Вместе с тем названные мыслители во весь голос говорят об угрожающих искусству социальных процессах, ставящих под вопрос его судьбу как гармоничного духовного мира. Идеализация в искусстве делает его ложным. Типизация замыкает художественное творчество рамками негативных образов и также ведет в тупик. Мысль Гегеля о том, что предметом художественного изображения может быть не всякое содержание, а лишь то, которое мысль фиксирует как сущность, обнажила дефицит адекватных мировоззренческих ориентиров, дефицит, всю остроту которого было дано испытать художественному творчеству последующих эпох.